Б. Глава третья. Главка 1

Глава третья


     – Итак, давайте уточним, – Рудольф откинулся назад и, сложив пальцы домиком, приложил их, по давней своей привычке, к кончику носа. – Вы утверждаете, что всё произошло в течение… скольких минут? Пяти? Семи? Может быть, больше?
     И он устремил пронзительный, словно просвечивающий насквозь взгляд на сидевшего напротив него свидетеля. Свидетель был далеко не из приятных. За долгие годы Рудольфу доводилось сталкиваться с самыми разными типами людей. И он привык чётко классифицировать их по умению давать показания. Разновидность, с которой он имел дело сейчас, была, пожалуй, наихудшей. Нервная, утончённая, творческая натура; не может ничего утверждать наверняка; постоянно путается и отказывается от собственных слов. В общем, сплошная морока.
     – Больше? – переспросил Петя. Руки его неудержимо тянулись к волосам, и он постоянно их отдёргивал. – Н-нет, я не говорил, что это заняло… пять или семь минут. Я вообще ничего не говорил о времени.
     – Ничего не говорили? – Рудольф краем глаза посмотрел на свои записи. – А как же вот это: “Всё случилось очень быстро, я даже не успел опомниться”?Очень быстро, Пётр Васильевич, предполагает, что прошло совсем немного минут.
     – Н-да, но я не имел в виду… я хочу сказать, что не засекал время.
     – Разумеется, я же не говорю, что вы должны были его засекать. Просто, по вашим ощущениям, сколько его прошло?
     – Ну… – музыкант замялся, бесшумно зашевелил губами, словно подсчитывая. – Думаю, не больше десяти минут на всё.
     – На всё? Не могли бы вы выразиться точнее?
     – То есть… с того момента, как я услышал шум, и до того момента, как прибыла полиция… – столь длинная связная фраза далась допрашиваемому нелегко. – Думаю, что прошло как раз минут десять.
     – Так-так, – Рудольф сделал пометку. – Десять минут, значит. – Он сверился с полицейским протоколом. – Наряд прибыл на место в девятнадцать пятнадцать. Значит, впервые вы заметили жертву и нападавших в районе девятнадцати ноль пяти. Вы согласны с этим?
     Петя заёрзал на стуле.
     – М… Не знаю, мне кажется… мне казалось, что было несколько раньше, да, определённо, немного раньше.
     – Насколько раньше?
     – Ну, может быть, половина седьмого или без четверти…
     – Вот как? Так вы всё-таки смотрели на часы?
     Петя опустил голову.
     – Н-нет, не смотрел.
     – Тогда с чего вы взяли, что было меньше пяти минут восьмого?
     – Ни с чего… Мне просто так казалось.
     – Казалось, – нахмурился Рудольф. – Казалось нам не поможет, Пётр Васильевич. Я склонен доверять протоколу.
     Они помолчали. Старший следователь задумчиво смотрел на спутницу свидетеля, которая, с тех пор как они зашли в кабинет, проронила от силы несколько слов. Вообще-то он не любил присутствия “сопровождающих” при снятии показаний и обычно просил их подождать в коридоре. Но девушка заверила его, что может оказаться полезной. Настало время это выяснить. 
     – Хорошо, давайте оставим пока что вопрос о времени, – он подался вперёд и положил руки на стол. – Расскажите мне поподробней об этом вашем Павле. Как я понимаю, именно его вы считаете участником нападения?
     Взгляд его был направлен на Полину, которая сочла необходимым ответить.
     – Совершенно верно, – подтвердила она. – Петя… то есть Пётр Васильевич уверен, что видел именно Павла.
     – Вы действительно уверены, Пётр Васильевич? – не глядя на свидетеля спросил Рудольф.
     – Да, то есть… понимаете, господин следователь, он всё-таки стоял не прямо передо мной. Там было некоторое расстояние… и немалое всё же. Но это была его внешность и его голос.
