Глава I
Весна 2016-го выдалась, что называется, на ура. Стояла потрясающе солнечная и тёплая погода. Жить было хорошо и жизнь была хороша. Но безоблачной жизни не бывает по определению. Тут уж как в старом бородатом анекдоте про пожарника, который пишет письмо маме: “Мама! Служба у меня отличная! Кормят, поят, одевают, спим целый день, но как пожар – хоть увольняйся!” Вот так и у меня. Звонок домофона застал меня в постели.
- Кто? – спросил я в домофон хриплым после сна голосом.
- Почта! – ответил с улицы густым басом мужской голос.
Покосился на часы, висящие на стене. Половина девятого утра. Почему-то пароль “Почта” подействовал на меня магически. Нажал кнопку на трубке домофона. То, что сегодня воскресенье и почта по определению не работает, даже не подумал. Ну почта и почта. Сейчас рассуют по ящикам рекламные буклеты да квитанции об оплате и свалят. А голос у почтальона знатный! - отметил я про себя. Надев спортивные брюки, потянулся, сладко хрустнув растягивающимися связками. Посмотрел в зеркало на своё отражение. Ну и рожа у тебя, Шарапов. Ладно. Сойдёт. Направился в ванную. Звонок в дверь застал меня в тот самый момент, когда щётка с зубной пастой уже начала свою работу. Тьфу! Вашу мать… - выругался я про себя. Сплюнул пасту зачерпнул пару ладоней воды прополоскал рот, утёрся краем полотенца и пошёл открывать. Передо мной стоял молодой парень в синем комбезе и такого же цвета кепке с длинным козырьком. Протянул мне планшет с листочком и пробасил низким басом, явно не соответствующий его телосложению:
- Виктор Степанович? Вот здесь распишитесь, пожалуйста!
Ну и голос!!! Кивнув головой поставил закорючку возле галочки со своей фамилией, посмотрел на него, всё ещё удивляясь его низкому, густому голосу, который пароходным гудком прогудел в подъездной тишине. Казалось, даже тело почувствовало вибрацию. Парень протянул мне пакет пробасил дежурное “До свидания” и тут же, как-то ловко развернувшись, не дожидаясь ответа громыхая побежал по лестнице вниз. А я, пробурчав ему в след не менее дежурное до свидания, бегло взглянув на конверт, постояв ещё секунду закрыл дверь. Что это был за пакет и от кого - гадать смысла не было. Получал такие пакеты только от своего дорогого и горячо любимого МО РФ. Открыв, обнаружил в нём, как всегда, полноразмерный лист формата А4, на котором в две строчки было написано, что мне предлагалось явиться в сборный пункт по такому-то адресу такого-то числа. Всегда думал, и не жалко воякам тратить целый лист бумаги ради двух строчек и ещё платить деньги за заказное письмо? Улыбнуло. А печатей-то, печатей! Вот любители бюрократии. Бросив пакет на журнальный столик пошёл доделывать свои дела. Когда щётка снова заелозила по зубам, в голове забилась мысль. Что-то здесь не так! Что не так? Парень, что принёс конверт? Обычный парень. Худощавый. Высокий. Ну да, голос не обычный. Это факт. С таким голосом и почту разносит! Ему бы на сцену. Такие голоса наверняка далеко не у каждого. Что с ним ещё не так? Синяя форма, кепка… Обувь. Почему он так громко стучал обувью, сбегая по лестнице? А вот этот знакомый скрип… Обувь. Чёрт возьми, обувь! Щётка остановилась. У меня молнией блеснуло в голове - он был в армейских берцах! И этот поворот на месте, шустро, по-военному! А планшет-то как подал! Левая рука вдоль тела, прижата к корпусу, правая рука чуть согнута в локте, стоит ровно, не шелохнётся… Ещё стрижка! Затылок бритый на военный манер! Вот чёрт! Вытерев руки полотенцем выскочил в комнату и схватил конверт в руки. Печати! На конверте куча печатей, а почтовых нет! Это уже интересно. Ещё раз перечитал текст. Текст обычный. Прибыть нужно завтра, в понедельник. Адрес тот же. Ладно. Прибудем. А почтальон то и не почтальон вовсе, подумалось мне, на службе паренёк! Военный!
Глава II
Весь день прошёл в раздумьях и сборах. Какая-то не оформившаяся мысль не давала покоя. То ли предчувствие какое, то ли необычность пакета, то ли из-за странного почтальона, то ли из-за скомканного утра… Не понимал. Очередное предложение явиться в точку сбора все участники группы, и я в том числе, всегда получали по почте буквально за сутки до выхода. Почему в этот раз пакет принёс военный? Может, на почте сэкономили? Оказался прав. Сокращение расходов заставило отказаться от услуг почты. Вот так просто и банально. А я-то голову ломал! Секрета из сборов не делали. Секреты начинались потом, когда по прибытию на точку сбора мы получали подставные документы и вместе с ними билеты на самолёт в какой-нибудь забугорный город Мухосранск, в котором нам предстояло выполнить… но и об этом мы узнавали только по прибытию в тот самый город. Обычный с виду человек вполне обыденно встречал нас, привозил, как правило, в недорогую гостиницу, где мы проводили несколько дней под видом заскучавших туристов. Ну а потом мы садились в микроавтобус под управлением обычного с виду водителя и уезжали. Нас везли как правило, на военную базу где-то далеко за городом, где мы получали экипировку, вооружение и вводный инструктаж. Обычно мрачные и деловые пузатые типы в погонах кратко излагали нам суть операции, тыкали пальцами в карту, деловито постукивали карандашами по краю стола и курили сигары. Почему эти пузаны, попадая за рубеж, вдруг берут западную голливудскую привычку курить сигары? Пузаны твердили нам о неразглашении и прочей само-собой разумеющейся чепухи, которую мы за нашу многолетнюю службу в рядах специального отряда “Призрак” слышали не раз. Потом генералы вручали нам пакет с секретными документами, планом действия и отправляли нас дальше. До точки добирались по-разному. Реже, в открытую на вертолёте, чаще на машине, ночью. А бывало, что большую часть пути приходилось ползти чуть ли не на пузе, чёрт знает по каким гиблым местам. Менялись боссы, базы, гостиницы, страны, а наша группа в составе шести человек не менялась, как не менялась и точка сбора. Собирались во дворике старого обшарпанного и обветшалого от времени районного военкомата. Поговорить, погалдеть. Погалдеть откровенно и по-хамски. А дружили мы крепко! С Михаилом с самого детства, вместе росли в одном дворе. Я был на полгода старше. Вместе с ним поступили в Военно-Морскую академию, из которой вышли неоперившимися тогда ещё младшими летёхами и получили распределение на Тихоокеанский флот, в ОБ ПДСС (Отряд борьбы с подводными диверсионными силами и средствами), где и попали под командование тогда ещё старшего лейтенанта Колмогорова. Там же познакомились с его другом, Николаем. Они были старше нас на пару лет. Через пару месяцев в наше звено пришёл совсем невзрачный и худющий Алексей. А ещё пару дней спустя к нам прикомандировали Андрея, медлительного и добродушного парня. В этот же год, осенью 1991 года, распалась наша огромная страна. Раскололась на враждующие лагеря. Криминал поднял голову. Процветал рэкет и бандитизм. Поэтому если мы собирались на какой-нибудь праздник, то праздновали широко, с размахом. С размахом, это не про деньги, нет. Это про руки. Молодость так и била ключом! Почти каждая наша гулянка заканчивалась приключением, после которого кто-то из нас обязательно светил фонарём под глазом или красовался синяком. В те годы найти приключения на пятую точку не составляло труда. Братки и криминал были повсюду. Кто-кто, а они не любили и не принимали никакого инакомыслия. Любой не из их круга был чужой. Они были хозяевами жизни. Они были кузнецами нового мира. Они не признавали законов. По их мнению, они и были закон. А мы были молодыми и дерзкими. И тоже не любили инакомыслия. Мы привыкли выполнять приказы и быть готовыми защитить Родину. Защитить пусть даже ценой собственной жизни. Нас так учили. Мы принимали присягу. А в молодости всегда кажется, что всё ещё впереди, всё ещё будет. И ощущение бессмертия и бесконечно долгой жизни, порой, затмевало не только рассудок, но и инстинкт самосохранения. У нас всегда находились аргументы против беззакония братков, и на почве наших с ними резких разногласий часто возникали потасовки. Но всё это было раньше. С тех пор прошло много лет. Теперь бывшие братки в большинстве своём крупные бизнесмены и чиновники. А мы… Мы были теми же. Мы защищали Родину. Возможно, не так рьяно, как двадцать пять лет назад. Мы были уже не молоды. Мне, Алексею и Михаилу по сорок три, командиру и Николаю по сорок пять. Для них это был последний год службы. А потом пенсия. Счастливая и беззаботная. Самому молодому из нас, Павлу, двадцать четыре…
Глава III
В 2008 году на высшем уровне были подписаны какие-то неведомые нам документы и наш ОБ ПДСС “Призрак” перестал существовать. По каким-то причинам страна больше не нуждалась в нас. Кончилась привычная и сложенная годами служба. Закончились тренировки по рукопашному бою, погружения, разминирования, стрельбы. Всё то, что мы костерили на чём свет стоит, закончилось в один день. Мы стали не нужны нашей Родине. Нас стали перераспределять кого куда. Часть ушла на доукомплектовку экипажей кораблей, часть осталась на берегу обеспечивать эти самые корабли, несколько человек назначили инструкторами в спорт-роты, а остальных… Мы решили рискнуть и стали остальными. Ходили упорные слухи, что отряд восстановят. И мы надеялись. Нас было пятеро. Сдружившись за несколько лет, решили стоять до конца. И для нас, тех самых остальных, настали чёрные времена. Неизвестность пугала. Тяготы и лишения военной службы это мы с лёгкостью перенесём, а вот неизвестность. Мы уже не тренировались. Всё оборудование шохом-мохом было вывезено с базы и, скорее всего, продано. Мы занимались только тем, что приходили утром на службу и по сути дела сидели там до вечера, охраняя оставшиеся столы, стулья и прочую утварь, которая была не нужна и которую ещё не успели сбыть. Весь день по базе шныряли люди в погонах, по гражданке, что-то носили, ругались, суетились. А вечером мы расходились по домам, в надежде, что завтра случится чудо. Но шли дни, недели, а чуда не происходило.
Оно, то самое долгожданное чудо, явилось нам пару недель спустя, ближе к обеду, одетое по гражданке, с солидным кожаным портфелем, в сопровождении комбрига и командира роты обеспечения. Мы вскочили по стойке смирно. Валерий, наш командир в звании капитан-лейтенант, собрался было отчеканить доклад, но комбриг жестом остановил его. Безо всяких смирно, вольно, разойдись, без предисловий, парень по гражданке подошёл к столу, вокруг которого мы вытянулись по струнке, поздоровался с нами и полез в портфель. Выудив оттуда кипу бумаг бросил на стол и с иронией в голосе сказал:
- Отечеству вы больше не нужны. Ваша служба закончилась, товарищи военные, хотите вы этого или нет! – защёлкнув бронзовую застёжку на портфеле он повернулся и пошёл по направлению КПП. За ним зашагал и комбриг. Командир роты обеспечения пожал плечами и развёл руки в стороны.
- Как закончилась? То есть? – растерянно подал голос Мех, хотя и был готов к такому повороту событий.
- Всё, ребятки, документы в кучу и бегом в штаб, обходной подписывать! – процедил Валера. Развернувшись он пошёл вслед за комбригом и гражданским. Через пол минуты мы наконец вышли из оцепенения. Нам всё было ясно. Мы ждали чего-то подобного, но никак не увольнения в запас. Увольнение в запас означало только одно – привычный склад жизни рухнул. Больше никуда не надо спешить, не надо крутить солнышко на турнике, не нужно больше одевать гидрокостюм и нырять в ледяную воду, не надо ходить в столовую строго по расписанию, не нужно лупить боксёрскую грушу весь вечер, падая от усталости… Какой смысл жизни может быть у человека, который всю жизнь, почти со школьной скамьи, выполнял приказы? В нашем отряде, так уж повелось, простых матросов не было. Не та подготовка. Сундуки (мичмана), что служили у нас в отряде, наравне с нами выполняли программу подготовки, были с нами в абсолютно равных условиях. Не было у нас жёсткого разделения по званиям. Наш командир Валерий Юрьевич, хоть и был старше нас на два года, был нам и командир, и батяня, и кнут, и пряник, и являлся для нас безоговорочным авторитетом. В 1994 году, вместе с другими добровольцами Валера с Николаем были откомандированы в Чечню. Вернулись через полгода. Что там была за жуткая война мы стали узнавать потом. Не война это была вовсе. Резня. Молодых пацанов со всей России везли туда эшелонами! Подсунув молодому пацану контракт на подпись, автоматной очередью выпаливали все блага и преимущества этой службы. Обещали огромные жалования, расхваливая, какие они профессионалы своего дела и как высоко ценит их навыки Родина. А какие могут быть навыки у простого солдата или моряка, которому отроду 19-20 лет? Мозгов то ещё нет. Когда пацаны это понимали, было уже поздно. Возвращались с той войны не все. Далеко не все. На стороне Чеченцев воевали матёрые наёмники со всех стран загнивающей Европы. Их подготовка, специальные навыки, а также опыт настоящей войны, позволял им без труда укладывать наших пацанов пачками. Про ужасы той войны первой Чеченской кампании, как её называют, вам лучше всего расскажут те, кто пережил её. Покалеченные войной пацаны, вернувшись на гражданку, так и не увидели ни больших денег, ни почестей, ни медалей. На гражданке их ждала странная по их меркам жизнь. Большинство из них вернулись инвалидами, а оббивая пороги чиновников жалели, что вернулись живыми. Наша Родина очень быстро забывала своих героев, которых отправляла в бой за правое дело. По её мнению, героями они небыли. Войну же не выиграли! Никто не хотел платить положенную государством пенсию безногому или безрукому двадцатилетнему инвалиду. Так и уходили парни. Кто грузом 200 в цинковом гробу, а кто грузом 300, облачая себя на нищенское существование. Такова была наша Родина в лихие девяностые, будь они не ладны.
Подписав обходные листы, через пару дней получили полный расчёт и убыли по домам. Нужно было искать работу. Выбор был невелик. А кем я мог работать, если всю свою молодость отдал служению Родине? Грузчик? Дворник? Таксист? Ну, моряком можно было как-нибудь устроиться на рыболовецкое судно или в торговый флот. Но пока наших с женой сбережений хватало что бы прожить ещё с полгода в том же русле, поэтому с работой особо торопиться не стал. Надо было привыкнуть к гражданской жизни, войти в колею. Но внутри была пустота. Ощущалось нервное напряжение. Да ещё и в семье начались какие-то непонятные проблемы. Хотя жена и не любила мою службу и всё с ней связанное, отнюдь не обрадовалась, как мне показалось, тому, что я буду торчать дома. Странно…
Глава IV
Однажды вечером, через пару недель после увольнения, зазвонил телефон. Снял трубку. Звонил Валерка, наш командир.
- Даров, Степаныч! - отчеканил он в трубку, - Нужно встретиться, перетереть кое-что.
- Даров, Валерьян! Да без проблем. Еду.
Через пятнадцать минут я уже жал на педаль своей ещё новой, вишнёвого цвета девяносто девятой. Валера жил не очень далеко от меня. Минут двадцать на машине. Подъехав к его дому обнаружил машины своих братьев по несчастью, которые пару недель назад вместе со мной стали не нужны Родине. Ещё один собрат парковался недалеко от меня. Странно. Всех наших позвал. Видимо, повод весомый. Мы поздоровались с Михаилом и вместе поднялись к Валерию. Его жена открыла нам дверь, пригласила войти. За накрытым столом, с бутылкой водки Асланов посредине, сидели Валера, Николай, Алексей. Подсели и мы с Михаилом. Командир налил по рюмочке. Мы переглянулись. Все приехали на машинах.
- Командир, ну ты хоть предупредил бы… - с досадой сказал Колян, кашлянул и опрокинул рюмку.
- На тачке доедем – сказал я, - Валерьян машины посторожит… - запрокинув голову отправил содержимое рюмки в желудок.
- Ага, я посторожу... Хм,ёпт… – ухмыльнулся командир, опрокидывая рюмочку.
Не успели как следует закусить, а Валера наливал по второй. Опрокинули по второй. О деле ни слова. Все молчали, лишь было слышно, как поскрипывают стулья, да вилки стучат о тарелки. Командир налил ещё по одной.
- Есть работа…
Его жена Ксения, видимо, была более осведомлена о предстоящей работе, чем мы, потому как при этих словах отнюдь не заулыбалась, а напротив, помрачнела, закусила нижнюю губу и поставила ещё одну литровую бутылку на стол. Валера рассказал нам, что сегодня к нему обратился один из особо приближённых и предложил заново сформировать подразделение Призрак, но с немного другими задачами. Суть сводилась к следующему: нужна группа людей с боевой подготовкой, которая будет выполнять некие специфические задачи. Эдакая разведывательно-диверсионная деятельность на территории других стран. Жалование, паёк и вооружение – не обидят. Базироваться будем там же, где и раньше, с той лишь разницей, что будет усилен пропускной режим и охрана. Вместо ста человек нас там будет шесть. Но в будущем надо создать две, а то и три группы по шесть человек. Возможны длительные командировки. На задания выходим только своей, сформированной группой. Остальные подробности после формирования первого состава. Валера не стал долго думать и согласился. Отказываться никто не стал. А чего нам? Это был наилучший вариант для нас. Но была одна небольшая проблема: нам в отряд не хватало одного человека. После добродушного Андрея к нам прикомандировывали ещё много хороших парней. Но в итоге мы остались впятером. Тот последний, Евгений, не захотел становиться остальными и после расформирования отряда подался куда-то на военный корабль.
Глава V
2010 год. В лагерь для переподготовки согнали всех: офицеров, мичманов, контрактников. Стояли тёплые деньки. Кроме нас на территории части была казарма со срочниками. Те скребли плац с утра до ночи, маршировали, горланили строевые песни, носились с тарелками в столовой и несли караульную службу. По вечерам из казармы доносился звук гитары, нестройное пение. Для нас сборы были как поездка на курорт. Заданий нет. Сплошной отдых. Нас по-прежнему было пятеро из созданной заново чуть меньше двух лет назад группы Призрак. За эти два года мы восемь раз выходили на задание и все восемь шестым с нами выходили разные люди. Это неописуемо нервировало нас.
Поселились мы в большом офицерском общежитии, располагающееся на окраине части и скрытое в небольшой берёзовой рощице. Это было старенькое, двухэтажное здание тысячу лет не ремонтированное снаружи, но силами проживающих, внутри находилось в очень даже сносном состоянии. От общаги до столовой было рукой подать, через плац три минуты неторопливым шагом. Тут же на территории части была знатная, бревенчатая, блистающая свежим срубом, баня, вполне себе сносный клуб, где крутили киношку и проводили подобие политинформации, небольшой и скромный по ассортименту военторг, и, как ни странно, старый, одноэтажный, почерневший бревенчатый штаб, больше напоминающий барак. О том, что это штаб было ясно только при ближайшем рассмотрении. Сбоку от входа висела небольшая зелёная табличка с указанием номера части и гордой надписью Штаб золотыми буквами. Огромную часть территории занимал своеобразный спортзал под открытым небом. Там с утра до ночи кипела жизнь. За пару месяцев мы успели перезнакомиться со всеми нужными людьми. Знали, где можно взять спирту, где спрятаться от зоркого глаза начальства и ещё много чего полезного, так как какое-то время планировалось квартироваться здесь. Группа Рассвет под командованием тогда ещё старлея Дмитрия Васнецова располагалась здесь же. Это очень ускорило наше вливание в местную фауну. В один из прекрасных вечеров мы занимались с ними отработкой рукопашного боя. Как говорится себя показать и на других поглазеть. Кто-то что-то узнавал новенькое. Делился. Смеялись, шутили, подначивали друг друга. Вокруг нас собралась небольшая толпа зевак из срочников. В самый разгар тренировки, когда мы разошлись по углам для очередного спарринга, из толпы кто-то крикнул:
- А можно с вами потренироваться?
Нервный смешок прошёл по рядам зевак.
Кто выкрикнул я не увидел, но Мех махнул кому-то рукой из толпы, приглашая к нам. На импровизированный ринг немного стесняясь вышел не броский паренёк-срочник в погонах матроса. Вокруг него загоготала, засмеялась толпа.
- Навык боя есть? На ринге дрался когда-нибудь? – выходя ему на встречу спросил Мех.
Мех был на пол головы ниже парня, но шире его в плечах раза в полтора.
- Дзюдо занимался. Самбо. Ну и так, по мелочи. – ответил паренёк слегка улыбаясь.
Валера удивлённо поднял правую бровь и покосился на меня.
- Док, давай, пощупай бойца, – сказал он, оборачиваясь ко мне, - только прошу тебя, аккуратно! Ты нам калекой ни к чему…
Наши загалдели, заухмылялись. Я поднялся навстречу к парню, протянул ему руку для знакомства и только хотел спросить, как его зовут, как тот резко схватил меня за руку, второй рукой схватил за локоть дёрнул на себя и потянул через бедро для броска и выхода на болевой. Первую долю секунды, признаться, я опешил. Никак не ожидал нападения. Но потом сработали инстинкты и поддавшись на него имитируя удачный захват, переступил ногой ему за ногу и с силой рванул его от себя в полёте высвобождая руку и приземляясь всем весом на горемыку. У парня хрустнули кости, левое плечо щёлкнуло, и он тихонько взвыл от боли. Я поднялся, отпуская его левую руку. Та безвольно упала. Парень сжал зубы и снова взвыл от боли.
- Мля, Док, я ж просил… - вздохнув проговорил Валера, смерив меня укоризненным взглядом.
Мы поставили парня на ноги.
- Дружище, ты чего это? – по-отечески спросил я его.
- Хотел впечатление на Вас произвести, товарищ старший лейтенант! - проговорил парнишка, - Извините!
- Да уж. Произвёл. Ничего не скажешь! Пошли теперь в лазарет.
С этими словами я отряхнул его спину и легонько толкнул вперёд.
- Тут у соседей лекарь есть хороший, - подмигнув мне заговорщицки проговорил Алексей, переходя на шёпот, - костоправ местный. Ребята говорят, мёртвых на ноги ставит. Ща приведу его. Встретимся в лазарете!
Лихо быстро утопал в сторону офицерского общежития, а мы не спеша направились в лазарет.
- Как тебя зовут то? - спросил я у паренька, левая щека и ухо которого опухала, а глаз начинал наливаться сочным синяком.
- Павел. – тихо ответил паренёк.
- Откуда родом?
- Из Сибири.
- Сколько служишь?
- Полгода всего.
В лазарете было пусто. Дверь была не заперта. Походив по коридору и никого не увидев удивился. Обычно Петрович, местный доктор громко именуемый начальником медслужбы, безвылазно находился в лазарете. В любое время дня и ночи он мог нацедить спирту страждущим. А тут… Разгадка была проста. Когда я уложил Пашу и вывернул ему руку, кто-то из доброжелателей доложил начальнику медслужбы Петровичу, он же каптри Одинцов, что эти звери Призраки на ринге покалечили и убили, или наоборот, сначала убили, а потом покалечили, какого-то матроса. Тот немедля схватил свой тревожный чемодан и умчался спасать покойника. А мы в тот момент не торопясь шли в тот самый лазарет, только немного другой дорогой. Посадив Павла на кровать, сел напротив. Паренёк красавец! Опухшее ухо и щека делали его похожим на незадачливого контрабандиста из знаменитого советского фильма. Но глаза у парня злобой не блестели. Только смотрит как-то… будто волчонок. Брови густые. Переносица широкая. Глаза глубоко посажены. В коридоре послышались шаги двух человек. Причём одни чаще других. Шёл Лихо и вёл с собой местного костоправа-доктора. Тот выделялся ростом под два метра, могучим телосложением и был родом откуда-то с Украины. Обладал невероятной силой, абсолютной невозмутимостью и бесконечным терпением. Легенды про него ходили одна страшнее другой. Как раз одна из них гласила, что однажды кто-то из проверяющих в чине генерала имел неосторожность послать Миколу-голиафа к такой-то матери за то, что тот, якобы, задел его плечом в столовой. Проявил, так сказать, неуважение к старшему по званию. Микола, со свойственным ему спокойствием выслушал весь визг генерала, взял под козырёк:
- Извините, товарищ генерал! – сделал кругом и пошёл на выход из столовой. Но генерал не унимался и жаждал экспансии. Выскочив на мороз вслед за Миколой генерал на всю часть стал верещать про воинскую честь, звания и нёс ещё чёрт знает, что за чепуху, пока у нашего Миколы не кончилось терпение. Он не спеша посмотрел вокруг. У крыльца столовой морячки прилежно долбили лёд со снегом, но сейчас стояли с замиранием сердца, вслушиваясь в конфликт. Микола сделал шаг к одному из них, долбившему снег ломиком, сказал:
- Дайка!
Командир части, присутствующий здесь же, покачал головой и закрыл глаза рукой. Он понял, что у медвежьего склада миролюбивого мичмана закончилось терпение… Его замы остолбенели. Лица побледнели. Дальнейшее произошло молниеносно быстро. Микола схватил орущего и побагровевшего генерала одной рукой за ворот так, что у того перехватило дыхание и поносная речь прекратилась. Теперь он только хрипел. Микола приподнял его над землёй, встряхнул, пригвоздил к железному, толстому столбу, поддерживающего козырёк крыши над входом в столовую, потом, упёршись коленом в круглый живот, придавил генерала к столбу, лёгким движением рук согнул лом вокруг столба и замкнул его вокруг шеи охреневшего генерала. Зам командира по работе с личным составом при виде завязанного вокруг шеи генерала лома грохнулся в обморок, Командир стоял опустив голову, зажмурив глаза, лишь слегка покачивал головой. С погонами капраза ему, по всей видимости, придётся распрощаться. Микола отпустил бедолагу, дружески похлопал по плечу, встал по стойке смирно, козырнул и бодро отчеканил, находящемуся на грани обморока генералу:
- Дозвольте йти?
Послышался глухой стон. В обморок упал зам по тылу. Командир с грустью и безнадёгой открыл глаза, посмотрел на своего лежащего по правую руку зама по работе с личным составом, посмотрел на лежащего слева зама по тылу, обвёл глазами побледневших офицеров, посмотрел куда-то в небо, снял шапку, опустил голову и потупив взор задумался о том, что лучше бы он вчера сдох… А в это время на помощь генералу так никто и не спешил. Тот уже затих и трясущимися руками держал завязанный вокруг шеи лом, ища взглядом того, кто бы мог ему помочь. Он уже ничего не говорил, не мычал, а только часто-часто дышал. Его папаха слетела с головы и валялась тут же, в метре, раздавленная богатырским берцем пятидесятого размера.
Микола вошел в палату и взял под козырёк. Мы по очереди подали ему руку. Микола пожал всем руки, добродушно кивнул.
- Зрозумив! – широко улыбнулся и велел Павлу раздеться по пояс. Самостоятельно ему это сделать это не удалось, пришлось нам помогать бедолаге. Видно было, что вывернутая рука причиняла сильную боль. Паша морщился при каждом движении. Микола осторожно пощупал плечо, потом неожиданно, ткнув куда-то за плечо Пашки, сказал:
- О, бля, дивись, Ротару!!! – тот немедля обернулся, впрочем, как и мы, вскрикнул и на пару секунд мешком осел в руки медика.
- Усе! – пробасил Микола, - завтра буде як новенький!
Паша с выпученными глазами, в которых от перенесённой боли навернулись слёзы, смотрел то на Миколу, то на меня, то на Лёху. Потрогал плечо.
- Ого... – только и произнёс он.
У меня была мысль самому вправить плечо парню, но зная, как достаётся молодым срочникам, решил, что ему будет не плохо полежать в лазарете, отдохнуть денёк – другой. Да и Одинцов, хоть и пьяница, был куда профессиональнее меня в кулуарах медицины. А Микола тот вообще славился своими талантами полевого медика. Куда уж мне до них, доктору-самоучке.
На следующий день Павел явился к нам в офицерское общежитие. Фамилий наших, он естественно не знал. Наконец дежурный понял, о ком речь и послал посыльного за кем-нибудь из нашей группы. К счастью Валера был в расположении части у себя в комнате. Спустившись, он сразу узнал вчерашнего бедолагу.
- Ну как плечо? – сходу поинтересовался Валера, протягивая руку.
- Здравия желаю, тащ капитан-лейтенант! Всё отлично! – чуть улыбнувшись отрапортовал Паша, - Разрешите вступить в вашу группу!
Вот так, безо всяких предисловий. Разрешите и всё тут. Валера замер от неожиданности, а у летёхи дежурного и морячка посыльного аж челюсть отвисла. Только самоубийца мог добровольно попроситься в нашу группу. В первую секунду Валере даже показалось, что он ослышался, но по вытянутым лицам и вытаращенным глазам стоящих в метре дежурных, он понял, что нет.
- Ну, пошли, поговорим, - задумчиво ответил Валера, - потолкуем…
Обернувшись к дежурному сказал:
- Группу собери. Всех ко мне.
- Есть! – отчеканил дежурный.
Когда нас нашёл посыльный, мы с Мехом сидели на скамеечке возле турников и развлекались тем, что делали ставки на бойцов, кто сколько раз подтянется. Я проигрывал. Всё мне какие-то хлюпики попадались. Надо было как-то соскакивать со спора, пока я не остался без жалования, но повода не подворачивалось. И тут явилось явление Христа народу. Посыльный как будто вырос из-под земли. Отчеканив уставной бред, он вытаращился на нас, ожидая разрешения обратиться. Мальчишка был совсем зелёный. Взяв под козырёк так и тянул спину. Мы поняли друг друга с одного взгляда, молча встали и молча двинулись в сторону общежития. Ну как тут не похохмить? Шли не оглядываясь. Когда свернули за угол остановились. Я потихоньку выглянул из-за угла и к своему удивлению посыльного не увидел. Быстро развернулся и в этот миг на меня налетел тот же посыльный. Тяжело дыша, как паровоз, он снова, на одном дыхании, прямо мне в ухо проорал:
- Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться!!!
Наверно моё лицо выражало крайнюю форму удивления, потому что Мех заржал. Матросик-посыльный напротив, был готов заплакать.
- Ну что тебе? – морщась и ковыряя в звенящем ухе пальцем спросил я.
- Вас вызывает капитан-лейтенант Колмогоров! – снова проорал посыльный.
- Передай капитану-лейтенанту Колмогорову, - я понизил голос, - что мы в самоволке, и если ему надо, пусть сам нас ищет! Понял?! – последние слова я нарочито проорал охреневшему посыльному в ухо. Но выдерживать серьёзное выражение лица глядя на моего другана Меха, который стоял позади посыльного с натянутой дебильной лыбой на лице и покачивал головой, я уже не мог и засмеялся.
Когда мы поднялись к Валерке, все уже были там. С удивлением увидел вчерашнего знакомца Пашу. Что он здесь делает даже догадаться не мог. Командир с задумчивым видом сидел за столом, постукивая авторучкой по столу.
- Братва, - начал он, - тут вот какое дело… Павел просится к нам в группу.
Валера всегда отличался не многословием. Шутил редко. Улыбался не часто. Занудой никогда не был.
- О, как! – воскликнул Лихо, стукнув себя по коленям.
Николай серьёзно посмотрел на пацана и спросил:
- Сынок, ты хоть понимаешь, кто мы и чем занимаемся?
Мы смотрели на Пашу с некоторой долей сочувствия. В нашей группе, как я уже говорил, хронически не хватало одного человека. Мы долго и безуспешно искали его, но всё как-то у нас не срасталось. Не срабатывались мы ни с кем. Не видели мы в тех, кто пробовал себя на роль напарника Коляна, своего. Колян был среди нас самый рослый и крепкий. Самый жёсткий, что ли. Спарринг с ним в полный контакт жестокий. Не жалел ни себя ни партнёра. На тренировках до победного, пока без сил не свалится, выкладывается. Что-то не получается, так зубы стиснет, в лепёху разобьётся, но своего добьётся. Очень прямолинейный человек. Всё скажет прямо в глаза. А ты хоть умри, но прими, как есть. Воевали они вместе с Валеркой в Чечне. Командир рассказывал нам как то, что до войны Колян парень был заводной. Весёлый. На гармошке играл, анекдоты пачками рассказывал. Никогда не унывал. Девчонок у него куча была. А после Чеченской компании изменился он. Круто изменился. Что-то у него там произошло, в том выходе. Не знает никто. Они тогда в разведку ушли. Впятером. А вернулся он с товарищем мёртвым на спине. Не донёс, не успел. Умер парень. На блокпосте увидели его, опознали, на помощь побежали.
- Саню, - говорит, - Саню берите! - а сам три пули словил. Две в груди, одна в ноге. Вот после того случая он всё веселье своё потерял. Но был у него стержень внутри. Не сломаешь. Не согнёшь. Не сломался Колян, остался в армии. Позывной у него – Кол. Да мы и сами видели, какие кардинальные изменения произошли в нём после возвращения из командировки.
Николай оценивающе и как-то с сожалением смотрел на молодого парня с бланшем под глазом и содранной, опухшей щекой. Мы все смотрели на него с долей сожаления и удивлением.
- Мне про вашу группу рассказывали. Сказали, вам боец нужен. – Паша потёр заплывший глаз – Ну вот.
Мы переглянулись. Командир обвёл всех нас вопросительным взглядом. Мы искали кандидатов среди офицеров и мичманов. Искали крепких, видавших виды или воевавших ребят. А тут морячок. Рядовой. Срочник. Восемнадцатилетний пацан. А почему бы и нет? Каждый едва заметно кивнул.
- Ну а чего срочную то не служиться? Два года и домой, к девкам! – Лихо оскалился.
