Ходить по лезвию ножа. полная версия

ХОДИТЬ ПО ЛЕЗВИЮ НОЖА



Гл.1


Обычно из редакции журнала "Жизнь вокруг нас" в таёжную командировку посылали журналистов мужского пола, но в этот раз, к удивлению многих, туда направили Люду Степанову, работника с двухлетним стажем. Это и мало и много для данной профессии, с какого угла посмотреть, но уже потом стало ясно, что главред уволил Кирилла Маслова, с которым у них давно шла война, как говорится, не на жизнь, а на смерть. Никакому начальнику не понравится, когда подчинённый постоянно с ним огрызается и навязывает своё мнение в общую разработку текущего плана, а Кирилл считал себя чуть ли не хозяином редакции, потому что устроился сюда лет пятнадцать назад, ещё раньше самого редактора. А ещё, Маслов был талантлив, это бесспорно, вот и решил, что ему никогда не будет замены. И снова ошибка. Как выяснилось, незаменимых людей нету.

Ну, а Коля Ветров ушёл по собственному желанию, а может, по дурости. Если друга увольняют, то и он показал характер, а скорее его Маслов надоумил, мол, если мы уйдём сразу двое, то кто пахать тогда будет на этой ниве? Куда денется Левашов, (фамилия редактора) как миленький домой к нам прибежит, чтобы в ногах поползать и принести извинения за необдуманный поступок.
Левашов Андрей Юрьевич ни за кем не побежал, мало того, когда Ветров вернулся назад, тот его и на порог не пустил, намекая, будто в таком возрасте пора бы и своей головою думать.

Люда Степанова понимала всю ответственность, во-первых, данной миссии: и что лететь ей к чёрту на кулички, где за каждым поворотом, вернее, деревом или кустиком, поджидает её масса неприятностей, а то и серьёзных опасностей для жизни - и это тоже девушка осознавала. Но не соглашаться нельзя, тут так не принято.
А почему именно она? А здесь без вариантов. Люда пока не вышла замуж и не заимела детей. То есть, личных проблем, кои случаются у каждой женщины на сегодняшний день - ноль. Ну и чем не кандидатура для отправки в глухую таёжную деревеньку? Да и куда, собственно, деваться? Это было служебное поручение, а этим сказано всё.

Люда сложила в свою сумочку соответствующие документы, ещё раз проверила, на месте ли: приказ о направлении в командировку, удостоверение журналиста и листок с отпечатанным текстом самого задания, а затем поспешила на улицу, за ней вот-вот должно было подкатить такси.
По дороге в аэропорт и уже будучи в самолёте, Люда всё время прокручивала в голове поставленную перед ней задачу, а именно: собрать материал о занятости немногочисленного населения этого глухого посёлка, затерявшегося в дебрях суровой тайги. Подробно узнать о материальном его обеспечении и прочих социальных проблемах, в которые входило и медицинское обслуживание в первую очередь, а также - насколько полноценные знания получают ученики в местной школе?
У девушки ещё не было той бульдожьей хватки, коей отличаются маститые журналюги, прошедшие, как говорится, Крым, Рым и медные трубы, у тех уж точно всегда ушки на макушке и они с полуслова вникают в саму суть всего абсолютно, о чём их просит главред, этим Люда пока похвастаться не могла, но всё же и ей стало интересно:

"Зачем, вдруг, кому-то понадобились подробности о простой жизни простого народа, живущего весьма скромно от получки до получки, ничего лишнего себе не позволяющего и, в большинстве своём, некоторые море видели только на картинках или по ящику, то есть, телевизору. Неужели спонсора нашли, готового облегчить бытие вот таких, Богом забытых деревенек? Это, конечно, здорово, если так.  -  улыбнулась Люда. -  Но вряд ли. Скорее всего, обычная формальность для очередной ежегодной отчётности перед каким-то высоким начальством."

Левашов так и сказал ей, мол, население меньше слушай, им дай волю, так на целый роман наплачут, ты на природу в основном смотри и во всей красе опиши все её красоты. Пару человек опроси и достаточно, но не вздумай никого жалеть. Нас потом никто не пожалеет за наши сопли, уяснила?

Встретили её с самолёта трое представителей посёлка "Лесоруб". Это Макар Варавин - он же участковый и вроде, как самый главный в деревне, а остальное "правление" находилось в самом райцентре. Варавин ещё не стар, грузный мужчина лет сорока, но добродушный и улыбчивый, таких Люда за версту чуяла. Ему можно довериться, он и руку помощи не замедлит протянуть в трудную минуту. Люда негласно себя похвалила, что благодаря профессии она уже может разбираться в людях с первого взгляда и редко когда ошибалась. Второй мужчина, а правильнее сказать, высокий и поджарый молодой человек, Анатолий Амосов, - егерь с десятилетним стажем. Ему ещё и тридцати нету.
А этого сразу не раскусить, закрыт для информации. Тоже улыбался, тайком осматривал её, но слова зря не бросал на ветер, в отличие от участкового, болтающего без умолку и успевшего задать гостье с десяток вопросов: как звать? откуда? зачем? почему? замужем ли? на сколько приехала? и так далее. И, наконец, самый младший из них, ну, прямо, совсем юнец, - худенький, как тростиночка, Ваня Горячев, помощник егеря. Тот совсем не принимал участия в беседе, просто присутствовал и всё, но Люда ощущала его недовольство, ведь при ней Макар объявил Ваню её телохранителем на всё то время, что она здесь проведёт.

Люда не обижалась на парня. У каждого свои обязанности, а он, нет, чтобы лес стеречь и животным помогать в зимнюю стужу, теперь должен за нею ходить по пятам. Вот не было печали... Но и она не виновата, ну кто сможет правильно ориентироваться в чужом краю? Да ещё и звери дикие вокруг. Оно, конечно, страшновато. В городе одно, а тут, как только очутилась среди неприступной тайги, так сразу сердечко и сжалось в комочек. Ещё и участковый подлил масла в огонь, мол, без Ваньки чтобы в лес ни шагу. Да она и с Ванькой-то туда боится носа показать.

Отвели её на постой к древней бабульке, та приняла её с радостью, сразу к столу повела, где пироги стояли с грибами, орехами и лесными ягодами. Обстановка невзрачная в комнатах, мебель старенькая, но добротная. Везде чистенько, на полу половики ручной работы, на окнах белоснежные занавесочки и такое райское тепло от огромной русской печи, что оттаявшая от холода девушка, с удовольствием бы никуда больше не ходила, а вот так и сидела б на мягком стуле с чашкой горячего чая из разнотравья и шиповника.

"Вот это и есть настоящий чаёк, полезный, дающий силы и здоровье. Ни то, что мы в магазине покупаем в пакетиках, пыль да отходы с опилками."

На утро зашёл за нею Ваня. Брови сдвинуты, глаза в сторону отводит, всем видом выражает досаду и раздражение. Типа, своих дел по горло, а тут эту дамочку сопровождай везде, ага, была охота...

-   Вань, ты не ругай меня, ладно?  -  Люда сразу пошла в наступление.  -  Не я, так кто-то бы другой сюда явился, понимаешь? Ну не могла я отказаться, меня бы уволили.

-   Да ладно...  -  подобрел парень.  -  А я и не ругаю тебя. Только чего ты к нам прилетела, народ баламутить?

Люда не сделала ему замечание, как он к ней обращался, сама позволила. Ещё в аэропорту она объявила встречающим, что с нею можно без "вы" и без "Александровны". Вот Ваня и намотал на ус.

-   Ты о чём, Вань? Зачем мне это надо народ баламутить? Просто мне поручено поближе узнать о вашей жизни, вот и всё.  -  девушке стало не по себе от такого напора, парень отнёсся к ней, как к какому-то засланному врагу, не иначе.

-   Нормально мы тут живём, понятно? И школа есть, и больница. Все товары можно купить, всё нам привозят, только не ленись, работай и всё у тебя будет.

-   Да мне говорила Андреевна, я уже в курсе. Но для приличия необходимо опросить, хотя бы ещё пару человек. А потом я буду изучать ваши окрестности, у меня и фотоаппарат есть.  -  дружески улыбнулась она.

