Школьные байки

На уроке математики

     Строже учителя, чем по математике, не было в школе, поэтому и истории, связанные с этим уроком, могут показаться, на первый взгляд, не очень весёлыми.
Обычное положение на уроках: головы втянуты в плечи и низко опущены, не зависимо от того, знал ты предмет или нет. Как-то раз Коля Скиданов заявился на урок алгебры за пять минут до его окончания. Все затаили дыхание – это была невиданная дерзость.
     – Садись, – строго сказала Тамара Владимировна.
     – Не могу, – робко возразил Скиданов.
     Нависло тягостное молчание, предвещавшее грозу. Оказывается Колю укусила овчарка за «пятую точку», когда он выходил из дома. До школы ему было шагнуть три шага, дом стоял напротив школы. Но наш одноклассник потопал в поликлинику, где и принял первые уколы от бешенства. Прошли годы, а история эта до сих пор с разными вариантами живёт в нас и веселит при встречах, обрастая всё новыми и новыми подробностями.
     Коле же мы благодарны ещё и за то, что однажды услышали раскатистый смех математика. Коля был у доски – патовая ситуация. Все, по обыкновению, втягивали головы в плечи всё больше и больше. Тамара Владимировна медленно закипала, и голос её становился всё сочнее и громче. И, очевидно, он всё-таки довёл математика, что называется, до точки. Среди тишины, не предвещавшей ничего хорошего, мы вдруг услышали оглушительный, раскатистый смех. В первый момент грешным делом подумали, что Коля тронулся, раз позволил себе расхохотаться на уроке такого строгого учителя.Каково же было наше удивление, когда мы поняли, что ничто человеческое не чуждо и Тамаре Владимировне.

На уроке литературы

     Все знают, что Голева сидела за одной партой с Колесниковой. В то далёкое время был популярен мультфильм про девочку и бегемотика, который постоянно спрашивал: «Девочка, а ты принесла мне сегодня большую грушу?» На что девочка всегда угощала своего друга вкусным сочным плодом.
     Колесникова любила угощать, а Голева – спрашивать. В этот день грушу заменили ириски «Кис-кис». Все были увлечены уроком литературы, Лариса Сергеевна объясняла, класс впитывал, мы вообще из трёх выпускных классов считались самыми букварями, это что-то сродни современным «ботаникам», только мы поживее и поактивнее, чем нынешние, углублённые в себя зубрилки. Да ещё обязывал тот факт, что литераторша была нашим классным руководителем, да ещё каким, у такой не забалуешь.
     Голева с Колесниковой слушали урок так же внимательно, как и их одноклассники, но в силу своей непоседливости успевали одна вынимать конфеты из портфеля и незаметно передавать их Голевой, а Голева потихонечку разворачивала фантики и отправляла ириски в рот. Понятно, что глаза в этот момент преданно смотрели на любимую учительницу, уши слушали, руки разворачивали, челюсти жевали, опять-таки, незаметно для окружающих.
     Всё было прекрасно, Голева и Колесникова наслаждались игрой, учительница ничего не замечала или делала вид, что ничего не замечает, увлечённая новой темой.Когда у Колесниковой истощился запас конфет, она, не долго думая, завернула в фантик резинку (ластик) и с ехидной физиономией подала Голевой, предполагая, что та видела, её хитрость. Доверчивая Голева развернула резинку и отправила её себе в рот, как и предыдущие вкусные конфетки. Но резинка жеваться не стала. Голева поняла, что Колесникова, изображавшая мультяшную девочку, – коварная особа – сыграла с ней злую шутку.
     Голева вынула стёрку изо рта и запустила ею в голову подружки. Резиночка отскочила и перелетела в другой конец класса, с третьего ряда на первый. Девчонок стал душить смех, и Колесникова, чтобы не расхохотаться в голос, издала звук, похожий на взрыд. Тут голову подняла от тетради Сагазитдинова, сидевшая на первом ряду, и громко спросила: «А кто это хрюкнул?» Тут началось настоящее веселье. Колесникова с Голевой дали волю своим чувствам. К чести Ларисы Сергеевны надо сказать, что никто не пострадал и за дверь выставлен не был.

