Глава 3, в которой Шива мстит за свое проклятье

Солнечные лучи жидким золотом разливались по просторной гостиной, заглядывая из двух больших окон. Блики плясали на полированной поверхности стойки регистратора, за которой трудилась Диана. Работа спорилась в ее руках, и бумажный хаос вокруг нее постепенно приобретал вид рабочего стола с расставленными на нем папками и книгами для записей гостей.

— Привет!

Диана вздрогнула и поднялась от кипы документов. Перед ней, облокотившись на стойку, стоял Шаман и с любопытством рассматривал стол. Он выглядел как всегда странно и немного отрешенно, правой рукой сжимал маленькую пыльную баночку с потускневшей этикеткой.

— Над чем сегодня трудишься? — спросил он и, взяв указательным и большим пальцами руки случайный листок, поднес ближе к глазам.

— Помогаю Фрэнсису с отчетами, — вздохнула Диана и посмотрела на черно-белые часы на стене. Стрелки на них замерли, показывая полвосьмого. — У него совсем не было на это времени в последние дни. Поэтому я, пока сижу за стойкой, разбираюсь.

— Так ты сегодня администратор, — догадался Шаман и без интереса опустил листок на стол. — А я надеялся зазвать на чай, у тебя осталось еще то замечательное печенье?

Диана улыбнулась и грустно вздохнула. Она не могла уйти с поста, пока не вернется Фрэнсис и не сменит ее. На самом деле, Диане даже нравилась эта работа, в хостел частенько заезжали интересные гости, у каждого находилось, что рассказать, а Диана  — благодарный слушатель. Правда, в последнее время гостей не прибавлялось, все только съезжали, так что в хостеле, помимо Дианы и Шамана, осталось только четверо постояльцев-завсегдатаев. Это сильно тревожило управляющего, Фрэнсиса, но Диана всячески подбадривала его и надеялась на лучшее.

— Можем устроить небольшой перерыв и сесть с чаем на диване. Я встану, если придет новый посетитель.

Повинуясь легкому кивку Дианы, Шаман развернулся. Мягкий, светлый диван стоял в компании пары кресел и овального журнального столика со стеклянной поверхностью. На нем-то и появились через несколько минут две большие чашки, от которых поднимался пар, а гостиная наполнилась приятным ароматом чабреца.

Но как только Диана забралась на диван, подогнув под себя одну ногу, и взяла в руки чашку, дверь хостела с шумом открылась почти настежь. На пороге появился худощавый молодой человек лет двадцати в коричневых штанах и клетчатой рубашке с коротким рукавом. Он двигался резко и очень торопливо, живо напоминая белого кролика из сказки про Алису. Он наскоро поздоровался с Дианой, кивнул Шаману и устремился в сторону одной из дверей, ведущих в жилые комнаты.

— Этот свой, — добродушно отозвалась Диана, увидев вопросительный взгляд Шамана. — Человек-вечный-двигатель, вот как я его называю. Все время в делах, ни минуты не отдыхает и все время что-то придумывает. Его зовут Виталис.

— Звучит как название таблеток, — тут же сказал Шаман и без толики смущения выдержал укоризненный взгляд Дианы. — Впрочем, хоть оленем зови.

Она уже собиралась задать свой вопрос, как вдруг Виталис выбежал из комнаты и подскочил к журнальному столику. Он устремил взгляд больших бледно-зеленых глаз на Диану и затараторил:

— Привет, я совсем забыл сказать, что вчера около десяти часов семнадцати минут, когда я вышел из душа, заметил, что мой кран подтекает. Поэтому не могла бы ты передать Фрэнсису, чтобы он вызвал мне сантехника на завтра, желательно после восьми двадцати, когда я закончу ванные процедуры и не помешаю его работе. Я бы сказал еще сегодня утром, но забыл, новый проект горит, нужно успеть доделать к пятнице, чтобы не пересекался с другим…

Диана медленно кивала, а Виталис все говорил и говорил, поминутно поправляя большие очки в дорогой оправе. Взглянув мельком на Шамана, Диана хихикнула, увидев его выражение лица. Но она уже давно знала Виталиса и понимала, что его невозможно прервать или остановить, он весь был как одна большая батарейка с бесконечным зарядом.

— Хорошо, я обязательно передам, — улыбнулась Диана, когда постоялец, наконец, закончил свою речь. — Познакомься, кстати, это наш новый гость. Можешь называть его Шаманом.

Виталис удивленно приподнял брови и протянул руку в знак приветствия:

— Всегда приятно видеть новые лица! Меня зовут Виталис. Как долго вы пробудете в хостеле? Должен признать, что это заведение — лучшее в городе, даже Центральный отель не может похвастаться такими уютными номерами.

