Контакты Третьей Степени. Фрагмент седьмой

 Кузькин заглушил мотор УАЗика и обессилено откинулся на спинку сидения. Приближалась ночь, небо на востоке потемнело и покрылось первыми звёздами. Кузькин не очень хорошо помнил, почему уже так поздно. Он вообще плохо помнил вторую поездку. Оглядев сидения, рядовой обнаружил два пакета. В одном оказалась бутыль со знакомой надписью «Внутреннее», залитая под горлышко. В другом — десяток раздавленных какой-то беспощадной силой ватрушек с творогом, с торчащими из их массы сигаретными пачками, почему-то «Космоса». Кузькин смутно помнил ещё что-то про тушёнку, порылся в пакете, но больше ничего там не обнаружил. Чуть посидев неподвижно, он сунул руку в сапог, достал от туда свёрнутый в пакет лист газеты, ощупал его, и опять оцепенел. Память не поддавалась, поэтому Кузькин глубоко вздохнул, сунул газету обратно в сапог, открыл дверцу, и осторожно, словно сомневаясь в окружающем мире, стал выбираться из машины.
  УАЗик стоял, не доехав до НП нескольких метров. В тишине, пронзаемой осмелевшими с уходом солнца сверчками, не ощущалось ни малейшего присутствия сержанта. Кузькин вздрогнул, когда с неба к машине спикировала крылатая тень, и шарахнулась, едва не задев его непокрытую голову. «Пилотка!» - вспомнил он неожиданно. В машине пилотки не оказалось. Также не оказалось и ремня на брюках,а рубашка была застёгнута с перекосом на одну пуговицу. В памяти вдруг начали всплывать то хохочущий Петренко с дикими рыжими усами, то звон чокающихся мензурок, то какие-то приступы паники на УАЗике посреди чистой степи без малейших признаков дороги.
  В опустившемся полусумраке, прямо на глазах сменяющимся тёмной августовской ночью, НП уже казался каким-то чёрным провалом в пространстве. Кузькин немного оробел, и включил фары, сразу зажмурившись от яркого света. Прищурившись, он ещё раз глянул на НП, который за это время превратился в знакомый тент, со всеми находящимися под ним понятными предметами. Сержантские сапоги аккуратно стояли около тумбы. Рядовой переключил свет на габаритные огни, взял из машины пакеты и полез под тент. Пакеты он сложил возле табуретки. Чуть подумав, поискал пилотку с ремнём и здесь, но обнаружил только китель сержанта. Пошарив за тумбой, он щёлкнул каким-то переключателем, и под тентом вспыхнула небольшая лампочка. Кузькин попил воды прямо из канистры и упал обессиленно на пол. Однако мир сразу начал вращаться, ускоряясь, и Кузькин быстро сел, усиленно тараща глаза и пытаясь зацепиться за реальность. Он извлёк из пакета пачку «Космоса», содрал с неё облепленный сладким творогом целлофан, и вылез наружу. Когда глаза привыкли к темноте, он отошёл от НП и огляделся. Кричать и звать сержанта не хотелось. Кузькин начал обходить НП кругом, и позади, где-то за рощицей, из темноты показался огненный цветок костра. Неуверенно шагая в темноте и отодвигая руками, будто возникающие прямо перед лицом, ветки деревьев, солдат двинулся на огонёк.
  Сержант оказался у костра. Босой, в галифе и белой майке, он сидел по-турецки возле самого огня, уставившись в пламя неподвижным взглядом, как-будто что-то слушая. Кузькин подошёл, присел с ним рядом на тёплый песок, подумал и снял с себя сапоги. А следом и портянки. Сержант неторопливо перевёл глаза на Кузькина, и тот внезапно испугался. Глаза у сержанта были совершенно ненормальные. Он как-будто находился «где-то там», а здесь оказался совершенно случайно, и вот-вот опять исчезнет в своём «далеко-далеко». Кузькина аж передёрнуло от этой мысли и он тихонько потрогал сержанта за плечо.
  -Кузькин... - сержант вновь уставился на огонь, - где же ты был...
  Голос сержанта прозвучал совершенно безо всяких интонаций.
  -Я... это... к Петренко, а он давай спиртом угощать, типа для проверки качества, а потом беломорину выкурили... буфет уже плохо помню, и потом ничего не помню, только как в степи искал дорогу... и ещё не знаю, где мои пилотка и ремень...
  Кузькин торопливо говорил, стараясь разбавить ненормальную атмосферу возле костра, наблюдая за Саблиным. Тот выслушал его совершенно без эмоций, а потом внезапно спросил:
  -Кузькин, думал ли ты когда-нибудь, что инопланетные червяки могут сочинять стихи?