- Вот что, Павел, - начал Валера, - нам тебя посмотреть надо, как ты в деле, в какой форме. Потренируешься с нами. А там видно будет. Но учти, поблажек не будет. Как почувствуешь, что не тянешь, сразу говори, не рви жилы. Здоровьем не рискуй. А то и надорваться недолго. Все свободны.
С этими словами командир встал, прихватил планшет со стола и пошёл в дверь. На пороге я догнал его и положив руку на плечо тихо сказал:
- Валер, он рядовой, нам не дадут его в группу…
- Вот мы сейчас с тобой и пойдём к Дмитриеву улаживать этот вопрос. – так же тихо ответил он мне пропуская вперёд.
Нам таки удалось всеми правдами и неправдами договориться со всеми, кто имел отношение к Пашке. К вечеру все формальности были соблюдены. Командир части, капитан первого ранга Дмитриев, нажал на нужные рычаги и Паше дали добро тренироваться с нами. За литрушку спирта удалось уговорить коменданта, что бы жил он не в казарме, а квартировался с нами в общаге. Лёха вызвался сходить до бойца, заодно разведать, что там на ужин. Спокойствие длилось не долго. Какая-то странная тишина наступила. Окна были открыты. Выглянув в окно, я увидел, как за столовую ринулась толпа. Явно что-то намечалось. У срочников были какие-то свои разборки.
- Бля, Пашка наш! – крикнул Колян стоявший у окна, и мы все как по команде рванули вниз. Через двадцать секунд Колян уже влетел в толпу морячков, усердно и злобно пинавших нашего Пашку, лежащего на земле. Следом за Коляном, с интервалом в секунду, мы врезались в эту свору разъярённых срочников и как катком прошли сквозь них. Через несколько секунд те, кто мог убежать – бежали без оглядки, кто был способен уползти – уползал, а тем, кому повезло меньше, лежали, скорчившись на земле обливаясь кровищей.
- Смирррррна!!! – заорал Миха диким голосом.
- Сука… - раздался шипящий голос под моими ногами и тут же мой берц вмазал по окровавленным ладоням, закрывающие лицо кровожадного старшины-дембеля и отключил звук.
- Была команда смирно! – в пол голоса спокойно сказал я.
Наши уже поднимали Пашку, когда из-за противоположного угла вылетел Лёха со штык ножом в руке с криком:
- Ну, суки, я вам!
Лёха был самый последний, кто присоединился к нашей группе. Не высокого роста, худой, жилистый, с огненно-рыжей шевелюрой. Никогда не видел, что бы он подстригался, но волосы на его голове были всегда одной и той же длинны. Он был непревзойдённым электронщиком, математиком и химиком в одном флаконе. Знал всё о компьютерных взломах, компьютерах и гаджетах, обожал шахматы, знал, чему равен синус в квадрате и был непревзойдённым мастером делать из подручных материалов взрывчатку. На новом месте умел очень быстро найти нужных людей, установить нужные связи. При всём при этом он был безумно смелым, отважным с молниеносной реакцией и запредельной выносливостью. Он никогда не боялся драк. Ему было всё равно, сколько перед ним человек, один или десять. Результат был всегда один и тот же – драка. Он умел очень быстро искать решения и находить единственно верное из них. Отлично стрелял из всех видов оружия. Было у него пара минусов – матерился как сапожник и любил выпить. Кто не любит выпить? Но Алексей был особенным, когда находился в плену зелёного змия. Когда выпивал начинал дискуссии. И вот от них с ума сходили все. Не унимался до тех пор, пока не падал мертвецки пьяным. Алексей получил свой позывной пробыв в нашей группе всего неделю после того, как прошёл полосу препятствий быстрее всех. Быстрее всех, в смысле, за всё время существования той самой полосы. Валера, глядя на неестественные движения и лёгкость Алексея в полной экипировке, цокнул языком, и, глядя на остановленный секундомер сказал:
- Лихо!
Алексей остановился, таращась на нас. Весь его вид говорил о том, что тот двигался в нашу сторону с максимально возможной скоростью и с намерением если не убить всех, то покалечить большинство. Он был готов вступить в рукопашную со всей этой сворой разъярённых дембелей.
- Пашка, ты как? – спросил он.
Паша выглядел прямо сказать не очень. К разбитому уху, заплывшему глазу и поцарапанной щеке после выхода на ринг, добавилось тоже самое, только, с другой стороны. Теперь соблюдалась более-менее симметричная картина.
- За что они тебя? – с заботой спросил я.
Пашка отмахнулся и едва шевеля разбитыми губами сказал:
- Споткнулся, товарищ старший лейтенант…
Нам сразу понравился этот парень. Он не злился, не скулил, не жаловался. Его прилюдно мочили ногами, а он твердит упал… Чем-то Коляна напоминает. Я и Алексей снова повели Пашку в лазарет. Одинцов, к которому привели с десяток изрядно побитых срочников-дембелей, долго ругался, материл нас на чём свет стоит, говорил, что мы самые распоследние головорезы, что нас надо отстреливать, как бешеных собак и ещё долго бы он так поносил нас, если бы Лихо слегка не стукнул доктора по больной печени. Поток сквернословия прекратился со звуком хык. Доктор потерял дыхание и у нас наконец появилась возможность вставить слово.
- Успокойся, не видишь, упал человек! Чё ты тут несёшь? А до этих дебилов нам дела нет! Пусть хоть трахнут друг друга, это их проблемы!
В коридоре послышались тяжёлые шаги. Загородив дверной проём в палату вошёл мичман голиаф-Микола. Мне сразу стало легче. Голиафу я, если честно, доверял больше, чем пьянице-Одинцову. Добряк уже прознал про наши беды. Ну кто ж как не он обязан помочь?
- Хто тебе так прикрасив, дружок? – спросил он, присаживаясь у замершего Пашки, который помнил его варварский, но действенный способ прошлого лечения. Не обращая внимания на пытавшегося что-то сказать Одинцова и с десяток других побитых рож, Микола лёгким движением руки отодвинул хватающего ртом воздух доктора в сторонку.
- Упал… - опустив лицо или то, что должно быть лицом, посмотрев на меня, тихо ответил Паша.
- Упав… - задумчиво повторил Микола потерев подбородок, - Це добре! Ну, тоди пидемо, будемо тебе до життя повертати.
- Чего? – переспросил Пашка.
- К жизни тебя будут возвращать, чудо! Иди! – улыбнувшись перевёл я.
- Товарищ мичман, приказываю вам… - доктор осёкся и замолчал, увидев, что Лихо сделал быстрое, едва заметное движение в сторону его печени. Под волчьи взгляды дембелей мы вчетвером вышли из медчасти и направились в общагу. В лазарете никто из борзых не проронил ни слова. За что лупили Пашку? За то, что ему больше всех надо. Выскочка. Дрищь ещё, а туда же. Они, именитые, все сплошь в регалиях славные воины военно-морских сил и то себе такого не позволяют! Только вот домой с побитыми рожами теперь ехать… Обидно!
По пути Микола расспросил нас о нашем житие-бытие, что будет дальше с этим пацаном, надолго ли мы на курорт и что дают на ужин. Добродушный всё-таки мужик. При его габаритах был бы он по другую сторону баррикады, жизнь сильно усложнилась бы для правоохранительных органов. У Миколы была своя маленькая комнатка в общаге. Рассветовцы, разузнав про полезного человека, за пару месяцев обустроили его, выселили к чертям его соседа и превратили комнатушку в подобие маленького кабинета врача. На каких-то девяти квадратных метрах площади сосредоточили кучу медицинского оборудования. Рассветовцы уже давно базировались при учебном лагере, обжились, но откровенно скучали.
- Ого!!! – не сдержал удивления Алексей, заходя в комнату к Миколе, - АА клизма знает, что у тебя тут целый стационар?
Микола улыбнулся в ответ:
- Перетопчеться! Ладно, братци, завтра я вам бийця приведу вранци. А зараз мени треба попрацювати.
Паша снова посмотрел на мичмана в недоумении.
– Простите, попрацювати…?
Микола глянул на Павла, по-отечески потрепал его по голове и совершенно без акцента сказал:
- Поработать…
Микола прекрасно говорил по-русски, все это знали, но в редких случаях сбивался на свой родной. В принципе было всё понятно, но некоторые слова можно было понять только по ситуации, в которой они были сказаны. Мы небыли знакомы с Миколой до того момента, как попали на сборы. Как всегда, по наводке Расветовцев, Лихо быстро навёл справки и познакомился с Миколой. Человеком полезным во всех случаях: будь то поле боя или мирное время.
Глава VI
Вспомнил, как мы первый раз в реале встретились с Рассветовцами в тренировочном лагере и наконец познакомились с Семёнычем, легендарным капразом, бывшим десантником и ныне командиром этого самого лагеря. Семёныч пришёл на смену тому самому капразу, на глазах которого вокруг шеи генерала был завязан лом.
Мы прибыли в лагерь ближе к полуночи. Прознав, что Рассветовцы базируются там, в лагере, мы затарились коньяком на столько, сколько разумно могли унести. Ехать всего то 22 часа. От радости мы совсем не подумали про форс-мажор. А он появился в виде полуторасуточного стояния в поезде посреди чистого поля. Вагон-ресторан дорогой и еда в нём не ахти, а всю тушёнку с рисом стрескали чуть ли не в первые часы пути. Оставался только коньяк. Но это святое. Драгоценный груз надо было во что бы то ни стало доставить до места! А жрать хотелось нестерпимо! Ещё немного и мы пошли бы по вагонам с песней и пляской. На наше счастье в плацкарте нашлось много сочувствующих, которые заметили, что мы вторые сутки не прикладываемся к еде и по общему сговору натаскали нам кто яблок, кто печенек, кто колбаски, кто кусочек холодной курочки. У них у самих был форс мажор и еды было немного, но никто не жмотился. Для нас это было как нельзя кстати. Мы перекусили и жизнь наладилась. Это была своеобразная благодарность от пассажиров, ведь едва загрузившись в вагон, мы нарвались на подгулявшую и через чур шумную компанию молодых парней, которые вели себя откровенно по-хамски. Немного поговорив с ними на нашем языке, мы быстро добились от них полного понимания и те, под радостные возгласы соседей, быстренько ретировались из вагона.
Так как поезд прибыл с большим опозданием, то вместо утра был поздний вечер. Народу на вокзале было не много. Нас никто не встречал, таксисты не предлагали свои услуги, и мы двинулись на выход. Небольшая площадь перед вокзалом была совершенно пуста и безлюдна. Мы уже собрались было пойти в зал ожидания дожидаться утра там, как вдруг на площадь влетела старенькая жёлтая шестёрка. Молодой парнишка-казах бойко предложил нам свои услуги. Мы не стали отказываться. Нас пятеро крепких мужиков. У каждого - большой рюкзак. У каждого в рюкзаке помимо вещей, формы, шильно-мыльных принадлежностей ещё по несколько бутылок коньяку. Часть рюкзаков и все сумки с горем пополам положили в багажник, примотали крышку верёвкой, потому как закрыться она физически не могла. Два самых больших рюкзака пришлось взять собой. Валера сидевший на переднем сиденье и которого мы придавили двумя тяжёлыми рюкзаками всю дорогу оглядывался на нас не скрывал смеха. Ржал во весь голос. Таким весёлым мы Валерку давно не видели. Ну и мы не могли сдерживаться, глядя как командир, трясясь от хохота, с полными от слёз глазами, обхватив своими ручищами рюкзаки пытается сдвинуть их, чтобы хоть как-то набрать воздуха в грудь. Нам было не лучше. Алексей, Михаил и я втиснулись на заднее сиденье. Нам с Алексеем пришлось сесть полубоком, ибо задницы то у нас поместились на сиденье, а вот плечами мы не помещались никак. Миха сидел посредине и с ужасом думал, что сейчас в машину будет садиться здоровяк Николай. Шоха уже сидела на брюхе. Подвеска была как в лучших традициях Кавказа – занижена по самое не хочу. Или не могу. Колян, постояв снаружи и почесав репу, философски заметил:
- Места мало, однако…
Это взорвало салон дружным хохотом. Больше мы остановиться не могли. Колян всё же влез в салон, но правая дверь не хотела закрываться, а хлопнуть её с силой у меня получилось только один раз. Ручка двери осталась у меня в руках, но дверь снова отскочила. Водила выскочил из машины и стал помогать закрывать дверь. Колян решил помочь нам всем сгруппироваться. Сидя на наших коленях и согнувшись чуть ли не пополам, схватился за левую ручку под потолком и подтянулся. Раздался звук лопнувшей струны. Ручка была в огромной ручище Коляна. Водила, наконец захлопнувший правую заднюю дверь, взмолился:
- Нэ трогайтэ здэсь ничего, аллахам прошу!!! Ласточка, кармилица моя! – чуть не плача, заламывая руки к небу запричитал он, глядя на свою старую шоху, которая вот-вот грозила лопнуть.
Новый взрыв смеха. Водила крутнул стартером, но машина заводится отказалась. Мы напряглись.
- Надо толкнуть, а? – со страхом оглядываясь на нас сказал казах. Наверно шестёрка раздувалась от раскатов нашего смеха.
- Да я тебя сейчас прям здесь закопаю, дебил! – давясь от смеха сквозь слёзы проголосил Лёха, которому удалось каким-то чудом опустить левое стекло и высунуть руку, - Ты издеваешься над нами?
Наконец лада завелась, мы с трудом тронулись. Шестёра скребла днищем, скрипела на малейших кочках и водила, со слезами на глазах, чуть ли не сам был готов толкать её сзади. Ехать старенькая жига никак не хотела. Несколько минут мы ползли молча, пока Колян задумчиво не произнёс:
- Может, рядом побегу?
Голодные, уставшие, но весёлые, мы наконец то добрались до заветного КПП. Выгрузив нас, машина у паренька снова не захотела заводиться. Мы без труда толкнули её. Она стартанула так, что поднялся столб пыли. Денег с нас бедолага не взял. Всю дорогу он то плакал, то гоготал вместе с нами. Но Лихо всё же уговорил его взять в качестве компенсации бутылочку коньяка. И вот мы впятером стоим у ворот КПП и тут до нас начинает доноситься какой-то странный звук. Возня, приглушённые голоса. Смех, как будто. На КПП окна затемнённые. Светит только два прожектора. Никого нет, но создаётся ощущение, что мы не одни. В этот момент дверь с грохотом отворилась, залив нас ярким светом и на пороге появился командир группы Рассвет старший лейтенант Дмитрий Васнецов. Про разведывательно-диверсионную группу Рассвет мы, конечно, слышали. Не знать их просто не могли. Из-под воль нам приходилось часто пересекаться друг с другом. Хотя наши задачи были прямо противоположны друг другу. Первые устраивали диверсии, а мы с этими диверсиями боролись. После расформирования нашего подразделения, мы потеряли Рассветовцев из виду. А потом и наш профиль был переквалифицирован. Мы сами стали диверсантами. Только задачи были чуть-чуть другими. Когда нас направляли в лагерь на сборы, Лихо пронюхал, что Рассветовцы базируются именно там. Как же мы несказанно были рады тому, что информация оказалось верна! За его спиной мы увидели всю его группу. С дружным рёвом мы бросились обниматься. Со стороны это выглядело, как будто две банды медведей встретились и пытаются заломить друг друга. Мы никогда не виделись с Рассветовцами. Встретились первый раз за всю службу, но знали друг друга очень хорошо! Встретились как старые, добрые друзья. Наконец эмоции стихли. Рассветовцы похватали наши рюкзаки, мы схватили сумки и дружной толпой повалили на территорию части, оглашая ночную тишину громким гоготом. Я лишь краем глаза заметил охреневшего старлея и двух рядовых морячков с повязками на рукавах, испуганно вытаращившись на нас.
Рассветовцы повели нас совсем не в казарму. Ещё издали мы увидели одноэтажное здание с большими, залитыми светом окнами. Типичная столовая. Внутри нас ждал праздник живота и ужас печени. Оказывается, Рассветовцы тоже навели справки, пронюхали, что Призраков направляют на сборы. И точно к ним в часть. Подсуетившись они выбили у Дмитриева три дня отдыха для нас и для себя, застолбили столовую и накрыли поляну. Сутки пропали даром. Мы прибыли с задержкой. Некоторые салаты пришлось выбросить. Но мы быстро избавили братву от горечи сожаления по поводу пропавших салатов, когда стали извлекать из наших рюкзаков коньячок. Столовую оглушил радостный ор. Наконец все расселись по местам, разлили по первой и только мы встали, чтобы опрокинуть за встречу, как в дверях показался сам капитан первого ранга Дмитриев, командир части, при полном параде. Мы замерли по стойке смирно, открыв рты от удивления, но тот ещё с дверей замахал руками, засмеялся:
- Вольно, вольно, братцы!!! – быстро подойдя к нам по очереди протянул всем руку, похлопал каждого по плечу. – Как добрались? Мы вас ещё вчера ждали.
- Товарищ капраз, разрешите доложить? – вытянулся Дмитрий.
- Давай без вот этих вот… - он показал на свои плечи где красовались расшитые золотом погоны капитана первого ранга. Медали мелодично позвякивали при каждом движении. – И где там штрафная для Призраков? А для меня?
Мы снова загалдели. Кто-то уже наливал капразу рюмку и ставил тарелки. Нам начали подавать горячее.
- За встречу!!! – поднял первый тост Василий Семёнович.
Василий Семёнович Дмитриев был крепким, коренастым мужиком за пятьдесят, служивший когда-то в морских частях ВДВ и подойдя к пенсии не захотевшим идти на покой. Принял командование небольшой частью, своеобразным сборным пунктом, лагерем переподготовки, после того, как предыдущего капраза с треском выгнали после какой-то генеральской проверки. Был не женат. Жена не выдержала гарнизонной службы, бесконечных переездов и за пару лет до пенсии соскочила. Василий Семёнович до сих пор держал на столе в кабинете её фотографии. Её и сына, который погиб в первую Чеченскую компанию. Больше детей у него не было. Сейчас он наконец жил в своём собственном доме, держал небольшой огородик, на котором иногда трудились срочники из его части и ни в чём не нуждался. Служба шла спокойно и размеренно. Сам по себе Семёныч был уравновешенным, спокойным человеком, на подчинённых не орал, регалиями не тряс, званием не кичился. Но порядок любил. Даже на огороде у него всё было по линеечке. После службы в действующих войсках откровенно скучал на своей чисто номинальной службе по боевым будням. Когда через пару месяцев после принятия базы под своё командование он получил пакет с уведомлением о том, что к нему прикомандировывают группу Рассвет, он обрадовался. Ему приходилось однажды прикрывать работу этой группы в одном из неспокойных районов. Поэтому он знал их лично и уважал безмерно. В свою очередь Рассветовцы очень высоко оценили подготовку и смелость тогда ещё капитана второго ранга Дмитриева во время задания. Прониклись уважением к этому умному, неунывающему и смелому человеку. В его года и в его званиях офицеры давно отращивали животы, а этот мог дать фору любому молодому и подготовленному бойцу. Каково же было удивление бойцов Рассвета, когда, выйдя из поезда их встречал никто иной, как капраз Дмитриев! Рассветовцы, откомандировываясь в эту часть, даже и подумать не могли, что командиром там тот самый легендарный Дмитриев. Все подумали, что это однофамилец. Мало ли Дмитриевых на свете. Тем более они знали, что тот находится чуть ли не на другом конце земного шара. Но капраз оказался тем самым Дмитриевым, чем вызвал бурю эмоций. C появлением Рассветовцев в части, Семёныч начал тренироваться вместе с ними. Выходил на пробежки, занимался на турнике, участвовал в рукопашке. До появления Рассветовцев, Василь Семёныч обходился занятиями дома. Во дворе дома он доставал гантели, гири, эспандер и пол часа энергично поднимал, растягивал и подбрасывал весь нехитрый инвентарь. Как-то вечером к Василь Семёнычу прямо домой заявилась вся группа Рассвет в полном составе. Судя по лицам беды не случилось, глаза Рассветовцев сияли!
- Семёныч, - начал командир группы, - тут такое дело… Ты про группу Призрак слышал?
- Конечно слышал! - ответил капраз, - Встречаться лично не приходилось, но наслышан. По вашему профилю работают.
- Точно! Нам тут сорока на хвосте принесла, прибывают они к нам на этой неделе, – загадочно продолжил Дмитрий, - встретить бы надо. По-особенному… - при этих словах все загадочно заулыбались.
- Вам сорока на хвосте принесла, а я сегодня утром распоряжение получил… - откидываясь в кресле и складывая руки на груди, - Ну а от меня то вы что хотите? – оглядывая бойцов улыбаясь спросил Семёныч, - Автобус с ленточками? Оркестр с красной ковровой дорожкой? Почётный караул?
- Неееет… - протянул Дмитрий, - Это слишком шикарно! Есть тут у меня знакомец один, - начал он загадочно, облокачиваясь на стол, - Турлунбек, казах, бомбила местный. У него жига убитая, жёлтая шестёрка...
Глава VII
Нам было о чём поговорить с парнями. Было о чём вспомнить, было что рассказать, было что послушать. Семёныч, командир части, оказался компанейским, душевным, замечательным человеком. Точно таким, как мы были наслышаны о нём. Наелись и напились что называется до отвала. Не оставили без внимания наряд по кухне. Им на четверых, с добра капраза, выдали бутылку коньяка и посадили за соседний стол. Морячки поначалу робели, но коньячок сделал своё дело, их лица раскраснелись и за их столом пошёл весёлый гул. При этом парни не забывали своих обязанностей. Под утро усталость и коньяк стали брать своё. Как бы не было весело и шумно, как бы нам не хотелось продолжения банкета, но мы вторые сутки были на ногах и физически не могли продолжать. Всем смертельно хотелось спать. Парни не стали нас мучить, проводили до казармы и показали нам наши комнаты. Пьяные, уставшие и счастливые мы не раздеваясь повалились спать.
Проснулся. Первым делом посмотрел на часы, висящие на стене. Семь часов. Интересно, чего семь? Вечера или утра? На улице было светло. Вскинул руку. На моих 19 часов. Мех дрых на соседней кровати подмяв под себя маленькую на его фоне подушку и сладко посапывал. В голове немного шумело. Поднялся на ноги и выглянул в окно. Вечер. Из окна был виден угол столовой и левее плац. Желудок заурчал, сообщая мне о том, что надо бы перекусить. Будить Миху не стал. Пусть спит. Выйдя из комнаты обнаружил чистый, светлый и ухоженный коридор. Нашёл лестницу. Спустился с третьего этажа так никого и не встретив. Увидел пост дежурного. Молодой летёха подскочил, отдал честь. Я лишь махнул рукой.
- Расслабься! - сказал я, потирая лоб, - Где кто?
- У нас ужин в девятнадцать часов, товарищ старший лейтенант, все в столовой. Только... – он замялся, - только прибывших нет и… - снова запнулся он, - Вас приказано не будить и не беспокоить!
Летёха, видимо, уже знал, что мы бухали всю ночь с головорезами Рассветовцами и с самим батяней. И ему лучше не догадываться, кто мы такие. Я посмотрел на своё отражение в зеркале. Измятый, лицо опухшее, не бритое, на голове чёрте-что, погон от пуговки отстегнулся, висит боком… Не мылся уже четыре дня, воняет, наверное, как от коня! Мля, боец. Двинулся на улицу. Свежий ветерок охладил лицо. Вдохнул полной грудью. Вокруг чисто и красиво. Лавочки. Урны. Травка подстрижена. Пошёл в сторону столовой. Свернув за угол увидел лишь ряд бордюр вдоль стены. Вход был явно, с другой стороны. Пришлось обходить. На пол пути остановился. Помятый, опухший ещё и без головного убора. Не. Надо возвращаться в общагу, привести себя в порядок, поднять наших, а там видно будет.
Летёха снова подскочил и отдал честь. Я только головой покачал. Так за весь день замучаешься скакать. Поднялся на третий этаж. На встречу спускался толстенький офицер в звании каптри. Он как-то странно прижался к стене, пропуская меня, замер отдавая честь. Что тут за порядки такие? Я ж старлей! Не похоже, что б Семёныч их так дрюкал. Не тот он человек. Суровый, конечно, но что б вот такой бред творить. Зайдя в комнату обнаружил Михаила в той же позе. Глянул на часы. Девятнадцать часов двадцать минут. Присел на кровать, похлопал Меха по плечу.
- Вставай, соня!
С Михаилом мы дружили с детства. Вместе жили в одном доме, вместе учились, вместе поступили на один курс, вместе закончили военную академию и получили звания младших лейтенантов. Когда у нас на погонах появилось по одной звёздочке, мы чувствовали себя если не генералами, то очень приближёнными к ним. Миха был чуть ниже меня ростом. На гражданке с малолетства ковырялся с велосипедами, потом с мопедами, мотоциклами, а потом и с машинами. Отец оставил ему в наследство старенький, тёмно-зелёный Москвич 412, который был старше нас, и Миха целыми днями, всё своё свободное время ковырялся в таком же стареньком железном гараже со своей машиной. На удивление та исправно заводилась, не ела масло, упорно бегала и выносила все тяготы, которые только мог взвалить на неё Михаил. Куда только не ездили мы на ней! Забирались в такие дебри в поисках грибов, что и на тракторе не каждый рискнёт проехать. Хорошие были времена.
Глава VIII
Получив очередное задание, мы улетели в тёплые края. Ещё пара дней и уже сидим в недорогом отеле. Было раннее утро. Солнце ещё не накалило воздух, но ночная прохлада быстро покидала это место. Мы с Михаилом рассредоточились у бара. Так было принято, всегда ходили по двое и держали друг друга в зоне видимости. Поэтому я сел на высокий стул за стойку бара, а Миха пару минут спустя разместился в шезлонге у бассейна неподалёку от меня. Я заказал коктейль. Бармен наверняка ни черта не понимал по-русски, поэтому я сразу перешёл на английский и сказал ему, что мне надо безалкогольный освежающий напиток. Вскоре у меня в руках оказался запотевший стеклянный стакан с напитком всех цветов радуги и довольно сносный на вкус. Слева от меня подсела юная особа лет восемнадцати-двадцати. Волосы серебристые, густые, слегка волнистые, большие голубые глаза смотрели из-под бархатных ресниц. Небольшой носик и тонкие, подведённые яркой красной помадой губы довершали её сходство и куклой Барби. Я бегло пробежал по её формам. Сердце несколько раз гулко стукнуло в груди. На ней была короткая, расстёгнутая рубашка, которая на какое-то мгновение обнажила пояс, а приспущенные белоснежные трусики дали возможность прочитать надпись: If you're reading this, hence, you're fucking me. Ого!!! Девочка та ещё штучка! Но красивая, чертовка. Как куколка. Раннее утро, а у неё уже всё в ажуре. Скосил глаза на часы: половина седьмого утра. Может, не ложилась ещё. Красивых, а уж тем более слишком красивых девушек, всегда старался обходить стороной. Весь этот шик был не для меня и уж точно не из моей жизни. Силой воли я с трудом отвёл свой взгляд от её чарующей, завораживающей красоты. Сглотнув слюну, сосредоточенно уставился на запотевший стакан в своей руке, но девица, видимо, заметила мой оценивающий взгляд, повернулась ко мне, улыбнулась, наклонила голову набок и приятным, игривым голоском прощебетала:
- Не угостите девушку коктейлем?
Тонкие, алые губы разъехались в милой, чарующей улыбке, обнажая ряд совершенно ровных, белоснежных зубов. Сердце снова гулко заколотилось в груди.
Глава IX
Анжела была поздним ребёнком и росла в семье одна. Родители часто ругались. Мать Анжелы винила во всём своего мужа. После каждой ссоры не стесняясь уходила к другим мужчинам. Отец молча терпел, не спорил, не кричал на мать, спустя какое-то время прощал её и привозил домой. Разбалованная, своенравная, со скверным характером девочка до последней капли впитала в себя всё плохое, что видела в матери. Привыкнув к тому, что отец всегда и во всём виноват, не воспринимала его всерьёз. Закончив четвёртый класс, девочка на отрез отказалась продолжать учёбу в обычной школе. Родители наняли репетиторов. Труднее всего пришлось учителю иностранного языка. Как только та не пыталась, она так и не смогла вдолбить несчастной девочке ни капли знаний. Девочка знала только одну фразу: фейсом об тейбл. Когда Анжеле исполнилось 11 лет, летом 2004 года случилось несчастье. В автокатастрофе погибла её мать. Девочка решила, что как всегда в этом виноват её отец и вовсе перестала адекватно воспринимать Александра Сергеевича. Отношения между дочерью и отцом сошли на нет. Что только он не делал, чтобы стать хоть чуточку ближе к дочери, всё было тщетно. Девочка методично разрушала его жизнь. Однажды ей удалось поссорить отца со своим лучшим и самым близким другом. Через пару месяцев после смерти матери отец пригласил в дом несколько своих близких друзей. Они долго сидели, выпивали, вспоминали за жизнь. Девочку несказанно бесил весёлый настрой отца. Несколько раз с ненавистью в голосе та пыталась выгнать гостей, но в итоге те не только не разошлись, но и остались ночевать в доме. Папа несколько раз прикрикнул на девочку, что ей вовсе не понравилось.
Услышав разговоры взрослых о том, что завтра в десять утра те договорились с кем-то о встрече и подъём в восемь, у девочки созрел план. Она поставила будильник на без пяти минут восемь. Проснувшись в нужное время, Анжела прислушалась. В доме царила полная тишина. Выскользнув из-под одеяла прошла в комнату, где спал тот самый близкий друг отца, сняла ночнушку, небрежно кинула её на прикроватную тумбочку, осторожно приподняла одеяло, которым укрывался Анатолий и сунула туда свои снятые трусики. Обошла кровать, юркнула к нему под одеяло, посмотрела на часы: 07.58. Тихонько положила ногу на живот спящего друга отца, рукой обняла шею и закрыла глаза, обратившись в слух. Тот пошевелился, во сне обнял руку девочки и снова глубоко заснул. В соседней комнате зазвонил будильник. Встал отец. Она слышала его шаги по комнате. Вот они, ближе, ближе. Открылась дверь. Девочка замерла.
Сказать, что Александр Сергеевич, вошедший в комнату был огорошен увиденным, это не сказать ничего. На прикроватной тумбочке небрежно брошенная, белоснежная ночнушка его дочери. На подушке голова друга, а рядом разбросаны серебристые волосы его дочери. Он сорвал одеяло и его взору предстала картина: его дочь, совершенно голая, лежит в обнимку с мужиком! Пазл в голове отца сложился молниеносно. Трусики дочери лежали тут же, на кровати. Закричал, давая волю своим эмоциям и недолго думая бросился с кулаками на своего друга. Тот, видя, что у него в кровати лежит голая девочка, дочка друга, понял, что к чему, но совершенно не понимал, как это произошло, отгрёб по полной и счёл нужным ретироваться, не вступая в объяснения. Анжела картинно расплакалась и рассказала, что дядя Толя позвал её к себе, снял с неё ночнушку и трусики, обнимал и трогал там. Потом они обнялись и уснули. Второму другу с трудом удавалось сдерживать Александра Сергеевича, который после каждого всхлипывания дочери был готов броситься за Анатолием в вдогонку и убить его. Андрею стал понятен хитрый ход дочери Александра. Он не по наслышке знал о гнилом характере девочки и мысли не допускал, что Анатолий мог позволить себе такую низость. Но разве отцу девочки сейчас это объяснишь? Андрей рассудил, что ему будет лучше не появляться в доме Александра во избежание подобных ситуаций и прекратил всякое общение с ним. Так в один день отец девочки потерял лучшего друга и перестал общаться со вторым.
Шли годы. О женитьбе Александр Сергеевич и не думал, хотя ему не было и сорока. Сварливый характер девочки вынудил её отца не только переехать в другое место, но и забыть о том, что он мужчина. Анжела вышла из-под контроля. При всём её скверном характере, у девушки хватило ума не скатиться на самое дно. Алкоголь быстро наскучил, курение не прельщало, а наркотики не представляли интерес. Та нашла себе новое развлечение: мужчины. Молодая девушка быстро смекнула, что намного красивее всех своих сверстниц. Мальчики, да и мужчины постарше, заглядываются на неё и грех этим не пользоваться. А уж извести человека для Анжелы было раз плюнуть. Взяв с ухажёра всё, что ей хочется, изводила его своим нахальным поведением. После нескольких неудачных и безуспешных попыток добиться девушки, парень быстро отступался от такой мегеры, считая себя легко отделавшимся. А та уже крутила роман с другим. С каждым разом её схемы становились всё изощрённее и жёстче. Она заходила всё дальше и дальше, ломая парней как щепки. Ни одному так и не удалось добиться руки сварливой девчонки, не удалось затащить эту красивую чертовку в постель. Девушке наскучило и это занятие. Многочисленные поездки по заграничным курортам не на долго развеивали скукоту, наваливавшуюся на девушку всё сильнее и сильнее.
В день двадцатилетия отец сделал дочери очень хороший и полезный, по его мнению, подарок – небольшое модельное агентство, которое они с товарищем специально раскрутили для такого случая. По задумке Александра Сергеевича, дочь начнёт учиться вести дела, будет больше времени уделять работе и бросит, наконец, свою разнузданную жизнь. Девушка, приняв подарок, не спешила окунаться с головой в работу. Руководить ей нравилось, но у медали всегда есть две стороны. Вот как раз вторая сторона вовсе её не интересовала. Девушка вымещала всё своё зло на ничего не понимающем персонале. Штрафовала за малейшую оплошность, лишала премий, увольняла. В итоге приезжал её отец, прознавший за выходки дочери, как мог разруливал ситуацию, успокаивал людей. Всё утихало до очередной вспышки гнева хозяйки.
День своего двадцатилетия Анжела запомнила на всю жизнь отнюдь не из-за шикарного подарка отца и великолепно устроенного праздника. Была у девушки близкая подруга. Будучи на веселе, та подбила Анжелу сделать татуировку. Девушке совсем не хотелось тату. Но после гнилого подскока подруги на слабо, согласилась не раздумывая. Из принципа. У подружайки был знакомый, который держал салон. К нему то они и направились. Заведение было закрыто, но девушек ждали. На входе их встретил приятный мужчина лет тридцати пяти.
