Звезды падают лишь раз. Часть вторая

Глава 1

Нью-Йорк. По длинной дороге едет роскошный мерседес. Черный и мытый, он блестит на солнце. За рулем, высунув наружу левую руку, сидит богатый и влиятельный бизнесмен. Ему тридцать восемь, он одет в шикарный костюм, темные очки, и от него тянет дорогим одеколоном. По радио играет композиция AC/DC Highway to Hell. Он лихо пританцовывает под музыку и чувствует себя истинным альфа-самцом. Вскоре молодой человек подъезжает к огромному многоэтажному зданию, паркует автомобиль на стоянке и выходит из машины. Он поднимается на лифте и входит в большой офис. Все радостно встречают его и здороваются с ним.

Джон, мой главный заместитель, подходит ко мне и передает ценные бумаги, контракты с одной из наших с ним недавних сделок. Мы заходим в просторную стеклянную комнату, Джон включает кофеварку и разливает нам обоим кофе. Прекрасный кофе с белой пенкой. Я гордо сажусь напротив него, и мы начинаем обсуждать наши дальнейшие дела.

– Слышал, Dorchepsters запросили цену вдвое выше ожидаемой? – делая страстный глоток, говорит мне Джон, протягивая мне чашечку только что заваренного кофе.
– Правда? Ты меня удивил. Что ж, заплатим им больше. Для нас ведь это не проблема, верно? – отвечаю я без малейшего чувства страха. – Слушай, ты ведь в курсе, это, мать твою, наша самая крупная сделка в этом году. Ее нельзя упустить, понимаешь? – задрав ногу на ногу, самоуверенно говорю я Джону. – Так что погнали. Они получат бабки, а наша реклама будет висеть во всех закоулках города. Эй, дружище, расслабься, – улыбаясь говорю я. – Это же Нью-Йорк, забыл? Здесь все помешаны на деньгах.
– Тебя не переубедить, – смеется он. – А что с Coca-Cola, кстати?
– С ними заключим контракт позже. Сейчас главное –  Dorchepsters! Кинем все силы на них, – пока я говорю, мой стакан полностью пустеет, я встаю и выхожу. – Не забудь.
– Фрэнк, подожди, послушай!
– Да, ты меня уже достал.
– Coca-Cola ждать не будет. Они сказали, что на следующей неделе край, а они, ты сам понимаешь…
– Ладно, езжай и поговори с ними тоже, а у меня уже времени нет, еще три встречи сегодня, три, понимаешь? – показываю я пальцами Джону. – Три – это, твою мать, немало, все надо успеть.
– Я, я…
– И не забудь взять у них пару бутылок. Нет, знаешь что, лучше возьми весь ящик и притащи в офис. Всех угостим бесплатной газировкой. Понял? Давай, удачи, – подмигиваю я Джону, а тот смотрит мне вслед и мотает головой не то от удивления, не то от моей наглости.

Я сажусь в машину и еду на очередную встречу. Точнее, это даже не встреча, а целая конференция, где собираются представители крупнейших кампаний в Нью-Йорке. Да, и я среди их числа. Неплохо, правда? Вот и я так думаю. Я подруливаю к огромному стеклянному зданию, отдаю ключи швейцару, чтобы тот припарковал машину, и даю ему заодно пять долларов на чай.

Около ста человек собираются в одном помещении. Сегодня нам посчастливилось иметь бесплатный фуршет. Многих я тут знаю, и, хотя с большинством из них мне не особо приятно здороваться, я делаю глупую поддельную улыбку и протягиваю им всем руку.

Сегодня начало декабря 2018 года. Скоро Рождество, и все радостно готовятся к нему. В Нью-Йорке я живу непостоянно, а езжу лишь в командировки. Именно здесь располагается основной офис нашей компании. Пару дней назад выпал первый снег. Городок стал сказочно красив. Но я предпочитаю более уединенные места. Сам я живу в штате Огайо, в небольшом городке близ Цинциннати. Там тихо и спокойно, в отличие от крупных городов, в которых я прожил большую часть своей жизни. Ужин я провожу в компании своих коллег в одном из самых дорогих ресторанов «Большого яблока». Мы обсуждаем дальнейшие планы по расширению компании, а заодно бурно упиваемся дорогим вином.

На следующее утро я снова встречаю Джона. Кажется, он тоже еле отошел после вчерашней ночки. В Starbucks мне наливают кофе. Я тут знаю не только всех сотрудников, но и работников, и со всеми у меня прекрасные отношения.

– Доброе утро, мистер Андерсон.
– Приветствую, дружище.
– Дайте угадаю, ночка была бурной?
– Не то слово. Лучше и не спрашивай.
– Я вам завидую, если честно.
– Да тут завидовать нечему. Скоро я слягу после такого распорядка.
– Надо что-то менять?
– Да уж.
– Вам, как всегда, ваш любимый кофе?
– Именно его.
– Понял.

Билли подал мне чашку свежезаваренного эспрессо.

– Спасибо, только ты мне настроение поднимаешь каждое утро.
– Именно для этого я и здесь. Аккуратней там.

Я в знак одобрения поднял чашечку кофе, мол, пью за тебя. В офисе мы, как всегда, обменялись парочкой идей по поводу дальнейшего сотрудничества с нашими клиентами.

– Слушай, Фрэнк, как только закроем сделку с Dorchepsters, надо будет отметить.
– Я вчера уже отметил с вами, мне этого хватило.
– Не-не, тут совсем по-другому будет. Короче, мой близкий друг, я тебе о нем рассказывал, ну который владелец одного крупного рекламного агентства в Бостоне, в общем, он приглашает нас в гости. К себе домой.
– Нас? Я его даже не знаю.
– Именно! Нас. Как раз проведешь время с пользой. Пообщаетесь по поводу сотрудничества, и заодно выпьешь лучшее вино в своей жизни.
– Да что ты? Я пробовал самое лучшее вино.
– Нет, уверен, не пробовал. Он завидный коллекционер. Говорит, дома у него целый погреб с лучшими винами со всех уголков мира. В том числе и очень редкими, каких ты не найдешь нигде. Ну а ты как раз специалист в винном деле, у вас много общего. На следующей неделе в пятницу у него дома. Слушай, он важная шишка, нам на руку общение с ним, и тем более тебе. Новые клиенты – новые возможности, забыл?
– Ладно, постараюсь.
– Вот и славненько. Я поехал, не забудь только. В следующую пятницу.
– Давай, напомнишь еще.

Джон уехал, а я остался. Мне нужно еще разобрать кучу документов и поставить кое-где подписи. Не самая интересная работа, ну что поделать.
Сегодня вечером я вылетаю в Огайо. Хотел проведать родителей, а то на следующей неделе опять лететь в Нью-Йорк. Прибыл я только к десяти вечера. Отец, как всегда, читал новости, а мать смотрела сериал по телевизору.

– Ну что, сынок, как работка?
– Как всегда.
– Слышал, вы заключили сделку с Coca-Cola. Поздравляю. Это ж круто, правда…
– Да, мы уже давно собирались.
– Я горжусь тобой, сынок.
– Да, твоя мечта сбылась. Я стал похожим на тебя.

В ответ отец посмеялся и добавил:

– Я бы сказал, лучше.
– Да, вот только личной жизни как не было, так и нет.
– Ладно, хватит тебе, Лора, он еще молод, оставь парня в покое.
– В покое? Это самое главное, Квентин.
– Мам, хватит, – сказал я. – Каждый раз одно и то же начинаешь. Ну честное слово.
– Ну а о чем еще говорить? Вам все о работе, а мне, как матери, о личной жизни.
– Я взял перерыв после развода, ты же знаешь.
– Я с ним согласен, – добавил отец. – Те четыре года были сущим адом для него, ему стоит немного отдохнуть.
– Он уже так несколько лет отдыхает.
– Она права, – беззаботно добавил я, медленно поднимаясь с дивана. – Но, честно говоря, мне пока не до этого. Ладно, пап, мам, я спать. Завтра поговорим. А то неделька выдалась сумасшедшая, и не отдыхал толком.
– А Сара? – крикнула мне вдогонку мама. – Ну прекрасная леди, а ты тормозишь.
– Она лесбиянка, мам, спокойной ночи.
– Лесбиянка? Что? То есть как это…
– Все, спокойной ночи. До завтра.
– Откуда он знает? – спросила она удивленно отца.
– Говорит, значит, знает. Отстань от него. Пусть погуляет, а потом выберет кого-нибудь как следует. А то у него уже был неудачный опыт в тот раз. Не все же такие удачливые, как мы с тобой, – подколол отец маму.
– О да, мне с тобой повезло, – с сарказмом ответила она.
– А что, нет разве?
– Спокойной ночи. Я тоже пошла спать.
– Еще как повезло! – крикнул ей вдогонку папа.

Забавно всегда наблюдать за ними двоими. С чувством юмора у них всегда все в порядке. Ну а что до меня? Я веду образ жизни, что называется, в режиме non-stop. Работа, командировки, встречи и прочая хрень. Свободного времени практически нет. Поэтому, чтобы совсем не склеить ласты, приходится периодически упиваться в хлам алкоголем, снимать девочек и нюхать кокаин. Да, не самый здоровый образ жизни, конечно. Зато итог: я руководитель одной из крупнейших рекламных компаний в Америке, миллионер и влиятельный человек во всех смыслах этого слова, что называется. За плечами у меня развод. Прожили четыре года вместе, но, как говорят, интересами не сошлись. Впрочем, расстались мы мирно, безо всяких трений и войн друг с другом. До сих пор поддерживаем дружеские отношения, тем более что познакомились мы как раз в рабочей обстановке. Хорошо, детей не было. Для них это всегда сильный удар, не говоря уже о всевозможных алиментах и так далее и тому подобное. Я решил особо не заморачиваться, жить на полную катушку, ни в чем себе не отказывать. В конце концов, живем один раз, так что, если есть возможность, почему бы не попробовать все на этом свете. А когда у тебя есть деньги, и много денег, это «все» становится действительно чем-то реальным, чем-то осязаемым, а не простой сказкой или мечтой. Большинство моих товарищей по работе придерживаются такого же мнения. Собственно говоря, они-то меня к этому и приучили.

В понедельник рано утром я вылетел снова в Нью-Йорк. Вся неделя прошла в сплошных встречах и конференциях, зато весь намеченный план мы выполнили и даже с лихвой. Что касается пятничной поездки к другу Джона, то она слетела по каким-то неясным причинам. Договорились поехать ближе к концу декабря. Я до сих пор не знаю, где встречу Рождество, хотя предложений куча. Разумеется, ввиду того, что привык я к бурной жизни, справлять столь грандиозный праздник нужно будет по-взрослому.

В Нью-Йорке у меня большая и просторная квартира. До офиса двадцать минут на машине. Сегодня я освободился пораньше. На улице повалил снег, весь город в сугробах, все как в сказке. 17 декабря. Подготовка к Рождеству идет полным ходом. А я просто иду по закоулкам, заглядывая в витрины, и думаю, что бы купить в подарок родителям и друзьям. Мне нравится жить, но чего-то не хватает. Возможно, мать права. Было бы с личной жизнью все в порядке, я бы сейчас и не парился об этом. Я выбрал путь истинного плейбоя, берущего от жизни все. Таков мой друг по работе Джон, таков был мой бывший начальник, который и назначил меня на свою должность, так как доверял мне больше всех, а сам ушел спокойно на пенсию. Помню, мой отец сказал: «Хочешь стать великим человеком, забудь о развлечениях, ты не должен уделять много времени простым прихотям, ты должен работать, пахать, вкалывать ночами». И я стал таким. Стал тем, кем хотел мой отец. Он гордится мной. Я уже не тот сопляк и маменькин сынок, кем был в детстве, нет. Сейчас я другой. Возможно, моя бывшая жена бросила меня именно по этой причине. Слишком уж много времени я уделял работе. И мне это нравилось. Я получал кайф каждый день, надевая красивый выглаженный костюм и садясь в шикарную машину, встречаясь с важными, известными людьми и ужиная в лучших ресторанах. О да, все это стоило того. Но время идет, и я устал. Хочется спокойствия, уединения, но та жизнь слишком сильно затянула меня в свои сети, я слишком здорово возомнил о себе и теперь чувствую себя на верхушке пищевой цепи, с которой не хочется слезать, но нечто все же тянет меня вниз, нечто говорит мне: «Пора остановиться, Фрэнк, ты зашел уже слишком далеко». Что ж, это лишь мысли в моей голове, я тот, кем стал, и горжусь этим. Сегодня я нагуляюсь, затем поеду в клуб, там с Джоном мы оторвемся по полной перед грядущим уик-эндом, и я не переживаю, мне просто хорошо. Это жизнь успешного человека, нужны свои жертвы, но взамен ты получаешь особое место в этом мире. И это не я сказал. Но грусть внутри все равно присутствует, она порой не дает мне покоя, поэтому всякий раз я занимаю свое, даже свободное от работы, время чем угодно, лишь бы избавиться от ненужных мыслей.

Глава 2

Мне звонит Джон. Зовет меня в гости. Да, вместо клуба я еду к нему домой. Там у него тоже никогда не заскучаешь. Живет он на значительном удалении от Нью-Йорка, в районе Лонг-Айленда. У него большой коттедж за городом. С одной стороны, удобно: чистый, свободный от пыли и газов города воздух; но с другой стороны, далековато ехать. А в Огайо у меня уже есть такой домик, так что в Нью-Йорке я решил обзавестись квартирой. До Джона ехать почти час. На часах около одиннадцати вечера, поэтому дорога почти пустая. Я покидаю город и еду по безлюдному шоссе. Джон уже украсил свое жилище гирляндами и прочими новогодними украшениями. Он женат, имеет пару детей. Впрочем, это все не мешает вести ему свободный образ жизни и ни в чем себе не отказывать, включая и женщин. Собираясь у него дома, мы, как правило, разжигаем камин и сидим возле него весь вечер с бокалом вина в руках. Истинное блаженство.

– Ты уже решил, где будешь справлять Рождество?
– Пока нет. Честно, мне все равно. Ну а ты? По-семейному?
– Ты издеваешься? – ухмыляется мне в ответ Джон. – Нет, хватит с меня семейных праздников. Поздравлю всех, а потом думаю смотаться куда-нибудь, что скажешь?
– Я за. Только не выкини что-нибудь, как в тот раз.
– О, ты о том случае летом? Забудь. Это была осечка.
– Да уж, осечка. Бедная твоя женушка.
– Ничего, она привыкла, – смеется Джон, гордо прислоняя бокал к губам и глотая небольшую порцию дорогого калифорнийского вина, его любимого.
– Да, ты, блин, даешь. Был бы я на месте Бетти, подал бы уже давно на развод, – подколол я Джона, а он рассмеялся в ответ.

Прошлым летом мы решили устроить корпоратив, и Джон нас всех созвал к себе домой. Все, разумеется, напились и накурились до отвала. Жена его Бетти с двумя детьми укатила к теще на выходные, но вернулась раньше времени и застукала его с девицей. Они оба в совершенно невменяемом состоянии предавались разврату в спальне. Устроила она ему по полной программе. Чуть не развелись после этого. Но Джону, по-моему, все равно.

– Кстати, помнишь, я тебе говорил про своего знакомого, к которому мы должны были еще пару с лишним недель назад поехать?
– Да.
– Есть вариант.
– Какой вариант?
– Ну к нему закинуться на Рождество, что скажешь?
– Не знаю, это ж все-таки семейный праздник, как-то неудобно.
– Дак он нас как раз и зовет, сам. Я не знаю там по поводу его семьи, но, по-моему, в новое место съездить неплохо. Совместим приятное с полезным, о чем я тебе говорил ранее. Тем более что у него здоровенный особняк, такой же как у меня. Нет, вру, даже больше. Был у него как-то раз. Там реально круто, и камин раза в два больше, чем у меня.
– Прикольно. Я подумаю. А куда ехать надо?
– А, да, – повернулся ко мне Джон, сев вполоборота. – Это в другом штате, – сказал вдруг он, изобразив глупую и смешную улыбку на лице.
– Джон, у тебя крыша поехала?
– А что?
– Да ничего. Может, еще в другую страну улетим? Сразу бы сказал. Ладно, и где?
– В Колорадо. Он там круглый год живет. Я тебе говорю, не пожалеешь, он классный парень, хоть я его и мало знаю. Но скажу: с ним не соскучишься.
– Откуда ты вообще его знаешь?
– А, познакомились на одной конференции пару лет назад. Ты меня, кстати, на нее отправил. Разговорились, ну и сам понимаешь. В общем, ты когда знать будешь? Ему ответ нужен на следующей неделе. Ну, список гостей, сам понимаешь.
– Ты едешь?
– Да, однозначно.
– Ладно, я тоже.
– Да! – воскликнул Джон. – Оторвемся по полной. Тем более это Колорадо, детка! Лучше места и не найдешь для Рождества.

На часах было уже час ночи, и тут я резко решил сменить тему разговора.

– Слушай, Джон, тебе не надоело?
– Что надоело?
– Да… вся эта жизнь? Надо что-то менять, а сам не знаю что.
– Всерьез?
– Да, черт, я всерьез, а что, не похоже?

Джон засмеялся, не придав моим словам особого значения, и ответил:

– Телка тебе нужна.
– Спасибо, – гордо отшутился я. – Я серьезно.
– А что серьезно, Фрэнк? Мы с тобой успешные бизнесмены, живем на всем готовом, что еще нужно?
– Я знаю, мы много работали и достигли того, чего хотели, но мне надоело. Боюсь сойти с нахоженной тропы. Десять лет в одном тесте.
– Ты сам не знаешь, чего хочешь, – прервал меня Джон, медленно встав с кресла. – Пойду, пополню наши бокалы.
– Все когда-нибудь надоедает, – сказал я, посмотрев глубокими, полными грусти глазами на разгорающийся передо мной огонь в камине.

Джон вернулся быстро. Он протянул мне бокал, и мы продолжили нашу беседу. И так сидели мы с Джоном почти до самого утра. Я уснул прямо на кресле.

Проснулся, когда на часах было уже девять. Весь дом пропах дымом потухшего камина. Запах был приятным. А вот моя голова просто раскалывалась после вчерашнего вечера. Видать, переборщил я с вином. Еле встав на ноги, я отнес пустой бокал на кухню. Джон еще, видимо, спал. Меня же ждала работа. Да, в субботу. Сегодня несколько важных встреч, которые я просто не могу пропустить. Я сделал себе крепкий кофе, чтобы хоть немного прийти в себя. Затем на клочке бумаги написал Джону, что я поехал и жду его в два часа дня в центре Нью-Йорка, где мы обедаем с очередными нашими клиентами.

Выйдя на улицу, я даже не застегнул куртку, чтобы побыстрей проснуться и взбодриться от утренней прохлады. Сегодня ударил настоящий мороз. В машине показывало минус двадцать градусов по Цельсию. Я потер руки, завел мотор и двинулся с места. Дорога была очень скользкая, что неудивительно при таком холоде. Машин было немного, но я все же ехал аккуратно, так как автомобиль из-за льда могло занести в любую минуту. Выглянуло солнце, и снег стал мерцать удивительными лучиками. Так красиво. И я, пожалуй, один из немногих ценителей природы, причем где бы ни оказался и в какое время года. Настроение резко поднялось, я заулыбался и продолжил неторопливо ехать по прекрасной заснеженной дороге в сторону Нью-Йорка.

Здорово, что время летело так быстро. Рождество уже стучало нам в окна. Я лишь переживал, что не смогу закончить все свои рабочие дела до великого праздника и мне придется думать об этом вместо того, чтобы просто расслабиться. Но, слава богу, все прошло хорошо. Мы кинули последние силы в уходящем году и выполнили поставленные задачи, выполнили даже больше, чем хотелось бы. Это всегда самое важное. Сделать так, чтобы в голове больше не осталось ничего лишнего. Теперь можно отдохнуть.

За несколько дней до Рождества я вылетел в Огайо. Мне нужно было навестить родителей. Я неплохо провел время, заодно раздарив им кучу подарков, которые я купил еще в Нью-Йорке. За день до Рождества у нас был корпоратив, на этот раз в офисе, так что все прошло спокойно и более-менее прилично. И вот настал тот самый день. Да, я его ждал! Рано утром мы сели с Джоном в самолет и полетели в Колорадо. Кстати, его знакомый позвал нас на несколько дней с ночевкой прямо у него дома. Так что пришлось набрать немало вещей с собой. Мы сняли отель на несколько часов, где хорошенько помылись, оделись и привели себя в полный порядок.

– Ну что, готов выдвинуться в путь?
– С тобой всегда.
– А то, – посмеялся Джон. – Но кое-что мы забыли. Самое важное.
– Правда? Дай угадаю…
– Да, именно! Куда же без этого, – перебивая меня, сказал радостно Джон, доставая из кармана порошок.
– Конечно же. Ты без него жить не можешь.
– Ну, поехали!
– Нет-нет, спасибо, не надо.
– Не понял?
– А… ты не в курсе? Я завязал с этим дерьмом.
– Ты серьезно?
– Да, я серьезно. И тебе того же советую.
– Ну ты даешь. Ладно, смотри и учись. – Джон рассыпал кокаин на стеклянный стол и втянул в нос разом столько порошка, что я удивился, как он вообще устоял и не свалился на пол без сознания.

Джон утер нос, изобразил на лице идиотскую улыбку и еще раз предложил мне:

– Втяни. Хотя бы разок. Хватит на всю ночь.
– Не дождешься. Я все, – показал я Джону скрещенные руки. – Больше никакой дури. Я с этого слез навсегда и очень этому рад. Понятно? – сделав улыбку до ушей, ответил я Джону.
– Блин, куда же остальное деть?
– Собери в руку и смой в унитаз. Давай быстрей, нам уже ехать надо.
– Кстати, там будет полно телок. Нам просто необходимо взбодриться. Так что зря ты, – снова поддел меня Джон.
– Уверяю тебя, для этого мне ничего не нужно. Ты же знаешь, я всегда на высоте, где бы я ни был. Даже в постели. А там будет куча телок? – тут я навострил уши после его фразы об этом.
– О да. Ну, это по слухам.
– Круто.
– Вот-вот, и я об этом. Говорю же, там здорово будет. Я никогда плохого не посоветую.
– Ты закончил трепаться?
– Последний раз спрашиваю, втянуть не хочешь? – Джон явно настаивал.
– Отвали. А то твоей жене настучу, хочешь?
– Ой-ой, не надо, понял, я понял, слушаюсь.
– Умница, – сказал я, почувствовав себя победителем. – Нет, ну я все равно скажу. И про девочек. Поименно назову ей всех, с кем ты будешь трахаться, – посмеялся я.
– Фрэнк, не надо, ну… ну ты это…
– Да забей ты, я прикалываюсь.
– Ну?
– Погнали! – торжественно крикнул я и встал с дивана.

В гости мы поехали на такси. Большой просторный автомобиль, где хватило бы места человек на шесть. Вместе мы влетели в него как в двери уходящего поезда, а Джон был просто в невменяемом состоянии после той дозы наркоты, которую он принял в отеле. Впрочем, хоть таксисту подняли настроение. Он, глядя на веселого Джона, стал тоже веселиться и смеяться вместе с нами. Я взял в рот две жвачки и беззаботно с гордым выражением лица сидел всю дорогу, глядя в окна. Ехать пришлось очень долго. В дороге мы были уже часа два, и, я так понимаю, мы только полпути проехали. Наш автомобиль мчался по пустынной дороге, а по обеим сторонам от нас возвышался могучий снежный лес. Деревья скрывали в себе зловещую тьму. Да, это Колорадо, и здесь полно таких мест. Диких, изолированных от цивилизации клочков суши, где природа предстает перед тобой во всей красе. Во мне бушевало некоторое чувство волнения, но это, скорее, от счастья, радости перед наступлением самого прекрасного праздника – Рождества.