— Возможно, — хмыкнул Шаман, — я останусь здесь, сколько будет нужно.

Виталис активно закивал головой, бросил пару общих замечаний о прекрасной погоде и уже повернулся, чтобы удалиться в комнату, как вдруг его взгляд упал на маленькую баночку с тусклой этикеткой. На его тонком лице тут же появилась живая, открытая улыбка, и он спросил:

— Эфирное масло? Знаете, у меня есть хороший друг, он заведует магазинчиком восточных товаров. Ручаюсь за качество, вот его визитка, возьмите. Это недалеко отсюда, обязательно побывайте там, мой друг лично ездит за товарами в Индию и Китай.

— О, спасибо, — от души поблагодарил Шаман и взял визитку, — хотел заправить на вечер аромолампу, но совсем не уследил за маслом.

Виталис искренне обрадовался, что его совет пришелся кстати. Когда дверь в его комнату закрылась за ним, Шаман многозначительно качнул головой и сделал большой глоток чая.

— И это он еще спокойнее обычного, — заверила Диана, — хотя мне надо брать пример с Виталиса, вот уж кто не знает лени!

— Ты тоже довольно энергичная, — заметил Шаман, почесав бороду. — Учишься в колледже, работаешь в хостеле.

При упоминании учебы Диана глубоко вздохнула и поджала губы:

— Сегодня на коллоквиуме я отвечала не очень резво. Надеюсь, этого хватит, чтобы меня допустили к зачёту. Знаешь, иногда такое ощущение, будто делаешь что-то, делаешь каждый день, все время занят, но результата никакого. Какая-то видимость деятельности происходит.

— А для тебя эта видимость отлична от реальности или отражает ее? — с интересом спросил Шаман.

Диана замолчала и уставилась на свою кружку. Этот вопрос был не из тех, на которые она всегда знала ответ. По правде сказать, Диана и не задумывалась никогда о чем-то подобном, она смотрела на жизнь прозаичнее и гораздо проще, чем Шаман. А он тем временем удобно откинулся на спинку дивана и, держа в одной руке чашку с чаем, неспешно завел рассказ:

— Представь себе, как вековые тонны снега укутали крутые склоны Гималаев. Вокруг раскинулись горы, белее облаков на лазурных небесах. Повсюду лишь тишина и природа. Такую картину созерцал однажды монах по имени Садхир, предаваясь ежедневной медитации. Его монастырь спрятался прямо в горах, гостеприимно укрывших небольшую общину мудрецов, сынов Брахмы. За двадцать лет, которые Садхир провел в Гималаях, монастырь стал ему домом, а в прошлом месяце монахиня…

— Диана!

— Что?

Шаман отвлекся и удивленно посмотрел на нее, а Диана лишь пожала плечами и наивно улыбнулась:

— Можно я буду частью этой истории?

Она видела, как долю секунды Шаман сомневался, будто взвешивал это решение. Диана и сама от себя такого не ожидала. В последний раз она вот так выкрикивала свое имя посреди сказки много лет назад, когда мама укладывала ее спать. И вот что-то снова заставило ее повториться, жажда приключений, забытая с возрастом, вновь проснулась. Диана не хотела ее сдерживать.

— Ну, хорошо, — сдался Шаман и, странно улыбаясь, добавил, — ты сама попросила.

***

— Садхир! Эй, брат!

Монах повернулся на голос и увидел молодого паренька в таких же оранжево-красных одеждах, как он сам. Когда тот скинул большой оранжевый капюшон, Садхир узнал Нилама, младшего брата Дианы, он выглядел взволнованным:

— Идем, брат, ты должен увидеть это своими глазами. К нам пожаловал гость.

Садхир нехотя закончил медитацию и последовал в монастырь. Узкая тропинка вывела путников на широкую дорогу, протоптанную несколькими поколениями монахов. Впереди возвышались громадные ворота из белоснежного камня с красными узорчатыми рельефами. За ними прятался настоящий мирок, где Садхира встречали улыбками и радушными приветствиями. Монастырь располагался небольшими кельями, выбитыми прямо в горе. А главное здание торжественно блестело в дневных лучах солнца, украшенное золотом и нефритом. На площади прямо перед этим зданием собралось уже немало монахов. Садхир слышал удивленные возгласы и поспешил узнать, что происходит.

— Кто он?

— Откуда он явился?

— Что нам с ним делать?

Садхир вышел в центр собрания и встал по левую руку от управляющего монастырем, премудрым Ракешем. Тот, несмотря на свой преклонный возраст, выглядел вполне здоровым и энергичным. Заметив, как Садхир замер на месте от удивления, Ракеш объяснил ему:

— Мы не знаем, кто этот человек и как он нашел нас. Он ни слова не говорит ни на одном из языков, только стенает или кричит как безумный. Но обычаи гостеприимства не позволяют нам оставить его у входа. Садхир, я думаю, тебе стоит приютить его в своем жилище на некоторое время.

