4. 2. 10-й Донской казачий полк. Боевые хроники

10-й  Донской казачий полк. Боевые хроники его участия в  1-й  Мировой войне. Часть 2.               
               

Глава 4. 1916 год. Третий год войны.
4.1. Охраняя границу с Румынией.
   Начавшийся 1916 год, очередной год   1-й  Мировой войны,   был високосным. Ещё  один день прибавил для   участников войны и их семей  горя и страданий. В былые времена  на Дону високосный год ждали со страхом, всегда хотели, чтобы он быстрее закончился. За первые полтора года разразившейся войны во многие казачьи курени станиц,  из  которых формировались сотни 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка,  постучалась беда, то  принесли похоронки, текст которых был приблизительно одинаковым,   но всегда оглушительно горестным. Из жизни уходил не просто член семьи,  а кормилец, надежда и опора на долгие времена. Были извещения о гибели казака в бою официальные,  направленные командиром полка.  А были  и  так называемые церковные, отправленные полковым священником.  Почитаем одну из  таких похоронок, чтобы глубже вникнуть в дух того  далёкого времени:   
   «Ваш муж,  волею Божею,  геройски пал в славной борьбе за Царя и Родину. Он отдал жизнь свою за честь и славу своего Отечества. Святая Церковь не забудет его в своих молитвах. Она молит Всемилостивейшего Господа,  да утешит он вашу скорбь, а почившему,   да простит его прегрешения и дарует ему царство небесное».   
      В журналах военных действий полка учитывались боевые потери, а в сопутствующих документах ещё наносились на карты места захоронений. Кроме того скорбный счёт вела газета «Донские областные ведомости». Там же,  в основном в приложениях к газете,  описывались подвиги павших казаков, с обязательным указанием станиц, а порой и хуторов,  откуда  прибыли на действительную службу герои.   
   1916 год начался для казаков 10-го полка в основном спокойно.  И это подтверждают записи  в журнале военных действий.
 с 1  по 15 января (1916 года). Днёвки в деревнях Костычаны и
Полванчикауцы.
6 января (1916 года).
Днёвка в деревне  Костычаны.  После литургии в церкви  деревни  Костычаны  состоялся крестный ход на речку Прут для водоосвящения и церковный парад.
14 января (1916 года).
   Накануне очередного выхода на боевые позиции,  в сотнях 10-го  полка  было  зачитано  приказание по  1-й  Донской казачьей дивизии от 14 января 1916 года № 01. В нём подробно рассказывалось,  как казачьим командирам и казакам следовало  вести себя в   боевой обстановке  и  воевать в период длительных окопных «сидений».  Прочитаем наиболее важные пункты из текста этого приказания:
«1. Начальникам  от командира бригады,  до командира взвода включительно,  вести непрерывное наблюдение за неприятелем,  дабы в каждую минуту быть в курсе происходящего в расположении  противника. Имеющимися сведениями делиться  с соседними соответствующими начальниками и доносить своему непосредственному начальнику,  рисуя происходящее на фронте точно и определённо,  не преувеличивая и не уменьшая значения происходящего.
2. В случае наступления неприятеля на какой-либо участок соседний с  участком сотни  и   полка,  не ожидая особых приказаний,  самим переходить в наступление во фланг противника. Прорыв какого-либо участка,  ни в коем случае не даёт никакого права на отход соседних участков.
3. Каждый начальник,  до командира взвода включительно,  должен до мельчайших подробностей изучить местность перед фронтом своей части и оценить её на все возможные случаи.
4. Разведку вести непрерывно и  ежедневно,  с наступлением темноты до рассвета.  Высылать разведчиков при офицере,  рассчитывая их на две смены, во избежание переутомления людей, а следовательно,  ослабления внимания к порученной задаче.
5. Независимо от высылки разведчиков, ежедневно,  с наступлением темноты, перед фронтом сотен выставлять секреты.
9. Командирам 1-й бригады,  9-го и 10-го Донских казачьих полков и сотен этих полков сегодня же ознакомиться с участками,  назначенными для занятия бригадой.
10. Немедленно,  по занятию  окопов,  произвести дезинфекцию их. Подстилочную солому заменить свежей. А старую,  сложить впереди окопов,  в особых ровиках,  как средство против удушливых газов. (Примечание автора:  солому поджигали при газовых атаках,  чтобы тёплый воздух,  образующийся при сжигании соломы,  поднимал вверх  надвигающееся на  окопы газовое облако).
11. Иметь  ввиду возможность газовой  атаки,   почему  людям  иметь при  себе  противогазовые  повязки, что проверять при каждом выходе на позиции. Старшим врачам проверять быстроту и правильность пользования людьми противогазовыми повязками. Командирам сотен установить  особое наблюдение за началом газовой атаки,   дабы своевременно открыть её и принять указанные ранее меры. Обращается особое внимание на воспитание спокойствия людей во время газовой атаки,  во избежание паники и оставления своих участков: от газа убежать невозможно.
12. На позиции  выводить полное число пеших людей для наиболее прочного занятия окопов.  О числе выведенных в окопы людей в каждой сотне доносить.
13. Строжайше внушить всем людям,  чтобы они ни о чём не переговаривались с австрийцами  в окопах.  Иметь строгое наблюдение  за исполнением этого,  подвергая виновных взысканиям.
15. При движении на позицию,  в строю соблюдать строжайшую тишину и не допускать курения,  так как неприятель при малейшем шуме,  открывает по нашему расположению ураганный артиллерийский огонь.
17. На позиции людям выдавать горячую пищу (жидкую и кашу) обязательно два раза в день, кухни держать  возможно ближе к окопам». (84)
Подписал этот документ  исполняющий должность  начальника  штаба 1-й Донской казачьей дивизии  генерального штаба капитан Липко Пётр Иванович.
   Как выполнялось это распоряжение  можно проследить на примере приведённых далее записей  в журнале военных действий полка.
15 января (1916 года).
    В 3 часа дня полк в составе дивизии выступил на позицию для смены частей 11-го  армейского корпуса.  К 10 часам  30 минутам  вечера полк занял позицию от ручья Хуккей,   до дороги Боян- Махала   и сменил 5-ю и 14-ю роты  (48) Одесского пехотного полка. Противник активных действий не предпринимал. В сторону австрийцев высланы партии разведчиков.
16 января (1916 года).
   Партии разведчиков подошли на 100 шагов к проволочным заграждениям противника,  но дальше продвинуться не смогли, так как были замечены австрийцами. (Противник) незамедлительно, тотчас же,  открыл ружейный огонь по разведчикам и бросил  четыре  бомбы.  Разведчики возвратились благополучно.  В 8 часов утра артиллерия противника начала обстреливать окопы левофланговой 2-й сотни и вскоре прекратила огонь,  не причинив вреда. В 12 часов 30 минут  дня артиллерия противника снова начала обстреливать окопы левофланговой 2-й сотни.  Разорвавшимся над самым окопом снарядом во 2-й сотне смертельно ранен,  и через 10 минут скончался доброволец Никита Сибилев, легко ранен младший урядник Андрей Харланов и легко контужен доброволец Пазюк. В 3часа 30 минут дня артиллерия противника в третий раз обстреляла окопы 2-й сотни со стороны высоты 265. Тяжело ранен в голову казак 2-й  сотни Влас Колтовсков.
18 января  (1916 года).
   Ночь прошла сравнительно спокойно. Со стороны австрийцев редкая оружейная стрельба. Разведчики ночью подходили к проволоке австрийцев шагов на 100.  Дальше продвинуться не удалось,  благодаря ровной местности и непрерывному освещению её двумя прожекторами. По долине же ручья Хуккей,  тоже продвинуться не удалось, так как у австрийцев в окопах стоит прожектор,  хорошо освещающий оба ската долины ручья. Караулы противника стоят за проволочными заграждениями и достать их оттуда дело нелёгкое. Разведчики вернулись благополучно. (85)
     19 января 1916 года на позициях, занимаемых казаками 10 Донского казачьего полка, побывал высокий начальник -  командир  3-го конного корпуса генерал-лейтенант  Келлер Фёдор Артурович.  Результатом  его посещения  стало  издание приказа,  в котором были изложены требования по    наведению  порядка  в оборудовании позиций, занимаемых 1-й  Донской казачьей дивизией и соответственно её полками.
Приказ по 3-му конному корпусу от  21 января 1916 года м. Новоселица
№ 05 
19 - го сего января (1916 года) осмотрев нашу позицию, занятую частями 1-й Донской казачьей дивизией и 2-й пластунской бригадой на участке от ручья Хуккей до ручья Фразинешти  я нашел:
     Позиция, занятая нами,  построена пехотой и представляет собой ров, вырытый на расстоянии 400-600 шагов от окопов противника,  при чём на некоторых участках дно наших окопов видно противнику и обстреливается его фланговым ружейным огнём с высоты 265 из окопов, расположенных на южном скате долины ручья Хуккей. Необходимо на всём участке… довести глубину окопа до  одной  сажени,  а также уширить его (Примечание автора:  сажень это мера длины в России до 1924 года. В  современном измерении  сажень составляет  2 метра 13 сантиметров).
