день памяти и скорби

                День памяти и скорби. 
                Из истории России конца ХХ века

Действующие лица.
Николай Петрович – пенсионер, ветеран ВОВ.
Алексей – домовой дворник, приезжий.

                Акт 1
За сценой раздается телефонный звонок, звук снимаемой труб-ки, голос: «Дежурная часть слушает». Ответ: «Я убил человека».

Московский дворик с типичной пятиэтажкой, у подъезда – лавочка. Входит Алексей, присаживается на лавочку, достает сигареты, при этом осматривается, замечает листок бумаги, висящий у подъезда. Встает, подходит ближе, читает объявление. В возбуждении оглядывается по сторонам, замечает вдали человека с собакой и направляется к нему.

А. Здравствуйте, помогите мне пожалуйста. Там висит объявление, что нужен дворник, мне это место обязательно надо получить. Я не знаю к кому обратиться. У меня здесь нет ни родственников, ни знакомых – некому помочь, а если я не устроюсь на это место, то не знаю, что буду делать. Тогда я просто пропал – ни работы, ни денег, ничего. Ведь я приезжий, думал заработать в Москве, а получилось все наоборот.
Николай Петрович и Алексей подходят к подъезду и останавливаются.
НП. Ладно, пойдем поговорим подробнее.
Заходят в квартиру ветерана, проходят в зал. Обычная советская обстановка. Садятся за стол.
НП. Ну теперь давай по порядку. Где работал и почему уволили?
А. На стройке. Приехал в начале апреля, спросил у прохожих – подсказали, где строятся новые дома. Нашел один такой, узнал где находится начальство, туда и обратился. Прораб сказал, что электрики нужны – скоро начнутся отделочные работы, а проводку еще не всю установили. Когда назвал оклад, я обрадовался, но оказалось, что, согласно распоряжения мэрии, принимают на работу только с местной пропиской.
НП. Это прораб тебе сказал?
А. Да. А разве не так?
НП. Не знаю. В советский период так было, но сейчас-то другие времена. Я думал отменили, судя по количеству в Москве людей с южным загаром.
А. Когда я признался, что приезжий, прораб изменился в лице: мол, жаль, электрики нам нужны. А потом предложил такой вариант. Он находит москвича, который согласится дать свои документы для оформления, а я за того буду работать. За такую услугу будет удерживаться четверть заработка, и это еще по – божески, говорит, другие больше берут.
НП. Наверное, половину себе оставлял.
А. Не знаю, может себе, а может на «подкормку» официальных и криминальных структур, чтобы фирму не трогали. Ну я согласился – куда деваться. За проживание и питание – само собой. Подселили меня к пяти другим таким же недавно устроившим- ся, в тесноте, как говорится. Кормили в столовой плохо: то ли готовить не умеют, то ли экономят. Но вычитали, будто жили в гостинице, а питались в ресторане. На руки должно было оставаться мало, а ведь надо домой высылать – семью поддержи- вать.  Думал, закреплюсь пока здесь, а потом найду другое место работы. Но, оказалось, выходить за пределы стройки не безопасно. Любой милиционер мог остановить, и если не было документов и билета с датой прибытия менее 30 суток, грозил штраф и высылка из Москвы. Видимо, поэтому паспорт забирали, якобы  «под залог» на время испытательного срока, и воз- вращали только через месяц.
НП. Хитро придумано.                А. Работали по 10 часов в сутки, почти без выходных – сроки поджимали, но за сверхурочные обещали надбавку и это всех устраивало. Однако, в положенный срок получку не выдали, объясняя возникшими проблемами с банком и обещали в сле- дующий раз выплатить две зарплаты. Тем, кто был не согласен, предлагали часть суммы (ее как раз хватало на покрытие расходов) и рассчет. Практически все согласились, и я тоже.
НП. И что, опять обманули?