Садхир не мог ослушаться приказа премудрого, но всей душой был против его решения. Перед ним предстал взрослый мужчина с безумными, налитыми кровью глазами. Его всклоченные черные волосы были распущены, то и дело он заходился диким криком или начинал странно двигаться, как в животном танце. Но что самое странное — человек был абсолютно нагим, а все тело его покрывал пепел.

Никто не знал, как этот умалишенный оказался так далеко в горах и смог выжить. Садхир сжалился над ним, видя, как незнакомца бьет крупная дрожь от холода. Он отвел его в баню и хорошенько выпарил, одел в свой халат, после чего Диана подала им легкий ужин. Незнакомец накинулся на еду с таким аппетитом, как будто ничего не ел целый месяц, но все так же не отвечал на их вопросы, а только дико взирал по сторонам.

— Как же нам назвать его? — участливо спросила Диана, относя опустевший глиняный горшок из-под похлебки.

— Не знаю, — честно отозвался Садхир, заметив, каким жадным взглядом провожает незнакомец его жену. — Может, ты хочешь дать ему имя?

Диана вернулась к столу, присела на колени и с добротой взглянула на незнакомца. Она помолчала немного, а потом предложила:

— Я думаю, ему подойдет имя Бабур. Ты только посмотри, Садхир, на его гриву!
Женщина заливисто засмеялась, а Садхир снисходительно улыбнулся. Он ценил свою жену за нежность, доброту и находчивость и, конечно, согласился с ее предложением. Вечером, когда над Гималаями вознеслись звезды, он возлег с Дианой, но тишину то и дело прерывали стоны и крики из другого помещения, где спал Бабур. Чтобы заснуть, Садхиру пришлось зажечь маленькую аромолампу с успокаивающим маслом, и только после этого он смог пройти в страну сновидений.

Наутро Садхир не нашел гостя в келье, зато услышал множество удивленных женских криков. Выйдя на улицу, Садхир не поверил своим глазам: прямо на площади Бабур затеял дикую и бесстыдную пляску. Он снова был наг и измазан пеплом. Не без страха и неприязни Садхир заметил восторг в глазах монахинь, которые хоть и старались обходить его, но все равно исподтишка засматривались и тихо перешептывались. Никто из монахов не смог утихомирить Бабура, а он то кричал по-ослиному, то ревел как бык. Садхир же с откровенным непониманием следил за монахинями, а они следовали за Бабуром по пятам весь день. Другие монахи тоже с сомнением взирали на гостя, но традиции не позволяли выставить его за ворота, иначе они прогневают богов. Садхир постарался забыться, помогая с рутинными делами в монастыре, но безумные, призывные крики Бабура доносились до каждой кельи.

— Чем он так привлекает наших женщин? — спросил Нилам, встретив Садхира в главном здании. — Он неопрятен, груб и неотесан, отчего они следуют за ним, как горные козы за пастырем?

Садхир только пожал плечами, он и сам терзался вопросами. Усталый и понурый, он вернулся в свою келью и уже хотел, было, окликнуть свою жену, как вдруг до него донеслись тихие, приглушенные стоны. Садхир в отчаянии бросился в спальню и застал Бабура и Диану на своем ложе. Воскликнул он тогда:

— О, горе мне, несчастному!

На его стенания сбежались монахи, и Садхир со слезами на глазах поведал им о вероломном госте, который усыпил его бдительность и воспользовался законами гостеприимства. В ярости Садхир взывал к своим братьям:

— Что это за демон?! Вознамерился он соблазнять наших жен! Не позволим ему нарушить наш покой!

Тогда собрались монахи, призвали свою божественность и прокляли Бабура: «О ты, кричащий ослом, обратись же в осла!». Однако не случилось ничего, и как был Бабур диким и нагим, таким и остался. Разозлились еще сильнее монахи, видя, как их жены, словно зачарованные, следуют за безумцем. Объединили они все свои силы и единогласно воскликнули:

— О, уродливое, бесстыдное создание, да лишишься ты мужества своего!

И тотчас сбылось проклятье. Бабур остановил свои танцы и пропал, а женщины в страхе разбежались, но тут все внезапно смешалось и переменилось. Померкло солнце, погасли жертвенные костры, светила сошли со своих орбит и затерялись в пространстве небосвода. Весна стала следовать за летом, а осень — за зимой. Даже сами монахи ослабли. Устрашились они увиденного и вопросили мудрого Брахму, что сделалось с миром. Ответил он им тогда:

— Невежды. Не признали вы Шиву, великого бога, что горюет по погибшей своей супруге, Сати. Отпустите теперь гнев свой и старайтесь умилостивить могущественного Шиву.