- Вольдемар! – произнёс хозяин салона, протягивая руку Анжеле.
Пропустив девушку вперёд, поцеловал свою знакомую, вошедшую следом. Расселись в глубокие кресла. Предстояло обсуждение тату. Фраза на английском языке: “Если вы читаете это, значит вы меня трахаете!” выбитая на поясе чуть выше копчика, на не совсем трезвую голову показалась девушкам очень креативной. Вольдемар предложил приступить немедленно. Первая пошла Анжела. Подруга развалилась в кресле с журналом в руках.
Отодвинув тяжёлую штору Вольдемар пригласил девушку в полутёмный зал. Салон напоминал комнату для спиритических сеансов. Повсюду куча магических атрибутов. Хрустальные шары, хитрые узоры на стенах, полумрак, негромкая музыка. Пахло сладким дымом ароматических свечей. Хозяин пригласил девушку за ширму и приказал снять всю одежду ниже пояса. Анжела покорна стянула джинсы.
- Барышня, всё надо снять! – сказал он тоном, не принимающим возражения.
- Совсем? – лицо девушки начала заливать краска.
- Совсем.
Девушка покорно стянула шёлковый аксессуар.
- Вот сюда ложитесь. – указал он на небольшую кушетку, накрытую простынёй.
Анжела впервые в жизни оказалась со снятым нижним бельём один на один с мужчиной. Вольдемар приступил. Было немного больно. Совсем чуть-чуть. Она ощущала ровное дыхание мужчины своей попкой и её бросало в дрожь от мысли, что он видит все её прелести. Проводя рукой по пояснице, вытирая и промакивая появляющиеся буквы, Вольдемар как бы невзначай попадал ей между ног, заставляя гулко стучать её сердце. Девушка начинала ощущать приятную тяжесть внизу живота. Парень чуть сместил руки и теперь она чувствовала, как он, оперевшись на правую половинку попки, открывает и без того находящееся на виду прелести. Девушку начинал бить мелкий озноб, лицо горело. Вскоре художник закончил.
- Всё, барышня! Я сейчас зеркало принесу! – и тот ловко нырнул за ширму. – Вставайте!
Вольдемар появился пару секунд спустя с большим зеркалом на подставке. Девушка встала. Ноги тряслись от волнения и едва держали её. На спине красовалась надпись на английском языке: “If you're reading this, hence, you're fucking me”
- Вам нравится, барышня? – спросил он, как-то странно заглядывая ей в глаза.
- Конечно!
- Таааак! Повернитесь, облокотитесь вот сюда! Мне нужно обработать свежую надпись.
Девушка послушно повернулась и наклонилась вперёд. Вольдемар с силой обхватил её и стал расстёгивать брюки. Девушка поняла, что он намеревается сделать, попыталась вырваться, но рука крепко держала её за шею.
- Не надо… пожалуйста! Я прошу Вас… Пожалуйста!!! Я девочка ещё… - задыхаясь быстро говорила она, левой рукой сдерживая руку Вольдемара, пытаясь правой рукой закрыть вход во влагалище. – Ну, прошу Вас, не делайте этого… Помогите!!! – пыталась закричать девушка, в надежде, что подруга услышит её и придёт на помощь, но воздуха в лёгких уже не было.
В этот момент Вольдемар вошёл в неё. Анжела вскрикнула от резкой боли, голова кружилась. Она пыталась укусить руку насильника, а тот, не обращая внимания на мольбы и крики девушки продолжал насиловать её. По ногам потекло что-то горячее. Через минуту толчки стали сильнее. Снова стало больно. Девушка уже не кричала. Ломая ногти царапала ему руку, крепко держащую её за шею, не давая сделать полный вдох.
- Вот так, сучка… Вот таааак…. – кончив, простонал довольный Вольдемар и замер, чуть ослабив руку на шее у девушки. – Хорошаааа….
Член выскочил из Анжелы. По ногам снова потекло горячее.
- Ты порвалась, что ли, сучка? – с удивлением глянул он вниз, увидев окровавленную рубашку и испачканный член.
В ответ девушка разрыдалась.
- Подлец…
Вольдемар понял, что в его руках была девственница, быстро сунул рыдающей девушке брюки, трусы и грубо толкнув в спину прошипел:
- Быстро оделась и свалила отсюда…
Та мигом натянула на одежду и выбежала в коридор, где в кресле сидела её подруга.
- Он… он меня... - девушка снова была готова разреветься, но увидев хищное, смеющееся лицо подруги замерла.
- Ну как? Понравилось? – спросила та, скаля зубы.
Анжела бросилась к двери. Ломая остатки ногтей с трудом провернула замок и с воем выскочила на улицу.
Девушка так и не нашла в себе силы пожаловаться отцу. Он был чужой. Тот, со своими связями, мог уничтожить Вольдемара, закопав его где-нибудь живьём. И не было на земле ни одного человека, с кем можно было поделиться своим горем, поведать о своём унижении, облегчить душу. Девушке крупно повезло, что Вольдемар не заразил её и она не забеременела. Но это, отнюдь, не очень успокаивало.
С тех пор девушка и так не жалующая мужчин, стала бояться близости с ними, что, впрочем, не мешало ей использовать их себе на развлечение. Хотелось ли ей замуж? Хотелось. Кого она хотела видеть своим мужем? Среди её круга точно не было того самого. Находились разные кавалеры. Были среди них и богатые красавцы, и выходцы из влиятельных семей, и знаменитости, и немолодые магнаты, желающие приобрести новую игрушку. Но девушка не могла понять, что ей нужно. Все её возможные отношения сводились либо к выгодному браку, который был на руку родственникам, либо к пустому пафосу. Не было среди них настоящего мужчины. Девушка не вполне понимала, что значит настоящий мужчина и какой он должен быть, но ждала его. Характер Анжелы ничуть не изменился. Скорее наоборот. Она напрочь потеряла всё уважение к окружающим и жила только себе во благо, не обращая внимания на остальных. С отцом не виделась и не разговаривала. Ей было наплевать, как живёт её престарелый предок.
Несколько лет спустя, летом 2016 года, подруга детства по имени Виктория, предложила той слетать в тёплые страны. Не дорогой отель, да, время не сезон, но что-то так всё надоело! Анжела согласилась. В аэропорту к ним подсел молодой рыжеволосый парень, представился Вячеславом. Анжеле не понравился этот сальный, слащавый, скользкий тип. Маленькие глазки всё время бегали туда-сюда, он излишне жестикулировал руками, громко разговаривал и вёл себя вызывающе. Подруга напротив, была без ума от нового знакомого, а тот намертво положил глаз на светловолосую Анжелку. Славик был из тех людей, от которых невозможно отвязаться. Прилипала. Таким проще дать, чем объяснять, почему нельзя. С первых же минут он решил, что они друзья, а раз уж, к большому сожалению девушки, летят отдыхать в один отель, сам Бог велел. Славик преследовал девушку всюду. Следовал за ней по пятам. Вика в свою очередь, всюду бегала за Славиком и не отставала от него ни на шаг.
В то утро девушка проснулась намного раньше обычного. Выглянула в окно. Никого. Быстро привела себя в порядок, накинула рубашку и спустилась в бар. За барной стойкой сидел не молодой мужчина лет пятидесяти. Короткая стрижка, волосы с проседью, лицо смуглое, рот плотно сжат, ростом под два метра, широкоплечий. Одет в весёленькую рубашку с коротким рукавом, трико, на ногах сандалии. На правой руке чёрный браслет как у Анжелы, на левой электронные, стальные часы. Котлы точно не из дешёвых. Таких и не видела никогда. Девушка присела неподалёку. Холодок пробежал по спине. Что-то странное было во взгляде зелёных глаз из-под нахмуренных бровей этого неказистого мужчины. Он посмотрел ей в глаза и девушке показалось, что он заглянул ей в душу. Сколько тоски она увидела в его взгляде, сколько силы! Сердце Анжелы как-то странно стукнуло. Тот тяжело вздохнул и отвернулся. А ничего так мужик. За таким будешь как за каменной стеной. Девушка поднялась и села рядом с незнакомцем.
- Не угостите девушку коктейлем? – Анжела чуть наклонила голову и улыбнулась. Против такой улыбки не устоял ещё ни один мужчина.
- Please, order something for yourself. – чуть кивнув головой ответил я осипшим голосом, ощущая в миг пересохшее горло.
Девушка удивлённо смотрела на меня.
- Что, простите?
И только тут до меня дошло, что я сказал это на английском. От волнения начисто забыл свой родной язык. Чертыхнувшись, извинился, засмущался и повторил всё на русском.
Та без лишних слов уткнулась в буклетик с напитками, ткнула пальцем в какую-то строчку, и бармен кинулся выполнять заказ.
- Меня Анжела зовут! - прощебетала она.
- Виктор! – ответил я, втянув живительную для горла прохладу коктейля.
Моя новая знакомая протянула руку. Я легонько пожал её. Рука у девушки была тёплая и мягкая. На её правой руке, как и у меня, был пристёгнут чёрный тонкий, пластиковый браслет. На левой руке красовался дорогой жемчужный браслет. Почти на каждом пальце по кольцу. От неё повеяло потрясающими духами и свежестью. Она смотрела на меня открыто, не отводя взгляд. Я почувствовал, как начинает кружиться голова. Наверняка, секс с этим милым созданием — это верх блаженства. Везёт же её парню! Где-то там, внизу, моё мужское дёрнуло, как разрядом тока. Лицо наливалось краской. Жаркая волна прокатила по всему телу. Точно так же, как в тот день, когда я познакомился с Наташей.
Глава X
Познакомился я со своей будущей женой до банального просто. Возвращался от своего товарища домой чуть навеселе, в отличном расположении духа, приняв на грудь ровно столько, чтобы быть готовым к любым подвигам, пусть ратным или амурным, всё равно. Друг проживал в последнем подъезде красивой панельной высотки, выстроенной на краю города, окружённой рощей, которую постепенно теснили эти самые высотки. Проходя мимо первого подъезда услышал женский голос:
- Молодой человек, Вы не поможете мне?
Повернувшись увидел миловидную головку молодой дамочки, красующуюся из-за кузова новёхонького серебристого седана Ауди S8.
- С удовольствием! – сказал я, бодро направляя шаг в сторону машины.
- Сумка… не могу вытащить! Помогите пожалуйста до лифта донести! – прощебетало нежное создание, дёргая сумку, напрягая морщинки на переносице. Девушка уже целиком красовалось передо мной. Да уж. Тёмные волосы ниже плеч были завиты крупным локоном, личико бледное, глаза… Тогда показались карими. Макияжа на лице минимум: слегка подёрнуты вишнёвой помадой тонкие губы, подкрашены ресницы, едва заметные лёгкие тени на веках. Одета в мохнатую короткую курточку и ещё более короткую юбочку, а чёрные чулочки, подчёркивающие её стройные ноги, красиво завершали короткие кожаные сапожки на невысоком каблуке. Она открыто улыбнулась мне, слегка наклонилась, взявшись за ручки сумки, потянула, показывая всем видом, что не может с ней совладать, сделала шаг в сторону, освобождая мне место перед багажником автомобиля. Я же про себя отметил красоту её вздёрнутой попки в обтянутой юбочке и подумал, наклонись она ещё чуть-чуть и её прелести уже нечему будет прикрывать. От этих крамольных мыслей бросило в жар. Шикарная девочка. И машинка что надо. Наверняка папик богатый! В те года молодые девчонки пачками увивались за богатыми мужиками в годах, которые больше годились им в отцы. Перехватив ручки сумки резко, с усилием потянул вверх, ожидая приличный вес. Но сумка хоть и была объёмная, челночная, оказалась не такой уж и тяжёлой, поддалась легко. От неожиданности я чуть не упал, поскользнувшись на припорошённом снегом льду. Хромовые ботинки были очень скользкой обувью. Девочка хихикнула, захлопнула багажник, открыла правую переднюю дверь, схватила с сиденья дамскую сумочку. За моей спиной пикнула сигнашка. Ставить сумку у подъезда не стал, так и держал её навесу. Девушка обошла меня, потянула ручку двери открывая вход в подъезд, сделала лёгкий взмах рукой, приглашая пройти. Легко поднявшись по ступенькам я, наконец, поставил сумку перед лифтом. Повернулся, чтобы нажать кнопку вызова, но девушка опередила меня, закрыв ладошкой кнопочку. По инерции ткнул пальцем в тыльную сторону руки. Заулыбались глядя друг на друга.
- Простите… - смутился я.
- Меня Наташа зовут! – сказала она без предисловий, не жеманясь.
- Очень приятно, Наташа! А меня Виктор! – и не успел я даже набрать воздуха в грудь, чтобы выпалить что-нибудь банальное, типа, а как мне то приятно, Вы бы знали, как она, чуть вскинув брови от удивления, усмехнулась и протянув мне свою руку сказала с некоторой иронией в голосе:
- Ну вот и познакомились, Виктор!
Я пожал её нежную руку. Пожал легонько. Немного кружилась голова. То ли от выпитого, то ли от божественного аромата её духов. То ли от её фигуры. То ли от того, что мы стояли так близко друг к другу, что я ощущал её дыхание. А может от всего сразу. Сколько же времени я без женщины? Оголодал… - подумал я. Посмотрел ей в глаза. Взгляд спокойный, но с какой-то игривой искринкой. Глаза, которые на улице казались мне карими, в освещении подъезда стали зелёными. Секундное желание, как наваждение, нарисовало картину: она делает шаг вперёд, обнимает меня за шею, нежно целует… Чуть дёрнул головой. Стряхнул грёзы. Тонул в её лучистых глазах, жар накрывал с головой, кровь прилила к лицу. Секунда за секундой моё сердце отстукивало по два удара. Повисла очень неудобная для этого момента пауза. Нужно было что-то сказать. Её рука выскользнула из моей. На секунду мы оба опустили глаза. Я вернулся из мира грёз и не нашёл ничего лучше, как брякнуть первое, что пришло на ум:
- Ну, я пошёл?
- Спасибо Вам большое, Виктор! – сказала она и нажала кнопку. Дверки лифта разъехались. Зайдя в лифт Наталья поволокла сумку волоком за собой, а я стоял столбом, дубина, и смотрел на неё не отрывая взгляд! Ну нет, что бы помочь то! Она махнула мне рукой в закрывающиеся двери, а я, находясь под впечатлением от этой короткой встречи, наконец развис, качнулся вперёд в порыве помочь, но это было так поздно, что мой порыв оценили разве что захлопнувшиеся двери лифта. Оставалось стоять и слушать, как лифтовая кабинка уносит это прекрасное создание куда-то вверх. Аромат её духов медленно растворялся. Что за духи такие? Тряхнул головой, повёл плечами. Да уж, подумал я тогда, хороша Наташа, да не наша! Выйдя из подъезда и бросив взгляд на серебристую Ауди S8, пошагал своей дорогой.
Та короткая встреча не выходила у меня из головы. Я всё чаще и чаще думал о Наталье. Стал задумчивым. Тысячу раз прокручивая про себя нашу встречу корил себя, что не спросил телефон, не напросился на банальную чашку кофе. А вдруг? Всё время представлял себе, как она выбегает из подъезда, одумавшись, зовёт меня по имени, приглашает зайти. С другой стороны, а с чего бы ей возвращаться и звать меня? Я не красавчик, что б такая девчонка на меня запала. Ничего такого сверхъестественного для неё я тоже не сделал. Эка невидаль сумку донести! Она то какая красивая! Ухоженная вся, маникюр, педикюр, тачка дорогая. Квартира в современной высотке, одета с иголочки. Такие девочки знают себе цену и по факту очень дорого стоят. Уж всяко больше, чем моё неприличное месячное жалованье лейтенанта! Я так много раз вспоминал этот случай, что уже перестал понимать, что произошло в реальности, а что являлось моей выдумкой. Не буду таить: я мечтал о встрече. Искал её всеми возможными способами. Стоял как заправский часовой у её подъезда, невзирая на собачий холод и ветер. Специально ходил мимо её дома при любом удобном и неудобном случае. Мой добрый, старый товарищ был кране удивлён, когда я, естественно преследуя свои корыстные цели, о которых, понятное дело, не ставил его в известность, нанёс ему пятый визит за неделю. Ему и в голову не могло прийти, почему я вдруг так зачастил к нему в гости. Ну не расспрашивать же его о Наталье напрямую, в конце то концов! Две недели спустя мой товарищ стал косо поглядывать на меня, делать хмурый вид, а к концу третьей недели уже совсем не скрывал своего раздражения по поводу моих зачастивших посещений и относился к ним с нескрываемым равнодушием. Пришлось пожалеть парня и принять его настроение к сведению. Походы в гости прекратились. Чувствовал себя хуже того самого татарина. Но желание встретить Наталью не покидало меня. И я упорно продолжал ходить мимо её дома, мёрз все свободные вечера напролёт, топчась у её подъезда. Жители поначалу смотрели на меня с опаской, но через месяц моего почти ежевечернего дежурства стали даже здороваться. Меня это крайне веселило! Однажды, в один из тихих и относительно тёплых по зимним меркам вечеров, меня осенило. Вероятнее всего она сама приезжала в гости к кому-то из жителей этого подъезда и встретится нам с ней снова ну так же маловероятно, как столкнуться двум кораблям в океане! Эта мысль моментально охладила все мои попытки встретить Наталью “на том же самом месте”, и, в принципе, свела на нет все мои грёзы и мечты о ней. Я начал впадать в отчаянье. Но чем и хороша молодость, да плюс незаменимый доктор Время, это тем, что через пару недель в моей жизни всё пошло своим чередом и её течение вернулось в своё привычное русло. Ко мне вернулась моя былая жизнерадостность, жизнелюбие, а вместе с ними и хорошее настроение.
Служба шла без изменений. Тренировки, учения, нормативы, зачёты. Нежданно, негаданно, получил внеочередное звание старшего лейтенанта. Возвращаясь вечером в общагу, решил поглазеть на океан прям с пирса. Уже темнело. На кораблях зажгли палубное освещение. Жизнь дивизиона замирала. Мне нравилось смотреть на океан. Там, вдалеке, на выходе из бухты, круглые сутки ходили туда-сюда корабли. Мне часто приходилось бывать на кораблях, но никогда не приходилось выходить на них в море. Чаще смотрел на дно корабля под водой через маску гидрокостюма. Пирс слегка покачивало. Удары волн о металл плавучего пирса ощущались всем телом. Небольшое волнение на океане - это нормальное явление зимой. В бухте местами был лёд, температура воды совсем не улыбалась купанием. Но искупаться всё же пришлось. Стал случайным свидетелем, как ребёнок сорвался с корабля в ледяную воду. Девочка неосмотрительно далеко высунулась через открытые створки водолазного трапа, поскользнулась. Кто-то из офицеров или мичманов притащил дочку, а может и внучку на корабль, потому как оставить было не с кем. Здесь, в посёлке, проживали сплошь и рядом одни военные. Причём все эти военные служили в одном и том же гарнизоне. Жёны, мужья и все их повзрослевшие дети – все служили или работали здесь. Иногда обоим родителям, а также их дедушкам и бабушкам, выпадала ночная вахта или дежурство. Кому-то из супругов приходилось брать ребёнка с собой. Это была нормальная практика. Все всё понимали и за посторонних на объекте не наказывали. Подумать ни о чём не успел. Увидел нелепо взмахнувшую руками девочку, которая в ту же секунду исчезла из вида. Сделав несколько стремительных шагов бросился в воду вслед за ней. На автомате. И только когда очутился в ледяной воде, тогда только подумал, что надо было бы бушлат то скинуть… Каким бы хорошим пловцом я не был, как бы хорошо я не был подготовлен, но плаванье в ледяной воде в полной амуниции для этого не предназначенной, это ещё то удовольствие. Выпрыгнуть из воды на полутораметровый пирс с ребёнком на руках я не мог. Ребёнка я тоже туда подбросить не мог. Точки опоры то нет. Да и девочка в намокшем пальто весила совсем не двадцать пять кило, а все сорок. И уж тем более я не мог взобраться по вертикальному или отвесному борту корабля. Это в кино показывают, как спецназовцы лихо взбираются из воды по трапу или спущенному концу в воду на борт корабля. Точно вам говорю: на кораблях Военно-морского флота России ничего не висит, не свисает и не болтается, по чему бы вы могли беспрепятственно взобраться на борт. Остаётся только трап. Но он круглые сутки охраняется. На крайний случай можно доплыть до швартовой бочки и с неё по швартовому концу залезть на корабль. Но это не вариант. Хлопотно это и долго. Пока лезешь – могут подстрелить пару раз. А с дыркой в боку или голове ты уже никуда не полезешь. В общем, барахтаемся мы в ледяной воде. Девочка дышит, а я водичку солёную прихлёбываю, да успокаиваю её. Хотя понимаю, что ещё пол минуты и всё. Холодно, безумно! Водичка около нуля. Чувствую, ножки уже покалывать начинает, руки тоже. Говорю ей, кричи!!! Зови на помощь! Океан плещется, наших барахтаний никто не слышит. Закричала девочка голосом, напоминающим боцманский свисток, аж уши заложило:
- На помощь! Помогите!!!
Вот молодец какая! Не свело ещё губки. Умничка! Сильная! Спасибо пацанам нашим флотским. Ребята-мореманы, вахта юта, с тральщика морского, услышали нас, увидели барахтающихся в ледяной воде, подмогу позвали, прожектора со шкафута развернули, осветили нас. А потому как сами в овчинных тулупах на вахте стояли, больше помочь нам ничем не могли. Помощь вовремя подоспела. Сил у меня хватило только на один рывок. Толкнул девчонку из последних сил вверх, а сам под воду ушёл. Парни друг друга за ноги держали, смогли очень низко к воде руки протянуть. Вижу из-под воды, ухватили морячки девчоночку за край пальтишка на плече, вцепились клещами! Не оторвать! Набросились как муравьи, мигом вытащили её на пирс, молодцы. Один морячок – старшина первой статьи, худенький с виду мальчишка, подхватил девчушку на руки, прям с пирса, без рывка, без усилия, её - тяжеленную, в намокшем пальто, прижал к себе и бегом побежал на корабль. Только корабелами по трапу прогромыхал! До меня тоже очередь на спасение дошла. Только сначала они меня убить зачем-то пытались. Спасательным кругом. Чтоб не мучился, наверное. Бросили и по голове мне в аккурат попали, когда я пытался всплыть. От удара я в себя пришёл. Искры из глаз посыпались так, что я чуток согрелся. Ухватился за этот круг что есть мочи. Чувствую, тянут меня, а рук своих уже не чувствую. Не могу понять, держусь или нет? Вижу, вокруг спасательного круга верёвка. Вот за неё то зубами намертво и вцепился. А весу то во мне чистого под девяносто кило. Плюс бушлатик с хромочами намокли. Даже понять не могу, как они меня достали? Потом этот спасательный круг они долго не могли вырвать у меня из рук! Так с ним в обнимку и с верёвкой в зубах утащили меня к себе на коробку. Подумали, там отберут. Спирту влили чутка, челюсть кое-как разжал. А руки не могу. Тогда напоили меня спиртом с глюкозой по полной программе. Разрезали бушлат, растирание сделали. И только когда отключился, круг у меня с трудом вырвали-таки из оцепеневших рук. Надпись МТ-749 до сих пор на круге помню. Парни нас вытащили, спасли, а я даже имён то их не спросил. Медик корабельный, мичман, думал, я летёха с бербазы, а как портак мой увидел на плече, сразу всё понял. Не бербазовская или какая другая штабная крыса перед ним, а морской офицер. Свой. Морская душа. Я им потом на коробку всё-таки ящик спирта приволок. Роял. Был такой. Кто помнит, тот знает и не забудет. Литровые стеклянные флакончики. И всё бы ничего, да прознало про мои купания наше командование. Две недели ни сном, ни духом. А тут. Ну откуда? Слухи, видимо, по дивизиону пошли. Шли, шли ну и дошли до нужных ушей. Не было бы счастья, да несчастье помогло! Звёздочку обмыли. Внеочередную. Нужные уши, опрокинув полстакана спирта, крякнув в кулак сказали:
- Медаль у нас сложно, сынок, а звёздочку хорошим людям – это всегда пожалуйста!
Глава XI
Жизнь не стояла на месте. Новых знакомств не заводил, о Наталье почти не вспоминал. Лишь какой-то смутный и обобщённый образ девушки остался в моей памяти. Я даже не был уверен, узнаю ли её, если встречу. В одно субботнее и совсем пасмурное утро меня вдруг осенило сотворить что-нибудь эдакое вкусно-съедобное. Мясное! Мои холостяцкие привычки заставляли меня питаться в большинстве своём полуфабрикатами. Готовить было лень. А пельмени, жареная картошка и макароны, как известно, это лучший друг холостяка, а бутерброды - это лучший друг перекуса на бегу, ну а оба этих друга мужчины-холостяка были злейшими врагами организма. Эта мысль подвигла мою изголодавшуюся по домашним, мамкиным харчам персону, на столь мучительный для меня поход на рынок. Никогда не любил ходить и толкаться по таким заведениям в поисках чего-то подешевле. Не умел и не любил торговаться, понимая, что продавец даже и скинув цену не будет в убытке. Сначала добавит, потом скинет. И как будто все в наваре. Не умел выбирать продукты. Куда проще в больших гастрономах. Всё на полочках. Только срок годности читай. Выбор правда скудноват и товар не такой привлекательный, как на рынке, зато всё подписано, помечено, цена-вес-дата расфасовки. Но всё же я решился. Выглянул в окно. Февраль давал угля! Снежные вихри, ветер! Меньше народу будет, - подумал я и начал одеваться. Зря я понадеялся, что народу на рынке будет меньше. Наивный! Наверно, здесь не бывает малолюдно. Здесь всегда толчея. Продавцы что-то кричат, зазывают покупателей, в конце рынка раздаются удары топора. Рубят мясо. Вы когда-нибудь прислушивались к запаху рынка? Мне всегда казалось, что на базарах пахнет всегда одинаково – яблоками. Нет, там много других запахов, но почему-то яблоки выделяются. Нет? А прислушайтесь к рынку… Февраль, а внутри птицы щебечут! Как весной! Задрал наверх голову. Вон они, на балках сидят! Тепло им, сытно на рынке. Всегда есть чем поживиться. Наверно я и дальше бы любовался птичками, как вдруг боковым зрением замечаю, как кто-то стремительно бежит в мою сторону. Я не то, что сгруппироваться, даже развернуться-то не успел, как мою шею обвили женские руки! Этот аромат! Прежде, чем я увидел её лицо, узнал аромат тех духов! Наталья кинулась мне на шею. Едва успел выставить ногу для упора.
- Витенька, миленький, привет! – чуть не прокричала она мне в ухо со всей силы обнимая за шею и внезапно несколько раз поцеловала в щёку: - Я тебя везде искала!!! Простить себе не могла, что не пригласила тебя к нам!
Я не верил в происходящее! Не верил ни ушам, ни глазам, ни уж тем более своим чувствам. Эта случайная встреча не то, что потрясла меня, она взорвала и перевернула всю мою жизнь! Всё то, о чём я мечтал в последнее время, воплотилось в реальность.
- Привет, Наташенька! – с нескрываемой радостью и дрожью в голосе сказал я, в свою очередь крепко прижимая её к себе. Поддалась легко и ещё крепче обняла меня. Снова поцеловала, но уже ближе к губам: - Я тебя тоже искал! – прошептал я.
- Знаю! – прошептала она в ответ и наши губы слились в поцелуе.
Нам обоим в тот миг было ясно, что она не замужем и я не женат. И что мы оба не связаны ни с кем никакими обязательствами. И уж тем более нам обоим было предельно ясно и понятно, какой выбор мы тогда сделали. Даже говорить друг-другу больше ничего не пришлось. Мы так и стояли, обнявшись и целуясь посреди огромного, шумного рынка. Люди шли, оглядываясь на нас, кто-то улыбался, радуясь за нас, вот, мол, молодость какая! Кто-то смотрел на нас с укором, думали, ещё бы трахнулись тут! Но тогда нам было плевать на весь мир. Мы боялись выпустить друг друга из объятий, чтобы не дай Бог снова не расстаться! С этой минуты, к слову сказать, мы больше и не расставались. Этим же вечером Наталья переехала ко мне. Без уговоров. Без громких фраз. Без пафосных обещаний. Без лишних слов. Без намёков. Без ужимок. Выходя из машины ласковым голоском сказала мне:
- Подожди, пожалуйста, я за вещами!
Всего через час, погрузив в машину её гардероб, мы приехали ко мне. А ещё через неделю я сделал Наталье предложение. Она нисколько не колеблясь приняла предложение, засмеялась и сказала, что не сегодня вечером так завтра утром сама бы уже мне его сделала! Недолго думая подали заявление в ЗАГС и 18 марта поженились. Мне тогда только-только исполнилось 26 лет, а ей через два с половиной месяца исполнился 21 год.
Глава XII
Почему Наташке в голову запал именно этот молодой летёха? Девушка задавала себе этот вопрос снова и снова. Наверно потому, что тот вёл себя совсем не так, как другие и сильно отличался от всех тех ухажёров, которые через пару минут общения трахали Наташкин зад глазами, а через пять минут уже откровенно тянули в постель. Этот лейтенантик, мало того, взглядом и манерами был очень похож на того самого вожатого Витю из далёкого Наташкиного детства, ещё был его тёзкой. Был похож на того самого Виктора, кто был для неё самой первой, и, наверное, самой настоящей любовью. В детстве она наделала кучу глупостей, очень жестоко поплатилась за это и в довесок ко всему потеряла дорогого для себя человека, который по-настоящему любил её, с которым ей уже тогда, в детстве, было безумно хорошо, как женщине, который ни разу не воспользовался её наивностью и доступностью. Натаху прельщало и то, что по взгляду лейтенантика она видела, как сильно понравилась ему и как сильно он её желал. Один намёк тогда, один взгляд и у них прям сейчас же случился бурный секс прям у лифта на огромной вещевой сумке. Но он не выдал своих чувств, не позвал её на свидание, не предложил встречи, не стал отпускать сальные шуточки и не стал клянчил номер телефона. Ей очень хотелось верить в то, что тот самый морячок у подъезда, про которого рассказывала не только соседка, про которого судачил весь подъезд, это именно он. Гнала прочь от себя эти мысли, логично рассуждая, что повода для этого как бы нет и продолжения не будет, завидуя той счастливице, которую этот самый морячок ждал. Но где-то глубоко в душе Натаха была уверена, что это он, и она не ошиблась. Сердце не обмануло её. Близкая подруга Натахи и по совместительству соседка по площадке, решила похвастаться подруге своей новой восьмимиллиметровой видеокамерой. Как это бывает, девушка снимала своей камерой всё и везде. В один из январских вечеров, возвращаясь шумной компанией с вечеринки домой, Ирина, так звали подругу Натальи, снимала уезжающую на такси весёлую компашку. Морячок был на своём посту. Ирка не отказала себе в удовольствии снять его крупным планом. Когда Натаха с Ириной стали смотреть видео с камеры, подруга вскочила и торжественно воскликнула, ткнув пальцем в экран телевизора:
- Вот, вот он, Ната! Вот тот самый морячок! Гляди, какой милый, правда?
Но Наталья уже не слышала, о чём тараторит её подруга. При первом же взгляде на экран она узнала Виктора. Крупные слёзы навернулись на глаза. Она узнала Виктора раньше, чем подруга показала на него. Без сомнения - это был тот самый паренёк! Тот самый молодой морячок лейтенантик! Он искал её! От счастья к горлу подкатил комок. Все её тайные надежды сбылись. Натаха отмотала запись назад и посмотрела видео ещё раз. Прикоснулась рукой к изображению на экране. Она больше не могла сдерживать свои чувства, губы предательски задрожали и слёзы ручьём полились из глаз. Широкая улыбка и льющиеся градом слёзы ввели Ирку в небольшой ступор. Она не сразу поняла, что произошло, а когда Наташа рассказала ей о своих переживаниях, то и у самой хлынули слёзы. Когда девушки успокоились, Ирка сказала Наташе:
- Ты должна его найти! Мы должны его найти! Все гарнизоны объедем, но найдём его! Надеюсь, лейтенантов по имени Виктор не так много… - Натаха утвердительно кивнула головой. – У меня друг есть, он в комендатуре служит, всяко сможет найти! - но Наталья уже не слышала подругу. Её мысли и грёзы уже уносили её к нему. Но найти лейтенанта так никто и не смог. Во-первых, он получил внеочередное звание старшего лейтенанта, во-вторых служил в отряде по борьбе с диверсионными силами и средствами. А таких людей особо не афишируют.
Глава XIII
В детстве Наталья была полной противоположностью Анжеле. Росла совсем не разбалованным и тихим ребёнком. Кроме неё в семье была старшая сестра и младший братик. В семье был полный мир и покой. Мама работала медсестрой в центральной больнице, а папа работам слесарем в местном ЖКХ. Папа с мамой были очень гостеприимными людьми и часто устраивали праздники в доме, куда приглашались их друзья. Шумные застолья всегда сопровождались весёлыми анекдотами, песнями, шутками. Наталья любила сидеть где-нибудь возле папы и получать от него поцелуйчики, поглаживания по головке и просто подмигивания. Она безумно любила отца. Это был неунывающий, весёлый и самый добрый папа на свете! Он никогда не ругал Наташку, в отличии от строгой мамы. Морщинки в углу глаз лишь подчёркивали его весёлый и задорный характер. Папа часто уходил на “калым” и Нату смертельно влекло и вместе с тем пугало своей таинственностью это слово. Она представляла, как папа сражается в подвалах с неведомыми драконами, спасает принцессу и делает ещё массу подвигов. Возвращаясь с работы, отец устало шёл в ванную, долго мылся, потом мама кормила его ужином, и они шли спать. После калыма он приносил в дом много сладкого и много-много вкусного. Да и в игрушках у детей нужды не было. Всё это многообразие стояло, лежало и пылилось по комнате в разных местах. Убираться не хотелось. Наташе исполнилось 9 лет, когда она пошла в третий класс. Однажды, после зимних каникул, учительница зашла в класс подталкивая перед собой худого и невысокого юношу в пиджаке и комсомольским значком на груди.