-   Ну, это другое дело.  -  повеселел Ваня.  -  Тогда прибавь шагу, я отведу тебя к одному старику, Павлу Михайловичу, а он всё тут знает.

-   Опять старик?

-   А ты что, уже разговаривала с кем-то?

-   Я имела в виду возраст. Ну да, я общалась со своей хозяйкой.

-   Отлично! Они родились здесь и им есть о чём побеседовать с тобой. А я своё мнение уже озвучил: нормально мы тут живём.

Люда промолчала. Павел Михайлович, значит Павел Михайлович. Какая разница, пенсионеры что, не люди? Редактор сам настаивал, чтобы привезла побольше снимков о природе и материал захватывающий написала о богатствах необъятной тайги. Тут так можно раскрутиться! А ей ещё и счастье привалило, сразу встретить двух егерей, вот они и поведают ей все тайны, что хранит вековой молчаливый лес. Кто-кто, а они в этом настоящие спецы.
 



Гл.2


Они долго пробирались вдоль улицы по узкой, кем-то расчищенной в снегу тропинке. Ваня первый, а она за ним. Правильно, девушка ведь не знает, кто тут и где живёт. Не доходя несколько десятков метров до одного из домов, Люда заметила, что на заборе повис какой-то мужчина, внимательно наблюдая за идущими.

-   А вон и Павел Михайлович.  -  указал Ваня на пожилого мужчину.  -  Всегда рано встаёт.

-   Это и есть он? А почему без перчаток? Как у него руки не мёрзнут?

-   Да привык уже. Поживи с его и поработай на лесозаготовке, как он, и ты привыкнешь к холоду.  -  проронил Ваня и тут же забыл про неё, обращая внимание на односельчанина.  -  Павел Михайлович, доброе утро! Встречайте, я к вам журналистку привёл.  -  ни без иронии обронил провожатый.

Старик молчал, пытаясь получше рассмотреть приезжую, но вид у него был далеко не гостеприимный.

-   Ладно, вы тут пока общайтесь, а я на минутку отлучусь.  -  сказал Ваня и поспешил к соседнему двору.

-   К Лидочке побежал...  -  наконец, улыбнулся старик. Люда обрадовалась, что теперь не придётся брать "неприступную крепость", пенсионер сам начал диалог и постаралась спешно поддержать беседу.

-   Невеста?

-   Ага. Только долго у них всё затянулось. Ещё пару лет назад свадьба должна была состояться, а они всё никак. Ну, это всё присказка, а вот ты чего к нам нагрянула? - а это уже тема. -  старик внезапно поменял свой дружеский настрой.  - Неужто правительство решило позаботиться о своих гражданах и добавить нам пенсию? А то проработал в тайге сколь годочков, жизнью рисковал, а всего на тыщу больше от минималки. Как думаешь, это справедливо?  -  и старик вперился в неё ледяным, насквозь сверлящим взглядом.  -  Ну и как прожить на эти деньги? Коммуналку заплати, лекарства купи, а что остаётся? Кот наплакал. Если бы не дети, так уже и загнулись бы со старухой. Уголёк нынче дорогой, а за что его приобретать? Раньше, когда был молод, так и горя не ведали. Вокруг леса, -  и он сделал рукой характерный жест, указывая на окружающую тайгу.  -  сушняка полно, заготавливай дровишки сколь хошь, сколь душе угодно, а ныне я негожий, не управляюсь с такой задачей. А кому мы теперь нужны, утильсырьё? Кабы передохли мы поскорее, так и власть имущие перекрестились бы от такой радостной новости.

Люда многое могла бы ему сказать по этому поводу, но подобное не входило в её компетенции, она должна только слушать, кивать и задавать сопутствующие вопросы.

А пенсионер продолжал, видимо давно никому не высказывался, а тут такая возможность подвернулась, в её лице, он, как раз и нашёл козла отпущения.

-   Вы вот живёте в городе, вам хорошо. И спальня, и с*альня, всё рядом. А нам кто удобства предоставит, глянь, у многих избы покосились, а местная власть лишь карманы свои набивает, а до люда простого им и дела нету никакого.

"Боже!  -  думала девушка.  -  Ну как ему возразишь на это? Разве то, что у городских жизня тоже не мёд, а условия у многих деревенских получше, чем у горожан. У неё самой, например, отец копейки получает за свою инвалидность, а мама, как ветеран труда, тоже не обласкана государством. Профессия журналиста не позволяет барствовать и если когда случилась премиальная оплата, то за неё сто потов надо пролить. На сей момент повезло. Старушка, к которой её определили на квартиру, отказалась брать деньги за проживание и еду, вот, уже можно сэкономить на суточных, чтобы, наконец, хотя бы через месяц купить себе мутоновую шубку, на которую копила уже целый год. В пальто холодно, несмотря на то, что оно утеплённое. Хорошо бабулька снарядила её в свой вязанный свитер на поддевку, носки заставила надеть шерстяные, а она и рада. Носочки колются маленько, но зато ногам тепло. И валенки бабушка дала дочкины, немного молью побитые, но им-то лет уже, о-го-го! Как и самой Людмиле. Ничего, всё терпимо.

-   Павел Михайлович!  -  перебила его монолог Люда.  -  А если бы распорядились сверху снести ваше село, вы бы переехали в райцентр?  -  вдруг, спросила она, чтобы покончить с неприятной для неё тематикой. Другое дело, если бы перед дедком сегодня не она стояла, а какой-либо депутат, вот и пусть бы поговорили по душам, ну, а что с неё спросить, с обыкновенной девушки, не имеющей за душой ни одного лишнего грошика.

-   Нас переселяют?  -  старик выпучил глаза.  -  Теперь понятно, почему ты явилась. Так сказать, почву подготавливаешь. Да никуда мы отсюда не поедем! Лично я тут костьми лягу, понятно? Но с места не сдвинусь. Так и передай, куда следует!

-   Успокойтесь, Павел Михайлович! -  засмеялась Люда, довольная произведённым эффектом.  -  Ни у кого и в мыслях нету, чтобы менять ваше место жительства. Это я к слову. Вы только что сказали, будто жизнь горожан, как у попа за пазухой, но однако сами не желаете получить новую прописку. Так чего тогда завидуете нам? Откуда вам известно, где и как люди вертятся, зарабатывая себе на кусок хлеба, когда сами не пробовали влезть в ихнюю шкуру.

Старик молчал. Он не мог понять, чему верить из того, что было сказано этой сопливой девчонкой. А Люда заранее чувствовала, что разговора уже не получится, она распрощалась с ворчливым "аксакалом" и направилась к центру посёлка. Без Вани. Но пенсионер вскоре её окликнул, что было для девушки неожиданностью.

-   Детка, погоди...  -  он вышел за ворота. Люда лишь обернулась, но к нему не возвращалась. Надо - сам подойдёт. Павел Михайлович крикнул от своего двора:

-   Ты не обращай внимание на мой несносный характер. Это я так, от скуки. Злюсь, что не могу больше работать, а дома слоняюсь из угла в угол, потому и цепляю всех подряд. Хотя не дурак, соображаю, ведь ум ещё не помутился, что в моих летах-то преклонных, что так быстро наступили, не виноват ни один человек на земле.

-   Я так и догадалась.  -  кивнула ему Люда. И сразу на душе стало легко.   

-   Не записывай то, что я тут сболтнул, договорились? Всё это не серьёзно.

-   Договорились.  -  пообещала она и продолжила свой путь. По дороге встретились ей две женщины, одетые в тулупы, а их головы были повязаны пуховыми платками. На ногах незаменимые валенки. Селянки сдержанно улыбались, отнеслись к ней с любопытством, но с охотой указали, как добраться к школе и местной больнице.

Люда общалась с главврачом поселковой поликлиники и директором школы. Её водили по палатам, классам, в столовой даже угостили горячим обедом и она с удовлетворением отметила, что учеников кормят прекрасно, они даже не поедают положенную норму. Кое-что девушка записывала в блокнот, а что-то запоминала, не забывая фотографировать нужные моменты.

Люда осталась довольна опросом населения, она знала, что и главреду понравится такой материал. Оставалось посетить тайгу, но тут уже без Вани не обойтись.

