О дивный старый мир. Глава 3

/Be careless in your dress if you must, but keep a tidy soul.
Mark Twain/

Ветер нежно играл с нарциссами, аккуратно раскачивая их белоснежные бутоны. Цветы охотно поддавались и танцевали под мелодичное пение птиц. С ювелирной точностью Сол Коффин удалил с клумбы сорняки и легкими движениями примял землю. Он улыбнулся, видя, что бутоны вот-вот раскроются, и, не удержавшись, слегка погладил шершавым пальцем один из цветов.

Когда рядом с оградой раздались резкие, громкие крики, мистер Коффин встрепенулся и с испугом огляделся. Он совсем потерял счет времени, занимаясь цветами, и позабыл, что сегодня на кладбище Уилбери состоятся очередные похороны. Обычно угрюмые, бесцветные процессии с нанятыми плакальщицами нагоняли на Сола тоску, но в этот раз он с первого взгляда заметил неординарность похорон.

Идущие мужчины гоготали, кто-то распевал песни во всю глотку. Перед изящным, тонким гробом шли девушки в соломенных шляпках и белоснежных платьях, совсем не похожих на обычные, грубые наряды с похоронными черными шарфами. Увидев одну из девушек, мистер Коффин невольно схватился за сердце и судорожно вздохнул. Он никогда не видел такой красоты! Молодая леди держала в руке белоснежную розу и время от времени подносила ее к лицу, вдыхая аромат. Ее голубые глаза светились добротой и нежностью, в них не было ни следа спеси и чванливости, присущих другим английским дамам. Шла девушка так легко и изящно, что, казалось, еще шаг — и она воспарит в воздухе.

Когда она случайно посмотрела в сторону клумбы с нарциссами, Сол залился краской и выронил из рук маленькую садовую лопатку. Девушка мило улыбнулась ему и игриво опустила взгляд, потом вдруг снова посмотрела на Сола, и он почувствовал, как сердце его пропустило удар.

Процессия, наконец, достигла нужной могилы. Мистер Коффин, не смея противиться своему желанию, пристроился недалеко и начал наблюдать за похоронами, поминутно поглядывая на девушку. Его удивил странный обряд: крышку гроба открыли, и каждый человек, подходя к телу, касался его ладонью. При этом вокруг не прекращались веселые разговоры и смех. Такое настроение совсем не соответствовало причине собрания, но Солу Коффину это пришлось по душе.

— Таков наш обычай, — прозвенел рядом с ним приятный женский голос.

Сол вздрогнул и обернулся. Увлеченный наблюдением, он совсем не заметил, как та самая девушка оказалась в метре от него и теперь с улыбкой смотрела на его смущение.

— Мы кладем руку на тело умершего, чтобы проверить, нет ли среди присутствующих того, кто повинен в смерти. Если таковой среди нас, то тело покойника начнет кровоточить.

— А что насчет белых платьев? — не удержался Сол и сделал маленький шажок навстречу девушке. Она заметила это, но только тихо хихикнула.

— Тоже традиция. На похоронах юной девушки, не познавшей брачных уз, другие надевают белые одежды. Как вас зовут?

— С-сол, — он произнес это так тихо и неуверенно, что пришлось прокашляться и повторить уже яснее, — Сол Коффин. А вас?

— Алиса МакЛауд, — представилась девушка и улыбнулась. — Вас удивляет наше поведение?

Мистер Коффин смущенно кивнул головой и снова посмотрел на процессию. Там женщины раздавали всем присутствующим куски ароматного пирога, выпеченного в форме гроба.

— Мы в Шотландии верим, что скорбь живых мешает мертвым обрести покой. Из-за слез, пролитых над могилой, у мертвеца намокнет саван. Но спать в мокрой одежде никому не понравится, не так ли?

— Верно, — улыбнулся в ответ Сол.

Ему еще не приходилось наблюдать похороны по шотландским обычаям, сама страна совсем недавно объединилась, наконец, с Англией. Сол не задумывался над тем, хорошо или плохо мертвецу спать в мокрой одежде, но идею о веселых похоронах одобрил сразу. Он уже порядком устал от высокомерных, чопорных аристократов, которые возводили себе склепы, похожие на богато украшенные темницы. Коффин знал, что раньше рядом с кладбищами и церквами устраивали ярмарки, народ веселился и наслаждался. А теперь холодные памятники и однообразные статуи ангелов угрюмо возвышались над головами, скучные и отстраненные, совсем как похороненные под ними люди.