А. Нет. В прошлую пятницу вечером выдали, наконец, зарплату. Ребята решили обмыть получку, я пить не хотел, но отрываться от коллектива не удобно – внес свою долю. А ночью, когда все спали, в комнату зашли какие-то люди, приказали всем лежать и с помощью фонариков принялись шмонать наши вещи. Сначала я подумал, что это менты, но тогда почему не включают свет для проверки документов? Решил спросить, в чем дело, и приподнялся с кровати. Дальше – страшная боль в затылке и больше ничего не помню. Очнулся – голова гудит; руки, ноги – вялые. Товарищи рассказали, что грабители у всех забрали деньги. Я решил проверить свою «заначку», встал и чуть не свалился – спасибо, ребята поддержали. Оказалось, что у меня деньги тоже украли. Утром прибыл прораб, откуда-то узнавший о произошедшем, и сказал, что обращаться в милицию не следует: во – первых, работаем мы не легально, по чужим документам; во – вторых, строительной компании подобная слава не нужна; в – третьих, концов все равно не найдут, так как менты повязаны с бандитами. Но я думаю, работники фирмы тоже были не без греха: откуда грабители могли знать о выдаче зарплаты, почему беспрепятственно прошли в общагу?
НП. Да, подозрения не безосновательны. И чем все кончилось?
А. Замяли это дело. Я три дня отлеживался, потом вышел в смену. Общая слабость и головокружение, особенно когда стоишь на лестнице, вынуждали часто присаживаться – отдохнуть. Мастеру это не понравилось и вчера он заявил, что такой работник ему не нужен, мол, езжай домой, подлечись, а потом вернешься на стройку. Конечно, если взять расчет, на дорогу хватит, но стыдно возвращаться с пустыми руками. Вот я и решил выйти в город, поискать не тяжелую работу, чтоб перебиться хотя бы ме- сяц. Весь день бродил, читал всякие предложения и рекламы, но ничего подходящего не нашел. Решил зайти в этот двор – отдохнуть и увидел у подъезда объявление, где говорится, что дому требуется дворник. Теперь Вы понимаете почему мне обя- зательно нужно получить это место.
НП. Ясно. Тебя как зовут-то?
А. Алексей.
НП. А меня Николай Петрович, вот и познакомились. А почему в Москву приехал, разве дома не мог найти работу?
А. При коммунистах была работа, и должность приличная – начальник молочно – товарного комплекса. Но 2 января 1992-го все пошло под откос. Цены взлетели в десять раз, а продукцию колхоз сдал государству в 91-м по старой, еще советской, вот и остался, фактически, без оборотных средств. Чтобы вырастить достойный урожай в наступающем году и не влезать в долги, руководство решило «пустить под нож» часть стада КРС. Это позволило предприятию удержаться на плаву, но надежды рухнули осенью, когда закупочная цена на зерно оказалась слишком низкой. Говорили, что государство приобрело пшеницу за границей в счет выделенных кредитов, а потому в продукции отечественных производителей не очень-то и нуждалось. В итоге, на животноводстве в колхозе был поставлен крест; скот реализовали, чтобы погасить задолженность по зарплате и я остался без работы. А затем началась приватизация: все более – менее ценное прибрало к рукам руководство хозяйства, остальное растащили бойкие, шустрые люди. Для меня это было не-  приемлемо и я решил заняться индивидуальной деятельностью- выращивать капусту на выделенном участке. Пришлось и попо- теть, и потратиться на полив, но урожай порадовал. Однако, реализовать его оказалось труднее чем вырастить. Магазинам этот товар был не нужен, а на базаре удалось продать малую часть. В результате, вместо прибыли получился убыток. А ведь нужно содержать семью; дети растут, а на зарплату жены не проживешь. На следующий год решил поменять культуру, раз капусты полно в нашем районе. Пришлось продать мотоцикл с коляской и еще кое-что, чтобы получить достойный урожай. Опять потел все лето, но результат оказался прежний – значительная часть выращенного  осталась гнить на поле никому не нужная. После этого я сдал пай фермеру (сыну бывшего председателя колхоза) и решил устроиться на работу. Но ее в деревне оказалось не так-то просто найти, в основном - «шабашки», случайные заработки. Причем расплачивалась, как правило, магарычом (самогон почти все гнали) – с наличными на селе напряженка была. Приносить домой поллитру не удобно, а продать – некому, вот и выпивал вместе с другими шабаями и знакомыми. Жене, естественно, такая ситуация не нравилась, начались ссоры, но это не самое страшное: тяжело по утрам встречать укоризненные взгляды детей и чувствовать себя не добытчиком, а нахлебником. Не раз пытался «завязать», но через несколько недель опять срывался – пил с досады на самого себя, что не могу при- способиться к новым реалиям. В итоге, жена, забрав детей, ушла к своим родителям, а я остался один. Решил поехать в райцентр, все-таки город – вакансий должно быть больше. Но и там с работой оказалось туго, нашел только место грузчика в продуктовом магазине. Хозяин не давал ни минуты продыху:  приходилось и оборудование ремонтировать, и двор убирать, если не было основной работы, а при расчете выдал денег столько, что хватило только на проезд и питание. Я решил по- искать какое-нибудь другое место, но новые знакомые подсказали, что нужно ехать в Москву – только там, мол, можно заработать. Поэтому я здесь и оказался.
