Удар в спину

Настоящей Женщине

Инна еще раз посмотрела в зеркало и улыбнулась своему отражению."Хороша, всем назло!" - рассмеялась и подмигнула себе. Она была красавицей. Пышные волосы, уложенные ниспадающими локонами, большие серые глаза с темными ресницами, взгляд которых сводил с ума, напоминали морскую водную гладь, спокойную и глубокую, в которой тонули корабли самых опытных мореплавателей. В счастливые мгновения, когда Инна смеялась, в ее глазах вспыхивали огоньки, словно золотые блики отражающегося в океане солнца. Высокая, с царственной осанкой, сознающая свою привлекательность, она шла по жизни спокойно и уверенно, зная, что достойна самого лучшего,что может дать Создатель своей любимой дочери. Жизнь баловала ее, и Инна была благодарна судьбе за то, как она складывается. Многого добилась Инна и своим умом, сделав карьеру без вмешательства состоятельных любовников. В этом вопросе она была строга к себе - так она была воспитана. Это была ее тайная гордость - самостоятельность и независимость от мужчин.
К Инне подошел муж; обняв за талию, он встретился со взглядом жены в отражении. Наклонив голову, поцеловал в шею, вдыхая слабый аромат ее любимых духов, и нежно повернул к себе.
-Мы опоздаем,- произнесла Инна, положив руки ему на плечи.
-Ну и пусть, - сказал Михаил и привлек ее к себе.
Чувства этой пары не поглотила рутина быта; за несколько лет брака любовь не угасла. Оба любили новые впечатления и жили азартно и увлеченно. Оба словно утоляли жажду жизни после молодости, полной упорной работы, учебы и стремления к лучшему. Достигнув к зрелости многого, они будто распахнули окна своей души навстречу солнцу, сияющему, теплому и ласковому. И сейчас, после многих лет, проведенных вместе, они любили как молодожены. Познавая друг друга, разочарование ни разу не посетило их. Как художник выкладывает кусочки мозаики, так и каждый день, неповторимый и не похожий ни на один другой, добавлял в их общую картину мироощущения свою лепту, становясь частью чего-то бесконечно прекрасного.
Инна подошла к зеркалу поправить прядь в забранные в высокую прическу темных волос. Михаил застегнул пуговицу на белой рубашке и стал завязывать галстук-бабочку. Они были приглашены на светский прием по случаю открытия в их родном городе консерватории. Вечер обещал быть замечательным - шампанское и музыка,самые интересные и влиятельные люди, богема и никого лишнего.
Для этого случая Инна выбрала длинное облегающее платье с декольте, светло-серое с жемчужным отливом, под цвет глаз, собираясь надеть к нему длинные атласные перчатки в тон. Она взяла их и не оборачиваясь, произнесла:
- Любимый, подай жемчужный браслет, там, в комоде в шкатулке.
- Его здесь нет.
Обернувшись, приподняла бровь.
- Странно, я помню, что держу его именно здесь!
- Дорогая, возьми, другой - уже пора выходить!
- Обойдусь без него! - и пошла к выходу, застегивая на руке перчатку.

Ожидание приятно проведенного вечера не обмануло - оба были в восторге от классической музыки, репертуар был подобран изумительно; шампанское, которое так любила Инна, было доставлено из погребов Западной Германии. Муж обзавелся несколькими полезными знакомствами, а Инна - парой сраженных ее красотой новых трофеев-поклонников.
Муж усмехался, наблюдая краем глаза за принявшими стойку мужчинами, не спускавшими глаз с его жены, стоило им войти в зал. Это была ее лучшая пора - к 35-ти она избавилась от трогательной наивности юности, а ее движения стали плавными и отточенными - она много работала над собой, чтобы одержать главную победу своей жизни - завоевать Михаила. Это была чудесная пара - они оба были победителями. Ревность отступила перед ними: они оба сознавали ценность другого, и оскорбительное недоверие никогда не входило в их дом. У Инны не было причин для ревности - муж посвящал ей все свободное время. сама же она поступала также, дела свое внимание между работой и мужем. Впрочем, у нее была еще давнишняя знакомая, подруга со школы Василина. Их связывала юность, веселая и бесшабашная. Василина иногда бывала в их доме, и они проводили целые дни вместе, делясь пережитым за бокалом игристого, смеясь, а иногда и плача. Василина была неустроена в жизни, ей повезло меньше. Она вполне привлекательна, но не замужем; образованна, но неуспешна. Она меняла любовников, но ни один из них не пожелал остаться с ней навсегда. Поэтому она и плакала на Инниной кухне, держась за ножку бокала, как утопающий за соломинку. Инна сочувствовала, но молчала, не давая дурацких советов.  Она не возмущалась, понимая свою роль "жилетки" для подруги. У Василины никого не осталось, а Инна была единственным светом в ее сумеречном существовании.