Долог же был наш путь. И вот, кажется, мы приближались к пункту назначения. По радио играла изумительная новогодняя песенка, композиция Happy Xmas (War is Over). Ее исполняла колумбийская певица Кристина Перри. О, как же прекрасно она поет! Ее голос просто завораживает, он такой милый и романтичный, что лично я могу слушать песни Кристины бесконечно, и каждый раз для меня как новый. Ну и, конечно, наша поездка не обошлась и без еще одной прекрасной песни, которая звучит просто: Happy New Year. Та самая, которую исполняет знаменитая группа ABBA, думаю, ее знают почти все.

Мы начали подниматься резко вверх. Дом, по всей видимости, стоял на значительном возвышении или холме. При подъезде в нас ударила сильная метель, окна все покрылись снегом со льдом, и было почти ничего не видно. Таксист тормознул.

– Кажется, мы приехали, – сказал он, еле переводя дыхание от усталости.
– Наконец-то. Ну и затащил ты нас, твою мать, – обратился я к Джону.

Однако Джон уснул. Пришлось его несколько раз толкнуть, чтобы разбудить.

– Что, что происходит?
– Просыпайся. Мы приехали.
– Уже?
– Да, уже. Больше четырех часов были в пути. Надеюсь, Рождество у твоего дружка будет стоить того.
– Еще бы.
– Даже если так, пусть обратно за нами вертолет высылают. Я лично на машине больше не поеду. Четыре с лишним часа, охренеть просто. Надо мне было действительно кокосом взбодриться. Черт тебя дери, как еще вылезти отсюда? – ворчал я, пытаясь выйти из машины, потому как дверь с адским трудом открывалась из-за внезапно настигшей нас метели.

В итоге мы вдвоем выползли наружу, а водитель остался внутри автомобиля.

– Эй, а ты что, не пойдешь, что ли? – решил поинтересоваться я, причем мне едва удавалось приоткрыть глаза, так как снег просто бил мне в лицо с чудовищной силой.
– Нет, я поеду обратно.
– Ты серьезно? Рождество через два часа. Ты не успеешь, – проорал я во все горло опять же из-за вьюги, которая перебивала нас страшным свистящим шумом.
– Нет-нет, правда, все нормально. Здесь недалеко деревенька есть. Остановлюсь там. Мне не впервой.
– Нет, стой, пойдем с нами, так…
– Все нормально, правда, а то мистер Коулсон будет недоволен.
– Кто? Мать твою, я тебя ни хрена не слышу!
– Хозяин дома, – перебил меня Джон. – Пойдем, все хорошо.
– С Рождеством! – крикнул нам радостно водила и, не дав мне даже поблагодарить его и пожелать в ответ того же, лихо развернулся на машине в обратную сторону и уехал.
– А, черт! – единственное, что я сказал после.

Вместе с Джоном мы прошли дальше. Сделав шагов десять-пятнадцать, мы наконец остановились. Я все еще ничего не видел из-за метели, но Джон крикнул мне и указал пальцем вперед. Прикрыв лицо руками, я остановился и в конце концов рассмотрел дом. Я несколько остолбенел, разинул рот и долго глядел на него.

– Это что? – посмотрел я в недоумении на Джона.
– Приехали! – бодро ответил он мне.

Сказать, что это был дом, сложно. Это был настоящий замок. Огромный коттедж, выполненный в красивом готическом стиле, просто невероятных размеров.

– Ну, скажи, что ты не впечатлен?
– Ага, – продолжал я в недоумении смотреть на колоссальное произведение искусства. – Больше твоего, как ты сказал. Это ты, конечно, поскромничал. Твой в сравнении с ним просто вольер для дворняжки.

Джон рассмеялся в ответ и ответил:

– Ну, у тебя в Огайо домик тоже поменьше, мягко сказать.
– Ну, знаешь ли, я выпендриваться не люблю, так что…
– В общем, у тебя появился достойный соперник, – самоуверенно и гордо похлопал меня по спине Джон.
– Ага, сейчас, мечтай. Вам обоим до меня далеко, – твердо ответил я; нет, сдаваться – это не про меня.

Как только мы подошли, могучие железные двери сами растворились перед нами. Яркий свет освещал внутренность жилища, а там внутри просто дух захватывало. Огромные лестницы из красивого белого мрамора закручивались вверх к потолкам, антикварные люстры невиданных размеров свисали над нашими головами, а повсюду возле нас ходили десятки людей. Дамы были одеты в прекрасные новогодние платья, а кавалеры, разумеется, облачились в пиджаки, смокинги и бабочки. Я и Джон чувствовали себя несколько смущенно в такой обстановке. Казалось, что здесь все знали друг друга.

– И ты много кого здесь знаешь? – тихо наклонился и шепнул я Джону на ухо.
– Да не особо, – ответил он, спокойно посмотрев на меня.

Наше одиночество длилось недолго. Прямо по лестнице впереди нас спускался высокий мужчина, одетый в строгий черный костюм с белой рубашкой под пиджаком. Вдобавок он и сам был чистым брюнетом, так что одежда идеально подходила под его цвет волос. Минуя последнюю ступеньку и сойдя на пол, он улыбнулся и пошел к нам навстречу.

– Господа, добро пожаловать! – торжественно поприветствовал он нас. – Джеймс Коулсон, – представился он и протянул нам смело руку.
– Фрэнк Андерсон, – первым пожал его руку я.
– Джон Магуайр, ну меня ты знаешь.

Это и был, по всей видимости, тот самый легендарный друг Джона, и он же являлся хозяином дома.

– Домишко… ничего, – покачал я головой.
– Фрэнк, – посмеялся Джеймс. – Что ж, мы ждали тебя, – сказал он, будто знал меня уже сто лет.
– Правда? Круто – в шутливой форме ответил я Джеймсу.
– Чувствуйте себя как дома. Проходите, не стесняйтесь. Через полчаса сядем за стол.
– С учетом такого количества гостей стол вам понадобится побольше, – сострил я.
– Не переживай, Фрэнк, – уверенно ответил он. – У нас есть все, – он улыбнулся и удалился к гостям, что стояли недалеко от нас.

Честно сказать, Джеймс производил впечатление очень властного человека. Его глаза были налиты страстью, от него исходила невероятная энергетика. Я видел много людей, имеющих власть и силу, но он выделялся даже среди них. По крайней мере, это было при первом впечатлении и знакомстве с ним.

Мы с Джоном походили по залу, поздоровались и представились нескольким гостям. Рассказали, чем занимаемся, кем работаем и что планируем в будущем. В общем, все как обычно при таких разговорах. Вот только видно было невооруженным глазом – это по-настоящему высшее общество. Все здесь люди богатые, обеспеченные и успешные по жизни. Да по одной только одежде это стало понятно с лихвой. Так что попали мы куда надо. В наш круг, что называется. Следом нас всех пригласили за стол.

И кажется, Джеймс не ошибался. Стол оказался просто огромен. Он тянулся так далеко, что конца его даже не было видно. Вдоль и поперек на нем стояла еда, различные напитки и, конечно же, вино. И хотя я завидный знаток в вине, насобирал кучу его видов и сортов со всех уголков мира, ни разу еще мне не доводилось видеть такие шикарные бокалы и сосуды, в которые оно было разлито. Но главным украшением стола, на мой взгляд, являлись внушительных размеров канделябры. Десятки больших старинных подставок для свечей стояли друг за другом, все вместе создавая вокруг себя по-настоящему магический свет желтого оттенка. Как ни странно, нас с Джоном посадили с краю, причем рядом с Джеймсом. Он сидел во главе стола, и от него меня отделяли лишь пять человек. Джон же сел прямо напротив меня.

– Леди и джентльмены! – громко огласил наш праздничный стол Джеймс, вставая со стула и поднимая бокал с вином. – Все, кто собрался здесь сегодня, – тут он начал говорить несколько более серьезно. – Этот день, этот великий праздник будет для нас всех началом новой эры, жизни, и я бесконечно рад этому. За вас, мои дорогие друзья! – сказал он, подняв в знак уважения бокал. Мы все одновременно встали и последовали его тосту. Я быстро распробовал вино и решил сумничать:

– «Каберне-Совиньон», – обратился я уверенно к Джеймсу.
– Верно, Фрэнк, – нисколько не смутившись, улыбнулся он.

Мы сели и принялись за трапезу. Общались мы на самые разные темы, мне лично было очень приятно поговорить с парой, что сидела по левую сторону от меня. Хотя точно непонятно, являлись ли они мужем с женой, но она была красоткой. Красивая блондинка лет тридцати, от которой пахло изумительными французскими духами. Сложно вначале было найти тему для разговора, но, когда случайно речь зашла о вкусном вине, которое мы пили, я сразу ловко переключился на рассказ о моем любимом алкогольном напитке. Уж здесь я почувствовал себя истинным королем, потому как буквально все знаю в этой области. Рассказал им, как я часто путешествую по миру, скупая самые редкие и эксклюзивные вина, что дома в Огайо у меня огромный погреб, где все они хранятся. О да, и не забыл я о Калифорнии, где мне принадлежит целый виноградник. Ну и, конечно же, дал им лучшие советы по тому, какое вино лучше пить в зависимости от настроения и погоды, звал к себе в гости и отвесил парочку нежных комплементов в адрес прекрасной молодой дамы. Оказалось, что живут они тоже в Калифорнии, поэтому обещали с радостью посетить мой виноградник. Джон же вовсю болтал то с одним, то с другим, периодически вставая из-за стола и подходя к Джеймсу, видимо, чтобы поблагодарить того за теплое гостеприимство.

Прошел уже час, и до Рождества оставалось каких-то пятнадцать минут. И тут неожиданно Джеймс решил познакомиться со мной поближе.

– Фрэнк, – обратился он ко мне, посмотрев мне в глаза пристальным и испытующим взглядом.
– Да, – отвлекся я от еды и посмотрел на него в ответ.
– Что ж, расскажи о себе. Джон говорил мне, что ты крупная шишка, не так ли?

Я гордо посмеялся в ответ и сказал:

– Ну, думаю, он недалеко ушел от правды, – ответил я, посмотрев при этом на Джона, а тот показал мне большой палец в знак одобрения.
– Знаешь, я хотел бы услышать это лично от тебя. Не люблю играть в испорченный телефон.
– Правда? Согласен. Честно говоря, я тоже, – поддержал я Джеймса. – И что же вы хотите знать?
– Расскажи нам свою историю. Откуда ты? Нам интересно.
– О, хорошо начинать с биографии, знаете ли, здесь всегда особо скрывать нечего.
– Ну, это у кого как, – пошутил Джон.
– Да, в твоем случае это точно так, – подколол я друга, и все сидящие рядом в унисон рассмеялись в ответ на мою шутку. – В общем, – начал я после небольшой паузы, – я живу на два дома: Огайо и Нью-Йорк. В «Большом яблоке» у меня головной офис компании; Джон, наверное, рассказывал. Там же располагается квартира, но туда я мотаюсь по командировкам в основном. А так живу в Огайо, близ Цинциннати.
– А сам откуда?
– Родился и вырос я в Филадельфии.
– В Филадельфии. Пенсильвания, – уточнил Джеймс.
– Да, именно. Там я провел все свое детство. Там же я и учился, потом работал немного, пока одна крупная компания не пригласила меня на стажировку к себе, в Колумбус. Так я и переехал в Огайо. Потом, когда уже набрался опыта и основал свою собственную рекламную фирму, решил съехать в Цинциннати. Развивался, разрастался и вот решил захватить еще несколько городов, расположив там разные отделы. Но Нью-Йорк оказался самым удобным городом, так как именно в нем сидят все наши самые важные клиенты, поэтому у нас там своего рода штаб-квартира. В общем, я кочевник, можно даже так сказать, – закончил я рассказ о себе, улыбнувшись и подняв бокал.
– Выпьем за это, – ответил Джеймс.

Минуты остаются до наступления Рождества. Мы готовимся. Пополняем бокалы, на этот раз шампанским.

Оно идет, летит сквозь снежные леса Колорадо, врывается в наш замок и дарит нам веселье и счастье. Ровно 12.00. Мы поднимаем наши рюмки как можно выше и радостно чокаемся друг с другом. 

– Ура! – кто-то кричит с противоположного края.
– Ура! – подхватываем мы в ответ.

Глава 3

За окном не переставая идет снег. Мы сидим и продолжаем наше празднество. Теперь я понимаю, что не зря приехал сюда. Да, по правде говоря, так весело и грандиозно я еще ни разу не встречал сочельник.

На часах уже час ночи, а все только начинается. Часть гостей выходит из-за стола и направляется в большую гостиную. Мы следуем за ними. Она и впрямь огромна. Здоровенная люстра весом, наверное, в полтонны, если не больше, висит прямо по центру, а в углу располагается гигантских размеров камин. Туда запросто влезло бы несколько человек. Его уже успели разжечь, так что стало очень тепло и уютно. Пока все разбились по небольшим группкам, общаясь между собой, Джеймс решил мне показать свой величественный дом. Ведь на втором этаже я еще не был.

Мы стали подниматься по лестнице наверх. Стены вокруг украшали разнообразные картины, безусловный атрибут такого шикарного замка. Лестница переходила в небольшую платформу или площадку, которая затем снова продолжалась ступеньками. Джеймс остановился на ней и показал мне красивую картину, на которой был изображен портрет неизвестного мне мужчины.

– Видишь? – обратился он ко мне.
– Кто это? – поинтересовался я.
– Донам Коулсон. Один из моих предков. Он жил в этом прекрасном доме еще сотни лет назад. И он же построил его. Я горжусь своей историей, Фрэнк.
– Да… да, это важно. Это правильно. Что ж, ясно. Значит, он первый обитатель твоего замка?
– Да. Он его истинный хозяин.
– Хороший человек, наверное, был. Жаль, что от наших предков остаются только память и воспоминания, да и то часто лишь в виде фотографий или картин. А сами они уже давно ушли.
– Все когда-нибудь уходят, Фрэнк, – весьма философски заметил Джеймс.
– Да.
– Пойдем дальше.

Поднявшись на второй этаж, мы попали в длинный коридор, тоже украшенный по обеим сторонам множеством картин. Явно Джеймс любил коллекционировать их.

– Ну, а как же вино? – спросил я. – Джон сказал, что ты тоже прирожденный любитель и коллекционируешь его. Не терпится взглянуть на твой погреб, или где ты там его держишь. Ну, и заодно обсудить возможные связи по работе, ты понимаешь. Просто Джон рассказал мне про твою компанию в Бостоне. По правде говоря, я о ней никогда не слышал, но думаю, нам есть о чем поболтать друг с другом, что скажешь?
– Не все сразу, Фрэнк. Сегодня праздник, великий праздник. Надо расслабиться, отдохнуть, а все остальное потом. Дела подождут, не так ли? – его голос звучал очень убедительно.
– Да, конечно, как скажешь. Праздник, да.

Джеймс показал мне несколько спален, везде стояли словно королевские кровати с огромными балдахинами, украшенными занавесками самых разнообразных цветов. Когда мы зашли в последнюю комнату в коридоре, Джеймс показал мне на камин. Еще один, он гораздо меньше того, что в гостиной, но тоже очень красивый.

– Смотри, здесь особое место, – указал мне на него Джеймс. – Мое, можно сказать, семейное достояние.

По-видимому, Джеймс имел в виду многочисленные фотографии, обрамленные в красивые рамки, которые в изобилии стояли поверх камина на большом каменном подоконнике.

– Красиво. Это тоже твои предки?
– Это, можно сказать, вся моя родословная. Все люди, изображенные на этих снимках, так или иначе мои родственники и родные. Начиная от самых близких и заканчивая довольно отдаленными по родству. Братья, сестры, кузены и так далее. Вот так.
– Здорово.
– Можешь посмотреть.
– Ну а как же жена, дети? – решил я задать самый каверзный вопрос.
– Холост, – улыбнулся мне в ответ Джеймс. – Но время даром не теряю в этом смысле.
– Гуляешь? – пошутил я.
– Не без этого.

Я посмеялся и ответил:

– Понимаю.
– Ну а ты?
– В разводе.
– О, не знал.
– Да.
– Ну а сейчас? Гуляешь?
– Не без этого.

Джеймс ничего не ответил, зато приятно посмеялся мне в ответ.

– Ладно, Фрэнк, мне надо идти вниз, к гостям. Подходи, как сможешь. Скоро будет торт и сладкое.
– А что потом?
– Танцы, музыка, вечеринка. Увидишь. Секреты не люблю раскрывать.
– Это правильно. Я подойду. Посмотрю здесь в коридоре еще немного на твои картины. Сам их тоже люблю собирать. Незаменимое произведение искусства, не правда ли?
– Да, так и есть. Включу тебе подсветку над ними. Чтобы лучше было видно.
– Обязательно. Спасибо.
– Давай. Ждем тебя.

Джеймс вышел в дверь, а я остался в комнате. Честно говоря, несмотря на всю свою любезность, Джеймс был очень загадочным. Как будто он скрывал в себе что-то. Некие тайны, которые он не хотел раскрывать. Ко всему прочему, от него веяло мощной внутренней энергией и самоуверенностью. Несомненно, сильный человек.
Для полного счастья мне не хватало только очередного бокала вкусного красного вина. Я быстро спустился вниз, налил себе побольше и вернулся наверх. С завидным интересом стал я рассматривать картины в коридоре. Говорят, нужно долго смотреть на них, чтобы увидеть истинный смысл, который часто скрыт там.

Внизу включили музыку, догадываюсь, многие стали танцевать под нее. Было действительно здорово. Закончив любоваться картинами, я зашел в комнату, где стоял камин, сел на диван в углу, откинулся и попытался полностью расслабиться. Я просто сидел и блаженствовал, пил вино и пребывал в полной гармонии с собой. Через некоторое время, когда я уже достаточно опьянел, мое внимание привлекли семейные фотографии Джеймса, что стояли над камином. Я стал разглядывать их. Зачем? Да просто так.

На них, разумеется, не было ничего особенного. Надо уже идти вниз, а то все сладкое съедят без меня. Но едва я собрался встать, как вдруг мой взгляд остановился на одном снимке. Не знаю почему, показалось, будто нечто знакомое было в нем. Так, конечно, бывает очень часто, но я все же решил присмотреться. Подняв с трудом свою задницу с дивана, я подошел поближе, дабы разглядеть фото получше. Внутри красивой рамки находилась фотография, на которой были запечатлены несколько человек. Если быть точнее, шесть. Из них трое мужчин и, соответственно, столько же женщин. Меня смутила одна из них. Та, что стояла с краю. Точнее, это была девушка, и совсем молодая, лет восемнадцати, наверное. Удивительно, но почему-то она мне показалась очень знакомой. Как будто я ее где-то видел. Вот уж странно. Хотя что здесь странного? Но тем не менее у меня прямо-таки навязчивая мысль возникла в голове. Я ее точно где-то видел, а где, вспомнить никак не могу. Короче говоря, надо спросить Джеймса, он наверняка ее знает и поможет мне вспомнить. Единственное только: фотка явно сделана очень давно, мне кажется, в годах эдак девяностых, ну от силы в начале нулевых.

Я еще немного походил по комнате, попил вина и пошел потихоньку вниз. Там за столом уже все страстно ели торты и пирожные, запивая это все чаем. Джеймса на месте не было. Я с радостью принял участие в пиршестве. Все было безумно вкусно. А чай оказался каким-то неизвестным мне сортом черного, но он был просто восхитителен как на аромат, так и на вкус. Но мысль о том снимке продолжала крутиться в моей голове. Она мне не давала совершенно никакого покоя. Действительно, это настоящее мучение, когда знаешь человека или видел его где-то, но вспомнить, ни где это было, ни его самого, ты не можешь. Упившись чаем, я снова решил подняться на второй этаж. Меня прямо заело. Подумал, может, со второй попытки вспомню.

Вот опять эта фотка. Так, надо вглядеться как можно лучше. Ну, давай, Фрэнк, вспомни же ты, наконец. Черт, где же я эту девчонку видел? Ну точно где-то она мелькнула в моей жизни. Напряги мозги. Минут пять я так стоял, сосредоточенный, и вдруг меня осенило.

Филадельфия. Когда я был еще ребенком, мы жили в небольшой деревеньке вдали от города. Там я познакомился с прекрасной девочкой. Мы были подростками. Да-да! Я начинаю вспоминать! Как же ее звали? А… да, кажется, Кристи, нет. Сара? Опять нет. Джулия! Точно, Джулия! Постой, что? Это она? Нет, этого просто не может быть. Та самая Джулия? Та девушка, моя первая любовь в жизни. Господи, что? Она еще без вести пропала тогда, и я чуть с ума из-за нее не сошел. Черт, как же это было давно. Ужас, лет двадцать, наверное. Как я только вспомнил, удивительно. Но, боже мой, что она здесь-то делает?! Как она оказалась на этой фотке? У Джеймса? Двадцать лет спустя? Откуда вообще?

Я стоял как вкопанный минут десять, пока не опомнился. «Твою мать» – это последнее, что мелькнуло у меня в голове. Я быстро вышел из комнаты и побежал вниз.

По пути мне попался Джон. Он уже прилично выпил и не особо соображал, что говорит:

– Фрэнк, о, ты куда подевался?
– Слушай, ты Джеймса не видел?
– Не знаю. Блин, прикинь, там такая телка зачетная. Как думаешь, она мне даст? А то я…
– Рад за тебя очень. Где Джеймс?
– Да не знаю я. Ходил здесь где-то недавно. Да забей ты, пойдем веселиться.
Толку от него нет. Я отвернулся от Джона и резко прошел мимо него вперед.
– Эй, ты куда? – крикнул мне вслед удивленный Джон.

Я начал бегать по всему дому, лишь бы найти Джеймса. В холле перед входными дверьми собралась большая часть народа. Среди них я и пытался его отыскать. Наконец мне удалось. Он, как всегда, стоял и развлекал гостей. Не мешкая, я подбежал к нему и сразу же заговорил:

– Джеймс, слушай, тебя на минутку можно?
– О, привет, Фрэнк, давно не виделись. Да, но я тут, видишь ли, беседую, так что давай попозже.
– Подожди, это очень важно. Пожалуйста.
– Что стряслось?
– Хотел тебя кое о чем спросить. Мы можем отойти?
– Хорошо. Подожди минутку. Я подойду.
– Да, – сказал я с надеждой и отошел в сторону.

Джеймс не соврал. Он вернулся ко мне почти сразу. И мы продолжили:

– Так что случилось?
– А, да, Джеймс, там такое дело, в общем…
– Говори как есть.
– Ну, я долго пробыл у тебя там наверху и… помнишь, ты мне показывал фотографии семейные на камине?
– Да.
– Знаешь, это прозвучит безумно, но на одной из них изображен человек, я его знаю. Точнее, не он, а она. Не понимаю, как такое возможно, но не суть, просто хотел спросить тебя о нем, то есть о ней, – я говорил, постоянно запинаясь, повторяясь и с чувством жуткого волнения.

