О грустном...

Мне кажется порою, что солдаты, с кровавых не пришедшие полей, не в землю нашу полегли когда-то, а превратились в белых журавлей. Р.Гамзатов.     Я никогда не плачу. Ну или почти никогда. В 15 лет ты можешь пустить слезу читая Ромео и Джульетту, в 25 лишь грустно взохнешь над бессмертной трагедией, а к тридцати пяти жизнь тебя так пообтешет, что в принципе уже не покажешь каких то эмоций. Только раз в год у меня сносит крышу,один день в году, когда я как последняя истеричка уливаюсь соплями и слезами. Не буду писать затертых фраз,которые нам каждый год говорят с экранов,что нет в нашей стране семей которых бы не коснулась война. Все уже и так не раз сказано. Да,таких семей нет.      Оба моих деда не воевали. Один тяжело болел и рано умер,он не застал моего рождения. От него мне остались фотографии и фамилия, которую носит мой папа и я. Второй дед всю войну работал на Уралмаше, ковал победу.  Удивительной судьбы человек. Простой крестьянин, но книги не хватит чтобы описать его жизнь,а он мог бы мне многое рассказать.Но он умер когда мне было 18, месяц недожив до девяностолетнего юбилея. Как же я сейчас корю себя, что мы мало общались. Но юность эгоистична и мы подростки жили надеждами на новую, яркую жизнь. Рассказы же стариков, нам тогда, казались преданием древней старины. Наше поколение застало живыми еще многих ветеранов,нам бы поговорить с ними, расспросить, но... Поэтому и ищешь сейчас на задворках памяти какие то воспоминания,рассказы ушедших ветеранов. Да и не рассказывали они много, тяжело это, все больше держали в себе. Недаром кто то из умных людей сказал:"Поздно-самое страшное слово, в каком бы контексте оно не звучало....".     Когда я была ребенком, каждый год девятого мая, после праздничного митинга ,мы с родителями ехали в гости к дяде моей мамы. Павел Владимирович прошел всю войну, был ранен, имел медали и ордена. В начале сорок пятого его ранило разрывной пулей. В госпитале посчитали, что солдат не жилец и отправили умирать в родную деревню. Мама молодого Паши лечила его нутряным салом и парень выжил, (хотя осколки выходили долго, последний вышел уже в восьмидесятые). Дядина жена стелила белую праздничную скатерть, связанную своими руками,выносила блюдо с морковными пирогами, до которых была большая мастерица, а на стол обязательно ставилась хрустальная ваза с красными гвоздиками. Взрослые вели неторопливые беседы, я же сидела под столом и заплетала косички из свисающих ниток скатерти. А за окном бушевал май,пели птицы и дул теплый весенний ветерок. Такая же погода была и в том победном мае. Так говорил наш дядя Паша.      На кухне, в доме моих родителей, всегда висел портрет бабушки, а рядом фото молодого красавца в военной форме. Это был Гриша, бабушкин муж, без вести пропавший в кровавом сорок первом году. Его призвали в самом начале войны. Последний раз супруги виделись несколько минут, бабушка прошла пешком сорок километров до их воинской части. И все. В конце августа письма перестали приходить. Уже после войны, когда фронтовики начали возвращатся домой, односельчанин рассказал, что видел Гришу после боя раненого в живот. Вот и вся информация. А дальше были почти пятьдесят лет неизвестности и ожидания. А вдруг все же живой? Вдруг вернётся? Бабушка умерла в девяностом, она так и не узнала что случилось с ее мужем. Лишь год назад мы узнали, что Гриша умер от ран в конце августа сорок первого года и похоронен в братской могиле в Курской области. Зато сейчас они все вместе, молодые и здоровые, там где им хорошо, где нет войны. Там же где их четыре маленькие дочки, которые умерли в младенчестве. А нам осталась память о человеке, которого мы никогда не видели , портрет и письма треугольники, которые бережно хранятся.    Каждый год,девятого мая, я уезжаю в столицу нашего края, что бы посмотреть праздничный салют. Оставляю машину на окраине города и залажу на высокий мост, где уже стоит толпа зевак. За те пять-семь минут, что длится салют, выходит весь запас слез, что копился целый год. Когда народ расходится, я все ещё стою и смотрю в небо, мысленно говоря спасибо всем тем, кто уже не с нами. Год назад,когда я  так же стояла одна на мосту, в темном небе медленно пролетела стая больших птиц. Я не знаю, что это были за птицы, журавлей в наших краях нет. И я не верю в мистику. Но может быть это были души солдат, что так и не вернулись.... Вечная память.