Слущинский

До третьего курса включительно, в связи с вновь введенным в академии положением, покидать территорию академии мы могли только по увольнительным, и всё ещё числились на казарме. Впрочем, эти требования были до определённых границ условными и после обеда все разбредались по академической части Выборгской стороны.
   
У дежурного по курсу имелась книга, куда наши однокурсники записывались, уходя из общежития. Например можно было прочитать такую запись: «слушатель Щербина, на кафедру гистологии» и указывалось время убытия. Далее достаточно было появится на кафедре, а затем весьма трудно было отследить, куда и зачем убыл наш друг Серёга Щербина, и где он находится.
 
Увольнительные мы получали от наших командиров взводов и мне вспомнился случай, произошедший с Игорем Ящинским. Рассказывали, он сам себе оформил увольнительную, подписавшись за своего командира «Галекс» с разными завитушками и неразборчиво, рассчитывая: «кто там смотрит эти увольнительные, и так проскочит».
   
Но не проскочило. Когда он возвращался в общагу, в дежурке оказался полковник Царенко, известный всему факультету как «Шкаф», внимание полковника привлёк расхлябанный вид Ящинского, к этому виду мы на курсе все уже давно привыкли и не представляли себе Игоря другим. И между Шкафом и Ящинским состоялся следующий диалог:
– Стоп. Кто такой?
– Слущинский, – скороговоркой, невнятно отрапортовал полковнику Игорёха.

При этом надо было видеть Ящинского, его мятую фуражку без пружины, его вихлявую, якобы строевую походку, и небрежное отдание воинского приветствия с вскидыванием расслабленной правой ладони к головному убору.

– Всё понятно. Опять курс Воробьёва, – Шкаф успел рассмотреть две нашивки на левом плече Ящинского, – и увольнительная у вас есть?
– Конечно, – ответствовал наш однокурсник и протянул свою фальшивку полковнику.
– Как вы сказали ваша фамилия? – Царенко пристально рассматривал увольнительную.
– Слущинский, – быстро ответил Игорёха.
– Не понял?! А здесь написано – Ящинский, – с недоумением уточнил Шкаф и услышал в ответ.
– Слушатель Ящинский. Сокращенно – Слущинский.
– М-да, – недоумение у ответственного по факультетам нарастало, – а кто подписал увольнительную?
– Старший лейтенант Гребенник, – не раздумывая доложил Ящинский.
– А здесь написано – трудно разобрать – «Гралекс».
– Гребенник Александр – сокращенно – Гралекс, – невозмутимо отвечал Игорь.
– Ладно идите, завтра будем разбираться с вашим начальником курса.

Про себя тихо Шкаф добавил:
– Кто-то из нас ненормальный. –
В ответ услышал от нашего уходящего однокурсника:
– Не знаю, я здоров.
   
Эта встреча имела продолжение. На курсе, кажется пятом, в общаге на Карла Маркса, Ящинский спустился в дежурку, где находился городской телефон и стал звонить своим многочисленным знакомым:
«Вера, привет… и далее бла, бла, бла; Надя, ну, мы …договорились… далее бла, бла, бла; Люба, когда ж мы снова встретимся?  И далее бла, бла, бла»
   
В это время в дежурку вошёл Шкаф. Увидев Ящинского в служебном помещении в легких спортивных трениках с отвисшими коленками и тапочках на босу ногу, отвернулся от него и обратился к дежурному по факу, какому-то капитану, показывая на Ящинского:
– Вы знаете кто это?
– Какой-то слушатель с пятого курса, – ответил растерявшийся дежурный, и услышал раздражённое и громкое восклицание полковника:
– Это же Слущинский!!! Он кончит в сумасшедшем доме!! А вы что здесь делаете, капитан с повязкой на рукаве?!
И пока Шкаф разбирался с дежурным, Ящинский шлёпая тапочками по полу вышел из комнаты.