-   Ты чего смылась от меня?  -  нагнал её Ваня возле школы.

-   А что же мне ждать, пока у тебя свидание закончится? Я работать сюда приехала, это ясно?  -  девушке надоело подстраиваться под этого грубияна, возомнившего из себя ценного сотрудника всего лесничества, причём, в мировом масштабе. А сам по девкам шастает, игнорируя поручение старших.

-   Да я всего на минутку отлучился, мне срочно надо было. -  изменил Ваня тон.

-   А я разве против? Но и меня пойми. Мне что, под калиткой стоять и мёрзнуть, пока ты урегулируешь все свои личные отношения?

-   Ну извини, не заметил, как время пролетело.

-   Хорошо, забыли.  -  примирительно согласилась Люда.  -  В принципе, в деревне я уже справилась, теперь начинается твоя опека надо мной. Когда в лес меня поведёшь?

-   Да хоть сию минуту.

-   Нет, на сегодня хватит. У меня в запасе ещё три дня, успеем.

-   А ты с лыжами умеешь обращаться?

-   Когда-то умела, папа в детстве учил. Надеюсь, что-то вспомню.

-   И я надеюсь. Там без лыж делать нечего. Летом - другой расклад, но не сейчас.

-   Понимаю. Тогда до завтра.

Люду постоянно преследовало какое-то непонятное чувство страха, откуда оно шло, девушка не могла разобраться, но порой так и сжималось всё внутри, вроде скоро произойдёт неминуемая беда. Вот поговорили с Ваней о завтрашнем дне и сердце, вроде в пятки скатилось, а по спине мурашки побежали.

-   Вань, а это точно не опасно?

-   А чего опасаться? Я за свои двадцать два года в тайге больше жил, чем в деревне. И как видишь, цел-невредим. Сама подумай, у медведей спячка, волки тоже ушли подальше, тогда кого бояться? Лосей и оленей? Или зайцев с лисами?  -  парень засмеялся и Люда немного успокоилась.
 


Гл.3


Иван с Людой два дня пропадали на лесных просторах, пока девушка вдоволь не насобирала нужного материала. Столько снимков она сделала, что хватит на целый альбом под названием: "Природа тайги". А как не фотографировать? Вроде сняла несколько пушистых елей в своём зимнем убранстве, но когда углублялись ещё дальше в чащу, то там ёлочки были ещё красивее, ну и как мимо такого волшебства пройдёшь?

В кадр к ней попадали множество птиц, это свиристель, белая куропатка, кстати, чтобы заснять последнюю, они ходили с Ваней почти за десять километров от посёлка, на этом настояла Люда. В первый день у неё не очень получалось управляться с лыжами, ведь минуло много лет с тех пор, как отец обучал её этому виду спорта, но в последующие дни девушка уже почти не уступала Ивану, который ещё вчера постоянно останавливался и с недовольной миной поджидал её. А когда журналистка перестала отставать, он и повёл её в то место, где собирается особенно много белых куропаток. По пути им попадались синички, сороки с воронами, глухари, клесты и ястребиная сова, которая, в отличие от своих собратьев, ведёт дневной образ жизни.

Ворон и шумливых сорок и в городе можно встретить, или же на его окраинах, но здесь всё иначе, ни то, что дома. Удивительно заснять сороку, сидящую на высокой лиственнице и внимательно поглядывающую вниз на путников. Но больше всего Люда фотографировала снегирей. Небольшая птаха с тёмной спинкой и ярко-красным оперением на брюшке и боках, как же Люда любила эту птицу! Ещё с детства. Она даже открытки собирала, где снегири были нарисованы на ветках рябины, с её сочными алыми гроздьями или на еловых лапах, а рядом продолговатые шишки, припорошенные снежком.

Люда понимала, её удача, получить такие кадры, полностью принадлежит Ване, да, это его заслуга, он же здесь каждый кустик знает. Хоть и не покладистый у Ваньки характер, но Люда ему была за всё благодарна. А вот животных, к сожалению, меньше пришлось увидеть. Только белку, а возле кормушек оленей и лосей. Помощник егеря утверждал, что тут всякой фауны полно, но искать их придётся не вблизи и для этого требуется не два-три дня, что были отведены Люде на командировку, а иногда и месяцы, ведь, чтобы "поймать" момент, например, с тигром, работа кропотливая, опасная и далеко не всегда удачная. Люда согласилась с Ванькой, но ей, если честно, и того, что у неё было - хватало за глаза.

В последний день, в канун её отъезда, Люда завернула в конторку, расположенную в конце села, прямо у самого леса. Там обычно "заседали" егеря и участковый, но сегодня, кроме Ваньки она никого там не нашла, все остальные занимались своей работой.

-   Вань, я здесь, чтобы попрощаться. Жаль, что Макара с Толиком нету, но ты передай им большое спасибо за гостеприимство и что поспособствовали мне в сборе материала. Ведь они тебя поставили мне в помощь, одна бы я ни за что не справилась. А тебе, Вань, отдельное спасибо за всё.  -  обратилась она к помощнику егеря.

-   Да не за что. Я бы тоже нынче к Толику присоединился, но у нас телефон забарахлил, без которого нам не обойтись. Вот, сижу и жду мастеров из райцентра, они всю линию будут проверять.

-   Понятно. Тогда удачи тебе.  -  Люда уже закрывала за собой входную дверь, когда Ванька её окликнул:

-   Да, не повезло тебе, что командировка такая короткая. Я бы мог сводить тебя к нашему зимовью, мы как раз и продукты туда завезли в начале зимы. Всегда так делаем, на случай, если рядом предстоит кормушки ремонтировать или браконьеров ловить. А там лепота бесподобная! Вот представь, сам сруб поставлен на возвышенности и оттуда видок - закачаешься! Ну что тут попишешь, не фартануло, так не фартануло.

-   Ты сейчас говоришь мне это потому, что я уже уезжаю?

-   А ты не веришь, что я в состоянии сводить тебя туда?

-   Не верю. Ты просто издеваешься надо мной. Чего же раньше не сводил, раз имел такие возможности?

-   Это ты, наверное, издеваешься. Ты едва научилась не отставать от меня и то, я шёл не в полную силу. Ну куда было идти с тобой? Это уже в последние дни ты немного поднаторела, а с первого раза, когда в тайгу с тобой отправились, я злился на тебя до ужаса. Плетёшься, как дохлая курица.

-   Всё равно не верю. Блефуешь.

-   Ах, так? Собирайся! Пойдём прямо сию минуту. Согласна?  -  Ванька соскочил с табуретки и уставился на неё горящим взглядом.

-   Предлагаешь, потому что я откажусь? Но ты не подумал о том, что нам в редакции дают трое суток на отдых после командировки. Вот я их и использую. Что застыл? Я согласна.

-   Ничего не застыл. Только у меня условие. С нами пойдёт моя девушка. Сама понимаешь, мне скандалить с ней не с руки, если я наедине с тобой туда двинусь.

-   Конечно! Пусть присоединяется, я только рада буду! А как же телефон караулить?

-   Не телефон, а мастеров. Да они научены, где ключи искать от конторы, если что. Не первый раз наведываются.

-   Ну, тогда считай, будто всё решено.

-   Ладно. Сиди здесь, а я за Лидой.

Но Ванька вернулся скоро. Один, без невесты, потому и расстроенный. На молчаливый вопрос Люды ответил просто:

-   Дома её нету, с матерью в город подалась. Ну и пусть себе катится!

-   Что, поход отменяется?

-   Ещё чего? Лучше скажи, а бабка твоя не забьёт тревогу?

-   С чего бы это? Ты не видишь, я с вещами? С Андреевной я уже попрощалась, сказала, что спешу на остановку. А потом решила к вам на минутку заскочить.

-   Ну и хорошо, что попрощалась, а то шуму наделает на всю деревню. Давай сумку, я её в кладовке спрячу, заодно и обувь тебе подберу из своей, не на каблуках же ты на лыжи станешь? Не бойся, тряпки твои никто не тронет.

-   А я и не боюсь. Там ничего особенного нету.

Первые километры Люда шла бодро, радовалась подвернувшемуся случаю побывать на настоящем зимовье. Ей сколько раз приходилось читать на подобную тему, но посетить самой это далёкое и глухое жилище - для неё сродни не только романтики, но и ещё чего-то невероятно сказочного и никем не изведанного.