НП. Понятно. А дети уже большие?
А. Сыну – двенадцать, уже все понимает, а дочка первый класс закончила.
НП. А жена где работает?
А. В школе, учителем. Я  на нее впервые и внимание - то обратил в школе. Когда служил в погранвойсках, дали мне отпуск. Приезд домой стал событием для всего села. Приглашали на разные мероприятия, вот и в школе попросили рассказать старшеклассникам, будущим призывникам, о реалиях воинской службы, чтобы знали к чему готовиться. Там я и заметил девушку с длинной косой и внимательным взглядом. У друзей узнал, что эта десятиклассница живет через два дома от нас. В детстве она ничем не выделялась, да и те, кто был на четыре года младше в школьные годы считались малышней и не входили в мой «ближний круг». Теперь же мне хотелось с ней познакомиться и я, подгадав, когда она будет возвращаться с уроков, как бы случайно встретился на улице и завел разговор. Мы подружились и, когда через неделю возвращался в часть, она обещала отвечать на мои письма. Больше всего я не любил писать, а тут ежемесячно, а иногда и чаще, с удовольствием занимался эпистолярным жанром, но приятнее было, конечно, получать обратную кор- респонданцию. В оставшийся срок я считал каждый день до «дембеля», но ротация на границе происходит по своим законам, поэтому пришлось пару месяцев переслужить.  Вернулся домой в конце лета и узнал, что та, которую я считал своей невестой, поступила в областной пединститут, а значит, видеться мы будем не так часто, как хотелось бы. На первых порах общение с друзьями и новая работа позволили скоротать срок ожидания, но когда студентка приехала на зимние каникулы, все вечера мы проводили вместе. И тут я стал замечать. Что общих тем для разговора у нас не так уж и много, поскольку меня интересовали техника и спорт, а ее предпочтения были в области литературы и искусства. Поэтому, после убытия невесты, я пошел в библиотеку и взял несколько томов с произведениями известных писателей. Литература захватила меня, я «проглатывал» одну книгу за другой, используя для чтения каждую свободную минуту. Я почти перестал ходить в клуб с друзьями, что вызывало у них недоумение. Зато, когда встретились с любимой в следующий раз,, наше общение стало более интересным и насыщенным. Все располагало к свадьбе, но впереди еще были годы ее учебы в институте, поэтому решили перенести это мероприятие на последний курс. И тут мне пришла в голову гениальная мысль - поступить заочно на факультет по своей специальности в ВУЗ, который находится в том же городе. Это позволит не только чаще видеться, но и сравняться в образовательном уровне с будущей женой. Эту идею поддержали все: и родители, и руководство колхоза, а невеста, кроме того, обещала помогать в учебе. Заду- манное удалось осуществить, и теперь мы еще встречались когда я приезжал на сессию. Она пыталась разнообразить досуг, предлагала сходить в театр, цирк, на концерт – ведь кино и в деревне есть. Все шло своим чередом и, как намечали, перед последним курсом пединститута сыграли свадьбу, а через год жена вернулась в родное село дипломированным педагогом. Мне оставалось еще два года учиться, но с помощью «личного репетитора» это оказалось не сложно. Вскоре руководство кол- хоза поощрило нашу молодую семью отдельным домом. Вместе с получением звания инженера у меня произошло изменение  еще одного статуса: я стал отцом. Рождение первенца серьезно повлияло на мою жизнь – ведь теперь я был ответственен еще и за ребенка; пришлось сократить время занятий любимыми увлечениями в пользу воспитания сына. Все было хорошо: на работе- авторитет и уважение, дома – любовь и достаток. Затем родилась дочка, назначили начальником МТС – только бы жить, да жить, но в начале 90-х сами помните, что произошло.