     Бойниц, козырьков, блиндажей и убежищ на всём этом участке  нет. Изредка встречаются небольшие землянки,   обыкновенно на 3-5 человек,  проделанные в тыльной крутости окопа,  перекрытые жердями  или хворостом,  с выходами,  обращёнными в сторону противника.  Подобные землянки не могут служить укрытием…. Так как участок 1-й Донской казачьей дивизии обстреливается довольно сильно неприятельской артиллерией. Убежища возможно глубже опускать в землю, дабы  они не выдавались над поверхностью или если грунт позволяет, то убежища надлежит делать в виде пещеры. Перед окопами проволочные заграждения имеются шириной только в два кола. Приказываю немедленно уширять их, устанавливая рогатки. Кроме существующих,  надлежит прорыть в тыл новые ходы сообщения, по расчету один на две сотни, а в дальнейшем один на каждую сотню». (86)
     После получения  приказа  в  казачьих сотнях закипела работа. Углублялись и расширялись окопы и ходы сообщения, в окопах проделывались бойницы и сооружались козырьки, отрывались убежища от артиллерийского огня и блиндажи, увеличивались в сторону противника проволочные заграждения. Каждое утро командиры сотен докладывали о проделанной работе.

23 января (1916 года).
   Высланная накануне ночью,  партия разведчиков,  во главе с прапорщиком Калабуховым (Стефаном),  обнаружила у австрийцев против левого фланга  полкового участка,  присутствие  пулемётов, которых до этого там не было.
С 27 января  по 14 февраля (1916 года). Полк снова на квартиро-биваке в Костычанах,  с выходами на занятие участков румынской границы (для их охраны) сотнями полка по очереди. (87)
   Получается, что казаки на  той войне возвратились к очень древнему предназначению казачества - к охране рубежей страны. Правда охраняли они эти рубежи в основном от контрабандистов и прочей публики, стремящейся половить свою рыбку в мутных водах военного времени. 
   Штабом  3-го конного корпуса   2  февраля 1916 года было  издано  распоряжение   за № 90. В нём говорилось:      
   «Командующим армией получены сведения,  что в районах, прилегающих к румынской границе,  в некоторых частях и особенно, в тыловых учреждениях,  как среди  г.г офицеров,  так и среди нижних чинов,  в последнее время участились случаи невоздержанного употребления спиртных напитков. Спиртные напитки для этого поставляются из Румынии, откуда они,  несмотря на запрещение и охрану границы проникают совершенно свободно. Командир корпуса приказал немедленно принять меры, дабы в кратчайший срок пресечь в корне наблюдаемый разгул».(88)
   Подписал этот документ , временно исполняющий должность  начальника  штаба 3-го  конного корпуса  Генерального штаба полковник князь Мурузи  Александр Александрович.
  Изъятое у контрабандистов спиртное уничтожалось под надзором казачьих начальников. И многие овраги и буераки в Приднестровье  тогда наполнились потоками спиртосодержащих жидкостей,  от дорогих коньяков и до простеньких вин местной выделки. Ну как тут не вспомнить,  подобную же картину,  при первом налёте казаков десятого полка на станцию Белжец в Галиции  1 августа  1914 года.
В журнале военных действий полка тем временем появлялись  новые  записи. 

15 февраля (1916 года).
   Ночью возвратились с охраны (линии)  по Румынской границе 1-я и 4-я сотни.  Днёвка в деревнях Полванчикауцы  и Костычаны.
   Согласно приказания 10-й полк в составе дивизии переходит в распоряжение командира 12-го  армейского корпуса в район (населённых пунктов) Тарасоуцы, Новоселица, Гогуляны, Лихучены.
   Во исполнение приказания,  в 5 часов  15 минут утра, 16 февраля (1916 года)  полк выступил из  деревни Полванчикауцы  на деревню Тарасоуцы и прибыл 8 часов  45 минут вечера в деревню  Моржинцы,   где и расположился квартиро-биваком.
  В ночь с 16 на 17 февраля (1916 года) полк отправлен для смены  частей 2-й Кубанской пластунской бригады  на участке   укреплённой позиции от шоссе Боян - Черновцы до реки Прут,   дальше до села  Котунь  и  до   города  Хотин  включительно.
16 февраля (1916 года). При смене позиций были убиты лошади казаков 3-й сотни Нечипорова и  Колотовичева и тяжело ранена лошадь приказного Гайдукова. До конца февраля полк простоял в  Костычанах.
28 февраля (1916 года).  В 3 часа 30 минут  дня,  полк  выступил на позицию для смены частей 10-й кавалерийской дивизии.  В 11 часов вечера полк занял левый боевой участок,  примыкающий к реке Прут,  сменив 10-й Гусарский полк. (89)
    В описании боевых действий казачьих полков иногда встречаются упоминания о добровольцах, зачисленных в списки казачьих подразделений и даже о молодых казачатах,  добравшихся до фронта. О том были ли такие сыны полка на передовой  и чем они отличились в 10-м  донском казачьем полку,  я документальных свидетельств не нашёл. А вот каким было стремление служить именно в этом полку,  красноречиво свидетельствует   ходатайство обычного  донского священника:

               



                Его Императорскому Высочеству
                Великому князю Борису Владимировичу,
                Походному Атаману казачьих войск
                Донской Епархии священника 
                Николая  Изварина
                Покорнейшее прошение
   Я,  сын казака,  старого  вахмистра.  Сыновний долг перед Царём и Родиной побудили меня благословить сына своего,  до окончания духовной семинарии стать в ряды защитников Отечества от злого и коварного врага - немца.
    С января сего года  мой сын,  прапорщик Аркадий Изварин,  служит в 23-й особой донской казачьей сотне  и имеет непреодолимое желание перейти в боевой свой № 10 Донской казачий полк. Говорю родимый потому, что и казаки и офицеры этого славного полка,  почти все наши станичники  и даже родственники. Служба  в  особой сотне,  прикомандированной к пехотной дивизии,  едва может удовлетворить человека, который пошёл в ряды армии, чтобы биться смертным боем с её  врагами.
   Почтительнейше прошу Ваше Императорское Высочество приказать о переводе сына в указанный полк.
1916 года, мая 25 дня.
Город Александровск-Грушевский.
Вашего Императорского Высочества всепреданнейший слуга и богомолец, священник Николай Изварин» (90)
    Это ходатайство донского священника прихода, расположенного на территории нынешнего города Шахты Ростовской области говорит о многом и прежде всего о том, что даже через два года после начала войны, патриотизм простого народа не иссяк и,  несмотря на военные  неудачи,  казаки были готовы идти в самое пекло боёв.


4.2.На рубежах Брусиловского прорыва.
   С начала марта  и   до августа 1916 года  в боевых документах 10-го Донского казачьего полка зияет  пробел. Ни журналы, ни наиболее важные оперативные документы не сохранились. Приходится восполнять этот пробел сведениями из описания боевых действий 1-й  Донской казачьей дивизии.
  28 мая (1916 года)  1-я  Донская казачья дивизия  - 9, 10, 13 и 15 Донские казачьи полки и 1-й  Донской казачий артиллерийский дивизион,  входя в состав 33-го  армейского корпуса,  выполняла возложенную на неё задачу по охране  реки Днестр  на участке от деревни   Синькув,  до отметки 256 (западнее деревни  Касперовце). 10-й  полк занимал участок от устья реки Сереть до отметки  256. В виду большого растяжения фронта  дивизии (около 18 вёрст) полки были сильно растянуты. В некоторых местах было одно лишь наблюдение,  в других же,  особенно против бродов,  берег приходилось занимать довольно сильно,  с придачей сотням пулемётов. Мосты через  Днестр были разрушены.  Разведчики нашли на участке дивизии три брода,  годных для переправы в конном строю, но  только рядами и по одному.  Все эти броды находились под сильным артиллерийским,  ружейным и пулемётным огнём противника.   
С 6 по 10 июня (1916 года).
   6 июня (1916 года)  1-й  Донской казачьей дивизии,  выполнявшей задачу по охранению линии деревень   Волчховце,  Жебранувка, Трифанувка, Хомякувка приказано в ночь с 6 на 7 июня 1916 года  (перейти)  в район  деревень Неполокоуцы и Ревакоуцы,  где и поступить в распоряжение командира 12-го армейского корпуса.
  10-й  полк был оставлен в районе Жебранувка, Трифонувка, Хомякувка  продолжать выполнение прежней задачи дивизии,  до смены Крымским конным полком.
8 июня (1916 года)  командующий дивизией решил   (73) Крымским пехотным полком атаковать позицию противника у деревни  Испас со стороны деревень  Милие и Березница. 10-й Донской казачий полк с рассветом (9 июня 1916 года) направить с двумя орудиями через деревню  Березница,  на деревню  Майдан  где,  соединившись с тремя сотнями 9-го Донского казачьего полка,  действовать  (в направлении) на  деревню  Визнице и деревню  Куты. (91)   
   Таким образом,  1-я  Донская казачья дивизия и, соответственно,  10-й  полк оказались на одном из главных направлений,  спланированного в русских штабах,  знаменитого прорыва,  названного позднее  Брусиловским. Населённые пункты,  которые раньше обозначали передвижения частей дивизии  в приказах, распоряжениях и в полевых книжках офицеров вдруг оказались в центре внимания всей России.
    К утру 10 июня 1916 года  на фронте  протяжённостью  19 вёрст  от реки  Днестр до деревни Доброноуц,   было развёрнуто мощное наступление  русских войск. После шестичасовой артиллерийской  подготовки,  русские дивизии первой линии овладели всей  австро-венгерской позицией,  между Онутом и Доброноуцем,  захватили свыше 18 000 пленных и 10 орудий и при содействии Текинского конного полка и конно-артиллеристов стали преследовать противника частью на запад, на город Коломыя, частью на юг, на Черновицы.  За 10 июня (1916 года) русские войска успели пройти от  6 до 12 километров.