Михаил открыл глаза. Раннее утро золотой осени, хрустальный воздух и холодный свет смутно щемили сердце. Он не любил осень за странное ощущение какой-то неизбежной потери, надвигающейся беды. Он мысленно одернул себя. "Поэтические бредни". Повернув голову, посмотрел на спящую рядом жену. Одеяло обнажило ее круглое нежное плечо, укрытое тонким кружевом, волосы разметались по подушке. Миша осторожно прикоснулся к волосам, убирая прядь с ее спокойного лица. Луч восходящего солнца лег на плечо Инны, залив светом ее и супружеское ложе.
Мужчина нехотя поднялся. День обещал быть насыщенным встречами, звонками и переговорами. В этом он чувствовал себя как рыба в воде - он умел добиваться своего. Это умение приносило ему немалую прибыль, и никогда его не посещали иррациональные страхи, свойственные более чувствительным натурам. Он не был жесток, он был настоящим, знающим, что достойно, а что - нет.
Одевшись, он пил свежезаваренный кофе, глядя в окно. Из окон их квартиры открывался вид на заброшенный старинный сад; он любовался весной его цветением или, осенью, багряно-золотыми шевелюрами старых деревьев.Маленький пруд под окнами, где жили ондатры и все лето по ночам орали лягушки, и они с Инной хохотали над их надрывной какафонией.
- Ты рано встал. - вошла жена, кутаясь в шелковый халатик.
- Я не хотел разбудить тебя, дорогая.
- Тебе нужен отдых, Мишенька. Ты работаешь на износ.
- Мы отдохнем вместе; я взял билеты на морской круиз. Сегодня мне предстоит важная встреча для заключения договора о поставке оборудования цехам нашего комбината, и можно отдыхать!
- Буду ждать. - Инна поцеловала мужа и провела рукой по его щеке.  - Ты так осунулся, я чувствую себя виноватой. Совсем запустила домашний очаг.
- У меня есть для тебя подарок, это будет сюрприз. А сейчас мне пора.

Михаил отправился к Сергею, его напарнику и деловому партнеру, главному инженеру градообразующего предприятия, входящего в международный металлургический холдинг. Комбинат кормил весь город, большой и грязный, задыхающийся от мелкой ржавой пыли, покрывшей тротуары и листву деревьев. Сергей и Михаил вели переговоры с высшим руководством об установке фильтров на трубы доменных цехов, и добились успеха. Это была важная сделка, сулящая огромную прибыль.
С Сергеем Михаил был знаком недавно, он пришел с другого предприятия того же холдинга. Сергей был высокий поджарый мужчина, седой, но моложавый. Не связанный узами брака, он чувствовал свою свободу; пользуясь успехом у женщин, он не ограничивал себя постоянной связью, и любил жизнь во всех ее проявлениях. Не чувствуя себя обязанным никому, менял любовниц, увлеченно тасуя красавиц, как колоду. С присущими ему мягкими манерами и врожденным тактом, он сражал женщин и пожинал плоды своего успеха с удовольствием и наслаждением.
Михаил не судил его и не опасался, будучи уверенным в себе и жене, с которой Сергей был знаком. Да, он был очарован, но чужа жена - это святое, будь она хоть Нефертити, хоть Клеопатра. А вот Василина - дело другое. С нею Сергей познакомился у Михаила дома, на семейном торжестве. Инна намеренно просила мужа пригласить достойного приятного мужчину для подруги. Это был единственный раз, когда она попыталась помочь ей познакомиться с мужчиной. "Обходительный, внимательный и , что примечательно, богат" - так она охарактеризовала кандидата в мужья Василине.
В тот вечер Василина была в ударе - хохотали все. Она сыпала остротами и шутками, пила вино и казалась интересной и забавной. Отводила душу. Далеко за полночь, расходясь, Сергей предложил той отвезти ее домой. Та возражать не стала, и через несколько дней поставила в известность Инну, что влюблена и у нее все хорошо. И пропала из жизни Инны надолго. Впрочем, навестила ее однажды, советуясь, что приобрести для выхода в свет. Пробыла недолго, умчалась по первому звонку любовника. Инна была рада за подругу, что у той забрезжил свет в окошке.