Реакция Джеймса оказалась неоднозначной. Он недолго посмеялся в ответ, потом сделал озадаченное лицо и ответил:

– Неужели? Не может быть.
– Да, черт, там наверху на одном из фото изображена девушка, которую я когда-то знал. Это было невероятно давно.
– Послушай, Фрэнк, это действительно удивительно, но я думаю, тебе просто показалось. Такое бывает.
– Нет-нет, клянусь тебе, мне не показалось. Я знаю, что говорю.
Тут я немного перевел дыхание, сделав небольшую паузу, и снова обратился к Джеймсу:
– Слушай, давай я тебе покажу ее. Можешь подняться со мной на второй этаж? Ты ведь ее должен знать, верно?
– Я не знаю, о ком ты говоришь. Ладно, пойдем, покажешь.
– Отлично.

Мы поднялись вдвоем наверх, зашли в комнату, и я тут же указал пальцем на ту самую девушку.

– Вот, видишь. Это она.
– Кто она?
– Она. Та самая девушка, про которую я тебе только что говорил. Ты ее знаешь?
– Ее? Возможно, – поразил он меня своим ответом.
– Возможно? – переспросил я. – То есть как это возможно? Ты же сказал, что это все твои родственники.
– Послушай, Фрэнк, ты вряд ли знаешь ее или еще кого-нибудь на этих фото, поэтому тебе просто показалось. Не бери в голову. Пойдем вниз, – ответил Джеймс так, словно ему было совершенно плевать на то, что я говорю.
– Стой, – резко сказал я. – Мне не показалось, ясно? Я знал эту девушку, знал давным-давно. Кто она?
– Ты же сказал, что вы были знакомы.
– Да, ее звали Джулия. Мы познакомились как-то летом, когда я жил на даче в одном поселении за двести километров от Филадельфии. Мы были очень близкими друзьями. До тех пор, пока она таинственным образом не исчезла. И теперь проходит двадцать лет, и я вижу ее на одной из фотографий в доме совершенно незнакомого мне человека, – я теперь говорил со всей серьезностью и даже строгостью в голосе.
– Да что ты?

Джеймс начал меня уже, если честно, бесить. Его реакция была абсолютно мне непонятна. Он говорил со мной так, будто я сумасшедший, не придавая ни малейшего значения и серьезности моим словам. Создавалось впечатление, что Джеймс либо держит меня за дурака, либо просто по какой-то непонятной причине не хочет мне ничего рассказывать и намеренно скрывает правду.

– Да, – ответил я. – Да, ну так что, может, расскажешь? Откуда ты ее знаешь?
– Фрэнк, слушай, сегодня великий праздник, так что, думаю, нам стоит вернуться вниз и продолжить его отмечать. Гости ждут, – улыбнулся он мне, и эта ухмылка на его лице чертовски разозлила меня.
– Да, ты уже это говорил, – хамовато ответил я. – Послушай, Джеймс, это довольно странно, да? Что я такого спросил? Ты сам мне показал эти фотографии. Не понимаю, что тут такого? Я что, спрашиваю тебя пароль от сейфа или ПИН-код твоей кредитки? Что за секрет? Будь ты у меня дома и спроси ты то же самое, я без колебания ответил бы тебе. Правда.
– Я же сказал, Фрэнк, тебе просто показалось. Ты не можешь никого здесь знать.

Вдвойне странно, что, когда Джеймс говорил, мол, я не могу никого здесь знать, он почему-то не напрямую ссылался на нее, Джулию, а имел в виду всех, кто был изображен на этих снимках.

– Я пошел вниз. Надеюсь, ты скоро присоединишься к нам, – Джеймс кинул последнюю фразу и начал удаляться из комнаты.
– Ты не ответил на вопрос! – твердо крикнул я ему вслед, когда тот уже повернулся ко мне спиной.

Джеймс остановился. Вначале он повернул голову в левую сторону, а затем не спеша развернулся ко мне всем остальным телом. Он начал медленно подходить, и я сразу понял: явно не с добрыми намерениями.

– Ты меня плохо понял, Фрэнк. Постараюсь тебе объяснить. Это мой дом, и ты здесь всего лишь гость. Посетитель, не более. Так что я сам буду решать, что рассказывать, а что нет. Надеюсь, мы поняли друг друга, не так ли?

Взгляд Джеймса был настолько страшным, что другой на моем месте не выдержал и просто выскочил бы из комнаты. Между нами явно назревал конфликт. Но я не из тех, кто сдается.

– Ух ты. Неужели? – ответил я, сделав небольшой шаг вперед. – Знаешь, кажется, я слишком много выпил, но во мне будто открылось второе дыхание. Я многое вспомнил из своего прошлого. Тот день, когда я был еще ребенком. Крайне редко меня мучает ностальгия. Прошлого не существует, верно? Этому научил меня мой отец. Есть лишь сегодняшний день. Я так живу, и мне хорошо. Но сегодня – исключение. Я поведаю тебе свою историю. Тебе она понравится. Та девушка, – сказал я, снова показав на Джулию. – Мы с ней были очень близки когда-то. Мы любили друг друга. Ничего особенного, правда? Так и есть. С кем не бывает? Вот только тогда, двадцать с лишним лет назад, в один прекрасный день она пропала. Без вести. И я подозреваю, что с ней что-то случилось. Мы искали ее. Но так и не нашли. Знаешь почему? Потому что она мертва. Я так думаю. Двадцать лет, какая разница? Но я вижу ее здесь, в твоем доме, а тебя, черт возьми, я ни хрена не знаю. А что, если вы знаете правду, может даже, вы были причастны ко всему этому.

Я напряг свой взгляд, пристально посмотрев на Джеймса. Все это время я старался как можно сильнее испытать его на прочность. Но, кажется, его это не брало. Джеймс не сразу ответил мне, он постоял на одном месте, взглянул на маленькое окно в углу комнаты, за которым шел снег, и начал говорить:

– Знаешь, Фрэнк, некоторые тайны лучше оставить такими, какими они есть, – говорил Джеймс, продолжая смотреть почему-то не на меня, а на заснеженное окошко. – Наши предки дали нам возможность познания этого мира, они подарили многое, но истинную правду о них мы никогда не узнаем. Знаешь, но мы слышим их. Слышим их зов. Они наблюдают за нами. Особенно в этот праздник, такой особенный праздник, они всегда становятся ближе, они будто где-то рядом. Ждут своего часа, – закончил Джеймс, посмотрел на меня и продолжил: – Вопрос лишь когда, Фрэнк.

Это было последнее, что сказал Джеймс, после чего он резко повернулся и вышел из комнаты. Я совершенно не понял ни единого слова из всей той чуши и ахинеи, которые он мне наговорил в конце. «Вот сукин сын» – сказал я, когда его уже не было в комнате. Может, я, конечно, нажрался сильно, но что-то здесь не так. Я вдохнул носом, моргнул несколько раз, чтобы прийти в себя, так как количество выпитого алкоголя начинало потихоньку заявлять о себе, и направился вниз. Но напоследок я решил кое-что сделать. Достав iPhone, я сфоткал снимок с той девушкой и сохранил себе на телефон.

Джеймс снова был во главе стола. Я уселся на свое место и налил себе чай, предложив его также парочке сидящих рядом гостей и Джону. Тому было хорошо и с бокалом вина. На Джеймса я решил не обращать особого внимания после недавнего разговора с ним. Но он придерживался иной позиции.

– Фрэнк, как тебе? Все нравится?

Я предпочел льстиво говорить, как будто у нас ничего и не было до этого:

– Разумеется, – с лживой улыбкой на лице ответил я ему сразу же после того, как сделал глоток изумительного чая, все еще держа кружку в руке.
– Что ж, я рад за тебя. Рад, что ты пришел сегодня к нам. Рождество – это волшебный праздник, правда?
– Безусловно. Ты что-то хотел спросить, Джеймс?
– Я думаю, мы задали достаточно вопросов друг другу, что скажешь?

Я пожал беззаботно плечами в ответ с весьма смешным и в то же время глуповатым выражением лица. И тут Джеймса ни с того ни с сего прорвало:

– Знаешь, меня всегда удивляло, сколько фальшивой силы и величия о себе скрыто в вас. Думаете, вам принадлежит этот мир? Нет, Фрэнк, на самом деле вы лишь пешки в нем. Вы думаете, что живете правильно, потому что так надо, но забываете о том, что правила устанавливаете не вы. Не вы живете безошибочно, как считаете, а живете так, как позволяет вам этот мир. И он смеется над вами, управляет вами. Система работает не потому, что она правильная с точки зрения морали, а потому что по-другому она работать не может. Это и есть ваша основная ошибка и ваше главное заблуждение.
– Ты, я смотрю, начитался умных книжек по философии. Впечатляет. Вот только не понимаю, к чему весь этот бред?
– Когда люди пытаются уйти, стараются вырваться из лап той лжи и ужаса, которые вы сотворили, что с ними бывает? Их убивают. От них остается пустое место. Пространство без единой силы и энергии. И никто не вспомнит о них, верно?
– Ты удивишься, но я совсем не догоняю все то, о чем ты сейчас говоришь.
– Правда? Я думаю, если смотреть не так глобально, вам это знакомо, не так ли? Знаешь, когда сотни людей выходят на улицы с плакатами в руках и устраивают забастовки, скажем, о смене власти, их рвут в пух и прах. Забивают дубинками, сажают, пытают, делают так, чтобы они исчезли. Навсегда. А ведь они просто хотели высказать свое мнение. Но их никто не услышал. Забавно, да?
– Да, очень. Ну а ты-то какое отношение имеешь ко всему этому?
– Мы не живем, как вы, Фрэнк. Это делает меня другим. Я отличаюсь от тебя, и это мое главное преимущество. Мне не нужны ваши законы и принципы, – тут Джеймс чуть наклонился вперед и зловеще посмотрел мне в глаза. – Я выше их. Всех.

Теперь Джеймс медленно начал раздвигать губы, изображая победную улыбку на своем лице.

– Вау, здорово. Какая дешевая и фальшивая речь. Ты прям как подросток, который обиделся на весь мир, потому что он ему что-то недодал, и теперь решил его изменить. Знаешь, это нормально, серьезно. Я и сам был такой – лет в пятнадцать. Кстати, я не понял, а кто это «мы»? Ты здесь за всех отвечаешь, что ли? Ну, раз уж ты возомнил себя таким героем, позволь мне тебя поправить. Ты абсолютно ничем не выделяешься среди нас. Разве что замок у тебя побольше. Правда, и он достался тебе по наследству от некоего Донама Коулсона, если я не ошибаюсь, верно? И, знаешь, что самое интересное? Люди, которые отличаются от других, выглядят совсем не так, как ты. Они не живут в здоровенных замках и не одеваются в распрекрасные костюмчики, как ты. Нет, они валят из этого мира подальше. Поселяются в пещерах, живут с волками в лесу, только бы уйти от всего этого гнета и той самой системы, про которую ты так увлеченно рассказываешь. Кстати, по BBC, помню, показывали одного такого чудака, который жил в волчьей стае. Монахи, да? Их жизнь совсем не похожа на сказку, Джеймс. И это их главное отличие от тебя. И меня, скажем. Но я-то не строю из себя святошу, как ты. Так что жаль тебя разочаровывать, но ты нисколько от меня не отличаешься. Все это только пустая болтовня.
– Ты смотришь слишком прямолинейно, Фрэнк, и в этом твоя основная проблема. Ты думаешь, эти люди бегут, потому что они хотят? Нет, Фрэнк, они бегут, потому что их гонят. Такие как вы. У них нет выбора, и они выбирают такой путь. Они хотели что-то изменить в этом мире, но в итоге все проиграли. Ты думаешь, хиппи вот так просто возникли в минувшем веке? Думаешь, им так нравилось быть уникальными? Конечно. Вот только не будь ваш мир таким, каким он есть, они бы никогда не появились. Они хотели убежать от всей той грязи, которая вращается ежедневно в вашем ничтожном обществе. И у них не оставалось выбора, кроме как покинуть свои дома и жить на улицах, потому что там, дома, их не принимали такими, какие они есть. Система их сама изгнала, потому что они не соответствовали ее требованиям. И так же со многими другими. Вы живете по собственным правилам, и любой, кто смеет высказать мнение или сделать нечто такое, что будет хоть немного отличаться от всего того, что вы считаете приемлемым, тотчас же будет раздавлен и уничтожен. Шаг влево, шаг вправо – расстрел, Фрэнк.
– Возможно, ты в чем-то прав. Но позволь сказать тебе кое-что. Все те люди хотят в итоге то же самое, что и мы. Это естественный отбор. Борьба за кусок. Каждый видит этот мир таким, каким он хочет его видеть. Люди, выходящие на улицы с плакатами в руках, хотят того же, что и те, кого они мечтают свергнуть. А именно: быть на вершине пищевой цепи. Это у нас в крови, и у тебя, кстати, тоже. Так вот, когда один из таких придурков из толпы вдруг случайным образом станет, скажем, президентом, да? Нет, конечно, он им никогда не станет, просто рассмотрим гипотетический пример. Тогда он установит свои правила, и ты думаешь, мир станет лучше? Нет. Просто одно чудовище поменяется на другое. Знаешь, Гитлер тоже был уникальным, не таким, как все. Он создал свое течение, свою власть, все то же самое, забастовки на улицах, знакомо? Он хотел изменить мир, и люди восхищались им. Он призывал к объединению, ко всеобщему сплочению нации. Но когда он получил власть, он начал убивать. Всех, кого он считал нужным. Знаешь почему? Потому что они не были похожи на него и его сраную секту. Не соответствовали его представлениям о том, какая должна быть жизнь и какими обязаны быть люди внутри нее. Потому что он считал себя уникальным. Вне твоей системы. А как насчет Чарльза Мэнсона и его семейки? Они хиппи, кстати. Хотели изменить мир по-своему. Поэтому они взяли нож и просто пошли убивать. Абсолютно невинных людей. Почему? Потому что они, черт возьми, считали себя уникальными. Ты этими людьми восхищаешься? Каждый человек уникален по-своему, и каждый имеет право на свое мнение, но это не значит, что нужно сидеть и говорить, какой грязный и отвратительный этот мир, когда ты сам ничем не отличаешься от него.

С каждым сказанным словом накал между нами рос по экспоненте. Но остановиться, казалось, мы вдвоем уже не могли. Тут неожиданно в дискуссию влез Джон, в то время как остальные гости не обращали на нас никакого внимания и общались между собой.

– Так, ребятки, спокойно, вы оба слишком разошлись. Думаю, лучше будет, если каждый останется при своем мнении. Вы оба молодцы, – весело начал Джон, и это было очень кстати с его стороны. – Мир и дружба? Предлагаю еще выпить, как смотрите? Кстати, Джеймс, ты обещал нам сюрприз. Мы все с нетерпением ждем.
– Ах да, – перевел разговор Джеймс. – Осталось совсем немного до него. Он уже близко.

Джон рассмеялся в ответ, а я решил закончить наш диалог весьма политкорректным, на мой взгляд, образом:

– Знаете, мы, кажется, не слишком понравились хозяину. Так уж вышло. Но он тут главный, что ж поделать, – взглянул я на Джеймса. – Праздник в целом закончился, можно и расходиться. Не хочу тебя обижать, Джеймс, спасибо за гостеприимство, но, думаю, мы с Джоном потихоньку поедем. Всем спасибо, правда.
– Рождество только начинается, Фрэнк, – ответил Джеймс.
– Возможно, но нам пора, – сказал я и стал вставать из-за стола.
– Постой, Фрэнк, ты куда? Мы же только приехали. Давай останемся, – принялся меня уговаривать Джон.
– Можешь оставаться, но я поехал, – оборвал я Джона. – Джеймс, правда, спасибо тебе за все, было здорово, но я, пожалуй, поеду. Как отсюда можно добраться до ближайшего города? Такси ведь сейчас работают?
– Фрэнк, не дури, – продолжал Джон. – Никто тебя сейчас никуда не отвезет. Джеймс пригласил нас на несколько дней. Ну, по крайней мере, заночуем до утра, а там уже поедем. Нельзя же так.
– Я никого не хочу обижать, но я просто…
– Все нормально, Джон, – наконец подал голос Джеймс. – Фрэнк, за тобой сейчас никто не сможет приехать.
– Да, вероятно. Но заранее можно ведь вызвать? Тот таксист, который нас сюда привез, он же на тебя работает? Ты можешь с ним связаться?
– Боюсь, что нет, Фрэнк.
– Почему нет? – удивленно спросил я.
– Потому что надо остаться и веселиться. Фрэнк, ты как неродной, честное слово, – усердствовал Джон.
– Джон! – резко перебил я его приказным тоном.
– Я останусь и никуда не поеду.
– Твое дело, а я хочу уехать. Джеймс, пожалуйста, ты можешь договориться с водителем на ближайшее время? Неважно, когда он приедет, просто заранее предупредить. Хорошо?
– Ты никуда не уедешь отсюда, Фрэнк.

Тут меня внутри всего передернуло.

– Прости? – переспросил я.
– Отсюда нет выхода.

Я попытался себя успокоить тем, что он просто шутит.

– А… слушай. Шутка, конечно, зачетная, оценил. Но вообще-то, я серьезно.
– Видишь ли, Фрэнк, – сказал Джеймс и начал вставать со стула, – тебе принадлежит то, что не должно принадлежать, – продолжал говорить он, начав неожиданно двигаться ко мне навстречу. – Ты знаешь то, чего не должен.
– О чем ты говоришь? – спросил я, начиная понимать, что он, похоже, совсем и не шутит.
–  О той фотографии, Фрэнк.
– Что? – вполголоса задал я следом вопрос.
– Тот снимок, Фрэнк. Я не знаю как, но ты встречался с ними. А этого не должно было произойти.
– Чего не должно было произойти? Я не понимаю, о чем ты. Что вообще происходит?

Я окинул взглядом Джона и остальных гостей. Джон, кажется, тоже ничего не понимал. А гости продолжали общение, и мы их совсем не волновали. Затем я вернул свой взгляд на Джеймса и, уже, если честно, едва ли не дрожа от страха, переспросил его снова:

– О чем ты говоришь? – повторил я предыдущий вопрос, буквально разбив каждое сказанное мною слово по слогам.
– Это уже неважно, Фрэнк.
– Стоп! – тут внезапно разрядил напряженную обстановку Джон. – Это и есть тот самый сюрприз, верно? Я угадал, Джеймс? А, черт, я угадал, точно! – начал он смеяться.

Джеймс посмотрел на Джона, улыбнулся и ответил:

– Да, верно, Джон. Так оно и есть, – сказал Джеймс и вновь посмотрел на меня.
Мне стало легче. Так быстро и так ненадолго. Буквально на пару-тройку секунд. А после… после я увидел самое страшное и кошмарное зрелище в своей жизни. То, что сложно передать словами, трудно описать. Потому что это нужно видеть. Видеть своими собственными глазами.

Через мгновение после того, как Джеймс закончил говорить вслед за Джоном, он замолчал и просто поглядел мне в глаза. Очень внимательно, очень пристально. Его глазные яблоки начали медленно, но очень заметно краснеть. Это было похоже на то, когда от сильного напряжения лопаются сосуды. Они становились все краснее и краснее, пока не налились самой натуральной кровью. Но дальше было только хуже.
Глаза Джеймса начали проваливаться. Уходить буквально внутрь век! До тех пор пока не исчезли совсем, оставив после себя жуткие дыры или отверстия, где не было ничего!

Не знаю, почему я не закричал в этот момент, думаю, потому что страх настолько сковал меня в своих объятиях, что все эмоции оказались просто заперты внутри и не смогли выйти наружу. Я успел резко развернуться и принялся что есть мочи бежать.

Передо мной лестница, дальше холл и огромные двери, ведущие на улицу. Я ринулся к ним. Подбежав, я буквально ударился в них ладонями, пытаясь протолкнуть их вперед. Но они оказались намертво заперты. И как я ни старался, распахнуть мне ворота не удалось. «Черт, черт, черт!» – стал я ругаться от страха.

Мне пришлось повернуться назад. Повсюду слышались странные звуки неизвестной природы. «Эй!» – прокричал я от отчаяния. И это была моя большая ошибка.

Кто-то шел на меня. Шаги становились все более тяжелыми. Что делать дальше, мне было неведомо. Поэтому первое, что пришло в голову, – это всего-навсего взбежать наверх по лестнице. Не самая лучшая идея. Правда, осуществить я ее не успел. Как только я направился к ступенькам, передо мной сразу же возникла фигура человека. Это был мужчина. Не помню его среди гостей. Он посмотрел на меня и преградил мне путь.

– Кто вы, на хрен, такие?! – заорал я.

Он ничего не ответил. Зато сделал нечто совершенно иное. Медленно его кисти рук начали удлиняться. Затем они стали чернеть в буквальном смысле этого слова. Когда они превратились в кошмарные конечности угольно-черного цвета, я увидел, как пальцы начали трансформироваться в чудовищные когти. Я метнулся в сторону, но там стоял еще один. Он оказался слишком близко.

Второй в мгновение ока схватил меня левой рукой за горло. Мое дыхание сдавило настолько, что я начал корчиться и задыхаться. Сила у него была нечеловеческая. Далее он поднял меня над собой и отшвырнул в сторону. Я отлетел, наверное, метров на пять, если не больше. Перед глазами возникли круги, голова закружилась, но я все еще был в сознании. С трудом мне удалось подняться и встать на ноги.

Один из них оскалил на меня зубы. Тут же вся его голова преобразилась в адскую по виду морду, такую же черную, как и его руки, а зубы превратились в узкие, но невероятно длинные клыки такого же самого цвета. Все происходило настолько быстро, что реагировать и адекватно воспринимать окружающую действительность я никак не мог.

Последнее, что я вижу, – это как с молниеносной скоростью та тварь бьет меня своей конечностью по лицу, я моментально теряю равновесие, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и лечу вниз, со всей силы ударяюсь об пол, и перед глазами возникает кромешная тьма.

Глава 4

Я резко открываю глаза. Так, словно меня кто-то окатил холодной водой, моментально прервав мой сон. Дыхание сбивчивое, страх и ужас подступают к моему сердцу. Я оглядываюсь, верчу во все стороны головой, пока прихожу в себя.
Комната. Очень темная. Пол там каменный и холодный. Больше походит на какой-то подвал. И света почти не видно. За исключением маленького оконца в углу. За ним идет снег, и по виду я понимаю, что на улице уже рассвело. Руками пошевелить я не в состоянии. Кажется, адреналин притупил некоторые мои чувства, а страх заполнил все мое тело.

Только сейчас я понимаю, что мои руки подвешены к потолку и очень прочно связаны. Я поднимаю голову вверх и вижу мощные черные цепи, которыми скованы мои кисти. Мне удается согнуть локти и подтянуться, но вырваться из оков невозможно. Снова верчу головой, пытаясь понять, где я нахожусь, и опять удостоверяюсь, что это какое-то заброшенное помещение. Жуткое место. Подобное мне доводилось видеть только в фильмах ужасов. Кажется, что кто-то войдет сюда с минуты на минуту и станет меня пытать. Осознавая это, я опускаю голову вниз. Но нечто отвлекает меня. Боже, неужели я так сильно испугался, что только сейчас заметил это?
Справа от меня висит человек. Точно таким же образом, как и я: подвешенный кверху огромными цепями. Матерь божья! Да это же Джон! Он тоже здесь.

– Джон, Джон! – кричу я ему шепотом. – Джон! – Но тот без сознания.

Его лицо без видимых признаков травм или порезов, и я очень надеюсь, что Джон жив.

Проходит несколько минут. Ничего не меняется. Вдруг Джон начинает шевелиться.

– Джон! Черт, Джон! Эй! – снова зову я его.

И только с третьей попытки мой друг наконец приходит в сознание. Он оглядывается вокруг себя, а следом поворачивает голову и смотрит на меня безумными глазами.

