Неразделённая любовь

   Синдром Адели (фр. syndrome d’Ad;le) — длительная любовная одержимость, психическое расстройство, которое заключается в безответной любовной зависимости, схожей по тяжести с наркотической. Синдромом Адели называют всепоглощающую и длительную любовную одержимость, болезненную страсть, которая остаётся без ответа. Из Википедии)


 - Ну ладно, теперь о любви!

Пациентка хосписа Н., симпатичная женщина неопределённых лет, оживилась, отчего на её бледном лице проступил румянец.

     Мы, две волонтёрки, замерли в предвкушении одной из историй, которыми нас баловала эта необычная особа. Моё имя Глафира, редкое, между прочим, как и у моей подруги Анфисы, рыжего очкарика с веснушками, рассыпанными по щекам и курносому носу. Противоположности часто притягиваются. Моя приятельница грезит романами и увлечена по крайней мере половиной наших однокурсников. В отличие от меня, хотя на мои пухлые губы и пышные, чёрные волосы под цвет густых, красиво очерченных бровей, заглядывался не один парень.

     Чем только мы не занимались в наши весёлые студенческие годы: и животных спасали, раздавали еду бездомным и собирали мусор по всем закоулкам! Даже повезло поучаствовать в Чемпионате Мира по футболу. В данный момент мы подвизались помогать неизлечимо больным. Наша подопечная себя таковой не считала и повторяла, что хворает только от одной напасти, о которой и собралась нам рассказать. Итак:

- В те годы я была ещё совсем девочкой, старшей в многодетной семье. Мы жили в провинции. Из развлечений у нас был огромный тенистый парк с аттракционами, кинотеатр, универмаг, по-современному торговый центр, да пляж, который мы использовали как песочницу. Вот однажды я, в сопровождении своих братьев и сестёр, вооружённых ведёрками и лопатками, направлялась к морю. Проходя по соседней улице, я обратила внимание на новых жильцов, заселяющих недавно построенную пятиэтажку. Сторожил нехитрые пожитки интересный блондин с гитарой. Наши взгляды встретились и ...

Она замолчала и попросила воды, мы заметили, как по её щеке поползла слезинка, которую рассказчица быстро утёрла тыльной стороной ладони.

- Подружки сообщили, что его зовут Валеркой и он приехал из далёкой Сибири. Мне приходилось каждое утро встречаться с ним по дороге в школу. О, это была мука и радость одновременно! По вечерам я незаметно выскальзывала из своего жилища и стояла часами под его окнами, расположенными на втором этаже, мечтая увидеть его силуэт. Ложилась спать и вставала с его именем на устах.

- А как же он? - перебила я её.

- Скорее всего, я нравилась ему. Не могло быть иначе, я была слишком хороша и заметно выделялась среди своих сверстниц. Но. Он, наверное, как и я, боялся встреч со мной. Нет, несколько раз Валерий пытался заговорить, преодолев свою застенчивость, даже хватал за руку. Я всегда бежала, как пугливая серна. Ох, вернуть бы всё назад!

Н. устала и заявила, что продолжение будет завтра.

     Мы наведались к ней домой кормить старенького кота, прожившего с хозяйкой много лет.

     На следующий день Н. была особенно грустна. Она смотрела на небо, по которому медленно плыли кисейные облачка. Светило яркое солнце. В чисто вымытые стёкла бились пьяные от наступившего тепла мухи. На голых ветвях деревьев, начавшихся покрываться клейкими оливковыми листочками, сидели, нежно воркуя, влюблённые парочки голубей.

- Когда мы познакомились с Валерой, была такая же весна. Моё любимое время года.
- Как-то раз летом он отбыл в лагерь на военные сборы. Эти дни для меня были самыми трагическими. Я таяла на глазах. Потом мы действительно расстались надолго. Я отправилась в Питер учиться, он - в другое место, после его призвали в армию. Узнав, что предмет моих мечтаний вернулся, я, бросив учёбу, помчалась в родные пенаты.

     Он вызвал меня по телефону объясниться. Переборщив с макияжем и нарядившись как цыганка во всё пёстрое, что нашла у себя, я вылетела во двор, где Валера ждал меня с младшим братом, катавшимся на велосипеде. Отправив братишку за мороженым, Валерий принялся расспрашивать меня о житье-бытье, есть ли кто у меня сейчас. Я сделала глупость и, чтобы набить себе цену, стала рассказывать о якобы многочисленных поклонниках. Врала, как сивый мерин. Он молча выслушал мою галиматью, оседлал железного коня, довольно маленького для его роста и исчез.
Потом Валерка женился и уехал в Москву. Я возвратилась в Петербург. Замуж так и не вышла. Даже пушкинской Татьяны из меня не получилось...

- Вы никогда с ним не виделись?
- Почему же? Потом он переехал к матери, заболевшей после смерти мужа, с женой и двумя сыновьями-погодками. Мы пересекались мельком, когда я приезжала в отпуск. Между нами, конечно, ничего не было. Но, как прежде, при виде друг друга, нас как будто прошибало электрическим током...  Я плакала после каждого свидания. Кажется, весь городишко был в курсе наших отношений. Это трудно скрыть.
- А что потом?
- Потом... Потом он умер. От обычной простуды. Больше я там не бывала, даже на могилке.
- Какой печальный рассказ. - промолвила Анфиса и добавила:
- Зато такой романтичный!
- Никакой романтики! Глупо было положить жизнь на человека, который, возможно, этого не стоил. Неужели эту любовь я просто придумала?
Она встряхнула головой, будто освободилась от чего-то и засмеялась. Странно, её смех был таким звонким, как у ребёнка.

     У нас начались экзамены, поэтому мы задвинули всю нашу благотворительность. За "красный" диплом пришлось изрядно побороться. В июне, после грозы, мы с Анфиской решили навестить Н. Её палата была пустой. Сказали, что она выбыла по причине неожиданного исцеления. В квартире никого не оказалось. Соседи поведали нам, что Н. вместе с котиком отлучилась на свою родину. Насовсем.