Глава 4, в которой Диана учится слушать свой страх

«Я дома?»

Диана с удивлением оглядела знакомые голубые обои с облачками и игрушечными самолетиками. То и дело ей попадались яркие карандашные рисунки, еще малопонятные, нелепые и смешные. Низкий письменный стол атаковали книги о самолетах и средневековых рыцарях. На кровати играл мальчик лет семи. Он улыбался и очень правдоподобно изображал звук машины. В его воображении маленький красный грузовик преодолевал высоченные горы, выстроенные из одеяла. Он был так увлечен своей игрой, что не замечал Диану.

— Дениска! — весело крикнула она и подошла ближе.

Радость трепетала в груди Дианы. Она не могла сдержать улыбки и почти подпрыгивала на месте от восторга: с их последней встречи Денис явно подрос, но остался таким же выдумщиком.

— Дениска! — снова позвала она и мягко коснулась рукой его плеча.

Мальчик вздрогнул и обернулся. Диана улыбнулась до ушей и уже представила, как побежит играть с ним во двор. Каково же было ее удивление, когда вместо восторга в глазах Дениса промелькнул откровенный страх. На мгновение он застыл на месте, но потом вскочил на кровати, сжал маленькие ручки в кулачки и неистово закричал. Слезы выступили на его глазах, детское личико перекосила гримаса ужаса. Как загнанный зайчонок, Денис забился в угол и вцепился ручонками в пушистые, кудрявые волосы.

Диана отшатнулась от него и с непониманием покачала головой:

«Что с ним такое? Он ведь души во мне не чает».

В страхе она оглянулась назад, но в комнате больше никого не было. Сердце Дианы защемило, когда она поняла, что Дениска боится именно ее. От отчаяния она закусила губу и отошла еще на два шага назад.

В комнату ворвались их родители. Они бросились к Дениске и обняли его, скрыв от Дианы. Она не слышала, как отец утешал его, как причитала мама сквозь слезы. В ушах стоял только неистовый детский крик о помощи. Диана и сама испугалась, пульс у нее резко подскочил. Ее мама повернула голову и невзначай взглянула в ту сторону, где стояла Диана. Сложно было понять ее эмоции, но с последней встречи ее мама точно исхудала и будто бы постарела на несколько лет. Диане захотелось подойти ближе, утешить ее и спросить, что случилось. Она не понимала, почему всем вокруг так страшно и грустно. Это настроение мигом передалось ей самой, Диана приложила руки к груди и вдруг резко вздрогнула всем телом.

***

Превозмогая усталость и дикую неохоту, Диана три раза постучала в дверь и, не дожидаясь приглашения, вошла в одну из комнат хостела. Она была маленькая, но очень уютная, только вот весь воздух пропитался странным запахом. Это был ни сладкий аромат ванильных булочек, ни терпкий запах крепкого черного чая с чабрецом, ни даже освежающий аромат летнего поля после дождя. Этот стоячий запах вызывал в воображении Дианы только одну ассоциацию, и она невольно передернула
плечами от этого:

«Старость».

Она натянуто улыбнулась и вынула из пакета купленные в магазине продукты. Ничего особенного: буханка черного хлеба, сыр, молоко, сахар. У постояльца были скромные запросы, но он не мог даже из хостела выйти самостоятельно. Его звали Фобос. Одинокий старик в инвалидном кресле жил в этой комнате, сколько Диана себя помнила. Управляющий хостелом, Фрэнсис, просил Диану время от времени ухаживать за больным стариком, у которого не осталось друзей или родных. По каким-то причинам он не хотел отправляться в дом престарелых или в санаторий и почти все свои сбережения тратил на оплату номера. Фобос разговаривал очень мало и тихо. Диана редко смотрела ему в глаза, ее почему-то бросало в дрожь при виде его немощности. И в этот раз она тоже торопилась выполнить все просьбы Фрэнсиса побыстрее, чтобы, наконец, выйти отсюда и перестать вдыхать странный, тусклый запах.

— Так ты еще и волонтер!