- Дружище, заходи!Я неодет, подожди, сейчас, - так встретил Сергей напарника и скрылся в ванной, напевая что-то и бреясь перед зеркалом. Михаил засмеялся про себя, слушая довольное мурлыканье Сергея, урчащего, словно сытый кот.
Пройдя в гостиную, огляделся и плюхнулся в кресло. Рядом расположился, как огромный бегемот, кожаный диван с баром в подлокотнике. Бар был открыт, в нем стоял открытый коньяк, набор бокалов богемского стекла; в одном из них что-то матово поблескивало. Мизаил протянул руку и взял его. "Женское украшение", - понял он и наклонил бокал, высыпая на ладонь жемчужную нить. Глядя на розоватый жемчуг, он похолодел. Инна. Медленно сжав ладонь, он почувствовал, как свело пальцы на липких мелких жемчужинах.  В глазах потемнело. Инна!.. Ублюдок! Я тебя порешу!
Постепенно слух вернулся к нему. Все стало предельно четким и громким, даже тиканье старинных напольных часов и мельканье их маятника. Михаил медленно и тихо встал, прошел на кухню и огляделся. На столе стоял модный набор немецких ножей, от ножа мясника до маленького, с зазубринами. Он провел пальцем по деревянным полированным ручкам и взял первый попавшийся. Он не колебался. Неслышно подойдя к ванной, он приоткрыл дверь. Хозяин улыбался зеркалу, приглаживая виски.
- Я готов, выхожу! - Сергей повернулся к нему, улыбаясь. Миша только сейчас заметил, какой насмешливый взгляд и издевательская усмешка у его партнера по бизнесу. Сердце внезапно забилось изо всех сил, ударяясь о ребра, рванулось изнутри на волю; ноги онемели. Мишу била дрожь, он отступил.
Хозяин прошел в прихожую и нагнулся, одевая обувь, не замолкая ни на минуту.
"Давай! Бей!" - прохрипел кто-то в Мишином сознании. И он ударил. В спину. Изо всех сил. Один раз, но наверняка.
Сергей крякнул тихо и повалился набок. Миша перешагнул через него и вышел, оставив дверь открытой настежь. Он даже не запачкал рук. Сев за руль, спокойно, не озираясь, он помчался окольными улицами домой. Домой. Есть ли у него теперь этот дом?