Но потом она стала задыхаться от быстрой ходьбы, сердце так и выскакивало наружу, а ноги едва передвигались. Ванька снова разнервничался, но пока не упрекал её и не иронизировал. Люда догадывалась, это до поры, она и сама на него обижалась.

"Ну да, сам родился здесь и уже с пелёнок, наверное, на лыжах катался. Неужели не ясно, я ведь новичок во всём, а он спрашивает с меня, как будто я местная и годами вместе с ним по тайге шастаю."

Ещё через несколько минут, Люда взмолилась:

-   Вань, может передохнём? Не могу больше. И есть охота, я отказалась завтракать, с утра не хотелось.

-   Перекусить нам нечем, я впопыхах собирался и ничего с собой не взял. Еда только в зимовье, но до него ещё надо добраться. Я так и знал, что ныть начнёшь. Зачем тогда просилась?

-   Нам далеко ещё?  -  тихо спросила девушка, уже не надеясь на его сострадание.

-   Прилично, но основную часть пути мы уже преодолели. Думаешь, за себя беспокоюсь? Нам до темноты необходимо успеть, чтобы спрятаться под крышу. Если медведи спят, то тигры не дремлют. Толку, что ружьё прихватил? Я же впереди иду, дорогу прокладываю, а что сзади творится, я не вижу, на спине у меня нету глаз. А эта кошка, хоть и весит прилично, умеет так подкрадываться, что даже собака не услышит, хотя у последней нюх - ни чета человеческому. Я уже молчу про рысей. Те торпедой прыгают с ветки на свою добычу. Я-то знаком с повадками зверей, а ты ни черта не бельмеса, потом отвечай за тебя.

-   Дурак!  -  сквозь слёзы закричала девушка.  -  Что ты пугаешь меня? Завёл в дебри, а теперь страху нагоняешь.

-   Во-первых, не ори, зверьё не привлекай. А во-вторых, я никого сюда не тянул на аркане. Сама дура! Я за неё весь извёлся, а она ещё и оскорбляет. У меня уже голова болит, туда-сюда ею вертеть, чтобы вовремя опасность обнаружить, а ты, Людка, неблагодарная свинья, понятно?

Некоторое время скользили молча. Теперь и Люда озиралась по сторонам. Она уже сто раз пожалела, что соблазнилась на это авантюрное путешествие, от которого пахнет только риском и сомнительным исходом всего задуманного. То ли дело раньше они гуляли с Ванькой вблизи посёлка, когда в любое время можно вернуться назад. А теперь поздно поворачивать, теперь надлежит продвигаться только вперёд. А что там впереди? Сердце замирает от дурных предчувствий и кровь стынет в жилах. И вовсе не от холода.
 



Гл.4


Внезапно, Иван остановился и жестом руки дал понять, чтобы Люда примолкла. Объятая трепетом девушка не удержалась и тихонько спросила:

-   Что там, Вань? Нам что-то угрожает?

Но парень только отмахнулся и продолжал прислушиваться, а Люда абсолютно ничего не слышала. Вскоре, откуда-то справа до них донёсся выстрел, он как гром среди ясного неба разорвал тишину. Люда негромко охнула, а Ванька схватил её за шиворот и потащил куда-то вперёд. Девушка сопротивлялась, довольно неудобно было так спешно передвигаться на лыжах, особенно, когда егерь негласно требовал то, что гораздо выше её возможностей, ведь журналистка едва удерживала равновесие, изо всех сил стараясь не упасть. Но самым главным было для Люды в этот момент - дознаться, от кого они убегают и что вообще происходит? Она пыталась задавать вопросы, но бесполезно, Ванька, казалось, и внимание на них не обращал, лишь ускорял шаг и с усилием дёргал воротник её пальто.

Девушка хлюпала носом, а иногда подвывала, за это Ванька стукнул Люду кулаком в бок. Было не больно, но до ужаса унизительно и девушка про себя решила, что обязательно ему отомстит. А скорее всего, это надуманная горячность с её стороны, если исходить из всей трагичности сложившейся ситуации.

Они оба проваливались в снег, из которого потом тяжело выбираться, особенно на лыжах, колючие ветки ощутимо хлестали по лицу, но больше всего для Люды было обидно, помимо страха перед неизвестностью, что нельзя закричать или заплакать во весь голос.
Наконец, Ванька толкнул её под густые хвойные лапы и приказал:

-   Сиди здесь, поняла?

-   Нет, я не останусь одна!  -  взмолилась Люда.  -  Не оставляй меня, пожалуйста!  -  слёзы рекой текли из глаз напуганной девушки и тут же превращались в холодные солёные струйки, неприятно пощипывающие щёки и подбородок.

-   Я сказал, сидеть!  -  зарычал помощник егеря и Люда поняла, что Ваньку она совершенно не знает.

-   Но тут же звери, Ванечка, ну как я тут буду без тебя?  -  девушка захлёбывалась от горя, ей чудилось, что она доживает последние минуты своей жизни.

-   Нам теперь двуногих надо бояться, а звери давно разбежались от создаваемого шума.  -  и словно в подтверждении его слов, из чащи, прямо на них, выскочил огромный лось, но метров за пять, увидев перед собой людей, он круто развернулся и сиганул в сугроб, затем ещё несколько прыжков и скрылся в непролазных дебрях, ломая с треском сучья и ветви, стоящей на его пути живой зелёной преграды.

-   Вон оно что...  -  обронил Ванька.  -  На лося, значит, ведётся охота. Понятно. Но видно новички, промахнулись... Слушай меня. До зимовья всего пара километров. По истечении получаса, если я не явлюсь сюда, отправляйся туда сама. Ключ найдёшь на крыльце. -  Люда отрицательно замахала головой, мол, нет-нет, мы так не договаривались, она даже зарыдать хотела, но Ванька так глянул на неё, что вопли застряли где-то в середине горла.
Он удалился мгновенно, вроде и не стоял рядом. О его недавнем здесь присутствии напоминали качающиеся мохнатые лапы пушистой сосны, с которой ещё продолжали осыпаться мелкие снежинки.

Люда не могла такое вынести, она тут же отправилась вслед за Иваном. Девушку всю колотило от страха и пусть лучше Ванька на неё наорёт лишний раз, чем торчать здесь одной и гадать, вернётся ли он назад?

"Дура! Какая дура!  -  шептала она себе, глотая слёзы.  -  Летела бы сейчас спокойно в самолёте и горя не знала. Так приключения ей нужны, зимовье ей посмотреть забожалось. Так тебе и надо!  -  ругала она себя.  -  Если не погибну в этой тайге, то больше никогда не позволю себе рисковать своим здоровьем и...  -  но о смерти она не имела права думать. Молодость только начиналась, столько планов на будущее. -  Откуда только взялся, этот главред со своей командировкой? Уволюсь! Уволюсь к чёртовой матери!"

Её размышления прервали повторные выстрелы, стрельба велась в этом же направлении. Девушка прижалась к дереву, понимая, что это не в неё целятся, а где-то тут, совсем рядом, спрятался Ванька. Парень тоже стрелял, но она не могла сообразить, где его укрытие, девушка по-прежнему рвалась к нему, но напороться на пулю побоялась, потому обняла холодный мшистый ствол лиственницы и беззвучно заплакала.
То, что это браконьеры, она сообразила, а также, не надо иметь сто пядей во лбу, дабы не догадаться, что с нею произойдёт, если вдруг погибнет Ванька. Этого Люда не допускала даже в мыслях.

Перестрелка закончилась минуты через три, но для неё это была целая вечность. Потом завёлся мотор какого-то транспорта, надрываясь и захлёбываясь, гул стал отдаляться всё дальше и дальше.

-   Где ты есть?  -  услышала Люда.  -  Вот чокнутая, я куда тебя поставил, чего убежала оттуда? Людка, отзовись!

-   Ва-аа... Ва-а-нь, я здееесь...  -  срывающимся голосом крикнула Люда. Губы совсем не слушались и язык онемел, вроде лидокаин ей ввели, как в стоматологическом кабинете.
Вновь колыхнулись сосновые лапы и перед нею появился Ванька.

