О презрении к миру -2-

Мир порочен в своей основе.(7) В нюансах он бывает прекрасен.  Но вот именно, что лишь бывает. И то это всего-навсего отблески  идеального мира. Основа мира есть материя, а она порочна и иллюзорна. Сказать, что она ошибка идеального мира, Бога, значит сказать слишком мало. Это нечто значительно большее . . . Это трагедия Бога. Да и слово «трагедия» слишком маленькое и мелкое, чтобы вместить всю глубину случившегося. Но неужели этот мир действительно что-то такое страшное и ужасное, что его не вмещает даже вся бездна трагедии?

 Факт мира вообще не вмещается ни в какую бездну понимания. Но это не значит, что его не надо пытаться понять. Его надо понимать, чтобы изжить его. Устранить иллюзию, которая есть материя. Мир – это Бог в состоянии самоиллюзии. И эта иллюзия забирает часть энергии Бога и превращает в ничто. И даже более чем в ничто -  в себя же,  в иллюзию. Иллюзия и есть самое страшное. Это и есть самая настоящая смерть. Дракон, который пожирает себя с хвоста и образует «0» (ноль). Это не есть бесконечность, это есть самозамкнутая конечность, иллюзия в себе, у которой конец приход в начало и аннигилирует себя. Ничто перечеркивает само свое понятие «ничто», но при этом тянет за собой всё, что попадает в его сферу и устремляет в сверхпустоту.

Всегда существовала, существует и будет существовать, пока существует материя, трагическое несоответствие идеала и той материальности, того материального мира, который окружает нас. Но откуда вообще появилась мысль об идеале? Как и почему появилось существо, которое смогло помыслить о некоем идеале, о чем-то таком, чего нет в окружающей его внешней материальности?

 Внимание и  устремления всех живых существ направлены лишь на то, что дает какую-то пользу их материальным телам. Все предметы мира и сам мир оцениваются лишь с точки зрения утилитарности. И вдруг (но конечно совсем не вдруг) появляется существо, которое поднимается выше всякой пользы, которое начинает мыслить какой-то идеал, который абсолютно никакой пользы ему принести не может, и более того, часто приносит вред его материальному телу. Это существо вопреки всему и независимо от чего бы то ни было думает и говорит об идеале, созерцает его, общается с ним, идет к нему, даже живет с ним, в нём, им, и даже пытается быть им,  и таки становится им в лице отдельных личностей.

 Этот идеал есть не просто идеализированный внешний материальный мир (хотя на первых порах именно так он и представляется), а это нечто вообще не имеющее к внешнему миру ни малейшего отношения, это нечто совершенно отвлеченное от мира, чуждое ему абсолютно, отстраненное от него, и отделенное от него бездной. Но почему же вообще стало возможно, что бы некое существо помыслило о чем-то подобном?

 Как это: все существа живут в мире и мыслят лишь о мире и вот появляется существо, которое не мыслит о нем, а мыслит о чем-то антимирском, не имеющем никакого отношения к миру? Это невероятно, но это факт. Раз есть существо, которое мыслит о чем-то подобном, значит это ч т о - т о  реально существует, и обойти вопрос о нём невозможно. Но многие-то как раз и обходят этот вопрос. Намеренно или ненамеренно, но обходят, а не решают.

 Те, чьё внимание направлено на материальный мир (а именно они называются материалистами) естественно обходят этот вопрос, ибо для них этот вопрос пуст. Они вообще не понимают в чем тут вопрос. И даже заявляют, что никакого такого вопроса вообще нет. Но нравится нам или не нравится. Хотим мы или не хотим, но вопрос этот существует, ибо существует существо (даже если оно в единственном экземпляре), которое его задаёт. И от этого вопроса никуда не уйти.

 Существует нечто идеальное, некий Идеал, Абсолют, Бог, Разум, Дух, назовите как хотите, который выше этого мира, какой бы ни был этот мир. Раз я могу помыслить о чем-то идеальном, вечном не вмещающемся в этот мир и вообще ни в какие миры, значит этот идеал существует. Но мне могут возразить, что тогда существует любая химера, которую можно себе вообразить. Да существует. Просто есть разные способы существования. Вирусы существуют, но без электронных микроскопов мы не видим их  существования. Точно так же существует тонкоматериальные и ноуменальные существа, которых мы не видим при обычном материальном существовании, но которых мы можем видеть при иных обстоятельствах нашего существования.