     Сложившаяся обстановка заставила  разъединенную на две части 7-ю австро-венгерскую армию в ночь на 11 июня (1916 года)  отойти. Северное крыло,  по очищению  селения Залещики и правого берега Днестра отошло в общем направлении на селение Городёнка, южное   за реку  Прут. 11 июня (1916 года)  пехота  9-й русской армии возобновила преследование двумя  корпусами на Коломыя, а  остальными войсками  -  на Черновицы.       Армейской конницы на направлении главного удаpa  9-й армии не было: частью она занимала позиции, а частью нагоняла свою пехоту. Тем не  менее,  к вечеру 13 июня (1916 года)  корпуса 9-й армии, пройдя на правом фланге её 15 километров, а  в центре  до 50 километров  и,  имея левый фланг  почти на месте, приостановились, подойдя к тыловой укрепленной позиции австро-венгерцев на линии западнее Городёнка и Снятынь и далее по западному берегу реки  Прут до русско-румынской границы.
     Как раз в этих местах  длительное время    несли боевую службу казаки 10-го  Донского казачьего полка.  Теперь же их боевая служба в считанные дни превратилась в напряжённые, кровопролитные бои. Об этом свидетельствуют записи  в оперативных документах  1-й  Донской казачьей дивизии, которые касаются 10-го   полка:
9 июня (1916 года).
   Во  исполнение  приказа 1-й  Донской казачьей дивизии  (от) 8-го июня (1916 года) за № 040,  полк с рассветом 9-го июня (1916 года) выступил из деревни  Русски-Банылив в направлении деревень Вилявче, Березница,  высоты  405, деревни  Михово-Майдан и далее на деревню  Майдан с целью отбросить с боем противника, защищающего дорогу к местечку Визницы и городу Куты  и занять эти пункты.
    К 8 часов 20 минут (утра)  9 июня  (1916 года) полк, преодолев все трудности движения по горным местным тропинкам и болотистой местности, подошел к деревне  Михово-Майдан. Разведкой было выяснено, что молочная ферма Ремаскановка, круглая роща юго-западнее этой фермы и деревня Майдан заняты превосходными (примечание автора: тогда не писали «превосходящими) силами противника, причем у деревни  Майдан и у молочной фермы Ремаскановка у противника (имелись) окопы. Для занятия молочной фермы были высланы в конном строю 4-я сотня 10-го полка и 6-я сотня 9-го полка, присоединившаяся к полку в деревне  Михово-Майдан, а для занятия деревни  Майдан была выслана 2-я сотня 10-го полка. При выходе из леса, что северо-восточнее молочной фермы  Ремаскановка, сотни, высланные для занятия фермы, были встречены сильным ружейным и пулеметным огнём противника, вследствие чего вынуждены были спешиться  и наступать на ферму в спешенном порядке. По мере продвижения наших цепей к ферме,  огонь противника делался всё интенсивнее, достигнув высшего напряжения в то время, когда наши цепи от позиций  противника разделяло расстояние всего лишь в 100 - 120 шагов. Сотни дружно бросились на «Ура!», смяли противника, штыковым ударом выбили его из окопов и прогнали в рощу юго-западнее молочной фермы. Продвигаться далее к роще, ввиду совершенно открытых подступов и ураганного пулеметного огня противника (из 7 - 8 пулемётов), было невозможно, почему наступление наших цепей на рощу со стороны молочной фермы,  должно было на время приостановиться. 2-я сотня 10-го полка, направленная в пешем строю на деревню Майдан, при содействии полусотни 4-й сотни 9-го Донского казачьего полка, быстро сбив охранение противника у деревни Майдан, бросилась в штыки с криком «Ура!» на окопы противника и саму деревню. Натиск её был настолько стремительный и настолько неожиданный для противника, что австрийцы не могли оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления и бросились бежать в разные стороны. По занятии деревни  Майдан,  1-я и 2-я сотни 10-го полка были направлены на деревню  Чорногузы. 6-я сотня - в том же направлении,  для обеспечения правого фланга операции со стороны деревни  Исинс, а 3-я сотня 10-го  полка была направлена для атаки в пешем порядке круглой рощи юго-западнее молочной фермы  Ремаскановка,  со стороны деревни  Майдан. Дружным натиском казаков на рощу с двух сторон - со стороны молочной фермы и деревни  Майдан, - противник был сбит и бежал в направлении на деревни  Каратендорф, Александерсдорф и Михадра. Для преследования бегущего противника была брошена в конном строю 5-я сотня 10-го полка, развить которой успех, вследствие множества ручейков с болотистыми берегами, однако не удалось. С занятием круглой рощи, цепи 2-й и 3-й сотен 10-го полка были двинуты на деревню  Чорногузы, а одновременно с ними высланы в том же направлении в конном строю и остальные сотни. Противник пытался ещё оказывать упорное сопротивление, но понеся потери у молочной фермы, деревни  Майдан и круглой рощи, долгого и серьезного сопротивления оказать уже не мог и, сбитый дружным натиском казаков со своих последних позиций впереди деревни  Чорногузы и местечка  Визницы, бежал в беспорядке в горы, отдав их  в наши руки,   открыв путь для дальнейшего наступления далее всей дивизии на город Куты, закончившегося занятием этого пункта. В бою 9-го июня (1916 года)  полк понёс потери: ранен 1 офицер, убито 4 казака, 19 казаков ранено и 1 контужен. Полком в бою захвачено: 4 австрийских офицера, 139 австрийцев - нижних чинов, 3 пулемета и 3 лошади, из которых 2 были ранены и оставлены на поле сражения. Убито 8 лошадей и 5 лошадей ранено. (92)
23 июня (1916 года).
   Полк занимал позицию от высот 1361  по берегу реки Татарка,  до южного склона высоты 1412. В 4 часа (утра) 23 июня (1916 года)  полевая и тяжёлая артиллерия противника накрыла ураганным огнём по всему участку позиции 10-го полка и особенно сильный (огонь вёлся)  по высоте 1361. В 6 часов 30 минут утра,  несколько густых цепей австрийцев,  похожих скорее на колонны,  нежели на цепи, повели наступление на всём фронте полка. Позиция была занята нами слабо, фронт около 2-х верст оборонялся всего лишь 300-320 казаками, поэтому на долю бойцов выпала тяжёлая задача - сдерживать напор противника в 12 - 15 раз сильнейшего. Поднятая с рассветом артиллерийская стрельба противника,  была понята как подготовка к атаке; поэтому наступление и атака противника не застали казаков врасплох и не были для них неожиданностью. Австрийцы, подойдя на 400-450 шагов к нашей позиции, бросились с криком «Ура!» в атаку, но несколько дружных и сдержанных залпов казаков произвели у наступавших замешательство и затем вся эта наступавшая колонна хлынула в   ужасе   назад, расстреливаемая нашим ружейным и пулемётным огнем. За первой атакой последовали,  через некоторый промежуток времени, вторая, третья и четвёртая атака, но всех их постигла участь первой - противник был отброшен с большим для него уроном. В 9 часов 30 минут утра  артиллерия смолкла, австрийцы атак не предпринимали, кругом воцарилась тишина, даже редко можно было слышать звук ружейного выстрела. Но тишина эта оказалась временным затишьем перед вновь разразившейся грозой. Около 11 часов утра  полевая и тяжёлая артиллерия австрийцев  снова открыла ураганный огонь по фронту 10-го  полка и в 11часов 30 минут утра начался второй приступ атак противника, но уже не по всему фронту, как то было в первый раз, а лишь на нескольких участках. Видя бесполезность и губительность лобовых атак по всему фронту, австрийцы теперь избрали для своих атак, два направления: на высоту 1361  и юго-восточный склон высот 1412, где имелась балка без названия, как наиболее скрытный и выгодный подступ к нашей позиции. Австрийцы повалили массами в указанных направлениях, но дойти им до нашей позиции, как и в первый  раз, не удалось. Казаки, ободрившись успехом отбития первого приступа атак, теперь действовали ещё хладнокровнее и увереннее:   расстреливали австрийцев в упор, а на некоторых участках переходили в контратаки и опрокидывали австрийцев штыковым ударом. За первой атакой последовал целый ряд повторных и яростнейших атак, но все они были отбиты. Противник снова отхлынул в свои окопы, но неся потери убитыми и ранеными. В 13 часов  снова наступило затишье. Артиллерия умолкла, пулеметы прекратили свою трескотню, изредка слышались одиночные ружейные выстрелы, австрийцы не показывались из своих окопов. В 15 часов 40 минут артиллерия противника в третий раз открыла ураганный огонь, сосредоточив всю свою силу на высоту 1361 и через 30-40 минут цепи противника двинулись на эту высоту. На высоту 1412 австрийцы уже не лезли, да и на высоту 1361 они шли далеко не такими густыми рядами, как в первый и во второй раз. Этот приступ атак легко был отбит фланговым огнем наших левофланговых сотен (1-й и 5-й) и вскоре прекратился. До позднего вечера ждали ещё атак австрийцев, но они не возобновлялись, а вечером в стороне противника начали вспыхивать  ракеты, светить прожектора, раздаваться первые редкие выстрелы их сторожевых постов - ясные признаки того, что атак не возобновят, а ждут и боятся контратак с нашей стороны.
