Мельничиха. Глава -10

Мельничиха. Глава -10.

Настя с малышкой Алёнушкой спали в просторной Настиной опочивальне, а Авдотья с Трофимом заполночь чаёвничали в общей кухне. Дверь в Настёнину комнату на всякий случай оставили открытой…
Трофим заварил душистый чай с травами. Даже аромат его уже целительно действовал на человека. С каждым глотком дневные тревоги, усталость и пережитые страхи уходили всё дальше из душ Авдотьи и Трофима.
- А ты знаешь, зятёк, - лукаво улыбнувшись, вдруг шепнула Авдотья, бросив по-молодому игривый взор на Трофима, - сынок –то боярский в срок родился… А когда звали меня, утверждали, что недоношенный…
- Да ну… -  вроде бы с сомнением спросил Трофим, но по тому, как он взглянул на неё, Авдотья поняла, что зятя её слова ничуть не удивили. – Выходит, шалун – молодой барин, однако… И направо, и налево одновременно ходил…
- Что вы так расшумелись?
Ни Авдотья, ни Трофим не заметили, как на пороге возникла Настёна…Оба одновременно тревожно взглянули на Настю: не услышала ли она их разговора? Но на лице Насти не дрогнул ни один мускул… Наоборот, лёгкая улыбка играла на её губах…
- Дитё разбудить хотите? Еле убаюкала… - в словах молодой матери чувствовался лёгкий упрёк, но улыбка на губах говорила, что ворчит она скорее для порядка… - Спасть пора, полуночники…
- Сейчас идём, - одновременно откликнулись Трофим и Авдотья.
-Ну, вы и спелись! – покачала головой Настёна. И все трое счастливо рассмеялись, шикая друг на друга, прикладывая пальцы к губам, стараясь не разбудить малышку.
Настя зевнула, прикрыв рот рукой.
- Всё, пошла спасть… И вы давайте не засиживайтесь…
- Уже идём, только посуду уберу, - откликнулась Авдотья, - ты-то чайку не желаешь?
- Спасибо, бабуля, я спать, - повторилась Настя. – Покойной всем ночи…
Настя удалилась в свои покоя, тихонько прикрыв дверь. Но как только дверь за ней закрылась, прекрасное и доброе лицо молодой женщины изменило обычное благодушное выражение. Глаза недобро сверкнули. А улыбка прекратилась в кривую некрасивую гримасу. Что-то ведьминское промелькнуло на её милом, всегда приветливом лице…
- Значит так, Пётр Ильич…- едва слышно – одними губами, стараясь не разбудить Алёнку, прошипела она. – Не мне одной вы голову морочили… Посмеялись, значит, и над княжной, и над холопкой… Как же вы высоко себя цените… Ух, и отольются Вам, барин, слёзы девичьи…
Перед взором Насти неожиданно и очень явственно возникла картина: красавица княжна Луговецкая, вся в слезах, обнимает статного чернокудрого гусара, тот отталкивает девушку, взлетает в седло. Даёт шпоры коню, жеребец мчится, поднимая копытами клубы пыли и быстро исчезает вдали…
Настёна мотнула головой, прогоняя нежданно сковавшую её дремоту…
- Приснится же такое, - пожимая плечами, пробормотала она. – Вот ведь как утомилась – на ходу сон сморил… А ведь, как наяву, видела…
Но тут же её внимание было привлечено движением ребёнка в колыбели, девочка взмахнула во сне ручками. Настя склонилась над колыбелью дочурки.
- Спи, моя хорошая, спи, доченька, - Настёна покачала колыбель, малышка сладко чмокала губками во сне. Настя с умилением и любовью глядела на девочку. И эта любовь в её сердце росла, ширилась и переплеталась с тем чувством, которое она уже давно начала испытывать к Трофиму. Настя самой себе не могла объяснить, когда чувство благодарности и уважения к её неожиданному супругу переросло в самую настоящую горячую любовь, которой она не испытывала к Петру, и в которой она не решалась признаться мужу, боясь, что он воспримет её скоропалительную любовь за легкомысленность и несерьёзность, а может, и того хуже – как способ изгнать из души чувство к другому мужчине…
…Вдруг какой-то шорох в углу комнаты привлёк внимание Настёны. «Кошка, что ли, прокралась в покои, где потеплее?» Прищурив глаз, Настя разглядела… Антошку.  Поняв, что он замечен, Антошка медленно подошёл к Насте. Глаза его глядели испуганно и насторожённо.
- Ругаться будешь? - исподлобья глядя на мачеху, глухо поинтересовался малыш.
- Ну, что ты, сыночка? - ласково успокоила его Настя. – Ты не забыл: ты мой старший сынок?
Антошка кивнул, сглотнув слюну.
-Ну, что? Одному страшно? – она привлекла мальчика к себе, прижала к груди. – Хочешь остаться с нами?
Антон беззвучно кивнул.
- Ладно, - махнула рукой Настя, - полезай к стенке. Только, чур, не лягаться!
Антошка тихонько засмеялся и рыбкой скользнул под одеяло, удобно устраиваясь у стенки. И почти тут же закрыл глаза, сморённый сном, с которым так долго боролся, едва успев шепнуть, улыбаясь Настиной шутке:
- Что я жеребёнок что ли, чтобы лягаться?..
А ещё через несколько мгновений угомонилась и сама Настя, и только счастливая улыбке, не сходившая с её лица даже во сне, говорила этому миру, как она счастлива…

***********************************************************

- Да успокойся ты, Трофим, здесь они все, - заглянув в комнату к Настёне и сделав знак зятю не шуметь, едва слышно проговорила Авдотья. – Куда бы Антошка мог деться?
Она усмехнулась, с нежностью глядя на внучку и её малышей.
- Ну, слава Богу, - выдохнул Трофим. – Пусть спят. Пошли и мы приляжем, а то светает скоро… Только дверь оставь открытой…
Авдотья, перекрестив Настёну, отправилась в свою светёлку. Вдруг остановилась на полпути…
- Вот что ещё, Трофим, - запнулась на мгновение, но собравшись с мыслями, приглушив голос, сообщила Авдотья, - Забельские-то вправду белёсые все да синеглазые, и Мария – им подстать, а мальчишечка чёрненький, и глазёнки чёрненькие… Оно, конечно, может ещё и поменяться… Но что-то мне подсказывает, что вряд ли…
Трофим, приподняв удивлённо брови, понимающе хмыкнул, покивав головой, как бы подтверждая небезосновательность сомнений тёщи… Авдотья, причмокнув губами: «Так-то, зятёк…» - отправилась – таки спать…
А Трофим ещё битых полчаса стоял, глядя на спящих жену и детей, усмехаясь в усы каким-то своим, судя по выражению лица, очень приятным мыслям…
Через несколько дней Алёнку крестили в храме монастыря Успенья Пресвятой Богородицы. Крёстными девочки стали игуменья Наталья и боярин Илья Петрович Забельский.
Остальные члены семьи Забельских никак с Волковыми не пересекались. Даже в большие церковные праздники, когда нельзя было не увидеться, ибо мимо церкви ни один житель села пройти не мог, Волковы и Забельские лишь издали чинно раскланивались. Только Мария, бывшая в неведении о причине прохладных отношений двух семейств, всегда пыталась выразить своё доброе отношение в Авдотье. Она не гнушалась подойти к старухе, обнять и в очередной раз поблагодарить старую повитуху за спасение жизней – своей и сына. Поскольку Авдотья, вполне довольная оплатой своего труда, денег не брала, у Марии всегда был для старухи какой-нибудь приятный подарочек.

Иллюстрация из интернета.