 Но все эти существа и сущности существуют лишь временно, как и материальные существа. А есть нечто, что существует вечно. Но если что- временное существует пусть и иллюзорно, то как же вечное тогда не существует? Можно сомневаться в существовании иллюзии, чего-то временного. Но как можно сомневаться в существовании вечного? И если временное внушает столько серьезности, то как можно относиться несерьёзно к вечному? Но большинство- то как раз и относится крайне несерьёзно. И это есть главная причина смерти.

 Смертное почитать за главное, а бессмертное за ничто – вот что самое страшное и удручающее, вот корень зла.  Мир этот большинство всегда считали и считают чем-то грандиозным и величественным. Но что в нём может быть грандиозного и величественного, если он смертен, если он полон зла и ненависти, зависти и подлости? Что может быть величественного в том, что в потенции своей и есть лишь куча, скопище атомов, ничтожное разложение?

 Людовик ХIV, «король-солнце» был великолепен, но где он? Эксгумируйте его труп и посмотрите на это «солнце», на это обглоданные червями и пропитанные их экскрементами кости. То что смертно, не может быть грандиозным, оно может быть только жалким. Но смертны не только короли (хотя их и называют, верно в насмешку, непростыми смертными), смертны и настоящие солнца, планеты, галактики, весь этот круговорот миров смертен и жалок.

 Четкие и строгие движения планет восхищали Пифагора, но если бы он знал, что планеты эти всего лишь глыбы неразумного вещества, движущиеся, конечно, по строгим и четким, но в такой же мере жестоким и безжалостным, смертельнонеобходимым до слепоты и тупости, деревянным, как воины Урфина Джюса, законам, которые гностики справедливо называли «гемарменом», то есть неумолимой судьбой, то он бы, этот великий слушатель небесных сфер, зарыдал бы и расшиб бы о камни свою лиру.

 Ни капли, ни тени милосердия нет в этих законах. Они прямолинейны, бьют в точку, в «яблочко» и насмерть. Вся Вселенная – это грандиозный труп – вот, что в ней грандиозного и вот, что поистине жалкого. Да! В этой Вселенной все движется по отточенным и выверенным законам, но если бы не было эти законов, было бы еще хуже. Просто из двух зол Бог выбрал меньшее, но это же зло. О если бы можно было вообще не выбирать?!

 Но и эти скрупулезные и педантичные законы иногда нарушаются. Иногда планеты сталкиваются друг с другом, падают метеориты и другие космические тела. Орбиты комет пересекаются с орбитами других тел и тогда происходят катастрофы. Что мы знаем о тайне астероидов, о вспышках новых и сверхновых звезд, о квазарах в конце концов? Что мы знаем о тех сумасшедших энергиях, которые взаимодействуют при этих процессах?  Об этих несущих смерть энергиях, об этих деструктивных разрушающих энергиях? Но может быть они что-либо и созидают? Может быть. Но прежде разрушают. Прежде смерть.

 Смертью ничего нельзя оправдать. Любая деструкция,  любая метаморфоза есть нечто ущербное, зыбкое, жалкое, ничтожное. И в итоге иллюзорное, неистинное. Любая дестабильность, разрушение, разложение, разъятие есть нечто слабое, немогущественное, убогое, непрекрасное и мелкое. В нем отсутствует вечность и бессмертие. То что не может сохранить себя, не может оставаться в самом себе не заслуживает именоваться грандиозным и великолепным. Оно заслуживает презрения и жалости.

 Как может быть грандиозен этот мир и достоин восхищения, если главным его принципом является смерть; если все существа этого мира живут по закону пожирания друг друга, если каждый живет за счет другого, жизнь одного базируется на смерти другого, или на его боли, страдании, горе, муках, что даже еще хуже смерти бывает? Что за великолепный мир такой и так мудро устроенный, где один охотится на другого, один другого преследует, внушая страх и ужас, трепет и растерянность, и сводя существование к омерзительному эгоизму?