– Фрэнк? – с ужасом спрашивает он.
– Джон. Джон, ты как?
– Фрэнк, что… что…
– Спокойно. Джон, спокойно. Не шуми, ладно?
– Мать твою, Фрэнк, что ж делать-то? Черт.

Он напуган, похоже, еще сильнее меня.

– С самого начала это была ловушка. Гребаная ловушка. Нас заманили, – говорю я.
– Боже, Фрэнк, черт, черт, черт! Господи, вот блин! Фрэнк… Фрэнк, скажи мне, что это все сон. Чертов сон. Мои руки. О господи! Я…
– Джон, Джон! Тихо! Тихо, прошу тебя! Нас не должны услышать, понимаешь? Я умоляю тебя, не кричи. Все хорошо, я здесь, ясно? Нужно просто утихомириться и попытаться выбраться отсюда. Хорошо?
– Это наркота. Точно, чертов кокос. Я явно переборщил с ним. О боже! – в отчаянии хнычет Джон.
– Это не наркота! Все происходит на самом деле! Я слез с этой дряни больше месяца назад, я тебе уже говорил. Поэтому если то, что вижу я, реально, значит, все происходит наяву. Джон, послушай меня. Вдохни поглубже и постарайся успокоиться. Пожалуйста. Я вытащу нас отсюда, понятно? – говорю я с такой уверенностью, будто уже знаю это наверняка.

Но Джон не слушал меня. Он продолжал бормотать себе под нос:

– Вино! Фрэнк, точно, это вино! В него что-то подмешали. Точно тебе говорю.
– Джон. Пожалуйста. Хватит. Мы здесь связаны, вместе. И мы выберемся отсюда, обещаю. Сейчас главное – перестать паниковать.

Я начал изо всех сил дергать цепь вниз, пытаясь сорвать ее с потолка. Но мои попытки оказались тщетны. А чего еще ожидать? Эти ублюдки прекрасно позаботились о том, чтобы мы не сбежали.

– И ты действительно думаешь сорвать цепь? – начал возмущаться Джон.
– Я не думаю, я действую, – ответил я.
– Отлично…
– У тебя есть другие варианты? Лучше помоги мне.
– Да?! Ну и как я это сделаю, интересно?
– Делай то же самое, что и я. Пытайся сорвать цепь. Дергай как можно сильнее. Если кому-то из нас удастся первым высвободиться, он поможет другому или приведет помощь.
– Помощь? Ага, да. Ты вообще знаешь, где мы? Здесь полная глушь.
После небольшой паузы Джон, подергав за цепь – и, разумеется, безрезультатно, не выдержал и спросил:
– Черт, как ты можешь быть таким спокойным? Как, черт возьми?
– А у меня есть выбор?
– Да, мать твою! Хотя бы паниковать, как я. Да что с тобой?
Джон, казалось, сходил с ума. Мы действительно были обречены, но я не хотел мириться с этим.
– Паникой точно себе не поможешь. Только зря потеряешь время.

В конце концов я остановился. Никаких шансов сломать железную цепь не было.

– Что дальше? – спросил Джон.
– Не знаю, – неохотно ответил я.
– Как ты здесь оказался?
– Меня вырубили. Говорить как не буду. Ты все равно не поверишь. Хотя ты, наверное, тоже многое видел.
– Меня тоже. Когда ты побежал, кто-то сильно ударил меня сзади по голове. Я упал и потерял сознание.
– Послушай, ты же был тут. Припоминай. Как отсюда выбраться? В доме один вход?
– Фрэнк, – вздохнул Джон. – Не было меня здесь. Я соврал. Хотел тебя привлечь, думал, ты не согласишься справлять со мной Рождество. Я тут первый раз, как и ты.
– Понятно.
– Боже, он казался таким милым. Что… что мы ему сделали?
– Правда? А он мне сразу не понравился.
– А что за фотография? Про которую он говорил, – вдруг настороженно спросил Джон.
– Какая разница? Сейчас это уже неважно.
– Неважно? Что ты говоришь? Насколько я понимаю, именно из-за тебя мы тут оба оказались.

Меня это разозлило.

– Да?!
– Да.
– Ну, уж если на то дело пошло, то это твой друг. Ты меня сюда пригласил!

Мы помолчали минуту, и я продолжил:

– Джон, нам сейчас еще не хватало ругаться друг с другом. Никто ни в чем не виноват. Мы с тобой ничего не знали. Все было подстроено с самого начала. Нас не просто так сюда пригласили. Они знали, следили за нами.
– Я его мало знал, если честно. Познакомился с ним тогда на конференции во Франции. Ходили периодически в рестораны, виделись на различных мероприятиях. Пару раз даже сыграли в гольф. Джеймс производил впечатление совершенно нормального, адекватного человека. Человека богатого и достойного, – рассуждал Джон. – Наше знакомство было абсолютно случайным.
– Это ты так думаешь. Для тебя – да, но не для него. Он копал. Копал под меня. И наконец вышел. Через тебя.
– Зачем мы ему вообще нужны? Ты? Я?!
– Джон, ты меня спрашиваешь?

Пока мы говорили друг с другом, зловещее постукивание пронеслось по окружающему нас пространству. Звук становился все громче и громче. Я стал мокрым от страха. Нечто приближалось.

И вот кто-то открыл большую железную дверь вдалеке. Я не видел, но понял по звуку. Мы оба замерли. Страшно передать словами, как невыносимо было это ожидание. Ожидание того, как на нас что-то двигалось.

Из жуткой непробудной тьмы показался Джеймс. Я мгновенно узнал его. Джон и я словно проглотили язык. Мы просто молча смотрели на то, как он подходил к нам. Глаза его были на месте как ни в чем не бывало.

Джон не выдержал:

– Джеймс, Джеймс! За что? Пожалуйста! Отпусти…
– Тс-с! – шепотом ответил ему Джеймс, прислонив указательный палец к губам. – Не стоит шуметь. Да, Фрэнк? – обратился он ко мне.
– Джеймс, – начал я говорить, стараясь быть как можно более спокойным, – если я так сильно чем-то обидел тебя, просто знай, я ничего плохого не хотел…
– Фрэнк, дело совсем не в этом. Знаешь, у каждого своя судьба. И ты нашел ее здесь. Забудь о том мире. О друзьях, родных. Туда ты больше уже никогда не вернешься, – говорил Джеймс, буквально наслаждаясь каждым сказанным словом.
– Кто вы такие?
– Вопрос не в том, кто мы. Вопрос в том, что для тебя это уже не имеет никакого значения.
– Ты убьешь нас?
– Смерть – это естественный процесс, Фрэнк. Явление, неизбежное для каждого из вас. Видишь ли, ваша ошибка в том, что вы считаете себя верхушкой пищевой цепи. Но вы всего лишь пыль. Подопытное звено. Все это время они изучали вас.
– Кто «они»?
– Те, кто лежат за пределами вашего познания об этом мире… Фрэнк.
– Джеймс, слушай, мы ни в чем не виноваты, пожалуйста, отпусти нас. Пожалуйста, Джеймс, – клянчил Джон. – Умоляю тебя. Мы ничего никому не расскажем, клянусь.
– Вы обречены. Но всему свое время.

Джеймс развернулся и стал уходить. Наверное, его последнее предложение означало, что убьет он нас потом, когда посчитает нужным. Я набрался смелости и выкрикнул:

– А как же остальные гости? Ты их тоже подвесил, как нас, или уже убил?
– Какие гости, Фрэнк?
– Те, кто праздновали у тебя Рождество. Полсотни человек, если не больше. Где они все?
– Фрэнк, здесь не было никаких гостей. Они все – одни из нас. Гости тут только вы двое.

Сказав заключительную фразу, Джеймс улыбнулся, исказив свое лицо жуткой дьявольской гримасой, и скрылся во тьме дома.

– Круто – единственное, что вырвалось у меня из лексикона после того, как ушел Джеймс.
– Мы умрем. Я никогда не думал, что… – Джон уже перестал бояться, он просто покачал головой, сказав это абсолютно спокойно, без чувства страха.
– Нет. Нет, Джон, мы не умрем, ясно? Я вытащу нас обоих отсюда. Даю тебе слово.

Я собрал последние силы, стиснул зубы и начал тянуть цепь на себя. Словно знал, что это мой последний день в жизни. Так оно и было. И я не останавливался.
Мне кажется, прошло минут десять, но я все еще боролся, бился до конца.

– Фрэнк, прекрати, это бесполезно, – с безнадёжностью сказал Джон.
– Возможно. Но какими бы умными и сильными они ни были, способ поимки своих жертв у них весьма банальный.

Вдруг нечто треснуло сверху. У меня появилась надежда. Да, надежда – это все, что у нас осталось.

– Фрэнк, попробуй еще раз.
– Да.

Я подтягиваюсь в последний раз, остаюсь на определенной высоте, а затем всем телом делаю резкий рывок вниз. И тут она ломается. Никогда не забуду этот звук.
Цепь отрывается от потолка и с грохотом падает на пол. Я сделал это. Мне легко удается выпутать руки, сбросив с себя железные кандалы.

– Фрэнк, господи, у тебя получилось! Господи, надеюсь, они нас не услышали.

Я подбегаю к Джону и пытаюсь сделать то же самое. Но проделать подобное с другим оказывается куда сложнее и неудобнее, чем с собой. Мы вместе дергаем цепь, но она не рвется.

– Фрэнк, давай! Давай еще!
– Я не могу, Джон.
– Черт, давай ломайся! – стонет бедняга Джон.
– Джон, я приведу помощь. Все будет хорошо.

И я понимаю, что начинаю сдавать. Страх приказывает мне спасать в первую очередь себя. Я пытаюсь сопротивляться, но ничего не могу поделать с этим.

– Джон, мне так жаль. Дружище, слушай, все будет хорошо, – говорю я и смотрю своему лучшему другу в глаза.

Глаза, полные ужаса и отчаяния. Они будто говорят мне: «Фрэнк, не бросай нас, пожалуйста!» Но меня как будто парализовало. Организм не слушается. Остались одни только инстинкты. Я покидаю Джона, понимаю, что больше ничего не могу сделать.

– Фрэнк, стой, не уходи, пожалуйста. Фрэнк!

В последний раз я смотрю ему в глаза.

– Джон, – говорю я сквозь боль и слезы.

Да, я еле сдерживаюсь, чтобы не заплакать.

– Джон, я вернусь. Обещаю.

Я поворачиваюсь и бегу, а Джон кричит мне вслед последние слова:

– Фрэнк, не оставляй меня! Друг, пожалуйста. Мне так страшно! Господи, мне так страшно!

И я не вернулся. Я бросил своего друга, потому что испугался, не нашел в себе силы помочь ему, а думал только о том, как спасти свою задницу.
Мне удалось нащупать в темноте дверь, которая оказалась, к счастью, не заперта. Я открыл ее.

Передо мной небольшая лестница наверх. Я быстро взбежал по ней и оказался в незнакомом мне коридоре. Здесь было очень холодно. Больше всего я боялся, что кто-то услышит меня. И я понимал, что счет идет на секунды. Здраво соображать я не мог. Все работало на автомате.

Большое яркое окошко в конце коридора остановило мое внимание. Я долго смотрел на него и думал, что делать дальше, пока не услышал чьи-то шаги. Так мне показалось, по крайней мере.

Внутри тела случился будто взрыв, всплеск, который дал мне импульс, толчок, подхвативший меня. Ноги не слушались. Я со всех сил ринулся прямо к окну.
На полной скорости я влетаю в стекло, пробиваю его корпусом и вылетаю на улицу. Я лечу вниз метров шесть, наверное, пока не падаю и не ударяюсь туловищем о твердый ледяной снег. Чувствую, как мои ребра превращаются в кашу. Но это еще не все. Я упал на один из осколков стекла, который вонзился мне прямо в живот. Его отчетливо видно, но боли я не чувствую.

Я встаю и бегу дальше. Нога спотыкается, и я снова оказываюсь на земле. На улице сумерки, и скоро наступит ночь. Свежий зимний воздух ударяет в легкие. Снег падает и слепит мне глаза. Затем я поворачиваю голову, лежа на брюхе, чтобы в последний раз взглянуть на страшный замок. Впереди мне предстоит битва. Битва за выживание.

Напрягшись изо всех сил, мне удается с помощью рук приподнять остальное тело и в конце концов с огромным трудом встать на ноги. Дальше я бегу вперед куда глаза глядят. Там много деревьев, мимо которых я мчусь.

Я бегу, бегу на последнем издыхании. Наверное, уже целый час. Раздетый и раненый. Да, сейчас я понимаю, что смерть совсем близко. Она уже стучится в двери моего дома, чтобы забрать меня с собой. Ноги сами подкосились, и я повалился наземь. Все. Это конец. Глаза смыкаются, я засыпаю и отключаюсь.
Утро. Яркое солнце ослепляет глаза. Я очнулся и все еще жив. Всю ночь без сознания. Кругом лишь снег, деревья, ослепительное солнце и больше ничего. Надежда умирает последней, и я не сдаюсь.

Слабое тело в отчаянии ползет по холодной земле. Все лицо покрылось льдом. У меня явно обморожение, и очень серьезное. Я харкаю кровью, и она брызгами вылетает из моего рта. Осколок дал о себе знать. Скорее всего, он пробил внутренности, и началось кровоизлияние. Что ж, я опускаю голову вниз, упираясь носом в снег, и начинаю смеяться. Да, просто смеяться. Мне уже нестрашно. Я жду ее. Смерть. И весело встречаю. Мне так смешно, что я не могу остановиться, чувствуя, как кровь медленно подступает к горлу, чтобы затем выплеснуться наружу. В голове крутятся картинки. Они становятся все ярче и ярче, пока полностью не закрывают весь вид. Я погружаюсь в тот мир и становлюсь его частью.

Череда образов, один сменяется другим. В одном из них я стою в большом помещении. Там так хорошо, светло и уютно. И оно выходит на просторный балкон. Настолько прекрасный, что кажется, словно я нахожусь в великолепном дворце. А за ним водопад. Громадный каскад воды, срывающийся сверху и падающий в бездну. И этот волшебный поток такой красивый, яркий, чистый. Он сияет чудесными лучиками света, освещая все вокруг. И там, там на балконе стоит девушка. Она одета в изумительное оранжевое платье, которое спускается до самых низ ее ног. Принцесса, которая будто бы ждет меня. Затем она поворачивается. И улыбается мне. Кажется, я узнаю ее. Это Джулия. Мы встретились. Но почему? Почему она у меня в голове? Кто она на самом деле такая?

Сон обрывается. Непроизвольно я вдыхаю кислород в нос и открываю глаза. Такое впечатление, что я пробыл по ту сторону сознания целую вечность. А теперь совершил прыжок оттуда обратно в реальность. Какую реальность? Где я нахожусь? У меня не получается сразу понять. Чуть после я чувствую плотную маску на моем лице. Именно она дает мне возможность дышать.

Я в больнице. В палате тепло и светло, но я не в состоянии пошевелить ни одной частью своего тела. Боли нет. Единственное, что я могу сейчас, –  вращать по кругу глазами, осматривая помещение. Самое страшное, кажется, позади, и я в безопасности. Но какой ценой? Так или иначе я продолжаю лежать и смотреть то в потолок, то по сторонам.

Несколько врачей в белых халатах подходят ко мне. Один щупает мне лоб, второй проверяет, в порядке ли оборудование, к которому я подключен. В ушах все звенит, и я не слышу, о чем они говорят. Затем в руку делают какой-то укол, после чего у меня возникает боль и дискомфорт в области предплечья и странное тошнотворное состояние. Но постепенно мне начинает казаться, что звон в моих ушах потихоньку проходит.

Медленно я шевелю сначала левой, потом правой рукой. Сейчас в движение приходят уже пальцы ног и далее обе ступни. Двое докторов аккуратно снимают с меня маску. Теперь мне под силу вдохнуть воздух без ее участия. Я чувствую его и наслаждаюсь каждым своим вздохом. Словно меня опустили под воду и долго держали там, пока я наконец не вынырнул на поверхность.

– Здравствуйте! Вы в порядке? Вы нас слышите?
– Что случилось? Где я? – еле-еле шевеля языком, спрашиваю я врачей.
– Вы в безопасности. Все хорошо. Скажите, вы можете пошевелить руками? Чувствуете остальные части тела?
– Да… кажется.
– Хорошо. Лежите и отдыхайте. Не делайте резких движений, ладно? Вам сейчас самое главное – оставаться в покое.
– Что со мной случилось?
– Вас нашли в горах Колорадо. Вы лежали без сознания в снегу. Все хорошо, сейчас самое важное, чтобы вы пришли в себя. Вы потеряли очень много крови. Вам нужно отдыхать и набираться сил.
– Постойте. Кто меня нашел? Что со мной произошло? Скажите. Пожалуйста. Просто объясните, что происходит.
– Фрэнк, вас нашли очень далеко отсюда. Подобрали индейцы одного местного племени. Вы умирали. Когда доставили в больницу, у вас из тела торчал осколок стекла, ребра были сломаны в нескольких местах, а лицо и пальцы оказались сильно обморожены. Пришлось сделать несколько операций, но, слава богу, они прошли удачно. В большинстве случаев при таком сильном обморожении следует делать ампутацию, но вам повезло. Вы крепкий парень. Рана внутри также потихоньку затягивается, вам наложили швы, и повторюсь: сейчас важно отдыхать как можно больше. Многие на вашем месте уже отправились бы на тот свет. Не переживайте, самое страшное уже позади.
– Знаете… лучше бы я отправился на тот свет. Сколько я пробыл без сознания?
– Вас доставили неделю назад. Очнулись вы только сейчас. Так что понимаете, насколько все серьезно?
– Здорово. Да уж, отлично я справил Рождество. Стойте, меня нашли одного?
– В каком смысле?
– Когда меня подобрали, я был один? Там никого больше не было?
– Нет, а что?
– Мой друг Джон. Он должен быть…
– Сэр, у вас в ближайшее время могут быть некоторые провалы в памяти, но со временем она восстановится. Просто я вынужден вас предупредить заранее.
– То есть никого больше там не находили? Вообще?
– Сэр, вас доставили сюда одного. Больше с вами никого не было. Подробностей я никаких не знаю. Простите.

В общей сложности я провел в больнице около двух недель. Отец с матерью прилетели на следующий же день после того, как я очнулся. Оказывается, нас с Джоном уже объявили без вести пропавшими. Память вернулась ко мне намного быстрее, чем я ожидал. К сожалению, потому что пришлось все вспомнить. И не только. Главное: я был вынужден соврать родным, ведь мой рассказ выглядел бы сущим бредом. Мне было невыносимо тяжело. Самое ужасное, что Джона так и не нашли. Полиция допросила меня прямо в палате. Конечно же, никакого дома в тех местах, где меня обнаружили, не было. Поэтому чувствовал я себя сумасшедшим в их глазах. И что делать дальше, я не знаю. Я полностью потерян, уничтожен, у меня ничего не осталось.

Сегодня, 17-го, января я возвращаюсь в Огайо. К работе я и не думаю приступать. У меня просто не хватит на это ни сил, ни духа. Я захожу в дом, медленно кладу вещи и сажусь на диван в гостиной. На мне нет лица – я холодный бледный труп, не видящий никакого смысла в дальнейшем существовании. Ходить местами еще тяжело, рана внутри пока до конца не зажила и периодически простреливает короткими, но весьма болезненными очередями. Да и кости грудной клетки тоже полностью не срослись, и спать я могу только на спине, в лучшем случае на боку.

По телевизору вертят всякую хрень, от которой меня тошнит. Бесконечные сериалы, и ничего больше. В новостях показывают массовые забастовки, происходящие во Франции. По всей Европе прошла волна терактов. Я вижу это и понимаю, в каком ужасном мире мы живем. Раньше я не придавал этому никакого значения. А что теперь? Теперь нет ничего. Мне больше нечего терять. Прежняя жизнь закончена. Я виделся со смертью и не боюсь ее больше. Да, я готов к новой встрече с ней. Но перед этим я должен что-то сделать. Я обязан совершить хотя бы единственный стоящий поступок в своей жизни, после которого смогу назвать себя человеком. Потому что всю свою жизнь я жил в угоду себе, и мне это нравилось. Но почти месяц назад я не смог совершить то, что могло бы хоть чуточку показать маленькую песчинку чего-то человеческого, оставшегося во мне. Я не спас своего лучшего друга, бросил его умирать. Кто я после этого? Животное? Да. Трус и ничтожество.
Прости меня, Джон. Мне очень жаль, что подвел тебя, заставил бояться. Я ненавижу себя. И сейчас у меня есть два варианта. Остаться монстром, замкнутым в самом себе, и медленно умереть от этого или ринуться в бой. Самое последнее и решающее сражение в моей жизни. Они отняли у меня все. Мы ничего им не сделали. Джон больше не вернется к своей семье. Они ждут его, но он не придет. Какого его жене и детям? Мне страшно даже думать об этом.

Мне плевать, кто вы. Обещаю одно: я буду драться с каждым из вас до тех пор, пока не упаду без сил на землю. Да, Джеймс, я иду. Иду за тобой.

В понедельник утром я направляюсь в офис Хэнка Спунера. Федеральный агент. Мы знакомы уже почти десять лет. Он первый, к кому я обратился за помощью. Но я прекрасно понимал, что столкнулся с чем-то немыслимым, поэтому заранее был готов к любому разочарованию с его стороны.

– Фрэнк.
– Хэнк, – отвечаю я, и мы жмем друг другу руки.
– Ну, как ты, дружище?
– Лучше не спрашивай.
– Да, на тебе лица нет. Черт возьми. Мне так жаль. Слушай…
– Спасибо, Хэнк. Давай перейдем к делу, ладно?
– Да, конечно, прости. Может быть, выпить хочешь?
– Нет, пожалуй. Не в этот раз.
– Ладно. Кофе?
– Не отказался бы.
– Джек, сделай кофе! Спасибо, – дает он команду одному из своих подчиненных.
– Спасибо.

Мы недолго смотрим друг на друга. Хэнк набирает в рот воздуха, а затем медленно выдыхает его, глядя на меня довольно безнадежными глазами. Я страшно волнуюсь, но все же беру себя в руки и начинаю первым:

– Ну что? Новости есть? Ты выяснил что-нибудь?
– Фрэнк…
– Да, мать твою, можешь и не объяснять. Я тебя заранее предупредил. То, что со мной приключилось… Такое не каждый день случается, и те, с кем я связался, обладают, возможно, колоссальной силой и властью. Поэтому, если ничего нет, так и скажи. Я пойму. Не тяни время.
– Да уж, слушай. В общем, не все так плохо, но и не все так хорошо. Короче говоря, я выяснил по максимуму. Поднял на ноги всех.
Хэнк остановился, швырнул на стол папку с какими-то бумагами и продолжил:
– Полиция Колорадо запретила мне, само собой, участвовать в расследовании, ведь это другой штат и у нас там прав нет, это понятно, но, к счастью, у меня там есть связи в одной конторе, поэтому мы смогли все проверить. Тот район, где ты пропал и чуть не погиб – его весь обшарили. С ног до головы. Фрэнк, никакого дома, о котором ты говорил, там нет и никогда не было. Там одни леса кругом, и больше ничего. И еще небольшое поселение индейцев в одной деревушке. Кстати, они-то тебя и нашли случайно тогда.
– Понятно. Другого ответа я и не ждал услышать. Но нас вез таксист. Мы остановились в отеле Broadmoor в Колорадо-Спрингс. Правда, оттуда мы ехали почти четыре с половиной часа, но нас вез водитель, и он прекрасно знал, куда ехать. Вы нашли его?
– Нет. В этом-то и проблема. Ты сказал, что он работал на этого Джеймса, верно?
– Да, но я запомнил номер и марку машины, причем совершенно случайно.
– Я как раз и об этом, Фрэнк. Номер прогнали через всю базу данных США. Ни в одном штате такого номера не числится. Водителя по смутному описанию найти тем более невозможно.
– Так, понятно, – я, кажется, начал входить в кураж. – Допустим. А если он поменял номер? Это в два щелчка, понимаешь?
– Да. Но старый номер все равно должен был сохраниться. Их не стирают из базы. Поэтому, даже если он сменил десять номеров после этого, тот по-любому хранился бы в электронном архиве.
– Да… Ну а, собственно, Джеймса Коулсона ты, естественно, тоже не нашел, верно?
– Да, Фрэнк, я тебе об этом говорил на прошлой неделе. Но мы еще раз все проверили. Во всей Америке несколько десятков Джеймсов Коулсонов. Но ни один не подходит под твое описание. Компания, которая ему принадлежит в Бостоне, да, она действительно существует, но возглавляет ее и руководит ею совсем другой человек. Его нет нигде, в том числе в списке сотрудников. Мы проверили всех, даже уборщиков. Конечно, для влиятельного человека поставить кого-нибудь на руководящую должность, а самому скрываться и управлять компанией в тени – это вполне возможно, вот только я боюсь, что имя Джеймс Коулсон ненастоящее. Поэтому поиски здесь бесполезны.
– Да, конечно, я понимаю. Это все?
– Вообще-то, нет.