НП. Конечно, помню. Крах экономики, политики – это еще полбеды. Страшно, что оказались сломаны судьбы многих людей, особенно старшего поколения. У тебя-то родители кто?
А. Мать – учительница, отец – механизатор. Сейчас уже на пенсии, хотя какая там пенсия – копейки, в основном, за счет лично- го хозяйства выживают. В отличие от нынешнего поколения, мне хоть с детством повезло. Конечно, к физическому труду приучали с «молодых ногтей», но ни голода, ни холода я не знал. Да и тягу к технике, всему новому родители поддерживали – покупали соответствующие игрушки, позже выписывали журнал «техника – молодежи». Учился я не плохо, особенно давались точные науки: для меня лучше было решить несколько заданий по математике и физике, чем писать упражнение по русскому языку или выучить стихотворение. А больше всего любил, конечно, играть с ребятами, зимой – в хоккей, летом – в футбол, а еще на рыбалку ходить. В страду помогал взрослым на уборке урожая, кроме похвалы от старших это приносило какую – никакую денежку, которую можно потратить по своему усмотрению. В общем, детство у меня было, по большому счету, счастливым и беззаботным. После восьмого класса поступил в техникум на специальность элекромеханик. Находился он райцентре, не далеко от села, поэтому приезжал домой не только на каникулы, но и на большие праздники, когда выпадало 2-3 дня выходных. Родители, приезжая в город на базар или по каким-нибудь другим делам, всегда заскакивали в общежитие, чтобы подбросить студентам витаминов и экологически чистых продуктов. Учиться мне нравилось, к тому же была возможность заниматься в кружке технического творчества и спортивных секциях. Сразу после окончания техникума меня, как и остальных выпускников, забрали в армию. Попал я в погранвойска, на китайскую границу.
НП. Так значит, ты служил по-настоящему – с оружием, тогда, ведь, там не спокойно было.
А. Естественно. Приходилось и стрелять, но только в воздух – для предуприждения.
НП встает, достает из буфета бутылку и две рюмки, ставит их на стол и наполняет водкой.
А. Я, вообще-то, не пью.
НП. Я тоже почти не потребляю, но сегодня день особый – 22-е июня, начало войны. Помянем тех, кто в ней участвовал и не дожил до нынешнего времени.
А. и НП. Выпивают не чокаясь.
НП. Сегодня только по одной – традиция у меня такая. Сейчас чайник поставлю.
НП. Уходит на кухню. Вскоре возвращается с чашками и вазой с печеньем и конфетами, ставит их на стол, а бутылку и рюмки убирает.
НП, Я хорошо помню 22-е июня 41-го. Проснулся тогда поздно – часов в девять, да и куда спешить? Последние школьные каникулы – нужно как следует отдохнуть, ведь через год начнется взрослая жизнь. Но все изменилось через несколько часов: по радио выступил Молотов и объявил о нападении Германии на Советский Союз. Поначалу это известие сильно не тревожило, ведь Красная Армия самая сильная в мире и сумеет быстро разгромить немецко – фашистских агрессоров. Однако, через неделю стало ясно, что враг продвигается вперед не смотря на героическое сопротивление наших войск. Вместе с другом я по- шел в военкомат – записаться в добровольцы, но получил отказ, так как не было восемнадцати лет, да и семнадцать исполнится только через два месяца. Раз такое дело, я решил помогать стране на трудовом фронте, и вместо 10-го класса пошел на завод, где выпускалась военная продукция. А в свободное время помогал чем мог в городской больнице, который превратился в эвакогоспиталь.
НП. встает, уходит на кухню и вскоре возвращается с большим и маленьким чайниками. Разливает чай.
А. А Вы, наверное, в разведке служили?
НП. Почему ты так решил?