 Достойно ли удивление то, что существо появляется, проводит свою жизнь в борьбе за хрупкое тельце, производит подобных себе таких же бренных существ и исчезает навсегда в небытии? Это достойно слез, а не удивления. Удивления достойно, что живет за счет самого себя, что основано на принципах автономии и автаркии, что не разрушается и не разрушает, что вечно, бесконечно, бессмертно, всегда прекрасно, и что может неисчерпаемо и бесконечно творить такое же вечное и чистое существование. Как можно говорить, что этот мир нечто великое, если все его величие можно разложить на атомы, протоны, позитроны и прочее? Если его можно кроить, резать и лепить из него нечто еще более жалкое, чем он сам и ожить за это возмездия от него? Что прекрасно в этом мире, где хозяйничает не только смерть, но и болезни? Болезнь – это еще более гадкое, чем смерть, если смерть просто вычеркивает существо из жизни, то болезнь мучит, измывается, упивается своим садизмом, своими пытками, своим сволочным искусством. Это ехидная и язвительная агрессия существ друг против друга.
 
Весь мир – это огромный кошмарный сон, и прекрасного в нем – только отблески Божественного Света, которыми Бог немного упорядочил эту темную, чудовищную массу, имя которой материя, чтобы дематериализовать её, рассеять этот жуткий туман. Да, в мире много прекрасного, но всё это прекрасное от Бога и оно как бы вне этого мира, ибо оно не несёт с собой смерти и страха, но мир на каждом шагу подстерегает тебя с этими двумя гнусными орудиями.

 Как прекрасно звёздное небо и тонкий лимонного цвета серп месяца, и восходящее солнце, окрашивающее в неописуемые цвета и оттенки небосвод, и оно же на склоне дня. Но попробуй приблизиться к нему! Оно уничтожит тебя. Оно разрушит любое существо и вещество и превратит его в газ, в плазму.

 Попробуй выйти в открытое космическое пространство со своим незащищённым телом. Ты будешь уничтожен космическим излучением, безвоздушностью, дегравитацией, колоссальной минусовой температурой, потоками метеоритов. И никому до тебя нет дела. И не только до тебя. Никому ни до кого нет дела. Это не просто война всех против всех, но это и равнодушие всех по отношению ко всем. Вот он грандиозный и чудный мир!

 Бледный непреклонный косарь с пустыми глазницами, идущий прямо, твёрдо, упрямо и тупо. Он косит всё напропалую, не взирая ни на что. Он скосил бы и самого себя, если бы знал себя. Но он не может знать себя. Мир не может знать и познавать себя, поэтому он и достоин презрения и жалости. И поэтому грандиозности в нём ноль. Он непомерно жесток в своей иллюзорности и непомерно ничтожен в своём сознании.

 Сознания в нём вообще нет. Он не может осознать того, кто его может осознать. Он не может охватить сознанием такое хрупкое существо, как человек. А человек, этот червь и прах, может охватить своим сознанием не только этот материальный мир, но и безмерный, бесконечный и необъятный Имматериальный Мир. И поэтому этот материальный мир в лучшем случае просто мразь, чтобы не сказать хуже, не смотря на всю свою гигантскую массу, которой он может раздавить, но которой он не может уничтожить. И поэтому он по сравнению с человеком ничто. Человеком как Духом, как Богом, как Чистым Идеалом и Благом. И в силу этого мир заслуживает не только презрения, но и милосердия. Милосердия, но не потакания ничтожеству и низости.


 7. Современный английский физик и космолог, автор теории о самосоздающейся вселенной, Стивен Хокинг, утверждает, что материальный Космос логичен и прекрасен. Можно возразить, во-первых, что «логичный» - еще не значит «прекрасный», а во-вторых, его субъективное мнение навряд ли разделят тысячи и тысячи страждущих существ на планете (а если есть другие цивилизации, то таких существ будет неизмеримо больше), и в-третьих, пока существуют такие явления как смерть, старость, болезни и агрессия, не о какой красоте говорить не приходится, тем более, что «красота» - это оценка, которую дает дух материи, но никак материя сама себе. Так что материя как таковая не может быть прекрасной. Объективно материальный Космос непрекрасен, небезобразен. Но так как законы материи причиняют страдания живым существам и уничтожают их, то эти существа вправе сказать, что такие законы безобразны, а так как никто не способен избавить их от страданий и смерти, значит их оценка материального мира становится единственно правильной.