Тут Хэнк насторожил меня.

– Нет?
– Ты же мне еще снимок присылал. Ну, помнишь, тот, который ты якобы сфотографировал у него дома?
– Ах да, я и забыл. И по нему тоже ничего, угадал?
– А вот по нему удалось кое-что нарыть, – интригующе ответил Хэнк.

Я уже было потерял всякий интерес в нашем разговоре, но мгновенно взбодрился после того, что услышал от Хэнка.

– Да ладно?
– Да. Не знаю, насколько тебе это, правда, поможет, но тем не менее.
– Говори.

Хэнк достал смартфон и открыл ту самую, посланную мною фотографию.

– Фото мы пробили. Точнее, не его, а тех, кто на нем изображен.
– И?
– Четверых найти не удалось, включая и эту девушку, Джулию, как ты мне ее назвал. А вот двоих отыскать получилось.

Я от удивления чуть привстал со стула, посмотрел на Хэнка и переспросил:

– Двоих удалось найти? Кто они? Где они сейчас?
– Вот эти.

И Хэнк ткнул пальцем на молодого парня, что стоял посередине, а также на женщину, стоявшую с края, противоположного тому, где была запечатлена Джулия.

– В общем, его зовут Патрик Смит, а ее – Марта Уайт. Живут они далековато, честно говоря.
– Плевать. Где?
– В Англии.
– В Англии?
– Боюсь, что да.
– Так, ясно, кто они? Что о них удалось выяснить?
– Да ничего особенного. Он работает риелтором. Живет в пригороде Лондона. Она из Манчестера. Но! Информация о нем свежая, а вот о ней устаревшая. Вполне возможно, Марта переехала. Куда – не знаю. Это все, что было в моих силах, прости.
– Черт, значит, хоть кого-то нашли. Хэнк, я у тебя в долгу!
– Стой, Фрэнк. Я тебя только об одном прошу: не наделай глупостей.
 
И тут я, по-моему, впервые за столь долгое время улыбнулся:

– Это не про меня.
– Что ты собираешься делать? Скажи мне, я полицейский и должен знать.
– Летим в Англию! – бодро ответил я.



Глава 5

Утро пятницы выдалось особенно солнечным. Сквозь открытый иллюминатор самолета солнце так и слепило мои глаза. Давненько мне не доводилось перелетать океан.
Ну, наконец-то мы сели. Я получил багаж в аэропорту и поехал в Лондон. Обожаю этот город. Был тут не раз как по работе, так и в качестве туриста. Сколько же здесь достопримечательностей! Я бы с радостью еще разок на все из них взглянул, но сейчас у меня совсем другое дело. И я даже не представляю себе пока, кем окажется этот Патрик Смит, как я смогу ему все рассказать и тем более его о чем-то расспросить. Возможно, это билет в один конец. Ну что ж, так и быть.

Спунер дал мне точный адрес Смита, и, покидав вещи в отеле, я сразу же отправился к нему в гости. Через сорок минут мы уже были на месте. Передо мной стоял небольшой, но очень симпатичный загородный домик. Территория была украшена прекрасным садом. Он простирался до самых дверей и входа в жилище. Вперемешку с ярким солнцем все это создавало удивительную по красоте картину. Я подошел к калитке и нажал на звонок. Через минуту из сада выглянул мужчина и направился в мою сторону. Судя по одежде, это был работник.

– Здравствуйте! – поприветствовал он меня.
– День добрый.
– Могу чем-то помочь?
– Да. Мне нужен Патрик Смит. Насколько я знаю, он здесь живет.
– Да, все верно. Но хозяина сейчас нет. Он вернется к вечеру.
– Понятно, спасибо.
– А что вам угодно от него? Вы его знакомый?
– Да, можно и так сказать. Старый друг.
– Все ясно. Знаете, сейчас выходные, и я думаю, чтобы вам его не ждать, можете найти его в городе.
– В городе?
– Да, в субботу он обычно проводит время в одном пабе в Лондоне. Могу дать адрес, если хотите.
– Правда? Отлично! Да, давайте, было бы здорово.

Садовник написал адрес паба на бумажке и протянул мне.

– Спасибо. Большое.
– Да не за что!
– Счастливо, – улыбнулся я на прощание.
– И вам!

Я вызвал такси и показал водителю адрес. Он сказал, что знает это место, и мы поехали обратно в Лондон.

Мы остановились возле небольшого бара. Я расплатился с таксистом и направился к входу. Что ж, внутри было весело. Типичный английский паб. Куча выпивки, дым от сигарет и парочка бильярдных столов. Зато музыка играла зачетная. Группа Metallica, композиция Turn the Page. Она просто идеально вписывалась в ту обстановку, что царила здесь.

Я начал медленно ходить, высматривая Патрика. Судя по фотографии, которая была сделана пятнадцать-двадцать лет назад, сейчас ему должно быть уже хорошо за сорок. По крайней мере, на снимке он выглядел лет на двадцать пять – тридцать. На всякий случай я достал телефон и взглянул на фото. Затем оглядел всех сидящих в зале.

А вот и он. За одним из столов сидел мужчина в черной кожаной куртке и курил сигару. Да, судя по его виду и выражению лица, пил он уже явно не первый час. Не таким я его представлял, если честно. Я набрался смелости и направился прямо к нему.

Патрик Смит повернул голову в мою сторону. Мать твою, да он почти совсем не изменился. Такой же, как и на фотографии, один в один. Впрочем, меня сейчас уже ничем не удивишь.

– Привет, – начал я первым.
– Здравствуйте, – с пьяным и веселым лицом поприветствовал он меня.
– Как отдыхается?
– Супер! Вы хотите попытать счастья со мной в бильярде? Никто меня пока не сделал, – самоуверенно ответил он, вдохнув носом.
– Да нет, скорее, я тут по одному делу…
– Правда? Ну, садись, красавчик. Ты прям как моя бывшая жена.
– Не понял?
– Она так же над душой стояла. У вас даже взгляд похожий. Та еще сучка была.

Я присел.

– Налить что-нибудь?
– Не откажусь.
– Барбара, иди-ка сюда, – дал он знак барменше. – Принеси-ка моему новому другу шотландский виски.
– Непременно!
– Давай, крошка, – сказал он, хорошенько хлопнув ее по заднице.
– Козел! – ответила Барбара.
– Горячая штучка, да? – обратился он ко мне.
– Да, пожалуй.
– Пожалуй? – рассмеялся он. – В постели она бомба, уверяю тебя.
– Не сомневаюсь.
– Ты действительно напоминаешь мне мою бывшую. Не знаю, что-то в вас общее есть. Бабы – это зло, запомни, – ткнул он в меня средним пальцем.
– И кто кого бросил?
– Она. Перепихнулся с одной официанткой, она застукала. У себя же дома. – Патрик напоминал мне отчасти Джона, только еще раз в десять более веселого и невменяемого.
– Знаешь, я на ее месте сделал бы то же самое.
– Правда? – улыбнулся он до ушей.
– Большего придурка, чем ты, я еще не видел.

Патрик заржал во все горло. Я подхватил. Между нами прямо химия возникла. В том смысле, что и ему, и, самое интересное, мне почему-то стало очень весело.

– Американец?
– Как догадался?
– Сразу видно.
– Да что ты?
Через пять минут я уже был почти пьян.

– Ну, чего надобно?
– Джеймс Коулсон. Знакомое имя?
– Не знаю никакого Джеймса, – бухим голосом ответил Патрик.
– Неужели? А он, кажется, тебя знает.

Я протянул ему телефон со снимком.

– Себя узнаешь?

Тут Патрик чуть протрезвел и несколько напрягся.

– Откуда это у тебя? – с тупым выражением лица спросил Патрик.
– Долгая история. Но думаю, ты мне поможешь.
– Да? – удивился он. – С чего это ты взял?
– Я не взял, я уверен в этом, – улыбнулся я в ответ, гордо посмотрев на Смита.

Патрик еще раз вдохнул воздух, влил в себя целый стакан виски в один присест и со всей силы стукнул им о стол так, что тот разлетелся вдребезги.

– Ну, и кто платить за это будет? – прикрикнула на него вовремя подоспевшая Барбара. – Импотент хренов!
– Она права, – снова подшутил я над пьяным Патриком.
– Партийку в бильярд? – вдруг спросил он меня.
– Давно не играл. Спасибо, но я вынужден отказаться.
– Тогда иди в жопу. Пойду, а то уже все яйца себе натер сидеть тут. Черт, – начал кряхтеть Патрик, еле вставая со стула.
– Идет!
– Что?
– Сыграю с тобой.
– Отлично! Короче, давай так: выиграешь, и я тебе расскажу, что ты там знать хочешь. Oк?
– По рукам!

Игроком Патрик оказался и вправду очень опытным. Я хоть сто лет не играл, но мотивация – вот мое главное преимущество. Было очень тяжело, но я выиграл. Даже сам не ожидал. Мы шли практически вровень, но последний в лунку шар прилетел от меня. Патрик от удивления выронил на пол сигару, которую он не вытаскивал всю игру.

– Как ты это сделал? Вот сукин сын. Тебе просто повезло, ясно? Повезло.
– Да, конечно, я так и понял. Пить надо меньше. Ну? Уговор дороже денег, не так ли? – усмехнулся я. 
– Твою мать.
– Нет, уж лучше твою.
– Жду завтра у себя. Утром, часиков в одиннадцать. Не, лучше в двенадцать, раньше я не проснусь. Я так полагаю, адрес ты мой знаешь, раз нашел меня. А сейчас мне пора. Барбара, пока, малышка!
– Пока! Смотри не свались там по дороге, кретин, – подколола она бухого Патрика, которого с каждым новым шагом валило то в одну сторону, то в другую.

Ровно к двенадцати был я на следующий день у него дома. Позвонив в дверь, я с нетерпением стал ждать веселого Патрика. Прошло целых пять минут, пока наконец не показался этот чудак. Несмотря на то что на улице была зима, он вышел в одном лишь халате.

– А, американец?
– Он самый.

Патрик открыл калитку и мило впустил меня к себе на территорию.

– Зачетный халатик, да?
– Конечно.
– Весь такой разноцветный, мать твою.
– Очень.
– Знаешь, что самое интересное? Он идеально сочетается с моим садом. Смотри, – показал мне рукой Смит на свое произведение искусства. – Цветы красные, желтые, розовые, а теперь взгляни-ка на меня. Видал, халат такой же абсолютно гаммы. Идеальный контраст, а?
– Да, очень оригинально.
– Ну, а я о чем! Англичане всегда впереди планеты всей! А не вы, американцы, – начал ржать, глядя на меня, Патрик.

Я самодовольно улыбнулся в ответ и сказал:

– Да, конечно. Даже не сомневаюсь в этом. Вот только халат у тебя женский.

Тут он сразу перестал смеяться, посмотрел сам на себя и спросил:

– Серьезно?
– Да.
– Не может быть.
– Я своей бывшей жене такой же фирмы свитер подарил когда-то на день рождения. Эта компания выпускает исключительно женскую одежду, в том числе халаты.
– Черт. Я, когда покупал его, как-то не заметил, что ли, – стоял растерянный и изумленный Патрик.

Я прошел дальше, поближе к входным дверям.

– Так, как звать-то тебя?
– Фрэнк.
– А я Патрик. Друзья зовут меня Веселый Патрик, понял?
– Я уже догадался.

Мы зашли в дом к веселому и загадочному Патрику Смиту. Домик был выполнен в красивом английском стиле. Прямо-таки чувствовался дух Шерлока Холмса. 

– Скажу честно, дом у тебя со вкусом. Как знаток говорю.
– Конечно. Я вообще человек вкуса. Никогда не гонюсь за размерами. Уважаю всегда красоту, что называется, в маленьких масштабах. Добро пожаловать.

Вместе с Патриком мы уселись за красивый стол. Я плюхнулся на мягкое кресло, а он на диван. За окном стояла изумительная солнечная погодка. Кажется, только сейчас за очень долгое время у меня начала проходить страшная депрессия и поднялось немного настроение.

– Кофе? Может, что покрепче? – хитро поинтересовался хозяин.
– Кофе сойдет. Покрепче мне с тобой вчера уже хватило.
– Это да, – посмеялся он в ответ. – Я, кажется, только сейчас начал отходить. Подожди, мигом принесу.

Веселый Патрик вернулся буквально через пару минут с двумя чашечками свежезаваренного кофе. И даже пенку удосужился сделать в форме прекрасного цветка.

– Ай да Патрик! Теперь я тебя зауважал! Лучший кофе, что я пробовал в своей жизни, – с наслаждением сказал я после первого глотка.
– Всегда пожалуйста! Говорю же, я человек со вкусом!
– Точно.
– Так, Фрэнк, значит, да. В общем, я тут немного протрезвел после вчерашнего, освежил в памяти наш разговор и… ну, так откуда у тебя та фотка? Как она к тебе в руки-то попала?
– В руки она ко мне не попадала, я заснял ее у одного нашего общего знакомого, – решил я говорить как можно осторожнее и менее подозрительно.
– Джеймс Коулсон? – посмотрел на меня Патрик весьма серьезным взглядом.
– Да. Ты его знаешь?
– Могу сказать, что если ты его знаешь…
– Знаю.
– Ну, тогда твои дела дрянь, приятель.
– Неужели? Поздновато ты мне об этом сказал, но спасибо, буду иметь в виду. Послушай, Патрик, спасибо, что впустил меня в дом, хотя я о тебе и ничего почти не знаю. Просто со мной приключилась одна очень и очень неприятная история.

Патрик ничего не ответил, поэтому я продолжил свой рассказ:

– Ладно, скажу, как есть. Меня пытались убить. Человек по имени Джеймс Коулсон…
Тут Патрик сразу же перебил, не дав мне договорить:
– Ты лучше скажи мне другое. Откуда ты вообще его знаешь?
– Познакомился через своего товарища. Он меня с ним свел. Хотел, чтобы мы бизнес вместе построили, ничего особенного. Здесь дело в другом.

Патрик подозрительно посмотрел на меня, покачал головой, а затем сгорбил спину и отвернулся.

– Неужели все вернулось? Сколько времени я пытался все это забыть, но, видимо, судьба распорядилась иначе.

Я молчал, глядя на разговор Патрика с самим с собой.

– Они возвращаются, – бросил Патрик финальную фразу.
– Кто возвращается?

Патрик ничего больше не сказал. Он просто сидел молча и смотрел в одну точку.

– Эй, Патрик, послушай меня. Я не знаю, что, черт подери, здесь происходит, но я хочу поведать тебе одну историю. Просто я хочу, чтобы ты это услышал, а дальше ты скажешь что-нибудь или не скажешь ничего…

Я рассказал Патрику все. От начала и до конца. И не только про ту жуткую рождественскую ночь, но и про Джулию, которая была изображена на том снимке вместе с ним.
 
– А теперь, теперь делай то, что должен, – закончил я свой длинный рассказ последней фразой, адресованной Патрику.

Мы ничего не говорили несколько минут, будто играя друг с другом в молчанку. Я просто ждал хоть какой-нибудь реакции от Патрика. Так, словно готовился к наступлению войны.

– Все, что ты рассказал, – правда. И ты не псих, – сказал Патрик.

И сейчас он не был похож на того, каким я его помню десять минут назад или вчера в баре. Патрик сказал это с такой тяжестью в голосе, словно он тоже кого-то потерял и понимает меня, как никто другой. 

– Они пришли оттуда, – указал Патрик пальцем в потолок. – Когда в далеком 1999 году я жил в маленькой деревушке неподалеку от Манчестера, тогда появились они. Я прекрасно помню тот день. День, когда я встретился с «людьми со звезд». Так называла их моя сестра. Мы не одни в этой Вселенной. И я видел их. Они изучали нас, показывали нам такое, что находится за гранью реальности, за границами нашего воображения, то, от чего я до сих пор не могу прийти в себя спустя столько лет. А потом… потом появился этот Джеймс. И тогда началось самое страшное.
– Джеймс Коулсон.
– Да. Так он представился.
– И кто он такой?
– Я думал, многое знаю об этом мире. Оказалось, я просто жертва. Как и ты сейчас. Существует одна организация, засекреченная настолько, что все считают ее просто мифом. То же самое, как какое-нибудь масонское ложе или «Комитет 300». Они охотятся за такими, как мы. А когда найдут, сделают так, что нас не станет, чтобы мы просто исчезли и никто о нас больше никогда не узнал.
– За кем охотятся? Зачем?
– За теми, кто вступал в контакт. За людьми, которых посещали пришельцы. Они машинально становятся мишенью для Джеймса и всей его тайной организации. Понимаешь? Это их задача. Сделать так, чтобы мы не рассказали миру о том, что видели. Нас нейтрализуют. Навсегда. И чем быстрее, тем лучше.
– Понятно. Ну, и как же они нашли тебя?
– По той самой фотографии. Когда мы общались с теми существами, то решили сделать снимок. И сохранить на память. Но мы даже не подозревали, что однажды на нас выйдут. Фотография была в моем компьютере одно время. Я хранил ее там как одно из воспоминаний. Затем кто-то взломал сервер, и фотография исчезла. Я не придал этому значения. Пока в один прекрасный день в дверь не постучались люди. Они были очень вежливыми. И все было хорошо. Джеймс знал, что мы с сестрой работаем риелторами, и сказал, что очень хотел бы приобрести дом. И мы поехали. Там по месту прибытия они напали на нас. Вначале тыкали в нос этой фоткой и расспрашивали о тех самых, с кем мы вступали в контакт.
– Господи, неужели ты все это серьезно?
– В смысле?
– Инопланетяне? Ты издеваешься?
– Все ясно. Счел меня сумасшедшим. Впрочем, а чего еще следовало ожидать? Я уже привык к этому.
– Извини, но при всем уважении в истории про пришельцев я не верю.

Патрик сглотнул комок в горле и перестал говорить. Я очень аккуратно задал следующий вопрос:

– Ладно, ну и что дальше?
– Дальше? Я смог спастись. А моя сестра нет, – со слезами на глазах ответил Патрик, и я понимал, как ему тяжело все это говорить.
– Марта? – вполголоса спросил я.
– Да, – ответил Патрик. – Марта. Больше я ее никогда не видел. А сам понял, что они не оставят меня в покое. Мне пришлось пройти через многое, чтобы никогда больше не вспоминать тот день, день, навсегда изменивший мою жизнь. Имя, фамилия, паспорт – я все сменил. Переехал в Лондон. Сделал все, чтобы меня больше не нашли. И я пытался забыть, думал, что получится, ведь это так страшно, когда никто не верит мне, когда все думают, что я обожравшийся наркоты фрик, и ты живешь с этим всю свою жизнь и ничего не можешь поделать. И вот теперь являешься ты… и показываешь мне то, на что я лучше бы никогда не смотрел.
– Прости, – ответил я спустя какое-то время. – Патрик, мне очень жаль. Очень жаль Марту. Извини. Я не знал…
– Все хорошо, Фрэнк. Ты ни в чем не виноват. Ты тоже потерял друга. Мы с тобой из одного теста. Вместе прошли через все это. Вот только заставить поверить тебя я не смогу. Решай сам.
– Я убью их всех. Они заплатят за то, что сделали, ясно? Даю тебе слово.
– Да? Ну, и как ты собираешься это сделать? Они невероятно сильны. Легче пробраться через охрану в Белый дом и пристрелить президента, чем найти их.
– Мне уже нечего терять. Я был там. У них дома. Правда, видел там такое, от чего голова до сих пор кругом ходит.
– А, ты об этом. Не бери в голову. Это они умеют.
– Не понял?
– Ты пил у них что-нибудь или, может быть, ел?
– Да, и это мягко сказано. А что?
– Кацепаланта. Один из самых страшных галлюциногенов в природе. Эту дрянь нам тогда добавили незаметно в воду. У меня, к примеру, живые скелеты из стены полезли – незабываемое зрелище. Джеймс сам же впоследствии и признался мне в этом. Только потом, спустя несколько лет, я узнал про этот наркотик поподробнее, случайно прочитав о нем в одной газетной вырезке. Оказалось, он настолько редкий, что секретом его приготовления владеет только одно-единственное племя во всем мире, родом из Африки. Поэтому достать его практически нереально, но, видимо, для Джеймса нет ничего невозможного. Так вот, местные аборигены считают, что с помощью него они устанавливают связь с потусторонним миром, с другим измерением. Не знаю, как у них, но у нормальных людей сносит крышу. Тебе подмешали в вино или чай, после чего и поплыло сознание.
– Да… неплохо меня накачали. То есть они обычные люди?
– Да. Но власть, которой они обладают, она огромна. И найти их ты не сможешь.
– Но почему полиция ничего не нашла? – начал я рассуждать. – Засекретить людей, машины – это все можно. Но почему никто не нашел сам дом?
– Фрэнк, ты думаешь, у таких людей нет связей? Есть. И везде. Даже в полиции. Если тебе удалось сбежать, они сразу же подсуетились. Ты же не был там и не следил лично за расследованием.
– Мой друг, полицейский, пытался помочь. Хотя обратился он за помощью к полицейским Колорадо.
– Вот именно.
– Господи, это какой-то мировой заговор. Ладно, придется искать дом самому.
– И что дальше?
– Найду и разнесу их всех к чертовой матери.
– Что ж, удачи. Они убьют тебя, можешь даже не сомневаться в этом.
– А какой у меня выбор? И дело не только в этом. Они могут знать правду. Всю правду.
– Какую?
– О той, с кем я виделся двадцать лет назад.
– Фрэнк, ее давно нет. Они выполнили свое предназначение и исчезли из нашего мира. Забудь.
– Кто?
– Люди звезд.
– Ты знал ее?
– Джулию?
– Да, – дрожащим голосом ответил я Патрику.
– Их было несколько. Они хотели познать наш мир, узнать о нас, поэтому и притворялись.
– Кем?
– Фрэнк, тот, кого ты видел, – это всего лишь фантом, маска. Их не существует.
– В каком смысле?
– Ты думаешь, они выглядят так, как нам показывают в Голливуде? Мы думаем, они прилетят сюда на огромных летающих тарелках, начнут выжигать города, выкачивать ресурсы. Нет. Поначалу они втерлись к нам в доверие, сказали, что живут неподалеку. Они были очень странными, не похожими на других. Один из них поведал мне свою историю, кто они на самом деле, с какой миссией здесь. Я посмеялся, подумал, что он разводит меня, пока однажды не увидел их истинное обличие. И это был мой самый последний день в жизни, когда я видел людей со звезд. Самый последний.
– О боже, ты опять об этом.
– Это высшая форма энергии. Они нематериальны. Почти невозможно по-настоящему осознать и понять нам такое, людям. Мы привыкли, что вещи вокруг нас могут быть одушевленными и наоборот. Стул – это неодушевленный предмет, кошка – одушевленный. Представь себе, что существует нечто среднее. Ни то, ни другое. Или все вместе.

