Шинарай

Шинарай.

Надоело нашим отцам командирам в засаде сидеть, предложили они вежливо, командным тоном прогуляться недалеко за город. В горы Шинорайские. Живописное место на юге Афганистана, недалеко от Пакистанской границы. Виды там неописуемые. Картину портили басурмане с их тренировочным пионерлагерем. «Бородатые детишки»  учились военному делу, серьёзно готовились к игре «Зарница». Мины ставили, стреляли и настойчиво отвлекали нас от спокойной службы.  Решили и мы  их потревожить в неурочный час своим присутствием.
Как обычно долго собирались и поехали по асфальтовой дорожке среди кишлаков, пустынь и гор. Места я вам скажу на авганщине очень живописные. Расселись мы по люксовым местам на броне, мне ещё с подогревом досталось прямо у выхлопной трубы ПРП.  У десантуры БМП. Ну, а у артиллерии, ПРП, это, обезображенное инженерной мыслью специально заточенное средство передвижения и ведения артиллерийской  разведки с не большой боевой мощью в виде пулемёта Калашникова. ПРП, передвижной разведывательный пункт. Едем, машину побалтывает на скользком асфальте при обгоне стоящих на обочине барбухаек.  Держась за автомат и за машину ищу баланс для сохранения жизни с такими же попутчиками из нашего взвода, отчаянными пацанами, любителями гор, дальних путешествий  и острых ощущений. Едем на встречу приключениям. Внезапно на встречу появляется встречный грузовичок весёлого  и отважного пуштуна. Не терпеливого до того, что не стал он дожидаться пока проедет вся колонна и выехал почти на встречку. Басурманин оказался не просто наглым, но и немного сумасшедшим. Машины сближались. Наших 16 тонн сплошного железа и 5 тонн какого-то ржавого хлама на колёсах,  ситуация, просто вне конкуренции по самоубийству. Однако чудик не жал на тормоз а дико бибикал нам и махал руками,  все пассажиры нашего железного авто до последнего надеялись на инстинкт самосохранения авганистанина, но нет. Пришлось экстренно тормозить, ПРП как на льду заскользила по асфальту вокруг оси. Цепляясь за что то железное все пацаны  как в центрифуге  с матами наполовину, сделав дугу в воздухе  приземлились на броню . Афганец притормозил и  по деловому достал автомат и как аргумент продемонстрировал нам дырочку в стволе. Семь таких же игрушек включая гранатомёт опустились  в сторону барбухайщика. Он как заправская пианистка сдвинул ноги выпрямил спину  и положил руки на руль, готовясь к вознесению в райские кущи. Мы же пообещав сменить ему ориентацию, двинулись дальше, догонять удаляющуюся колону. Совершать  великие дела. Ещё 200 километров по пыльной дороге и мы на месте, пустыня, дикие  горы, красота. Последние минуты перед концом перехода, совсем сморили и ослабили бдительность. Мой гениальный напарник говорящий в эфир шестизначными цифрами на ходу шифруя текст в штаб армии так был озабочен эфирной связью, так что часть дел перешла мне по инструкции и особому распоряжению полковника. Так моё тело перекочевало в   МТЛБ, гроб на колёсиках с гусеницами. Залез в задний отсек закрыл все люки  и начал наслаждаться общением с эфиром.  Машина переваливалась из стороны в сторону и убаюкивала, эфир потрескивал своим однообразием, БАХ, БАХ. Кажется война началась! Я пару раз как мотылёк в банке , бьюсь о верхний  люк головой. Всё в тумане. Пыль в кабине. Понимаю, на верх в люк нельзя, подстрелят. Откапываю задний люк, заваленный походным хламом. И вдруг  ощущаю,  тело моё, теряя вес, взлетает. «Всё, блин, кина не будет, электричество кончилось, отдаю концы привет родителям», вспоминаю знаменитую фразу из киноклассики. Душа отходит.  Кто то ведёт меня по броне, крыльев нет, не ангелы?  Плавно спускаюсь на землю. Я живой, ура! Из башки хлещет кровь, но я счастлив. Санитар в шоке.  