- Знакомьтесь, дети, это ваш вожатый, ученик восьмого “А” класса. Его зовут Виктор.
Класс тихонько загудел, зашептался. Паренёк улыбнулся и поприветствовал класс застенчивым “Здрасте”. Собственно, всем было всё равно, вожатый, не вожатый. Виктор потоптался на месте ещё несколько секунд.
- Идите на занятия, а мы ждём вас сегодня после уроков.
Вожатый виновато кивнул головой, окинул взглядом класс, и, как показалось Наталье, на две секунды, задержал на ней взгляд.
Виктор пришёл после уроков. Класс собирался домой. Они о чём-то беседовали с учителем. Он кивал головой, улыбался и снова кивал. Учитель улыбалась и хлопая ладошкой по столу что-то объясняла ему. Он ушёл, остановившись в дверях громко сказал:
- До свидания! - И как Наталье показалось, он снова посмотрел на неё.
Как-то незаметно для всех Виктор влился в класс. Многих знал по именам. Если класс шёл на какое-нибудь мероприятие вожатый был всегда с ними. Он оказался очень добрым, отзывчивым, разговорчивым и шустрым пареньком. Он умудрялся успевать везде и за всеми. Вот только он был в столовой, а спустя минуту был уже в классе. Вот только что его видели в классе, а он уже в библиотеке, получает книги. Класс идёт в театр – он с флажком на переходе впереди всех, оглянулись, а его нет сзади, он уже впереди всех, открывает двери пропуская всех во внутрь. Его неутомимая энергия безумно нравилась учителям. Они все единогласно соглашались, что Виктор самый лучший парень-вожатый за всю историю школы. Только взгляд у него был какой-то грустный. Как-то Наташкин учитель заболела и Виктора освободили от занятий для того, чтобы он провёл свободные уроки. Свободные уроки часто практиковались в младших классах для создания видимости занятости классов, когда учитель отсутствовал по какой-то причине, а заменить его было некем. Виктор пришёл в класс к первому уроку. Прозвенел звонок. Класс поприветствовал мальчика, вставая из-за парт, как будто он был настоящий учитель.
- Садитесь! – с улыбкой сказал вожатый и подойдя к столу молча стал смотреть в окно. Класс начал гудеть. Виктор как будто вышел из оцепенения, облокотился руками на учительский стол, сразу в лоб спросил:
- А кто-нибудь из вас читал книгу писателя Жюля Верна Таинственный остров?
Естественно, что среди третьеклашек не нашлось ни одного человека, кто читал бы эту книгу. Некоторые из них и читали то ещё кое как, с трудом соединяя буквы в слоги, а слоги в слова. Виктор стал рассказывать краткое содержание этой книги. Он рассказал ребятишкам об отважных воздухоплавателях, которые бежали из плена на воздушном шаре и потерпели крушение на совершенно необитаемом острове. В руках у Виктора была эта самая книга. Иногда он открывал картинки в книге и проносил их по рядам, что бы все могли рассмотреть их. Картинки были не цветные и поэтому казалось, что это они, потерпевшие кораблекрушение, терпя всевозможные лишения, рисовали их кусочком карандаша на маленьком клочке бумаги. А Виктор всё рассказывал и рассказывал, неторопливо расхаживая по классу. Со временем все слушали его так внимательно, что в классе воцарилась мёртвая тишина. Было слышно, как хрустел снег за окнами класса под ногами редких прохожих. Звонок прозвенел неожиданно. Урок показался очень-очень коротким. В растерянности дети переглядывались, а Виктор, посмотрев на свои часы попросил всех выйти из класса и полез на подоконник что бы открыть окно. Ребята не спеша вышли в коридор и не отходя далеко от дверей класса толпились, перешёптывались, в нетерпении послушать, смогут ли отважные колонисты добыть огонь или нет? Звонок, извещавший окончание перемены, как им показалось очень длинной, наконец прозвенел и все ринулись в проветренный и благоухающий свежим морозным воздухом класс. Так, незаметно для третьего Б, закончились четыре урока. Ребята собирались домой, выходили из класса и тихо перешёптывались. Каждый рисовал в воображении всемогущего незнакомца, который взорвал пиратский бриг и в одиночку расправился с бандитами на острове. Всем было жалко храброго мальчика по имени Герберт, которого ранили бандиты, но лечить его было не чем, и он умирал от лихорадки. На следующий день уроки снова вёл Виктор. И ребята вновь погрузились в приключения отважных колонистов и чуть не плакали, когда узнали, что остров взорвался и несказанно обрадовались, когда узнали, что умирающие от жажды и голода колонисты, которых по воле случая взрывом выбросило в океан и они спаслись на одиноко торчащей из воды скале, увидели парус. Это трёхмачтовое судно Британия на всех парах шло к ним на помощь.
Учебный день снова пролетел незаметно. Такие уроки очень нравились детям, но в среду, на следующий день, вместо Виктора в класс привычно вошла учитель. Они долго рассказывали ей, перебивая друг друга о том, что рассказал вожатый. Дети были уверены, что их учитель не знает этой книги и наперебой старались рассказать всё, что услышали за два дня. Класс ещё долго не мог успокоиться и гудел как улей. Учитель не могла вести урок.
Виктора долго не было. Прошёл день, потом другой, третий. Сидя в классе Наташа оборачивалась на каждый звук открываемой двери в надежде увидеть своего вожатого. Но он не приходил. После уроков Натаха набралась смелости и отважилась подняться на третий этаж, где был кабинет, в котором учился Виктор. Вход на третий этаж для начальных классов был закрыт. Негласно. Нечего там было делать. Учитель запрещала туда подниматься. Поднявшись на третий этаж, она замерла, широко распахнув глаза. Длинный коридор был наполнен светом. Здесь было так светло, что Наталья зажмурила глаза. Заветный кабинет с цифрой 35 на двери, где учился Виктор находился как раз посредине. У Наташки от волнения сердце выскакивало из груди. Ей казалось, что её сейчас увидят и погонят отсюда, поведут в кабинет к директору, а строгий директор вызовет в школу родителей. Ноги дрожали от страха. Она сделала несколько вдохов-выдохов и нерешительно постучала в дверь. Дверь открыла худая высокая учительница с туго закрученными на затылке волосами.
- Что тебе, девочка? – спросила она строго.
Наталья начисто забыла язык.
- Ну, говори, что тебе? – уже мягче спросила учитель слегка улыбнувшись.
- Скажите пожалуйста, а Виктор здесь? Виктор Анатольевич... – с трудом преодолевая волнение спросила Наталья.
Учительница загадочно улыбнулась.
- А ты ему кто?
- Ээээээ… – замялась Наталья – я не знаю! – и кинулась прочь со всех ног.
- Девочка! Девочка!!! Подожди! – крикнула ей вслед учитель.
Уже выбежав на лестницу Наталья услышала вдогонку голос из коридора:
- Он болеет!
Встала как вкопанная. Болеет! Вернувшись выглянула в коридор. Учителя не было. Кабинет был закрыт. Краска постепенно сходила с лица. Сердце успокаивалось. Она спускалась по лестнице и ей казалось, что все в школе уже знают, что она поднималась на третий этаж, мало того – сбежала от учителя, когда тот разговаривал с ней. Не поднимая головы, она переобулась в тёплые сапожки, одела тёплое пальто, шапку и неторопливо пошла домой. По дороге она снова и снова заливалась краской стыда, вспоминая свою выходку. Но теперь она не терзала себя неизвестностью, знала: Виктор болеет.
Они подружились с Виктором по-настоящему лишь вначале весны. Родители, наслышанные о каком-то невероятном вожатом, который приводил в восторг весь их класс, дали поручение старшей дочери пригласить его к ним домой. Повод нашёлся: у Виктора совсем недавно был день рождения. Ему исполнилось 15 лет. Старшая сестра Наташки не стала откладывать дело в долгий ящик и подойдя к парню на большой перемене пригласила его в гости. Гордость переполняла Наташку, когда они вчетвером, он, она, её сестра и младший брат возвращались субботним днём со школы. Она крепко держала вожатого за руку. В другой руке тот держал её портфель. Тёплая ладонь мальчика крепко держала её руку. Натаха лишь иногда прикладывала свою свободную ладошку к тыльной стороне руки Виктора, полагая, что она у него могла замёрзнуть, но рука была горячая. Даже горячее, чем у неё. Вскоре Виктор уже раздевался у них дома. Родители быстро разговорились с ним. Мама позвала всех за стол. Мальчик кушал скромно. Было видно, что он очень стеснялся. Наташа села за стол рядом с ним и вся светилась от счастья. Это был её вожатый. И он был у неё в гостях. И это он сейчас сидит и кушает вместе с ней. Протяни она ладошку и можно прикоснуться к нему. Он был так близко от неё, что Наталье казалось, как она чувствует тепло, исходящее от него. Как бы невзначай она прикоснулась локтем руки к его руке.
C тех пор Виктор часто стал приходить в гости. Он помогал Наталье делать уроки, занимался с её младшим братом, а потом они играли. Наташка вместе с братом заваливали парня на кровать и пытались побороть. Им было весело. Очень часто лицо Виктора оказывалось очень близко к её лицу. Желание поцеловать мальчика у Натахи появилось очень давно. Улучив момент, Наташа обняла его за шею и быстро поцеловала в щёку. Виктор смутился, лицо покраснело. Она всё чаще и чаще улучала подходящие моменты, целовала его, обнимая и прижимаясь к нему. В пылу игры никто этого не замечал. А Наталья ощущала, как сильно у неё стучит сердце. В этом году Виктор заканчивал школу и собирался поступать в техникум. Наташа переходила в четвёртый класс. Ей было очень грустно от того, что вожатого больше не будет в школе. Остаётся надеяться только на то, что он всё равно будет приходить к ней в гости. Хоть иногда! За всё лето они виделись всего несколько раз.
Наташке исполнилось десять. Виктор в обязательном порядке получил приглашение на праздник. Войдя в квартиру, прямо с порога он едва успел подхватить бегущую к нему со всех ног Наташку, высоко поднял её на руки, а потом неожиданно крепко обнял, прижав её к себе. Та, в свою очередь, обвив его руками и ногами что есть сил прижалась к нему. Виктор поцеловал её в щёчку, вручил коробку с подарком и пошёл на кухню, где собрались взрослые. Это расстроило Наташу. Она рассчитывала, что Виктор сядет рядом с ней, поставила ему самую красивую тарелочку с чашкой и даже притащила из спальни родителей красивый мягкий стул. Сидя посреди огромной комнаты за одним столом с детьми, Наташа ежеминутно бегала на кухню, где за маленьким уютным кухонным столиком расположились старшая сестра, родители и её вожатый. Праздник был окончательно испорчен, когда мальчик засобирался домой намного раньше, чем её подружки. Натаха лелеяла надежду, что подруги быстро-быстро съедят торт и уйдут, а ей можно будет посидеть за столом вместе со взрослыми. Но случилось то, что случилось. Виктор заглянул в комнату, где за большим столом собрались Наташкины подружки, попрощался, помахал рукой и стал обуваться. Наталья, чуть не перевернув стул вылетела пулей из-за стола и бросилась в коридор. Папа пожимал ему руку и похлопывал по плечу. Натаха сдавленным голосом прошептала Виктору “Пока”, потому что к горлу подкатил ком, и всё, что она успела сделать, это поймать короткий прощальный взгляд, а потом быстро убежать в ванную. А уж там девочка дала волю своим чувствам и расплакалась во весь голос. В тот день, сидя на холодном кафельном полу и рыдая во весь голос, в окружении ничего не понимающих подруг и успокаиваемая родителями, Наташка ощутила в себе новое чувство. Чувствовала, что любит его как-то не так, как любит сестру или брата, не так, как любит своих родителей, а как-то по-особенному. Однажды Виктор пришёл к ним очень грустный и чем-то озабоченный. Сидя с родителями за кухонным столом он рассказывал им, что не смог поступить в техникум по здоровью и ему придётся вернуться в школу, в девятый класс. Натаха, в свою очередь, удобно устроившись у него на коленях, наслаждалась только тем, что Виктор снова рядом. Своей спиной она чувствовала его тепло, а его левая рука, лежащая у неё на животике, едва ощутимо прижимает её к себе. Родители сочувственно покачивали головой, а Наташка не понимала, почему они не радуются вместе с ней? Ведь Виктор снова пойдёт в школу и значит снова будет вожатым у них в классе.
В конце лета Виктор и её старшая сестра, вместе с классом на целый месяц уехали в трудовой лагерь. Наташа по долгу ворочалась в постели перед сном, представляя себе, как Виктор гуляет вместе с её сестрой по широкой аллее, взявшись за руки. Ей хотелось сию минуту оказаться там и броситься на свою сестру, прогнать её, а потом представляла себе, что Виктор берёт её к себе на руки. Так, незаметно для себя Натаха засыпала. Сестра вернулась из лагеря в конце августа. Много рассказывала про сам лагерь, про Витю. Про то, как он заступился за неё, когда к ней начали приставать мальчишки, про то, как однажды она сгорела на солнце, работая в поле, а он где-то раздобыл сметану и вечером намазал ей спину. Наверно, в этот момент Наташкины глаза горели недобрым светом, потому как сестра, чуть запнувшись, улыбаясь, тихо произнесла:
- Не боись ты! Он только тебя любит! – сказала и осеклась - Что ты думаешь, я не вижу, что ли? – закусив нижнюю губу и перестав улыбаться, добавила: - Смотри, не загордись! - опустила голову и вышла из комнаты. Виктор ей нравился.
Старшая сестра давно заприметила перемены в Наташе. Как-то уж быстро она подросла. Стала рассудительной, спокойной девочкой. Она уже не была похожа на ту девочку, которая пару лет назад лазила с подругами через заборы по огородам и играла с ними в казаков-разбойников. Теперь её сестра старалась всячески помогать маме по дому, смотрела и училась, как она готовит еду на кухне, ходила по магазинам, часто убиралась у себя в комнате, перекладывая свои вещи в шкафу то так, то эдак, раскладывая игрушки на разный лад. А однажды и вовсе попросила отца унести все игрушки в сарай, оставив только большую куклу в красивом наряде, которую подарил ей Виктор на день рождения и большого плюшевого медведя, которого родители подарили ей на Новый год. У отца от неожиданной просьбы дочери глаза от удивления расширились, но с расспросами не полез. Дал ей небольшой мешок, в который, как он думал, дочка положит пару игрушек и на этом всё. Но пришлось дать ей ещё три таких же мешка, прежде чем дочь остановилась. Теперь, глядя на комнату Наташки, совсем не скажешь, что в ней живёт маленькая девочка двенадцати лет отроду. Комната выглядела так, будто хозяйке вовсе не двенадцать, а все шестнадцать. Наташка всё чаще и чаще крутилась перед зеркалом, расчёсывая свои длинные до пояса густые каштановые волосы, по-разному заплетала их, оглядывала себя со всех сторон, снова расплетала. Она очень повзрослела. Стала появляться небольшая грудь. Наташа иногда трогала свои вырастающие бугорочки, разглядывая их в зеркале. Бёдра стали округляться, отчего приталенные юбочки казались очень широкими и уже не висели на ней, как раньше, вдоль бёдер. Наталья не отказывала себе в удовольствии, чтобы лишний раз не перемерить свои юбочки, которые она безумно обожала носить. Крутилась так и эдак, края юбочек разлетались, обнажая её стройные ножки. Чуть наклонившись и выставив свою попку, собирала свои белоснежные трусики в одну полоску и любовалась, как на том самом месте, где заканчивалась попка и начинались ножки, выглядывал красивый белый ромбик. Она изучала свой лобок, на котором уже появлялись первые признаки растительности. Ещё совсем небольшие волосики были очень мягкими. Ей нравилось своё тело. Оно приводило в восторг. Краснела от мысли, что всё это ей хочется показать Виктору, что бы он сам увидел, что она уже вовсе не ребёнок, что она уже большая, взрослая девочка и её нужно воспринимать всерьёз. Натаха уже давно привыкла к мысли, что он её парень. Все свои действия, все свои поступки она оценивала с позиции: а Виктору понравится? А что Виктор скажет? Поехали покупать с родителями новую одежду, а она уже смотрит на платье и думает, как посмотрит на неё Витя? Как она будет выглядеть? Она считала, что принадлежит только ему и никому больше, а он был только её и принадлежал только ей. И когда она подрастёт, они обязательно поженятся. Девочка не заводила дружбы и не дружила ни с кем из мальчишек, стараясь всячески избегать даже своих одноклассников, считая уже свершившимся тот факт, что у неё уже есть тот самый мальчик, а предавать дружбу и дружить с двумя нельзя. Оставалось только подрасти. Совсем немного! В свободные вечера Наталья садилась на кровать, поджимала под себя ноги, облокачиваясь на стену, ложила маленькую подушку на кровать, на неё, как на стол, книгу и с запоем уходила в чтение. Иногда ложилась на живот, положив книгу перед собой, подмяв под себя подушку и тогда её и без того короткая юбочка топорщилась, открывая её стройные ножки и начинавшую формироваться попку. Она мечтала, что сейчас в комнату войдёт он, увидит её и… И что? Сядет рядом, погладит её по спинке… Строчки в книге останавливались. Наталья долго не могла сосредоточиться на прочитанном, вернуться из мира грёз. Как-то вечером родители, заглянув в комнату к Наталье, решили взглянуть, что же за книгу так увлечённо читает их ребёнок. Родители были удивлены странным выбором дочери. На обложке было написано: Жюль Верн. Таинственный остров. Отец присвистнул:
- Ого! Мать, смотри, - обратился он к жене, показывая рукой на полку с книгами.
Отдельно от детских книжек стояли ещё две книжки того же автора. “Дети капитана Гранта” было написано на обложке. Том 1. На второй книге Том 2.
Глава XIV
Вожатый приходил всё реже и реже. За лето они встретились всего несколько раз. Первый месяц лета у Виктора находились какие-то неотложные дела. Потом на целый месяц Наталья вместе с младшим братом уехали отдыхать в пионерский лагерь, а когда вернулись, Виктор пошёл на отработку. Наташка увидела парня на линейке 1 сентября. Он стоял со своим немногочисленным десятым классом на противоположной стороне школьной площади. В костюме, в галстуке, с комсомольским значком на груди. Лицо было смуглым, загорелым. Взглядом смотрел куда-то мимо неё. Ната с трудом сдерживала возникающие порывы кинуться к нему через всю площадь. Скоро на крыльцо школы вышел директор и все взоры были устремлены на него. Наташка по-прежнему смотрела на Виктора, в надежде перехватить его взгляд. Но он, казалось, не замечал её. Нехорошее чувство шевельнулось у неё в груди. Снова гулко забилось сердце. Из оцепенения её вывел звон колокольчика. Какой-то высокий парень с десятого класса нёс маленькую первоклашку на плече, а та звонила в небольшой колокольчик. Прозвенел первый звонок. День тянулся. Два урока, на которых им рассказывали, как будет складываться их учебный день, тянулись бесконечно.
Наконец их отпустили с занятий. Выходя из дверей школы, она оказалась на крыльце, где было очень много пап, мам, дедушек и бабушек. Протолкавшись среди них и оказавшись на школьной площади, девочка, так и не найдя взглядом вожатого, потупив голову медленно пошла домой, как вдруг кто-то закрыл ей глаза ладошками. Буря чувств пронеслась у неё в голове. Виктор! Ладошки не сильно сжимали её, и она без труда повернула голову. Это был он. Ноги стали ватными и не слушались. Натаха с трудом сдержалась, чтобы не кинуться ему на шею.
- Ты домой? – улыбнувшись спросил он.
- Да! Пойдёшь к нам?
- Пошли! – не раздумывая согласился Виктор.
Они не сразу направились домой. Виктор повёл Наташку куда-то во дворы. Она не боялась идти с ним. Верила, что он никогда не сделает с ней ничего плохого, и, если он ведёт её туда, значит так надо. Через несколько минут тот привёл её в небольшой гастроном. Оказывается, он накопил немного денег и теперь они стояли перед большой витриной, уставленной квадратными коробками с надписью Торт.
- Выбирай!
Наташка чуть не заплакала. Слёзы предательски навернулись на глаза. Нет, она не страдала отсутствием сладостей в её жизни, совсем напротив, папа очень часто баловал их вовсе не дешёвыми и редкими вкусностями. Торты Наташка даже не любила, потому что в них было очень много масла. Но это было совсем другое дело! Это предложил Виктор. Она знала, что совсем скоро, пройдёт несколько лет, она закончит школу и они будут жить вместе. Будут вместе ходить по магазинам. Он будет покупать для неё сотни таких тортов. Только ей и только для неё. Но сейчас… Сейчас это было невероятное чувство. Голова кружилась от счастья.
Они вышли из гастронома. В руке Виктор держал торт. Торт, купленный для неё. Натаху переполняла гордость. Обиды забылись. К ней вернулось отличное настроение. Она крепко прижалась к его руке, закрыла на секунду глаза. В тот день, 1 сентября, Наташе предстояло испытать ещё одно новое сладостное чувство. После того, как они дождались со школы сестру и брата, мама напоила всех чаем с тортом, собрала младшего брата и поехала с ним в детский мир за обувью. Летние сандалии совсем износились. Сестра, собрав какие-то вещи, направилась к подруге по соседству, а Виктор с Наташей остались наедине друг с другом. Когда за сестрой захлопнулась входная дверь, Наталью бросило в жар, краска залила лицо и несмотря на то, что дома было довольно жарко, она почувствовала холод. Зубы застучали, а тело затрясло мелкой дрожью. Она облокотилась на стену, чтобы не упасть от внезапной слабости в ногах. Не увидеть этого состояния было невозможно. Виктор по-прежнему сидел на кухне. Увидев трясущуюся от холода Наташу, он удивлённо, с некоторым волнением в голосе поинтересовался, что случилось? Натаха смотрела на Виктора, стуча зубами от холода не в силах унять охвативший её озноб. В следующую секунду она ринулась к нему, забралась на колени и крепко обняла его. Виктор привлёк трясущуюся от озноба Наташку к себе. Она больше не могла себя сдерживать и неумело ткнулась своими губами в его щёку. Он не отпрянул. Не отвернулся. Только замер. Теперь одна его рука обнимала Наталью за плечи, а другая скользнула вниз, к великому счастью Наташи, расположившись вдоль её ноги. Ладошка нежно легла на попку. Дрожь проходила. Она очень жалела, что была одета в школьную форму. Но ей было не до переодеваний. Посмотрела ему в глаза. Внезапно и неожиданно для себя спросила:
- Я тебе нравлюсь?
Парень секунду помедлил:
- Нравишься. – шёпотом сказал он.
Она снова потянулась к нему, а он уже сильнее и увереннее привлёк её к себе. Это был первый в их жизни, пусть и неумелый, поцелуй. Многие из её подруг-одноклассниц ещё в прошлом году, хвастались, что дружат с мальчиками, и, переходя на загадочный шёпот, говорили, что у них уже было ЭТО. Наташа была далека от всего. Виктор постоянно говорил ей о том, что она ещё маленькая, что нужно подрасти. В такие минуты он говорил точно так же, как её отец. В тайне она очень завидовала своим более продвинутым подругам, у которых было ЭТО...
Они ещё долго сидели и целовались. Виктор поглаживал Наташку одной рукой по спинке, другой легонько гладил попку и ножку. Наташа стала обнаруживать, что её трусики становятся совсем мокрыми. Так происходило всегда, когда они были вместе с Виктором. Наташке очень хотелось, чтобы он чаще обнимал её, гладил её по голове, по спине и особенно хотелось, чтобы коснулся её там, где растекалась то самое, горячее и скользкое. Когда девочка думала об этом, внизу живота особенно сильно что-то билось, окатывало жаром, и Наталья ощущала странные, но безумно сладкие ощущения. Как от удара током её бёдра вздрагивали, внутри что-то конвульсивно сжималось, когда Виктор прикасался к ней. Наталья не могла разобраться и понять свои ощущения. Ей было безумно приятно! Хотелось вновь и вновь чувствовать, как жар наливает низ живота, как внутри неё накатывает жаркая волна, как предательски начинают влажнеть трусики. Она сходила с ума от всего этого. Наталья желала этих ощущений ещё, ещё и ещё. После всего этого очень сильно болел живот. Наташка лежала с открытыми глазами поджав ноги и не могла заснуть. Она догадывалась, что эта боль как-то связанна с тем, что она испытывает. Хотелось расспросить свою старшую сестру, но ей было очень стыдно.
Вот и сейчас, несмотря на то, что губы уже болели и казалось очень опухли, низ живота снова очень сладко тянуло. На этот раз намного сильнее, чем обычно. Натаха целовалась впервые в жизни. Наверно, они целовались бы до ночи, если бы в коридоре не зазвонил телефон, вернувший их обоих из мира сладкого наваждения. Наталья медленно отстранилась, взяв горящее лицо мальчика своими ледяными ладошками ещё несколько раз коротко поцеловала в губы и пошла отвечать на звонок. Звонил папа и попросил её что-то сделать к его приходу. Как не хотелось им обоим, но расставаться пришлось. Она прощалась с Виктором уже спокойно. Не было той тоски, которая раньше накатывала на неё при прощании. Они как взрослые, обнялись, поцеловались, задержавшись в дверях. Когда дверь за ним закрылась, Натаха без сил сползла по двери и заплакала. Это были слёзы счастья. Теперь девочка была уверена: она любит его. Любит совсем не так, как любят своих родителей. В свои двенадцать лет девочка уже слышала от подруг, как происходит любовь у взрослых. Она была готова к этому. Главное не торопиться. Когда наступит время всё произойдёт само собой. То, что это будет с ним, она не сомневалась. Наташа негромко застонала. Подойдя к зеркалу оглядел себя со всех сторон, увидела в отражении своё заплаканное, но улыбающееся личико, повернулась. На школьной юбке сзади красовалось большое, тёмное и влажное пятно. Наташа снова улыбнулась. Она больше не боялась этого. Надо будет попозже позвонить ему, спросить, как дошёл. Через двадцать минут она уверенно, без дрожи, сняла трубку и набрала заветный номер. Что чувствовал Виктор по отношению к ней, Ната не знала. Она верила, что он так же сильно любит её, так же сильно хочет, чтобы она всегда была рядом. Девочка часто засыпала с мыслями о нём...
Наступила весна 1991. Виктору стукнуло восемнадцать. По окончанию школы ему предстояло служить в армии. Наташе шёл тринадцатый год. Само слово армия доводило Наташку до истерики. Она не могла себе представить, что тот может уйти, исчезнуть на два года. Она не могла и не хотела в это верить. Как только Виктор закончил десятый класс, сразу получил повестку в военкомат. Он позвонил в конце мая и сказал: меня забирают в армию. До дня рождения Натальи оставалась всего неделя! Девочка проревела всю ночь, наводя ужас на взволнованных родителей, которые уже поняли, что их дочь слишком рано влюбилась и влюбилась по-настоящему. Удержать? Да где там! Разве ж удержишь! Не привязывать же её в конце то концов. Отговорить? Уговоры ни к чему не привели. Никакие доводы на девочку уже не действовали. Её горе было таким неподдельным, таким глубоким, что даже её отец, Василий Митрофанович не смог сдержаться и слёзы текли у него по щекам. Сидя с женой на кухне, он лихорадочно перелистывал записную книжку в поисках влиятельных друзей, кто мог бы помочь отмазать парня от армии. Услышав разговор родителей Натаха бросилась перед отцом на колени и взвыв в голос стала молить и просить его, что бы тот помог ему.
- Папочка, миленький, помоги, пожалуйста!!! Ему нельзя в армию! У него здоровье… Помоги... Пожалуйста... - слёзы лились из её глаз. Елена Николаевна уже в третий раз трясущимися руками капала валериану сразу в четыре стакана: себе, отцу, собственно самой Наталье и старшей дочери, которая не осталась в стороне и подвывала рядом с Натахой. Василий Митрофанович решительно направился в прихожую и снял трубку. Покрутив диск замер. Все затихли, лишь Натаха всхлипывала и шмыгала носиком. Прождав с минуту длинные гудки в трубке, он нажал пальцем на рычаг. Натаха снова начала плакать.
- Стоп! Ещё один звонок! - и снова набрал чей-то номер. Но и там ответа на длинные гудки не последовало.
- Василь, четыре утра... Спят все. Завтра пятница, людям на работу. Доченька, завтра папа с утра всех обзвонит, обещаю... успокойся, рыбонька... - Елена Николаевна ласково гладила Натаху по длинным, густым волосам, провела ладошкой по заплаканному личику.
- Обещаешь?
- Обещаю, моя родная!
Натаха покорно закрыла глаза в знак согласия, прошла в комнату, закрыла дверь и больше не издала ни звука. Уснуть сразу так и не получилось. Очень сильно разболелась голова. Лишь под утро, когда через окно забрезжил рассвет, Наташка провалилась в сон.
Проснулась уже ближе к полудню. Прошла шлёпая босыми ногами по квартире. Дома никого. Все на работе. Сестра с братом на улице наверняка. Заглянула в одну комнату, в другую, открыла дверь на кухню и замерла. За столом сидел Виктор. Через секунду Наташка, чуть не свалив его со стула, кинулась к нему на колени. Прижавшись, замерла. Слёзы предательски полились из глаз.
За два дня до дня рождения Наташки, Виктор ушёл в армию. Никаких пышных проводов не было. В военкомат приехали его родители, бабушка и какой-то друг, которого Наташа не знала. На площади было очень много народу. Все плакали, обнимались, прощались. Толпа оттеснила их от родителей, когда военком скомандовал призывникам садиться в автобус. Наташка обняла своего парня за шею и встав на носочки прижалась к его губам. Каково же было её удивление, когда она почувствовала, как рука Виктора задрала ей и без того короткое платьишко и нырнула в трусики. При этом его пальцы скользнули вниз и остановились там, где всегда было мокро и горячо от поцелуев. Парень крепко прижал её к себе. Пальчик парня чуть было не скользнул внутрь неё. Она почувствовала низом живота плотный бугорок брюк, застонала и чуть не потеряла сознание. То, о чём она мечтала, сбылось. Рука парня выскочила так же быстро. Людской поток подхватил его и потащил к автобусам.
- Я напишу тебе… Как только доберусь!
Ринувшись против потока, снова подскочил к ней, схватил за руки, притянул к себе и поцеловал в губы.
- Я люблю тебя… - прошептала Натаха, едва держась на ногах, в след растворяющемуся в толпе Виктору.
Всю дорогу до дома Наталья вспоминала это короткое прикосновение, этот короткий поцелуй, в который Виктор вложил какое-то особое чувство. Закрывала глаза и вздрагивала. Ей хотелось, чтобы это повторилось ещё и ещё. Живот безумно болел. Она ещё долго ощущала его горячую руку.
Через несколько месяцев она получила первое письмо. Прочитав, долго плакала, прижимая листок к груди. В тот же день она села писать ответ. Весь вечер не выходила из комнаты, а когда закончила, запечатала конверт, не дав даже своей сестре прочитать ни одной строчки. Через пару недель началась школа. Письма от Виктора приходили два раза в месяц. Он никогда не задерживал с ответом. Наташка отвечала ему с завидной регулярностью.
Учебный год подходил к концу. Наташка открывала стол и видела там последнее письмо парня. Надо было написать ответ. Но ящик стола закрывался. Находились другие дела. Ответ откладывался. Когда Виктору осталось служить всего полгода, Наташка вовсе перестала ему отвечать. Почему? Она перестала скучать по нему. Его не было рядом. Он был очень далеко. Она привыкла жить без него. Забылись его поцелуи и все мечты о нём. В школе за Наташкой стал ходить мальчик по имени Владимир, который был на год старше её. Почему-то все звали его Вольдемар. Это красивое имя завораживало слух Наташки. Тот слыл красавцем, потрясающе рисовал и за ним бегали все девчонки из его класса. Наталье он тоже нравился, и в конце концов она сдалась, ответила на его ухаживания после того, как мальчик нарисовал её портрет прямо на белой стене перед домом. Виктор написал ещё четыре письма и перестал тревожить её. Натаха читала их все, но ни на одно отвечать не захотела. Письма пылились в ящике стола.
Вечер своего пятнадцатилетия Наталья решила провести со своим новым парнем. Владимир жил не далеко. Они долго сидели у него в комнате, болтали обо всём, слушали музыку. Парень достал из стола два бокала и красивую бутылку вина. Сказал, что украл её у родителей. Владимир был такой смелый!!! Это безумно заводило Наталью! Она уже совсем взрослая, сидит с парнем и пьёт вино! Подруги обзавидуются. Тот несколько раз пытался залезть девушке под платьице, но Наталья ласково убирала его руку. Настроение у Владимира было испорчено. Он сидел с хмурым видом, а Наталья всячески старалась приободрить его. Вскоре мама Владимира постучала к ним в комнату.
- Вольдемар, - строгим голосом произнесла она, - нужно проводить девочку домой! Уже поздно!