В этом бою полк понёс потери: убито 4 казака, ранено 8 казаков, контужено 2 казака; один раненый и два контуженных остались в строю. (93)
25 июня (1916 года)
   Полк занимал позицию восточнее деревни Бряза от высоты 1147 через высоты 99, 1138 до долины реки  Изваруль-Негри включительно. С 13 часов 25 июня (1916 года)  заметно было накапливание противника на высотах западного берега реки  Молдова небольшими группами в 5-10-15 человек. Накапливание производилось….   до того искусно и скрытно, что судить о его размерах, хотя бы приблизительно, решительно не представлялось никакой возможности. Около 18 часов 30 минут  австрийцы, быстро спустившись с высот западного берега реки  Молдова к шоссе в деревню  Бряза, большими массами перешли в энергичное наступление на фронте полка. Около 2-х рот противника направились долиною между высотами 99 и 1138, столько  же приблизительно - долиною реки  Бряза и батальон пехоты противника - в обход высоты 1147 с севера. Позиция 10-го полка была слишком растянута - стрелок от стрелка находился на расстоянии 30-40 шагов, а потому участок этот мог лишь наблюдаться. Правее 4-й сотни, занимавшей позицию на высоте 1147,  не было никаких наших частей, поэтому австрийцы смело направились в обход высоты 1147 с севера и повели наступление на 4-ю сотню по северному склону этой высоты. На защитников высоты (56 казаков) навалился батальон пехоты противника и, не смотря на отчаянное сопротивление казаков,  занимавших высоту  и потери противника от нашего ружейного огня, 4-я сотня вынуждена была оставить позицию на высоте 1147 под давлением противника с фронта и угрозы обхода австрийцами высот с востока и выхода в тыл  и отойти на другую позицию - на высоту 1238. С занятием австрийцами высоты 1147 создавалась угроза и 2-й сотне, занимавшей высоту 99, и 5-й и 3-й сотням, занимавшим западный склон высоты 1138, так как австрийцы тотчас же установили на высоте 1147 пулеметы и открыли из них огонь во фланг нашим сотням, занимавшим указанные высоты. Вследствие отхода 4-й сотни и 2-я сотня вынуждена была отойти,  так как кроме напора с фронта, австрийцы угрожали флангу и тылу обходом долинами реки Бряза и ручья между высотами 99 и 1138.  2-я сотня вынуждена была отойти на  высоту 1238, а затем 5-я, 6-я и 3-я сотни отошли на восточный склон высоты  1238.     Австрийцы продолжали наступление,  несмотря на сильный ружейный и пулемётный огонь с нашей стороны. К этому времени подошла на помощь 2-я сотня и полусотня 3-й сотни 13-го  Донского казачьего полка и соединенными усилиями сотен 10-го полка и 13-го  полка противник был остановлен на высоте 1138 и дальше продвигаться не пытался. Оставаться на позиции совершенно открытой - под расстрелом противника, не имея связи вправо и подвергая опасности свой левый фланг,   вследствие отхода под натиском противника 15-го Донского казачьего полка,  было рискованно, вследствие чего полк вынужден был,  с разрешения и ведома штаба дивизии, отойти на новую позицию - на линию высот 1048, 1359, тем более, что обнаружена была обходная колонна противника силою около батальона,  двигавшаяся долиною реки Бряза к высоте 1382. Потери полка в этом бою: убито 2 казака, 3 казака остались на поле сражения,  оставшемся за противником; ранено 12 казаков, из них 4 остались в строю. (94)
    Потери полка в  боях лета  1916 года составили:  офицеров:  убитыми  2, ранеными 6, всего 8. Казаков: убитыми  34, ранеными 140. Всего  174. Лошадей: убитыми  38 ранеными 84. Всего  122.  За это же  время полком было взято в плен офицеров 4,  нижних  чинов 166,  пулемётов 3, ружей 224.  (95)
   На 15 августа (1916 года)  во взводах было по 16 рядов. Убыль личного и конского состава восполнялась прибывшими с Дона пополнениями. В полк прибыло офицеров  - 6,  казаков со строевыми лошадьми - 200,  лошадей -  54. Пополнения прибывали два раза 18 июля 1916 года  и 23 июля 1916 года. (96)
   После грозового и кровопролитного лета 1916 года наступила нудная и дождливая осень. Пора,  когда казаки снова разошлись по своим  окопам и,  проклиная их,  на чём свет стоит,  стали нести караульную и сторожевую службу, ведя бесконечную работу по совершенствованию позиций,  занимаемых казачьими полками. Как нельзя лучше настроения казаков в тот период выразила публикация в газете «Донские областные ведомости»  «Казаки в окопах (С фронта)» автором которой обозначен М. Пустошкин
   «Вот уже три месяца как мы в окопах. Сами рыли их, сами опутывали проволокой.  Очередная смена сотен изо дня в день и  окопные сидения  с непременными  перестрелками.  Частенько со стороны немцев отзывается «Тяжкая». Шлёт «подарки» и наша. Изредка раздаётся трескотня пулемётов. И только. Скучно сидеть казакам в окопах, не по-  казачьи как будто. Не в духе казаков сидеть долго на одном месте, не любят они нудной стоянки и окопов. И часто приходится слышать:
- Эх, кабы,  вернулось время 1914 и 1915 годов!
   Да,  вполне понятно это сетование  казаков. В то время они не знали, что такое «окопы», не сидели в них, а дрались и дрались. Дрались и на конях, дрались и пешими, но не сидели на одном месте. И долго будут помнить австрияки август и сентябрь, ноябрь и декабрь 1914 года и февраль 1915 года! Знают немцы и сейчас,  что против них «козакен» и учитывают это. Сидят в окопах с бомбомётами  и удушливыми газами и с  широкой изгородью колючей проволоки  и не рискуют выходить из-за неё.
Очевидно,  «козакен» для них по прежнему страшен. Но это мало удовлетворяет казаков. И они «соскучились жизнью монотонной»,  организовали партизанский отряд  и этот отряд «работает». То проволоку порежет, то мост разрушит, то пленного поймает…
Надо полагать,  не раз немцы задыхались от бессильной злобы. Они мстят,  посылая  в наши окопы тяжёлые снаряды  с шрапнелью,  но это мало интересует, как обычное  и бесцельное явление».(97)

Глава 5. 1917 год. Последний год истории полка.
5.1. 1917 год.  В центре революционных  событий.
   Боевая деятельность  10-го  Донского казачьего  генерала Луковкина полка в годы   1-й Мировой войны не была одинаково насыщенной событиями. 1914 год   был отмечен  участием полка  в крупнейших боевых операциях Юго-Западного фронта, встречных сражениях,   фланговых конных атаках и глубоких рейдах в тыл австро-венгерских войск. 1915 год начался жестокими боями на Днестровских просторах,  а закончился длительным окопным сидением.
      1916 год вошёл в историю полка, прежде всего, участием в летних боях, ставшими заметными боевыми делами, поскольку они происходили на главных направлениях Брусиловского прорыва. 1917 год начался относительно спокойным течением полковой жизни. Нахождение на линии соприкосновения с противником, смена других полков  в окопах, отдых в тылу. Даже если бы и сохранился журнал военных действий за этот период, то    в нём были бы однотипные записи. Приказы по полку с составом внутреннего наряда, караула у знамени  и назначением дежурных сотен,  никак не характеризуют общую обстановку на фронте и в стране. В полковых приказах  не было  даже отражено такое грандиозное событие,  как отречение от престола царя Николая II  и приход к власти Временного правительства.  Об этом периоде истории полка  остались только воспоминания  офицеров и простых казаков. Одно из них, уже упоминаемого в книге казака Хряпкина Ф.М. поражает своей простотой и даже  будничностью в оценке исторического события: 
    «Как я узнал о случившейся революции в Петрограде?  Поздно вечером я зашёл к товарищам в соседнюю квартиру и застал их спорящими о революции. Дают мне газету - экстренный выпуск. Я её бегло прочитал и узнал, что царь свергнут с престола, и образовалось Временное правительство. Разговор шёл о том, как теперь будем жить. Один из них прямо доказывал, что теперь нам придется жить без земного бога...». (98)
    В подобных воспоминаниях,  опубликованных в советское время,  утверждалось, что известие о свержении царя было поголовно воспринято казаками с восторгом. Но есть и другие свидетельства того, что у казаков в этот момент  были большие сомнения. Их терзала неопределённость и особенно,  в главном для казаков вопросе - земельном. Что будет с вековым укладом казачьего землепользования? Будут ли претендовать иногородние и другие,  живущие в станицах и хуторах люди,   на грядущий передел земли и особенно войскового запаса, на который так рассчитывали  изнывающие от безземелья казаки правобережной части Северского Донца. А ведь именно из них  в основном и состоял 10-й  Донской казачий полк. Бесконечной чередой тянулись митинги и собрания,  конференции и заседания,  на которых выступали и отстаивали свою точку зрения казачьи делегаты. Время для этого было. Полк квартировал в тылу,  в Бессарабии и в боях лета 1917 года участия не принимал.
   На начало лета 1917 года пришлось ещё одно знаменательное событие в полковой истории. После двух лет командования  полком на повышение, командовать бригадой 5-й  Донской казачьей дивизии,  был отправлен полковник Фарафонов Иван Николаевич. В служебной аттестации о его личных качествах было сказано так:
«Службу знает отлично, крайне интересуется ею, неотступно следит за военной литературой. Тактически вполне подготовлен, отлично разбирается в военной обстановке, решителен, с огромным почином.
В бою хладнокровен и отнюдь не подвержен никаким наносным влияниям. Лично храбрый, что доказывается его делами под Хмельником, под деревней  Дзвоновицы, у деревни  Незвиска, под городом  Зелещики, под деревней  Ржавенцы и многими другими делами в последнее время, когда он водил вверенные ему части в атаку. За выдающуюся храбрость и распорядительность в бою под деревней  Ржавенцы,  аттестуемый награждён Георгиевским оружием.  К подчиненным строг, справедлив, заботлив. Отличный руководитель господ  офицеров. Нравственности безусловно безупречной. Человек большого порядка. Характер твёрдый и настойчивый. Здоровья отличного, почему все лишения военно-походной жизни переносит легко». (99)
Такими были командиры Донских казачьих полков первой очереди. Хотя следует добавить, что это были не только полки первой очереди, но и постоянно первой линии боёв, которыми командование закрывало разрывы  в своей линии обороны или же, напротив,  бросало в прорыв, когда такая возможность предоставлялась. Непродолжительное время с 28 сентября по 22 октября 1917 года 10-м Донским казачьим полком командовал полковник Якушев Дмитрий Иванович, переведённый в другую бригаду 1-й  Донской казачьей дивизии  командовать  13-м  Донским  казачьим  полком.
