Не утонет в речке мяч

Стояла жара. Солнца в этот день было предостаточно, как и в предыдущий, да и весь месяц, пожалуй. Юные, залётные облака появлялись на небе изредка, но, с непривычки, быстро улетучивались.  Это не опытные дождевые  или  снежные, которые  всю осень и  зиму умело нависали над нашим северным городком, и охотно боролись с солнцем, не способные на компромиссы. Белые, пушистые облака  –  были лишь для красоты. Поэтому всем желающим, в разгар июля, этим летом  были предоставлены возможности и позагорать, и покупаться. Пляж был переполнен.

Я устроилась на песчаной полосе, на самом повороте реки, подальше от общего пляжа,   вверх по течению, потому что здесь никого не было.  Приезжала сюда несколько дней подряд. Оставляя машину на стоянке,  тайком  пробиралась сквозь кусты  к облюбованному месту.  Хотя можно было бы и по берегу пройти, но следов оставлять не хотелось.  Лежала, потела с утра, как обычно, а потом схожу, искупаюсь, остыну  – и опять подрумяниваться. Неудобнее всего на боках лежать, с поднятой  вверх то одной рукой, то  –  другой,  чтобы подмышки загорели. Цель была  –  получше выглядеть  для фотоальбома ВКонтакте, а загорелая я выгляжу  подтянутой, и даже моложе, чем есть. Ещё впечатление хотелось произвести в новом купальнике  (роман крутила с молодым парнем уж с неделю). Он на работе, а я ему фотки всякие присылала каждый день. Тогда у меня в телефоне ещё  не было программы с редактором фотографий, что бы цвета добавить коже, приходилось напрягаться «вручную». Он в обед приезжал минут на 15-20 – сравнивать загары…
Близилось время обеда, лимонад, спрятанный под полотенцем, всё равно был горячим, и я пошла снова окунуться. Проплыла по течению, потом   поплыла против него,  и  уже из воды  заметила, что к «моему месту» движется  семья: папа, мама, (ещё молодые, но уже с хорошими организаторскими способностями), и двое детей–школьников: мальчик постарше с надувным кругом, и девочка с мячом. Пока  на них смотрела  из воды и  думала: «проходите мимо, проходите!», –  меня снесло к общему пляжу. С течением бороться не хотела, берегла силы (мне ещё  предстояла интенсивная встреча в машине в кустах неподалёку).  Подгребла к берегу и уверенно пошла по горячему песку к своему покрывалу, как человек, на пару минут отскочивший из очереди в поликлинике, возвращается  в неё смело, издали показывая  всем свой номерок, честно глядя в глаза, чтобы не вызвать негодования.
Бледная, худая, мама, в скромном купальнике без пушапа, яростно обустраивала временное семейное лежбище в тени кустов,  в трех метрах от моего.  Папа, давая указания по расстиланию покрывала  – любовался рекой и следил за беготнёй похожих друг на друга детей. Он тоже был бледный, (видимо, первые дни отпуска),  чуть выше неё, и  в теле. По крайней мере, над плавками зимние домашние ужины и сидячий, автомобильный образ жизни немного нависали. Или,  может, у него плавки-долгожители, с юности носит.
Я поздоровалась с новичками, обменялась парой фраз о неожиданном и таком жарком лете летом, – устроилась поудобнее и уткнулась в книжку, ожидая звонка. Почитала на животе несколько минут, пока икры не начали гореть. Надев шляпу, села дочитывать абзац, готовая снова пойти охладиться  в воде, а ещё больше – пойти в тень к машине, где был кондиционер, прохладное кресло и холодный, спрятанный на заднем сиденье, лимонад. Взглянув на речку, и пару раз по сторонам,  подгоняла глазами окончание главы. Жарко! Соседнее семейство наслаждалось отдыхом: дети играли мячом в воде, мама мазала папе плечи кремом от загара, оживлённо беседуя о вреде солнца для кожи. Вдруг дети закричали, потому что  непойманный, кем-то из них,  мяч оказался далеко от берега. Папа ринулся вытаскивать их из воды, девочка заплакала.  Я встала, наблюдая за мячом. Солнце было ярким, вода блестела и пенилась в середине реки, скрывая белый резиновый мяч. Потом он показался.  Мяч, назло ожиданиям хозяев, несло не к общему пляжу, где человек 20 его могли встретить и отдать плачущей девочке, а  наоборот, словно он передумал, и поплыл,  минуя быстринку, немного покружившись в водовороте, – на другой берег, где никого не было. Встревоженная ситуацией, мама, подбежала и обняла детей.