А. Так вон у Вас сколько наград.
НП. Награждали чаще всего летчиков. Сталин любил авиацию, поэтому и героев Советского Союза там много. Хотя служить им было, конечно, легче, чем пехоте, и прежде всего с моральной точки зрения: уничтожать технику (хоть самолет, хоть танк) проще, чем убивать человека – по себе знаю.
Когда в 42-м фронт докатился до нашего городка, я ушел вместе с отступающими войсками, уговорив командира части взять меня хотя бы санитаром, ведь кое-чему научился в госпитале. Поначалу ранеными и занимался, хотя хотел, конечно, бороться против врага с оружием в руках, но непосредственного контакта с немцами не было. И вот представился случай: то ли мы отстали, то ли «фрицы» оторвались от своих основных сил и нарвались на нас, бой перешел в рукопашную схватку. Я подхватил чью-то винтовку с примкнутым штыком и ринулся вместе с другими в гущу событий. Первый попавшийся на пути немец был и старше, и крупнее; он хотел сбить меня с ног, но я сумел увернуться. О что-то споткнувшись, враг упал и я оказался в выигрышном положении – над ним. Я занес винтовку и готов был нанести смертельный удар, но увидел глаза лежащего на земле человека, которые остались в памяти на всю жизнь. «Фриц», не сопротивляясь, свернулся «калачиком» и обреченным взглядом смотрел на занесенный над ним штык. Тогда я понял, что не смогу убить человека. Не знаю, долго ли продолжался бой, но до его конца мы оставались в том же положении. Потом старшие товарищи хвалили меня за то, что взял пленного. Но я-то знал, почему так произошло, и решил, что мой удел на этой войне – не убивать, а спасать людей, потому и служил санинструктором. Конечно, иногда приходилось стрелять по противнику, но особо не целясь, автоматически – не столько попасть, сколько напугать.
А, Откуда ж тогда столько наград?
НП. За годы службы я вывез со своими четырехногими помощниками около тысячи бойцов. Получил орден Красной Звезды и медаль «За отвагу», которая особо ценилась среди солдат; «За победу над Германией» - по окончании войны, орден Отечест- венной 2-й степени и юбилейные медали – на круглые даты ко дню Победы. Остальные: «Ветеран труда», « Победитель соцсоревнования», «100 лет со дня рождения Ленина» и другие – за трудовые заслуги. Говорят, за 120 спасенных раненых положена была то ли Золотая Звезда, то ли орден Ленина, но я не в обиде. Самая главная награда на войне, тем более такой, - жизнь, а меня судьба уберегла даже от серьезных повреждений, хотя легкие контузии и ранения были.
А. Примерно так же говорил наш учитель по труду. Он был героем Советского Союза, но носил все награды, кроме Золотой Звезды, она лежала у него дома в коробочке. И вот почему. Он служил в артиллерии. Как-то немцы прорвали линию фронта, что грозило окружением наших войск, и батарею нашего учителя бросили прикрывать это направление до подхода основных сил. В неравном бою все артиллеристы погибли, но враг не прошел, и только единственный остался в живых; хоть и тяжело контуженый, раненый, но все-таки живой. Командованию же доложили, что после гибели всех бойцов он, в одиночку, остановил наступление врага, за что и был представлен ко званию героя СССР. Но наш учитель считал, что подвиг совершила вся батарея, а значит все его погибшие товарищи – герои. И если  им, отдавшим жизнь за Родину, этого звания не присвоили, значит, он, уцелевший, не должен носить Золотую Звезду.
НП. Позиция достойная уважения, хотя спорная. Мог бы носить и воспринимать внимание к себе, как знак благодарности погибшим однополчанам.
А. Еще он был против льгот, которые имели герои и полные  кавалеры  орденов Славы. Говорил: «Я не для того Отчизну защищал, чтобы потом получать что-то без очереди, особенно, если в ней стоят другие фронтовики». К тому же, подвигом в Древней Греции считался бескорыстный общественно – полезный поступок с риском для собственной жизни.