-   Я же сказал, с места ни шагу! Почему всё сделала по-своему?

-   Вань, но мне...

-   Вокруг стрельбище такое, а ты, безмозглая корова, куда прёшься? Или тямы нету, чем всё могло для тебя закончиться?

-   Не ори на меня, понял? Ты бросил меня одну, ничего не объясняя, что, по-твоему, я должна была делать?

-   Некогда мне было объясняться, мы не на дискотеке! И что я обязан говорить, если сам ещё толком ничего не знал.

-   А если бы с тобой что-нибудь случилось, ты только представь, что эти браконьеры со мной бы сотворили?

-   Ты находилась в относительной безопасности. Откуда им ведомо, что я тут с бабой? Они решили, что нас несколько егерей и поспешно уносили отсюда свои ноги. Знаешь, как нынче строго за неразрешённую охоту? Это реальный строк. Ладно, пошли уже, а то темнеть начало.

-   А они не вернутся?

-   Нет. - отрывисто бросил Ванька.

-   А вдруг, по нашим следам пойдут за нами?

-   Ага, они, прямо осведомлены, что мы направляемся к зимовью. И следов наших ночью не разобрать, разве что с фонариком. Но каждый в курсе, что по тайге и днём бродить не безопасно, не говоря о ночи.

-   Вань, прости меня, но мне всё равно страшно. Постоянно кажется, будто они ещё напомнят о себе.  -  призналась Люда о наболевшем.

-   Под крышей зимовья мы будем защищены, поверь мне. Там всё капитальное, а на окошке решётка. Это от медведей.

-   Ну, а само строение ведь деревянное?

-   Конечно! А что?

-   Да ничего. Просто дерево шустро всегда горит и очень-очень ярко.

-   Да задолбала ты уже! Хватит ныть! Хорошо, а что ты предлагаешь? Повернуть в деревню? А ты пойдёшь по ночной тайге?

-   Нет-нет, что ты? То я так...

-   Тогда иди молча. Я уже и сам не рад, что с тобой связался. И помоги мне, хоть иногда голову вверх поднимай, особенно будь осторожна, если с дерева упадёт ком снега.

-   Это на случай рыси?

-   Да, это на случай рыси.  - сыронизировал Ванька.

-   Вань,  -  прошептала девушка. -  а я заметила, как с одного кедра снежок сыпался. Это ещё почти в начале нашего пути.

-   Я видел. То была старая кошка. Она лишь взглядом нас проводила, а нападать не собиралась. Забудь.

-   А потом ещё снег падал на землю, по-моему, с сосны...

-   А это уже соболь.

-   Но где же он сидел? Там явно никого не было.

-   Если бы он позволил себе быть таким приметным, то уже б давно все в собольих шубах щеголяли. Этого парня не так просто даже сфотографировать, ни то, чтобы достать.

Через несколько сотен метров, Люда вновь попросила:

-   Давай передохнём чуток, ну хотя бы, пока дрожь в коленках уймётся.

На её удивление, Ванька сразу согласился.

-   Хорошо. Только не более десяти минут. Мы уже рядом с зимовьем, могла бы и потерпеть.

-   Между прочим, у нормальных людей снегоходы имеются, как раз для подобных случаев, а у вас всегда все пешком ходят.

-   Вот в тебе и заговорила избалованная городская особа. А чего летела тогда к нам? Насколько мне известно, мы сюда никого не приглашали.

-   Не от меня зависит. Если бы не послали, то никуда бы я не полетела.

-   Отдохнула?  -  с недовольством спросил Ванька. -  Всё, нам пора. Пошевеливайся! И мне наплевать, по собственному желанию ты сюда прилетела или тебя кто послал. Кстати, и тайге тоже на это наплевать.



Гл.5


К зимовью они добрались уже по темноте. Ванька выудил откуда-то ключ, спрятанный на крыльце, и отомкнул внушительных размеров навесной замок. Когда они вошли в помещение, служившее коридором, Люда смогла там различить поленницу нарубленных дров, тянувшуюся вдоль всей стены в несколько рядов и достигающей самого потолка.

-   Тебе понравилось?  -  повеселел, вдруг Ванька.

-   Понравилось что?  -  буркнула Люда и уставилась на него непонимающим взглядом.

-   Зимовье! Что-что...

-   Я ничего не видела.  -  огрызнулась Люда.

-   Ладно, завтра всё рассмотришь.

Ванька открыл тяжёлую деревянную дверь и они очутились в большой комнате, и только сейчас Люда поняла, как она устала и замёрзла. Даже в не топленном зимовье было тепло, это объясняется тем, что они только что с мороза, а к вечеру он ощутимо усилился.
Из четырёх железных кроватей Люда выбрала ту, что в самом углу и сразу на неё уселась.

-   Э, так не пойдёт.  -  сделал ей замечание Ванька.  -  Ты мокрая вся, как потом спать будешь на влажной постели? Переодевайся! Тут есть сменное бельё, костюмы спортивные, брюки и кофты. Всё постирано, не волнуйся.

Люда провела ладонью по своим лосинам, они действительно были хоть выжимай, но платье оставалось сухим и то слава Богу. Девушка сняла с себя мокрые вещи и надела на себя чьи-то тёплые штаны и вязанные носки, которые подал ей Ванька, а сам в это время скромно отвернулся, завозившись с печкой, но прежде зажёг толстую свечу, стоящую на подоконнике в консервной банке. Потом он сам переоделся и всю одежду развесил на верёвке, натянутой вдоль всей комнаты.

Люда взобралась на кровать и накинула на себя старый тулуп, висевший на гвоздике у входа. Теперь она внимательно огляделась вокруг. Четыре кровати, по две, друг за дружкой, расположились по обе стороны от единственного окошка. Посередине - длинный прямоугольный стол и несколько стульев. Возле печки находился высокий самодельный шкаф, смастерённый из широких досок. Из него Ванька вытащил кастрюлю, а из алюминиевого бидона, помещённого рядом со шкафом, налил в неё воды, черпая тёмно-зелёным эмалированным ковшиком.

-   Ты там не вздумай заснуть. У нас есть макароны и тушёнка. В общем, что-то типа вермишели по-флотски забацаю.  -  засмеялся Ванька. А Люду бесило, что он делает вид, будто ничего не произошло. - Только вот хлеба нету, одни сухари.

-   Я не сплю.  -  отозвалась Люда, хотя тёплый дух от печки, вперемежку с запахом сосновой смолы, распространяемый по всей комнате, просто укачивал её и голова так и клонилась к подушке.

Девушка, не мигая уставилась на неровное пламя свечи, колеблющееся от малейшего движения воздуха и вся эта картина согревала ей сердце. А было бы ещё лучше, если бы она в данный момент пребывала в деревне, у своей гостеприимной бабули, что так добродушно к ней отнеслась и не взяла денег за проживание, а также за продукты. А здесь они совершенно одни, посреди страшного ночного леса и если от зверей их защищал надёжный кров зимовья, то от людей, вдруг затеявших против них что-то плохое, к сожалению, никуда нельзя спрятаться.

-   Люд, а я ведь подстрелил одного. Не совсем убил, не подумай, я в плечо его ранил. Их всего трое было и хорошо, что у них одно ружьё на троих, а так... ещё неизвестно, чем бы дело закончилось.  -  внезапно признался Ванька.

Но не дождавшись от неё ответа, парень оглянулся, чтобы убедиться, не спит ли она? А потом продолжил:

-   А что мне оставалось делать? Не я их, так они меня, понимаешь?

-   Ты ни в чём не виноват.  -  успокоила его Люда. Ей совсем не хотелось разговаривать. Вот бы Ванька заткнулся и молчал, а она бы предалась своим мыслям. Девушка чуть не плакала, ей очень сильно захотелось домой.

"Боже, как же я мечтаю вновь увидеть свой любимый город и при этом остаться целой и невредимой. Пусть будет так."

Незаметно девушка задремала.

-   Людка!  - услышала она вскоре.

-   Чего?  - подскочила она.  -  А чем это вкусно пахнет?

-   Я же говорил, что буду готовить ужин. Поднимайся! Просил же, не спи.