     – Я понял, – хмыкнул Рудольф. – Только, пожалуйста, не называйте меня “господин следователь”. Мне это не по душе. Просто Рудольф Романович. И к тому же, – добавил он как бы между прочим, – я – старший следователь. 
     Петя смутился и сильно покраснел.
     – Итак, вернёмся к нашему подозреваемому. Что вы можете о нём рассказать?
     Полина пожала плечами.
     – Честно говоря, даже и не знаю, Рудольф Романович. Мы с ним и не говорили почти. Так, здоровались только. Он не производит впечатление… общительного человека.
     – Однако вы играете с ним в одном оркестре. Не может быть, чтобы совсем ничего не было известно.
     – Дело в том, – тут она немного смутилась, – что я пришла в оркестр совсем недавно. Ещё не успела как следует кого-либо узнать.
     – Понятно… – задумчиво кивнул Рудольф. Он не спускал с девушки глаз. Пожалуй, её нельзя было назвать красивой, но что-то такое в ней было. Изюминка, как принято говорить. “Ты на работе, – мысленно одёрнул он себя. – Помни, что ты на работе”.
     – Ну а вы, Пётр Васильевич, – повернулся он наконец к Евстигнееву. – Как давно вы стали участником оркестра?
     – Я… не так чтобы давно. Скоро будет год. И мне тоже почти ничего не известно об…об этом человеке.
     – Понятно, – нахмурился Рудольф.
     – Возможно, вам стоит поговорить с руководителем оркестра, – робко предположила Полина. – Он, наверное, знает больше, чем мы.
     – Да, скорее всего. Но это подождёт, на самом деле. Сейчас нам необходимо подумать, какие доказательства возможно собрать, – с этими словами он встал из-за стола, давая таким образом понять, что разговор окончен.
     – Вы позволите вопрос? – Полина смотрела на него снизу вверх, и он на мгновение ощутил себя учителем в школе.
     – Валяйте.
     – Я понимаю, у вас тайна следствия и всё такое, но… что случилось, когда приехала скорая и полиция? Его удалось спасти?
     – Ах, вы о пострадавшем. Можете не волноваться, он выжил. И даже не слишком покалечен, сравнительно, конечно. Он сейчас в больнице, и пробудет там несколько дней. Но жизни его ничто не угрожает.
     – Слава богу! – дружно выдохнули Полина и Петя.
     – Да, можно и так сказать, – Рудольф потёр подбородок. – Вот только… он не хочет ничего говорить. Я уже побывал в больнице и попытался снять с него показания. Но молчит, как рыба.
     – Может быть, его запугали? – предположила Полина. 
     – Скорее он сам себя запугал, – саркастически ответил следователь. – Это ведь народ такой, что угодно там себе навоображает. Впрочем, тут уже моя забота – вытащить из него хоть что-нибудь. Так или иначе, – с этими словами он протянул Пете руку, – я должен поблагодарить вас, Пётр Васильевич, за чрезвычайно ценные сведения. С их помощью, думается, мы сможем прижать негодяев к стенке.
     Петя слабо ответил на пожатие, хотя было заметно, что благодарность Рудольфа пришлась ему по душе.
     – Теперь позвольте откланяться. Я провожу вас сейчас к нашему художнику-криминалисту, он с ваших слов нарисует портрет подозреваемого.
     Они вышли из кабинета. Пока Рудольф возился с ключами и запирал дверь, Полина тихонько шепнула Евстигнееву:
     – Боюсь, Михаил Павлович будет совсем не в восторге от этой истории.
     Раскрасневшийся Петя, польщённый этой её доверительностью, воодушевлённо зашептал в ответ:
     – Да уж, я представляю… Ну а что поделаешь, мы ведь просто выполняли свой долг.
     – Свой долг… – задумчиво повторил Полина. – Конечно, долг. Только сейчас я что-то уже не так в этом уверена.