Голова у Натахи кружилась. В ногах ощущалась приятная слабость. Настроение было великолепное! Хотелось летать от счастья! Она облокотилась об руку Владимира, и они стали спускаться по подъездной лестнице. Лифт уже не работал. Вдруг он обнял Наташку, увлёк на площадку между этажами, прижал спиной к холодной стене и стал целовать. Наташа обвила руками шею парня. Как это было сладко! Владимир умел целоваться. Его язык то и дело прикасался к её языку. Жар растекался по всему телу. Вдруг Натаха ощутила, как его рука снимает с неё трусики. Она попыталась вырваться, но он крепко держал её одной рукой, а сил сопротивляться не было. Когда трусики съехали ей ниже колен, Вольдемар грубо, рывком развернул её лицом к стене. Она услышала щелчок расстёгивающейся пряжки ремня. Послышался звук рвущейся ткани и платье девочки задралось вверх. Наташка почувствовала, как его твёрдый, горячий член тыкается ей куда-то в попку, потом ниже, ещё ниже. Она что было сил сжала ноги. Это ей совсем не помогло, потому что от близости с мальчиком, из влагалища текло то самое горячее и скользкое. Тот скользнул ей между ног вверх и резко вошёл внутрь. Свет потух в её глазах. Она вскрикнула от боли. Владимир всё сильнее и сильнее толкал её. Она больно билась животом и коленями об холодную стену. Его рука до боли стиснула левую грудь. Пальцы нащупали сосок. Он с силой сжал его, не переставая при этом больно толкать девушку. Наташка не могла кричать, воздуха не хватало. Из горла доносились только прерывистые стоны. Слёзы застилали глаза. Не могла сопротивляться, не звала на помощь и не кричала. Хотела только одного, что бы поскорее всё закончилось. Через полминуты она почувствовала, что толчки Владимира стали прерывистыми, он застонал и горячая, тугая струя обожгла всё внутри неё. Он выпустил Наташку, и та без сил сползла по стене на холодный, грязный пол, рыдая и вытирая горячие слёзы. Глаза уже привыкли к полумраку подъезда. Она увидела, что сидит на полу возле люка мусоропровода. Сняла с ноги испачканные трусики. Грудь очень болела. Сосок отдавал острой пульсирующей болью. Внизу живота растекалась неприятная боль. С трудом она поднялась на ноги. Те не слушались её. Что-то горячее потекло по ногам. Она машинально провела по ним зажатыми в руке трусиками. Выглянула на свет. Это была кровь вперемешку со спермой. Натаха тихонько заскулила. Горечь от обиды и унижения поднималась из глубины сердца, а в подъездной тишине слышались равномерные шаги поднимающегося, как ни в чём не бывало к себе домой, Владимира-Вольдемара.
Она сидела на лавочке возле дома, тихо плакала и боялась зайти домой. Ей не хотелось, чтобы родители видели её в таком состоянии. Наташка решила никому ничего не рассказывать про то, что сделал с ней Вольдемар. Ко всем бедам у Наташки пропали месячные. Когда Наталья пошла в восьмой класс, она была уже на четвёртом месяце беременности. Что с этим делать она не знала. К кому обращаться понятия не имела. Во дворе жила одна женщина, все называли её шалавой и проституткой. Натаха чувствовала, что та может ей помочь. Дождавшись Кристину возле подъезда, так звали ту женщину, она окликнула её. Почему все жильцы дома, все соседи не любили её? Та оказалась очень душевным человеком. Выслушала Наташкину беду, посочувствовала ей и без лишних слов пообещала помочь. Наташка ревела в голос, рассказывая о том, что с ней произошло, но назвать имя мальчика побоялась. Кристина с трудом успокоила девочку. Через неделю та сама встретила возвращающуюся из школы Натаху и тихо сказала, что она договорилась на субботу и попутно предупредила, что может быть придётся денёк полежать там. В следующую субботу Наташка отпросилась у родителей переночевать у подруги, а сама после школы встретилась с Кристиной. Им пришлось ехать на другой конец города. Кристина подтолкнула девочку в калитку, сама же попрощалась, сославшись на неотложные дела. Войдя в частный дом Наталья увидела там хмурую женщину. Та приказала раздеваться и садится в специальное кресло, установленное в маленькой комнатке без окон. Эта комната напоминала операционную. Девушку охватил безумный ужас, но страх перед беременностью пересилил весь ужас от предстоящей операции, которую все называли страшным словом аборт. Наталья попыталась взять себя в руки. Женщина дала ей выпить пару таблеток, поставила укол. На столе было разложено много жутких инструментов. Привязав ремешками ноги и повесив ширму перед лицом Наташки, женщина начала операцию. Наталья почувствовала, как что-то холодное входит глубоко внутрь неё и раздвигается. Всё сильнее и сильнее. Боль была терпимой. Но потом… Через несколько минут ей казалось, что все её внутренности выжигают расплавленным свинцом. Внутри что-то хрустело и рвалось. От нестерпимой боли Наташка кричала во весь голос и царапала, ломая ногти, подлокотник кресла. Боль была такой нестерпимой, что девушка облегчила не только свой мочевой пузырь, но и содержимое кишечника, чем вызвала бурю гнева и негодования со стороны женщины. Когда всё закончилось, та бросила ей в лицо тряпку и велела всё убрать за собой. Наташка едва шевелилась. Внутри болело так сильно, что её мутило. Любое движение ногами вызывало острую боль. Стоя на коленях на холодном полу почти нагишом, девушка вытирала огромную лужу крови, вперемешку с испражнениями, как вдруг увидела три малюсеньких пальчика и фрагмент крошечной ладошки. Желудок сжался в конвульсиях. Всё было кончено. С трудом вытерев пол, Наташка оделась и вышла во двор. Стоял конец сентября. Тёплый осенний ветер едва шевелил жёлтые листья на деревьях. Возле крыльца, очень кстати, была небольшая лавочка. Перед глазами у девушки всё кружилось, ноги не слушались, и она без сил опустилась на неё. Закрыла глаза. Услышала рядом шаги. Женщина, которая делала операцию присела рядом и бесцеремонно закурила.
- Ну что?
Наталья ничего не ответила. Только посмотрела на неё и снова закрыла глаза.
- Постарайся не трахаться первое время, а то заразу какую ни будь занесёшь. И это, - тётка глубоко затянулась сигаретой и выпустила густое облако дыма. - Учти, детей у тебя больше не будет. Хотя… на кой они тебе, шалава малолетняя…
Глава XV
Наша семейная жизнь пошла на лад. Мы жили так, будто были знакомы всю свою жизнь. С первых же дней совместной жизни мы поняли, что у нас много общего. Мы всё время проводили вместе, расставаясь лишь по работе. Наталья неплохо готовила, была хорошей хозяйкой, и мы быстро наладили наш общий быт. Обзавелись всякими бытовыми мелочами, купили первый иностранный цветной телевизор, видеомагнитофон. Все свободные от походов в спортзалы, бассейны и прочих развлечений вечера, мы смотрели видео. Нам обоим нравились советские фильмы. Накупили целую кипу видеокассет. Мы пересматривали их раз за разом. Щёлкали семечки сплёвывая шелуху в пакетики из газет как в заправском кинотеатре. Перед сном мы могли часами обниматься, валяясь на кровати и мечтая о будущем. Молодость била в нас ключом. Нам всегда находилось чем заняться. У нас не было свободного времени, что бы тратить его куда попало. Мы по долгу махали друг другу из окна машин, не решаясь первым уехать. Дурачились. Мы думали, что так будет всегда, что молодость будет вечной, что безоблачное семейное счастье - это норма нашей жизни, что так у нас будет всегда и по-другому быть не может. Детей у нас с Натахой не было. Даже сам не знаю, почему. С виду было всё в порядке, мы были совершенно здоровы. Я перепробовал все способы, о которых слышал. Самый простой из них – воздержание. Сделать это было проще простого. Если я не начинал любовные игры, Наталья сама не начнёт. За время совместной жизни она была инициатором заняться любовью с десяток раз. Поэтому неделю без секса устроить было легко. Пробовал менять питание, пробовал брать неделю отгулов, чтобы исключить физические нагрузки. Испробовав всё понял, что нужно обратиться к медицине. Но сколько бы я не пытался затащить Наташку в больницу на обследование, у неё находились более важные дела и обследование раз за разом приходилось откладывать. После многолетних и безуспешных попыток посетить вместе с Натальей центр планирования семьи, сдался, решив для себя, что по какой-то причине жена не хочет детей, хотя и не признаётся мне в этом. Вслух же озвучил другую причину. Бог не дал. Точка. Проходил год за годом. Мы постепенно обживались. Обрастали современными гаджетами. Прогресс не стоит на месте. Прошло какое-то время, и мы купили себе первые сотовые телефоны. Купили первую плазменную панель во всю стену, которая пришла на смену нашему маленькому старенькому телевизору с кинескопом. Так безоблачно и безбедно мы прожили девять лет.
Я даже и не заметил, в какой момент мы стали удаляться друг от друга, всё реже и реже проводили вечера вместе. Не заметил, в какой момент Наташка стала спать, отвернувшись от меня. Не заметил, как мы перестали говорить о будущем. Не заметил, в какой момент у неё появились какие-то странные подруги, которым требовалось уделять повышенное внимание. Не заметил, как у неё стали появляться какие-то свои личные дела, которые заставляли её задерживаться на работе или пропадать вечерами. А я по-прежнему торопился со службы домой, чтобы побыть с ней. Однажды она принесла домой большой букет цветов. По началу не придал этому большого значения. Хватило её рассказа о том, что это подруги на работе подарили. Только вот повода то не было. Не понял я этого тогда. Не сообразил. В тот день первые в жизни услышал от неё: “Я устала, пошла спать!”. Взглянул на часы. 21 час. Ну а дальше понеслось по нарастающей, как снежный ком. Стала всё чаще и дольше задерживаться на работе, возвращаясь с работы уставшей. Потом долго сидела на краю дивана, поджав ноги под себя и смотрела в одну точку, лишь едва заметно шевеля губами. Часто поднимала руку и касалась своего лица, как будто хотела вытереть там что- то невидимое, щёки вспыхивали и горели ярким румянцем. Я уже начинал привыкать ужинать в одиночестве. Мне казалось, что она собирается мне что-то сказать, но каждый раз откладывала разговор. Созреет – скажет. По наивности своей списывал её состояние на неприятности на работе, о которых она по каким-то причинам не хочет мне рассказывать. У меня у самого на службе появились большие неприятности в связи с расформированием нашего отряда. Ходил на взводе, но старался виду не подавать. Незачем Наташку лишний раз нервировать и вешать на неё свои проблемы. Что же у неё происходит? Верить в роман на стороне я отказывался. Коллеги на её работе знали, где я служу и кем. Даже самые наглые ухажёры лезть с приставаниями не отваживались. Да и у Наташки была такая манера поведения, что не давала повода к ней подкатить. Неприступная. Даже мои друзья говорили, что ни на одной гулянке, ни на одном празднике, ни разу не видели, что бы Натаха улыбнулась кому так, как улыбалась мне или шепталась с кем-то из противоположного пола. До секса она была не слишком охочая. А у меня так совсем всё просто - на службе женщин не было. Да и не падкий я был на баб то. Натаха как звезда путеводная была. Только она одна на горизонте. Я набрался терпения и стал ждать, но долго ждать не пришлось. Всё закончилось быстро. Так же быстро и неожиданно, как и началось.
В тот злополучный день Наташа уехала на работу на такси. Её старенькая Ауди S8 была в ремонте. Звонили с автосервиса, сказали, машина готова, но времени ехать за ней как-то не нашлось. Мне удалось сорваться со службы раньше, чем обычно. Парень проставлялся по поводу перераспределения. Мне за стол не хотелось, но вот как повод улизнуть со службы – самое оно. Вся толпа повалила в местную забегаловку, а я помчался домой. Двор у нас был тихий и зелёный. Подходя к подъезду услышал жалобное мяуканье. Где-то недалеко надрывался котёнок, явно попавший в беду. Ну разве ж мимо пройду? Пошёл искать источник звука. “Источник” оказался совсем мелкий чёрный котёнок месяца два отроду, с белой грудкой, белыми лапками и со смешным не симметричным белым пятнышком на мордочке, отчего она казалась кривой. Сидел невысоко, во мраке листвы разглядел его белую грудку. Полез снимать. Дерево было как будто создано для того, чтобы по нему лазить. Подтянулся на руках, ногами упёрся в ствол и уже на дереве. Когда котёнок оказался на уровне моего плеча, я приступил к спасению. Но мой благородный поступок неблагодарное создание совсем не оценило. Котёнок царапался, орал ещё громче и всеми силами цеплялся за ветку. Мне удалось-таки оторвать его и прижать к себе. Совсем мелкий. Трясётся. Котейка тут же затих. Слезть труда не составило. Ну и куда его теперь? Животин хотели, но никогда не держали. Дома то нас почти никогда не было. Вечерами только и то не всегда.
Стал разглядывать котёнка. Пацан-девка? Ни черта не видать! Темень. Собрался достать телефон что бы использовать как фонарик. Во двор свернула машина, выхватив полумрак сетом фар. Джип остановился возле нашего подъезда. Решил пойти к подъезду. Там лампочка горит под козырьком. Разгляжу, потом решу, что с котёнком делать. В это время в салоне джипа зажегся свет. Толстый, неприятный на вид хозяин иномарки, блеснув золотыми перстнями на своих пальцах-сосисках руке, протянул её в сторону пассажирки. Та обвила его отрезок чего-то там между туловищем и головой, который у людей называется шеей, руками, страстно целовала его. Я остановился, что б не стеснять парочку. Некрасиво будет, если я сейчас вот так подойду к подъезду и буду котёнку между задних лап заглядывать. Котёнок в свою очередь успокоился у меня на ладони левой руки и уткнувшись мокрым носиком мне в пальцы, довольно помуркивал. Между тем толстяк не сидел без дела и полез своей пассажирке между ног уж явно не для того, что б определить её половую принадлежность! Картина маслом! Я стоял в пяти метрах от машины чуть скрытый ветками деревьев и замаскированный сгущающимися сумерками, а чуть опущенное стекло позволяло слышать томные стоны. Подглядывать было совсем не хорошо, но я не смог отказать себе в этом маленьком удовольствии. Будучи уверенным в том, что включив свет в салоне они начисто демаскировали себя и перестали видеть хоть что-то за окном авто, я не боялся быть обнаруженным и спокойно наблюдал, как жиртрест разводит молодую дурёху на секс. И без того короткое платье оголило белые стройные ножки, когда жердяй, шаря под платьем, полез куда-то уж очень далеко. Пассажирка была не против такого обращения с ней, и даже помогла ему: оперевшись затылком в подголовник сиденья, а ногами в пол, приподнялась, давая толстяку беспрепятственно нырнуть рукой под своей попкой за спину и уже в следующий момент он ловко спустил с неё трусики куда-то ниже колен. Девушка широко расставила свои ноги, и рука снова нырнула ей между ног. Круто! – подумал я. - Прям порнуха! Между тем девушка игриво отбивалась от толстяка, ёрзала туда-сюда на сиденье. Видимо пальцы жердяя были у девушки в том самом месте, которое не даёт девочкам сидеть спокойно. Ну а тот в свою очередь, видимо, пытался засунуть всю свою пятерню с перстнями ей во влагалище, так как машина покачивалась на рессорах, а девушка в какие-то моменты вскрикивала, не то от боли, не то от удовольствия, томно забрасывала голову назад, громко постанывала и вздрагивала всем телом. Толстяк пыхтел и кряхтел, как будто реально занимается сексом. Её тёмные, густые волосы длинной ниже плеч скрывали лицо. А когда девушка закидывала голову назад, не видел её из-за головы толстяка. Я всё никак не мог разглядеть, что же это за шалава такая интересная живёт в нашем подъезде. Через пару тройку минут получив удовольствие от пальцев своего друга, девушка устало откинулась на сиденье. Рука толстяка снова появилась на руле. Он извлёк салфетку и занимался тем, что тщательно вытирал руки, а вытерев их, склонил голову, отодвинул сиденье и стал копаться где-то у себя под рулём. Девушка между тем не спеша одела трусики, одёрнула платьишко. Толстяк откинул сиденье. Девушка повернулась лицом в мою сторону, быстрым движением собрала свои шикарные волосы в хвост и так же быстро нырнула под руль толстяку между ног. Её голова быстро двигалась вниз и вверх. А у меня земля стала уходить из-под ног. В шалаве я узнал свою жену. Всё остальное происходило как будто не со мной. Мои ноги стали ватными и тяжёлыми. Не в силах пошевелиться я стоял и смотрел, как на моих глазах моя жена страстно делает минет какому-то мужику прямо в машине! Сердце в груди остановилось. От неестественной тишины внутри себя услышал, как в ушах нарастал шум, переходящий в свист самолётной турбины. Толстяк замычал что-то нечленораздельное, схватил двигающуюся вверх и вниз Наташкину голову за волосы и стал с силой вминать, насаживать её себе на член. Он издал громкий стон и замер. Сквозь свист в ушах я услышал хриплый кашель подавившейся спермой Натахи. Он протянул ей салфетку, минуту назад которой вытирал себе член. Натаха выхватила из рук этот вонючий кусок мягкой бумаги и нисколько не побрезговав прикрыла им рот. Прокашлявшись и стерев капли спермы с лица, мило улыбнулась толстяку и в порыве поцеловать его, подалась было вперёд, но толстый решительным жестом руки пресёк эту попытку выражения нежности. Передёрнув плечами сказал:
- Фуууу, бейба, ты чо?! – делая брезгливую гримасу отвернулся он от неё, - Всё, давай!
Немного растерявшись, “бейба” поджала губки, с виноватым видом отпрянула назад, ещё раз посмотрела на него полным отчаянья и щенячий преданности взглядом, покорно открыв дверь, выпрыгнула на асфальт.
- Пока, милый, до завтра! – чуть дрожащим голосом прощебетала она.
- Чао, детка! – насмешливым голосом ответил жиртрест и с места дал по газам.
На месте уехавшего джипа растворялось облачко отработанных газов. Под козырьком подъезда, в не ярком свете лампочки, стояла, моя жена, махая ладошкой вслед уезжающей машине. Поправив своё лёгкое и слегка измятое платье, нырнула рукой в сумочку, выудила оттуда небольшой платочек, быстрым движением снова вытерла лицо, губы, повернула голову в мою сторону и увидела меня, остолбеневшего, ошарашенно глядящего на неё. Мне было видно, как её раскрасневшееся лицо покрывает мертвенная бледность. Она оглянулась на подъездную дверь, будто ища путь к бегству и хотела удостовериться, что двери там нет, а у меня в груди в эту секунду что-то щёлкнуло. От солнечного сплетения вверх пошёл жар. Как будто внутри лопнул шар с кипятком. Лицо стало неметь. По левой руке от плеча до кисти пошли колючки. Волосы на голове странно зашевелились. Наталья стояла неподвижно, не мигая глядя мне в глаза. Её взгляд выражал бурю эмоций. В сумочке зазвонил мобильник. Она вздрогнула, сделала движение, как будто собиралась залезть в сумочку за телефоном, но остановилась. Прозвучало ещё пять звонков и снова наступила тишина. Её лицо выражало крайнее удивление. Уж кому-кому, а ей стало понятно: всё, что произошло здесь только что, произошло, к её сожалению, у меня на глазах. Это был невероятно сильный, горький позор и провал конспирации. Она явно не ожидала увидеть меня здесь в это время. Была уверена, что я на службе и меня здесь нет и быть не может! Проглотив сухой ком в горле Наталья закрыла глаза. Слёзы позора и отчаянья покатились из глаз. Какой пассаж! Её только что поимели на глазах у мужа! Теперь сказка про изнасилование не прокатит. Минет дело такое, добровольное. Я немного пришёл в себя. Пазл в моей голове сложился. Цветы, задержки с работы, разговоры по телефону в ванной, ночные СМСки, растерянность... Сердце сделало первый неуверенный удар, потом второй, третий. Мощные удары начали лупить в голову пронзая её острой болью. Мысли бешено и беспорядочно кружились в голове. Мою жену-недотрогу только что открыто лапали в машине, это она, девушка самых строгих правил только-что безумно и страстно целовалась с этим без шейным уродом, у которого золотые перстни на пальцах! Это с неё, с неприступной Натахи только что с её же помощью легко и непринуждённо спустили трусы ниже колен и по-хозяйски, по-хамски совали ей пятерню между ног. И самое страшное, что это она, самая брезгливая и порядочная девушка, только что делала минет потному, жирному и вонючему животному прямо в машине! Сделав десяток неуверенных шагов остановился в полутора метрах от жены. Мы смотрели друг-на-друга не отрывая взгляда. О, этот взгляд! В нём не было раскаяния, не было мольбы. Была горечь. Горечь от того, что всё тайное стало явью, что она попала в такую унизительную и безвыходную для неё ситуацию, что оправдаться нечем. Внезапно в моих глазах она превратилась из женщины, которую я боготворил, в бульварную шлюху, ценою ломаный грош. Я пытался что-то сказать, но губы не слушались меня. Казалось, что онемевшее лицо сползает куда-то вниз.
- Прости… - прошептала чуть слышно Наташа. – Прости меня… Слышишь? Я могу всё объяснить…
Едва шевеля губами, которые растягивались в подобие ухмылки, я обалдел и чуть было не подавился от её “Я могу всё объяснить”. Интересно, что она могла мне объяснить? Не веришь словам моим честным, а веришь глазам своим бессовестным? Или: дорогой, ты всё неправильно понял! Это мне соринка в глаз попала! Какую пургу, какой бред можно было придумать в своё оправдание?! Что она могла мне объяснить? В последствии я даже пожалел, что не дал ей попытку оправдаться. Ведь я мог услышать что-то фантастическое, услышать то, что невозможно придумать.
- Слушай, мразь… - прохрипел я чужим голосом, - Мне нужно тебе что-то говорить?
- Нет, Виктор … – ответила Наталья, вытирая ладошками залитое слезами лицо. Опустив голову едва слышно прошептала, шевеля распухшими и раскрасневшимися от поцелуев и минета губами:
– Я всё поняла…
Из её оттраханных уст моё имя прозвучало так омерзительно, что меня бросило в тошноту. Голова закружилась. Едва устояв на ногах и подавив рвотный рефлекс шагнул под козырёк подъезда. Наташка юркнула мимо меня, обдав ароматом своих потрясающих и любимых мной духов Шанель №5 вперемешку с резким запахом табачного дыма, мужского одеколона и крепким запахом кислого мужского пота. Видимо, боров здорово потел… Вынимая на бегу телефон из сумочки, Наташа скрылась в темноте. Наверно, борову побежала звонить, пока далеко не уехал.
В нашей с Натальей интимной жизни преобладала жёсткая классика. Самое большое, что она позволяла мне, это ласкать языком и целовать соски её грудей. Впрочем, как и все наши интимные связи, всё происходило строго под одеялом в полной темноте. Прожив с ней девять с небольшим лет, я едва ли мог похвастать, что часто видел её нагую фигуру, а о заднице с влагалищем мог судить только по дактилоскопическому обследованию своих собственных рук. Очень уж мне хотелось в то время иметь хоть малюююююсенький глазик ночного виденья на каком-нибудь из пальцев! Если попытаться напрячь память и вспомнить, сколько раз за всю нашу супружескую жизнь я видел её совершенно нагой и при ярком свете дня, наберётся разве что с десяток случаев. А уж про минет, анальный секс и попробовать какую ни будь другую позу, я уж скромно молчу про Кама сутру, говорить совсем не приходится. Ещё в начале нашей супружеской предложил ей однажды отойти от привычных рамок и разнообразить наш секс, попробовать всё это, но получил очень резкий и решительный отказ. Натаха выдала аргумент, с которым не поспоришь.
- Я не шлюха! – сказала, как отрезала она.
Мне пришлось согласиться. Вечером того же дня она ещё долго ходила по квартире и возмущённо взмахивая и жестикулируя руками разглагольствовала на тему о том, что всё эти аналы, лизания, минеты, извращённые позы - это всё не гигиенично, противоестественно и некрасиво. Что это пришло к нам с Запада, из-за границы, что мне надо меньше смотреть порнуху и так далее и тому подобное. Удивлённо вскидывала брови и обращалась ко мне с вопросом: Откуда ты это взял? Кто надоумил?
Я терпеливо выслушал все её доводы, вспоминая, когда это я смотрел порнуху, где-то согласился с ней, где-то нет, но кивал в знак согласия, но больше к этой теме возвращаться не рискнул.
Глава XVI
В одну минуту из молодого крепкого мужчины я превратился в старика. Сгорбившись, цепляясь за стены подъезда чтобы не упасть, с трудом поднимая ноги по ступенькам, поднялся до лифта. В глазах темнело. Звон и свист в ушах сверлили мозг. Добравшись до дверей не мог достать ключи из кармана, а когда мне всё же удалось вызволить их на свет, то личинка замка долго не поддавалась моей правой руке. Пальцы не слушались. Попав к себе в квартиру, налил котёнку молока в маленькую тарелку. Шатаясь, с трудом опустился на табурет. Котёнок неумело, жадно чавкал, уплетая вкусный молочный продукт. Так кто же ты у нас, пацан аль девка, иди сюда! С трудом наклонился, поднял котёнка. Яйки… Котёнок смотрел на меня, а с мордахи капало молоко. Пацан! Решение было принято: обживайся! Теперь вдвоём с тобой будем тут время коротать! Как тебя назвать то? Мелкий ты какой-то... Малыш. Будешь Малыш. Поднялся с табуретки, прошаркал ногами до ванной, открыл и закрыл кран. Нет. Не смогу. Сейчас умыться не смогу. Остатки сил отдал котёнку. Надо полежать. Сил нет! Новоиспечённый Малыш осторожно шёл за мной. Неуклюже, неуверенно, покачиваясь на тонких лапках.
- Давай, исследуй тут всё хорошенько! - с этими словами, собрав всю свою волю в кулак, дошёл до дивана и теряя последние силы повалился на него. Закрыл глаза. Наташка, как так? Как ты могла? Мы ж с тобой… Что ж я делал не так-то? От обиды до крови закусил онемевшую нижнюю губу. От воспоминания сердце сжало тисками. Последнее, что я почувствовал, это навалившуюся тяжесть на грудь. Стало тяжело дышать. Потерял сознание.
Больше я никогда не видел Наталью. Лишь однажды, несколько месяцев спустя, она неожиданно позвонила мне с незнакомого номера. По началу слышал только её тихие всхлипывания. А потом далёкий и когда-то родной голос прошептал:
- Какая же я была дура! Прости, если сможешь!
Позже, от своего тестя, я узнал, что какой-то жирный боров по имени Виктор, как оказалось, очень-очень давний друг детства и её первая любовь, на каком-то очень дорогом джипе крепко подставил Наталью Васильевну в ДТП и жёстко развел на огромные деньги. Что это за боров на дорогом джипе я догадался сразу. Что бы расплатиться с долгами её отцу пришлось продать свой небольшой, но доходный бизнес, в который он вложил всю свою жизнь и вкладывал всю свою душу. Со временем ему пришлось переехать с Дальнего Востока подальше от кредиторов, в Сибирь. Вместе с собой он увёз и Наталью. В конце концов он больше не смог влачить нищенское существование, не выдержал всех ударов судьбы и после очередной безуспешной попытки пробить какой-то нужный и важный документ для открытия нового бизнеса, умер от сердечного приступа прямо у себя дома в постели. Буквально через две недели, вслед за Василием Митрофановичем, ушла из жизни и его жена Елена Николаевна. Та пришла с магазина, села на обувной столик, привалилась к стене, не разуваясь и не выпуская авоськи из рук тихо скончалась. После смерти родителей Наталья распродала всю мебель, продала только что купленную её отцом двушку и больше её никто никогда не видел. О дальнейшей судьбе Натальи Васильевны мне было ничего не известно. Я не пытался её искать. Зачем? Простить её измену я никогда бы не смог. Она оставила после себя выжженную пустыню в моей душе. Мир перевернулся. Меня больше не интересовала ни её судьба, ни её жизнь, ни то, что с ней стало.
После трёх недель военного госпиталя я вернулся домой. Вещей моей жены, как и ожидалось, уже не было. Все шкафы пустовали. На столе лежал карандаш, а под ним пустой лист бумаги. Видимо, Наталья пыталась что-то написать мне. Моя соседка Ольга, мой старый, добрый друг, которая по нескольку раз в неделю приезжала ко мне в госпиталь и привозила разные вкусности, которых катастрофически не хватало в столовой, регулярно поливала цветы и забрала к себе моего маленького котёнка, стояла теребя ключи, не зная, как рассказать мне, что жена ушла. Она же вызвала мне скорую помощь. Вскоре я подал заявление на развод. Судебная процедура тянулась три месяца, заседания откладывались по причине неявки ответчика, но всё же правдами и неправдами наш брак расторгли. После перенесённого гипертонического кризиса, смог восстановить здоровье и вернуться к дальнейшей службе. Я снова был в строю, в составе группы Призрак, которая после моего ухода осталось в составе четырёх человек и ни на какие задания не выходила.
Несколько лет спустя мне довелось приехать в тот самый Сибирский город, где провели остаток своей жизни когда-то очень дорогие мне люди. Мне с большим трудом удалось разыскать могилу Василия Митрофановича. Неухоженный, заросший травой холмик со сгнившим крестом, кучей мусора и едва читаемой надписью с его фамилией – вот всё, что осталось от некогда процветающего, неунывающего, весёлого и компанейского человека, моего бывшего тестя и очень хорошего друга. Я справил ему небольшой памятник и небольшую оградку. Больше для него ничего сделать не мог. По причине того, что все их родственники оставались на Дальнем Востоке, за могилкой никто не ухаживал. Зайдя в местный приход попросил священнослужителя хоть изредка ухаживать за памятником. Тот пообещал. А вот его жену, Елену Николаевну я так и не смог найти. До сих пор место её захоронения, к сожалению, мне не известно. Ровно так же, как не известна судьба самой Натальи Васильевны.
Глава XVII
Бармен уже подал напиток и Анжела, обхватив трубочку тонкими губами, втянула содержимое стакана и с наслаждением откинула голову назад. Волосы красиво спали ей на плечи. Я снова не отрывал от неё глаз. Почему все богатые девочки такие идеальные? Их по заказу рожают?
- Вы один? Или с супругой? – вновь игриво спросила она.
У меня совсем не было ни желания, ни настроения вступать в заигрывания с этой слишком красивой молодой барышней, сошедшей с обложки модного журнала, зная наперёд, что ничего хорошего из этого не выйдет, поэтому я собрался и нарочито сухо ответил вопросом на вопрос:
- А что это, собственно, меняет?
Натянутая милая улыбка тут же сползла с лица Анжелы и лицо приобрело стервозный вид. Вот, подумал я, теперь ты настоящая! И надпись на жопе соответствует твоему статусу.
- О! – глаза гневно сверкнули, а губы сжались в тонкую полоску, - Да тут у нас быдло!
Небрежным жестом она толкнула меня в плечо, пытаясь развернуть к себе лицом. Я слез со стула не желая вступать в перепалку с пустоголовой Барби и пересел в другой конец стойки. Миха заинтересованно вслушивался в наш разговор и ждал, стервец, чем всё это закончится. По его ухмылке я понял, что он жаждал продолжения банкета. Сев в пол оборота, я смотрел в конец аллеи. Там что-то высаживали, копаясь в земле два араба. Рядом с ними стояла тележка с инструментом. Наушник в ухе щёлкнул.
- Док, сзади. Девица твоя плюс один. – сказал Мех.
Поворачиваться сразу не стал. Лишь когда услышал позади себя борзое:
- Эй, ты! - повернулся, ставя стакан с почти допитым напитком на стойку. Передо мной стояла девушка-кукла, которую я угощал напитком, а рядом с ней стоял невысокий, пухлый, рыжий паренёк лет чуть за тридцать с видом оскорблённого бизона. Краснолицый раздувал ноздри, периодически подёргивая плечами, как заправский боксёр перед поединком. Я смотрел в глаза этой милой девочке. Взгляд её голубых глаз гипнотизировал меня.
- Вот этот хмырь приставал ко мне, а когда я его послала, нахамил! – голосок задрожал и, казалось, девушка сейчас разрыдается в голос. В глазах заблестели слёзы. Миха слышал нашу беседу. От того, как у него округлились глаза, я понял, что он офигел от этого спектакля не меньше меня. Кавалер Анжелы сразу перешёл к делу. Я отклонился вправо и его белёсый, круглый кулачок, промахнувшись, прошёлся у меня возле левого уха. Сам же горе-кавалер потерял равновесие и навалился на меня. Мне показалось, что на меня навалился огромный воздушный шар. Только, сука, тяжёлый. Сидя на высоком стуле я сам чуть не грохнулся на спину. Уже было собрался всечь ему, как в наушник снова щёлкнул и уже голос командира тихо проговорил:
- Док, не вздумай!
Правая рука, которая уже двинулась остудить воинственный пыл оппонента, мирно пригладила мой ёжик на голове. Пухляк не унимался и со всей дури пнул по высокому стулу, выбив его из-под меня. Пришлось картинно упасть, сбив рукой, стоящий на стойке стакан с недопитым коктейлем. Грохот был что надо! Следующий удар был предсказуем. Ногой в спину. Увесисто, но как ни странно, не больно. Потом ещё удар и ещё. Услышал голос театралки:
- Хватит с этого козла, пойдём, Слава! – ещё один пинок напоследок. Какой кровожадный этот Славик! Я поднялся. Бармен выскочил из-за стойки и старательно отряхивал мне спину, при этом что-то быстро-быстро говорил на своём арабском. Парочка моих обидчиков громко смеясь удалялась из бара по направлению к отелю, оборачиваясь и снова взрываясь хохотом. Анжелика повернулась ко мне и выставила средний палец. И снова смех. Какая же мразь, подумалось мне тогда. Сколько же вас таких по земле ходит? Дали б мне волю, в два счёта прикопал бы этого Славика прям у барной стойки. А Анжелу переломить через колено и всыпать отцовского ремня! Хотя… О чём это я? Какой отцовский ремень?! Отдать её арабам на общак, что бы по кругу пустили. Что б потом матка вывалилась и ноги свести до конца жизни не могла!
Я скосил глаза. Миха сидел на том же месте. Лицо его излучало неподдельную радость. Как будто тот посмотрел очень весёлую комедию. Ха! Ему весело! Это действительно напоминало комедию. Искренне сочувствовал мне только бармен, который естественно в ситуацию не врубался и понятия не имел что я мастер рукопашного боя. Нажал тангету и шёпотом с иронией сказал:
- Лучше б помогли, засранцы!
