Дуэль

На трехлетнем юбилее известной в городе Колдобин фирме «ХХХ» произошел досадный инцидент. Приглашенный на банкет «бензиновый король» местного масштаба Лева Хрящев, человек могучего телосложения, «перебрал». Такого с ним отродясь не случалось, а здесь неожиданно произошло, причем непонятно, что послужило тому причиной – то ли стареть стал, теряя былую квалификацию, то ли «крыша поехала» от того разнообразия коктейлей, которые Лева весь вечер заливал в себя.
И вот в том самом состоянии, когда не только перестаешь отличать своих от чужих, но даже маму родную не узнаешь, он в весьма грубой форме нахамил другому приглашенному – «мануфактурному королю» того же масштаба Вове Разбрыкаеву. Ситуация усугубилась еще и тем, что Хрящев все сделал неожиданно и двумя способами: словесно и при помощи жестов неприличного свойства. Не такой пьяный, как его оппонент, Вова поначалу попытался его урезонить, но получилось еще хуже. Лева широко размахнулся и звезданул кулаком Разбрыкаеву прямо в глаз. Удар был такой силы, что мануфактурщик не удержался на ногах и опрокинулся спиной на праздничный стол, при этом заляпав только что пошитый к юбилею смокинг пятнами разнообразной окраски и степени жирности.
Со словами: «Ах ты, гнида!» Вова схватил со стола блюдо с тортом и водрузил его на голову «королю бензина». Присутствующие при сем остальные приглашенные остолбенели. Казалось, что сейчас разразится гром, сверкнет молния, и грянет буря, каких еще свет не видывал, но ничего этого не про-изошло. Лева вдруг неожиданно успокоился, как-то по-собачьи отряхнулся и вполне трезвым голосом сказал:
- А вот за это ты мне еще ответишь!
После чего, пошарив глазами по сторонам в поисках подходящего предмета, он стащил с руки своей спутницы длинную, до локтя перчатку и швырнул ее в лицо Вове. Как плюнул. Потом широко зевнул, обнял свою пассию чуть ниже талии и добавил:
- Пойдем, Машка, отседа, из этого борделя. Я чего-то баиньки захотел.
На следующий день, когда Лева, мучимый похмельной головной болью, еще валялся в постели, один из его помощников принес срочный факс. В нем предлагалась весьма крупная и выгодная сделка, сулившая немалые барыши. Необходимо было заниматься делами – и «король бензина», превозмогая болезненную реакцию организма, целиком погрузился в них до вечера, так и не вспомнив о вчерашнем происшествии. А когда на улице стемнело, в дверь его дома позвонил невысокий, сухонький старичок, настойчиво просивший аудиенции. После некоторых колебаний Лева решил его принять.
- Господин Хрящев! – церемонно и как-то по-старомодному заговорил визитер. – Мой патрон и благодетель, коего вы давеча жестоко и прилюдно оскорбили, требует от вас, при моем посредстве, сатисфакции. А поелику данный вид оскорбления возможно смыть только кровью, он предлагает драться с ним на дуэли. Господин Разбрыкаев считает себя стороной потерпевшей, а потому выбор оружия остается за ним. Я полагаю, дуэльные пистолеты вас устроят?
Хрящев, привыкший совсем к другой лексике, от таких словесных оборотов, понятное дело, поначалу обалдел. А, оправившись от полученного эстетического шока, и до конца поняв весь смысл сказанного старичком, весьма заметно струхнул.
- А может быть, я как-то… это, как его… ну, скомпенсирую, значит, - уныло сказал он. – Этот, моральный ущерб возмещу… Ну, скажем, нашими или, если есть возражения, в валютном эквиваленте?..
Старичок встал в торжественную позу, отставив ногу в сторону, и гордо про-изнес:
- Господину Разбрыкаеву вся ваша «капуста», сами понимаете, как арабскому бе-дуину еще одно ведро песка. Ни на какие сделки с собственной совестью он идти не намерен, а желает с вами непременно стреляться. Послезавтра. В семь утра у Гнилого ручья. Завтра им никак не возможно – они завтра изволят в баньку съездить. Дабы, так сказать, не только с чистой совестью, но и с чистым телом быть перед опасностью. А послезавтра – ждем-с.
С этими словами курьер отбыл, а Лева после его ухода скис окончательно.
- Я ведь ничего такого отродясь в руках не держал, - жаловался он подруге. - В армии служить не довелось. Как же из этого пистолета стрелять-то буду, а?
- А нечего было выпендриваться, сам виноват, - неожиданно жестко ответила Маша. – Даже не знаю, и какая муха тебя вчера укусила?
- И ведь отказаться от этой дуэли нет никакой возможности, - горестно про-должал рассуждать Лева. – Вован на смех поднимет, резонанс нежелательный пойдет. Со мной ведь после этого никто дела не захочет иметь. А потом опять же честь. Мы ведь теперь навроде новых дворян, так что, соответствовать надо…
- Слышь, Левик, а может быть нам киллера нанять? – задумчиво сказала Маша. – Шлепнет Вовика, и все. Как говорится, нет человека, нет и проблемы.
- Ага, как же, думай чего предлагаешь. Чтобы любой дурак сразу же понял, чьих рук это дело? Мне ведь после этого сразу место на кладбище заказывать нужно будет. Да и не такой гусь этот Вован. Он сейчас под киллера не подставится. Что он, псих, что ли?! Да он сейчас за каждым нашим шагом следить станет. Выхода нет, придется драться.
А в это время давешний старичок – курьер уже стучался в двери дома, где проживал г-н Разбрыкаев и имел с ним беседу. Она почти слово в слово повторяла предыдущий разговор с Левой, с той лишь разницей, что теперь посыльный представлял своего хозяина по фамилии… Хрящев.
И вот наступило утро дуэли. Ровно в семь одновременно с двух противопо-ложных сторон к Гнилому ручью подкатили два шестисотых «Мерседеса», из которых вышли оба «короля» в сопровождении своих секундантов.
Старичок уже дожидался их на месте, держа под мышкой футляр со старинными пистолетами. Он разъяснил дуэлянтам правила, вручил оружие и развел на необходимое расстояние. Два выстрела слились в один и Лева с Вовой рухнули на землю, как подкошенные.
А несколько в стороне, в месте скрытом от посторонних глаз, за всем происходя-щим внимательно наблюдал человек средних лет, одетый по погоде в теплое пальто. Оторвав от глаз бинокль, он передал его молодому человеку, стоявшему рядом с ним, и сказал:
-Оба готовы. Получилось даже лучше, чем я задумывал. Теперь у нас нет конкурентов ни по бензину, ни по мануфактуре. Можно спокойно занимать их ниши. Учись искусству интриги, сынок! - и, открывая дверцу старенького «Москвича», добавил:
- Кстати, не забудь мне потом напомнить, чтобы я выделил Михалычу повы-шенную премию за отлично выполненную работу. Таких людей нужно ценить. Их осталось не так много.