Я молча продолжал слушать рассказ Патрика, хотя, конечно, верить в такую чушь мне разительно не хотелось.

– Энергия, обладающая высочайшим разумом и витающая в пространстве, очень и очень далеко отсюда. Но однажды она наткнулась на нашу планету и приняла ту форму жизни, которая доминирует здесь. Нам не дано понять, никогда.
– Энергия?
– Им нужно было просто принять облик. Он ничто.
– А хвост у них из задницы не вылезал, случайно? Или не было такого, что у них вместо подбородка яйца росли? Помню, был такой момент в «Людях в черном». Там у одного гуманоида прямо на подбородке висели два здоровенных яйца. Вот я и подумал, а вдруг? 
– Смеешься надо мной, да?
 – Патрик, очнись! Никаких пришельцев не существует, – говорил я уже, если честно, едва сдерживаясь от смеха.
– Та Джулия, она не человек! Забудь о ней. Ее нет и никогда не было! Я видел своими собственными глазами, как они все испарились в мгновение ока, превратившись в красивый поток разноцветных лучиков света, а затем унеслись высоко в небо. Просто и все, их не стало. Мы ничтожные формы жизни. Когда богомол ловит свою жертву, он сливается с окружающей растительностью и становится неотличим от зеленого листка. Они делают то же самое. Им было плевать на нас. Чтобы заманить тебя к себе, она не просто приняла форму милой девушки, но и сыграла с тобой на чувствах. И ты поверил, что все это реально. Так они и изучают людей. Я понимаю, как больно осознавать это, но смирись. Ты видел просто призрака, богомола, маскирующегося под прекрасный цветок, которого нет на самом деле. А Джеймс и ему подобные следят за всеми, кто входил в контакт с ними, коллекционируя, по всей видимости, у себя дома фотографии очевидцев и все остальное. Все-таки не веришь?
– Нет. Спасибо, но никаких гуманоидов не существует, всему есть разумное объяснение. По крайней мере, может, еще есть шанс спасти Джона. Я должен.
– Лучшая защита – нападение?
– Для меня да. Я закончу свою историю, Патрик. Историю, которая началась тогда, двадцать лет назад, с появлением Джулии. Неважно, что со мной произойдет. Скорее всего, я погибну, но если не сделаю это, то больше не смогу нормально жить. Не смогу выходить утром и вдыхать свежий воздух, наслаждаясь им. Я потерял все: веру в себя, лучшего друга и, возможно, любовь. Пора подвести итог. Грядет финальная битва, и больше я не отступлю. Пойду сражаться насмерть. Хочешь остановить меня? Тогда лучше возьми ружье и всади мне пулю в лоб. Прямо сейчас. Так ты облегчишь мои страдания, поверь.

Я медленно встал с кресла, покрутил головой, посмотрел в последний раз на Патрика и сказал ему на прощание:

– Спасибо. Спасибо, что выслушал. Береги себя. Прощай.

Патрик ничего не ответил. Я подошел к двери и дернул за ручку. В лицо ударило слепящее солнце, но я не обращал уже больше ни на что внимания.

– Эй – вдруг услышал я сзади голос Патрика.

Я обернулся.

– Хочешь, чтобы я пристрелил тебя? Договорились. Тогда сначала пристрели меня. Мне тоже так станет легче. А хочешь умереть там один? Это как-то скучно. Вместе веселее. Я как раз на всякий случай прихвачу с собой бутылочку старого виски. Умирать вдвоем, да еще и в нетрезвом состоянии – по-моему, это здорово! – подошел ко мне Патрик с улыбкой на лице. – Ну что? Надерем задницу этим уродам?

Я улыбнулся и ответил:

– Погнали!

Через два дня мы уже возвращались в Америку.

– Так, ну и какой план, может, поделишься? – спросил меня Патрик, пока мы летели.
– Для начала отыщем того, кто знает, где они.
– Отлично. И кто же это?
– Кажется, я знаю, – с чувством бурного восторга ответил я веселому Патрику. – И как же я сразу не догадался.
– Кто?
– Индейцы.
– Индейцы?
– Да. Когда я умирал, меня подобрало какое-то местное племя аборигенов. Мне так сказали потом, когда я пришел в сознание. Уж, кто-кто, а они-то точно неподкупны. И наверняка знают всю ту местность как свои пять пальцев.
– А ты уверен, что они согласятся нам помогать?
– Согласятся. Куда ж они денутся.
– Да. Если что, напоим их как следует. Это я умею, – подзадорил меня Патрик.
– Так как тебя зовут на самом деле?

Патрик протянул мне руку и ответил:

– Томас. Можно просто Том.
– Очень приятно, Том, – мило ответил я, пожав ему руку.


Глава 6

С несколькими пересадками мы добрались до Колорадо. Потребовалось время, чтобы отыскать примерный район, где меня тогда нашли. Но это не составило особого труда, и мы быстро узнали координаты местонахождения той самой деревушки индейцев. Добрались до нее мы уже к вечеру. Первое, на что мы наткнулись, – небольшой бар, стоявший прямо возле дороги.

– Добрый вечер! – обратился я к бармену.
– Добрый. Вам чем-то помочь?
– Да. Меня зовут Фрэнк Андерсон. Месяц назад меня спасли люди из вашей деревни. Если бы не они, я был бы уже давно мертв.
– А… Я слышал про это. Так это вы?
– Да. Рад знакомству.
– Как вас так угораздило-то?
– Долгая история. Просто я хотел спросить, кто меня нашел? Я очень хочу поблагодарить его или их. Они спасли мне жизнь.
– Сейчас, одну секунду.
– Хорошо, спасибо.

Индеец вернулся через несколько минут и позвал нас с собой.

– Пойдемте.
– Ладно.

Вокруг стояли небольшие домики и сараи со скотиной, но в целом территория здесь была почти безлюдная. Мы прошли дальше – туда, где начинался лес. Вдалеке был виден яркий свет от костра. На улице стало уже совсем темно. По месту прибытия я увидел своего рода лагерь. Люди ходили вокруг костра, грелись, жарили сосиски и пели песни. Очень уютная обстановка. Бармен подошел к одному из своих товарищей, шепнул ему на ушко, и тот направился к нам навстречу.

– Здравствуйте! – поприветствовал он нас.
– Вечер добрый, – ответил я.
– Как вы?
– Так вы тот самый герой, кто спас меня?
– Еще вон те двое, – сказал индеец, показав на парочку своих приятелей, стоявших возле костра.
– Понятно. Слушайте, я не знаю, как отблагодарить вас…
– Не стоит, все хорошо. Вы живы, и это самое главное.
– Нет, я правда очень благодарен вам. Спасибо!
– Все нормально! – посмеялся добродушный индеец. – Как будто у нас был другой выбор. Любой бы так поступил на нашем месте. Удачи вам, и берегите себя! – сказал он и стал уходить.
– Постойте! – окликнул я его.
– Да.
– Можно вас кое о чем спросить?
– Да, конечно.
– Вы ведь нашли меня одного, верно?
– Да, а что такое?
– Я не просто потерялся или заблудился. Это была насильственная погоня. Точнее, на меня напали. Пытались убить. Я убегал, бежал от преследования.
– Кошмар! А кто на вас напал? Честно говоря, мы так и подумали. Вот только решили, что спасались вы от медведя или волка. Их тут полно повсюду.
– Нет, это был не зверь. Это были люди. Слушайте, полиция мне не смогла помочь, но, я думаю, вы сможете. В этих краях где-то находится очень большой дом. Просто замок. Его невозможно не заметить. Он стоит буквально на отшибе, но если вы что-то знаете, может, скажете нам? Лучше вас эти края никто не знает.
– Да, построили его тут давным-давно одни люди. Не знаю, они явно неместные. Как они туда каждый раз добираются, не понимаю. Особенно зимой. Джим лучше знает. Эй, Джим! – крикнул он одному из своих.
– Да, чем могу помочь?
– Спрашивают тут про дом в горах. Помнишь?
– Какой еще дом в горах?
– Ну, большой такой, построенный в красивом готическом стиле.
– А! Ну да, и что?
– Извините, – встрял я, в то время как Том почти все время молчал.
– Я Фрэнк, очень приятно, – протянул я руку Джиму.
– Очень приятно. Джим.
– Дядя Джимбо? – вдруг с веселой улыбкой на лице подал голос Том, у которого в руках уже была рюмочка крепкого спиртного.
– Чего? – Джим явно не понял шутки.
– Ну, дядя Джимбо, South Park. Не смотрели, что ли? Ты мне его чем-то напоминаешь. Ладно, шучу, – оправдался веселый Том.
– А, не обращайте внимания на моего друга, он слегка перебрал.
– Так о чем вы там спрашивали? А, все, вспомнил.
– Вам известно что-нибудь о том доме? Знаете, как туда добраться?
– Добраться? Зачем вам?

Сделав небольшую паузу, Джим продолжил:

– Он уже там очень давно стоит. Скорее всего, передался кому-то по наследству.
– Вы знаете, кто там сейчас живет?
– Кто живет, не знаю. Но явно настоящие богачи. Туда часто приезжают машины, много машин. Хозяин любит собирать людей.

Тут Джима перебил еще один, очень старый по виду, индеец:

– Большой дом. Там зло, – вдруг начал бубнить он себе под нос.
– Простите? – обратился я к нему.
– Большой яркий дом, да. Там живет зло. Недобрые люди там, недобрые.
– О чем это он говорит? – спросил я Джима.
– А, это мой дед. Он слегка того, ну вы понимаете. Просто мы как-то раз решили заглянуть туда. Постучались в двери. Хотели подружиться, мы же здесь живем постоянно. Ну и вышел хозяин, очень недовольный, угрюмый и злой. Сказал, чтобы мы убирались куда подальше и больше не приходили сюда.
– А он не представился, случайно?
– Нет, еще чего! Мы уж люди дружелюбные, но, к сожалению, не все такие.
– Ясно. Скажите, вы помните, где он находится?
– Дом?

Я кивнул головой в ответ.

– Ну да.
– Сможете показать дорогу?
– Смогу, конечно, но сразу говорю, путь будет неблизким. Да еще и в такую погоду.
– Неважно. Мы готовы. Нам очень нужно туда попасть.
– Завтра утром можем выдвинуться.
– Правда? Отлично! Спасибо вам большое!
– Вы чего задумали-то?
– Ну…
– Слушайте, не мое дело, конечно, но если те люди как-то связаны с тем, что с вами тогда приключилось, мой вам совет: не делайте глупостей. Лучше обратитесь в полицию.
– Нет-нет, все нормально. Это не те люди, – быстро перевел я тему разговора. – Просто нас туда пригласили в прошлый раз, а потом, когда мы уезжали уже, тогда по дороге с нами произошла трагедия, кто-то попытался ограбить меня и затем хотел убить. А они могут, возможно, что-то знать, так что… – объяснял я, честно говоря, придумывая все на ходу.
– Ладно, дело ваше. Завтра соберемся и отправимся в путь. К самому дому я с вами точно подходить не буду, доведу вас до места, где его хорошо видно, а дальше сами доберетесь.
– Конечно, без проблем. Спасибо.

Рождество не кончалось. Не знаю почему, но я ждал продолжения. Продолжения великого праздника, который именно сегодня и должен завершиться. Рано или поздно мы все приходим к концу нашего пути. Просто у каждого он свой.

Я, Том и Джим втроем выдвинулись ранним утром, на рассвете. По густому снегу, преодолевая многочисленные сугробы, метели и возвышенности, шли мы к пункту нашего назначения. Пять часов почти без остановки, пока наконец впереди на горизонте не показалась черная точка. Пятно, стоявшее на самой вершине холма.
 
– Туда! – крикнул нам Джим.
– Вперед! – смело ответил я.

Дьявольский замок. Он стоит, возвышаясь над горами, и ждет нас. Ждет меня. И как же он красив, несмотря на страшные тайны, которые таятся в нем.

– Ну что, кажется, мы пришли, – остановился и дал нам знак Джим.
– Да, вот он.
– Невероятно! – раскрыл рот от изумления Том. – Боже правый. Что это?
– Мы на месте.
– Дальше я не пойду. Машины обычно заезжают с другой стороны, так что здесь, как вы видите, прохода нет. Придется вам карабкаться вверх, будьте аккуратней. Мне пора возвращаться в деревню.
– Джим, спасибо тебе. Дальше мы сами. Возвращайся обратно. Тебя ждет семья. Ты молодец. Я у тебя в вечном долгу.
– Не стоит. Вы ничего не должны мне. Что бы там ни было, я лишь хочу одного: вернитесь обратно. Пообещайте мне.
– Джим, я не знаю. Мы постараемся, но обещать не могу. Еще раз спасибо за все, ты единственный, кто не отвернулся и смог помочь.
– Значит, все-таки это те люди. Кто тогда пытались вас убить. Зачем я только согласился, но уже поздно.
– Больше было некому, Джим.
– Фрэнк, отговорить я вас не смогу. Но смогу дать вот это.
Джим достал из кармана и протянул мне деревянный амулет.
– Этот талисман достался мне от бабки. Она верила, что он приносит удачу. Я никогда никому не давал его в руки. Но вам отдаю. Пусть он поможет.
– Спасибо, Джим, спасибо, дружище.

Джим взглянул на нас так, будто провожал на войну. Так оно и было, к сожалению.

– Дядя Джимбо! – крикнул вслед Джиму Том, приложив руку к голове и отдав ему на прощание честь.

Джим повернулся и кивнул нам в знак одобрения.

– Готов? – спросил я Тома.
– Нет.
– Я тоже. Пойдем.

Мы стали взбираться по снежному склону наверх. Аккуратно, чтобы не оступиться, я и Том поднимались все выше и выше. В конце концов я нащупал рукой гладкую поверхность. Я чуть задержался, чтобы отдохнуть, а затем резко подтянулся, лег на живот и двумя ногами помог себе проползти вперед.

– Том, давай руку.

Том ухватил меня крепко ладонью, и я помог ему забраться. Теперь нам оставалось только лишь подойти к самому дому. Но у нас был план, хоть и безумный. Мы решили подождать.

Вместе мы спрятались за небольшой куст, что стоял на территории, окружавшей замок. Я увидел четко протоптанную дорогу, по которой мы в тот раз и приехали на такси. Спустя полчаса вдалеке показался с десяток машин. Они явно направлялись в нашу сторону. Один за другим автомобили остановились возле входа. И тут двери замка открылись. Оттуда вышло несколько человек, чтобы встретить гостей, которых было почти столько же, сколько и в прошлый раз. Это и был наш шанс. Только мимо такого количества народу можно было постараться незаметно проскользнуть внутрь.
 
– Том!
– Сделаем это!

Мы аккуратно вышли из-за дерева и подбежали к одной из машин.

– Вроде никто нас не заметил, – сказал Том.
– Да. Медленно сливаемся с толпой. Ведем себя как ни в чем не бывало. У нас получится, – обратился я к другу.
– Надеюсь.

План, кажется, сработал. Мы медленно зашли внутрь вместе с остальными. Джеймса не было видно. Я все вспомнил. Да, те же люстры, лестницы и даже люди. Кого-то я помнил еще с того раза. Пока все приветствовали друг друга, Том отвел меня в сторонку и спросил:

– Дальше что?
– Помнишь наш план?
– Это самоубийство, а не план.
– Знаю. Как только появится Джеймс, ты помнишь, что делать.
– Фрэнк, это не сработает.
– Том, тебя он не вспомнит. Вы виделись больше десяти лет назад. По крайней мере, шанс такой есть. А вот меня узнает мгновенно. Твоя задача – отвлечь его внимание и пробраться наверх. Я буду следовать за вами. Договорились?
– Выпить не хочешь?
– Нет.
– А я глотну немного.

И Том незаметно достал свою маленькую домашнюю бутылочку виски.

– Господи, ты ее досюда даже дотащил?
– Конечно! Куда ж я без нее.
– Не переборщи только. А то придется тебя потом на руках отсюда уносить.
– Алкоголь притупляет чувство страха. Сейчас как раз тот самый случай. Точно не будешь? – предложил мне Том выпить с ним, сделав уже парочку глотков.
– Ты вообще когда-нибудь трезвый бываешь?
– Не-а.
– Вот и я о том же. Спасибо, не надо.
– Как хочешь.
– Она.
– Что, прости?
– Да, одна девушка, блондинка, я ее видел тогда. Сидел с ней рядом за столом. Она из Калифорнии.
– Красивая.
– Да. Она и ее муж или парень, не знаю, оба очень приятные. Боже, неужели они тоже часть всей этой безумной организации?
– Фрэнк! – неожиданно позвал меня Том.
– Что?

Не дождавшись ответа, я сам все увидел. Джеймс. Он мгновенно бросился мне в глаза. Хозяин дома стоял возле перил и беседовал с двумя мужчинами среднего возраста. Мне повезло, что он не заметил меня первым.

– Вот он.
– Да. Я его узнал даже спустя столько лет. Подонок.
– Том, готов?
– Черт, да!
– Давай. Я подойду к той девушке, заведу разговор. Действуй.
– Фрэнк, стой! – окликнул меня испуганный Том, но я уже не слушал, мне нужно было не попасть в поле зрения Джеймса.

Том направился к Джеймсу, а я – к Эмме. Будь что будет. Тянуть уже больше нельзя.

– Ваши французские духи. Потрясающий аромат. Я его не забыл с того раза.
– Фрэнк?
– Эмма.
– Что ты тут делаешь?

Она была крайне удивлена, увидев меня здесь. Но я волновался куда сильнее, чем мог себе представить.

– Рад вас видеть, – улыбнулся я ей.
– Да, я тоже! Я не знала, что вы придете, правда. Как вы?
– Хорошо, спасибо. А вы?

Том тем временем подошел к Джеймсу. Кажется, у них завязался диалог.

– Джентльмены, – радостно поздоровался Том. – Патрик, очень приятно!
– Нам тоже, – ответил один из них.
– Патрик? – подал голос последний из них, Джеймс.
– Он самый!

Актер из Тома был еще тот. Молодец, Том, я знаю, у тебя получится.

– Что ж, рад знакомству. Не помню, чтобы вас приглашал, – обратился к Тому Джеймс.
– Ах да! Когда такое количество народу, иногда забываешь, кто есть кто! –  засмеялся во все горло Том. – Ладно, парни, удачно вам провести время, а я пока отойду в туалет, если вы не против. Кстати, а где он?
– Туда, по правую сторону, – указал Джеймс.
– Большое спасибо!

Джеймс явно что-то заподозрил. Но, кроме него, никто этому значения не придал, поэтому он оказался не в самом выигрышном положении. Я продолжал беседовать с Эммой:

– В честь чего мы все сегодня собрались? Джеймс не посвятил меня.
– Сегодня собрание, – объяснила мне Эмма. – Работа.
– О, правда?! Что сегодня на повестке дня, инопланетяне? – подшутил я.
– Инопланетяне?

Я разрядил обстановку смехом. Эмма подхватила. Однако я все время переводил свой взгляд на Джеймса, как бы тот не заметил меня.

– Когда начинается совещание?
– Да буквально через пять-десять минут. Нас позовут.
– А где же твой кавалер?
– А, он сегодня не смог приехать. Так что я одна.
– Понятно. Что ж, я составлю тебе компанию.

Я снова отвернулся посмотреть на Джеймса. Он продолжал разговаривать с гостями. И тут Эмма резко дернула меня за руку.

– Фрэнк, – ее лицо резко изменилось и стало очень тревожным. – Фрэнк, что ты здесь делаешь?

Я все понял. Кажется, и Эмма тоже. Заговаривать зубы уже было бесполезно.

– Я думаю, ты знаешь. Многое знаешь, Эмма, не так ли?
– Фрэнк, уходи отсюда! Уходи! Они убьют тебя.
– Уже пытались. Не вышло. Теперь мой черед, Эмма. Знаешь, ты совсем не похожа на других присутствующих. Ты не такая, как они. Неужели ты приветствуешь то, что они делают?
– У нас нет выбора, Фрэнк.
– Выбор есть всегда.
– Фрэнк, мне так жаль… Но я не хочу. Я не участвую во всем этом. Пожалуйста, уходи. Прошу тебя.
– Поздно, – ответил я с каменным лицом и отвернулся.
Как раз в это время вернулся Том и начал подниматься по лестнице. Джеймс заметил его.

– Господа, я сейчас, – сказал Джеймс своим приятелям. – Подойду.

Джеймс направился вслед за Томом. Мой выход. Началось. Я взглянул в последний раз на Эмму. Она ничего не сказала мне, но я видел по ее лицу, она о чем-то сожалела и пыталась мне помочь изо всех сил.

Я вступил на ступеньки, остановился и огляделся. Никто не обращал на меня никакого внимания. Можно идти дальше. По всей видимости, наверх пошли только мы втроем, все остальные остались внизу. 

Том быстро нашел ту комнату, которую я ему описал в общих чертах до прибытия. Он увидел ту самую фотографию и теперь вживую. Том взял ее в руку, на его лице появилась невыносимая грусть, он сглотнул слюну в горле и повернулся, как раз вовремя. За ним зашел Джеймс.

– О, я тут… – начал застенчиво смеяться Том.
– Вам помочь?
– Да нет.
– Туалет вроде внизу.
– Ах да, конечно, спасибо, я все нашел! А то дорога, знаете ли, долгая была. Чуть не лопнул, – заговаривал зубы Джеймсу веселый Том.

Джеймс молчал и продолжал пристально смотреть на Тома. Я тем временем на цыпочках шел по коридору.

– Ой, простите, я тут, видите ли…
– Заблудились?
– Точно! На самом деле, мне просто захотелось посмотреть дом. Слушайте, простите меня, пожалуйста, я, честное слово, так некрасиво поступил. Без вашего разрешения начал тут ходить взад и вперед, просто такой красивый дом, я подумал: «Когда еще мне доведется побывать здесь?» Извините, правда, я уже ухожу.
– Так с кем вы приехали?
– Не понял?
– Я в лицо знаю всех здесь. Кого-то меньше, кого-то больше. Но вас вижу впервые. Меня не предупредили.
– Ах да, вас же не предупредили! – Том уже буквально начал издеваться над Джеймсом. – Я это…

Том стоял и улыбался до ушей. Джеймс подошел поближе и не успел ничего сказать, как Том после небольшой паузы снова продолжил:

– Вы такой весь серьезный. Надо улыбаться почаще, так же нельзя, честное слово. Кстати, когда собираемся за круглый стол?
– Вы не ответили на вопрос.
– Черт! Память короткая. А какой был вопрос? А, да-да, с кем я приехал. С Санта-Клаусом прилетел на лошадях. Шучу.
– Санта-Клаусы летают на оленях, а не на лошадях, – первый раз пошутил за все время Джеймс.
– А, на оленях? Да, вы серьезно? Черт, не знал. Знаете, мне кажется, ответить на ваш вопрос мне поможет вон тот замечательный джентльмен, – Том указал пальцем на меня.

