Ночной полёт

Они наконец-то уговорили Юрку, он согласился:
 - Ладно, слетаем. И чтобы деньги, пузырь и чего-нибудь занюхать! А грузить кто? Вы учтите, я грузить не буду, сразу говорю, и не дотронусь. Трое вас будет. Ну лады.
 - Дрова за Сурой, как переедешь сурной мост, по гати, после третьего моста, и налево, в делянку.
 - Знаю. Был. А дрова-то - не того? Выписаны? Ну, мне-то что, вы в ответе. В общем, после работы, часов в шесть, раньше не могу, сами понимаете. За Промзой, за мостом ждите. Если малость задержусь, не разбегайтесь. Слетаем. Машина военная, шофёр - лейтенант. Мама не горюй. Держите краба, - и Юрка протянул мужикам руку водилы, пропитанную машинным маслом. Водил Юрка знаменитую «полуторку», которая помогла победить в войне и выжить после неё и которая благодаря таким вот рукам, несмотря на ветхость и плохие дороги, заводилась и ездила, да ещё как!
 Горела осень. Солнце ушло за посёлок и золотило облака в густой синеве осеннего неба. Было тепло, для октября - даже очень. В потерявшей свою летнюю красоту траве пели последние песни кузнечики. За Сурой млел в красках осени лес. Трое молодых мужиков блаженно поваливались на откосе насыпи на фуфайках, вслушиваясь в звуки уходящего дня и с надеждой посматривая на высокий деревянный красавец-мост через Промзу. Но машины, которую они ждали, всё не было.
 - Ну он чо, оборзел совсем. Скоро темнеть начнёт.
 - Может, сломался?
 - Пошли домой.
 - Нет, давайте ещё немного подождём.
 - А с пузырём чо?
 - Чо, выпьем - и по домам.
 Они подождали ещё. Надвинулись лёгкие сумерки. Стали доставать бутылку. И вдруг - звук мотора.
 - Едет!
 - Где?
 - Да вон, на мосту!
 И вскоре, лихо тормознув, Юрка остановил свой «агрегат», обдав парней пылью.
 - Ну ты чево?!
 - Чево-чево, машина-то не своя, еле вырвался, я уж и так, и эдак. Садись. А вы в кузов прыгайте. Счас слетаем. Не машина - ласточка.
 Повидавшая виды полуторка, гремя бортами, поднимая пыль, подпрыгивая на кочках, весело побежала к Суре. А из кабины слышались слова песни: «Мы вели машины, объезжая мины, вёл машину фронтовой шофёр!»
 В кабине, несмотря на отсутствие стекла дверки, чувствовался запах спиртного.
 - Юрка, ты чо, дербалызнул, что ли? - спросил Виктор, сидевший с ним кабине.
 - Да так, чуть-чуть, устал, как собака. Оборвали мне всю мою нервную паутину. Одна машина на всю контору. Юрка сюда, Юрка туда. Я же не железный, а железо и то устаёт...
 Переехали сурной мост. Полуторку затрясло по гати, в её весёлых звуках появились жалобные нотки. После третьего моста через озёра машина нырнула с насыпи, выехала на поляну. Здесь кое-где были небольшие лужи. Углубились в лес. И вдруг дорогу перегородило упавшее дерево. Песня оборвалась.
 - Это называется - лесопривал, - сострил Юрка. - Но ничего, у меня в кузове есть топор дровосека и устройство «тебе-мне».
 - Это чо такое? - не понял Виктор.
 - Пила, вот что это. Пошли дорогу чистить.
 Пока убирали дерево, стемнело.
 - Ничего, долетим, - заверил Юрка. Завёл машину и включил свет. На первом дрыжке сначала погасла правая фара, потом левая. Юрка остановился, выскочил из кабины и стал отвешивать фарам довольно внушительные оплеухи. Правая поддалась «ремонту», но светила не очень ярко. Юрка нырнул в кабину.
 - Контакты, мать иху, ну как-нибудь доедем. С левой стороны дорогу было видно плохо. Колея стала глубже. И Юрка открыл дверь, сбавил скорость и стал при надобности заглядывать в колею. В темноте стояли притихшие деревья. Лесная тишина приглушала звук мотора. И вдруг среди этой тишины раздался пронзительный вопль:
 - Ребята, за что? Ребята, за что? - и удаляющийся треск сломанных сучьев, как будто по лесу бежал сильный и крупный зверь. Мотор заглох. Погас свет фары. Только некоторое время всхлипывала приоткрытая дверь. Всё молчало. Мишка с Лёнькой в кузове ожили первыми.
 - Витёк, чо случилось?!
 - Не знаю, - заикаясь, выдохнул Виктор, контуженный воплем Юрки. - Заорал «за что?!» - и в лес.
 - И чо это с ним? Вот те и слетали. Вот и шофёр - лейтенант. Они долго обсуждали случившееся, но так и не могли понять, что произошло, и оставались в полном недоумении. Время шло. Надо было что-то делать. Витька забрался в кузов к друзьям. Они решили кричать, звать Юрку. Кричали хором:
 - Юрка! Ты где?! Иди к нам! Что случилось?!
 Но лес молчал. Время шло. Вдруг неподалёку - шорох.
 - Юрка, ты?
 - Я. Вы за што меня по башке шарахнули?
 - Кто? Мы? По какой башке?
 - По такой, вот смотрите. Кто-то из ребят зажёг спичку, и все увидели, что голова у Юрки разбита. С левой стороны виднелись огромная шишка и рана, из которой сочилась кровь. Лицо тоже было перепачкано кровью.
 - А кто же это тогда меня?
 - Слушай, а может, ты, когда бежал по лесу, башкой в дерево врезался?
 - Да нет.
 Все спрыгнули с кузова на землю. Лёнька, нагнувшись, высвечивая спичками, что-то рассматривал в колее под передним левым колесом.
 - Так, понятно! Свет надо налаживать и дверку не открывать. Хотя ты сейчас вообще без света должен ездить, Юрок.
 - Как без света?
 - Ну да, после того, как тебя шарахнуло, долго искры в глазах будут, будешь видеть ночью, как днём.
 - Да, вам бы так! Не пойму, кто же это меня?
 - Кто-кто, машина твоя, - сказал Лёнька. - Ты дверь-то открыл, башку высунул, так?
 - Ну.
 - В колее лежала вот эта дубина. Ты колесом наехал, она сломалась и стрельнула, ладно, не убило.
 - А мне показалось, это вы меня. Я долго лежал в лесу, всё думал - за што? Потом подкрался к вам послушал, думаю - не вы. Ну вот и долетели... Ну вы, мужики, больше-то никому... А пузырь-то где? Давайте костёр разведём и грамм по пять. Я отойду немного, свет наладим ну и помчимся. Лады?