Сломанный цветок

Сломанный цветок
Фото автора

     Больше всего на свете я люблю скакать галопом на своём любимом Арте по дорогам поместья, распугивая зазевавшихся крестьян. Каждый вечер запрыгиваю в седло и мчусь сквозь заросли парка, вдоль старого сонного пруда, по лесным дорогам - чтобы ветер свистел в ушах, а сердце пело от счастья!..
Сегодня после головокружительной скачки мне захотелось немного пройтись по парку, полюбоваться закатом. Я повёл коня в поводу и некоторое время неспешно шёл, вдыхая запахи цветов, хвои, прелых листьев и слушая пение птиц. Вечер показался мне чудесным, располагающим к мечтам о будущем. Впереди неподалёку я заметил девичью фигурку, склонившуюся к траве. Девушка собирала ягоды. Я подошел ближе и окликнул её. Услышав мой голос, девушка резко вскочила и оглянулась. Я узнал её — это была Женевьева, дочка нашей кухарки. Красивая, смешливая и очень милая. Давно замечал на себе её брошенные украдкой взгляды, чувствовал её стеснение при встречах, но я был слишком поглощён своими делами, чтобы обращать своё внимание на какую-то простолюдинку, хоть и прехорошенькую. Но сегодня был необычный день — я прощался навсегда с отчим домом. А назавтра мне предстояло отправиться в Париж и поступить на службу в роту мушкетёров. Я принадлежал к старинному дворянскому роду и вот уже несколько поколений мужчины нашей семьи были удостоены чести служить в королевской личной охране. Пришло время такой службы и для меня. Поэтому сегодня я был расположен к романтическому восприятию и не прочь позаигрывать с явно влюблённой в меня девушкой. Я заговорил с ней о ягодах, что она собирала, попросил попробовать несколько штук. И Женевьева с готовностью меня ими угостила. Она стояла очень близко и я, улыбаясь, стал рассматривать все её прелести. Девушка была сложена превосходно. Совсем не худышка, большеглазая, аппетитная, но с тонкой талией. Кожа тронута загаром, свежа и нежна на вид. Одета Женевьева была в белую блузку с кружевными оборками на рукавах и длинную зелёную юбку. Каштановые волосы аккуратно уложены в причёску, но несколько непокорных прядей выбились на волю. Девушка смущённо улыбнулась мне в ответ и что-то стала лепетать о красоте окружавшего нас заросшего парка. Но я уже не слушал её. Мне хотелось обладать ею, и я, не задумываясь, воспользовался предоставившейся возможностью. Когда мы оказались на траве, я поймал её взгляд - полный одновременно страха и любви ко мне. Это невероятное смешение чувств в ней больше всего поразило меня. В Женевьеве ощущалась необычайная чистота, простота и полнота жизни — как и в тех цветах, что мы сейчас невольно сломали при падении. В один миг что-то во мне переменилось и из жадного до добычи охотника я превратился в нежного возлюбленного. Мы были открыты для внезапно нахлынувшей на нас любви и упивались ею до безумия. Я не помнил себя в этой волне всепоглощающей страсти — казалось, в целом мире существовали только мы одни. Трава стала постелью и раскрыла для нас свои широкие объятья, мы буквально утонули в ней. Насытившись друг другом, мы уснули уже под утро. Услышав первые птичьи трели, я вскочил — надо было срочно возвращаться домой, попрощаться с родными и отправляться в дорогу. Женевьева спала, подоткнув маленький кулачок под щёку, как ребёнок. Её длинные вьющиеся волосы разметались вокруг прелестного лица каштаново-золотистым нимбом на изумрудной росистой траве. Некоторое время я зачарованно наблюдал за этой чудной картиной, стараясь запомнить на всю жизнь. Потом, очнувшись, вскочил в седло и поскакал к родительскому дому. Остановив коня у парадной лестницы, я буквально взлетел по ступеням вверх, с силой распахнул большие стеклянные двери и оглянулся напоследок, окидывая взглядом парк и открывающийся великолепный вид на поместье. Всходило солнце. Начинался новый день, и начиналась новая страница моей жизни. Париж ждал меня...
     С тех пор прошло несколько десятилетий. Много событий произошло с того дня, как я покинул отчий дом: дуэли. войны, лишения, потери, дружеские попойки, приключения... Я был молод, красив и циничен. Многие женщины любили меня, а я любил их. Но почему-то, когда начинаю вспоминать свою жизнь, единственное, что я вижу будто наяву — это спящая в траве прекрасная девушка-цветок, доверившаяся мне так трогательно и чисто, насколько может любящая женщина довериться мужчине.