  -Нет, - сразу ответил Кузькин, а потом уже осознал, о чём, собственно, его спросил Саблин. И запаниковал. «Конец, слетел с катушек сержант... А может, просто дуркует, а?» - за эту мысль он уцепился, как за соломинку, потому что уж очень не хотелось оказаться ночью в глухой степи в компании сумасшедшего сержанта. Саблин же оглядел Кузькина и усмехнулся.
  -Думаешь, не съехал ли я с катушек, рядовой? Чёрта с два дождётесь, я ещё нормальнее многих буду. Тащи пожрать и спирту!
  Кузькин облегчённо вскочил и кинулся, не обуваясь, к невидимому НП. Вернулся быстро, с пакетами, не забыв прихватить канистру с водой и кружку. Уложившись в минуту, оформил импровизированный пикник: на пакете, разорванном в длину, расположилась горка бесформенных ватрушек, по паре, внезапно обнаруженных в этом же пакете помидоров и огурцов, в центре торжественно сверкало «Внутреннее», окружённое выстроившимися пачками «Космоса». Кружка повисла на горлышке канистры, стоящей рядом с дастарханом. Саблин участия в подготовке к ужину не принимал, только сидел и наблюдал за Кузькиным, который суетился, но успевал краем глаза посматривать за сержантом. Наконец всё было готово, оба уселись лицом к лицу, освещаемые костром.
  -Начнём уже, - Саблин схватил «Внутреннее», вырвал зубами пробку, плеснул в кружку, уже поднесённую Кузькиным. Затем несильно стукнул об неё бутылью и кивнул. Кузькин тоже кивнул и присосался к кружке. Когда он допил свои 50 грамм, то сразу схватился за канистру, налил себе в кружку воды, быстро запил спирт, и наконец выдохнул. Схватив помидорину и откусив сразу половину, он глянул на Саблина. Тот как раз оторвался от бутыли, в которой осталось около половины, заткнул её пробкой и отставил. Глаза его выпучились. Неожиданно Саблин повернулся к костру и выпустил короткий фонтанчик изо рта прямо в пламя.  Спирт мягко пыхнул синим шаром, разом весь сгорев. Саблин удовлетворённо кивнул, взял огурец, повертел его, что-то рассматривая, затем половину откусил.
  Подкрепились в тишине, сосредоточенно жуя. Потом Саблин плеснул ещё спирта в кружку, а оставшееся сразу допил. Разорвав одну пачку «Космоса», он вытащил оттуда сигарету, выхватил из костра тлеющую веточку, прикурил и бесшумно опрокинулся на спину. Кузькин, допив из кружки, запил спирт водой, закурил сигарету и тоже улёгся, глядя в небо. Звёзды тут же начали сумасшедшее кружение, и Кузькину пришлось вскочить и немного пройтись, подышать полной грудью. Когда шторм немного поутих, он аккуратно присел рядом с сержантом.
  -Товарищ сержант, почему вы спросили меня о червяках, об инопланетных червяках?
  На лице Саблина мелькнула улыбка.
  -Если б ты только знал, Кузькин... ты всё равно не поверишь...
  -Почему это я не поверю сразу? Я очень даже могу поверить! Что, видел инопланетных червяков, которые сочиняют стихи?
  Саблин повернул взгляд на Кузькина.
  -Кузькин, ты думаешь, я дурак, или ты сам придурок? Я же тебе вопрос задавал про этих червяков. Засунь свою мнимую дедукцию себе в...
  Саблин сплюнул в костёр, костёр пыхнул синим пламенем. Кузькин удивлённо посмотрел на огонь, потом потряс головой.
  -Нет, я не это имел в виду. Просто я, например, видел поющих червяков. Инопланетных, как мне тогда показалось. Так что стихи... - Кузькин картинно закатил глаза, - почему бы и нет?
  Он выглядел абсолютно серьёзным. Саблин с сомнением посмотрел на солдата, явно ожидая продолжения. Кузькин пожал плечами.
  -Я уже улёгся спать, как окно в комнату распахнулось, и на подоконнике приземлилось что-то вроде летающей тарелки. Еле влезла на подоконник, а окно — метр двадцать шириной. Вся в лампочках, мигает, цвета — что-то серебристо-синее такое. Я в кровати аж сел. А верхняя часть тарелки вдруг поднялась от нижней, сантиметров на тридцать. Там такие червяки были, размером с пылесосный шланг каждый, разноцветные... четыре штуки. Поглядели на меня и запели.
  -Что запели? - почему-то хрипло спросил Саблин.
