Автор

Автор нашла меня спящим в том поле. Каким-то образом она ощутила моё присутствие в волнах травы, остановила свою большую голубую машину, и, по острым вспышкам заката пошла звать меня с собой. Была она спокойна, добра и как всегда слегка печальна. К рукавам её белой блузки пристали звёзды мягких пушинок с колосков, так что, если бы она широко и свободно развела руки под потоками сумеречного ветра, эти прозрачные белые стайки взлетели бы к облакам.

Она неспешно шла ко мне, стебли и лучи потухающего солнца царапали её ноги. А я лежал с закрытыми глазами и с замиранием души ждал, как она увидит меня, остановит шаг, осторожно присядет рядом и коснётся тёплой рукой моего нагретого последним солнцем плеча. Как слегка надавит, позовёт по имени. Я был уверен, что моё имя ей известно. Это удивительно, но в этих мирах все знают моё имя. И знают меня самого, словно я их самый древний друг. А ведь скорее всего, так и есть.

Я опасливо открою глаза и посмотрю на неё. Увижу её улыбку, красивые, подведённые чёрным, глаза, завитые карамельные локоны и красный платок, повязанный как галстук вокруг воротника. А ещё, когда я устало привстану на локтях, увижу большие дырки на её джинсах и как по её ногам, меж белой бахромы, ползут божьи коровки и невидимые бледно-зелёные жучки, и пару царапин с еле заметными красными нитками крови. Автор поможет мне встать. Я покачнусь на месте, придерживая рукой расшатанную голову, с меня посыпятся брызги воды и сухой песок сна. Натянется трава меж рёбер, по-новому зазвенит сердце. И я буду почти готов идти дальше.

И вот мы уже идём через поле к тихо ожидающей нас машине. Автор заботливо придерживает меня и терпеливо ждёт, пока я останавливаюсь на месте и оглядываюсь. Мне было важно поймать взглядом утекающее за грань дня солнце, но всё никак не мог разглядеть его на рыжем небе.

Когда мы вышли на дорогу, Автор отпустила мою руку и по-хозяйски подошла к машине. Синий американский грузовик подходил к её образу как никакая другая модель. Автор открыла мне заднюю дверь, а сама обошла автомобиль и села на водительское место.

Я поглядел в оба конца дороги. Позади полоса шоссе тянулась средь полей в далёкий лес. На горизонте виднелись белые пятна домов и водонапорных башен. Но там было совсем неинтересно – в той стороне заходит солнце. Впереди же уже выползал из-под земли синеватый дым ночи и ощущался далёкий, увлекательный путь. Я обрадовался этому и залез в машину.

Внутри салона был уже совсем другой мир. Автор смотрела на меня острым добрым взглядом в зеркало заднего вида. Её рука уверенно держала руль. Здесь она была повелителем. Именно ей принадлежала каждая деталь этого мира – от оконного стекла с чёрными иероглифами производителей, до ремней безопасности с красными клавишами. Вдруг что-то зажужжало и машина по-приключенчески задрожала. Я наблюдал за всеми действиями Автора. Вот она нажала какие-то кнопочки и зажглись оранжевые силуэты угловатых цифр радио. Автор некоторое время нажимала на переключатель частот, ища подходящие волны. Я видел, как шатается тонкая золотая цепочка браслета на запястье её правой руки, и вспомнил холодное касание этой же цепочки. Я почувствовал его через футболку, когда Автор дотронулась моего плеча. Наконец радио было найдено, и Автор плавно повернула ручку громкости в сторону. Негромко потекла музыка. Именно такая музыка, какая и играть в таких машинах в начале пути. Автор нажала кроссовкой на газ и стала сворачивать с обочины, ловко крутя руль и поглядывая через окно назад. А я почему-то был уверен, что на этой дороге никогда не будет машин кроме нашей. Именно «нашей», потому что Автор словно молча поделилась со мной своим мощным транспортом. Мягкая волна качала меня в стороны, пока мы выруливали. Как только путь стал прямым и мы поехали быстрее, я прислонился головой к слегка гудящему оконному стеклу.

Я вдруг без особого удивления осознал, что эта дорога мне хорошо знакома. Более того, мне показалось, что я уже не раз катался здесь на этой машине. Сразу же после этих мыслей у меня вновь закружилась голова и я решил с пустотой в мыслях отдаться молчаливой дороге, спокойной музыке и обволакивающей мир ночной тишине.