-   Я только чуть-чуть.  -  Люда потёрла глаза кулачками и с неохотой выбралась из уютной постели.

-   Ничего себе чуть-чуть! Целый час дрыхла. Ладно, подсаживайся, будем подкрепляться. - Ванька пододвинул к ней алюминиевую миску с дымящимися макаронами и мясом, и тут же протянул гранёный стакан на треть заполненный прозрачной жидкостью.

-   На, выпей.  -  сказал он.

-   Что это?

-   Водка.

-   Я не пью водку.  -  скривилась Люда.

-   Ну извини, коньяка французского не имеем и вин дагестанских тоже. Бери, сказал!

Люда подчинилась и поднесла стакан к носу.

-   Не нюхай! Водка отвратительно пахнет, самому не нравится. Давай, не раздумывай! Ещё не хватало тебе заболеть, а я потом возись. До деревни далеко.

Люда опустошила содержимое тары несколькими глотками, чтобы побыстрее с этим покончить и тут же задохнулась от крепости напитка.

-   Да ё-моё! Даже выпить по-человечески не может. - подтрунил над нею Ванька.

Девушка закашлялась, из её глаз текли слёзы.

-   Да пошёл ты!  -  выкрикнула она, когда справилась с очередным приступом кашля.  -  Следующую пить не буду, даже не предлагай, понял?

-   А следующей порции и нету, тут всего ничего завалялось, на всякий случай. Вот дура, я за неё переживаю, а она ещё и перья поднимает.

Ели молча. Поскольку Ванька испортил ей настроение своими командирскими приказами, у девушки также испортился аппетит. И что удивительно, она ни грамма не захмелела, лишь тепло волною прошлось по организму и на этом всё. Ванька тоже опрокинул свою долю и часто застучал ложкой о миску. А от сухарей Люда отказалась.

-   Я ложусь.  -  предупредила она и направилась к своему месту. -  Спасибо за ужин.

-   Не за что.  -  ответил Ванька.  -  Спокойной ночи. А я ещё немного протоплю печку и тоже на боковую.

-   Свечу не гаси, ладно? И штору задёрни на окне.

-   Да пусть горит та свечка, она мне не мешает. А штора давно опущена.

Люда слышала, как Ванька выходил в коридор за дровами, как шурудил кочергой, правильно распределяя полусгоревшие поленья в топке, а потом, наконец, заскрипела кровать в другом углу. Люда раскрыла глаза, чтобы убедиться, не погасил ли он свечу? Но она горела и девушка смежила веки, моментально проваливаясь в глубокий сон.

Проснулась внезапно, будто её кто-то толкнул и сразу обнаружила, что напротив неё, на стуле, сидит Ванька и ловко перебирает в руке большой острый нож. Девушка быстро приняла вертикальное положение и пугливо прошептала:

-   Что такое, Вань? Те браконьеры вернулись, да?  -   повернув голову к окну, она прислушалась, но ничего такого не услышала, вокруг стояла абсолютная тишина.

-   Да кому мы нужны? - ухмыльнулся он и как-то не по-доброму на неё посмотрел.

Спросонья Люда ничего не понимала, она попыталась ещё раз спросить:

-   Тогда почему ты здесь?

Парень выдержал паузу и игнорируя её вопрос, задал свой:

-   Знаешь, почему Макар с Толиком были против твоего приезда сюда?

-   Макар с Толиком были против? О чём ты? Что я им сделала?

Неожиданно Люда вспомнила, как редактор, пожимая плечами, сказал ей:

-   Странные какие-то, эти таёжники. Я их известил по телефону, кто к ним едет и когда, то есть, назвал твои инициалы, а они спрашивают:

-   А мужики у вас вымерли, что ли? Обязательно женщину в тайгу посылать?  -  главред вновь пожал плечами: 

-   И какая им разница на самом деле, не пойму?



Гл.6


Ванька, довольный собой, ухмылялся и с преимуществом поглядывал на Люду. Но девушка невозмутимо повторила вопрос:

-   Так, что я такого сделала Толику и Макару? Почему они были против?

Ванька выдержал паузу. Наверное, для пущего устрашения, только на Люду это не действовало, она по-прежнему хранила спокойствие. Но это внешне.

-   У нас тут две девушки пропали. Одна из них, тоже как и ты журналистка. Кажется, из какого-то южного городка к нам прилетела, а другая почти местная, в гости сюда приехала. Трупы их до сих пор не найдены.  -  парень уже не скрывал своего завышенного интереса к этой истории и внимательно следил за каждым движением Люды, но девушка даже в лице не поменялась, вот это сила воли!

-   Знаешь, кто их убил?  -  вкрадчиво продолжил помощник егеря. Люда подняла глаза и их взгляды встретились. От внезапной догадки слегка закружилась голова, а язык прилип к нёбу.

-   Зачем?  -  еле слышно выдавила она.

-   Да ну вас! Не люблю женщин. Поэтому так долго не женюсь. Вы предательницы все поголовно, вам нельзя верить.  -  зловеще прошипел он.

-   И своей матери ты не веришь?  -  зачем-то спросила Люда, но пробный шар попал совсем не туда, куда ожидалось.

-   А матери, так в первую очередь. Вернее, у меня её нету, я детдомовский. Меня взяла на воспитание местная тётка и я думал, что несмотря ни на что, моя жизнь удалась. Но как бы не так! Когда мне исполнилось семнадцать, ей вздумалось выйти замуж на старости лет. А я не хотел делить её любовь ещё с кем-то. Два года службы в Армии я в душе хранил надежду, что они, всё же разведутся и мы снова заживём счастливой жизнью вдвоём или втроём, если я приведу в дом супругу. Но куда там! Чувства у них, видите ли, к друг другу, и привычка. А я лишний. Они дождались меня со срочки и переехали в город, в его квартиру, а я сам здесь живу. Вот такие пироги. Поддерживаю, конечно, с ней отношения, даже "мамой" называю. Но какая она мать? Предательницы кусок. Не могла потерпеть, пока я самостоятельно на ноги не поднимусь.

-   Ты эгоист на самом деле! Твоя приёмная мать имела право на свою личную жизнь. Благодарен бы ей был, что она вытащила тебя из детдома, а ты... бесчувственный, затаил на неё обиду.  -  внезапно громко объявила Люда, чем окончательно поразила Ваньку, мечтающего спровоцировать в ней страх и отчаяние.

-   А я и так благодарен! Поэтому она до сих пор жива. Этого мало?  -  Люда заметила, что его бесит её умелое самообладание, а одновременно и пугает.

-   Ты хоть в курсе, что тебя сейчас ожидает? - в его голосе послышались металлические нотки.

-   Догадываюсь.  -  тихо ответила она, но отнюдь не обречённо. И не один мускул не дрогнул на её лице. Зато внутри что творилось... Но об этом ему лучше не знать.

-   Здорово я придумал, да? С зимовьем.  -  намеренно издевался он.  -  Для всех ты уехала и никто ни сном, ни духом, что мы с тобой находимся в тайге. А потом мне ещё и премию выдадут, что вспугнул браконьеров и не дал им пристрелить сохатого.

-   Ты ошибаешься. Кое-кто в курсе, что мы здесь. - твёрдо уточнила она.

-   Ты шутишь? Ну да, я слышал такое, как вроде: всякий утопающий хватается даже за соломинку.

-   Я так похожа на арлекино?

Ванька замер и более внимательно присмотрелся к ней.

-   Ха!  -  он тоже пытался держать марку.  -  И кто же, этот свидетель, для кого вовсе не тайна наше с тобой пребывание в зимовье? Только не сочиняй, ладно? Будто ты заранее была уверена, что я приглашу тебя в лес на прогулку и ты обо всём поделилась со своей бабулькой.

-   Да нет, я не стану впутывать сюда Андреевну, я имела в виду совсем другого человека.

-   Так, почему бы тебе не назвать его имя, или это тоже секрет?

-   Нет, зачем... Какие секреты? Ну, раз ты так сильно желаешь, то пожалуйста! Макар.

-   Что?  -  он злобно рассмеялся в голос.  -  Ври да не завирайся! Кто-кто, а Макар точно не может ничего знать. Ты проиграла, понятно?