  -А шут его знает. Запели как-то по своему. Как-будто мы, но шёпотом.
  -Шёпотом... - Саблин откашлялся, - а с чего ты решил, что они поют?
  -Так они хором шептали! И как-будто немного мелодию слышно, вроде не совсем шёпот.
  -Понятно. И что потом?
  -А что потом? Я закрылся одеялом до самых глаз и быстро заснул.
  -Испугался что ли?
  -Ещё бы! Я ж тогда в третьем классе учился, про инопланетян и не думал. А утром мама мне объяснила, что это просто был плохой сон...
  Наконец Кузькин не выдержал и расхохотался. Он тыкал пальцем в Саблина и ржал до слёз.
  -Ну... ты... Саблин!... Ну ты... ты-ы!.. Хах-аха-ха!..
  Отсмеявшись, Кузькин расслабленно откинулся на спину, но снова увидел ускоряющиеся в хороводе звёзды и быстро сел.
  -Да что же это такое! - возмущённо забормотал он, негодуя, но тут услышал тихий смех Саблина и оглянулся. Саблин лежал раскинув руки, глядел в небо и тихо смеялся.
  -Сержант, ты в порядке вообще? - Кузькин снова разволновался. Саблин повернул к нему своё весёлое лицо.
  -Не, Кузькин, ты всё-таки чудик полный. Но мне почему-то кажется, - он внезапно посерьёзнел, - что, встреться ты с инопланетянином, ты бы обосрался со страха.
  -Хм, обосрался сразу, - обиженно начал Кузькин, - а может и нет. А ты сам, Саблин, а, не обосрался бы?
  -Я — точно нет, - уверенно заявил сержант. -Ты это, давай-ка подготовим сразу парочку...
  … в полночь Саблин вспомнил, что был отпущен лейтенантом до 22-х, но не слишком обеспокоился, зная, что до утра его не хватятся. Гораздо больше его волновало, что единственного УАЗика тоже нет в части, и вот его то, наверняка матерясь, уже ищут. Но всё это меркло перед его главным на данный момент сомнением: рассказать Кузькину или нет? Рука его иногда непроизвольно ощупывала задний карман брюк, убеждаясь в присутствии там нескольких тоненьких кружочков. Кузькин уже рассказывал сюжет какого-то утопического романа, о героической попытке построения нового общества на территории части России, Китая и Казахстана. Рассказ изобиловал несуразностями, происками империализма и особенно нанороботами. Рассказывал Кузькин с каким-то непонятным восторгом. Наконец Саблин не выдержал.
  -Слышь, Кузькин!
  Кузькин замолк, выжидающе глядя на сержанта.
  -Иди-ка за мной.
  И Саблин пошёл к запомнившейся берёзке, зачерпнув по пути горсть песка. Берёзка стояла всего в нескольких метрах от костра, и хорошо освещалась. Когда Кузькин приблизился, Саблин нащупал выступающую часть маяка Эяя, высыпал на него песок и растёр по всей поверхности.
  На стволе, покрывшимся пылью и прилипшими песчинками, отчётливо обрисовался узкий, со спичечный коробок, выступ, вытянувшийся по стволу на две ладони. Выделялись ещё две, как срезанные, продольные грани. В месте стыка маяка и берёзки не обнаружилось ни следа насильственного погружения инородного тела в дерево, всё выглядело, как-будто маяк идеально подогнан, повторяя все неровности ствола.
  Кузькин выжидающе посмотрел на Саблина.
  -Потрогай, рядовой.
  Кузькин, наконец перевёл внимание на берёзку, пригляделся и осторожно провёл ладонью по маяку.
  -Это что?
  -Давай, сотри песок.
  Солдат смахнул песок и замер, увидев наконец, что без песка выступа не видно.
  -Смелее рядовой, это не кусается, - подбодрил его Саблин. Кузькин, с силой прижав ладонь, несколько раз провёл ей вверх-вниз, полностью очистив невидимую поверхность, потом присел и присмотрелся. Поверхность берёзки выглядела, как обычно, просто дотронуться до неё мешал этот самый невидимый предмет. Кузькин непонимающе уставился на сержанта. Тот вздохнул и подошёл к другой берёзке, растущей чуть подальше, приглашающе махнул рукой. Когда Кузькин приблизился, он указал на сторону ствола, что не освещалась.
  -Здесь.