Диана вздрогнула от бодрого голоса, как от разряда током, и резко крутанулась на месте. В дверях, как она и подумала, стоял Шаман. Он дружелюбно улыбнулся и с любопытством прищурился, разглядывая обстановку:

— А у меня сторона солнечная.

Диана выдохнула и попыталась сдержать раздражение, чтобы не устроить ссору прямо в комнате Фобоса. Наспех она собрала грязную посуду и прочий мусор, кивками распрощалась со стариком и закрыла дверь, нарочно толкнув Шамана плечом:

— У меня ещё много дел.

Шаман, как Диана и полагала, намека не понял, поэтому спустился вслед за ней на первый этаж, подождал, пока она выкинет мусор и вернется назад. Как доверчивая овечка, он поднялся за Дианой и прошел по коридору к ее комнате. И как бы не злилась на него Диана, забавное поведение Шамана повеселило ее. Он послушно подержал папки с документами, которые нужно было разложить на стойке регистрации, и простоял до самого конца телефонного разговора со службой клининга.

— По-моему, ты сегодня сердитая, — как бы невзначай обронил Шаман после того, как Диана с минуту молча сверлила его взглядом.

— Эврика!

Шаман хихикнул, но даже не собирался извиняться или объяснять свое внезапное отсутствие. Тогда Диана решила взять все в свои руки и довольно резко высказала ему:

— Если постоялец съезжает, то нужно предупреждать администратора, что комната освобождается. Вы в курсе?

— Я не съезжал.

От такой наглой лжи Диана поперхнулась и возмущенно взглянула на Шамана. В голове она перебирала самые выразительные фразочки и упреки, думая, как лучше выразить ее настроение. Руки так и чесались въехать по бороде этому невозмутимому чудаку, который заставил Диану серьезно задуматься о степени своей вменяемости. Ведь два дня назад, когда она забежала к нему в комнату, та оказалась стерильно чистой, все вещи куда-то испарились, как и сам Шаман.

Недолго думая, Диана сорвалась с места и, забежав на второй этаж, подскочила к двери номера. Вскоре к ней неспешно подтянулся и Шаман. Диана распахнула дверь в комнату и, глядя в глаза гостю, спросила:

— Где же тогда ваши странные, пыльные вещицы?

Насмешливая ухмылка Шамана подсказала: что-то идет не так. Диана разочарованно опустила голову, но, вздохнув, нашла в себе силы заглянуть внутрь. Все было на своих местах. Даже пыль, кажется, лежала ровно там же, где была в ночь знакомства Дианы и Шамана.

— Я не сумасшедшая, — тихо и почти угрожающе предупредила Диана, косясь на Шамана. — А вот вы — тот еще фокусник.

— Хоть оленем зови.

Равнодушно пожав плечами, Шаман плавно прошел в свою комнату. С полки шкафа он достал небольшую картонную коробочку зеленого цвета и, повернувшись к Диане, дружелюбно предложил:

— С меня чай, с тебя печенье, идет? Сегодня ты какая-то дерганная. Кошмары мучили?

Диана шумно выдохнула и состроила для приличия недовольную мину. То, что Шаман угадал про ее сны, вовсе не означало, что она обязана была простить ему странную выходку. Ни за первой чашкой чая с мятой, ни за второй Шаман так и не признался, где отсутствовал добрых двое суток, и всякий раз успешно переводил тему.

— А кто тот милый старичок, которому ты помогала? — спросил Шаман и слегка наклонил голову вбок.

Диана поморщилась, вспомнив сегодняшний утомительный день. Ей вовсе не хотелось разговаривать о самом неприятном постояльце хостела, поэтому она постаралась уложиться в небольшой, но максимально полный рассказ:

— Его зовут Фобос, у него нет друзей или семьи. Он чем-то болеет и передвигается только в коляске. Ему приходится во многом помогать, но сам он, кажется, уже мало что соображает.

— Сколько эмоций в паре предложений, — невольно заметил Шаман.