НП. С этим и я согласен. Ведь не все факты и поступки фиксировались, особенно на начальном периоде войны, когда отступа- ли. О той же Брестской крепости узнали лишь через полтора десятка лет после героической обороны, а сколько еще неизве- стного осталось. Поэтому льготы нежно предоставлять всем участникам  войны – все рисковали жизнью и тратили здоровье ради победы.
А. А как же труженики тыла?
НП. И им тоже.
А. Таковых было большинство в Советском Союзе, да и сейчас еще многие живы. Поэтому надо не законами и указами давать привилегии тому поколению, а воспитывать потомков в духе уважения и признательности за возможность жить в независимом государстве, чтобы они без всяких нормативных документов пропускали без очереди ветеранов и помогали им во всем.
НП. О чем ты говоришь? Посмотри телевизор – все советское хают, а, значит, какое может быть уважение. Ведь Великая Отечественная война часть той же советской истории, которой не следует гордиться. Я поэтому сейчас с наградами выхожу толь- ко два раза в год: сегодня, да на день Победы. Недавно, правда, сделал исключение. Решил посетить музей, что открыли на Поклонной горе, ну и надел парадно – выходной китель. Ходил там, смотрел разные экспонаты, остановился у стенда, посвященного санитарной службе. Подошла группа иностранных школьников с девушкой – гидом, которая что-то рассказывала на непонятном языке. Ребята смотрели не столько на чучело собаки с повозкой, сколько на меня, и экскурсовод это заметила. Она обратилась ко мне по с вопросом поводу наград. Я рассказал, что был санинструктором во время войны и вывез с поля боя не одну сотню раненых, за что и получил ордена и медали. Девушка перевела мой ответ и подростки, вдруг, запели. Это было неожиданно для меня, да и для работников музея и посетителей тоже - начали подходить любопытные. По окончании пения экскурсовод пояснила, что данную песню японцы исполняют в знак признательности и уважения. Представляешь! Дети из страны, проигравшей в той войне, оказывают почести представителю победившего государства за то, что он спасал людей! Вот это воспитание. А у нас я не раз сталкивался с пренебрежительным, а иногда и грубым, отношением молодежи к нашему поколению.
А. Да, такое имеет «место быть». Раньше Кавказ был примером отношения к старшим, но, по – моему, и там ситуация меняется не в лучшую сторону.
НП. замечает, что А. съел все печенье.
НП. Я сейчас.
НП. уходит на кухню. А. рассматривает фотографию на стене. НП. возвращается с тарелкой, на которой бутерброды с колбасой, ставит на стол.
НП. Угощайся.
А. Спасибо, я не голоден.
 НП. Да ладно, небось с утра ничего не ел.
А. Когда ходил по городу, не до еды было, вот и забыл пообедать. А на фотографии это Ваша семья?
НП. Да, и сделана она была в самые лучшие годы и для меня, и для страны.
НП. Сразу после победы еще тяжело было: и продуктов не хватало, и разрушил враг многое. Я надумал после мобилизации по- лучить медицинское образование и продолжить трудиться на этой благородной ниве, для чего и приехал в Москву. Но уровень знаний не позволил поступить – сказались четыре года войны и не оконченный десятый класс. Однако, я не привык отступать перед трудностями и решил днем работать, а после восполнять пробелы в среднем образовании в вечерней шко- ле. В Москве у меня не было ни друзей , ни родственников, а нужно было где-то спать. Поэтому пришлось устроиться на работу, совсем не связанную с медициной, но дававшей право на койкоместо в общежитии. Сначала все шло по плану, но потом захватила круговерть столичной жизни. Выбранная профессия вполне устраивала, в коллективе меня ценили, к тому же была возможность карьерного роста и, как-то постепенно, мысль стать врачом ушла сама – собой. В молодости трудности не стра- шат, а преодоление их добавляет сил и уверенности в себе.
А. Поэтому японцы и говорят: если у тебя нет проблем в жизни – купи их.
НП. Не знаю как японцам, а в нашей стране покупать не надо – и так хватает. К тридцати годам обнаружил, что все мои друзья женаты, и я на их фоне выгляжу как-то не полноценно. Да и квартиры в первую очередь давали семейным, а мне приходи- лось «куковать» в общежитии. Однажды, на вечеринке у знакомых, заметил симпатичную девушку и решил познакомиться. Через месяц общения я уже не сомневался, что она подходит на роль спутницы жизни и сделал предложение. Мы расписались и, вскоре, профком выделил нам двухкомнатную квартиру в новом доме, где через полгода родилась дочь.