По сотрясению воздуха я понял, как же весело Меху!!! Несколько щелчков и шум в наушнике означал лишь одно – все говорят одновременно. Потом снова щелчок и сквозь сдавленный, хриплый смех Алексея с трудом разобрал слова:
- … да где ж такое ещё увидишь…заму...п***ы дали!!! - хриплый смех и снова шипение. Парни веселились.
Через два часа мы мирно завтракали. За моим столом сидели две немолодые женщины и за обе щёки уплетали подобие салата. Михаил задерживался. Я поискал глазами утрешнюю парочку. Их нигде не было. Мне очень хотелось поквитаться со Славиком. Сбить спесь с его довольной и лоснящейся морды. Хорошим, поставленным ударом отправить хама в глубокий аут. Ну и Анжеле, этой милой с виду куколке, хотелось высказать всё, что я о ней думаю. Может, даже, влепить ей увесистый щелбан. Или дать хорошего пенделя по её подтянутой заднице. Оглянулся. Командир сидел за столом и невозмутимо употреблял свой завтрак.
Весь день прошёл в безделье. Вечером я бродил по тенистой аллеи, когда сзади услышал мерзкий голос своей недавней знакомой:
- Вали отсюда, воздух тут портишь!
Я обернулся. Их было трое. Анжела брыкнула ногой в мою сторону, будто пинала меня. Её утренний спутник смачно засмеялся. Вторая черноволосая девушка улыбалась во все тридцать два.
- Пошёл отсюда! Не видишь, тут люди гуляют? – и он развязанной походкой, двигая на ходу плечами двинулся на меня.
В наушники щёлкнуло.
- Док, я охрану сорвал. Десять секунд, и они будут возле тебя. Не связывайся! – голос Валеры прозвучал как приказ. И действительно, через несколько секунд в алее появилось два крепких охранника, которые бежали к нам и что-то кричали на ходу. Славик уже приблизился ко мне, дал пинок под задницу и зло прошипел сквозь зубы:
- Повезло тебе, падаль! – и картинно замахнулся. Развернувшись, посеменил в сторону девушек. Те схватила его под руку. Анжела снова показала мне средний палец и счастливая троица со смехом удалилась. Два! - посчитал я. Охрана остановилась и лишь взглядом проводила удаляющихся молодых людей.
На следующий день рано утром я спокойно набирал красиво выложенные салаты к себе в тарелку, как сзади снова услышал противный голос хамки:
- Слышь, ты тупой что ли? Ты не понял, что тебе надо держаться от меня подальше? Пошёл вон отсюда! Иди жрать на кухню, здесь для людей! Аппетит всем портишь! – с этими словами она швырнула свою тарелку с салатами в меня и угодила мне в грудь. Тарелка с грохотом упала на выложенный плиткой пол и разбилась. Я стоял как вкопанный, ещё держа свою тарелку в руках и ощущал, как остатки салата стекают мне под рубашку. Девушка не унималась:
- Тварь, ты преследуешь меня что ли?! Я сейчас мужа позову, он тебя ушлёпка прям здесь угандонит! Чё ты пялишься на меня, дебил? Бесишь меня! Слава! – визгливо позвала она.
Пелена ярости застилала мне глаза. Всё. Конец хамке и её ёбарю Славику приближался.
- Ты чего ко мне привязалась? – мой голос стал глухим и низким, я навис над хамлом, так как был на порядок выше неё, - Я тебя не трогаю, и ты меня не трогай!
На шум начали оборачиваться другие люди. Подбежал рыжий ухажёр Анжелы и сходу выбил тарелку у меня из рук. Ещё одна тарелка рухнула на пол и разлетелась на куски.
- Док, нет!!! – снова услышал я голос командира в наушнике.
Блин, да почему нет?! Один удар и хам Славик закопается в аккурат в центре салатов! Любой мужик моих размеров уже всёк бы ему!
Между тем нахальный Славик схватил меня за ворот рубашки и напирая на меня, орал:
- Я тебя удавлю сейчас, гнида! – я пятился назад пока не упёрся в стенку – Ещё раз рядом со своей девушкой тебя увижу, урод, порешу! Ты понял меня? Я тебе кишки выпущу, сука! Я таких как ты на хую вертел пачками! Ты у меня землю жрать будешь, гандон!!! – визжал он, глядя на меня снизу-вверх и дёргая ворот рубахи. К нам снова спешили охранники. Они оттащили от меня забияку и попросили пройти с ними. Я ступал по полу, на котором были разбросаны салаты и оставлял жирные следы. Анжела стояла и горько плакала в плечо Славику. Когда я, в сопровождении охранников, проходил мимо неё, она повернула своё заплаканное лицо в мою сторону, выражение плаксивости исчезло, она омерзительно улыбнулась и снова выставила средний палец. Три! - посчитал я про себя.
Охрана привела меня в небольшое помещение. Предложили присесть на стул возле стола. Охранник позвал старшего и тот спросил, садясь передо мной за стол, говорю ли я по-английски. Я кивнул. Из разговора следовало, что мне, как нарушителю спокойствия, нужно заплатить крупный штраф либо выехать из отеля в течении суток. Почему нарушитель спокойствия я? С каких это щей?! Вы что, камеры видеонаблюдения не смотрели?! Выдохнув, вслух сказал, что платить не буду и согласен на выезд из отеля. Старший кивнул. Записав что-то на перекидном календаре, он заполнил печатный бланк и протянул его мне. Я взял протянутую ручку, прочитал и поставил свою подпись. Подавшись ко мне, старший срезал тоненький браслет отеля с моей правой руки. Поднявшись в номер, я застал в нём улыбающегося Михаила. Тот хотел пошутить, но увидев мой сверкнувший недобрым огнём взгляд сдержался.
- Да забей ты, Док! Понятно, что всечь ему хочется, но палиться нельзя.
- Да понятно всё… - кивнул я головой, стянул испачканную рубаху и полез в душ. Тугая струя горячей воды била мне в спину. Ярость не утихала. Если бы мы небыли на задании! Воспалённое воображение рисовало страшные картины расправы. Правая рука сжалась в кулак, и я с силой треснул в стену. Плитка лопнула. В ту же секунду открылась дверь и в душевую заглянул Михаил.
- Док, ты в поряде?
- В полном! – отозвался я.
Мне действительно стало легче.
Выход из отеля был запланирован на вечер. Остаток дня мы провели в своих прохладных номерах, делая перерыв на душ, обед и ужин. О причине своего испорченного настроении старался не думать. Спустившись на ужин вниз в последний раз, я увидел невзрачный листок бумаги, прилепленный большой зелёной магнитной кнопкой к доске холла. Надпись гласила, что всех желающих приглашают сегодня посетить Оазис. Чудо пустыни. Райский островок посреди песков. Незабываемый отдых! Длительность экскурсии 2 дня. Отправление из отеля комфортабельными автобусами в 9 часов утра. Цена $20. Уже вечер, а листок не сняли до сих пор. Ну а нам через пару часов самим предстояло отправиться в комфортабельном или не очень автобусе на свою экскурсию. Только о ней не писали в объявлениях.
Глава XVIII
Вечером за нами пришёл небольшой автобус. Обратили внимание, что дорога из отеля до конечной точки заняла довольно длительное время. Мы ехали несколько часов.
Пять дней мы парились под палящим солнцем на этой богом забытой базе, которую базой можно было назвать с большой натяжкой. Палаточный городок скаутов-даунов. Пять палаток, да выгребная яма. Да что б вас… От полуденного солнца было некуда спрятаться. Палатку напекало так, что находится в ней было невозможно. Жара в ней как в духовом шкафу. Делать нечего. Натянули навесы и сидели под ними. В тени было за тридцать. Ветер обжигал. По песку даже в берцах было трудно ходить. Песок раскалялся невероятно. Вскоре и арабы натянули навесы, поражаясь, как они сами до этого раньше не додумались. Воду периодически подвозили на стареньком джипе. Как ни странно, но вода была ледяной. Зубы ломило. Похоже, неподалёку был родник. Сколько хватало глаз простирался песок.
Ещё издали мы увидели тот самый микроавтобус, на котором прибыли сюда. Вышел парень в штатском. Подошёл к нам и на чисто русском языке спросил, кто старший группы. Валера поднялся, и они прошли в автобус. Не было их минут пятнадцать. Дверь открылась. Валера махнул нам рукой. Мы быстренько подорвались.
- Небольшая группа бандитов, около 15 единиц, перевозит наркотики. – начал свой брифинг заказчик, - Вооружены автоматами. Партия, в отличии от группы большая. – мы улыбнулись - Надо перехватить караван и уничтожить. Сложность в том, что по непроверенным данным к ним присоединились трое или четверо гражданских. Все европейцы. В каком они статусе мы не знаем. Их надо либо освободить, либо ликвидировать. Это не первоочередная задача. Будете действовать по обстоятельствам. Выдвигаетесь сегодня. Караван остановится в двадцати километрах от этой точки. Он поставил маркером точку на карте. Высадку будете осуществлять километров за пять. Они давно в пути и этой ночью встанут на ночлег. Там есть местечко. Оазис. Им необходимо пополнить запас воды и отдохнуть. В составе каравана два джипа головной и замыкающий с крупнокалиберными пулемётами, ЗИЛ-бочка и два 131-ых трёхосника. Вот эти самые 131-е нам и нужны. Способ уничтожения на ваш выбор. Срок выполнения – 24 часа. По окончанию доложить о выполнении. – закончил незнакомец.
В полной экипировке вечерняя жара казалась адом. Солнце уже скатилось за горизонт, когда мы увидели верхушку тента 131-го. Никакого оазиса мы не наблюдали. Колян напряжённо вглядывался в бинокль. Караван наркоторговцев стоял на месте, но марево над песком вызывало иллюзию движения. Мы двинулись в сторону машин. Измерить расстояние в пустыне среди песков очень сложно. Горизонт здесь вещь весьма условная, а определить расстояния до объекта — это вообще целая наука. Через пару часов наступили сумерки. На небе светились мириады звёзд. Небо не наше, чужое. Нет знакомых и привычных глазу ориентиров. Пашка, кроме того, что был великолепным и непревзойдённым снайпером, был и классным следопытом. Легко читал карты, умел по следам найти дорогу, обладал феноменальной фотографической памятью. А ещё, на зависть всем, Павел потрясающе рисовал. Рисовал обычным простым карандашом и мог за пару минут сделать любой набросок. Фотографироваться у нас было не принято, а рисовать Пашке запретить никто не мог. Поэтому в его личном блокноте мы были увековечены грифелем карандаша. Они с отцом жили где-то в сибирской глуши, в тайге. Отец с малолетства таскал его с собой на охоту. Мать свою Пашка не помнил, но отец часто рассказывал о ней. Её фотографии стояли у них в доме. Когда Пашке исполнилось 14 лет, отец, обладавший могучим здоровьем, внезапно заболел и умер. Соседи помогли кое как похоронить отца. А потом приехало много людей из города. Все бегали, суетились, кричали. В итоге Пашку забрали в детдом. Родственников у него не было и заступиться за него было некому. В свои 14 лет он выглядел гораздо старше своих сверстников. Был очень рассудительным, молчаливым и серьёзным парнем. Несколько раз подростки пытались сломать правильного и неугодного им парня, но Пашка, обладая огромной физической силой в обиду себя не давал. Его противники частенько получали реальных тумаков, после которых приходилось подолгу залечивать синяки. Пашка был прирождённым охотником. Спал чутко, был осторожен и внимателен. Подкрасться к себе не давал. В течении нескольких месяцев вокруг Паши собрались такие же нормальные ребята. Они быстро прижали всю шалупонь к ногтю и в интернате стало спокойно. Пашке нравилось учиться. Он ходил в спортивные секции, увлекался борьбой, самбо и спортивным ориентированием на местности. Когда пришло время служить, Паша попросился в ВДВ, но взяли его в спортроту ВМФ. Так он и оказался в лагере для переподготовки, куда волей судьбы в 2010 году прибыла наша группа Призрак.
Пашка без труда вёл нас в нужном направлении и скоро мы отчётливо видели караван наркоторговцев. Колян с Пашкой ушли вперёд, а мы затаились за небольшим барханом, из-за которого нам была видна часть каравана. Движения не было. Казалось, машины пустовали. Лишь изредка доносились обрывки то ли разговора, то ли радио играло, то ли пел кто. Вскоре разведка вернулась.
- Дозор выставили, - проговорил Паша, - один в головной машине, другой в замыкающей. В кабине по одному спят. Остальные в кузове. Не понятно. Играют во что то, что ли? Вскрикивают. Судя по голосам четверо в кузове. Это тот, что первый стоит. Там и свет под тентом горит. Во втором тишина. Гражданских не видно.
- Семь единиц на виду, остальные в кузове. – проговорил Николай.
- Дозор по-тихому снять можно? – спросил Валера.
- Дозор сейчас по-тихому снять не получится, у них территория просматривается хорошо. Всё как на ладони. Да и гражданские где? – Паша потёр лоб. – Через час-полтора наступит полная темнота. Видимость метров десять будет. Дозор можно будет снять ножами. Спящие тоже не проблема.
- Так и сделаем, - ответил командир, - вы с Николаем снимаете дозор и спящих в джипах. Лихо, на тебе бензовоз. Док, Мех, на вас тенты. Я прикрываю. Работаем по щелчкам.
Работать по щелчкам это придумали мы сами. Смысл заключался в том, что при включении тангеты в наушниках раздавался негромкий щелчок. Этот щелчок мы использовали как сигнал. Переговоры не ведём, эфир чистый, ну и сами не отвлекаемся. Переговоры только в крайнем случае. Если всё по плану – только щелчки тангетой.
Мы засекли время и расползлись на удобные позиции. Через час действительно стало темно. Ещё через 15 минут подошло время Ч. Мы вышли на позиции. Пара человек без оружия выпрыгнули из первого тентованного грузовика и нырнули в полный мрак, заставив нас вжаться в песок. Место перед первым грузовиком слабо освещалось автомобильной лампой из кузова. Был слышен арабский говор. Двое вынырнули из темноты, кряхтя забрались в кузов. Прошло ещё 15 минут. Часы тихонько завибрировали на руке, напоминая, что пора действовать. Тут же щелчок. Потом ещё один. Часовых нет. Третий щелчок. Бензовоз чист. Мы с Михой уже потеряли друг друга из виду. Мой нож легко вошёл в шею спящего араба. Тот слегка дёрнулся и выгнулся дугой. Я щёлкнул тангетой. Через три секунды ещё щелчок. Это Мех сделал чисто во втором грузовике. Через пару минут мы все залегли возле первого грузовика. Вонь стояла жуткая. Арабский говор отчётливо доносился из кузова. Командир показал мне жестом, что бы я заглянул под тент. Кивнув, пополз в сторону кузова. Ну вот и цель. Поднявшись на ноги, я сделал несколько шагов назад отступив в полную темноту. Тент сзади был откинут на половину. При свете тусклого плафона под потолком я увидел четырёх бородатых арабов неопределённого возраста без оружия, склонившихся над импровизированным столиком из ящиков.
- Бодрствуют четверо. - вернувшись к товарищам доложил я обстановку.
- Пойдут до ветру, снимем на улице двоих и потом двоих в кузове. Если там гражданские, рисковать не имеем права. А там видно будет. – Валера показал на меня и Меха, приказал занять позицию с правого борта. Показав на себя и Лихо указал на левый борт, показав на Коляна с Пашей, сжал кулак. Кузов на них. Мы расползлись. Через час ожидания до нас донёсся топот по кузову, говор стал громче. Два мягких приземления в песок. Мы с Михой переглянулись. Два араба метнулись на левый борт. Я шёпотом спросил:
- Дадут им облегчиться перед смертью или нет?
Миха отрицательно покачал головой, что означало нет. Я положительно покачал головой, что означало да. Командир у нас человечный, добрый. Я выставил ладонь. Миха стукнул сверху. Пари. Раздалось два щелчка. Командир бывает зол. Облегчиться арабам не дали. Пари проиграл. Две фигуры тенью рванули под тент. Там даже пикнуть никто не успел. Паша с Коляном отозвались двумя щелчками. Снова щелчок. Голос командира:
- Док, второй грузовик.
Я щёлкнул тангетой. Миха шуршал песком чуть позади. Замерли возле второго грузовика. Тент закрыт полностью. Ночники бесполезны, поэтому мы редко брали их на задания. Предполагать, что в кузове сидят арабы и в полной темноте таращатся на вход было глупо. Либо там спят, либо нет никого. Странный запах. Похож на запах тухлого мяса. Втянул воздух носом. Миха показал мне на тент. Я отогнул край. Зажегся небольшой фонарик, накрытый широкой ладонью моего друга. Свет едва проникал сквозь ладонь, но его было достаточно что бы привыкшие к темноте глаза уловили его. Миха заглянул в кузов. Я держал край тента левой рукой, а правой прижимал автомат, висящий на плече, готовый открыть огонь в любую секунду. Миха лёгким движением подтянулся и исчез в кузове, чем поверг меня в шок. Фонарик ярким лучом засветился в кузове.
- Два двухсотых. Оба европейцы. Чисто.
Я запрыгнул в кузов. На полу, в луже запёкшейся крови лежало двое мужчин. Один шатен без рубашки и в джинсах. Грудь изрезана ножом. Скорее всего скончался от потери крови. Второй пухлый рыжеволосый, на горле зиял огромный порез. Из пореза торчал язык. Повеселились арабы, ничего не скажешь. Я склонился над одним, потом над другим. Миха смотрел на меня вопросительным взглядом.
- Узнаёшь? – покачав фонариком над лицом рыжего спросил он.
- Да ну нах!!! - изумился я. Передо мной, зияя огромным разрезом на шее и высунув из него толстый, синий язык, лежал мой недавний знакомец, рыжий нахалёнок Славик. – Он то тут каким боком???
- Да уж… - протянул Михаил.
Щелчок в наушнике.
- Док, зайди в первую машину, ты тут нужен. Трёхсотая здесь.
В первый момент мне показалось, что я ослышался. Трёхсотая…? Переглянулись с Михаилом. Тот пожал плечами. Переспрашивать не стал. Выпрыгивая из машины чуть не налетел на Пашку.
- Вокруг чисто! – сказал он мне. Пашка с Коляном уже метнулись вокруг и проверили территорию.
Глава XIX
Забравшись во вторую машину увидел Лихо и Валерку, что-то колдующих в самом начале кузова. Запах тут стоял тот ещё. Сдержал позыв рвоты. Видимо наши арабы обделались, увидев злые лица наших ребят. Приглядевшись увидел жутковатую картину: к верхней балке грузовика наручниками была пристёгнута худощавая, белокурая девица. Она стояла почти во весь рост спиной ко мне. Топик был порван, спина в синяках. Ноги в крови. Под ногами кровь вперемешку с мочой и калом. Грязная, порванная юбка едва прикрывала её филейную часть. Нижнее бельё на девушке отсутствовало, но в скомканных и грязных лоскутах под скамейкой угадывалось принадлежность к оному. Я подошёл к ней и похолодел. Опознав труп Славика во второй машине, сложил один плюс один, но на всякий случай приподнял лоскуты юбки, увидел знакомую надпись: If you're reading this, hence, you're fucking me… Сомнений не было. Передо мной, почти без чувств, висела пристёгнутая наручниками та самая хамка Анжела из отеля.
- Приводи её в чувство. – сказал Валера.
- Ключи от наручников у кого-нибудь есть? – нажав тангету спросил Алексей. Не дождавшись ответа обратился уже к нам:
- Может, скрепка или кусочек проволоки?
- Док, занимайся девицей, мы пойдём поищем что-нибудь. - Валера похлопал меня по плечу. Лихо подмигнул и оба, протопав по мёртвым арабам, исчезли в проёме открытого тента. Меня жутко мутило от тяжёлого запаха. Как тут эти ублюдки сидели? Неужто не чуяли?
Ночи здесь совсем короткие. Только что был полный, непроглядный мрак, а уже начинает светать. Я быстро распаковал одноразовый шприц, отбил носик ампулы и набрал успокоительного. Девица между тем едва держалась на ногах. Упадок сил. Наверняка не давали спать. Да и как тут спать. Вытерев грязное худое плечико воткнул иглу. Девица лишь слегка застонала. Я оглядел запястья. Наручники прогрызли кожу почти до костей. Застегнули, гниды, жёстко. Даже палец под браслеты не просунуть. В аптечке пакетик с ватой, пропитанной нашатырём. Сунул его под нос девушки. Пленница резко вдохнула, выпрямилась и открыла глаза. Позади кузова мелькнула тень и возле меня почти бесшумно материализовался Лёха с проволокой в руках.
- Сейчас я! Посвети. – Лёха дал мне фонарь, а сам, стараясь задержать дыхание, со знанием дела начал ковырять замок наручников. Что-то звонко щёлкнуло по металлическому каркасу тента. Я на автомате погасил фонарь, и мы замерли. Ещё шлепок и в метре от нас в тенте едва освещаемая забрезжившим рассветом засветилась дырка. Послышался одиночный звук выстрела. Мы пригнулись.
- Внимание! - шепнул я в микрофон, - На нас нападение.
- Видим. Принято! – шепнул командир в ответ.
- Справа восемь, слева шесть! – голос Михаила прозвучал спокойно.
Лихо пулей нырнул в проём кузова. Я последовал было за ним, как вдруг девица, которая пришла в себя, крикнула:
- Не уходите! – и шёпотом добавила – Пожалуйста! – её огромные синие глаза с ужасом и мольбой смотрели на меня. Я упал в вонючую жижу на пол, рядом с трупами арабов. Одновременно слева и справа беспорядочно загрохотали автоматные очереди. - Началось… - подумал я. Наши стреляли короткими, по два патрона очередями. Арабы в свою очередь устроили шквальный огонь. В тенте массово появлялись дырочки. Пули щёлкали об борт и скелет тента. На удивление, девушка не кричала, а лишь тихо постанывала от ужаса, вздрагивала и вжимала голову в плечи. Твою ж дивизию! Перевернувшись на спину и положив автомат на грудь мёртвого араба, стал быстро снимать с себя броник. Рывком подскочил к затихшей девице. Броник на неё не одеть, руки прикованы. Накинул ремешки на плечи, просунул их под остатки топика, обратив внимание на её синюю, измятую, всю в кровоподтёках грудь. Броник закрывал ей спину и свисал чуть не до колен. Отлично! Резким движением расстегнул ремешок каски, скинул с себя и надел на Анжелу. Её голубые глаза встретились с моими и стали огромными от удивления. Без каски она меня узнала.
- Виктор??? Вы???!!! – от удивления её голос осёкся, а глаза, казалось, стали ещё больше.
- Всё! Стой тихо! – прошипел я, шлёпнувшись на грязный, загаженный пол между двух мёртвых арабов и взял автомат на изготовку.
Запах от девочки был ещё тот. По-моему, от бомжей на вокзале и то воняет не так сильно. Пока прилаживал к ней броник, жесть! Снова чуть не стошнило.
Анжела по-прежнему не кричала, не истерила, лишь едва слышно скулила под броником, сжавшись в комочек, на сколько позволяли скованные под потолком руки. Две бородатые морды одновременно появились в проёме. Меня долго просить не пришлось. Под тентом грохнуло два мощных выстрела. У первого разлетелась нижняя челюсть, когда он попытался поймать пулю зубами, второй попытался спрыгнуть с борта и вообразить из себя Нео, но моя пуля успела снесла ему верхнюю часть черепа. - Всё! - подумал я. - Сейчас или гранату швырнут в кузов, или автоматной очередью нас изрешетят.
- Мех, - нажал я тангету, - арабы теперь знают, что я в кузове, прикрой, что б не швырнули в нас чего.
- Сделаю! – откликнулся напарник.
Анжела в ужасе смотрела на происходящее, повернув голову в мою сторону. Каска слезла ей на глаза. Мне в свою очередь совсем ничего не было видно из-за борта. Опустить бы.
- Там бежит кто-то!!! Не наш! – заверещала деваха, неестественно повернув голову за спину, высоко задирая голову, чтобы выглянуть из-под каски.
Я приподнялся над бортом что бы выстрелить, но меня опередили. Из-под машины грохнул выстрел. Мех успел переместиться. Бородач выронил автомат, ткнулся головой в песок и смешно вскинув ноги вверх, затих.
Бой длился не больше пяти минут. Арабы вели странную тактику боя. Меня всегда удивляло, что они бегут толпой. Как стадо. Бегут и стреляют. Прижмутся на пару секунд, перезарядка и снова встают. Бегут, ведя беспорядочную стрельбу. В чём смысл? Торопятся?
- Чисто! Отбой! – услышал в наушниках голос командира.
Лихо с матами запрыгнул в кузов и вытаращился на меня, стоящего перед ним в одной камуфляжной куртке, без каски, перемазанный с головы до ног в дерьме. Перевёл глаза на Анжелу. Та стояла и переминалась с ноги на ногу. Каска закрывала ей половину лица и что бы хоть что-то видеть ей приходилось высоко задирать голову. Стащив с неё амуницию, Лёха ловко открыл наручники.
- Тихо ты, не трясись! Успокойся! Всё уже позади! - прорычал я, подхватывая смердящую нахалку под локоть. Лихо поддерживал её с другой стороны. Мы посадили хамку на лавку вдоль борта. Перехватив её руки двумя пальцами чуть выше кистей, я потихоньку стал раскачивать их вверх и вниз, с каждым разом всё ниже и ниже опуская их, пока они не коснулись скамейки и безвольно повисли. Хамка была под обезболивающим, но всё равно морщилась всякий раз, как её руки опускались вниз. Простоять несколько дней с поднятыми вверх руками то ещё удовольствие. От меня от самого смердело теперь не лучше, чем от пленницы, поэтому Лёха быстренько ретировался.
- Как наша фамилия, имя, отчество? - с подковыркой в голосе спросил я.
- Свиридова Анжела Александровна - с трудом разжимая стучащие зубы сказала она.
- Откуда ты?
- Из отеля…
- Дура, блять! - рявкнул я, - Нахер мне отель твой сраный? Ты жопу туда греть приехала, бухать и е***ься! А я тебя спрашиваю, живёшь где, уёбище военно-морское?
Та затравленно посмотрела на меня. Как ни странно, она оказалось нашей землячкой. Вот те на!
- Полных лет тебе сколько? - продолжал я, сбавив голос. Мне никак не удавалось сдержать ненависть к этой наглой твари.
- Двадцать три было в марте… - подавленно произнесла она и добавила, - Первого…
- Мне до твоей даты как до фонаря! - сказал я, едва сдерживая гнев, - Я спросил сколько тебе полных лет, а не дату твоего случайного, б***ь, аборта! Каким хером тебя сюда занесло, скажи мне на милость?!
- Я не помню… - испуганно замотала та головой.
- Давно ты здесь?
- Не помню…
Я махнул рукой. Девица была в полной прострации и разговора больше не получалось. Да и мне следовало бы успокоиться. Я бегло осмотрел её. Открыл глаза, посвятил фонариком на зрачок. Реакция правильная, но замедленная. Либо упадок сил, либо наркотой накачивали несколько дней назад. Надеюсь, всё-таки, что первое. Оттянул нижнее веко. Под ним сухота. Посвятил фонариком на локти. Потрогал их. Кожа на локтях была сухой и сморщенной. На лицо были все признаки обезвоживания. Не церемонясь оттопырил ей сначала нижнюю, а потом верхнюю губу. Нажав на щёки открыл рот. Посветил фонариком. Зубы совершенно белые и ровные как перламутр. К счастью, целые. По лицу били не сильно. Горло чистое. Язык сухой. Открыл фляжку и стараясь не касаться её губ плеснул ей в рот немного воды. Та, открыла глаза и с жадностью проглотила жидкость, сделав три глотка. Я убрал фляжку. Хамло подалась за моими руками.
- Стопе, подруга! - остановил я её, грубо отталкивая голову наружной стороной ладони. - Сразу нельзя много пить!
Машинально вытер мокрые руки об штаны. От досады аж выругался. Рука была в дерьме. Я всё ждал, когда же она включит свой борзометр, начнёт огрызаться, пускать колкости в мой адрес, когда из неё польются оскорбления, но наша освобождённая девица, не открывая глаз откинулась спиной на тент и не шевелилась. Вот и хорошо. Пусть приходит в себя. Я снова посветил на неё фонариком. Серебристые чуть ниже плеч волосы засаленные, спутанные. Все в крови. Скорее всего накапало с кистей. Голова на первый взгляд не повреждённая. А вот всё остальное! Руки тревожили больше всего. Левая кисть ещё куда ни шло, а правая была стёрта на местах браслетов чуть не до кости. Чуть выше груди висели остатки порванного, грязного топика неопределённого цвета. Он ничуть не прикрывал её измятые груди. Правая была большая и неестественно опухшая, на левой сосок висел на одной коже. Живот и рёбра, в отличие от лица, не имели живого места. Сплошь в синяках и кровоподтёках. На поясе болталось подобие юбочки а-ля тату. Сейчас она была гораздо выше пояса. Порванная на лоскуты она прикрывала разве что самый низ живота. Девица сидела, безвольно раздвинув ноги. Я присел и посвятил ей фонариком между ног. Надо же! Лобок без единого волоска! Видны ссадины. В остальном, внешне, как будто всё в порядке. К сожалению, от гинекологии я был слишком далёк и судить о каких-то повреждениях её органов не мог. Вокруг половых органов видны сгустки запёкшейся крови вперемешку с калом. Вид крови показался мне странным. Может, месячные? Ноги были не в лучшем состоянии. Все сплошь в синяках и вымазанные с внутренней стороны испражнениями. Ежесекундно приходилось сдерживать позывы рвоты. В туалет девицу не водили, ходила под себя. Под тем местом, где она была прикована образовалась смердящая кашица из кала, мочи и крови. В машине стоял тяжёлый запах вокзального туалета, протухшего мяса и свежей крови. Вдвоём с Пашкой мы выкинули четырёх мёртвых арабов из кузова.
- Подсобишь? – Пашка показал на лежащего рядом с машиной последнего мёртвого бородача-Нео со снесённой черепной коробкой, вытирая рукавом градом льющийся пот. Взяв его за руки, за ноги мы потащили труп к псевдобензовозу. Я сделал знак Пашке и тот притащил большое ведро с водой. Не церемонясь, со всего маха окатил хамку. Та лишь тихонько застонала, очнувшись. Попыталась протереть лицо руками, но кисти не слушались её, и она лишь опустила голову вниз, чтобы дать стечь воде. Пашка принёс ещё одно ведро.
- Не надо больше, пожалуйста! – тихо взмолилась девица, глядя на нас сквозь капающую с волос мутную воду. Но второе ведро предназначалось вовсе не для неё. Тремя следующими вёдрами нам удалось смыть смердящую лужу с остатками крови, которую потеряли четверо арабов от ножевых ранений. Теперь под тентом стояла невероятная влажность и духота. Вони стало гораздо меньше. Пот лил градом. Лихо, хитрец, уже давно свалил, так как не мог больше выносить этого тяжёлого запаха и предпочёл таскать трупы бородачей на свежем воздухе. Мне было некуда деваться, а молодой и от того очень шустрый Пашка был у нас везде на подхвате.
- Позже я её осмотрю и перебинтую. Помыть бы её… - мечтательно сказал я, вспоминая тот ужасный запах немытого, измазанного испражнениями тела. – Да и мне не мешало бы. Пошли!
Я кивнул Пашке, подхватил каску, броник и мы спрыгнули с борта на песок.
- Не сбежит? - спросил он меня.
- Да на здоровье! - усмехнулся я.
- Смотри, Док, в бронике дырка! Спас деваху! – Пашка ковырял пальцем края разорванной ткани, пытаясь достать пулю.
Точно дырка.
– А воняет то как!!! - сокрушённо покачал головой. - Ну и не повезло ей. – задумчиво сказал я, намереваясь отыграться на хамке за все обиды. Паша протянул мне расплющенную пулю.
Глава XX
Пашка рванул помогать ребятам. Валера сидел возле второй машины. Судя по тому, что у него была рация в руке он пытался выйти на связь.
- Валер, что стряслось то? Откуда эти демоны взялись? – спросил я минут через десять, натягивая на себя свежую одежду. Пашка подсобил мне, и я быстренько смыл с себя омерзительную вонь.
- Ничего не понимаю. Наркоты нет, грузовики пустые. Бочка пустая. Подстава какая-то!
- А это кто? – спросил Лихо, кивая стволом автомата в сторону трупов, сложенных возле бензовоза, - Откуда взялись? Как черти из табакерки повыскакивали!
- Связи нет. Заказчик не отвечает. – задумчиво произнёс командир, отклоняясь от ответа. - Что-то здесь не ладно. Мех, проверь на всякий случай машины. Надо выбираться отсюда. То, что поедет, на том и свалим.
- Есть… - коротко бросил Михаил и ушёл осматривать машины.
- А где Оазис, про который говорил заказчик? – спросил я, поворачиваясь к нашему следопыту, - Здесь песок кругом. Оазис, на мой взгляд, выглядит немного не так.
- Это место ничем не примечательно и не отличается от других. Воды здесь нет и быть не могло. Бородатые просто устроили привал. Возможно, просто устали. Во втором грузовике воды много. Четыре пластиковые бочки литров по семьдесят полные, пятая на донце. Набрали давно, вода в бочках уже тёплая. Но вот что странно… Еды у них нет. От слова совсем. Там, кстати, за бочками, сумка лежит.
- Заминировали?
- Не думаю. Если б заминировали, то не спали бы в кабине.
- Надо глянуть, что в сумке, - я задумчиво почесал затылок, - может, там вещи. Хот деваху переодеть, моё на ней мешком будет. Что с бензовозом?
- Бенза нет…
- Израсходовали, наверно! – вмешался Лёха, не дав Пашке договорить.
- Его там и быть не могло. Бочка снизу проржавела. Дыра во всю длину. Люк открыл, а там песок под машиной видно. Даже запаха бензина нет…
Командир покачал головой. Ему явно всё это не нравилось.