Диана покраснела и очень смутилась:

— Не то чтобы мне он не нравится! Я уважаю старших, и все такое…

Проницательный взгляд Шамана заставил ее остановиться и опустить голову. Любые попытки одурачить его ни к чему не приводили. Но беда в том, что Диана сама не хотела признавать тех эмоций, которые вызывал у нее старик. Она чувствовала себя виноватой, хотя нутром понимала, что винить себя не в чем.

— Ничего удивительного, — спустя какое-то время прогудел Шаман и аккуратно поставил на тумбу большую чашку. — Все люди чего-то боятся.

Диана вскинула голову и не без удивления посмотрела на него.

— Ты ведь именно это испытываешь, — хитро ухмыльнулся Шаман, почесав бороду. — Или я не прав?

— Да, нет, я…

Диана не задумывалась о том, что и почему она чувствует к Фобосу. Для нее он был скорее как обуза, очередное поручение Френсиса. Она старалась как можно быстрее расправиться с ним и закрыть дверь, вот и все.

«Это отвращение, — призналась самой себе Диана, но в словах Шамана была своя правда. — Может, я, и правда, его боюсь? Но если так, то почему? Зачем мне бояться немощного одинокого старика?»

Из раздумий Диану вызвал глухой голос Шамана:

— Страх — это главный подарок эволюции.

Тут уж она была не совсем согласна. Диана решительно отставила свою чашку и приготовилась к нешуточному спору:

— А вот и не скажи. Есть эмоции куда сильнее страха, не такие примитивные. Они дарованы человеку, чтобы он главенствовал над всеми другими существами в природе. Мы амбициозны, способны на великие дела, если любим. Творим историю и свои судьбы. Разве может где-то рядом со всем этим стоять страх? Чувство, которое присуще даже простому таракану?

Но Шаман только покачал головой из стороны в сторону и загадочно улыбнулся:

— Страх одиночества рождает любовь и потребность быть нужным. Страх за свою жизнь, за семью или Родину превращается в отвагу или мужество. Страх нищеты и слабости рождает алчность, стремление к наживе, а значит — трудолюбие и амбиции. Разве не так?

— Это схоластика, — отмахнулась Диана и заявила, — так можно обыграть почти любое чувство. Ведь они многогранны и все связаны между собой. Чем еще вы оправдаете этот «подарок» эволюции?

Она видела, как в глазах Шамана промелькнул огонек азарта. Диана больше не восхищалась слепо его необычным мыслям, не отвергала их, не желая слушать. Ей хотелось поспорить, докопаться до сути. И она видела, что Шаману это по душе.

— Можно научиться сдерживать в узде любое чувство, — рассуждал он, плавно двигая рукой в такт словам, — но страх нельзя контролировать или игнорировать. Истинный страх все равно заставит взглянуть на него. Если ты будешь готова, то преодолеешь его, если нет — подчинишься ему. И пройдет немало времени, прежде чем решишься взять реванш.

Диана на минуту снова представила Фобоса, сгорбленного и одинокого. Теперь она отчетливо понимала, что боится его, однако причина этого страха все еще ускользала от нее. Но ведь она сдерживала эмоции, заходя к нему в комнату. Значит ли это, что Диана могла держать свой страх в узде? Или момент, когда она заглянет ему в лицо, еще не наступил?

— Я не уверена, что страх невозможно сдержать, — протянула Диана, прикоснувшись к подбородку.

Шаман оценил ее честность, поэтому пояснил ей без своей обычной ироничной интонации:

— Тебе ведь знаком истинный страх? Пульс стучит в висках, ладони холодеют, тело отказывается слушаться. Это почти трупное окоченение. Хочешь кричать от ужаса, бежать, куда глаза глядят, закрыться за семью печатями. Но вместо этого замираешь, словно мраморная статуя, и только губы подрагивают в беспомощной попытке воззвать на помощь. В этот момент в тебе умирает рациональный человек с его логикой и смекалкой. Остается только несчастное животное, тупое и незащищенное. Загнанное в угол. Все чувства и инстинкты уступают первенство ему, истинному страху.