Последним командиром 10-го полка был Бочаров Константин Помпеевич. Воспитанник этого же  полка, уроженец станицы Усть-Бело- Калитвенской.  О Бочарове  не раз упоминается в этой книге. Именно ему довелось пройти  тяжелые испытания во время переломных событий  конца 1917 года.
    20 августа 1917 пришёл приказ грузиться в эшелоны и отправляться,  как было сказано казачьим командирам,  на защиту Петрограда от возможного захвата немцами, поскольку в это время началось движение немецких войск в Прибалтике и ими была занята Рига.
Об этих днях так вспоминал  Ф. М. Хряпкин, казак 10-го  Донского казачьего полка,  уроженец  станицы Луганской:
«В один из дней, по тревоге,  мы стали грузиться в эшелоны. Были предприняты меры повышенной готовности: к машинисту паровоза приставили дежурного,  эшелон вооружили пулемётами, казакам раздали боевые патроны.
Вскоре узнали, что движемся на Петроград. Это известие стало доступным благодаря нашему казаку Василию Золотареву, который на одной из станций стал свидетелем спора начальника эше¬лона есаула Абрамова (Петра Фёдоровича)   и дежурного по станции. Последний отказы¬вался пропускать наш эшелон, ссылаясь на предписание железнодорожного  начальства. После того, как есаул Абрамов  достал из кобуры револьвер и предложил ещё раз обдумать сложившуюся си-туацию, тот  согласился пропустить наши эшелоны по заданному маршруту.
На станции Луга  командир 1-й Донской казачьей дивизии, наш станичник Греков Пётр Иванович, построил личный состав и обратился к казакам с не¬которыми   разъяснениями. Он обвинил Временное правительство и Генеральный штаб  в причинах хаоса и разрухи в стране, разъяснил стремление генерала Корнилова (Лавра Георгиевича), навести порядок. Пос¬ле этого стала ясна причина нашего появления в  тылу. Далее генерал заявил, что лично поддерживает Корнилова  и все, кто с ним солидарен, должны выйти из строя и стать за его спиной...
Первыми пошли офицеры, за ними казаки. На месте пока оставалась наша команда. Все смотрели  на неё молча. Наконец наш правофланговый пошёл, за ним последовали все, кроме меня и урядника Иванова из Хопёрского округа, если не ошибаюсь, Преображенской станицы. Двое нас оставались стоять на месте, что вызвало ин¬терес у генерала, он обратился ко мне, обвиняя меня в малодушии. Я ему ответил: «Господин   генерал, с какой целью ночные движения, зачем напрасно проливать кровь?»
Генерал Греков меня прерывает и предлагает начальнику штаба,  полковнику Попову  записать наши фамилии для доклада командиру корпуса.
К вечеру вахмистр Богучарский  дал нам совет - немедленно скрыться в каком-либо из эшелонов, что мы и сделали.  Через десять  минут после нашего ухода прибыла команда казаков для нашего ареста». (100)
Так,  волей военной судьбы,  казаки и офицеры 10-го полка стали участниками массового стягивания войск к Петрограду, которое затем назвали по имени инициатора этих действий,  генерала Корнилова Лавра Георгиевича, корниловским мятежом. Но как такового мятежа с кровопролитием и боевыми  столкновениями  противоборствующих сторон не было. Эшелоны 1-й  Донской казачьей дивизии, в том числе и 10-го полка тащились по железной дороге, постоянно  останавливаясь,  то из-за разобранных рабочими  путей, то из-за саботажа  железнодорожников,  не дававших подвижной состав, топливо  и воду для паровозов, а то и просто зазывавших казаков на митинги на каждом полустанке.
   Старый знакомец казаков 10-го  Донского казачьего полка,   генерал Краснов Пётр Николаевич,  был назначен командиром 3-го  конного корпуса и именно ему довелось участвовать в событиях после корниловского выступления и,  особенно,  в дни октябрьского переворота в Петрограде. 
    В своей книге «На внутреннем фронте» Краснов П.Н. вспоминал:
    «6 сентября(1917 года)  начальники дивизий донесли мне о том, что полки собраны и расквартированы в указанных им районах. 7 числа я был в Пулкове, в районе расположения 9-го и 10-го донских казачьих полков. В просторной сельской школе были собраны все офицеры и большая часть урядников полков. Прибыло много казаков, моих старых сослуживцев   для того, чтобы посмотреть на меня. Я коротко и совершенно откровенно рассказал офицерам и казакам обстановку. Я не скрывал от них, что цель нашего присутствия в Петрограде - не столько угроза немецкой высадки, сколько страшная тёмная работа большевиков, стремящихся захватить власть в свои руки. Дорогие мне лица окружали меня. Я видел пламенные, восторженные взгляды моих соратников под Белжецем, Комаровым, Незвиской, Залещиками и во многих, многих делах. Я чувствовал, что среди них я свой. Я кончил.
- Ваше превосходительство!- раздались гулом голоса, - не извольте ни о чем беспокоиться. Мы - корниловцы! Велите - и мы вам Керенского самого предоставим. Мы понимаем, где порядок.
   ….В 5 часов  дня,  того же 7 сентября,  я говорил в Павловске с офицерами и представителями 13-го и 15-го донских казачьих полков. Слушали внимательно, но настроение было не то. Не было общего слияния и единой мысли». (101)
    26 сентября 1917 года 10-й  полк вместе с другими полками 1-й  Донской казачьей дивизии был выведен из  пригородов Петрограда и отправлен в окрестности города Остров  Псковской губернии.   Усилиями Краснова началась планомерная работа по приведению войск в порядок. Стали проводиться  учебные занятия по всем предметам. Во всех полках предполагалось прочитать курсы  по географии и истории России, политической экономии и военному искусству. В воинских частях  были устроены библиотеки. Офицеры,  как могли,  отвлекали казаков от беспокоящих дум и стремились занять хоть чем-то казачью массу. А для начала всячески пресекали попытки агитаторов любых партий вступить в контакт с личным составом. Ясно чего боялись эти агитаторы. Посылки казаков на усмирение бушующего северо-запада России. И всё же две сотни 10-го  полка были отправлены в Новгород, как было указано в распоряжениях командования,  «для предотвращения возможных эксцессов».
    24 октября 1917 года оставшиеся  четыре  сотни 10-го  Донского казачьего полка стали грузиться  в эшелон,  для отправки в Прибалтику.  Но отправиться туда не пришлось. На следующий день разразились события,  последствия которых  каждый казак  ощутил  на  своей судьбе на  протяжении всей оставшейся на его долю жизни. А пока пришлось двое суток сидеть в вагонах,  в ожидании отправки в Гатчину. Туда же   умчался из Петрограда  Керенский, уже  лишённый власти и приехавший  к казакам за поддержкой.  Прибыл в Гатчину и  Краснов,  так и не получивший полноценной возможности управлять частями,  разбросанного  по железным дорогам 3-го  кавалерийского  корпуса. О гатчинских событиях Краснов впоследствии вспоминал так:
    «В  Гатчине меня ожидало приятное известие. Из Новгорода прибыл эшелон 10-го донского полка, две сотни и два  орудия. Командир эшелона, чудный офицер, есаул Ушаков, пробился силою, несмотря на все препятствия со стороны железнодорожников. Я приказал выгружаться, имея целью захватить Гатчину врасплох. В полутьме раннего утра вышли сотни 9-го и 10-го полков и артиллерия. Я послал разведку в город, а сам с сотнями выдвинулся на Петербургское шоссе». (102)   
В газете «Вольный Дон» от 8 ноября 1917 года была напечатана статья «Юнкера из Гатчины». В ней освещались последние октябрьские события в Петрограде,  что называется,  по горячим следам:
«26 октября утром,  стало известно, что пришли три сотни казаков Донского десятого полка во главе с командиром Плешаковым. Гатчина в это время была полна вооружёнными солдатами, матросами и всяким сбродом. За тремя сотнями Плешакова двигались 9-й и 10-й  Донские полки,  немного кубанцев и уссурийцев.  При донцах было шесть батарей. Казаками были разоружены все солдаты и матросы в Гатчине. Стали прибывать из Петрограда офицеры, пехотинцы и морские. Офицеры бежали, переодевшись в штатское платье или солдатские шинели. Некоторые были в женских костюмах. О Петрограде передавали ужасные вещи. Там начались погромы и избиения офицеров.  В это время небольшие силы генерала Краснова двигались на Петроград. Навстречу им вышли большевистские войска. Завязалось сражение. Донцы нажимали, а враг отступал. Недостаток  патронов заставил донцов остановиться, а потом отступить». (103)
За четыре дня до этой публикации,  4 ноября 1917 года,  в той же газете «Вольный Дон»,  в очередной  статье о петроградских событиях,  сообщалось о потерях красновского похода - трое убитых и трое тяжелораненых казаков,  легкораненых казаков - шестнадцать. Было приведено соотношение сил во время неудавшегося гатчинского похода, в котором принимали участие  казаки 10-го полка. Против 15-16 тысяч красногвардейцев,  активно действовало не более одной тысячи казаков, офицеров и юнкеров.