На уроке истории

     Весна. Кабинет истории был на четвёртом этаже, числился 31 кабинетом. Клавдия Григорьевна попросила ребят выйти на переменку, чтобы проветрить класс. Вовка Лобанов пробрался в кабинет и выбросил все портфели, кроме своего, с четвёртого этажа на улицу. Это было роковой ошибкой…
     Увидев разъярённую толпу одноклассников, и опять-таки не долго думая Володька выбросил и свой портфель вслед за первыми «ласточками». Кстати, он выбросил только портфели мальчишек, портфели девчонок Володя не трогал, наверное знал, что тогда вслед за ними и самому придётся спасаться, выпрыгнув с четвёртого этажа…

На уроке физики

     Мы очень любили уроки физики…за то, что их очень легко можно было «сорвать». Если над нами нависала грозовая туча с обилием двоек, кто-нибудь из мальчишек садился за последнюю парту, делал бумажный самолётик и пускал его в направлении доски.
     В особых случаях он врезался в голову физика, в других, просто планировал по классу, но всегда вызывал у учителя негодование. Мы же могли совершенно спокойно сидеть оставшиеся сорок минут от урока и слушать один и тот же сакраментальный вопрос: «Кто пустил голубка?»

На уроке НВП (начальная военная подготовка)

     Урок ведёт Пётр Иннокентьевич Лебедев, офицер в отставке. Спрашивает о строении какого-то очень сложного аппарата. Класс не готов. Глаза устремлены на Толика Учайкина, он знает всю технику как свои пять пальцев. В подвале своей пятиэтажки он тайно собирает орган. Когда учитель понял, что класс не готов по опущенным вниз глазам, он спросил:
     – Кто ответит?
     – Я! – кричит Учайкин и выбегает подталкиваемый взглядами одноклассников к доске.
     – Ваша фамилия, – интересуется учитель.
     – Учайкин. – Надо сказать, что в классе был ещё один ученик по фамилии Чайкин. Этот факт нам доставлял много приятных минут, когда учителя начинали их путать. Во избежании путаницы Лебедев командует:
     – К доске! Ваш дневник!
     – Забыл!
     – Садитесь! – Пётр Иннокентьевич строг и непреклонен.
     Начался террор из повальных двоек. Через десять минут диалог повторяется слово в слово с выбегом Учайкина к доске и благополучной посадкой через минуту. Ещё долгие десять минут урока и новые десять двоек. Разговор до конца урока повторился ещё два раза. Лишь двое уцелели в этом «бою»: Учайкин и Голева, все остальные 33 двойки красовались в классном журнале… И вот он, счастливый случай, долгожданный звонок на перемену…
     А Пётр Иннокентьевич до сих пор не знает ни одной фамилии своих подопечных.

Случай в бане

     Да, да, в самой настоящей бане. А дело было так. В наше время отработка летней практики была обязательной для всех, целый месяц мы трудились на полях совхоза «Рубежное». И один раз нас повезли в совхозную баню. Девочки с учительницами мылись первыми. После них в этом же помещении должны были мыться мальчишки.
     Девочки, помывшись скоренько, все дружно оделись и вышли, забыв, что в это самое время в парилке остались Лариса Сергеевна – учитель литературы и лаборантка из кабинета физики Наташа.
     Куча мальчишек устремилась в предбанник, разделась, весело позвякивая тазиками, уже готова была ввалиться в баню… Но осторожный учитель черчения Виктор Иванович решил проверить: пуста ли баня…
     Зашёл туда, как сами понимаете, голый, и к своему удивлению или к радости увидел двух парящихся «нимф».Выскочив из бани, как ошпаренный, Виктор Иванович скомандовал всем одеться и выйти вон.
     Запыхавшиеся, распаренные дамы сумели одеться за десять секунд…
     А эта весёлая история стала ещё одной любимой байкой из нашей школьной жизни.