С замиранием сердца Диана внимала красочному описанию Шамана, а перед ее глазами невольно возник образ из сегодняшнего сна: забитый в угол мальчик и его огромные глаза. Мимолетное выражение на его лице перед тем, как он истошно закричал. Диана видела именно это: истинный страх.

«Какой все-таки странный сон», — подумалось ей, а пульс от накатившей тревоги ускорился.

Вдруг, как спасительный огонек, Диану озарила мысль:

— Но ведь отвага побеждает страх! Герои сжимают кулаки, решительно хмурятся и делают первый шаг, а потом еще и еще. Они побеждают страх, преодолевают его.

— А из чего рождается отвага? — с улыбкой напомнил ей Шаман. И, вспомнив его недавние слова, Диана потеряла свое воодушевление. — Из страха смерти, из боязни проиграть все, даже собственную жизнь. Отвага не побеждает страх. Его просто вытесняет другой, еще больший, чем прежний.

Глубоко вздохнув, Диана понурила голову. Спор не задался. Она прикусила губу, думая, что своими детскими мыслями только рассмешила Шамана, а хотела показаться ему рассудительной и мудрой. Но, подняв на него взгляд, Диана с облегчением обнаружила, что Шаман тепло улыбается ей. Она улыбнулась в ответ и отхлебнула из чашки теплый чай.

— Получается, — медленно произнесла Диана и не без удовольствия отметила, что Шаман с интересом ждет ее слов, — получается, больше всех боятся храбрецы?

— А герои — самые настоящие трусы, — усмехнулся он в ответ.

Улыбка заиграла на губах Дианы. В чем-то ее доводы все равно были правдивы. Она не принимала точку зрения Шамана полностью, но где-то была согласна. Каждый человек боится потерять что-то. А если так, то он уже во власти страха. Так что отрицать важную роль этого чувства бессмысленно. Диана задала новый вопрос, и Шаман, поспешно проглотив кусок печенья с малиновой начинкой, взглянул на нее:

— А что случается с теми, кто уже ничего не боится? Кому нечего терять?

— О, — протянул Шаман, запивая все чаем, — Такие люди непременно выигрывают.

— Что?

— Свое место в Истории.

Диана призадумалась. Сами собой вспоминались герои из известных романов, люди, которые меняли ход истории. Она представила на мгновение, что всеми ими двигал страх, а не мужество, любовь или чувство долга. От этого истории сразу же заиграли новыми красками, и было забавно рассматривать их с такого ракурса. Новый вопрос назрел довольно быстро:

— А смерти стоит бояться?

Шаман хмыкнул и пожал плечами:

— Это неизбежно заложено в нашей природе на генетическом уровне. Можно делать вид, что ты уважаешь смерть, пренебрегаешь или игнорируешь ее. В сухом остатке все равно увидишь страх.

— И вы боитесь смерти?

— Ну, я же человек.

Недоверчивый смешок сам собой вырвался у Дианы. Она испытующе взглянула на Шамана, но тот только отмахнулся. Хотя Диана видела, что ему явно льстило то, как она оценивает весь его таинственный образ. Пару дней назад она готова была предположить всякое, но сейчас, конечно, не считала Шамана каким-нибудь магом или экстрасенсом. Приятно было вернуться в рамки привычного реализма, а всю мистику и философию оставить только в фантазиях и предположениях.

«Кстати, о предположениях…»

— А что насчет интуиции? Чаще всего, какие-то жуткие события мы можем
предчувствовать. Хотя и редко прислушиваемся. Это со страхом связано?

— Интуиция, — протянул Шаман, будто пробуя это слово на вкус, но, подумав, кивнул головой, — да. Страх — отец интуиции.

— А кто же мать? — с любопытством спросила Диана, подавшись вперед.

Но Шаман усмехнулся и снисходительно ответил ей:

— Думаю, ты уже знаешь.