А. Не эту ли?
НП.  Именно ее. Сейчас она кажется маленькой и неудобной по сравнению с современными, а тогда нам эти комнаты казались «хоромами», плюс кухня и санузел. Да и вообще, жизнь тогда была лучше; не потому, что мы были молоды, просто отношения между людьми были другими и больше поводов для радости. Любая обновка становилась настоящим семейным праздником, а уж покупка телевизора или холодильника была событием, которое отмечалось в кругу соседей и друзей.
А. Я застал это время в детстве. Хотя и в более поздний советский период приобретение какого-то дефицита тоже было значимым событием.
НП. За дефицитом гонялись, когда уже все необходимое имелось. А в 60-е страна преображалась на глазах: поднимались города, заводы, фабрики. Это сказывалось на благосостоянии людей – улучшались жизненные условия. Когда подрастала дочка, а дом наполнялся как чаша, и была сделана эта фотография.
А. А потом?
НП. Потом? Как гласит восточная мудрость: часы идут, дни бегут, а годы летят. А самые счастливые - быстрее всего. Дочь выросла и после окончания техникума по распределению была направлена на Сахалин.
А. Ого, далековато.
НП. Да. Спокойно и тихо стало после ее отъезда, а тревога за судьбу совсем молодой девушки в неизвестном краю не добавляла веселья. Каждый день мы с надеждой заглядывали в почтовый ящик, ожидая весточку. И вот, наконец, получили письмо, которое было перечитано несколько раз. В нем говорилось, что все у дочери хорошо, она обустраивается и привыкает к новому месту жительства. В то время получение сахалинской корреспонденции доставляло нам наибольшую радость. А первый приезд дочки домой во время отпуска был важнее любого государственного праздника. Со временем письма стали приходить реже, а в гости дочь прилетала раз в два – три года, да и то, проводила больше времени с подругами и знакомыми, чем с нами. Жизнь на Сахалине ей нравилась: рядом с домом море и природа очень красивая, поэтому возвращаться в Москву не собиралась. К себе в гости не звала из-за того, что часто находится в плавании – работала на рыбоперерабатывающем судне – заво- де. В одном из писем дочь сообщила, что вышла замуж и нам было очень обидно, что не пригласила даже на свадьбу. В это же время у жены начались проблемы со здоровьем, да и сам я чувствовал себя не так хорошо, как раньше. Не зря же пенсионный возраст установлен в 60 лет, однако, уходить на заслуженный отдых я не собирался. Сидеть дома без дела было не по мне, да и вообще, считаю не достойным для мужчины. К тому же жене сделали операцию, а, следовательно, требовались дополнительные средства на последующее лечение и хорошее, витаминное питание.
А. Ну, с этим-то в деревне проблем не было.
НП. В деревне, может, и не было, а в города из Москвы ехали так называемые колбасные электрички и поезда. Начало пере- стройки вселило какие-то надежды на перемены к лучшему, в это же время дочка сообщила, что мы стали дедушкой и бабуш- кой. А через год произошло самое яркое и радостное событие – дочь с внучкой прилетели в гости. Жене даже стало лучше, а уж я как на крыльях летал. Но не долго длилось счастье, отпуск закончился и самые близкие и любимые люди отбыли домой. С этого момента жизнь пошла по нисходящей. Пустые полки магазинов, талонная система и, в итоге, распад СССР. Это событие стало ударом по старшему поколению, которое не жалея жизни защищало страну от врагов. Цены полезли вверх и накопленные «на смерть» деньги превратились в ничто, а главное  – изменились отношения между людьми. Когда жена опять оказалась в больнице, там не оказалось ни шприцов, ни капельниц, ни нужных лекарств. Я обратился за помощью к знакомому, который раньше занимал высокий пост в райкоме и мог использовать старые связи. Через день он позвонил, сказал, чтобы я зашел к нему. Оказалось, все необходимое он в той же больнице, где лежала жена. Не знаю во сколько ему это обошлось, но с меня ничего не взял, обошлось совместно выпитой бутылкой коньяка.