После провалившегося  похода на Петроград,  стало ясно, что дело Керенского, всё ещё остававшегося на попечении у Краснова,  было  безнадёжно проиграно.
Есть в  воспоминаниях Краснова та часть,  которая касается непосредственно казаков 10-го  полка:
«Накануне вечером пришли две сотни 10-го Донского казачьего полка из Острова. Я направил их на заставы и ожидал установки с ними связи. Рано утром поехал их проверить. В Гатчине спокойно, но как-то сумрачно. Донцы 10-го полка устроили окопы, перекопали шоссе, чтобы броневые машины не могли подойти, смотрят на холодные воды реки Пудости и говорят: никогда красногвардеец вброд не пойдёт, а тут   удержим». (104)
Краснов в своей книге вспоминал о фельдшере 10-го полка  Ярцеве, который в начале 1915 года перевязывал  Краснову рану  в бою под Незвиской. В гатчинском эпизоде  Ярцев отличился не как медицинский работник, а как пропагандист,  убеждавший казаков полка, не идти на «замирение» с большевиками. Однако в головах у казаков крепко засело, что стоит установить мирные отношения,  с захватившими власть большевиками, не мешать им продолжить начатое дело и тогда будет открыта дорога домой,  на Дон. Да оно и понятно - после трёх лет войны,  никаких других желаний у некогда боевых, испытанных казаков уже не оставалось.
   К этому же периоду начала ноября 1917 года относится случай,  о котором казаки 10-го полка старались не вспоминать, а Краснов по этому поводу  очень сильно сокрушался:
 «9 ноября (1917 года) я был в Великих Луках и здесь испытал серьёзное огорчение. В Великих Луках стояли эшелоны 10-го Донского казачьего полка, моего полка. Казаки этого полка были мною воспитаны, они со мною были вместе в боях, мы жили тесною, дружескою жизнью. Кому-то из моих адъютантов пришло в голову, что самое безопасное будет, если я поеду с ними на Дон  и он пошёл в полк переговорить об этом. Казаки отказались взять меня потому, что это было для них опасно. Не то огорчило меня, что они не взяли меня,  я бы всё равно не поехал, потому что мой долг перед корпусом не был выполнен, мне надо было его собрать и отправить к Каледину, а огорчил мотив отказа - трусость. Яд большевизма вошёл в сердца людей моего полка. Который я считал лучшим, наиболее мне верным, чего же мог ожидать от остальных?» (105)
       
 
   5.2. Конец полковой истории.
   Целую неделю продолжались переговоры между казачьими начальниками и представителями новой,  тогда ещё  никем не признанной, но диктующей всем свою волю, власти.  Только 12 ноября 1917 года окончательно деморализованные части 1-й Донской казачьей дивизии погрузились в эшелоны и отправились на Дон. Казаки ехали со своим стрелковым вооружением и холодным оружием. В эшелоне 10-го  полка везли несколько радиостанций, пригодившихся для связи на полях сражений  Гражданской войны, а вот до неё уже  оставались считанные месяцы.
О том, что она  неизбежно начнётся,   почти никто из казаков и офицеров, так бесславно переставшего существовать 10-го Донского казачьего генерала Луковкина полка,  не сомневался.
Путь казаков в полковом эшелоне до родного Дона,  по бурлящей России,  был  очень трудным и совсем не коротким. Почти две недели добирались казаки до станции Каменской. В окружной станице были расквартированы наиболее боеспособные сотни и штаб полка. Часть казаков была распущена по своим куреням. Полком продолжал командовать полковник  Бочаров Константин Помпеевич.
Он получал телеграммы от Донского атамана генерала Каледина Алексея Максимовича, который,  как известно,  не признал октябрьского переворота, совершенного большевиками и принял всю полноту власти в Области Войска Донского,  до созыва Учредительного собрания,  на себя.
На самом деле никакой полноты власти уже не было. Так же как и не было строгого полноценного подчинения казаков своему командованию. Дон бурлил в революционной стихии. С одной стороны,  революционные лозунги привлекали казаков своей простотой и ясностью, с другой стороны,  их страшило грядущее равенство и особенно земельное,  с теми же  иногородними. Старая вражда получила новые дрожжи. И от словесных баталий было очень недалеко до вооружённых схваток. Так и получилось, но немного позднее, в январские дни нового 1918 года.       
Заметным революционным событием для всей России стал съезд фронтового казачества в  станице Каменской. Он открылся  10 (23)  января 1918 года.  В газете «Известия  Областного  военно-революционного  комитета Донской области»   № 2   есть такая короткая фраза «Присланная Калединым сотня 10 полка прибыла в Каменскую, когда она находилась в руках Военно-революционного комитета». (106)
В  знаменитом романе Михаила Александровича Шолохова «Тихий Дон» подробно рассказывается о событиях в станице Каменской и роли в  них казаков 10-го полка:
        «На другой день после съезда в Каменской в станицу прибыл, по приказу Каледина, 10-й Донской казачий полк - арестовать всех участников съезда и обезоружить наиболее революционные казачьи части….    Полк,  выгрузившись,  примкнул к митингу. Отборно рослые, вылощенные гундоровцы, наполовину составлявшие кадры полка, смешались с казаками других полков.  В их  настроении   сейчас же  произошел резкий перелом. На приказ командира полка о выполнении распоряжения Каледина казаки ответили отказом. Среди них началось брожение, как следствие усиленной агитации, которую развернули сторонники большевиков». (107)
    После событий в Каменской, связанных со съездом фронтового казачества и разгромом партизанского отряда  полковника   Чернецова  Василия Михайловича,  казаки 10-го  полка подпали под влияние  другого лидера тех смутных дней,   войскового старшины Голубова Николая  Матвеевича. Будучи известной, популярной и даже горячо любимой личностью среди казаков он,   ведя пропаганду среди остатков  полков, остававшихся в Каменской,  убедил их в необходимости присоединиться к его отряду.
   10-й Донской  казачий  полк присоединился к Голубову  по причинам скорее патриотическим, чем политическим. Голубов  сумел убедить  казаков и офицеров полка, что Донское правительство так или иначе падёт, а если в Новочеркасск ворвутся первыми матросы, то они  не оставят  там камня,  на камне. После этого полк вместе с голубовцами занял донскую столицу и, действительно, не давал разбушеваться красным, пришедшим на следующий день.  Новочеркасск в те  февральские дни  потерял много офицеров, расстрелянных матросами, но он потерял бы намного больше, если бы жители и их дома не находили защиту у голубовцев.
   Казаки не дали большевикам расстрелять офицеров, арестованных на гауптвахте. Погибли только взятые под арест  в первый день, среди них Атаман Донского казачьего войска Назаров Анатолий Михайлович и с ним шесть генералов и штаб-офицеров.  Красная гвардия распоряжалась в городе не больше двух-трёх суток. В дальнейшем дежурные сотни голубовцев, в том числе и из состава десятого полка,  решительно препятствовали арестам и грабежам до тех пор, пока красногвардейцы не ушли из города.
     Эта роль казаков широко известного на Дону полка,  не раз изучалась в более поздние годы в эмиграции, находившимися там донскими историками. И мнение никогда не было единодушным. Сами же участники новочеркасских событий мемуаров по этому поводу не оставили.
   Когда в марте-апреле 1918 года на Дону вспыхнули восстания,  том числе и в станице Гундоровской, то в них активными участниками стали офицеры и казаки 10-го  Донского казачьего полка. Атаман Краснов предпринимал попытки возродить прославленный полк в составе Донской армии, но полноценной замены не вышло. А вот находившиеся в составе Донского гундоровского георгиевского полка казаки с удовольствием и большой гордостью носили погоны с полковым номером «10» и наводили одним своим появлением  в цепях ужас на красноармейцев и их командиров.
   Краснов Пётр Николаевич,  уже будучи на службе в немецком вермахте в 1943 году,  попытался вновь возродить себе на радость 10-й Донской казачий полк. И снова ничего не получилось,  но  это,  как говорится, совсем другая история.
     Как же  сложились судьбы офицеров и казаков 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка после его расформирования, на чьей стороне они воевали и как отличились?
     О генерале Краснове нет смысла повторяться. Его судьба,  как атамана Всевеликого Войска Донского в годы Гражданской войны и затем с 1919 года в  эмиграции, так же как и  обстоятельства его ареста в 1945 году, суда и  казни,  последовавшей в январе 1947 года  в лефортовской  тюрьме,   хорошо известна всем знатокам донской истории.
    Боевой помощник Краснова  по службе в 10-м  Донском казачьем полку и его командир в 1915-1917  годах полковник Фарафонов Иван Николаевич был расстрелян в начале января 1918 года (по новому стилю) в станице Каменской. К сожалению, ни точная дата, ни обстоятельства   его гибели достоверно неизвестны.
  В своих воспоминаниях Пётр Николаевич Краснов даёт подробную характеристику боевым качествам сотенных командиров и офицеров  10-го полка.
         Спустя более чем сто лет,  после описываемых в этой книге событий,  трудно восстановить по архивным и другим источникам их  судьбы. И всё таки следует попытаться это сделать.
    Имеются сведения о том, что командир 2-й сотни  есаул  Григорий Алексеевич Апостолов дослужился в годы  1-й  Мировой войны до войскового старшины. После вступления в Донскую армию получил чин полковника и был помощником начальника  отдела контрразведки  штаба донской  армии. В отставку вышел 5 апреля 1920 и после эвакуации из Крыма скитался,   как и многие его сослуживцы,   на чужбине по европейским и другим странам.