Шла уже третья чашка чая. Диана чувствовала себя очень уютно наедине с Шаманом. Она не могла объяснить этого, но совершенно не боялась общества почти незнакомого человека. Еще проще ей стало, когда они условились перейти на «ты».

— Расскажи мне страшную историю! — попросила Диана, запасаясь печеньем и
забираясь с ногами на кровать.

Шаман укоризненно посмотрел на ее приготовления, но отказывать не стал. Он сел, подогнув под себя одну ногу, и прислонился спиной к стенке, у которой стояла кровать. Шаман слегка прикрыл глаза и заговорил, будто бы вспоминая события давнего прошлого.

***

Мороз пришел с наступлением ночи. Останавливаться было нельзя — холод тут же заберется под тулуп из оленьей шерсти и заставит сердце замереть. Но Чимит с детства привык к долгим, трудным переходам по заснеженным тропам. Он ориентировался по звездам и безошибочно шел к своей станице, неся на спине богатую добычу. Серебряный океан вокруг него казался безжизненным и пустынным. Невысокие горы рвали линию горизонта, в лесу слышался отдаленный волчий вой. Вокруг на много километров никого не было. Только снег, мороз и древние лесные духи.

Чимит на ходу растер правой рукой свое колено. Кажется, во время последней охоты он подвернул ногу, и идти с каждым часом становилось все тяжелее. Он двигался медленнее, чем рассчитывал, но холоду было все равно, он бездушно подгонял тувинца и не желал прислушиваться к его жалобным стонам.

Вдруг на северо-востоке у подножия снежного холма забрезжил слабый огонек. Приглядевшись, Чимит узнал танец костра, а вскоре разглядел небольшую юрту. Чимит обрадовался и решил попросить ночлега, чтобы с утра с новыми силами отправиться в дорогу. Он готов был отдать часть своего улова, лишь бы оказаться в заветном тепле. Надежда на отдых придала ему сил, хотя в груди отчаянно колотилось сердце. То ли от холода, то ли от страха.

— Доброй ночи! — громко поприветствовал Чимит, добравшись до юрты.

Оттуда вышел высокий, широкоплечий мужчина. Он весь закутался в теплые одежды, но по гибким движениям стало ясно, что он еще не стар. Жестом мужчина пригласил Чимита войти внутрь, и тот с охотой согласился. Юрта оказалась небольшой по размеру, зато светлой и очень теплой. Тундюк, круглое отверстие в потолке, слегка был прикрыт, чтобы дым от очага поднимался наверх. Два грубых деревянных сруба служили лавками, в дальнем углу юрты в кучах лежали ножи, какие-то инструменты и одежда. Чимит принюхался к странному запаху. Пахло точно мясом, вот только он не мог понять: оленьим или, быть может, волчьим.

— Шогжал, — представился хозяин юрты, почесав густую, коротко стриженную бороду.

Чимит назвал свое имя и присел поближе к очагу. Шогжал оказался одиноким и малоразговорчивым человеком. Он отдал Чимиту еще одежды, чтобы укрыться во время сна, растопил очаг и предложил похлебки. Чимит с удовольствием согласился. Похлебка пахла странно, но голодный Чимит не стал обращать на это внимание и с аппетитом съел свою порцию. Несмотря на необычный привкус, сытная похлебка ему очень понравилась. Особенно мясо, такое нежное и сочное, оно будто таяло во рту. Как сказал Шогжал — печень. Поблагодарив хозяина за ужин, Чимит завернулся в шкуры и быстро уснул на деревянной лавке.

Наутро нога уже почти не болела, и Чимит, воздав гостеприимному хозяину должное, собрался в путь. Но не мог он забыть чудесного вкуса похлебки, и Шогжал завернул ему кусочек мяса с собой в дорогу. Они попрощались, и Чимит бордо зашагал в сторону дома.

В юрте его встретила обеспокоенная молодая жена по имени Анай. Она обрадовалась, что Чимит дошел целым и невредимым, быстро обработала больную ногу, разложила добычу и подала еду.