  Рядовой заинтриговано посмотрел, но ничего не увидел. Осторожно проводя по коре рукой, он вдруг наткнулся на что-то, торчащее над поверхностью дерева. Ощупав тщательно эту выпуклость, он понял, что это очень напоминает выступ на первом дереве. Присев, Кузькин чиркнул зажигалкой и внимательно рассмотрел, вернее попытался рассмотреть, то, что обнаружил. Но смотреть было совершенно не на что. Рядовой поднёс зажигалку к нижней кромке невидимого выступа. И тот сразу покрылся копотью, проявив свой контур. Саблин хотел было отдёрнуть Кузькина, но затем подумал, что вряд ли космический маяк можно хоть чуточку повредить таким слабым, по космическим масштабам, воздействием. Наконец Кузькин встал и направился к первой берёзке. Там он просто сел на землю и уставился на едва видимый выступ, пока сержант дошёл до костра и подкинул дров для улучшения освещённости. Кузькин взял горсть сухой земли и кинул её в этот выступ. Пыль осела и контур непонятного предмета отчётливо стал виден. Кузькин стёр пыль ладонью, посмотрел, потрогал, снова взял земли и снова кинул. Подошедший сержант, присел рядом с ним на корточки и прикурил сигарету.
  -Сержант, что это за хрень? Или хрени? - Кузькин, наконец, не выдержал. Саблин загадочно ухмыльнулся, сунул руку в задний карман брюк, и достал оттуда четыре тонких кружка. Осмотрев их, два он убрал обратно, один прижал к своему виску, другой протянул Кузькину. Тот осмотрел кругляш, ничем не примечательный, только очень тонкий, с медным отливом. «Нет, не медь.» - Он попытался согнуть кружок пальцами, но сержант пихнул его локтем в бок, и знаками показал прижать кругляш к виску. Кузькин пожал плечами и подчинился.
  «Да тут этих хреней, Кузькин, не перечесть!» - Раздался прямо в голове у солдата голос, ничуть не похожий на голос Саблина, скорее на голос возбуждённого робота. Кузькин дико глянул на сержанта, но тот лишь ухмылялся, не раскрывая рта.
  «Что, Кузькин, таращишься? Думаешь небось, что это опять какой-то развод?»
  -Ничего я ещё не думаю... - ошарашено забормотал было Кузькин.
  «Да ты не говори вслух, просто отвечай мне мысленно, давай, интеллигент!»
  «Просто думать и всё?» - мысленно спросил Кузькин.
  «Во, делаешь успехи, профессор!»
  «Но... КАК?!!»
  «Да хрен его знает как, рядовой,» - Саблин пожал плечами: «Но вот на вопросы «где» и «когда» я пожалуй, смогу тебе ответить.»
  И у светящего в темноте ночи одинокого костра, Саблин рассказал Кузькину всё, что смог припомнить и понять из событий прошедшего дня. За это время они выкурили ещё пару беломорин, подъели все ватрушки и оставшиеся овощи, испытали вторую пару переводчиков и несколько раз бегали повторно ощупывать и рассматривать маяки. Наконец Саблин умолк, и Кузькин уже не задавал вопросов. Выговорившись, сержант почувствовал облегчение — он разделил ношу событий, обрушившихся на него, ещё с одним землянином. Рассудок, который всё время, несмотря на оставленные артефакты, сомневался в своей адекватности, наконец немного успокоился.
  -Что теперь думаешь делать? - после продолжительного молчания спросил Кузькин.
  -А что тут делать? Да всё как обычно. Дослужу — пойду работать. А, ещё была идея — попробовать переводчики с животными — может, у нас на планете тоже есть разумные черви там, или броненосцы какие, которые чисто физически не могут проявить свой разум.
  -Слушай, сержант, а ведь сюда ещё будут прилетать, раз маяки стоят, верно? Надо же здесь дежурить теперь? А ты — первый контактёр, правообладатель в каком-то смысле! - Кузькин аж вскочил и заходил взад-вперёд возле костра.
  -Рядовой, очнись! - Саблин прикурил следующую сигарету и опять откинулся на спину — мы же военнообязанные сейчас. Только пикни — тут всё огородят забором, замучают допросами, переводчики заберут и всё. - Он помолчал и добавил: - Или отвезут в спецучреждение, в компанию к другим контактёрам, а ещё Наполеонам и Цезарям. Нет уж, дудки им, а не Саблин. Ты прикинь, Кузькин, а: вот там, - он указал рукой в небо, испещрённое огромными августовскими звёздами, - кишмя кишит жизнь, Седьмая Звёздная Империя, Триединый Мир! А мы, как отсталое племя, как варвары какие-то!..