Инна собиралась в свой офис. Она держала свою фирму, архитектурное бюро, была хозяйкой и часто работала дома, делая чертежи особо важных проектов. Она преуспевала. Сегодня ей надо было предоставить выполненный проект торгового центра для крупной сетевой компании. Рутина.
Она уже одевалась в прихожей, когда раздался звонок по домофону. "Это я, любимая. Я вернулся",- и услышала смех мужа.
Когда он вошел, на нем не было лица. "Куда это ты, дорогая?" - и засмеялся. Инна похолодела.
 - Миша, ты что? Ты что, Миша?? - закричала Инна, когда он схватил ее за пышный хвост и накрутил на руку. Заломив ей голову назад, он заставил ее стать на колени. Охаживая ее ногами и левой рукой куда ни попадя,он шипел:
- Вот за что! - и ткнул  ей браслетом в лицо. - Я любил тебя!
Инна кричала. Он бил ее ногами, лежащую без сил, не могущую подняться. Задыхаясь, он остановился.Глядя на ее страшное лицо с поплывшим макияжем, он с трудом произнес:
- Твоего любовника больше нет. И нас тоже. Ничего больше нет.
У Инны гудела голова, лицо оплыло от побоев и слез, она тщетно пыталась подняться. Дрожащей рукой она нащупала телефон, выпавший из ее маленькой сумочки. Михаил наблюдал за ней с усмешкой.
-ПОлицию? Давай, зови, я не убегу. - повернулся и уселся в кресло  гостиной, перебирая в руке браслет, как четки. Руки его стали липкими и влажными от грязных жемчужин. Он был истощен, ожидая визита полиции как избавления, не замечая, как по лицу текут теплые, невидимые миру слезы.

Она была первой, кто пришел к Инне. Сидя рядом с ее больничной койкой, в накинутом белом халате, Василина умывалась слезами в три ручья, хлюпала носом и рыдала.
- Инна, это я! Я! - и низко склонившись, припала к ее постели, ежась и вздрагивая под взглядом той.
- Убирайся! - тихо произнесла Инна, с трудом разлепив запекшиеся губы. - Пошла вон!
Василина замерла. Теперь и у нее больше никого нет. Ее подлый поступок,то, что мучило ее и в чем она собиралась признаться - в краже драгоценностей - обернулся катастрофой для нескольких рухнувших миров. Такое не вынести, не пережить.  Она встала, повернулась и пошла к выходу из палаты, опустив голову. Инна протянула руку, нащупала пакет с фруктами, принесенными Василиной, и, крепко сжав яблоко, прицельно швырнула той в спину. Не попала. Обидно. По щеке Инны потекла слеза, может, от яркого света.

Мише вынесли суровый приговор, хотя адвокат старался вовсю. Его наняла жена, выбрав лучшего. Сдержанный седоватый мужчина в очках с тонкой оправой,он сделал все возможное. Было доказано, что преступление было совершено в состоянии аффекта. Было трудно. Местные журналюги раззвонили о случившемся на всю область, ведь Миша был известным и влиятельным человеком.
Савелий Игнатьич стал Инне настоящим другом, поддержкой и опорой. Он занял единственно верную позицию - слушателя и помощника, не позволив себе ни единого осуждающего слова ни в адрес Михаила, ни в адрес другой. Он часами беседовал с Инной обо всем, удерживая ее обеими руками над пропастью, куда ухнула ее жизнь, не давая сорваться туда же.
Душевные раны затягивались, как и телесные. Только вот дни, как и полагается зимой, стали куцыми, мелькавшими как огни за окном мчавшегося автомобиля и исчезавшими сразу же в пасти тьмы, ненасытной и страшной.

Михаил стоял перед входной дверью и не мог поднести руку к звонку, прислушиваясь к малейшему шороху, доносившемуся из-за двери. "Инна!" - мысленно позвал он. Дверь медленно распахнулась. На пороге стояла жена, в огромных глазах которой стояли слезы.
- Как долго.. - и не смогла продолжать, рухнув в его руки. Обнявшись, они стояли на границе между маленькой квартирой и огромным миром. Взяв его за руку, она вошла в дом. Михаил следовал за ней, как ребенок. Присев в спальне на убранную постель, он молча смотрел на жену с уложенной вокруг головы темной косой.
Инна зажгла свечу и поставила ее перед иконой. От ее дыхания пламя заколыхалось и по свече побежала восковая слеза.
- Никто и никогда, - сказала она и заплакала.
- Все будет хорошо, - севшим голосом произнес Миша и вытер с ее щеки слезу.