Мне чуть башку не снесло, спасли наушники, разбились в хлам  и ушанка самортизировала. Однако череп стало видно невооружённым взглядом. Мне привинтили красивую чалму из бинтов. И посадили почивать, единственное купе для полковника в ту же МТЛБ С видом на живописное ущелье. Лёжа мозги выкапывали. У меня их и так не густо, три дня сидя, пока родничок не затянулся. Полковник без комфортного ночлега не выдержал и решил согнать меня с нагретого местечка. « Чё там этот бездельник делает, или пусть убирается в Кандагарский госпиталь или пусть несёт службу как все» С таким вердиктом, я снова оказался в строю.  Первый раз в горах и сразу домой? Нет, остаюсь.  Дайте контуженому  посильную службу. Вот это армия,  дайте калеке  повоевать. А что, мы же на войне. И мне придумали персональный пост. В пятиста  метрах от наших саушек, расположился штаб армии, как раз возле дороги  до колена проваливающейся пылью в виде пудры. К 1987 г.  духи поумнели и имели радио разведку поэтому по возможности связь между штабом и артиллерией была проводной. Это и была моя зона ответственности.  И в случае разрыва линии связи я должен немедленно её восстановить. Афигенная, почётная обязанность,  для лентяя. Однако дорога возле штаба была похоже на шумный московский перекрёсток с  проносившимися, останавливающимися, транспортными средствами, то на колёсах, а то на гусеницах. Вот те гусеницы мне всю лень и ломали. Как проедут связь в хлам, зачищаю, скручиваю, изолирую. С учётом контузии, не такая уж простая задача. Меня то ломает, то гнетёт, я же на обезболивающем, голова кругом.  Как то в одно затишье по гусеничному трафику. Сидя под ярким солнцем. Подъехал БТР. Выскочили бравые пацаны с рюкзаками под шестьдесят килограмм, их командир пошёл в штаб, а самый шустрый заметил меня: «Братан, мы только на войну, а ты уже ранен, молодчик» Получив в штабе задание и сух пай они отдали мне всю еду кроме  шоколада  и тушёнки. И это стало армейской традицией.  Я перестал ходить на обед и возле меня каждый день стала вырастать кучка продуктов. Каждое подразделение уходившее в горы оставляло мне свою дань. Весь наш арт взвод управления был переведён на усиленное питание в боевых условиях.  Просидев три дня на своём прибыльном посту я стал «сыном полка». Полковнику это не нравилось, принял решение избавиться от обременения и отправить меня в госпиталь. Но война диктует свое. Под вечер, возвращаясь в своё расположение  начался обстрел РЭЭсами,  первый пристрелочный прилетел в метрах ста, что показалось не так уж страшно. Однако каждый последующий был всё ближе и ближе, я  то ложился, то снова вставал и бежал. Свист от рЭЭСов  уже давил на нервы. В один момент я заметил,  что я уже бегу не на ногах, а на коленках. И свист над головой просто гнёт к земле и фраза из старого фильма в голове «Поручик, не кланяйтесь снарядам» как то бодрит душу. А как не кланяться, если гнёт. Последние сто метров и я у своих.  Фонтаном взлетает пыль перед глазами, потом ещё маленькие фонтанчики по полукругу, лежу, бегу лежу, сливаюсь с местностью, прикидываюсь местной флорой. Ощущение странное, куда стрелять непонятно. Лежу, жду. Всё внезапно успокоилось. И начала работать артиллерия. Д-30, «Град», «Ураган», «Гиацинт» - цветочки да ягодки. И снова тишина, мы снова кого то победили,  невидимого и таинственного врага, который стрелял не откуда, по которому мы куда то тоже стреляли.  Но если «он», враг молчит, значит, так и надо, значит мы победили. Обстрел с ответкой закончились и вертолёты потянулись в Кадагарский госпиталь с теми кому не повезло как мне, мне не было места среди них,  да и стыдно оставлять поле боя с такой пустяковой раной подумаешь голова чуть не треснула , ну не треснула, не проверял.