Напутствие

памяти А.О.

«Буди в себе ты звуки лета, ополаскивай лицо мокрыми листьями смородины. Нагнись за одинокой и не нужной для пользы ягодкой. И не смотри, что небо цвета перелетных птиц, что вчера твою тень переехал грузовик и что часики дробят твои воспоминания. Вспомни, что солнечный луч раздвигает древний мрак собора и возникают не четыре стены а четыре стороны света, а там за ними близкий мир, окаймленный кругом купола… Пойдешь направо - Сирия рыдает, за той стеной плещет Сена под мостом Мирабо.
Всё в тебе. И тысячи нерастраченных поцелуев и жизнь, которая вывернула наружу корни, белеющие возле быстрой автострады и то, что ты будешь смотреть на пролетающие машины, вцепившись рукой за ледяные качели, взлетевшие, да так и замершие в небе...
Словом, захоти это всё и возглавь…»

***

...как по-разному, порой, я выгляжу! Сейчас зелёный цвет радужки в окружении голубоватых белков глаз сливается с общим серым тоном, не проснувшегося до конца, сонного раннего утра. Нужно будет обязательно заменить зеркало с паучьей татуировкой – трещиной в углу, на новое. Дачная тишина всегда заставляет прислушиваться потому, что нет привычного фона городского шума, и тёплое натопленное пространство поглощает, «лакает» тебя с жадностью, как голодная кошка – молоко.
   
  Я вглядываюсь в своё отражение, как всегда пристально и придирчиво, привычно находя изъяны не во внешности, (ухоженность всегда компенсировала некрасивость, делая меня всего лишь привлекательной), а внутри, как будто я вытряхнула себя из платья и теперь смотрю на него со стороны, бесформенно висящее на вешалке. А что, если попытаться наполнить этот силуэт другой душой и телом? Сойти с плечиков этакой стройняшкой, красоткой, изящной куколкой; милой, нежной и отзывчивой…. Интересно какими мыслями наполнило бы меня телесное торжество ладненькой фигурки?
 
 – Эй, эй! Подожди, я ещё не решила, а ты уже обрела плоть и скользишь соблазнительной походкой, изображая из себя милашку; сладкую, кокетливую и желанную!
 
   Перемещение себя в иное пространство, где за тобой нет надзора, и никто тебя «не пасёт», сразу же, сходу, вливает внутрь возможность становиться сначала костоломом, а затем костоправом своего собственного «я». Ах, через какое великое множество этих мазохистских методов я прошла! Всегда – только пиджак, строгая рубашка и юбка, чуть ниже колен… Эта униформа как будто много лет облекала меня в строгие рамки и диктовала суть внутреннего содержания. Серое, чёрное и шоколад… Иные цвета расценивались как выкручивание рук; любое отступление в изменении гардероба сбивало сердечный ритм и деловой настрой. Всё должно было быть строго сбалансировано.
   
   А дача, это – другой объём дыхания! Лето. Короткие шорты, майка с глубоким вырезом … меняют всё вокруг. Я начинаю любить жизнь, прямиком осознавая это. Концентрация счастья на один квадратный сантиметр моего ума и тела возрастает во много раз и я уже не чувствую себя разряжённой от постоянных сомнений в себе и упрёков. Даже сорняки не вызывают ненависти и не служат укором лени и бесхозяйственности, а оправдательная фраза «ну, ничего страшного» легко откладывает хлопотное занятие на более поздний срок.

   Ну, когда? Когда же я смогу увидеть то, что даёт наслаждение взору и душе: царапину от колючки крыжовника, пыльцу на носу от вдыхания глубокого, насыщенного аромата лилии, сок надкушенного яблока, стекающий по обнажённой руке, влажную прохладную пыль, покрывающую лицо от рассеивателя воды… Какой надо быть, чтобы мне всё это было дано?
   
   Я наклонилась к струе воды, сделала большой глоток, а затем набрала её в лодочку из ладоней. Смывая с зеркала своё замутнённое отражение, я постепенно утрачивала желание вопросов потому, что ответы уже отражались в моих глазах на чистом умытом лице и, главное, я уже не хотела быть стройной милашкой,  ведь всё оказалось внутри… во мне самой.