- Ну что там за белый лебедь у нас? – спросил Валера, обращаясь ко мне, кивая на первую машину.
- Свиридова Анжела Александровна. 23 года. Наша землячка. Как сюда попала пока не помнит. Сколько здесь находится затрудняется сказать. Могу предположить, дней пять. У лебедя, - в такт Валеры сказал я, - помутнение сознания, голодание, сильное обезвоживание и полный упадок сил. Состояние тяжёлое, но стабильное. Жить будет. Придёт немного в себя, перевяжу. Кисти рук от браслетов повреждены.
- Свиридова, Свиридова… - как-то задумчиво произнёс Валера, беря меня под локоть и отводя в сторону. - Знаю я Сашку Свиридова. Успешный бизнесмен. Не слышал о таком?
Я отрицательно мотнул головой.
- Хороший мужичок, говорят, правильный. И бизнес у него процветает. Металлом занимается. Переработка, утилизация. Только дочка у него выросла полная оторва. Сейчас ей лет двадцать-двадцать два отроду. Может чуть больше. Зовут как раз Анжела. Слышал, очень красивая стерва выросла. На личико смазливенькая. Но по характеру заносчивая, своенравная, злая, хитрая и расчётливая. Редкого цинизма девочка. Ломала людей как щепки, потому как за мусор их считала. Постоянно крутилась в центре всех скандалов. Ну как ты не знаешь, Степаныч?! - я снова отрицательно мотнул головой, наморщил лоб, но в памяти ничего не было. - Мать её погибла давно. Пришлось Свиридову самому воспитывать девочку.
- Ну вот, мужик он правильный! Валер, если то, что ты говоришь правда, тогда получается, что воспитал, то и выросло!
- Редкое исключение. Говорит, он её так не воспитывал. Не этому учил. Тут мамины гены. Жена у него конченая была. А погибла по своей дурости. Из-за характера своенравного. Норова необузданного. Где-то на дороге сцепилась с кем-то. То ли не пропустил её кто, то ли ещё что. Не знаю. Но со психа газ в пол вдавила. А много ли бэхе надо, что б разогнаться? Ну и рульнула на встречку на скорости 100 км в час. А там как из-под земли большегруз. Погибла на месте. Лет десять - двенадцать назад это было. Точно не помню. Получается, лет десять - одиннадцать девочке было. Ну вот папа и начал дочку баловать. А та с него верёвки вила. В грош не ставила отца родного. А тот любил её. Вот и отказу ей ни в чём не было. Сам понимаешь. И школа для неё лучшая, и колледж за границей, и отдых в разных странах. Бизнес свой у неё. Кажется, пару лет назад папа организовал и подарил ей на двадцатилетие модельное агентство. Она и сама выступала на подиуме. Конкурсы красоты и всё такое. Призовые места занимала. Фигура у неё... – Валера мечтательно поднял глаза к небу, - Прикинь, в двадцать лет звезда! Свет софитов, толпы поклонников. Головокружительный успех! Отец надеялся девушка за ум возьмётся. Живота для неё не жалел. Деньги портят человека. А молодую девочку испортили, извратили совсем. Ох, Витюшка, - покачал головой Валера, - если это не дай Бог она, трудно нам придётся… Судя по её выходкам в отеле, девяносто процентов из ста, что это она. Не бывает таких совпадений.
После всего услышанного мне совсем не хотелось её видеть. Мало того, что моя память ещё очень живо хранила выходки этой выскочки в отеле, я понимал, что будет ещё круче. Может, пристрелить её под шумок? Люди, которых она обидела, мне ещё и спасибо скажут. Ну да ладно. Набрав ведро воды, присел под тень грузовика, стал отмывать каску и броник. Закончив, разложил свою амуницию на солнце. На такой жаре махом высохнет. Походив взад-вперёд, настраивая себя на общение с хамкой, двинулся в её сторону.
- Ты тут жива? – спросил я, забираясь в кузов.
- Да… - слабо протянула девушка.
- Давай осмотрю тебя, обработаем раны, да перевязку сделаем.
Она лишь быстро закивала головой. Достал бинт, сделал из него марлевый тампон, развёл антисептик. Протёр её лицо, шею. Кожа белейшая. Осторожно протёр руки, попутно ощупывая их на предмет переломов. Пальцы на руках целые, кровообращение нарушено. Чувствительности, похоже, нет. Пальцы ледяные. Руки хоть и были синими от побоев, но обошлось без переломов. Микола рассказал несколько полезных рецептов своих секретных мазей, которые сказочно быстро заживляли раны, и я не преминул воспользоваться новыми знаниями - всегда держал небольшой запас чудесного средства. Осторожно промыв повреждённые кисти рук, нанёс на них чудодейственную мазь. Наложил бинт. Затянул не слишком туго. Снова дал попить воды, аккуратно, стараясь не касаться губ.
- Три глотка, слышишь? - она сделала три глотка и подняла голову. - Умница!
Достал плитку шоколада из сухпайка, отломил кусочек и положил ей в рот.
- Сразу не ешь. Соси как конфетку, поняла?
Она снова кивнула. Обмакнул тампон в антисептик, потянул её грязный топик вверх. Девушка стыдливо закрыла грудь руками.
- Вот тебе здрасти! – удивился я, – Руки убери!
Она послушна отдёрнула руки, обнажая груди и отвернула голову. Видно было, как краска залила её лицо. Павел забрался в кузов и сейчас сидел на краю, с автоматом на перевес, внимательно осматриваясь по сторонам, не обращая на оголённые груди девахи ровным счётом никакого внимания. Да. Досталось хамке. Груди чуть не оторвали, гады. Кожа местами лопнула. Левый сосок совсем плох. Отчётливо виднелись следы зубов. Как бы заразу какую не занесли. Правая грудь сильно опухла. Грудная клетка вся в ушибах. Рёбра, слава Богу, целые. За внутренние органы сказать ничего не мог. Тут и селезёнка рядом, и печень, и почки. Ударом можно легко повредить. Селезёнка нет, её повреждения терпеть невозможно и вообще, разрыв чреват быстрым летальным исходом. Печень тоже будет болеть. Почки… С ними сложнее. Снова взялся за мазь. Намазал все кровоподтёки, взял ватный диск, нанёс на него побольше мази и аккуратно прилепил к левому соску. Отрезал два кусочка лейкопластыря, приклеил их крест-накрест. Анжела ни разу не застонала. Только губу закусила. Я снова взялся за марлевый тампон. Дошёл до пояса.
- Давай дальше сама! - хмыкнул я, вспоминая потрясающую фигуру девушки. Я так давно был без женщины, что прикосновение к её телу мне бы далось не легко.
- Хорошо! – тихо ответила она.
Поставив чашку с антисептиком рядом с девушкой протянул ей бинт. Та молча смотрела на меня. Моё терпение кончилось быстро. Бросил сложенный ватный бинт рядом с чашкой, пошёл к выходу. Тронул Павла за плечо.
- Пошли.
Мы спрыгнули с борта на песок. Бесцельно побродив вокруг машин минут пять, я услышал:
- Виктор, можно Вас?
- Ты уже всё? – спросил я и разочарованно посмотрел на ноги. Ничего не изменилось.
- Я… я… я не знаю, как Вам сказать… - Анжела потупила голову, готовая расплакаться. – Руки… - она подняла безжизненно висящие пальцы перед собой - Пальцы не слушаются… Я не могу бинт держать… Что бы это… ну… ноги… и… там протереть…
Голос сорвался. Слёзы потекли по щекам. Лицо Анжелы было пунцовым от стыда.
- Руки заработают, это временно. У тебя анемия. Кровоснабжение наладится и пальцы будут двигаться.
Да уж. Задачка. Честно говоря, мне и в голову не пришло, что руки у неё не работают. Мне бы подумать, как же она себе всё будет протирать. От мысли, что мне придётся делать это самому, краска залила и моё лицо. Делать надо. Не дай Бог заражение. Тянуть нельзя. Сбылись мои самые большие опасения.
- Ну, это… - начал я, запнувшись, - Давай, что ли, я…
- Давайте… - шёпотом сказала она, глотая слёзы.
Моя профессия наёмника и по совместительству полевого доктора, никак не предполагала, что мне придётся вот так, посреди пустыни, оказывать такую специфическую помощь. Пока я обрабатывал её антисептиком, та послушно вставала, наклонялась, садилась, раздвигала, поднимала. Протерев лобок с облегчением увидел, как за влажным бинтом остаётся гладкая, белая кожа без ссадин и порезов. Мы оба были пунцовые от стыда. Я достал мазь. Руки тряслись от волнения и неловкой ситуации. Закончив с ногами, я растерянно остановился. Предстояла самая пикантная работа. Проглотил сухой комок. Трясущимися руками отвинтил флягу с водой, жадно сделал несколько больших глотков. Анжела жадно сглотнула слюну. Покосился на неё. Девушка гипнотизировала фляжку. Руки дрожали. Пролив немного воды, всё же напоил девушку. Вздохнул, опустился на колени.
- Раздвигай…
Анжела дёрнула ногами, когда я прикоснулся пальцем с мазью ей между ног.
- Тсссс... – прошептал я ей и чуть было не подул ей туда, но вовремя спохватился, - Уже всё. - с этими словами я завинтил стеклянный пузырёк и облегчённо вздохнул.
Пот градом катился с моего лба. Анжела тихонько заплакала, отвернув голову, не то от стыда, не то от беспомощности. Во второй машине действительно оказалась сумка с вещами. И нам вдвойне повезло, что она принадлежала Анжеле. В ней, очень кстати, нашлось сменное нижнее бельё и кое какая одежда. Пашка притащил её к нам в машину. Я помог натянуть Анжеле трусы. Лифчик одеть не удалось. Левая грудь отдавала острой болью при любом прикосновении, а правая стала на размер больше. Общими усилиями одели широкие брюки и блузку. Застегнув все пуговицы, принялся натягивать на её ноги босоножки. Покончив с ремешками на обуви, отёр пот со лба, и уже было начал подниматься, как вдруг Анжела обхватила мою голову негнущимися руками, с силой прижала к себе и попыталась поцеловать меня в щёку. Я резко дёрнулся в сторону, брезгливо уворачиваясь от её губ и чуть было не врезал ей наружной стороной ладони. Вскользь ей удалось задеть меня щекой.
- Спасибо Вам, Виктор … и… и… Простите меня… За то, что там, в отеле…. Я вела себя как… как… - опустив голову Анжела замолчала, не найдя нужных слов.
Я ничего ей не сказал, лишь кивнул головой, вытер рукавом щёку и спрыгнул на песок. Нужно было прийти в себя. Лицо горело.
- Всё в порядке? – как из-под земли вырос возле меня Пашка. Я показал большой палец вверх.
Мех ковырялся в машине, где была Анжела. Сидя в кабине, он сосредоточенно лазил руками под рулём. Стартер натужно завыл и мотор, чихнув, завёлся.
- Готово! – заявил он.
Мастер. Что ни говори, мастер. Пока Миха возился с машиной, командир, взобравшись на кабину второго грузовика пытался установить связь с заказчиком, а я ухаживал за девицей, Пашка, Алексей и Николай стаскали всех арабов к бензовозу, не забывая обшарить их карманы. К своему удивлению они не нашли ни одного документа. Ничего! Оружие в отвратительном состоянии. Патронов нет. Остатки повытаскивали из не дострелянных магазинов. Калибр не наш. У этих 5,45, а мы использовали старые 7,62. Запасных обойм ни у кого из них не было. Они умудрились почти всё расстрелять. Ещё бы минута и мы могли бы взять их голыми руками. Ни одной гранаты, ни одного ножа. Да что это такое??? В двух джипах крупнокалиберные пулемёты и вовсе были заклиненные. Патронов к ним не было ни одного. Командир вернулся с плохими вестями. Связи нет. Было принято решение возвращаться на точку высадки. Трупы мужчин, убитых арабами, мы сфотографировали и отнесли их в общею кучу к проржавевшему бензовозу. Трупы надо было сжечь. Не везти же их с собой, жара за сорок. Слили топливо со всех машин, заправив наш ЗИЛок под горлышко, остаток топлива плеснули на трупы, подожгли и двинулись в точку сбора. Машина шла по песку ровно и мягко. Ехали не быстро.
– Можно Вас кое о чём спросить? - робко спросила она, подойдя ко мне и присаживаясь рядом.
- Валяй. – кивнул я головой и поморщился. – Да, кстати, давай сюда руки…
- Кто вы? – спросила девица, сунув свои неработающие, ледяные пальцы правой руки мне в ладонь. Я начал потихоньку массировать и разминать безжизненные пальцы девушки. Она немного морщилась от боли, когда ладонь сильно сгибалась. Сквозь бинты проступила кровь. Боковым зрением я видел, что Анжела бросает на меня короткие взгляды. Я начал неожиданно, игнорируя вопрос девушки о том, кто мы.
- Вы со Славиком давно женаты?
Её пушистые ресницы удивлённо взлетели вверх.
- В аэропорту познакомились…
- Мммм... – протянул я. – А говорила муж! – та стыдливо опустила голову.
- Нет больше Славика! – подал голос Пашка.
На моё удивление та никак не отреагировала на известие о мёртвом товарище. Пальцы девушки от моего массажа становились тёплыми. Мне даже показалось, что она слегка сжимает их. Анжела улыбнулась. Значит не показалось.
- А можно теперь я тебе пару вопросов задам? – в такт нахалки спросил я, заглянув в глаза. Анжела кивнула.
- Как вы сюда попали, и кто с вами был ещё?
- Мы на экскурсию поехали. 22 июня. Утром. - начала она своим мягким, приятным голосом, - В Оазис. Объявление в холле повесили. – я кивнул головой. Видел. - Сели в автобус восемь человек. Ехали не долго. Нас остановили на каком-то посту. Шлагбаум, военные. Говорили на английском языке. Из разговоров ничего не поняла, но, похоже, нам не разрешали ехать дальше и просили развернуться. Наш экскурсовод долго разговаривал с ними, и нас пропустили. Примерно через час услышали выстрелы. Стреляли какие-то люди, которые догнали нас на машине. Автобус остановился. Подъехала эта машина и нас пересадили в неё. ЗИЛ, кажется, - девушка сморщила носик, а я утвердительно кивнул головой. – Ну а потом… - она запнулась. Пальцы правой руки уже ощутимо сжимали мою ладонь. Рука стала тёплой. Анжела посмотрела мне в глаза, опустила голову, сделала несколько глубоких вдохов. Было видно, что дальнейшие события вызывают у неё не самые лучшие чувства. Чуть помолчав, она кивнула на ладошку, которую я осторожно разминал:
– Как будто иголочками ладонь колет! – улыбнулась она, проглатывая слёзный ком, соскакивая таким образом с разговора о дальнейших событиях. Нужно немного времени, чтобы успокоиться.
- На, попей! - выпустил из рук ладонь, поднёс к её губам фляжку с водой. Она сделала три больших глотка и подняла голову вверх. Быстро учится. И терпеливая, невероятно! Отломил дольку шоколада. Снова положил ей в рот.
- Так и должно быть, кровь начинает циркулировать! - посмотрел на часы и щёлкнув тангетой спросил, – Командир, скоро прибудем?
- Уже! - сказал Валера и через пару секунд наш грузовик повернув, остановился. Парни спрыгнули на песок, оставляя меня наедине с девушкой.
Мне не давало покоя то, что она уже много часов не просится в туалет. Понятно, что обезвоживание, но третья фляжка почти пустая, а это, без малого, около двух литров воды.
- Ты как себя чувствуешь?
Анжела потихоньку выставила большой палец вверх, кивнула головой.
- Хорошо!
Я пощупал её шею, осмотрел язык и горло, отодвинул нижнее веко. Повернул к себе спиной прощупал поясницу. Потом положил её на спину, придвинул колени к животу и аккуратно прощупал живот. Выпрямил ей ноги. Когда полез ей в трусики у Анжелы перехватило дыхание, но она сдержала порыв руки удержать мою, лишь слегка дёрнулась. Лимфоузлы в норме.
- В туалет не хочется?
- Нет. Ну, может, чуть-чуть совсем. По-маленькому…– чуть запнувшись ответила она.
- Горечь во рту есть? Привкус металлический?
Поднимаясь, девушка сглотнула слюну, прислушалась к своим ощущениям.
- Нет.
Спина не болит? Колющая боль в районе поясницы есть?
- Спина немного болит… Боль не острая.
Анжела явно заволновалась. В кузов заглянуло три рожи в касках с тревогой в глазах.
- Док, что у тебя? – спросил командир.
Я спрыгнул вниз к товарищам. Мы отошли в сторонку.
- Она ничего не пила и не ела пять дней. У неё на лицо все признаки обезвоживания. Выпила около двух литров воды, а в туалет не ходит. – сказал я в пол голоса.
- Ну и что? – пожал плечами Валера.
- При голодании и обезвоживании в организме образуется много токсинов. У здорового человека они выводятся естественным путём. – сказал Паша.
Я кивнул головой:
- Как бы почки ей не отбили.
- Насколько всё серьёзно?
Я пожал плечами. Если б я знал! Забрался в машину. Анжела с тревогой смотрела на меня, будто хотела прочитать свой приговор у меня на лице.
- Что-то серьёзное, да? – с тревогой в голосе спросила она.
- Нет, нет, не волнуйся! - поспешил успокоить её и на полном автомате погладил по голове. Спохватившись одёрнул руку и вытер об брюки. – Давай продолжим массаж. Как твоя правая рука? – Я мельком глянул ей в глаза. Они блестели.
Анжела выставила правую руку и потихоньку сжала мой малец. Кисть начинала работать. Ладонь стала тёплой. Она подала мне левую руку, поставив правый локоть на мою ногу. Я начал массаж и возобновил расспрос.
- Что было дальше?
Девушка глубоко вздохнула. Этот разговор её явно тяготил.
- Четверых, что ехали с нами и экскурсовода убили сразу. Этот, который Слава, долго разговаривал с ними о чём-то. Его и ещё одного парня мужики с автоматами отпустили, а нас с Викой развели по разным машинам. Больше я никого из наших не видела.
- Славику твоему испанский галстук сделали. – проговорил Пашка, забираясь в кузов машины, - Болтанул лишнего. Что-то им не понравилось. А второй умер от потери крови. Его на лоскуты порезали.
- Ужас какой!!! – с неподдельным страхом воскликнула Анжела, посмотрев сначала на Павла, а потом на меня. – И… и он не мой, если что!
- А Вику мы не нашли. – продолжил я - Её точно во вторую машину отвели?
- Совершенно точно. Возможно, её потом перевели в другое место, но я этого не помню. Дня два в сознании была, а потом всё как в тумане.
Я покачал головой. Ярость снова заклокотала. Но причина была уже не в девушке. Хотелось голыми руками задавить тех арабов, разорвать их голыми руками! Девушка вскрикнула от боли. Я и не заметил, как перестал контролировать силу и сжал её ладонь. С левой рукой дело шло быстрее. Я снова дал ей попить и сказал сделать пять глотков. Она послушно отсчитала пять и подняла голову. Скосила глаза на рюкзак, где лежала плитка с шоколадом.
- Это они тебя так отделали? – спросил я глухим голосом, сам не знаю для чего. Ответ был очевиден. Уловив взгляд девушки, догадался, что она хочет шоколад. Протянул ей несколько долек. Девушка старательно пережёвывала кусочки, растягивая удовольствие.
- Прости, что спрашиваю… - вернул девушку в реальность.
Анжела криво усмехнулась и закусила губу.
- У меня месячные были, когда те притащили меня сюда. – едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться, сказала она, – Насиловать не стали, побрезговали. Стали бить меня, наверно от злости. Один пристраивался ко мне и так и эдак, низкорослый оказался. А я ещё хрюкать начала…
Мы с Павлом в недоумении переглянулись и уставились на неё.
- Я слышала, что для них свинья грязное животное… Только не смейтесь, ладно? – она смущённо улыбнулась и снова закусила губу.
- Гениально! – Пашка широко улыбнулся! – Точно! Вот ты молодчина то какая!
Я одобрительно покачал головой и поднял большой палец вверх. Такой находчивости я от неё не ожидал. Выудил из рюкзака остатки шоколада, немного отломил и дал ей. Пережевав сладкий кусочек, девушка продолжила.
- А потом только издевались. Били чем попало. Не кормили, воды не давали. В туалет тоже… не водили. Счёт дням потеряла, а потом и вовсе всё стало как в тумане. А когда услышала русскую речь, подумала, галлюцинации начались. - с этими словами она сорвалась и зарыдала в голос уткнувшись мне в плечо. Больше я ни о чём спрашивать не стал. Картина была понятна. От нахлынувших воспоминаний от пережитого у Анжелы началась истерика. Глазами я показал Пашке на аптечку. Тот без лишних вопросов быстро сварганил болтушку. Мы с трудом влили ей пару глотков сквозь стучащие зубы. Через две минуты голова девушки потяжелела, всхлипывания прекратились, и через пять минут она крепко уснула у меня на плече. Правая рука девушки держала меня, обхватив мою спину, а левая, ещё с трудом, сквозь сон, сжимала мою ладонь. Видимо, огромный пережитый стресс, страх и боль даже в отключке давали сигналы мозгу цепляться за меня, не отпускать.
Пашка помог мне потихоньку расцепить руки и выкарабкаться из-под девушки, которая благополучно отрубилась сладким сном после нашего с Пашкой коктейля. Мы выпрыгнули на опостылевший песок. На точке высадки ещё сохранились наши следы. Их не успел уничтожить ветер.
- Командир, ещё одна девчонка была во второй машине, Вика зовут. Там, где мужики двухсотые лежали.
- Загадка… - Валера почесал затылок сдвинув каску на глаза.
- Куда ж она деться могла? – командир задумчиво покачал головой. – Ладно! Попробую ещё раз на связь выйти.
По его виду мы поняли, что особой надежды на связь у командира уже нет. Валера долго вызывал Монолит, таков был позывной нашего заказчика, но в эфире была мёртвая тишина.
- Нам надо попасть в лагерь. Дорогу найдём? – спросил подошедший к нам Валера. Паша покачал головой.
- Они нас хитро повезли. Вечером. Горизонт раскалённый, марево кругом. Ориентиров никаких нет. – Паша сплюнул на горячий песок.
- Да хера им лысого! - подал голос Лихо, доставая из рюкзака гаджет, – У меня, сука, все ходы записаны!
Лёха, наш гений электроники, припрятал в рюкзаке подобие электронной карты, которая отмечала все наши передвижения.
- GPS не наебёшь! - с этими словами он торжественно положил подобие планшета на рюкзак и на высветившейся карте мы отчётливо увидели весь наш маршрут.
- Вот точка отправления, бля,- ткнул он пальцем в экран, - вот тут мы стояли, бля! Вот снова двигались, бля! Вот, сука, Оазис, где на нас напали! А вот тут, сука, мы сейчас! - выпалил он так, будто отбивался, играя в карточного дурака. - Вот лагерь. Нам сюда надо. - Лёхин палец ловко крутил экран с картой.
- И чего раньше молчал?
- Ну… Время ещё не пришло! Вы ж не спрашивали! – развёл руками Алексей, отвечая на мой вопрос.
Колян стукнул Лёху сзади по каске.
- Оболтус, блин.
Истошный женский визг со стороны первой машины заставил нас чуть ли не открыть огонь. Нервы были на пределе. Лихо бросил планшет и за доли секунды метнулся к машине с автоматом на изготовке. Через секунду послышалось два выстрела очередью. Потом ещё одна очередь, состоящая из отборного мата нашего друга. Я бросился вслед за Алексеем, а Пашка с Коляном бросились к машине, с другой стороны. Валера шлёпнулся на песок и взял под контроль территорию за машиной. Когда мы оббежали тент, то остановились в полном шоке. Наша Анжела, ещё не очухавшись от напитка, с туманом в голове, ничего не понимая, но сообразив, что она снова одна и снова в проклятом грузовике, кинулась бежать. Закричав от ужаса, она выпрыгнула из грузовика и упала чуть ли не на руки подскочившего Лихо, а тот в свою очередь, не ожидая такого подвоха, чуть не прошил девчонку очередью из автомата. Паша присел перед Анжелой, которую пытался удержать Алексей и попытался её успокоить, но та прерывисто дышала, дико вращала глазами, махала в воздухе руками, брыкалась ногами, царапалась и пыталась кусаться. Я сунул автомат Пашке и перехватил руки девушки. Та обвела нас своим мутным взглядом, на секунду поймала мой взгляд, затихла, обмякла и повалилась мне на руки.
- Во! Дока опознали! – лицо Павла растянулось в широкой улыбке.
Подхватив невесомую девушку на руки, я попросил открыть кузов. Парни откинули скобы, тот тихонько скрипнув, открылся. Пашка заскочил на верх и принял у меня невесомый груз. Я метнулся следом. Пока Пашка держал Анжелу, мы с Лёхой быстро сдвинули две лавки вместе, разложили спальный мешок. Паша аккуратно положил девушку на импровизированную кровать. Лихо свернул грубую ткань рулоном и получилось некое подобие подушки.
- Док, не отходи от неё! – сказал Валера, наблюдавший всё это со стороны. Я кивнул.
Пашка присел рядом с ней. Взял ладонь девушки в свою руку, пытаясь уловить пульс. Анжела, не открывая глаз вырвала свою руку из его рук. Паша недоуменно посмотрел на нас. Под опущенными веками было видно, как глаза девушки нервно дергались из стороны в сторону.
- Ну-ка, Док, давай ты! - сказал Павел, уступая мне место.
- Да ну вас… - отмахнулся я, поправляя ремешки броника.
- Ради эксперимента, давай я! – Лихо понял, куда клонит Пашка, подсел рядом и взял в руки ладонь девушки. Через секунду девушка, не приходя в себя, начала выдёргивать ладонь из его рук.
- Прикольно… - пробормотал Алексей растерянно глядя на нас. – Док! Ну… - он легонько стукнул по моему бронику костяшками пальцев.
Все таращились на меня. Мне стало любопытно. Подсел рядом. Взял руку девушки в свою. Анжела дёрнулась и тут же обхватив мою руку своими прижала к себе. Наши присвистнули. Через несколько секунд девушка успокоилась, дыхание выровнялось.
- Вот и не верь после этого в чудеса… - проговорил немногословный Колян.
Для меня такое поведение девушки оказалось неожиданностью. Руку выдёргивать не стал. Она накрепко вцепилась в неё обеими руками. Паша открыл ей веко, посмотрел зрачок, повернулся к нашим.
- Подтверждаю, она реально в полной отключке…
Наши закивали головами. Лёха как-то странно посмотрел на меня тогда, похлопал по плечу и наклонившись к самому уху тихо сказал:
- Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь…
Пашка улыбнулся, подмигнул и тоже похлопал меня по плечу. Все разошлись. Я сидел и огорошено смотрел в безмятежное, детское лицо девушки. Длинные ресницы не дрожали. Зрачки не бегали. Спокойное лицо выражало полную безмятежность. Дыхание ровное и глубокое. Лишь руки немного вздрагивали, сжимая мою руку сильнее. Я положил левую руку поверх её. Она вздохнула, чуть дёрнула головой и улыбнулась. Показалось? После того, что пережила эта девочка с трудом верилось, что когда-нибудь она сможет забыть этот кошмар. Красивая. Вот бы такую… Я тяжело вздохнул с трудом отводя взгляд. Жаль, что стерва. Левой рукой снял автомат, положил на колени. Дрожащей ладонью провёл по её лицу, погладил волосы. Большим пальцем руки провёл по бровям. Какая красивая! Поджал губы. Куда мне, старику! Воровато оглянулся. Парни вышли, девчонка в отключке, ничего не будет помнить. На глаза навернулись слёзы. Наклонился и поцеловал в её сухие, горячие губы, на секунду задержавшись. Мне хотелось ещё разок почувствовать себя счастливым рядом с девушкой. Сердце разогналось как волчок. Слеза капнула ей на левую щёку. Отпрянул, испугавшись своих внезапно навернувшихся на глаза слезам, тревожно вглядывался в безмятежное лицо девушки. Но та спокойно спала и ничего не почувствовала. Облегчённо вздохнул. Моя слеза скользнула девушке по щеке и исчезла. Навалился правым плечом на борт и закрыл глаза. Правой рукой ощущал, как маленькие руки сжимают мою. Постоянно. Чуть расслабляются, вздрагивают и снова сжимают. Незаметно провалился в сон.
Глава XXI
Очнулся. Голова лежит на мягком. Сам во весь рост растянулся на лавочке. Лежу в берцах и бронике. Броник расстёгнут, каски нет, автомата тоже. Осознание пришло быстро. Лежу в ЗИЛке, на лавке. Тишина. Под головой что? Приоткрыл веки, не поворачивая головы скосил глаза. Худенькая ножка в кремовых брюках. Анжела. Я сплю головой у неё на коленях. Ну круто! Пошевелился. Тут же тёплые руки погладили меня по лицу и по голове. Я поморщился. Прикосновения были приятными, но знаки внимания этой хамки меня раздражали.
- Доброе утро! – хихикнула Анжела, - как Вам спалось?
Подняться в бронике рывком невозможно. Аккуратно спустил ноги на пол и потихоньку поднялся.
В кузове полумрак. Сквозь несколько дырок да опущенный занавес сзади, пробивался яркий свет. Откинул тент наверх. Тихий смех заставил меня оглянуться на девушку. В её внешности произошли разительные перемены. Она явно умылась, помыла голову и расчесала свои серебристые, шикарные, слегка волнистые волосы.
- Ух ты… - невольно вымолвил я, щурясь спросонок.
Она скромно улыбнулась, чуть наклонила голову и в такт мне сказала:
- Ух, я…
Она поднялась с импровизированного лежака. Немного с трудом. Видимо ко всем её ушибам я напрочь отлежал ей ноги. Повисла неловкая пауза. От волнения девушка не знала, куда деть руки.
- Ребята кушать с собой звали. Я сказала, мне доктор не велел. – многозначительно посмотрела она на меня улыбнувшись – Отказалась. Павел с Николаем умыться-помыться помогли. И Вас перевернуть. Вы такой большой и тяжёлый! – она снова как-то по-особому засмеялась, тихонько, как будто ручеёк журчит.
- Эээээ… - выдохнул я, собираясь с мыслями, откровенно растерявшись. – Сейчас ужин организуем. – глядя на часы, пробормотал я, лихорадочно стягивая броник - Надо было покушать, Анжела! А если б я сутки продрых? – броник грохнулся на пол. Склонился над рюкзаком, трясущимися руками развязал узел. Открыл, выудил оттуда две банки с рисовой кашей и бутылку с водой, которую зачем-то взял с собой из отеля. Кашу поставил на лавочку и с бутылкой воды в руке резко, по-военному, повернулся к Анжеле.
- Нуууу… - задумчиво протянула Анжела, - Я бы… Я бы всё равно Вас ждала!
- Пить хочешь? То есть… - я запнулся и замер перед ней с бутылкой воды.
Девушка сделала пару быстрых шагов и её руки обвили мне шею. Она прижалась ко мне. Держа в одной руке бутылку с водой, другой рукой я машинально обнял её за спину. Теперь её волосы пахли нашим военным, банным мылом, которое мы получили перед заданием. Она прижималась лицом к моей груди. Встав на цыпочки дотянулась до лица. И тут я всё понял. Не зря у неё такая надпись на спине. Вот проблять! Живого места на теле нет, а туда же! Я уже было собрался оттолкнуть её, но она, как будто прочитав мои мысли, вдруг сказала:
- Вы не подумайте ничего. Тату по дурости сделала. На спор. А сейчас я хочу, что бы Вы просто были рядом. Здесь я чувствую себя в безопасности. – вздохнула она. Выпучив глазищи, я смотрел на неё не понимая, что происходит.
- И простите меня ещё раз за ту наглую и глупую выходку в отеле. – она потёрлась головой об мой подбородок, - Теперь я понимаю, что Вы из нас могли отбивные за секунду сделать. И Мишу я вспомнила, он сидел неподалёку от Вас. Вы настоящие мужчины. – с этими словами она снова прижалась ко мне. Коснулась лбом моего подбородка. Я дёрнул головой, приходя в себя.
- Будем ужинать? – спросила она, отрываясь от оторопевшего меня, встала на цыпочки и внезапно поцеловала меня в уголок губ. Я машинально вытер место поцелуя рукой. Глядя на мой растерянный и ошарашенный вид, она снова засмеялась своим чистым, переливчатым смехом, смешно, как-то по-детски сморщив носик. – А то у меня животик к позвоночнику прилип!
Через пятнадцать минут мы сидели возле грузовика и Пашка доставал горячие банки из кипящего на маленькой газовой горелке котелочка. Анжела смотрела на хлеб, как на деликатес. А когда Пашка и я стали открывать безумно ароматную, хоть и дешёвую рисовую кашу с тушёнкой, Анжела застонала.
- Кушай не торопясь. – Паша подал ей ложку и банку каши с кусочком хлеба сверху. Руки у Анжелы почти восстановились. Но тряслись они у неё совсем по другой причине. Наголодавшись и наскучавшись по горячей еде её потрясывало от нетерпения. Она нагребла полную ложку каши, сунула её в рот и от удовольствия зажмурила глаза.
- Мммм… - простонала она.
Мы с Пашкой переглянулись и улыбнулись. К нам подошёл Николай с автоматом на перевес. Они с Пашкой были в карауле и не спали.
- Наши где? – спросил я у Коляна.
- Валерка с Лёхой во второй машине дрыхнут. Их очередь заступать в караул. – чуть с хрипотцой доложил Колян, - А Миха вон, под машиной! – он показал стволом автомата куда-то мне за спину. Я выглянул из-за колеса и увидел своего спящего друга. - Пока вы отдыхали он автомат из рук не выпускал. А как вы загомонились, он спать повалился.
Видимо, последние несколько дней изрядно вымотали нас и несмотря на зной мы в вповалку попадали спать.
У Анжелы от восторга светились глаза.
- Вот это да… Ничего себе! Прям, охранял нас? – произнесла она с набитым ртом.
Николай кивнул.