— Я для тебя кое-что сберег, — сказал Чимит и осторожно подал ей сверток. — Это очень вкусное мясо, ты должна попробовать.

Анай не могла отказать своему мужу в просьбе, но запах мяса сильно беспокоил ее. Страх в душе Анай безумствовал, как лютая зимняя стужа. С нелегким сердцем она поднесла к губам первый кусок. Руки Анай дрожали, все нутро сопротивлялось, но Чимит уверил ее, что еда очень вкусная. Чтобы не показаться неблагодарной женой, Анай зажмурилась и откусила кусочек от мяса. Каким же оно оказалось вкусным и нежным! Быстро привыкнув к запаху, Анай съела весь гостинец и попросила еще, но больше не было. Чимит был рад, что угощение понравилось жене.

Ночью Анай не спалось. Она ворочалась во сне, подносила к лицу свои ладони, чтобы снова вдохнуть сладостный аромат съеденного мяса. Как ни старалась она заснуть, мысли вновь и вновь возвращались к воспоминанию о нежной, сочной плоти и невообразимому вкусу. Вдруг Анай резко вскочила и принюхалась. Она чуяла этот запах. Совсем рядом с ней. Снова. Сердце скакало в груди, как испуганный заяц, обострились все чувства. Анай ползала по юрте в поисках лакомства и наконец нашла источник. Им оказался Чимит.

Подумав, что муж спрятал заветный кусочек где-то в складках своей одежды, Анай избавила его от тулупа и рубах. Чимит спал крепко, как ребенок, и ничего не замечал. Анай еще раз обнюхала его, запах теперь чувствовался явственнее всего. Только теперь Анай поняла, чье это было мясо и чья печень. Она села возле своего мужа и тихо заплакала. Страх закрался ей в самую душу и заставил волосы на голове в одно мгновение посеребриться. Анай раскачивалась, обхватив руками колени, как маленький ребенок. Но бороться с жаждой не могла. Три раза бралась Анай за нож и подносила его к животу своего мужа. И три раза отбрасывала назад, съедаемая безумным страхом. На четвертый раз дикий голод возобладал. Испугавшись, что больше не отведает заветного мяса, Анай замахнулась и одним движением вспорола Чимиту живот. Вмиг пол юрты окрасился багряным, а завывания ветра заглушили звуки трапезы.

***

Диана сидела неподвижно, закрыв глаза руками. Она слышала, что Шаман тихо хмыкает, но не могла осмелиться взглянуть на него:

— Ты ведь знаешь, что у меня отменное воображение?

— Сама просила жуткую легенду, — оправдывался Шаман.

Диана все-таки отняла руки от лица и укоризненно посмотрела на него. Что ни говори, а рассказывать Шаман был мастер.

— Между прочим, это не такая уж легенда, — нехотя сообщила Диана и пожала плечами, — давным-давно в Сибири, и правда, встречались людоеды. Жестокие условия порой сводят людей с ума.

Шаман только кивнул ей в ответ. Диана поблагодарила за чай и попрощалась с Шаманом. Выйдя из комнаты, она хотела пойти к себе, но тут остановилась и задумалась. Она все-таки поняла, что именно ее так пугало в Фобосе. Диана немного постояла в раздумьях, нервно постукивая ногой, но все же решилась.

Быстрыми шагами она преодолела лестницу, подбежала к знакомой двери и без стука ворвалась в комнату. Диана сама не знала, что хотела показать своим поступком, что хотела доказать самой себе. Посмотреть в лицо своим страхам? Возможно. А может, ее просто вдохновил странный разговор с Шаманом. Но, войдя, Диана остановилась и удивленно посмотрела вокруг себя. Она прошлась по комнате, приоткрыла даже дверь в ванную.

«Странно».

Выбежав из комнаты, Диана подошла к стойке регистрации, где копошился Фрэнсис. Она спросила:

— А где Фобос? Я не могу найти его в комнате.

— Ты разве не знаешь? — спросил, в свою очередь, управляющий. — Он только что съехал от нас. Насовсем.

— Съехал?