-   Это ты проиграл.  -  смело упорствовала девушка.  -  Когда ты побежал за Лидой, то Макар позвонил в контору и мы с ним разговаривали по телефону. Я не решилась от него скрыть, куда мы с тобой собираемся.

-   Врёшь!  -  заорал Ванька.  -  У нас телефон сломался, я говорил тебе, что жду мастеров.

-   Видимо, телефонщики тогда уже начали работать на линии и дали временную связь, звонок Макара как раз и пришёлся на эти мгновения.  -  Люда не лгала, всё так и было, как она утверждает.

-   Врёшь!  -  подскочил Ванька и навис над нею, словно коршун над попавшей в его когти пичугой. Его рука, держащая нож, дрожала, выдавая его сильное волнение. И неуверенность в том числе. Люда не кричала, понимая, что слабость нельзя показывать ни в коем случае, это может только навредить, возбуждая в нём превосходство над жертвой. Но и злить его нельзя излишне, тоже чревато последствиями. Вгорячах он запросто пойдёт на что угодно.

-   А смысл мне врать? Это тут же раскроется на раз-два.  -  Люда натянуто улыбнулась, заглядывая в его, горящие бешенством, глаза.

-   Ладно. И что же молвил наш Макар?  -  иронизировал Ванька. Он вновь присел на своё место, с жадностью дожидаясь того важного для него момента, когда он в словесном споре уложит её на лопатки. Помощник егеря был уверен в себе. Чрезвычайно уверен.

-   Что он в райцентре на совещании. Вот это самое и молвил.  -  тоже осторожно позволила себе иронию Люда.

Это был удар ниже пояса, Ванька тут же побелел от услышанного. О том, что Макар укатил в райцентр на совещание, она ни коим образом не могла знать.

-   Он сильно ругался и категорически запрещал соваться в такую даль. А потом связь прервалась...  -  закончила девушка.

Наступила продолжительная пауза, Ванька обдумывал каждое её слово. Не мигая, он уставился на неё ненавидящим взглядом, ноздри его раздувались, а рот кривился в отвратительной гримасе на потрескавшихся губах.

-   Почему же ты меня не предупредила о разговоре с Макаром?  -  наконец, прохрипел он.

-   Я боялась, что ты не рискнёшь ослушаться приказа участкового, а мне очень сюда хотелось. Вот и скрыла.

-   Интересно, как это помешает мне прикончить тебя? -  Люда интуитивно чуяла, что он просто хорохорится, а на самом деле, она загнала его в угол. Но Ванька был ещё очень опасен и это она тоже осознавала.  -  Макара нет рядом, мы с тобой вдвоём. Ну поговорила ты с ним по телефону и что? Что это доказывает? Потом ты передумала пускаться в опасное путешествие и мы с тобой разошлись разными дорогами, кто куда. Разве не может быть такое?  -  Люда поняла, он продолжает нащупывать способ, чтобы, всё-таки разделаться с нею и ищет любую лазейку, дабы беспрепятственно осуществить свой замысел, а главное без дальнейших пагубных последствий для себя самого.

-   Что, язык проглотила? Я спросил, разве не может быть такое?

-   Наверное, может, но есть некоторые нюансы.

-   Какие к чёрту нюансы? Ты домой убралась восвояси, а я повернул стопы к зимовью. Всё!  -  парень злился, а это верный признак того, что он и сам уже не верит в благополучный исход своей кошмарной задумки.

-   Нет не всё! С вечера не падал снег, его и сейчас нету. А иначе бился бы в окно, гонимый ветром и превращённый морозом в колючие шарики.
А мне что-то подсказывает, будто Макар с Толиком, с утра пораньше двинутся по нашим следам. Вот тут-то и выяснится, что к зимовью ты отправился совсем даже не один. Теперь о моих вещах, которые ты оставил в кладовке. Толику с Макаром ничего не помешает сходить к моей бабуле, чтобы уточнить для чистой совести: и где ж это я затерялась? Так вот, а Андреевне не составит труда подтвердить, будто покинула я её дом с сумкой через плечо, то есть, при всём параде. Тут даже новичку всё предельно ясно, что в поход никакой дурак не потащит свои бесполезные чемоданы, они лишь нагрузка в данном случае, и поскольку я засветилась в конторе, а Макару это доподлинно известно, то и начнут поиски именно оттуда.

-   Ты меня не убедила. Если к двоим убитым присоединится ещё и третья, то какая разница лично для меня?

-   Огромная разница. Всё дело в том, что о тех двух... ведаю только я, ты забыл? Толик и Макар совершенно не в курсе.

-   И что?  -  напрягся он.

-   А то, если я буду третьей, то это уже станет слишком очевидным. Тогда и те два убийства на тебя повесят. Кстати, справедливо.

-   Ты хочешь сказать, что не сдашь меня, если я тебя не трону?

-   Абсолютно точно!

-   И я тебе должен верить?

-   У тебя нет другого выхода. Я просто пытаюсь с тобой торговаться: ты мне жизнь, а я в ответ - компенсацию, в виде моего молчания.  -  Люда сама удивилась собственной изворотливости и этой своей гнусной лжи. Но ей надо было выиграть время, а уж окажись она в безопасности, разумеется, всё донесёт в соответствующие инстанции. Как можно допустить, чтобы Ванька и дальше убивал людей? А нынче надо с ним соглашаться, выкручиваться, словно ужик под вилами, и делать вид, будто она алчная и бездушная особа.

-   Сам посуди. У меня другие планы на будущее и мне нет дела до каких-то там девиц, что расстались со своими жизнями. Я собралась стать главным редактором когда-то, выйти замуж и нарожать детей. Какая моя вина в том, что тем девчонкам так не повезло? Никакой. Нынче жизнь, дорогой Ванечка, слишком суровая, каждый спасает, исключительно, свою шкуру. Да, именно это и есть, та самая правда. Я улечу, а ты здесь останешься. И живи так, как считаешь нужным. Мне до тебя, Ваня, нет никакого дела. И это тоже правда.



Гл.7


Ванька резко поднялся со стула и отошёл к печи, чтобы подкинуть туда очередную порцию дров. Он долго сохранял молчание, чем приводил девушку в непередаваемый душевный трепет. Казалось, будто сейчас решается её дальнейшая судьба, вернее, даже не судьба, а дальнейшее её пребывание на белом свете. И как же тяжело притворяться беспечной и спокойной, будто ничего не произошло, когда сердце разрывается от страха и тревоги за собственную жизнь.

-   Я должен всё взвесить...  -  вдруг, сказал он. И не глядя на неё увалился на свою постель, отворачиваясь к стенке.

Время тянулось медленно, Люда про себя молилась, чтобы дожить до завтрашнего дня, а потом, безо всяких дурных намерений, Ванька отвёл бы её утром в деревню и всё, и кошмарный сон закончился бы на веки вечные.

"Хоть бы так и было. Господи, помоги мне, пожалуйста! Прошу тебя!"

Проходили часы, но Люда, так и не прилегла, оставаясь на кровати в сидячем положении. Как тут уснёшь?! Тем более, она чувствовала, Ванька тоже не спит и это сильно пугало.

"О чём он думает в данный момент? Согласится ли с моими доводами или, всё-таки размышляет, что со мною надо покончить?"

Неизвестность доводила до исступления, хотелось все точки расставить над "и", чтобы не мучиться в догадках и неведении, но потревожить Ваньку она ни за что не посмеет. Как говорится: не буди лихо, пока оно тихо.
Тут ещё не к месту вспомнилось, как кто-то сказал, мол, если медведь попробует человеческого мяса, то он уже никогда потом не вернётся к привычному рациону. Вот так и Ванька. Он никогда не остановится убивать, пока его не схватить за руку. Она даже представляла, что ему сейчас стоит себя сдерживать? Ведь он всё распланировал, настроился, а она, вдруг тормознула его своей "ненужной" логикой. А что, если ему наплевать на её старания достучаться до его разума, потому что личные домыслы и желания от сильнейшего искуса, они превыше всего. К сожалению, почти для каждого человека.