Я стоял прямо за спиной у Джеймса. Наш враг моментально обернулся. В моих руках был пистолет, который я наставил прямо на него.

– Ну привет. Как дела, ублюдок?

Реакция Джеймса меня удивила. Он нисколько не испугался, не замешкался. Вместо этого он просто улыбнулся и засмеялся.

– А ты оказался умнее, чем я думал, – первое, что сказал Джеймс, глядя на меня.
– Правда? Что ж, спасибо. Ты как раз наоборот, – ответил я.

Затем я аккуратно захлопнул дверь в помещение и медленно приблизился к Джеймсу, продолжая держать пистолет. Не говоря ни слова, я со всей силы развернулся и ударил его стволом по лицу. Джеймс начал падать, схватившись за кресло, на котором я в прошлый раз сидел. Он сплюнул на пол кровавую слюну, отвел голову в сторону и снова усмехнулся.

– Ну как, не больно? – в ярости спросил я.
– Я убью его! – закричал Том, схватил Джеймса за пиджак и швырнул на кресло.
– Том, отойди, – приказал я ему, но тот не слушался и продолжал держать Джеймса за грудки.
– Подонок! Ты заплатишь за то, что сделал!
– Том, отойди, прошу. Ты все успеешь.
– Он убил мою сестру!
– Я понимаю, понимаю, – пытался я успокоить Тома.

Том послушался и отпустил Джеймса.

– Только дернись! – пригрозил я Джеймсу.
– Ну, и что дальше? – заговорил Джеймс, изобразив на лице мерзкую улыбку.
– Дальше ты расскажешь нам все. Или я вышибу тебе мозги.
– И что же ты хочешь знать?
– Где Джон?
– Ты опоздал, – спокойно ответил Джеймс.

На секунду мое сердце будто остановилось, я весь побледнел и опустил пистолет, уставившись в пол. Затем я отошел чуть в сторону и посмотрел на Тома. Мне было так больно, словно все внутри разрывалось на части. Но мне пришлось взять себя в руки и дать выход эмоциям. Я разбежался и со всей силы ударил Джеймса пистолетом в переносицу. Его лицо тут же окрасилось в кровь.

– Не переживай. Его смерть была очень быстрой и легкой. Он даже не успел ничего почувствовать, – говорил Джеймс, вытирая кровь, которая непрерывно лилась у него из носа.
– Даю слово, ты заплатишь за это, за все, что сделал. Я тебе обещаю.
– Фрэнк, неужели ты думаешь, что вы сможете выйти отсюда живыми? Вы обречены.
– Не переживай. Тебя это не должно волновать. Даже если нам и конец, я успею пустить тебе пулю в лоб перед тем, как погибнуть самому. И знаешь, что самое интересное? Я вижу, не так много у тебя здесь власти. Всем было все равно, когда мы пришли. Ты сам обречен. А теперь, – сказал я и приблизился к Джеймсу, держа его на мушке, – ты расскажешь мне абсолютно все. Понял меня, выродок?
– Это тебе уже никак не поможет.
– Посмотрим. Значит, пришельцы? Вот как? Интересно, это они вам на ухо нашептали, чтобы вы устраняли всех, кого они посещали, или ты это сам решил?
– Это моя миссия, мое предназначение, Фрэнк.
– И в чем же оно заключается?
– Защищать мир от ненужной правды.
– Да что ты?
– Люди не должны знать об этом. Думаешь, этот дом все, что мы из себя представляем? Нет, Фрэнк, это лишь вершина айсберга. Мы целая организация, мы повсюду и уже многие десятилетия занимаемся этим. Но самое главное: есть обычный мир, ваш мир, и есть нечто большее. То, что вам знать не следует. Это высшая цель, Фрэнк. А у высшей цели должны быть жертвы. Я потратил на это всю жизнь. Потому что сам когда-то виделся с ними.
– С кем?
– С другими. С теми, кто не из нашего мира. Они здесь уже очень давно, испокон веков. Они появляются в разных точках мира, изучают нас, пытаются понять, как мы устроены. Их видят в разных обличиях, но все это связано. Знаешь, кто на самом деле такой Санта-Клаус, вопреки распространённому мнению? Согласно одной малоизвестной легенде, о которой ты нигде не прочитаешь, тысячи лет назад люди в Норвегии наблюдали явление. Конгломерат разноцветных лучей света неизвестной природы появился в небе в день великого праздника. И там было существо, сидящее на огромной колеснице, которое затем спустилось на землю. Сотни людей в той маленькой деревушке видели его. Но почти так же быстро он исчез позже. До сих пор некоторые говорят, что каждое Рождество он возвращается. В Кентукки в деревне Келли, что расположена под маленьким городком Хопкинсвилл, в далеком 1955 году семейка фермеров видела созданий, они были серебристого цвета, ростом всего метр. Саттоны открыли по ним огонь, но пули отскакивали от тех существ, как от металла. Мы ничто, всего лишь ничтожные песчинки материи, окруженные чудовищным космосом, полным тайн и загадок. Там, среди звезд, есть те, кого нам никогда не дано будет понять. Но правда не должна всплыть наружу.
– Почему?
– Потому что мир перестанет быть прежним. Когда все узнают о них, начнется охота, и в конце концов они перестанут приходить. Это у людей в крови. Они неизбежно разрушают все, к чему прикасаются. А есть вещи прекрасные, которые лучше оставить нетронутыми, такими, какие они есть. Любая, даже малейшая, утечка информации может привести к катастрофе. Люди начнут бояться, начнется хаос, беспорядок, митинги, протесты. Ваш жалкий мир погряз в крови, насилии, грязи и мерзости. Вы уничтожаете себе подобных, развязываете войны, разрушаете природу. Вы гниете и тянете за собой других. Вам не сидится на месте, хочется большего. Вам мало места, так вы вырубаете целые леса, сминая с ног беззащитных животных, уничтожая целые экосистемы. Вы убили всех. Остались только они. Оставьте хотя бы их в покое. Вот почему. Мы защищаем их. От вас. 
– И вы думаете, я вам поверю? Вам двоим?

Том не понял меня и переспросил:

– Фрэнк? Прости?
– Вы думаете, я поверю в сказки о пришельцах? Сколько можно водить меня за нос?
– Ты все еще не веришь мне? – возмутился Том.
– Нет! Прости, я уважаю тебя, и мне жаль твою сестру, но опомнитесь! Мы живем в реальном мире, а вы вдвоем рассказываете мне какие-то бредни о пришельцах, Санта-Клаусах, хватит. Хватит с меня! Я хочу знать лишь одно: где она?
– Кто? – спросил Джеймс.
– Джулия. Ты сказал, что вы занимаетесь этим столько лет, что отслеживаете этих пришельцев, как вы их называете, верно? Значит, ты знаешь, где и когда они появляются. Рождество – одно из таких событий, так? Наверняка есть закономерность. Говори.
– Думаешь, я боюсь смерти? Стреляй! Ты ничего не узнаешь.

Я усмехнулся и ответил:

– Что ж, этого ответа я ожидал, – ответил я Джеймсу и подошел к многочисленным фотографиям, стоявшим на камине. – Они ведь важны для тебя, не так ли?

Затем я направил пистолет прямо на один из снимков.

– Нет! – закричал Джеймс. – Они наше достояние, не трогай их!
– Правда?! Отлично, я разнесу их всех к чертовой матери! Слышишь меня? Я уничтожу здесь все. Все, что вам дорого! Отвечай, как их найти? Где они? Говори!

В этот момент дверь открылась. Я не сразу заметил, так как уже не слышал ничего и никого, кроме себя. В дверном проеме показалась Эмма. Я медленно опустил пистолет и посмотрел на нее.

– Фрэнк, все хорошо, пожалуйста, – сказала Эмма.
– Нет.
– Я помогу тебе.

Я ничего не ответил. Эмма маленькими шажками подошла ко мне.

– Эмма, не делай этого, – сказал Джеймс.
– Я не могу больше. Я не такая, как вы. Я не участвую во всем этом.
– Ты сделала выбор, Эмма! – закричал Джеймс.
– Не я его сделала, вы заставили меня под страхом смерти. Вы убийцы! Фрэнк, – обратилась она ко мне, – зачем тебе это?
– Я должен узнать правду.

Я был в состоянии шока и говорил уже, особо не задумываясь о смысле сказанного.

– Ты что-нибудь знаешь? – спросил я у Эммы.
– Что именно ты хочешь знать?

Я взял в руки фотографию и показал на Джулию. Эмма молча посмотрела и ответила:

– Фрэнк, они не такие, как мы.
– Здесь все не такие, как я, мы, черт возьми, он! – указал я на Тома. – Мне надоело, ясно?! Я устал.
– Нам никогда не будет дано понять, зачем они приходят сюда. Они не посвящают нас в свои дела. Наш разум слишком слаб, чтобы понять, кто они и зачем здесь. Мы лишь знаем, что они принимают человеческий облик, чтобы быть ближе к нам. Но мы им не нужны. Им нужно что-то другое. Они смогли постичь Вселенную.
– А может, им одиноко и они хотят обрести счастье так же, как и я хотел когда-то. Тогда, когда встретил ее. Я просто хочу снова увидеть и посмотреть ей в глаза. Или, может, мне лучше прямо сейчас убить себя? Как ты думаешь? – спросил я Эмму, приложив пистолет к виску.
– Нет, Фрэнк, пожалуйста, не надо! Пожалуйста. Мой муж работает на них. У меня не было выбора. Они заставляли меня искать таких, как ты, потому что угрожали моей семье, понимаешь?

Больше Эмма ничего не сказала. Она просто опустила голову и стала плакать.

– Ты ни в чем не виновата. Я даю слово, они больше не тронут тебя. Ты свободна. Мы уйдем отсюда вместе. Вместе с уликами. Отправляйся в ад, – обратился я к Джеймсу с победоносной речью.
– У тебя ничего нет, – ответил он с ухмылкой.
– Может быть, в пришельцев никто и не поверит, но о пропавших людях узнают. Вашу организацию раскроют. Ты прав, Джеймс, наш мир погряз в дерьме. Но убийство во имя красоты, как ты сказал, такая же грязь, как и все остальное.
– У нас нет выбора!
– Выбор есть всегда, – ответил я Джеймсу.
– Том, посмотришь за ним? – спросил я, протянув ему пистолет.
– С удовольствием.
– Эмма, не делай этого! – орал Джеймс. – Не делай! Я найду тебя! Всех вас! Твой муж узнает правду, он не встанет на твою сторону. Тебя ликвидируют.
– Пусть и так. Лучше умереть человеком, чем всю жизнь жить с вами, монстрами.
– Заткни пасть, ублюдок, – стиснув зубы от злости, сказал Том.
– Пойдем, – позвала меня Эмма.

Эмма приложила руку к одной из картин, что висела на стене. Та резко вдавилась в стенку, как будто нечто затянуло ее изнутри. Тут же перед нами образовался проход. Там, внутри, было потаенное помещение. Мы зашли. Неожиданно повсюду начали зажигаться лампочки, десятки фонариков загорались один за другим. Перед нами было нечто наподобие склада. Большие полки стояли по обеим от меня сторонам, а на них лежали различные бумаги и файлы с документами. Эмма долго рылась, пока не нашла то, что мне было нужно.

– Держи, Фрэнк, – сказала она, протягивая мне большую толстую папку.
– Что здесь?
– Клади на стол.

Эмма развернула папку и начала листать страницы. Там было изображено множество людей, точнее, их фотографии. Эмма не останавливалась ни на секунду. Наконец она достала что-то напоминающее по виду карту. Она развернула ее на весь стол, что стоял в таинственной комнате. На ней были отмечены точки, координаты и линии, соединяющиеся между ними.

– Что это?
– Это труд многих поколений, десятилетий, когда мы следили и изучали их. Я никогда, Фрэнк, никогда не желала никому зла. Я просто хотела отслеживать их, но они, Джеймс, все они, пошли дальше. Решили, что люди расскажут и мир узнает правду. Когда я поняла это, было уже поздно. Они сказали, что убьют мою маму.
Эмма снова опустила голову и заплакала. Я взял ее за руку.
– Они заплатят за все. Если ты поможешь, мы сможем остановить их всех. Вместе. Хорошо?
– Да, – сквозь слезы ответила Эмма. – Есть закономерность, Фрэнк. Смотри, видишь эти точки?
– Вижу.
– Мы выяснили, что они появляются в различных местах планеты в определенной последовательности. Очень долго объяснять тебе все, я и сама многого не знаю, но мы вычисляем, когда и где они будут, а Джеймс и ему подобные благодаря этому находят очевидцев среди людей и… и…
– Я понимаю, Эмма. Все хорошо.
– Никто не знает почему, но Рождество – одно из событий, когда они появляются сразу в нескольких точках мира. Но есть и другие. Они тоже зависят от сезона, даты и так далее.

Следом Эмма указала мне одну из точек. На ней стояла дата: 20 февраля.

– Что там?
– Это дата и место, где они появятся в следующий раз. Я не знаю, увидишь ли ты ее, но именно в этот день они прибудут на Землю.
– Значит, это мой шанс. Хотя бы небольшой.
– Фрэнк, нужно уходить отсюда.
– Нужно. Бери все. Все, что нужно. Нам нужно не только это, но и улики.
– Я – улика, Фрэнк.
– Хорошо, уходим.

Мы вышли вместе с Эммой с сумкой в руках.

– Эмма, ты! – закричал Джеймс, но Том тут же оглушил его ударом по лицу.
– Ну что? Есть план? – спросил Том.
– Есть! – ответил я. – Бери его.
– Пойдем, – сказал Том, подняв Джеймса с кресла и наставив на него пистолет. – И вытри кровь с лица. Второй раз повторять не буду.
– Как мы выйдем отсюда? – спросил я Эмму.
– Остальные на совещании. Я сказала, что мы с Джеймсом не сможем подойти. Там никого нет внизу.
– Прекрасно. Пошли.

Вместе с Эммой, Томом и Джеймсом, которого все время держал на прицеле Том, уперев пистолет ему в лопатки, вчетвером мы вышли и осторожно направились к лестнице.

– Только шевельнись, – пригрозил Джеймсу Том. – Я убью тебя.
– Вас найдут. Одного за другим, – ответил он.
– Заткнись!
Мы спустились. Внизу никого не было.
– Я уведу вас отсюда, – сказала нам Эмма.
– Шагай! – толкнул Джеймса в спину Том.

Когда мы вышли на улицу, там стояло несколько человек.

– Джеймс, куда ты делся?
– Были дела. Нужно уехать ненадолго.

К счастью, под страхом смерти Джеймс не выдал нас, и мы аккуратно прошли мимо них. Эмма разблокировала одну из машин, и мы все сели в нее.

Эмма была за рулем, я сидел возле нее, а Джеймс и Том, продолжавший держать его на прицеле, уместились вдвоем сзади. В общей сложности мы проехали около часа. На этот раз дорога была не такой тяжелой, так как снег перестал идти. Затем мы остановились.

– Выходи, – дал команду Том. – Проваливай отсюда! 

Джеймс молча открыл дверь и вышел из машины посреди безлюдной дороги.

– Их всех засадят, – сказал я, как только мы двинулись с места. – Они получат по заслугам. Том, Эмма, все будет хорошо, обещаю вам.
– Не знаю, – ответил Том. – Теперь мы все живые мишени.
– Что-нибудь придумаем.

Мы уехали очень далеко. До первого населенного городка. В прошлый раз я именно здесь и остановился с Джоном в отеле Broadmoor.

– Ну что, расходимся? – спросил Том.
– Да, нам придется, – ответил я. – Том, возвращайся в Англию. Там тебе будет безопасней. Эмма, у меня есть друг в полиции, хороший друг. Мы вместе пойдем к нему, и ты все расскажешь. Все, что знаешь. Надо опередить их, прежде чем они доберутся до нас. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. Хорошо?
– Хорошо, – тихо ответила Эмма.

Я и Том вышли из машины.

– Не знаю, что и сказать, – начал Том.
– Том, спасибо тебе за все! Ты настоящий друг.
– Приезжай в Англию. Сварю тебе чашечку кофе, и будь уверен: на этот раз я тебя сделаю в бильярд.

В ответ я лишь рассмеялся и сказал:

– Не сомневаюсь. Береги себя.
– И ты.

Мы обняли друг друга и распрощались. Теперь я остался с Эммой наедине.

– Как ты? – спросил я ее.
– Нормально. Спасибо тебе, Фрэнк, спасибо.
– Спасибо? Эмма, это я должен тебя благодарить. Ты не обязана была это делать, не обязана.
– Обязана.
– Все будет хорошо. Тебя никто не тронет, обещаю.

Эмма тяжело вздохнула и ничего не ответила. Несколько минут мы сидели в полной тишине и спокойствии, погруженные в свои мысли. Хотя подозреваю, думали мы во многом об одном и том же: что будет с нами дальше?

– Позволь спросить тебя, Фрэнк, – начала Эмма.

Я посмотрел на нее.

– Скажи мне, что ты сделаешь, когда найдешь их?
– Хочу взглянуть ей в глаза.

Эмма, возможно, не очень поняла, о ком я говорил, но продолжила:

– Фрэнк, это ничего не даст тебе. Ты спугнешь их, и они исчезнут. Такое уже бывало, когда мы пытались отследить их и затем находили. Они не хотят, чтобы люди знали, кто они. Да и мы толком так ничего и не узнали о них за долгие годы исследований.
– А я узнал многое.
– Что, например?
– Что они тоже умеют любить.
– Фрэнк, они просто маскировались, чтобы изучать нас. Они ненастоящие. Их даже нельзя назвать живыми. Скорее, это энергия, высшая субстанция, способная принимать различные формы и образы.
– Да, я это уже слышал.
– Мне так жаль, но ты ничего не узнаешь. Вполне возможно, ты даже не встретишь того, с кем виделся когда-то. Их множество. Иногда они повторяют тех или иных людей, а порой являются совсем в ином виде. Тот, кого ты видел, Фрэнк, она, возможно, давным-давно исчезла из этого мира, из этой Вселенной, и сейчас приходят совсем другие. И так далее. Это бесконечный цикл. Они как поток частиц, нейтрино, несущихся через всю Вселенную, и вот однажды ты поймал одну из них, одну из триллионов. А затем отпустил, и она улетела. Та самая маленькая частичка покинула тебя, растворилась в космосе навсегда и больше уже никогда не вернется. Люди тоже приходят и уходят. Все когда-нибудь умирают. А звезда, она зажигается и светит миллионы лет, прежде чем угаснуть, взорваться и просто исчезнуть, рассеяв энергию в пространстве. От нее тоже останется память, информация, но той самой звезды больше никогда не будет, будут только другие, новые и снова новые. Возможно, эта энергия живет схожим образом, Фрэнк. Того, кого мы и считаем пришельцами. Она принимает произвольную форму, будь то животное, человек или красивая девушка, но однажды она выгорает, ее время приходит. Может, это и есть их истинная миссия. Их тянет сюда. Они проходят определенный эволюционный процесс у нас на Земле, больше физический в их случае, а не биологический, понимаешь? А следом испаряются обратно в вакуум. Да, ничто в этом мире не исчезает бесследно, оно лишь переходит из одной формы энергии в другую. Но это уже физика. Сверхновая разрушает звезду, орошая космос ее останками. Они служат элементами, способными дать жизнь, породить новую материю, но это уже не та звезда, Фрэнк, того яркого шарика уже никогда не будет. Многое из того, что я говорю, – результаты наших исследований, слухов и всего остального. Просто я хочу, чтобы ты знал: того, кого ты знал, больше нет. Этот маленький комочек энергии прилетел сверху, трансформировался в Джулию, жил какое-то время на Земле, и вы с Томом одни из тех, кто смог застать его в том самом состоянии. Но потом, потом ее не стало. Как-то в детстве я увидела падающий метеор на красивом звездном небе, и мама сказала, чтобы я загадала желание как можно быстрее. Я спросила почему. Она ответила: «Эмма, такие звезды падают лишь раз. И эта будет только твоей».
– Значит, я еще успею.

Вместе мы навестили Спунера. Эмма рассказала ему все, что знала. И какой бы невероятной ни выглядела ее история, Хэнк взялся за это дело и обещал сделать все, что было в его силах. Я следом вернулся в Огайо и навестил родителей.
 
– Сынок, как ты? – спросил меня отец.
– Все нормально, папа. Как вы?
– Послушай меня, Фрэнк, что бы ты ни задумал, одумайся. Ты слышишь меня?
– Все сделано, отец.
– Их нашли?
– Они занимаются этим.
– Фрэнк, только ты не ввязывайся в это, пожалуйста.
– Я уже ввязался. Много лет тому назад, папа.
– О чем ты?

Отцу с матерью я многое не рассказал, чтобы лишний раз не травмировать их, ведь я понимал, насколько им тоже тяжело. Я у них единственный ребенок, и больше всего мне не хочется, чтобы они страдали, страдали из-за меня.

– Все будет хорошо, папа. Я думаю, многое позади.
– Что ты собираешься делать? Фрэнк, я ведь вижу по твоим глазам, ты что-то задумал. Почему ты многое не рассказываешь нам? Мы не понимаем, что происходит. Кто эти люди? Что им было нужно от тебя? Почему ты все время молчишь? Я бы сам постарался помочь тебе, но не знаю как, потому что ты все от нас скрываешь. Зачем?
– Скоро я все объясню, папа. Когда придет время, вы узнаете. Но сейчас я не могу. Прости меня.
– Почему?

Я ничего не ответил. Мама почти все время молчала, но, когда я собирался уходить, она подошла ко мне и крепко обняла.

– Мальчик мой. Прошу тебя, не делай ничего такого, что…
– Все хорошо, мама. Берегите себя. Я скоро вернусь.
– Куда ты собираешься?
– Осталось еще одно дело. На этот раз самое последнее. И я надеюсь, что все кончится хорошо. Я люблю тебя, – ответил я маме, поцеловав ее на прощание.
– Позволь хотя бы мне пойти с тобой, – сказал папа, обнимая меня.
– Я бы очень этого хотел, отец, но прости, это дело касается только меня одного. Я люблю тебя. Скоро увидимся.
– Прошу, останься. Не стоит.
– Отец, я не сделал за эту жизнь ничего хорошего. Пора мне помочь хотя бы кому-то. Я должен.
– Фрэнк, в гибели Джона нет твоей вины! Пойми, ты ничего не мог сделать. Прекрати терзать себя, пожалуйста.
– Я мог, мог остаться…
– Ты прекрасный сын. Такой, какого я заслуживал всегда. Фрэнк, ты хороший человек. С чего ты взял, что ты не сделал ничего хорошего? Кто тебе это сказал?
– Я жил всегда лишь в свое удовольствие. Никогда не думал о других.
– Это не так. Ты помог нам. Фрэнк, ты жертвовал деньги на приюты для животных, больных детей, разве это делает тебя плохим человеком? Скажи мне?
– Любой бы так поступил, у кого есть куча денег.
– Нет, сынок, не любой.
– Мне пора. Отец, мама, до встречи. Я люблю вас.

Глава 7

20 февраля 2019 года. Тот самый день, про который говорила Эмма. Я готов. За это время никто меня не тронул, все прошло очень спокойно. А я так боялся. Заставил родителей переехать в другой штат на время. И сам жил постоянно в страхе. Но, видимо, кто-то их спугнул. Скорее всего, Джеймс и остальные члены его организации поняли, что их раскрыли и под них копает полиция, поэтому сами стали прятаться и скрываться.