Забил церковный колокол, и Сол Коффин заговорщически кивнул Алисе, показав три пальца.

— Как вы угадали? — восхитилась девушка, когда колокол ударил ровно три раза.

— У нас своеобразная традиция, — охотно пояснил Сол, радуясь, что смог заинтересовать Алису. — Девять раз звонят по женатому мужчине, восемь — по холостяку, семь — по замужней женщине, и три — по девушке.

Они немного постояли в молчании, наблюдая за похоронами. Сол украдкой поглядывал на Алису и отмечал, что вблизи она еще более красива, но всякий раз отводил взгляд, когда она оборачивалась к нему. Алиса же наоборот проявляла живой интерес и оглядывала окрестности кладбища так, будто пришла в музей.

— Скажите, мистер Коффин, — вновь обратилась она, — а у вас по ночам бродят призраки?

Сол, очарованный ее наивным взглядом, рассмеялся и пояснил, что с призраками обычно имеют дело священники. Алиса тут же засыпала его просьбами рассказать какую-нибудь историю об этом, и мистер Коффин с видом экскурсовода вызвался проводить ее до одной из могил. Когда они остановились у пышного надгробия с каменной лепниной и высоким крестом, Сол принялся за рассказ:

— Священники укрощают призраков силой молитв, но не отправляют назад на тот свет, а пытаются заточить как можно дальше. Для этого призракам поручают скучные и невыполнимые задания: плести веревки из песка или считать травинки.

Алиса тут же с жалостью посмотрела на могилу перед ними, но Сол понимающе хмыкнул и указал рукой на надгробие:

— Здесь лежит Барти Грин из Окхемптона, почивший в 1701 году. Его призраку священник поручил вычерпать воду из пруда при помощи сита, однако ничего не упомянул про сам инструмент. Мистер Грин, будучи трижды на посту мэра, тут же нашел лазейку. Он освежевал овцу, расстелил ее шкуру на дне сита и до того рьяно начал черпать воду, что затопил близлежащий городок.

Мисс МакЛауд пришла в восторг, услышав историю, а Сол важно подбоченился и улыбнулся. Совсем забыв про похороны, они гуляли по кладбищу и беседовали на самые разные темы. Наконец, уже подходя снова к празднующим похороны, Алиса заметила клумбы с высаженными цветами. Тогда Сол не без гордости пояснил, что сам занимается цветами и указал на некоторые из венков на могилах, изготовленных собственноручно.

— У вас талант! — ахнула Алиса и по-детски всплеснула руками. — Мистер Коффин, я решительно заявляю, что ваше место вовсе не здесь, на кладбище Уилбери, оно подле моего дяди, заведующего цветочными лавками в Глазго!

Сол Коффин тут же покраснел и что-то неловко промямлил. Признание его талантов такой красавицей весьма ему польстило, однако он и думать не мог о переезде или о смене профессии.

— Но вам же не нравятся скучные английские процессии с «гробовыми» лицами? — не уступала Алиса, вспомнив недавние слова самого же Сола.

— Нет, нисколько не нравятся.

— Вы же скучаете по тем временам, когда рядом с кладбищами и церквями кипела веселая жизнь?

— Скучаю, определенно скучаю.

Тогда Алиса развернулась, встала прямо напротив Сола и заглянула ему в глаза:

— Так, чего же вы все еще работаете здесь?

На этот вопрос Коффин не нашел ответа, поскольку никогда его себе не задавал. Он только и мог, что пожать плечами и глупо улыбнуться. Что его держало здесь? Да, черт его знает! Только вот удерживало сильно и крепко, раз Солу все никак не хватало сил, чтобы что-то изменить.

Похороны кончились, и люди направились к выходу. Алиса МакЛауд еще раз печально взглянула на Сола, вздохнула, но ничего больше не сказала. Она помахала ему рукой на прощанье и присоединилась к остальным уходившим. Вскоре их голоса стихли вдалеке, и на кладбище Уилбери вновь воцарилась мертвая тишина.

/Будьте небрежны в своем платье, если нужно, но держите в чистоте душу.
Марк Твен/