– Серёжа, сплавай за ним! – закричала она, глядя на мужа, который стоял по колено в воде и смотрел вдаль.
– Может, он вернётся! – ответил отец семейства, продолжая наблюдать за мячом. А мяч тем временем, пристал к тенистому  берегу не очень широкой, но как выяснилось, бурной реки, и застрял там в кувшинках. 
Серёжа поплыл. Причём, тем же маршрутом, что и мяч, прямым, но вовсе не коротким. Его постоянно сносило, казалось, он стоит на месте. Мама и дети начали уже бояться не за мяч, а за папу. Кричали ему: «Папа, да ладно, возвращайся!». Обессилевший он вернулся, тяжело вышел на берег и, пообещав купить детям новый мяч, улёгся отдыхать. Мама и дети окружили его, как героя.
Я давно хотела окунуться, зашла в воду и поплыла. Сначала плыла как обычно, по течению, наслаждаясь прохладой, и поглядывая на тот берег. Вдруг подумала: «А я верну детям мяч! Почему бы и нет?». Продолжала плыть, начиная менять курс влево. Меня тоже сносило, но меньше, так как я плыла спокойно, строго придерживаясь одного ориентира – ивы на том берегу. Я отталкивала воду руками, продвигая своё тело, сквозь течение, обхватывающее слева, и чувствовала, как напрягаются предплечья, пресс, ноги, которыми я работала уже как пловчиха, то сильнее, чтобы дать рукам отдохнуть, то слабее. Тогда, уже уставшие руки,  снова проталкивали меня вперёд сквозь напор речной воды. Ива никак не приближалась! Я хотела вернуться – сил не хватало, я начала бояться, что утону, но потом вспомнила, что люди тонут чаще из-за паники: брызги, потеря сил, дезориентация в воде… Успокоилась. Вдруг стало смешно, что как будто стою на месте, но смех тоже расслабляет тело, и здесь он мне вовсе не помощник.  Тогда я разозлилась. И поднажала, несмотря на дрожь в мышцах.  Доплыла. Очень устала. Нащупала дно ногами. С нашей-то стороны был пляж, песочек, люди, в конце концов…, а тут глубокое дно, ил, глины по колено, склизкие стебли кувшинок, колючие корни,  ветки застрявших с весеннего ледохода деревьев, и всё это в холодной воде и тине по пояс.  Мяч был от меня метрах в пятидесяти.  Пробовала вылезти на берег, но съезжала по глине обратно в воду, вода от моих попыток начала мутнеть и пузыриться,  наконец, ухватилась за ветку ивы, до которой пришлось подпрыгнуть и подтянуться, так и вылезла на берег. Отдышавшись, оглянулась и увидела, что отец семейства пристально за мной наблюдает, (хотя  мы с ним оба знали, что он меня не спасёт, если что). Затем около моего покрывала показалась ещё одна мужская фигура, так долго мною ожидаемая. «Не судьба!», – подумала я,  и начала пробираться на дрожащих, от испытанного напряжения, ногах, по глинистому берегу сквозь кусты в сторону мяча, в надежде справиться побыстрее. Когда я до него дошла, и спустилась снова в воду, обожаемой мною  фигуры уже не было.  Зато семейство за эти минуты превратилось в группу  моих болельщиков. Обратно плыть было легче, во-первых  –  по течению, во-вторых – на мяче. Вернувшись, еле-еле вышла из воды, на подкашивающихся ногах, проклиная всё на свете. Папа подошёл встретить меня, поблагодарил, но был немного смущён (я же всё-таки доплыла и даже вернулась обратно). Отдала мяч, выслушала приятные детские похвалы и рухнула на покрывало в грязном глиняном купальнике.

В голове вертелись мысли о том, что с виду безобидная речка, шустро пробегающая привычным для неё путём, а на повороте превращающаяся в бурлящую, коварную искусительницу  – чуть меня не погубила. Я же в ней купалась сотни раз только чтобы охладиться, и не чувствовала опасности. А если бы ногу свело, или на корягу напоролась животом и захлебнулась? Кто знает, что там в воде?
Размышляя о своём подвиге (я вернула детям мяч и утёрла нос их папе),  я не жалела, что пропустила обед, а радовалась, что осталась жива! А также тому, что восьмой, теперь уже принятый долгожданный звонок, подтвердил желание встречи за ужином.