На полях совхоза «Рубежное»

     Не знаю, какая польза была от нашего присутствия на летней практике. Может быть её и вовсе не было. А может быть и была, но в совхоз мы ездили обязательно после 7 и 9 классов на месяц, а самые активные, в чьё число мы, конечно же, входили, ездили туда и после 6 и 8 классов. Жизнь там была необыкновенной: спортивные состязания, танцы вечером, мероприятия, конкурсы, приключения со своими школьными друзьями. Никакой пионерский лагерь, в котором только две недели надо, чтобы запомнить ребят и узнать их характер, не мог затмить лагерь трудовой, хотя в трудовом четыре часа на полуденном солнышке надо было отрабатывать, и это было не легко.
     Наибольшим везением мы считали отработку в совхозе в августе месяце, потому что это был месяц не нудной прополки с грядками, уходящими за горизонт, а месяц сбора помидоров, огурцов, морковки, болгарского перца - всего того, что можно было с аппетитом уплетать на поле...
     После окончания 9 класса мы попали в лагерь "Фрунзенец" как раз в августе месяце. Мы себя чувствовали аксакалами совхозных полей и уже научились подхалтуривать, когда в этом была необходимость.
     Вот как-то в один из солнечных августовских дней, когда солнышко было особенно безжалостным, что наша всеобщая любимица Шурочка Лаухина получила ожог 3 степени на руке, потому что не крутилась на месте, а подставляла локоть солнышку на протяжении двух часов...Шурочку в полуобморочном состоянии увезли в лагерь в медпункт, тема была животрепещущей, и мы с Ниной Колесниковой присели на огромные вёдра, в которые складывали собранные помидоры и начали неспешно обсуждать происшествие. Работа она такая, стоит только остановиться на лишние 5 минут, и приступить к ней снова бывает уже сложно. Сидим, болтаем. Мимо нас снуют мальчишки с вёдрами, наполненными до краёв крупными, вобравшими в себя знойное солнышко помидорами. Они торопятся выполнить и перевыполнить дневную норму. А мы с Нинулей сидим, трындим и периодически останавливаем наших мальчишек и кокетливо просим у них по одному самому красивому помидору из их вёдер.
     – Юр, – обращается Голева к Федисову, – дай помидор, вон тот, с атласным бочком...
     – Ты чего, Голева, руку протяни, вон вокруг тебя сколько их...
     – Юр, ты что жадный настолько?
     – Да ничего я не жадный, держи...
     – Саш, – подтягивает Колесникова, – какой ты огромный помидор нашёл, я такой хочу.
     Чайкин засмеялся и протянул овощ Нинуле.
     – Толь...Коль...Вась...
     Мальчишки поняли, что девчонки не отстанут и самовольно безропотно стали, проходя мимо, одаривать барышень сочными плодами. Вот и ведра наполнены, пора идти к бригадиру, сдавать урожай.
     – Девчонки, чего-то вас долго не было видно, – то ли спрашивает, то ли утверждает Лариса Сергеевна.
     – Да мальчишки, Лариса Сергеевна, замучили, лучшие плоды из-под рук уводят, бегают со своими вёдрами, как нахлыстанные, всё в передовики рвутся, да и вёдра тяжёлые, идём, отдыхаем, поле-то вон какое огромное... тащишь его, тащишь, это ведро, руки отсыхают...
     – Девочки, а вы соберёте ведро и мальчиков просите, чтобы помогли донести – советует сердобольная Лариса Сергеевна. После Шурочкиного ожога она боится перенапрягать хрупкие девчоночьи организмы.
     – Да, у них допросишься, - жалуется Колесникова и продолжает, – помидоров в урожайный год не допроситься, а вы хотите, чтобы они нам вёдра помогали носить...
В тот день Голева и Колесникова сдали ещё по одному ведру помидоров, собрав их тем же милым способом...

27.01.2013.