Б. Глава вторая. Главка 6

     Прямо посреди песочницы лежал ребёнок и громко, заунывно плакал. Лицо его было испачкано грязью, он размазывал её, смешанную со слезами, по щекам, колотил ножной по песку, и никак не хотел вставать. Остальные дети не обращали на него ни малейшего внимания и продолжали весело играть, что приводило плакавшего ещё в большее расстройство. Рёв его начинал становиться нестерпимым.
     Нина подошла к ребёнку и попыталась его утихомирить.
     – Ну что у нас случилось? – спросила она, стараясь подражать тону своей старшей сестры, когда та возилась с маленькой дочкой. – Нас кто-то обидел?
     Ответом был лишь очередной взрыв плача. Нина растерянно оглянулась кругом.
     – Ну же, Серёжа, – не без труда припомнила она его имя, – почему ты плачешь? Ну, будь мужчиной, тебе уже… – тут она задумалась, пытаясь на глазок определить возраст ребёнка, – тебе уже не два годика! (пусть будет с запасом) Нельзя так плакать взрослым детям!
     – Э… это Дииииима! – проревел Серёжа, вырываясь из её рук и не желая подниматься с песка. – О… он меня толкнууууууууул! – снова взрыв плача.
     – Какой Дима?
     – Вот… вотээээээтот! – он указал пальчиком куда-то назад. Нина посмотрела на остальных детей, но определить, кто из них Дима, не представлялось никакой возможности. У всех у них вид был совершенно невинный.
     – Хорошо, я скажу Диме, чтобы он больше так не делал, – заверила она ребёнка, но прозвучало это не слишком убедительно. – А сейчас давай прекратим плакать! Ты ведь послушный мальчик, правда?
     – Неееееееет! – проревел Серёжа.
     – Так или иначе, слёзы надо прекращать, – она почувствовала свою полную беспомощность. Ну как убедить малыша не плакать? Они только и делают, что плачут. – Ты обещаешь мне, что больше не будет слёз?
     Серёжа ничего не ответил, но, кажется, слегка успокоился. По крайней мере, ручьи на его щеках начали иссякать, и Нина, достав платок, постаралась вытереть ему лицо. Это у неё не слишком удалось, но, по крайней мере, лицо ребёнка пришло в более-менее божеский вид. Подняв голову, Нина взглянула на окно заведующей – не наблюдала ли она за ними? Занавески были задёрнуты, но сквозь них, конечно, всё было бы видно. А Анна Семёновна любила за всем следить, ох как любила! Настоящий шпион. Вспомним вчерашний разговор в кабинете заведующей, Нина нахмурилась. В чём-то Анна Семёновна была права, тут не поспоришь. Но слишком уж высоко она себя ставит, как будто у самой нет слабостей. И контроль организует такой, что не продыхнёшь. Они были неосторожны, потеряли голову. Не следовало заниматься этим прямо в игровой комнате. В следующий раз… хотя будет ли следующий раз? В ближайшее время она бы не рискнула…
     Серёжа, всхлипывая, поднялся, наконец с песка, и она отряхнула, как могла, его комбинезон. Удивительно сложная это всё-таки наука – присмотр за детьми. Со стороны и не скажешь, как много тут всяких нюансов и трудностей. И всё-таки Нина не жалела, что устроилась в садик. Необходимый и бесценный опыт, как любил повторять её отец. А где ещё, как не здесь, набираться этого самого опыта, настоящего, жизненного? Да, у неё не всё получалось (мало что, если начистоту), и заведующая была ею недовольна (её можно понять, хотя, всё-таки, она стерва ещё та), но Нина решила, что будет держаться за это место, пока есть возможность.
     Как раз когда она дошла в своих размышлениях до этого пункта, какое-то движение у ограды привлекло её внимание. Няня посмотрела в том направлении и брови её удивлённо полезли вверх. В нескольких метрах от неё стоял, схватившись за прутья решётки, тот самый “посторонний молодой человек”, которого застала с ней Анна Семёновна. Его появление здесь в такое время никак не входило в планы Нины.
     Убедившись, что Серёжа, наконец, успокоился и присоединился к другим детям, она поспешила к ограде.
     – Что ты тут делаешь, Тёма? – возмущённо спросила она приглушённым голосом и тут же снова оглянулась на занавешенное окно заведующей. – Мы же мы договорились…
     Но Артём не дал ей договорить. Он вдруг схватил её за руку, да так сильно, что она чуть не вскрикнула, притянул к себе и, обдав запахом спиртного, выпалил:
     – Нина, мне нужна твоя помощь! Очень-очень нужна, понимаешь?
     – Помощь? Какая помощь?– яростно зашептала она, пытаясь освободиться. – Ты опять пил? Вижу, что пил, и пил много. Хочешь снова поссориться, так?
     – Нет, я не хочу ссориться, Ниночка, – столь ласковое обращение удивило её. Когда Тёма напивался – а это случалось нередко, таких слов от него ей не доводилось ещё слышать. – Не сегодня, только не сегодня, пожалуйста! Мне реально нужна помощь.
     – Да о чём речь-то? – вид у него и правда был совершенно растерянный, а глаза – бешеные и в то же время испуганные. – У меня сейчас нет времени, ты же знаешь.
     – Это очень срочно, Нина! Мне нужно с тобой поговорить, прямо сейчас. Но только не здесь.
     – Да уж, на глаза Метёлке (так между собой они называли Анну Семёновну) тебе лучше не попадаться. Но только как я уйду? До тихого часа ещё много времени. Я не могу оставить детей вот так.
     – Всего на десять минут! – настаивал Тёма, сжимая её руку. – Ну, на пятнадцать! Вопрос жизни и смерти, я не шучу.
     – Ну хорошо, хорошо, я попробую что-нибудь придумать. Жди меня у выхода.
     Нина бегом направилась в комнату отдыха для нянечек. Катя и Оля, сидевшие там, тайком курили в форточку, и при её неожиданном появлении выронили от испуга сигареты.
     – О боже мой, Нина! – возмущённо воскликнула Катя. – Разве можно так врываться? Мы уж думали, нас застукают.
     – Извините, девочки, но у меня форс-мажор. Я знаю, сейчас у вас перерыв, но не могла бы одна из вас меня заменить? Очень нужно, – и она в двух словах описала ситуация.
     – Ах этот твой Тёма! – неприязненно заметила Оля, поднимая с пола окурок и бережно отряхивая его. – Вечно у него какие-то проблемы. Тебе ещё не надоело?
     – У него есть масса других достоинств, – возразила Нина. – Но сейчас не об этом, девочки, вы меня выручите?
     – Ладно, так и быть, – вздохнула Катя. – Я послежу пока за детьми.
     – Спасибо-спасибо, – Нина быстро расцеловала её. – За мной должок!
     – Конечно, у нас тут с этим строго. Ну, давай, беги!
     – Лечу!
     И она опрометью бросилась к центральному входу.