  Он замолчал. Кузькин улёгся рядом и тоже вонзил взгляд в такое знакомое, но за одну ночь необратимо изменившееся небо. В нём проявились неисчислимые обитатели, его пронзили трассы межзвёздных маршрутов и пятимерных струн... Тут Кузькин решительно сунул руку в сапог, достал сложенную газету, осторожно её развернул, глянул на содержимое, и аккуратно положил рядом с собой. «Корабль, не больше, во мы курить!» Мысль содержала в себе, как сожаление, так и какую-то гордость одновременно. «А, ладно, я отсыпал себе ещё прилично.» - и Кузькин достал из пачки «Беломора» папиросину.
  Он уже всё подготовил и хотел было протянуть руку за веточкой к костру, как лежавший всё это время молчаливо Саблин указал в небо.   
  -Гляди, спутник.
  -Где? - Кузькин посмотрел вверх, но никакого движения заметить не смог.
  -Да вон же. - Сержант придвинулся и приложил свою руку к щеке Кузькина, как автомат при стрельбе, направив указательный палец в небо прямо над головой.
  Солдат наконец заметил маленькую звёздочку, неторопливо плывущую между неподвижной россыпи себе подобных.
  -Вижу... а может и не спутник, а? -В голосе Кузькина прорезалась страстная надежда.
  -Что, рядовой, захотелося контакту? - развеселился сержант. - Давай вскочи, помаши им: я, мол, Кузькин, привет и всё такое!
  -Слышь, сержант, она снизила скорость.
  Саблин перевёл взгляд на небо. Он даже не сразу определил объект их внимания, так сильно тот замедлился. Наконец разглядел, но тут «звезда» окончательно замерла, прямо в зените.
  -Чёрт, - Кузькин потёр глаза, - заслезились глаза от напряжения, моргнул и потерял. Ты ещё видишь её, сержант?
  -Вижу пока — тихонько ответил Саблин. Звёзды чуть покачивались и подрагивали после всего употреблённого за вечер, но сержант не потерял «цель». Тут он вдруг захихикал и ткнул Кузькина в бок.
  -Всё, доигрался, рядовой!
  Кузькин удивлённо воззрился на сержанта, но тут заметил чуть правее от них, в десятке может быть метров слабый, мерцающий, тонкий сиреневый луч, уходящий вертикально вверх.
  -Саблин, гляди!
  Он дёрнул сержанта за рукав. Тот увидел луч и хмыкнул.
  -Всё ясно, Кузькин, определённо луч посадки орбитального лифта... Готовься к своему первому контакту с инопланетным разумом, рядовой!.. - вдруг заорал пьяным голосом Саблин и заржал.
  Кузькин вскочил и заметался. Он сгрёб пустой импровизированный стол в кучу и зачем-то запихал его в костёр, который обиженно зачадил и завонял горелым пластиком. Бутылку из под спирта солдат  кинул в ближайший куст, туда же упрятал оставшиеся пачки «Космоса». Потом поднял почти пустую пачку «Беломора», сунул её в нагрудный карман, и вытаращился на Саблина. Сержант  усмехнулся, потом встал, отряхнулся и поглядел в небо.
  -Ни разу ещё не видел приземления лифта... боец, хорош суетиться.
  Кузькин обречённо вздохнул и тоже уставился в небо. С минуту ничего не происходило, лишь чуть мерцал луч, упирающийся в землю откуда-то из космоса. На Кузькина вдруг напала икота.
  -Хорош, - Саблин отвлёкся от созерцания и неожиданно вдарил солдату ладонью меж лопаток. Икота прошла, и тут Кузькин увидел, как высоко среди звёзд что-то изменилось. Некоторые звёзды стали гаснуть, потом опять зажигаться. Наконец мозг оценил перспективу изображения, и рядовой понял, что звёзды не гаснут и вспыхивают, а их на время заслоняет какой-то объект, движущийся к Земле. Только он хотел сообщить об этом сержанту, как сверху донёсся сначала тихий, а затем усилившийся звук, по тембру похожий на комариный, но только какого-то огромного комара.
  -Вот он. - Саблин неторопливо двинулся к лазерному лучу, и, не доходя метров пяти, остановился, задрав голову вверх. Ночь, по-августовски чёрная, освещалась только неярким костром, пряча очертания всего окружающего мира, поэтому спускающийся объект вынырнул из тьмы уже у самой земли.
  Серебристый куб с сильно обрубленными углами опускался прямо по линии луча, замедляясь и издавая то самое гудение, похожее на большого механического комара. Кузькин, неожиданно для самого себя, быстро подошёл к Саблину и встал рядом слева чуть позади. Саблин повернул к нему своё довольное лицо и успокаивающе улыбнулся.
  -Не дрейфь, рядовой, и не суетись, понял?