А. Наверное, и ему досталось бесплатно, просто пришлось ответить услугой на услугу.
НП. Возможно, но суть не в этом, а в том, что медикаменты и препараты в больнице были, а мне врач рассказывал – никаких госпоставок нет.
А. А может Вы не поняли намека, что можно все получить на коммерческой основе.
НП. Я к намекам не приучен и привык доверять людям.
А. Это у Вас, как сейчас говорят, «совковое мышление», а при капитализме кто обманул – тот и в выигрыше.
НП. Я лучше буду проигравшим, но порядочным человеком.
А. Самому быть принципиальным  не сложно, а вот если от тебя зависит судьба другого человека, особенно близкого.
НП. Не знаю, мне не пришлось решать этой дилеммы – жена из больницы уже не вышла: рак. Дочка на похороны успеть никак не могла, поэтому прилетела только на сороковины. Из разговора с внучкой выяснилось, что «папа с ними не живет, а когда мама уходит в плавание, она остается с бабашкой». Но дочь говорила, что все у нее хорошо, может не хотела расстраивать, а может ее, действительно, такая жизнь устраивала. Одному мне совсем стало плохо. Всегда кому-то помогал, приносил пользу, а теперь оказался никому не нужен, одна отдушина осталась – работа. Как-то, идя по улице, я увидел бездомную собаку, явно не молодую, которая взглядом, полным надежды, осматривала каждого прохожего. По внешнему виду было ясно, что животное домашнее – на шее шерсть примята от ошейника, да и не истощено от голода. Видимо, кто-то решил от него избавиться недавно, потому и снял ошейник. Вспомнив фронтовую юность, когда рядом был четвероногий друг и помощник, мне стало жалко пса и я поманил его за собой. С тех пор он стал как бы членом семьи: по утрам мы прогуливаемся по парку, вечерами сидим у телевизора. А когда через несколько месяцев на работе намек- нули, что лучше уйти по собственному ввиду предстоящего сокращения, я понял, что это был знак судьбы – мое спасение от одиночества.
А. Понятное дело. Молодым работы не хватает, не то, что пенсионерам.
НП. В Москве работы всем хватает. Просто пенсионер – человек независимый, не боящийся увольнения, поэтому меня не получится эксплуатировать. А таким, как ты, нужно семью содержать, значит можно, как говорится, и в хвост, и в гриву.
А. Это точно. А Вы курите?                НП. Нет, бросил недавно. Заметил, что собака уходит в другую комнату, когда закурю, видимо, не нравится ей табачный дым. Вот и решил, что не стоит делать плохо для друга.                А. А я наоборот, раньше не курил, даже в армии. Но когда все  пошло наперекосяк – начал.   
НП. Ладно. Постараюсь тебе помочь, с начальником ЖЭУ я в хороших отношениях, да и сам в домкоме состою.
А. Спасибо, только у меня ведь нет прописки.
НП. Если что, оформим тебя по моим документам.
А. Спасибо, не знаю как и благодарить Вас. Только четверть отдавать не смогу – зарплата-то, наверное, будет маленькой.
НП. Деньги мне твои не нужны, за чужой счет жить не привык; главное, чтобы меня не подвел – не хочется на старости лет репутацию портить.
А. Здоровьем детей клянусь, что не подведу, а если нужно где-то в чем-то помочь – всегда с радостью.
НП. Здоровье трогать не надо, особенно детей.
А. Плохо только, что работать придется на улице – милиция, если узнает, замучает проверками и поборами.
НП. Ничего, участковый у нас парень с пониманием, тоже из приезжих, сам был в твоей шкуре – я с ним поговорю. А ты давай, собирай свои вещички и завтра с утра подходи – пойдем устраиваться на работу.
А. Спасибо Вам за все, большое спасибо. Если б не Вы, не знаю что и делать.
Оба походят к двери.
А. До свидания, до завтра.
НП. Давай, до утра.
А. уходит, НП. возвращается в комнату.
НП. Значит, не только старикам сейчас худо.
НП. уходит.

                Конец 1 акта.