    Командир 3-й  сотни полка, уроженец станицы Гундоровской, бывший её атаман,    есаул Тихон Петрович Краснянский в годы 1-й Мировой войны дослужился до полковника, командовал  46-м  Донским  казачьим  полком. После  возвращения на Дон и расформирования полка, Тихон Петрович создал партизанский отряд своего же имени и вместе с партизанским отрядом полковника Чернецова Василия Михайловича  совершал рейды по городам и шахтёрским посёлкам  Донбасса. Затем  увёл свой отряд в «ледяной поход» на Екатеринодар и во время одной из атак на позиции красногвардейцев,  погиб под населённым пунктом Выселки, неподалёку от кубанской станицы Кореновская.
    В первые месяцы войны в Галиции 4-й  сотней полка командовал есаул Евгений Иванович Тапилин. В 1917 году   он стал полковником. В мае 1918 года Евгений Иванович  вступил в Донскую армию  и командовал самостоятельными отрядами повстанцев. Принимал участие в боях на севере Донской области  в качестве командира 1-й бригады 3-й  донской казачьей дивизии. Командовал 8-й  донской пластунской бригадой и стал генерал-майором. Член Астраханского войскового круга. В начале 1920 года эвакуировался в Грецию на остров Халки. По состоянию  на ноябрь 1922 находился в Болгарии. 
    Самым возрастным сотенным командиром в 10-м  Донском казачьем полку был командир 5-й  сотни есаул Дмитрий Емельянович Тюрьморезов.  Ему  на начало войны исполнилось 52 года.  Боевые отличия позволили Дмитрию Емельяновичу  стать полковником. В 1918 году он вступил в Донскую армию и с весны 1920 года состоял в офицерском резерве. Вышел в отставку генерал-майором 19 июня 1920 года.   Эвакуирован  из Евпатории на тральщике  № 412.  Тюрьморезов Дмитрий Емельянович  умер в Болгарии  2 июня 1928 года в приюте для  престарелых  русских военных инвалидов, располагавшемся на Шипке. 
     Сотник Бочаров Константин Помпеевич  встретил войну сотником и  полковым адъютантом (что по современной градации соответствует начальнику штаба полка). В ходе боёв был назначен сначала командиром сотни, затем воевал в качестве помощника  командира полка и наконец,  возглавил  10-й  Донской казачий полк.   
      В Донской армии он был начальником  штаба 9-го  Донского казачьего Усть-Бело-Калитвенского пешего полка. В январе 1919 года стал полковником.  В октябре 1919 года находился в должности  помощника  командира 80-го Зюнгарского калмыцкого конного полка. До эвакуации  из Крыма служил во 2-м  донском запасном батальоне.  Эвакуирован в Турцию и затем на  остров Лемнос в Греции.  Осенью 1925 года был в составе 3-го Донского казачьего полка в Болгарии.
   Среди наиболее часто упоминаемых в журналах военных действий 10-го полка встречается одна очень звучная  фамилия - Шляхтин Николай Яковлевич. Молоденький хорунжий. Любимец командира полка Краснова. Меткий стрелок, отчаянный рубака и прекрасный джигитовщик. Уроженец станицы Гундоровской,  выпущенный в полк в 1913 году из Николаевского кавалерийского училища. Службу в полку он закончил подъесаулом в 1916 году, после чего поступил а Академию Генерального штаба. Академию он не закончил. Помешала революция и последовавшая за ней Гражданская война. С первых её дней он оказался в Донской армии и  стал главным инструктором кавалерийского дела донской офицерской школы.  В декабре 1918 года получил чин  войскового  старшины.   В 1920 году командовал дивизионом Атаманского военного училища,  затем был назначен командиром  3-го дивизиона в  Донском пластунском юнкерском полку.  Эвакуирован из Крыма   на корабле «Лазарев».  Был в Чилингирском лагере в Турции и  на острове Лемнос.   21 июля 1921 года переехал   в Болгарию,  затем отправился   в Париж. Осенью 1925 года - в   составе донского офицерского  резерва,  в чине   полковника.  В эмиграции  Николай Яковлевич организовал одну из самых известных групп казаков джигитовщиков, которая выступала в цирках и на стадионах многих стран Европы. В годы  2-й Мировой войны служил  в Русском корпусе. С 1951 года в Марокко.   Умер 24 октября  1958 года в Генте Бельгия.
    Бой на станции Белжец в Галиции 1 августа 1914 года назван в журнале военных действий полка первым славным боевым делом и в качестве одного из героев этого боевого события  упоминается хорунжий Николай Тропин. Он также,  как и почти все  его сослуживцы,  оказался на стороне войск белых и в чине войскового старшины возглавлял отряд повстанцев, действовавший на Дону в 1918 году.
      В журнале военных действий полка было указано, что с 16 сентября 1914 года во вражеском  плену находился   подъесаул Мазанкин Степан Михайлович. Он действительно тянул нелёгкую лямку военнопленного целых три  года.  Вернувшись на Дон,  Степан примкнул к повстанцам. Довольно быстро сделал карьеру, но уже не военную,  а скорее политическую и стал членом Донского Войскового Круга от станицы Гундоровской.  Вместе с остальными представителями донской власти,  он был вывезен в эмиграцию в Константинополь. Стал одним из агитаторов за возвращение казаков в Советскую Россию. Сам вернулся в СССР в 1925 году,  но на свободе пробыл недолго.  Арестован в 1927 году в Луганске  и приговорен к расстрелу с последующей  заменой на 10 лет лагерей, где и умер.
Подъесаул  Абрамов  Петр Фёдорович  дослужился в полку до войскового старшины. Весной 1918 года оказался в рядах Донской армии. Получил в том же году  чин  полковника и  командовал различными казачьими частями и подразделениями. В августе 1919 года  он стал командиром  11-го  Донского казачьего полка, а затем  командовал   конным  запасным  полком 3-го  Донского  корпуса.   В  1920 году Абрамов П.Ф. был назначен  старшим адъютантом  управления  дежурного штаб-офицера Донского корпуса. Эвакуирован из Крыма в Турцию. Сведений о его жизни на чужбине в последующие годы  обнаружить не удалось.   
    А вот как  сложились судьбы офицеров,  служивших в конно-пулемётной команде 10-го полка. Начальник конно-пулемётной команды подъесаул Иванов  Михаил Данилович,  тот самый,  который жаловался походному атаману казачьих войск на то, что его обходят чинами,  только в конце 1-й   Мировой войны был произведён в войсковые старшины. Уже в Донской армии в декабре 1918 получил чин полковника.  Прошёл все горестные этапы эмиграции и оказался во Франции, где и умер 22 февраля 1949 года.       О подчинённом Иванова  хорунжем Беляеве Владимире Ивановиче  сохранилось больше сведений. Службу в Донской армии он начал подъесаулом  в  Нижнебузулукском конном полку.  С 27 марта 1919 года он  войсковой старшина. Был  старшим  помощником  командира  27-го Нижнебузулукского  полка. До эвакуации из Крыма,  нёс службу   командиром  особой конвойной сотни штаба Донского корпуса. Находился  на острове Лемнос в Греции.  Осенью 1925 года числился в составе  донского офицерского  резерва в Болгарии.
     Меткий пулемётчик, герой боёв под Незвиской на Днестре,    хорунжий Лазарев Роман Григорьевич проявил себя храбрым офицером и на другой войне – Гражданской. Будучи сотником,  он воевал в качестве  заместителя  командира  отряда Чернецова Василия Михайловича. Затем, после разгрома этого отряда,  стал  участником  кубанского «ледяного» похода. Вёл за собой  2-ю  сотню  в партизанском полку. В Донской армии он стал войсковым старшиной и командиром отдельного отряда.   Весной 1920 года в чине полковника   находился в офицерском резерве в Крыму. В эвакуацию не ушёл. Был расстрелян вместе с другими белыми офицерами, оставшимися в Советской России
  Прапорщик Изварин Аркадий Николаевич, отец которого,  священник Николай Изварин в мае 1916 года   ходатайствовал о переводе сына в 10-й  Донской казачий полк,   в действительности,  совсем скоро оказался в боевых порядках полка. Но отличиться ему в боях не удалось, поскольку самих боёв уже не было. Следующий раз о нём можно узнать только из сведений о Донской армии. В ней Аркадий Николаевич Изварин в декабре 1918 года стал сотником и храбро воевал в составе Донского гундоровского георгиевского полка.
    Даже по этим отрывочным и не всегда точным сведениям,  можно смело утверждать, что почти все офицеры 10-го  полка воевали на стороне Донской армии, продолжили в ней свою военную карьеру и потому не имели шансов остаться на своей Родине. Всех их ждала эмиграция, которую поначалу называли эвакуацией. Когда же надежд на скорейшее возвращение поубавилось, то  бывшие боевые офицеры казаки стали обустраиваться на чужбине и своим тяжёлым трудом добывать хлеб насущный. О том,  как это было,  автор подробно рассказал в другой своей книге «История Донского гундоровского георгиевского полка».
     Она опубликована в другом разделе страницы автора на сайте «Проза. Ру» и если есть интерес,  то можно ознакомиться. 
 
Источники,  использованные при написании данной  книги.
1. «Казачьи войска»  под редакцией В.К. Шенк. Составил В. Х. Казин. По 1-е Апреля 1912 года. Санкт-Петербург. 1912 год.
2. Шолохов М.А. Роман «Тихий Дон», издательство «Библиотека всемирной литературы», 1972 год, Москва,  том.2, стр. 100.
3. Российский государственный военно-исторический архив,  фонд  2007,  оп. 1,  д. 31,  часть 2.