И вырезали тогда мудрецы из молодой сосны в священном лесу лингам Шивы, и поклонялись богу в этом образе целый год. Когда же наступила весна, и склоны Гималаев огласило сладостное пение кокилы, а на холмах распустились священные цветы, и целебные травы дали свои всходы, вновь явился Шива. Садхир, Налим и остальные монахи пали перед ним ниц и молили о прощении.

— Встаньте, сыны Брахмы, — повелел им Шива и сказал, — для очищения от греха и скорби, для обретения высшего могущества понадобились мне нагота и умащение тела пеплом. Вас же я прощаю.

Сказав это, Шива исчез, растворившись в божественном сиянии, а мудрецы по сей день почитают его в образе лингама.

***

Диана сидела на диване, не шевелясь, с застывшей гримасой шока и неприязни на лице. Чай в кружке у нее остыл, а Шаман самодовольно ухмылялся, глядя на ее реакцию. Наконец, Диана очнулась и тут же скривилась:

— Фу! Что за ужасная история!

— Что же в ней ужасного? — в свою очередь, удивился Шаман, — порой даже мудрецы
поддаются эмоциям и принимают видимость за реальность. Или тебе не понравилось возлежать с богом?

Диана тут же вспыхнула и вскочила с дивана. Она не могла позволить Шаману говорить так о ней, они еще мало знакомы для подобных шуток:

— Не смей больше рассказывать мне подобные истории, ясно? — яростно потребовала она, властно жестикулируя рукой. — Я не… я не собираюсь слушать такое! Это бред!

Тогда Шаман медленно встал, его лицо осталось непроницаемым, но в голосе Диана отчетливо уловила металлические нотки:

— Бредом это является только в твоей видимости. И ты поймешь это, как только сбросишь тягостные твоему разуму оковы. Иногда полезно спросить себя, реально ли все происходящее вокруг или это просто наши собственные иллюзии. Ответ часто может удивить тебя.

Шаман сдержанно кивнул Диане и плавной походкой направился на второй этаж в свою комнату. Диана еще немного постояла так с кружкой в руке, потом стряхнула с себя оцепенение и обиженно надулась:

«Что еще за нравоучения! — возмущалась она про себя, возвращаясь к стойке, — из всех интересных историй, он рассказал именно эту! Черт! Вот же вредина!»

Она все еще злилась, когда дверь одной из комнат распахнулась, и перед Дианой предстал Виталис. Она удивленно взглянула на небольшой походный кейс и черный чемоданчик на колесиках. А Виталис печально вздохнул:

— Мое время пришло, Диана. Я покидаю тебя.

— Мне жаль, — пискнула Диана, она уже успела привязаться к энергичному юноше, но удерживать никого не могла.

Казалось, Виталис тоже не хотел покидать хостел. Он немного постоял у стойки, выжав из себя пару историй, спросил обо всем, что только мог придумать, но под конец грустно опустил голову и направился к выходу. Взявшись за ручку двери, он еще раз обернулся и печально вздохнул:

— Прощай, Диана.

Она в ответ медленно помахала ему рукой, и Виталис исчез, растворившись в лучах дневного солнца, что пробились сквозь дверной проем. После его ухода Диана почувствовала непонятную пустоту внутри и бессильно опустилась на диван. Она не знала, отчего так сильно переживает отъезд Виталиса, ведь многие гости уже покидали хостел. Но в этот раз было несколько по-другому, правда, Диана так и не смогла объяснить, почему.

Взгляд ее упал на пустую бутылочку и визитку. Их оставил Шаман, когда уходил.

«Надо вернуть», — подумала Диана, словно во сне беря в руки стекляшку.

Она неспешно поднялась на второй этаж и доковыляла до светлой двери. Ручка послушно поддалась, и Диана набрала в грудь воздуха, чтобы объяснить свой приход, но так и замерла на месте. Широко раскрытыми глазами она оглядывала пустые стены комнаты, заправленную кровать, опустевшую тумбочку и полки, на которых прошлой ночью громоздились чудные предметы. Номер Шамана был абсолютно пуст.

Удивление было столь сильным, что Диана не смогла вымолвить и слова. Она простояла так немного, потом закрыла дверь и, развернувшись, прижалась к ней затылком, пытаясь понять, что происходит. Словно во сне, Диана подняла руку с пыльной стеклянной бутылочкой, чтобы рассмотреть этикетку. Она совершенно ничего не понимала:

«Куда он пропал?!»

Само собой подсознание дополнило этот вопрос, и Диану передернуло от шока. Она не знала ответ.

«А был ли он вообще?!»