***

-Никак не запомню, как она у тебя тут включается… Ну, эта, лампочка…

В темноте лёгкий липкий звон золотой цепочки, шорох и щелчок, и мне сквозь веки ударил яркий, желтоватый свет. Я поморщился и заморгал.

-Ах, спасибо большое! – сказал приветливый мужской голос.

Сквозь ресницы, ещё не до конца вынырнув из сна, я различил темноту за окнами и очерченные светом детали салона. Машина стояла и слегка вибрировала. Мужчину я различил позже. Лица его я не мог понять, воспринять и осознать. Оно постоянно пролетало мимо меня. Этот человек, хлопнув дверью, сел рядом со мной и стал перекладывать что-то из своего чёрного рюкзака в спортивную сумку.. Был он отчего-то радостный, постоянно приговаривал, как затейник:

-Та-а-ак… Вот это… Минуту…

Я сразу понял, что он единственный, кто будет разговаривать в этом сне. Сам я продолжал неподвижно сидеть, опиравшись головой о стекло и сонным взглядом наблюдал за его действиями. Наконец он успокоился и сказал мне:

-Меня зовут Арсений Сергеевич. Так уж вышло, что в прошлый раз мы с тобой не смогли поговорить, но я знаю о тебе достаточно. Та-а-ак…

Арсений Сергеевич вновь закопался в рюкзаке. Я вдруг стал видеть всё чётче и яснее, точка сна во мне провалилась в прошлое, и вообще всё, что могло быть со мною ранее, казалось мне странным сном с искаженными мыслями. И каким-то странным образом я вспомнил этого Арсения Сергеевича, в особенности его глаза. Мне стало интересно, что он для меня приготовил.

-Так, смотри, дружок! – как-то даже по-отцовски сказал он, - В этой сумке будет делать всё необходимое для твоей работы. Материалы, альбомы, блокноты и всякие инструменты. А сейчас держи при себе это. - Арсений дал мне новый, толстый альбом и синий карандаш. – Постарайся всегда держать это рядом со собой, и тогда всё будет хорошо. Остальное я тебе сейчас сложу…. Та-а-ак… Дружок, ты есть не хочешь? У меня бутерброд есть.

Я кивнул.

Пока я неспешна жевал вкуснейший бутерброд, запивая его персиковым соком, Арсений Сергеевич что-то увлечённо рассказывал мне, собирая в не пойми откуда взявшуюся сумку все мои материалы и инструменты, как в школьный рюкзак. Рассказывал он мне о каких-то вещах и понятиях. Но всё летело мимо меня. Либо потому, что это был сон, либо потому, что я и так это всё уже знал. Когда я поел, Арсений забрал у меня салфетку и пачку от сока, сказал Автору, которая всё это время что-то сосредоточенно записывала в тетради, что мы можем ехать. Пару мгновений она дописывала строчку, затем бросила тетрадь и ручку на сиденье и тут же машина поехала.

-А пока, будь добр, чтобы нам было куда ехать, нарисуй какой-нибудь пейзаж, ладно? – Арсений показал на альбом.

Мы ехали в полной темноте, даже радио больше не работало. А я стал быстро и уверенно наносить на бумагу линии простого города с однообразными панельными домами. Не знаю, почему именно их, это всё как-то случайно получалось. Синие штриха вычерчивали контуры домов и окон, витиеватых дорог и тротуаров. Я рисовал заснеженные улицы и автобусные остановки, ларьки и киоски, оккупированные ремонтными работами дороги, старые и новые коробки домов, сломанные крыши сгоревших дач, заправки, автосервисы, снежные пустоши по облаками на голубом, почти весеннем небе. И сама собой темнота за окном стала таять в рассветном свете. Солнце было где-то позади и разрасталось в своей силе. Со временем небо наполнилось светлой краской, очертились образы дороги, домов, ларьков и киосков… Всего того, что я нарисовал.

Арсений Сергеевич всё это время наблюдал за изменениями за окном, восклицал и что-то приговаривал. По радио вновь заиграла музыка. Самая родная и прекрасная, та, которая и должна играть в конце пути. Хотя мы ещё долго катались по этому новому пространству.

***

Меня высадили около парадной одного из домов. Отдали тяжелую сумку, сказали, что скоро заедут и привезут кое-что новое. И уехали куда-то за край альбомного листа.

Я стоял ещё долго с сумкой через плечо, снова засыпая. Но не было уже вокруг травы. Наверное, это из-за того, что у меня был только синий карандаш.

04.03.2019.