4. Краснов П.Н. «Накануне войны. Из жизни пограничного гарнизона». Издание главного правления зарубежного союза русских воинов инвалидов. Париж. 1937 год, стр. 13. 
5. Там же,  стр.  16.
6. Там же, стр. 19-21. 
7. Там же, стр. 16.
8. Журнал военных действий 10-го Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив,  фонд 5064, оп. 1, д. 2,  л. 1.
9. Там же, л.  1.
10. Краснов П.Н. «Накануне войны. Из жизни пограничного гарнизона». Издание главного правления зарубежного союза русских воинов инвалидов. Париж. 1937 год, стр. 59. 
11.Сборник  «Мы донские казаки».  Документы, факты, очерки истории станицы Луганской. Авторы А. Сизенко, В. Федичев, В. Черепахин, Луганск, издательство «Глобус»,  2008 год, стр. 221.
12. Там же, стр. 221. 
13. Журнал военных действий 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив,  фонд  5064, оп. 1,  д. 2,  л. 3-4.
14. Цикл очерков «Донцы на войне». Очерк 4. «Завеса». Газета «Донские областные ведомости»,  № 57 от 11 марта 1915 года. 
15. Журнал военных действий 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив,  фонд  5064,  оп. 1,  д. 2,  л. 5.
16. Там же,  л.  6.
17. Там же, л.  7.
18. Цикл очерков «Донцы на войне». Очерк 3. «Набег».  Газета «Донские областные ведомости»,  № 45 от 25 февраля 1915 года. 
19. Российский государственный военно-исторический архив,  фонд  2007, оп. 1, д. 38, часть 3.
20 . Описание боевых действий 1-й  Донской казачьей дивизии. Российский государственный военно-исторический архив,  фонд  2007, оп. 1,  д. 31, часть 1.
21. Краснов П.Н. «Венок на могилу неизвестного солдата Императорской Российской армии», Варшава 1924 год, стр.6.
22. Журнал военных действий 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив,  фонд 5064, оп. 1, д.  2,  л. 9.
23. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 2007,  д. 38, оп.1, часть 5.
24. Описание боевых действий 1-й  Донской казачьей дивизии. Российский государственный военно-исторический архив, фонд  2007, оп. 1, д. 31, часть 1.
25. Цикл очерков «Донцы на войне». Очерк 4. «Завеса». Газета  «Донские областные ведомости»,   № 57 от 11 марта 1915 года.
26. Журнал военных действий 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка.  Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп. 1, д.  2, л. 9.
27. Российский государственный военно-исторический архив, фонд  5064,  оп. 1, д. 3,  л.12.
28. Журнал военных действий 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив,  фонд 5064, оп. 1, д.  2, л. 10.
29. Описание боевых действий 1-й  Донской казачьей дивизии. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 2007,  оп. 1, д. 31, часть 1.
30. Журнал военных действий 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив,  фонд 5064, оп. 1,  д. 2,  л. 12.
31. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064,  оп. 1,  д. 5,  л. 31.
 32. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп. 1,  д. 6, л. 88.
33. Журнал военных действий 10 Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив,  фонд 5064, оп. 1, д. 2, л. 12-13.
34. Там же, лист 14.
35.  Там же, лист 14.
36. Краснов П.Н. «Накануне войны. Из жизни пограничного гарнизона». Издание главного правления зарубежного союза русских воинов инвалидов. Париж. 1937 год,  стр. 20.
37. Журнал военных действий 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив,  фонд 5064, оп. 1,  д. 2, л. 15.
38.  Цикл очерков «Донцы на войне». Очерк 5. «Конная атака на пехотные окопы». Газета «Донские  областные  ведомости»,  № 62  от 17 марта 1915 года. 
39. Журнал военных действий 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив,  фонд 5064, оп. 1,  д. 2, л. 16.
40. Цикл очерков «Донцы на войне.  Очерк 7.  «В разведке». Газета «Донские областные ведомости»,  № 87 от 18 апреля 1915. 
41. Журнал военных действий 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп. 1, д.  2, л. 20.
42. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 2007,  д. 38, оп.1, часть 5.
43. Российский государственный военно-исторический архив, фонд    3216, оп. 1, д. 858,  л. 98-105.
44.  Журнал военных действий  10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив, фонд  5064, оп. 1, д. 1,  л. 3.
45.  Цикл очерков «Донцы на войне», Очерк 2. «Набег». Газета   «Донские областные ведомости»,  № 34 от 12 февраля 1915 года.
46. Журнал военных действий  10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка.  Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп. 1, д. 1, л. 6 - 7.
47.  Цикл очерков  «Донцы на войне.  Очерк 8. «Сторожовка». Газета «Донские областные ведомости,  № 106 от 13 мая 1915 года.   
48.  Журнал военных действий  10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп. 1, д. 1, л. 7 – 8.
49 . Цикл очерков  «Донцы на войне. Очерк  1. «Казаки заменяют пехоту». Газета  «Донские  областные ведомости»,  № 31 от 8 февраля 1915 года.      
50. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 2007,  оп. 1, д. 38,  часть 5.
51.  Журнал военных действий  10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив, фонд  5064, оп. 1, д. 1, л.10 - 13.
52. Там же,  л. 19 - 21.
53. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп. 1, д. 5,  л.122.
54. Российский государственный военно-исторический архив, фонд  5064, оп. 1,  д.5, л. 132.
55. Журнал военных действий 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп. 1, д. 1,  л. 21.
56.  Очерк «Взятие донцами деревни Недзвиски». Газета «Донские областные ведомости», № 64  от 19 марта 1915 года.
57. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 2007,  оп. 1, д. 38, часть 5.
58  Краснов П.Н. «Накануне войны. Из жизни пограничного гарнизона». Издание главного правления зарубежного союза русских воинов инвалидов. Париж. 1937 год, стр. 29. 
59. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 2007, оп. 1, д. 38, часть 5.
 60.  Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп. 1, д.3, л. 61.
61. Журнал военных действий 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп. 1, д. 1, л. 20.
62.  Там же,  л. 22-23.
63. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 2007,  оп. 1, д. 38, часть 5.
 64. Журнал военных действий 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка.  Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп. 1, д. 1, л. 25.
65. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 2007,  оп. 1, д. 9, часть 2.
66. Краснов П.Н. «Накануне войны. Из жизни пограничного гарнизона». Издание главного правления зарубежного союза русских воинов инвалидов. Париж. 1937 год,  стр. 33-34.
67. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 2007, оп. 1, д. 9,  часть 2.
68. Российский государственный военно-исторический архив, фонд  2007, оп. 1, д. 38,  часть 5.
69.  Там же.
70.  Там же.
71. Там же.
72. Там же.
73. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп. 1, д.31, л. 72.
74. Журнал военных действий 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп. 1, д. 1, л. 25-27.
75. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп.1, д. 5,  л. 202.
76. Журнал военных действий 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп. 1, д. 1, л. 33.
77. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп.1, д.11, л. 56.
78. Журнал военных действий 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив,  фонд 5064, оп. 1, д. 1, л. 36.
79. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064,  оп. 1, д. 31, л. 71.
 80. Российский государственный военно-исторический архив, фонд  5064, оп.1, д. 12, л. 58.
81. Журнал военных действий 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп.1, дело 1, л.38.
82. Там же, л. 38-39.
83 . Российский государственный военно-исторический архив, фонд 2007, оп. 1, д. 38, часть 5.
84. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп. 1, д. 30, л. 7.
85. Журнал военных действий 10-го Донского казачьего генерала Луковкина полка.  Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп. 1, д. 29, л. 1.
86. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064,  оп.1, д. 30, л. 46.
87. Журнал военных действий 10-го Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив, фонд  5064, оп. 1, д. 29, л. 3.
88. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 5064, оп.1, д. 30,  л. 57.
89.Журнал военных действий 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив, фонд  5064, оп. 1, д. 29, л. 4.
90. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 2007, оп. 1, д. 82,  л. 417.
91. Описание боевых действий 1-й  Донской казачьей дивизии.
Российский государственный военно-исторический архив, фонд 2007, оп. 1,  д. 31, часть 1.
92. Описание наиболее выдающихся дел 10-го  Донского казачьего генерала Луковкина полка. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 2007, оп. 1, д. 30, часть 3.
 93. Там же.
94. Там же.
95. Там же.
96.  Российский государственный военно-исторический архив, фонд 2007,  оп. 1, д. 30, часть 2.
 97. Газета  «Донские областные ведомости» № 264  от  27 ноября 1916 года.
98. Сборник  «Мы донские казаки».  Документы, факты, очерки истории станицы Луганской. Авторы: А. Сизенко, В. Федичев, В. Черепахин.  Луганск, издательство «Глобус»,   2008 год, стр. 251.
99. Российский государственный военно-исторический архив, фонд 409, оп. 3, д. 9504.
100. Сборник  «Мы донские казаки».  Документы, факты, очерки истории станицы Луганской. Авторы: А. Сизенко, В. Федичев, В. Черепахин.  Луганск, издательство «Глобус»,  2008 год, стр. 251.
101.Краснов П.Н. «На внутреннем фронте». М. Издательство «Айрис» 2003 год,  стр. 130-131.
102. Там же,  стр. 160.
103. Газета «Вольный Дон» от 8 ноября 1917 года.
104. Краснов П.Н. «На внутреннем фронте». М. Издательство «Айрис » 2003 год, стр. 183.
105. Там же, стр. 207.
106. Газета «Известия областного военно-революционного  комитета Донской области» № 2,  январь 1918 года.
107. Шолохов М.А. Роман «Тихий Дон», издательство «Библиотека всемирной литературы» 1972  год, город Москва,  том 1,  стр. 553.