Маленький городок, куда я направляюсь, находится в Канаде. Я крепко держусь двумя руками за руль и понимаю, что сегодня все закончится. На дороге много машин. Все они едут так, будто готовится нечто грандиозное – то, что положит конец всему. Прямая дорога, ведущая словно в иной мир, куда мы все направляемся.

Когда я прибыл на место, то увидел небольшую деревушку, очень красивую и уютную. Зима продолжается, идет снег, и постепенно начинает смеркаться. Столько молодежи бегает вокруг, все радуются, веселятся, и только я один пребываю в угнетенном состоянии. Я не знаю, где и когда они появятся, а лишь надеюсь, что встречу ее.

Недалеко от стоянки машин, ближе к лесу, стоит крохотный, но очень симпатичный на вид деревянный бар. Не знаю, но что-то как будто магнитом тянет меня туда. Я захожу внутрь. Люди сидят за столиками, в углу сцена, где скоро будет играть живая музыка. Это место такое теплое и сказочное, оно словно навевает мне воспоминания о детстве, о старых добрых временах, когда я был еще ребенком. Я сажусь за свободный столик и заказываю себе еду. Внутри меня всего разрывает от волнения и тревоги, но я пытаюсь преодолеть это и продолжаю просто сидеть. Через некоторое время я снова выхожу на улицу. Наступила ночь. Я взглянул на небо. Боже, как оно красиво! Тысячи звезд, и все они расположены так близко друг к другу, что кажется, совсем нет свободного места между ними.

Я возвращаюсь за стол. Мне уже принесли горячее и чай. К сожалению, я зашел в тупик, и, наверное, никого сегодня мне не увидеть. Да и как? Я об этом-то особо и не подумал. Найти их даже здесь, в небольшой деревеньке, не легче, чем отыскать иголку в стоге сена.

– Вам что-нибудь еще принести? – обращается ко мне милая официантка.
– Пожалуй, нет. Спасибо, – улыбаюсь я в ответ.

Уже начало двенадцатого, в бар пришла одна из местных групп. И хотя пели они бесподобно, отлично перепевая многие хиты известных музыкантов, от этого мне стало только тяжелее на душе. «Пора пойти проветриться», – подумал я.

Во второй раз я вышел на улицу, затем вернулся, сходил в туалет и направился за столик. Людей стало слишком много, чтобы спокойно передвигаться. Неудивительно, что случайно я даже задел одну из проходящих мимо девушек.

– Ой, извините, пожалуйста, – обратился я к ней.
– Ничего страшного, – обернувшись, ответила она мне.

И тут вдруг нечто передёрнуло меня всего изнутри, когда я взглянул на нее.

– Прошу прощения, а мы с вами, случайно, не знакомы?

Девушка заулыбалась:

– Может быть, но я, наверное, плохо помню.

Мы продолжали смотреть друг на друга, а я пытался вспомнить ее. Красивая брюнетка с длинными волосами. Она снова улыбнулась и стала уходить, но я схватил ее за руку и остановил:

– Постойте! Как вас зовут?
– Элайза, – скромно ответила она.
– Нет.
– Простите?
– Вы не Элайза, – замерев на месте, сказал я, не отводя от нее глаз. – Вас зовут Ребекка.
– А… вы меня с кем-то спутали. Извините.
– Подождите, не уходите, – снова остановил я ее. – Не уходите, не надо.
– Послушайте, я не понимаю, о чем вы?
– Вас зовут Ребекка. Двадцать лет назад вы приезжали в Филадельфию, – я стал приближаться к ней. – Двадцать лет тому назад. Квентин и Лора Андерсоны, мои родители. Вот только тогда ваши волосы были короткими. Я Фрэнк. Фрэнк Андерсон.
 
Ребекка смотрела на меня с широко открытыми, испуганными глазами. Она выглядела так, будто была загнана в угол.

– А вы нисколько не изменились. Спустя двадцать лет вы все такая же красивая. И молодая… Как же такое возможно?

Ребекка ничего не ответила, развернулась и, открыв входную дверь, вышла на улицу. Я последовал за ней.

– Ребекка! – крикнул я ей вслед. – Так это все вы? Да? Где же тогда она? Где Джулия?

Но Ребекка вновь проигнорировала меня и скрылась за углом бара. Туда же направился и я.

– Узнала меня?

Ребекка не проронила ни слова. Она стояла неподвижно, повернувшись ко мне спиной, и молча глядела перед собой вдаль.

Впереди меня за небольшими черными деревьями появилось несколько фигур. Они все остановились вдалеке и смотрели на нас. Неожиданно одна из них отделилась от общей группы и направилась в нашу сторону. Она медленно стала приближаться ко мне. И в этот момент я увидел ее лицо. Нежное личико, такое же прекрасное и милое, каким я его помню двадцать лет тому назад. Джулия – это ты или мне кажется?
 
– Джулия?
– Мы знакомы?
– Ты не помнишь меня?
– Нет.
– Когда-то давным-давно ты пришла ко мне в деревню, что находилась в Филадельфии. Мы любили друг друга. Всего два месяца в нашей жизни, но они показались мне целой вечностью. Неужели ты ничего не вспомнила?
– Это уже неважно.
– Почему?
– У меня было много жизней. И каждая особенная по-своему. Но я не помню их. Мне это не нужно.

Боже, и вправду, как же она была красива. Наверное, ей действительно тут не место. Просто потому, что Джулия наделена внеземной красотой. За столько лет она нисколько не изменилась. Абсолютно. Она сверхчеловек. Потому что ни один из нас не способен сравниться с ней по красоте.

– Кто он? – обратилась Джулия к Ребекке. – Что происходит? Почему он знает меня?
– Я не знаю, но что-то не так.
– Да. Кем бы ты ни был, – посмотрела мне Джулия прямо в глаза, – зря ты пришел сюда.   

Джулия повернулась и стала возвращаться к группе людей, которые за все это время даже не шевельнулись. Она была совсем не похожа на ту милую девочку, какой я ее смутно помню в детстве. Сейчас она выглядела холодной, жестокой, лишенной всякой жалости и сострадания. А вдруг она просто наврала мне? Быть может, она узнала, но почему-то скрыла правду. Я понял, что полностью раздавлен и уничтожен. Эмма была права, я обнаружу здесь вовсе не то, что думаю.

Ребекка тоже ушла. Безысходность – это один из основополагающих законов нашего мира, но порой нечто слишком дорого для тебя, чтобы смириться с проигрышем. Не знаю, как быть дальше, но чувствую, это еще не конец. 
 
– Кто вы? Джулия, стой! – стал кричать я.
– Фрэнк! – внезапно кто-то позвал меня.

Я сразу же обернулся. На меня шел человек. В правой руке он сжимал пистолет. Когда он подошел ближе, я увидел его лицо. Лицо, наполненное звериной яростью и злостью. Лицо Джеймса.

– Ты не должен был, не должен был делать этого, – оскалился на меня Джеймс, целясь мне прямо в голову. – Ты думал, что сможешь уйти от меня? Лишить меня всего и уйти?
– Все кончено, Джеймс.
– Нет, ничего не кончено!

Ребекка остановилась неподалеку и в страхе наблюдала за нами.

– Давай стреляй, – сказал я. – Спусти курок. Мне уже нечего терять. Давай!
– Нет, не надо! Прошу, не трогайте его! – вмешалась Ребекка. – Умоляю вас, не стоит.

Джеймс обернулся, посмотрел на нее и в гневе ответил:

– Никто вас не звал сюда. Зачем? Что вам нужно от нас?
– Пожалуйста.

Издалека к нам направляются люди. Они все останавливаются возле Ребекки.

– Что вам от нас надо?! – орет Джеймс.

Следом Джеймс, не опуская ствол, подходит ко мне почти вплотную.

– Я убью тебя!
– Я жду этого. Открывай огонь. Мне все равно.

Вот-вот что-то должно было случиться. Я ждал этого, ожидал момента, когда Джеймс спустит курок. Но все пошло иначе. Дверь открылась, и из бара вышло несколько человек. Когда они увидели нас, то остолбенели от ужаса.

– Зайдите внутрь! – заорал на них Джеймс. – Всем, мать вашу, зайти внутрь!

Одна девушка сильно растерялась и не знала, что делать.

– Ты что, оглохла? – перевел он на нее пистолет. – Зайди внутрь, тварь!
– Не смей ее трогать, – стиснув зубы, сказал я.
– Заткнись!
– Джеймс, не смей трогать невинных людей. Не смей. Стреляй в меня.

Девушка, пользуясь моментом, в страхе побежала прочь. Джеймс, не ожидая подобного, мгновенно перевел пистолет и выстрелил. Пуля попала в стекло, разбив его вдребезги. Никто внутри не пострадал, но девушка упала. Может быть, просто от страха, а может, Джеймс попал в нее. Увидев это, я закричал и в ярости бросился на него. Джеймс не успел вернуть на меня прицел, как я с разбегу сбил его с ног. Мы упали в снег, и пистолет отскочил в сторону.

Я изо всех сил бью Джеймса по лицу правой рукой. Каждый мой последующий удар становится все сильнее и сильнее. Новый взмах и удар, но Джеймс останавливает обеими руками мой кулак. Он смотрит на меня глазами, налитыми кровью. Двумя ладонями крепко держа мою руку, он резко делает ими толчок в мою сторону. Я отклоняюсь назад, и Джеймс в этот момент бьет меня ступней в грудь, а я падаю навзничь на землю.

Джеймс встает и со всей силы пробивает мне мыском по лицу. Я ударяюсь виском о твердый снег. Он снова атакует и бьет меня ногами по ребрам со словами:

– Ты не должен был!

Я понимаю, что проигрываю. Джеймс хватает меня сзади руками и начинает душить. Силы покидают меня. Перед глазами все плывет: люди, деревья, звезды. В последний момент я бью Джеймса локтем и попадаю ему в пах. Он отпускает меня, и я лечу лицом вниз. Подтянувшись на двух руках, я встаю в полный рост и хватаю его за горло. Джеймс пальцами давит мне на глазные яблоки, постепенно ослабляя мою хватку. Следом он ударяет мне коленом в живот. Я чуть приседаю, Джеймс хватает меня за волосы, прижимает к себе и начинает поочередно то левой, то правой ногой бить меня туда, где располагается грудина и солнечное сплетение. Он сильный противник. Но у меня нет выбора. Я обещал, что буду драться насмерть, до последней капли крови.

Следующий удар коленом Джеймс наносит мне прямо по лицу. Я снова падаю навзничь. Мои губы разбиты, и из носа хлещет кровь.

– Добей его. Чего же ты ждешь? – приказывает Джеймсу один из стоящих в толпе.
– Ты? Так, значит, тебе все еще не все равно? – не поворачивая головы, спрашивает Джеймс таинственного незнакомца.
– Все равно ли мне? Мне никогда не было все равно. Но ты нарушаешь правила. Ты обязан был защищать правду.
– Я делал это! Делал то, что вы просили!
– Ты жалкий человечишка. Мы понадеялись на тебя, доверили в твои руки нашу власть, но ты все испортил. Думаешь, все закончилось? Скоро прибудут люди, они не должны узнать о нас. Твоя задача была предельно проста. Ты должен был хранить молчание в этом мире.
– Послушай, мне это удавалось, но…
– Сегодня ты проиграл. И нам решать, что будет дальше, не так ли? Вы были нашими глазами и прикрытием. Мы получали то, что нам нужно, а вы убирали свидетелей. Это наша миссия, и на тебя была возложена огромная ответственность. Но ты не выдержал эту битву, и сейчас осталось сделать последнее. Добей его. Или мы уничтожим тебя.
– Да пошли вы все – сказал я обоим c улыбкой на лице, быть может, уже просто от безысходности.

В толпе появляется девушка. Она подходит и встает рядом с Ребеккой. Джулия, она смотрит на меня с застывшим от ужаса взглядом, а я молчу, просто гляжу в ее прекрасные карие глаза.
 
– Джулия, – кто-то позвал ее сзади.
– Нет! – закричала она. – Вы всю жизнь заставляли меня делать это! Вы причиняли мне боль! Нет!
– Таков наш закон! Мы не можем надолго входить с ними в контакт. Ты уже нарушала правила, и теперь все узнают о нас. Больше мы никогда не появимся на этой планете. Все закончится здесь и сегодня.
– Убирайтесь! Оставьте меня!
– Ты получила тогда приказ и ослушалась его! И делаешь то же самое сейчас.
– Я больше не подчиняюсь вам!
– Я уничтожу тебя! Ты слышишь меня?!
– Тогда и меня тоже, – вступилась за нее Ребекка.
– Что?
– Я останусь с ними, – ответила Ребекка и подошла к высокому мужчине. – Я никуда не пойду! – в ярости сказала она ему в лицо. 
– Уйди с дороги – говорит ей один из них.
– Не трогайте его! – стиснув зубы от злости, отвечает Джулия.

В мгновение ока две прекрасные девушки преображаются в ярко-синие гуманоидные фигуры. У них исчезает одежда, кожа, нос, губы, остается лишь безликое голубое тело, а вместо рта появляется нечто, напоминающее собой маленькую пещерку, которая, приоткрываясь, таит внутри себя бездонную пустоту; вакуум, где, кажется, нет ничего. Одно из существ, что раньше было Джулией, обернулось и безмолвно посмотрело на меня. Я тоже молча взглянул на него, затем вернул взгляд на Джеймса и гордо сказал ему:

– Погнали!

И вместе с двумя гуманоидами мы одновременно сорвались с места, дабы ринуться в величайшее сражение в нашей жизни.

Опираясь на руки, я чуть приподнимаю тело, зачерпываю ногой снег и бросаю его со всей силы Джеймсу прямо в лицо. Следом я прохожу корпусом ему в ноги, пытаясь повалить его на землю. Джеймс не поддается этому, и тогда я зубами вгрызаюсь в ногу соперника. Он орет от боли, но быстро приходит в себя, перекатывается на спину, хватает меня за куртку и поднимает с земли. Я правой рукой хватаю его за щеку и тяну на себя. Долго мы стоим в таком положении и не можем пересилить друг друга. Мне удается высвободиться, я хватаю Джеймса за воротник и со всей силы бью его головой в переносицу. Джеймс отскакивает назад. Я, замахнувшись, наношу хук справа. Джеймс уворачивается и, блокируя мой второй удар, бьет меня кулаком в подбородок. Я удерживаюсь на ногах и отвечаю тем же. Джеймс бьет прямо в печень, я следом попадаю ему кулаком по зубам, он еще раз блокирует мой удар и отвешивает хук слева мне по голове. Следующий мой удар Джеймс минует, быстро присев и увернувшись от него. Мне не удается сделать того же, и его кулак проходит вскользь по моей щеке. Я клонюсь в сторону, и Джеймс делает ловкий прием. Правой ногой он бьет меня в область, где находится ахиллово сухожилие. Удар сбивает мою ногу в сторону, я моментально теряю равновесие и падаю.

А они, Джулия и Ребекка, бьются насмерть с ними – с теми, кто решает судьбы других: кому жить, а кому умереть. У них нечеловеческая сила. Одна из них бьет другого ногой с такой силой, что тот отлетает на десять метров в сторону, а вторая хватает руками противника, поднимает его над собой и швыряет в снег. Но он встает, берет ее за горло и пригвождает к дереву. Ребекка спешит на помощь. Она тащит двумя руками врага на себя, и тогда Джулия, высвободившись, наносит с огромной силой удар противнику по лицу, а следом отходит назад, останавливается на одном месте и, сжимая кисти, выстреливает в гуманоида мощным белым сгустком энергии, отчего тот падает в агонии на землю, пролетая десятки метров по воздуху. Они побеждают, берут над ними верх.

Джеймс достает из куртки нож. Я понимаю, что ничего не могу сделать. Мой враг оказался слишком силен.

– А знаешь, Джеймс, в одном ты оказался прав. Мы действительно уничтожили все в этом мире. Мы убили всех. Остались только они, люди звезд. Оставим хотя бы их в покое…
– Да, Фрэнк, – тяжело вздыхая, говорит Джеймс. – Да. Прощай.

Джеймс делает взмах ножом и готовится нанести по мне удар. Неожиданно сбоку на него набрасывается Том. В ярости он с разбегу толкает его в сторону, и Джеймс падает в снег.

– Том, а ты откуда? – в недоумении спрашиваю я.
– Куда ж ты без меня? – улыбаясь, гордо отвечает веселый Том.
– Том, сзади! Аккуратно!

Джеймс внезапно бьет Тома кулаком по затылку, а следом хватает и ударяет его со всей силы головой об дерево. Том падает почти без сознания на землю.
Я вижу на снегу нож. Джеймс стоит в пяти метрах от меня. Но он не атакует. Его внимание останавливает пистолет, что лежит вдалеке.

– Давай! – кричу я Джеймсу.

Рука подхватывает нож, и я мчусь к нему навстречу. Джеймс прыгает в сторону, хватает ствол и поворачивается ко мне. Я бегу со всех ног из последних сил, что еще остались во мне.

Джеймс поднимает руку и спускает курок. Пуля пробивает мое тело насквозь, но я не останавливаюсь и продолжаю бежать. Новый выстрел – и патрон попадает мне прямо в сердце. Я толкаюсь левой ногой, взлетаю в воздух и влетаю на полном ходу в Джеймса. Нож на всей скорости врезается ему в грудь.

Джеймс падает на колени прямо передо мной. В моем теле две пули, но я не чувствую их. Медленно я поднимаю пистолет с земли и направляю его на Джеймса.

– Давай стреляй, – говорит мне сквозь зубы Джеймс, поднимая кверху глаза. – Стреляй, чего же ты ждешь?

Но я не стреляю. Вместо этого я просто смотрю на Джеймса, целясь пистолетом ему в лоб. Джеймс снова пытается что-то сказать, но у него не получается. Его глаза закатываются, он начинает терять сознание и падает возле моих ног. Больше он не подает никаких признаков жизни.

Я поворачиваюсь и отхожу в сторону. На меня смотрят люди. Их так много здесь. Передо мной поднимают ту девушку, в которую стрелял Джеймс. Кажется, с ней все хорошо, и пуля не попала в нее.

– Как вы? – тихим голосом спрашиваю я ее.
– Все хорошо, – сквозь слезы отвечает она. – Спасибо вам, боже мой, спасибо!

Я улыбаюсь и сажусь возле дерева, медленно сползая вниз. Теперь я умираю по-настоящему. Но смерть кажется мне такой легкой, такой немучительной. Я смотрю впереди себя на падающий снег, и мне так хорошо.

Слышны звуки сирен. Недалеко встает и смотрит на меня с ужасом Том. Нас окружают люди. Сквозь толпу прорываются два человека. Это мои родители. Они тоже тут. Наверное, кто-то рассказал им о том, где я. Возможно, это был Хэнк. Да, все собрались. Все пришли.

Мама с папой подбегают ко мне, что-то говорят, но многого я не могу расслышать. Но здесь есть кто-то еще: я чувствую это. Джулия, она стоит прямо надо мной вновь в своём человеческом обличье. 

– Это ты? – еле-еле спрашиваю я ее, напрягая связки. – Ты… Ты помнишь меня?
– Я лишь помню смутные обрывки воспоминаний своих прошлых жизней. Это была не я.

Мои родители молча смотрят то на нее, то на меня и плачут.

– Зачем ты спасла меня?
– Фрэнк, – тихо ответила она, – прости меня. Прости, если причинила тебе такую боль. Кажется, я начинаю что-то вспоминать. Одна из миллиона жизней, и только она мне почему-то помнится больше, чем другие. Наверное, это и есть та, о которой ты говоришь.

Она нежно коснулась рукой моего лица.

– Прости меня. Я… я не могла остаться. Они заставили меня, заставили покинуть этот мир.
– Правда? Но мы увиделись, наконец-то мы встретились, милая.
– Он умирает, – сквозь слезы говорит мама.
– Да, – отвечает Ребекка.

Папа прижимает голову мне к груди, из которой течет кровь.

– Помогите ему, пожалуйста! – умоляет мать, глядя на людей, окруживших нас.

Ребекка кивает головой и отвечает:

– Мы… мы можем…
– Нет! – приказывает ей высокий мужчина.
– Да! Мы больше не служим вам, – отвечает она ему.
– Джулия, ты готова?
– К чему?
– Мы можем помочь, – обращается Ребекка к маме.
– Как? – с надеждой спрашивает она.
– Мы возьмем его с собой.
– Тогда и нас возьмите! – в слезах говорит отец.
– Да, но вы больше не сможете вернуться сюда никогда. Только так мы можем спасти Фрэнка. Только так…
– Я готов, – отвечает папа. – Мы все готовы.
– Ребекка, – в последний раз окликает ее мужчина, он лежит поверженный на земле, снова приняв человеческую форму, и тяжело дышит. – Не надо.

Она поворачивается и тихо отвечает ему:

– Прощайте.
– Давайте руки, – обращается Ребекка к моим родителям.

Они молча протягивают свои ладони.

– Стойте! – кричит Том. – Я тоже с вами! Если вы не против, конечно.
– Не против, конечно, – отвечает Ребекка.
– А, полетели на хрен отсюда, – говорит весёлый Том, доставая бутылочку своего любимого виски и, делая, наверно, последний глоток в своей жизни. – Фрэнк, ты молодец, – показывает он мне большой палец.
– Ты тоже ничего, – шучу я в ответ.

Папа, мама, Том и Ребекка соединяют друг с другом руки. Ребекка обращается к Джулии:

– Мы ждем вас.
– Да, – отвечает она.

Затем Ребекка закрывает глаза. Четыре человека буквально испаряются на глазах изумленных людей. Они превращаются во множество ярких огоньков света. Каждый отличается от другого по цвету. Розовый, белый, красный, зеленый, голубой – и все они будто сообща взлетают к небу.

– Это самое красивое, что я видел в своей жизни.
– Мы скоро присоединимся к ним. Знаешь, я все больше начинаю вспоминать. Такого со мной раньше никогда не было.
– Все хорошо. Главное, ты здесь.
– Собака Джесси, – улыбаясь говорит Джулия, глядя в мои глаза.
– Да. Собака Джесси, – медленно раздвинув губы и улыбнувшись в ответ, говорю я Джулии свои самые последние слова. 

Больше я уже не могу ничего сказать. Смыкая веки, я начинаю терять сознание и медленно погружаюсь в вечный сон. А дальше мы вдвоем исчезаем, превращаясь в такие же красивые разноцветные лучики света, и вместе уносимся к небу.

– Мама, смотри! – показывает на нас пальцем изумленный мальчик.

Люди, не отрывая глаз, смотрят на красивейший фейерверк в их жизни. Кажется, мы всем подарили прекрасный праздник.


                ***
Проходит время. Ночью на берегу моря стоит одинокая женщина. Ее зовут Эмма. Она поднимает голову и смотрит на прекрасное звездное небо. Смотрит и улыбается, зная, что где-то там мы все.

А где-то там, в глубине космоса, есть затерянное место, полное изумительного ярко-желтого света. Это материя, газ, созданный миллионами звезд. Они рассеивают его в пространстве, создавая исполинские облака и туманности, которые объединяются в колоссальный туннель. Туннель, идущий сквозь всю галактику. И он не имеет конца, а простирается все дальше и дальше, будто уходя в бесконечность. А его края вдоволь усеяны бесчисленным множеством самых разных звезд, светил любых форм, цветов и красок. Тот самый туннель, про который она рассказывала мне в детстве. Он действительно существует. Я медленно вхожу в него и разгоняюсь. И те звезды, что по краям, о да, все они там, проносятся мимо, а я улетаю дальше по туннелю, туда, где ждет меня Джулия, чтобы продолжить тот бесконечный полет, но только теперь уже вместе…