Но не зря Люда таилась, как мышка и скромно ожидала судьбоносного повеления. Вскоре послышалось равномерное дыхание и даже посапывание с его стороны, и Люда поняла, что егерь крепко уснул, тем самым избавляя себя от терзаний больного мозга.
Ещё по пути сюда, когда Ванька караулил девушку, пока она сходит за дерево или в кусты по маленькой нужде, Люда у него спрашивала:

-   А как же быть в зимовье? Там страшно будет выходить ночью на улицу.

Но Ванька успокоил её, заверяя, будто у них там для этой "проблемы" имеется специальное ведро в коридоре. Теперь же, как раз такой случай, когда она решила воспользоваться его советом, ведь терпеть уже не хватало никаких сил, казалось, что мочевой пузырь больше не выдержит, а сию секунду лопнет от долгого и мучительного воздержания. Но в её положение можно войти, ведь она и пошевелиться боялась, ни то, чтобы встать и куда-то направиться без его ведома.
Девушка тихонько приподнялась, на цыпочках пробралась к порогу, не забывая всё время поглядывать на Ваньку, обулась в чьи-то ботинки, стоящие тут же, и осторожно скользнула за дверь.

В коридоре имелось ещё одно небольшое окошко и Люда с удивлением обнаружила, что на улице уже во всю буйствовал рассвет, освещая ещё дремлющий лес первыми проблесками света зарождающегося нового дня. В комнате плотно было зашторено окно и до сих пор горела свеча, имитируя продолжение ночи, а здесь уже и деревья все ясно просматривались, и застывшие на небе облака, какие-то серые, но с добавлением розового или жёлтого окраса, что говорило, будто сегодня должно выглянуть зимнее солнышко, приветствуя природу и всё живое вокруг своим бесполезным теплом, но и обещанием, что морозы и стужа не вечны и скоро всё равно наступит долгожданная весна.

У Люды защипали глаза, ей так хотелось жить и ещё долго-долго любоваться всем этим. Пусть не тайгой, ведь она из другого региона, но везде есть особенные и чудесные места, к которым человек прикипает "корнями" и всем своим нутром.
Справив естественную нужду, Люда вновь подкралась к окошку, откуда был виден весь мир, который она так любила. Зайти обратно не было сил, несмотря на то, что здесь в помещении было довольно холодно.

Вдруг, откуда-то сверху до неё донёсся звук работающего мотора.

"Самолёт, что ли?"

Её сердечко просто выпрыгивало из груди, она даже дышать перестала на мгновение.

"Может, это за нами?"  -  но тут же постаралась не думать об этом, чтобы не вспугнуть, чтобы не сглазить свои счастливые мысли.

Вскоре всё затихло, отчего у несчастной девушки потекли слёзы из глаз. Больше терпеть она не могла.
Так надеялась на этот гул, а он - раз и исчез, окончательно разбивая её последнюю надежду.

"Наверное, просто самолёт мимо пролетал, а я уже размечталась."

Но неожиданно она увидела, как к зимовью, утопая в снегу, чуть ли не по пояс, спешили Макар, Толик, а с ними ещё какой-то мужчина. Люда едва не закричала от радости, но быстро сообразила, что рановато выдавать своё ликование и ограничилась тем, что прикрыла рот ладошками и несколько раз подпрыгнула на месте. А дальше она уже мало понимала, что делает, это свыше кто-то руководил её действиями. Девушка сорвала с гвоздика ружьё, оставленное там Ванькой ещё с вечера, наспех открыла все засовы на двери, всё же стараясь не шуметь так громко, и бегом побежала навстречу своим спасителям, не замечая утренней стужи и глубины сугробов.

Макар на ходу расстегнул тулуп и принял её в свои объятия, укрывая полами овчины, а Толик забрал оружие из её рук.

-   Жива? Слава Богу...  -  простонал участковый.

-   Он там?  -  поинтересовался Толик.

Люда кивнула, но тут же добавила:

-   У него ещё нож есть.

-   Разберёмся.  -  успокоил её Макар. Люда всматривалась в эти мужественные лица, она догадывалась, что им уже кое-что известно о преступлениях младшего егеря.

"Ну и хорошо."

Вся тоненькая, как былиночка, она дрожала всем телом: от морозного ветра и от страха, пережитого за последние сутки.

Да, вся испуганная, но зато безумно счастливая.

А когда вошли в комнату, то Ванька уже не спал, он смирно сидел на кровати. Ни с кем не поздоровавшись, он сразу вперился в неё ледяным взглядом.

-   Всё-таки сдала меня, сучка.  -  утвердительно выкрикнул он.

-   Никто никого не сдавал.  -  ответил ему Толик.  -  Мы сами догадались. Я вчера наткнулся на тело Наташи Серовой, которая приезжала в гости к деду Василию. Вернее, на её останки. Звери постарались. Они же и вытянули труп из-под снега. Ты на это и рассчитывал, будто весной от твоего преступления и следа не останется, животные всё за тебя сделают. Но ты лопухнулся, потому что потерял там свою вещицу. Вот эту...  -  Толик выудил из кармана брюк небольшой перочинный ножик.  -  Узнаёшь? Вижу, что узнал. Я даже представил, как это всё было. Ты спешил, закапывая труп, озираясь на все четыре стороны, а потому и не заметил, как обронил такую ценную улику.

-  Вставай, расселся!  -  приказал Ваньке Макар.  -  Отгулял ты, паря, на свободе. Тесно тебе тут стало, захотелось приключений? Ты их сполна получишь.

Третий мужчина не вмешивался в разговор, он лишь хмурил брови и с брезгливостью косился на Ваньку. Это был лётчик МЧС.
Летели назад на вертолёте. И Люда про себя благодарила такое стечение обстоятельств, что не пришлось вновь преодолевать обратную дорогу по тайге. Но если выбирать между бытием и смертью, то она готова ещё несколько раз пройтись к зимовью и потом вновь возвратиться в деревню, только бы, как можно дольше сохранить своё существование под этим солнцем.
Ваньку никто не связывал, а просто усадили на сидение и забыли о нём. Это была ошибка. Все в курсе, будто вертолёт не сравнить с автомобилем и из него невозможно выйти во время движения. Оказалось, что можно. Пока мужчины отвлеклись на беседу, кто займётся немедленной отправкой журналистки домой, в свой город, Ванька сиганул к двери, рванул её и выпрыгнул наружу.

-   Твою мать...  -  воскликнул Макар, а Люда только охнула от неожиданности.

Владимир Андреевич, так звали пилота, поинтересовался у участкового:

-   Что делать будем, Макар? Я здесь не посажу вертолёт. Возле зимовья еле справился и то потому, что вы там периодически расчищали площадку, а тут без вариантов.

-   Я знаю.  -  глухо отозвался Макар.  -  А и не надо садиться. Я сразу поеду Людмилу провожать, а Толик соберёт людей и они сообща порешают эту проблему. Как его, в данный момент, заносить в салон? Дивчину пугать? Там смятка, наверное, да и кровищи...  -  участковый махнул рукой, мол, изначально гиблая затея.

-   А если волки похозяйничают, пока суть да дело?  -  не унимался Владимир Андреевич.

-   Зверь зверя не тронет.  -  грубо пошутил Толик.

Уже будучи в самолёте, Люда вспоминала, как Макар просил её повременить, не писать плохих текстов о их посёлке и не выдавать убийцу раньше положенного. Конечно, потом всё равно всё раскроется, такое разве можно утаить? Но гнать лошадей не надо, ведь это несмываемое пятно на их с Толиком репутациях. Мол, пригрели змею на груди, неужели не могли распознать в нём душегуба и насильника, пока не произошло несколько убийств?

"А жаль.  -  улыбнувшись, вздохнула Люда.  -  Такой материальчик редкий. И взрывной, как бомба. И кричащие заголовки, типа: "Журналистка в плену у таёжного маньяка.", или: "Ходить по лезвию ножа", так и просились на немедленную публикацию. А сколько бы гонорара она выручила за подобную информацию, даже представить сложно. Но... Люда обещала Макару, а обещания следует выполнять.

"Ну и что для меня, в эту минуту, является важнее самих денег?  -  задала себе вопрос девушка. И тут же на него ответила:  -  Сама жизнь. Правильно, жизнь и есть дороже всего на свете и никакие богатства не смогут с нею соперничать. Никогда не смогут."