– Я тут пол банки съела, ещё можно или всё пока?
Мы с Пашей переглянулись. Я заглянул в свою банку. Две ложки съел. Паша наклонил свою. То же самое. Мы засмеялись. Анжела поняла, что мы имеем ввиду и над чем засмеялись, наклонила свою банку, опустошённую на половину и тоже засмеялась.
- Ладно, ладно… - сказала она, облизывая ложку и ставя недоеденную банку в сторону. – Мы ещё посмотрим, кто меньше ест!
Николай потрепал девушку по голове взял её недоеденную банку, выдернул из рук её же ложку, зачерпнул полную каши, отправил в рот и как ни в чём небывало пошёл нести караул. У нас рты открылись от удивления. Колян ко всему прочему был очень брезглив. Мне ни разу за всю совместную службу с ним не приходилось видеть, что бы он взял соседскую ложку и стал ей кушать. И тем более никогда не видел, что бы он ел с чужой тарелки. Ну, мы не счёт. Тут вопросов нет. Мы как братья и нам не раз приходилось делить еду. Удивил Коля, ничего не скажешь. Я доел банку и облокотился на колесо. Подошла Анжела. Посмотрела на Пашку, опустилась рядом со мной, прижалась к плечу и обняла. Поморщившись, я отстранился от неё, убрав руки, отодвинулся. Девушка не уходила.
- Сколько Вам лет? – внезапно спросила она.
- Да ты у нас настоящая блондинка! – сказал я, разглядывая её ровный пробор без малейших признаков тёмных волос у корней, пытаясь уйти от ответа.
- Да! Настоящая! А Вы только заметили?!
- Ну я ж корни волос не разглядывал!
- А ещё я фотомодель… – по-детски жеманясь сказала она, прикоснувшись пальчиком к моему плечу.
- Оно и видно... – сквозь зубы сказал я, надеясь, что соскочил с разговора про мои года.
- Так сколько всё-таки Вам лет?
- Слушай, ну какая тебе разница? – с раздражением ответил я, отряхивая то место, которого коснулась рука Анжелы.
Девушка поджала губы. Было видно, что она готова расплакаться.
- Да старый уже. Успокойся… - со вздохом тихо ответил я, снова облокачиваясь спиной на колесо.
- Кто там, бля, старый? – раздался звонкий голос Лёхи.
- Эт кто там в старики записался? – заорал возле моего уха спавший под машиной Михаил. Я подпрыгнул от неожиданности.
- А что тогда обо мне говорить? – подал голос командир.
- А я? – повернулся Колёк, с досадой разводя руки с банкой каши в стороны.
- Да вы все охренели что ли??? Спали же все!!! – воскликнул я под дружных хохот своих друзей. Миха стукнул меня по плечу, а Анжела тронула указательным пальчиком мой нос. Я брезгливо дёрнул головой, отмахнувшись как от назойливой мухи.
- Старик, блин! – девушка снова потянулась ко мне с намерением поцеловать в щёку. Я быстро поднялся.
Глава XXII
Выдвинулись под утро. Лагерь, где мы получали задание, появился прямо перед нами. Вырос как из-под земли. Мы остановились. Паша взял бинокль и полез на крышу машины.
- В лагере никого! – крикнул он через десять секунд.
Мы переглянулись. Когда первый раз прибыли в этот лагерь, он выглядел довольно обжитым и создавал видимость уже сформировавшейся площадки. Колышки палаток были глубоко под землёй. Столбики старые. Значит, палатки установили давно. Одно отхожее место было закопано и рядом вырыто новое. И тут на тебе!
Приняли решение двигаться к лагерю. Мы с Мехом устроились на тенте. За рулём Лихо, рядом командир и Пашка. Николай сидел в кузове с Анжелой и за одно прикрывал наш тыл. Опасения оказались напрасными. Лагерь пустовал. Мы осторожно пробежали по палаткам. Щелчок тангеты и в наушнике раздался взволнованный голос Пашки:
- Давайте ко мне, братцы…
Мы вошли в крайнюю палатку и замерли. В углу, в луже запёкшейся крови, лежала совершенно нагая девушка с признаками невероятных истязаний. Лицо превратилось в месиво, тело – один большой кровоподтёк. Ноги и руки лежат не естественно. Многочисленные переломы суставов придавали футуристичность её позе.
- О-хре-неть… - тихонько, по слогам, выговорил подошедший к нам сзади, видавший виды Колян. Позади раздался тихий визг. Анжела стояла в палатке и зажав себе рот ладошкой, кричала. Глаза девушки расширились от ужаса.
- Док! – крикнул Валера мне и повернувшись к Николаю матюгнулся – Твою ж дивизию, Колян!
Я метнулся к девушке, быстро вытолкнул её из палатки. Та вцепилась в меня мёртвой хваткой и судорожно начала хватать ртом воздух. Да… Зрелище ещё то. Даже у нас, старых вояк, пошёл мороз по шкуре от увиденного. А тут девчонка. Дитё ещё совсем, а уже увидела ужасы войны.
- Это… это… Вика? Да?! – проговорила она, стуча зубами.
Не возникало никакого сомнения в том, что это та самая Вика, с которой наша Анжела была в машине.
- Только что она здесь делает, вот в чём вопрос… - выходя из палатки сквозь зубы проговорил командир.
Наконец мне удалось успокоить девушку и отвести её в машину. Там мне на смену пришёл Николай, а я вернулся в палатку.
- Осмотри её, Док, Пашка уже работает.
Присел рядом с Пашей и зажёг фонарик.
- Что скажешь? – спросил я у него одевая резиновую перчатку на правую руку.
- Мы немного опоздали. Умерла, похоже, не так давно. Болевой шок. Можно было бы снять и поговорить.
- Да... – протянул я в задумчивости – часов шесть назад. Не больше. Только это не Вика.
- То есть? – удивился Паша.
- Видишь тату на руке? – я поднял руку трупа - Арабская вязь. Тату старая. Сделана явно не в салоне. Мало вероятно, что такую сделает европейская девушка. Видишь вот эти шрамы на груди? Это следы либо кнута, либо розги. Её били в детстве за непослушание или за непокорность. Так здесь принято.
Пашка восхищённо смотрел на меня.
- Давай перевернём…
Мы перевернули тело. Я соскрёб налипший песок со спины и показал Пашке многочисленные рубцы.
- Учись, студент! – я встал.
- Учусь, товарищ капитан-лейтенант! Учусь! – и улыбнувшись приложил руку к каске.
- Ещё один оболтус! – усмехнулся Мех.
- А первый хто? – удивлённо спросил Пашка
- Друган твой, Лёха! – подал голос командир.
Мы вышли из палатки.
- А чё сразу я?! – изумился Лихо.
- Не хочу быть вторым, товарищ командир!
- Ну оболтус, оболтус и есть… - Валерка усмехнувшись махнул рукой. - Детский сад!
- Ну ты всё слышал, командир. Смерть наступила около шести часов назад. Скончалась от повреждений несовместимых с жизнью. Это точно не Вика, как мы подумали изначально. Это кто-то из местных. Кто – не известно.
- В палатках пусто. Даже хлам свой весь забрали. – Лихо пнул вкопанный в песок деревянный столбик, - Что думаешь делать, командир?
- А что тут думать? – сплюнув в песок сказал Валера - Подстава чистой воды. Вторые сутки барахтаемся в песке, арабов положили кучу. За что, про что? Связи нет, припасы на исходе. Ясности никакой. В отель возвращаться в полной экипировке нельзя. Можно попытаться наладить связь с батяней… - он прищурил глаз, - Но… Пока остаёмся здесь. Припасы посчитаем. Боекомплект посмотрите. Теперь самое главное на данный момент, что у нас с водой?
- Вода приходит в негодность. – сказал Павел – Жара неимоверная. Тухнет вода. Помыться ещё куда ни шло. Таблетки есть, но сам знаешь. Вкус воды после них…
- Всю хорошую воду девчонке. – сказал Валера. – Нам пофиг, какая вода. Лишь бы жидкая была.
- Паша, вы с напарником берите машину и пробуйте найти воду. Недалеко она здесь. Арабы за час вертались на своём драндулете, привозили ледяную. Возьмите вёдра на всякий случай. Обозначьте сектор поиска. Приезжали они оттуда. – командир махнул рукой в сторону восходящего в зенит солнца. – В машине на ночь не остаёмся! Вы обживайтесь в палатке. – поворачиваясь ко мне сказал командир.
Мы разошлись. Я пошёл к машине. Колян сидел на краю кузова, а Анжела сидела в углу. При виде меня подскочила:
- Ну что там? – подавая мне руки, что бы я помог ей спрыгнуть с кузова, спросила она.
- Могу тебя обрадовать, это не Вика была. – сказал я, легонько опуская её рядом с собой.
Наверно, только дети могут очень быстро переходить от грусти к радости, от слёз к смеху. Так же и Анжела. Вот слёзы текут, а спустя мгновение уже улыбается. Так и сейчас. Только что была смурная, а вот уже и улыбка на лице.
- А кто это тогда?! – с жаром спросила она, - Ну, если это не Вика, всё равно её очень жалко, правда? Бедненькая!
- Не знаю, милая… - задумчиво сказал я - Из местных кто-то. Тут такие обычаи, что волосы на голове шевелятся.
Колян смотрел на меня круглыми глазами, а девушка вперилась в меня ликующим взглядом. Я и не понял, что назвал её милой. Запрыгнул в кузов машины. Анжела испугано посмотрела на меня и потянула руки, чтобы я помог ей.
- Не-не! - поспешил я успокоить её, - Вещи соберу только. Переезжаем.
Девушка кивнула головой, испугано прижалась спиной к кузову грузовика и со страхом смотрела по сторонам. Теперь этот страх никогда у неё не пройдёт. Она всегда будет бояться войны. Она всегда будет бояться остаться одна. Собрав скромные пожитки, я спрыгнул на песок. Анжела тут же пристроилась рядом. Мы бросили вещи под навес.
Завёлся двигатель машины. Колян резко вскинул автомат. Я положил руку на ствол.
- Валера приказал. Воду поедете с Пашкой искать.
Колян кивнул головой и двинулся в сторону гудящего ЗИЛка.
- Почему он такой молчаливый? Я с ним разговариваю, а он молчит.
- В Чечне друзей близких потерял. Не смог спасти. Теперь себя винит. А ты на свой счёт не бери. Коля дядька хороший.
- Так Чеченская двадцать лет назад закончилась! - с недоумением сказала Анжела.
- Ну вот с тех пор…
Николай забрался в машину. Валера стукнул по кабине и махнул рукой. Паша включил передачу и ЗИЛок тронулся. Мы с Анжелой разглядывали палатки. Из пяти выбрали среднюю. Зашли внутрь. Жарковато. Надо заняться перевязкой. Да и перекусить не мешало бы. Нажал тангету.
- Командир, обедать будем?
С другой стороны палатки донёсся живой голос Валеры:
- Не, Степаныч, обедайте.
Анжела засмеялась. Привычка ходить бесшумно и вообще стараться не шуметь, приучила нас к тому, что любой из нас мог вырасти как из-под земли в любом месте. Анжела никак не могла привыкнуть к тому, что стоит только на секунду отвернуться, и вот перед ней уже кто-то стоит. Её это безумно веселило и забавляло!
- Вы как призраки, - сказала она.
- Не поверишь, но наша группа так и называется - Призрак.
- Правда?! – воскликнула она с неподдельным восторгом, - А чем Вы занимаетесь?
- Нуууу, - протянул я, почёсывая затылок, - как ни будь я тебе расскажу.
Девушка больше не стала лезть с расспросами, лишь согласно кивнула.
Глава XXIII
Полноценно пообедала только моя невольная спутница. Припасы продовольствия были на исходе и мне пришлось немного смухлевать. Воспользовавшись полумраком палатки, сделал вид, что забыл достать хлеб из рюкзака, попросил девушку достать его. Заветный пакет лежал у меня за спиной. Пока Анжела перерывала рюкзак в поисках пакета с хлебом, я, сколько успел, выудил всё мясо из своей банки с кашей и переложил его ей в банку, переложив обратно себе в банку её рис. Когда дело было сделано, состроил глупое лицо и сокрушённо сказал:
- Ёлки, Анжела, да вот он, не ищи! Не увидел, прости!
Девушка подвоха не поняла, а только хихикнула своим переливчатым смехом и села напротив меня. Начали трапезу.
- Можешь есть и пить без ограничения! - сказал я ей.
- Да?! – воскликнула она – Урааааа!!! – и начала с аппетитом уплетать мясо с кашей. Она выглядела такой счастливой, будто первый раз попала в самый дорогой и вкусный ресторан.
Видя её аппетит и услышав, как ложка скребёт по дну, заглянул к себе в банку. Жрать хотелось безумно, что скрывать. На дне моей банки оставалась треть каши. Я сделал вид, что наелся, отставил банку в сторону.
- Я всё. – отвалившись сказал я.
Анжела посмотрела на меня и вдруг спросила:
- Я доем?
- Да, конечно! – ожидая этого вопроса с небрежной ноткой сытого человека ответил я и подал ей банку с кусочком хлеба, к которому не притронулся.
- Очень вкусно! И почему я раньше никогда не пробовала рисовую кашу с мясом? – уплетая за обе щёки дешёвую рисовую кашу не самого хорошего качества. -Такая вкуснятина!!! А хлеб чёрный какой вкусный! Даже не знала!!! Я теперь понимаю, почему вы все такие крепкие и здоровые! – сказала она мне, с аппетитом запихивая последний кусок хлеба в рот.
У меня в животе предательски урчало. Но виду не подал, а лишь лениво развалился на песке, сделав вид, что сыт и закрыл глаза.
Ну вот как она так успевает? Не успел я расслабиться, как она со смехом упала мне на грудь и всё-таки поцеловала в губы. Я дёрнулся и открыл глаза, намереваясь стряхнуть нахалку, но замер, поймав открытый взгляд её глаз. Передо мной была совсем не та Анжела, которая была там, в отеле. Как будто её жизнь разделилась на до и после. Её глаза по-другому смотрели на меня.
- Так сколько Вам лет, Виктор? – её губы были в пяти сантиметрах от моих, заставляя напрячься моему мужскому существу. Я сложил свои руки у неё на поясе, но спохватившись, тут же убрал. Конечно, от такой её близости во мне возникало и поднималось желание. Оно не могло не возникнуть! Я был нормальным мужиком со своими нормальными, человеческими потребностями, а она была очень красивой, соблазнительной и желанной молодой девушкой. Через рубашку я ощущал её горячее тело, грудь и вдыхал воздух, который она выдыхала. В поведении, во взгляде Анжелы, я не видел той пошлости и наглости, которая лилась из неё там, в отеле. Она привязалась ко мне так, как может привязаться ребёнок. Её перепады настроения были совсем не картинными. Это не было прихотью капризного ребёнка или разбалованной девочки. Её глаза стали совершенно другими, они небыли холодными и злыми, как в той, в прошлой жизни. Они стали открытыми, чистыми и читались как книга. Вот и сейчас она лежала, облокотившись на меня, её губы едва не касались моих, а голубые, большие под бархатными ресницами глаза светились нежностью и растворяли меня целиком.
- Давай я буду называть числа, а ты говори, холодно или горячо. – девушка, сама не замечая, перешла на ты.
- Ну, давай! - сдался я.
- Сорок три… - сказала она, наморщив лобик. Я набрал в грудь воздух, что б ответить.
- Попала! - послышался голос Лёхи с другой стороны палатки.
- Почему она? Это он попал! – сдавленным, кашляющим голосом отозвался Михаил и слышно было, как он судорожно смеётся.
- В точку! – прохрипел, давясь от смеха Валера.
Я офигел!!! Моё неподдельное возмущение потонуло во взрыве хохота. Девушка ткнулась мне в плечо и её тело мелко дрожало от смеха. Волосы закрыли половину моего лица. Я не стал стряхивать их. Сам не замечая, сомкнул руки у неё на поясе. Сердце как-то странно ударило в грудь. Когда мы вытерли слёзы от смеха и успокоились, Анжела спросила:
- Угадала, да?
Я молчал, покосившись на стену палатки, ожидая, что с той стороны кто-то ответит за меня. Не дождавшись ответа, кивнул головой.
- Угадала, мне сорок три полгода назад исполнилось… Десятого марта…
- Смотри-ка, не соврал, стервец… - услышал я удаляющийся голос командира под дружный хохот своих товарищей.
- Да ты посмотри на них… Вы там подслушиваете, что ли??? – заорал я.
Мы снова засмеялись. Повисла неловкая пауза. Анжела приблизилась к моим губам и поцеловала. Я снова замер. Но не отвернулся. Сердце отозвалось на поцелуй сильными ударами. Голова затягивалась туманом. Нет, останавливал я себя, нет! Только не это! Не сейчас и не здесь! Но девушка уже прильнула к моим губам, и мы первый раз по-настоящему поцеловались. Её губы уже небыли сухими, как тогда, в машине. Я провёл рукой ей по спине и дошёл до пояса. Там мои руки остановились. Девушка на пару секунд оторвалась, от меня, погладила по лицу и сказала:
- Тебе можно… - чуть помедлив - даже нужно… - и своей рукой положила мою руку себе на попку.
Классная у неё попка. Даже сквозь ткань брюк я ощущал её упругость. Но увлекаться не стал. Ограничил себя проглаживанием и лишь слегка сжал их, на что Анжелка отреагировала шумным вздохом…
Целуясь, мы пролежали ещё минут десять.
Я услышал шум мотора.
- Пойду, гляну! - шепнул я девушке, осторожно сваливая её на бок.
- Хорошо… - шепнула на манер мне Анжела.
Глава XXIV
Вышел из палатки, перехватил автомат. Лицо и уши горели огнём. Мне показалось, что губы девушки пахнут клубникой. Провёл по своим ещё влажным от поцелуя губам языком. Точно. Вкус клубники. Слабый. Едва уловимый. Сжал зубы, сделал глубокий вдох. Сердце молотило в груди молотом. Провёл рукой по лицу. Рука мелко дрожала. Краем глаза увидел Михаила, который расположился под навесом, на небольшом деревянном сооружении и как бы невзначай всё время держал вход палатки под охраной. Тот, видимо, услышал шум раньше меня, потому как его автомат уже смотрел в сторону приближающегося ЗИЛка.
- Это мы. У нас полный беспорядок! – услышали голос Павла в наушниках и опустили оружие. В переговорах мы часто использовали слова наоборот. Если бы, предположим, их взяли в заложники, то от них потребуют или вынудят сообщить нам по рации или по другим каналам связи, что у них всё в порядке. Вот на такой случай мы и использовали обратные по смыслу слова. Беспорядок в нашем случае означал, что у парней полный порядок. Скажи Пашка, что у них всё в порядке, и вряд ли кто-то из бандитов остался бы в живых. Здесь их ждала бы засада. Через пару минут мы увидели радостные лица наших ребят. Пашка выпрыгнул из-за руля, а Колёк степенно спрыгнул с места пассажира.
- Нашли воду, товарищ капитан третьего ранга! – выпалил Пашка, подбегая к нам. – Две бочки набрали. Вода родниковая. Братцы, айда по кружечки! Мы с Коляном уже напились!
Нас долго уговаривать не пришлось. Все, кроме Меха, который двинулся в сектор палатки, пошли к грузовику. Парни быстро налили ведро, наклонив бочку и Валера с Алексеем зачерпнули себе по полной кружке ледяной воды. Я же снял с пояса почти пустую фляжку с горячей жидкостью, вылил на песок и наполнил её ледяной, свежей, родниковой водой до верху. Потом так же молча отправился в сторону палатки. Наши проводили меня взглядом.
Пашка схватил ведро с водой и уже было рванул в сторону Михаила, как увидел, что я уже подошёл к нему и отдаю свою, только что наполненную свежей водой флягу и забираю у него его пустую. Миха жадно припал губами и зажмурился от удовольствия. Я снова вернулся к машине, открутил колпачок Михиной фляжки, перевернул. Она была пуста. Ни капли не выпало на песок. Многозначительно посмотрел на командира.
- И молчит, стервец! - покачав головой процедил сквозь зубы Валера. Нажал тангету:
- Мех, у тебя воды ноль. Трудно попросить?
- Только что кончилась!
Паша отрицательно покачал головой:
- Давно кончилась. Фляга сухая. Ни капли не выпало. Мех даже конденсат вынюхал…
Командир вздохнул. Бороться с этим было бесполезно. Жаловаться у нас никто не привык. Но вот, сука, патронов – да, дай. Гранат – дай! Взрывчатки – дай! А что б пожрать–попить попросить – всё хорошо, товарищ командир!
Между тем я набрал вторую фляжку. В ведре оставалось ещё больше половины ледяной воды.
- Ведро конфискую. – с этими словами схватил ведро я отправился в палатку. Миха махнул мне рукой. Он на месте. Я в ответ поднял руку. А ведь никто ему не приказывал. Хотя, стоп! Когда напали на нас, я попросил его прикрывать, что б арабы в кузов чего не метнули или с автоматов нас там не положили. Может он до сих пор того? Прикрывает? Мой напарник как сторожевой пёс не сводил глаз со входа в палатку. Даже когда нёс караул, он ходил так, что палатка и вход в неё всегда был на линии его огня. Днём раньше можно сказать, он окапался под кузовом машины, где я оказывал помощь Анжеле, и не сомкнул глаз. Я поставил ведро у палатки, заглянул. Анжела сидела на ящике. Увидев меня улыбнулась, махнула рукой.
- Ты скоро?
- Да-да! Сейчас до Меха дойду! - кивнул я ей.
Когда я подходил к Михаилу, он смотрел куда-то чуть выше моей головы.
- Мех, - начал я – спасибо, что прикрыл нас тогда, в машине.
Он улыбнулся и кивнул, продолжая смотреть мне куда-то за спину.
- Миха, отдохнул бы.
- Я отдыхаю. – опустил он глаза на меня, продолжая улыбаться.
- Миха, я ж вижу, что ты… - он перебил меня.
- Профессор, - обратился он ко мне. Так меня называл Михаил с самой нашей золотой молодости. Именно с его лёгкой руки в академии ко мне прилепилась кличка Профессор, сбивающая с толку кадетов младших курсов и приводящая их в ужас. Уже в группе для простоты меня переименовали в Доктора, а потом и вовсе сократили – Док.
- Занимайся Анжелкой. И ты, это, - он понизил голос, заговорщицки приблизившись ко мне с навеса, положил руку на плечо, - ерундой не страдай. Прошлое своё брось. Не смотри в прошлое ни в своё, ни в её. Живи настоящим. Это твой возможно последний шанс вернуть себе нормальную, человеческую жизнь. Девушка с тебя глаз не сводит. Дышит тобой. Вся в тебе растворилась, без остатка! Это уже все видят, кроме тебя! Иди! – толкнул он меня в плечо показывая рукой на палатку, из которой выглядывала Анжела. – И автомат свой убери, что ты с ним...
- Да ладно тебе, Миха! Кто она, а кто я! Красавица и чудовище!
- Иди уже, а? Чудовище…
Глава XXV
- Анжел, надо бы перевязку сделать. – сказал я ей зайдя в палатку. – Пить хочешь? Ребята свежую воду привезли.
Анжела кивнула головой и неуверенно своими руками взяла из моих рук фляжку со свежей водой. Сделала несколько маленьких глотков.
- Ой, аж зубы ломит! Какая вкусная вода! – протянула мне фляжку обратно. – Набери мне, пожалуйста, воды вон в ту пластиковую бутылку.
- Из фляжки не удобно пить, да?
- Вовсе нет! – девушка немного смутилась и опустив взгляд тихонько сказала, - Может, тебе не приятно пить со мной из одной посуды…
Наверно, девушка всё-таки заметила, как я украдкой вытирал после её прикосновений руки, щёки. Но сейчас я аж присвистнул. О как! Значит, целоваться приятно, а пить неприятно? Вместо ответа я совершил совершенно не свойственный для себя поступок. Наклонился к ней, взял в руки её голову, легонько сжал и прошептал:
- Дурёха ты моя!
Потом прижался своими губами к её пахнущим клубникой чуть припухшим губам и легонько раздвинув зубы языком, коснулся её языка и нёба. Она шумно вздохнула, закрыла глаза и подалась ко мне.
- Такой ответ тебя устроит?
- Прости, глупость сказала… - прижавшись ещё сильнее сказала она. Я не отстранил девушку. Напротив, прижал её к себе, ощутив, как та замерла. Я увидел, как в её глазах блеснули слёзы, как румянец залил её щёки. Злость к этой девушке у меня прошла. На смену злости появлялась потребность быть рядом с ней. Выдохнув, повернулся к смущённой девушке:
- Готова?
Она только сморщила носик:
- Будет больно?
- Будет. – и тут же добавил - Немного.
Чудодейственная мазь Миколы плюс молодость девушки творили чудеса. Двое суток назад на теле девушки практически не было живого места. Осматривая её спину, живот и руки, я не верил своим глазам! Мне и раньше приходилось использовать это средство, но совершенно не в таких масштабах. Все раны на теле девушки затянулись! Осторожно отклеил пластырь от левой груди и потихоньку стал убирать пропитанный кровью ватный диск. Посмотрел на Анжелу. Та хоть стеснялась, уши и щёки горели, но при этом она улыбнулась мне и исхитрилась-таки чмокнуть меня куда-то в район правого глаза. Я не остался без ответа, дотянулся до её губ и чуть задержавшись на них, поцеловал. Под ватным диском я обнаружил, что вокруг соска образовалась рубцовая ткань. Гноя не было. Сосок хоть и опух, но горячим не был. Слегка надавил. Незаметно поднял глаза на Анжелу. Та смотрела в сторону лишь едва заметно поморщилась.
- Таааак… - протянул я. – Здесь у нас всё отлично.
Правая грудь пришла в норму. Синяки поменяли свой цвет на жёлтый и постепенно сходили. Снова смазал мазью затянувшиеся места кровоподтёков, заменил ватный диск, заново наклеил на левую грудь лейкопластырь.
- Давай попробуем одеть лифчик. Будет лучше, если немного зафиксируем грудь. – с этими словами я открыл её сумку и выудил из самого дна пару подходящих предметов женского белья и осторожно примерил на её грудь. Только сейчас до меня дошло, что в сумке лежит круглое автомобильное зеркало. Откуда взяла? Ладно, потом спрошу. – Ну как? Не больно? – я постепенно стягивал лямки бюстгальтера за спиной девушки, чтобы застегнуть непонятно как застёгивающийся замок. Я не был знатоком женщин и не мог похвастать знанием всех хитростей их женских причиндалов. Поэтому застегнуть маленький, простенький крючочек на лямке своими неуклюжими лапами у меня не получалось.
- Нееет… - как-то не уверенно протянула она.
С трудом мне удалось накинуть крючочек на петельку. Поправил лямки. Поймал себя на мысли, что ухаживать за этой девушкой становилось всё приятнее и приятнее. Стоя за спиной девушки скосил глаза вниз. Узкая талия, круглая попка, стройные ножки. Брюки предательски топорщились.
- Отлично! Теперь надо бы сменить блузку. – подал ей сумку. Анжела порылась там какое-то время и выудила короткий топик. Посмотрела на него, повертела в руках.
- Нравится?
Я неопределённо пожал плечами.
- И мне нет! - топик в ту же секунду полетел на песок. – На тряпки пойдёт!
Анжела удивляла меня всё больше и больше. В голове всё время крутился вопрос, почему что бы стать человеком, надо пройти через все круги ада? Почему, чтобы научиться жить как все и стать порядочным человеком надо обязательно попасть в мясорубку? Почему для того, чтобы переосмыслить свою жизнь и сделать правильные выводы, надо оказаться на волоске от смерти? Больше недели назад я был готов размазать эту дерзкую, напыщенную девчонку об асфальт вместе с её слащавым дружком Славиком. Я был готов подкараулить её в отеле, поймать и самолично отдать арабам на растерзание. Да что там! Ещё два дня назад, увидев её пристёгнутой наручниками, полуживой в кузове, всю грязную и вонючую, где-то глубоко в душе поблагодарил судьбу за справедливость. А сейчас она стала любимицей всей группы. Даже суровый Колян и Валерка улыбаются ей, шутят. А мы с Пашкой и Лёхой вообще были готовы носить её на руках и баловать на сколько это возможно! Один Мех соблюдал дистанцию. Но он у нас по жизни такой. А коснись – жизнь отдаст за неё не задумываясь. Но ведь так не бывает! Глядя сейчас на эту девушку, у меня создавалось ощущение, что это не она! Это была совершенно другая девушка, как две капли воды похожая на Анжелу. Мысли путались в голове от нереальности происходящего.
- У меня только вот… - она протянула жёлтый шёлковый халатик. – Не на долго собиралась. Не стала много вещей брать. Всё в отеле осталось. Наверно, нас там ищут уже. – задумчиво произнесла она. – Надо будет как-нибудь постирать это всё. Смены нет. Только это.
- Разберёмся! – махнул я рукой - Скучаешь по отелю? По подругам? По друзьям? – спросил я, заглядывая ей в глаза.
- Вовсе нет! – ответила она, удивлённо вскинув брови. И не задумываясь, без нотки пафоса, тихим мягким голосом, нежно глядя своими голубыми глазами мне в глаза, взяв мою голову в свои руки, тихо проговорила:
- В отеле или в каком другом месте, без тебя мне больше делать нечего. Я там, где мечтала быть всю жизнь – рядом с тобой. Я пойду за тобой куда угодно. Ты со мной, значит теперь у меня всё есть и мне ничего не нужно. – с этими словами она пригладила мой ёжик на голове, провела по небритой щеке и прикоснулась поцелуем к моему лбу.
Слеза предательски скользнула по моей щеке. Потом вторая. Ком подкатил к горлу. Хорошо, что в палатке царит полумрак и щетина повылазила! Чёрт возьми! Как мне хотелось взвыть в голос! Таких слов мне ещё никогда не приходилось слышать в своей жизни. Да что там в жизни! В книгах такое никогда не читал! А тут на яву. Мне, какому-то капитану-лейтенанту, старому наёмнику-отшельнику сомнительной внешности по сути признаётся в своих чувствах девочка-ангел! Да ещё где? В сотне километрах от цивилизации, посреди пустыни, в какой-то душной палатке сидя на старом покосившемся ящике непонятно из-под чего. Парадокс из цикла Очевидное-невероятное. Я уже в сотый раз был сражён на повал, ошарашен и дезориентирован словами и поведением Анжелы. Она произнесла эти слова уверенно, ни разу не отведя от меня взгляд и не запнувшись. Оставив меня приходить в себя, Анжела самостоятельно одела шёлковый халат, запахнулась. В свете чуть приоткрытой створки палатки, я снова увидел её тонкую, очерченную фигуру и снова завис. Да что же со мной такое происходит!? Я столько лет жил один, потеряв всякую надежду на семью, на любовь, похоронив свои чувства так глубоко, что самому порой было страшно! Я, категорично исключающий из своей жизни любое отношение с женщинами, и вдруг в мою жизнь свежим ветром врывается совсем юная девушка, разрушив все мои стереотипы, снеся все преграды, стерев недоверие к женщинам и уничтожив мои самые страшные опасения! Я начинал влюбляться. Мир снова переворачивался с головы на ноги, приводя меня в нормальное состояние.
- Давай займёмся самым важным и сложным. – придя в себя сказал я, опускаясь перед ней на колени.
- Давай! – и она покорно протянула мне руки.
Уверен, что восемь из десяти девушек в такой ситуации сняли бы трусы, посчитав, что там всё самое важное. Возможно, Анжела до перезагрузки сделала бы так же. Но сейчас для неё важнее были руки.
Бинт пропитался кровью и прилип намертво. Я поставил перед ней ведро с ледяной родниковой водой, и мы, опустив туда руки, стали отмачивать бинт. Лёгкая бледность покрыла лицо девушки. Она очень боялась, что будет больно.
- Не волнуйся, я постараюсь потихоньку…
Анжела уткнулась головой в мою и в ведро закапали слёзы. Моё сердце сжалось от жалости к этой девочке. Она плакала беззвучно, даже не вздрагивала. Только дыхание задерживала, чтобы не разрыдаться. Она натерпелась столько много боли за такое короткое время, и, конечно, была готова терпеть ещё, но ведь она совсем девочка! Предел есть у всех без исключения людей. Я перехватил её голову своими мокрыми руками и поцеловал в лоб. Потом ещё и ещё. Она поджала губы и слёзы закапали ещё быстрее. Большими пальцами смахнул с её щёк крупные слёзы. На её заплаканном личике читалась усталость. Мы, взрослые крепкие мужики, изнывали от безумной жары, были вымотаны постоянным движением и смертельно устали от бесконечных песков. А она, хрупкая девочка, вся истерзанная, избитая была всегда рядом с нами, улыбалась через боль, не жаловалась и не капризничала.
Прошло минут десять. Бинты отмокли, и я потихоньку стал снимать их. Левая рука была повреждена меньше и восстанавливалась быстрее. С ней и дело пошло быстро. Сняв бинты к своему успокоению увидел нормальную клиническую картину рубцующейся ткани. Ни гноя, ни опухоли. Несколько раз надавил. Не больно. Сказал поработать кистью. Патологий не было. Пальчики гнулись, и она могла крепко сжимать мою ладонь. Это было чудесно. Намазав кисть мазью, я не стал их бинтовать. Пусть подсыхает на открытом воздухе. С правой рукой пришлось повозиться. Бинт снялся чуть хуже, причиняя боль девочке, но рана заживала, хотя не так быстро, как на левой руке. Пришлось намазать мазью и снова забинтовать.
- Дальше сама! – с этими словами я улыбнулся и вручил ей пластиковый пузырёк с волшебной мазью, пахнущей травами, – А я на улице постою, чтоб тебя не смущать и что б никто не вошёл. – и вышел из палатки.
Анжела засмеялась.
- А я тебя и не стесняюсь вовсе… Тебе надо привыкать ко мне! А мне к тебе!!! – выкрикнула она мне вслед.
- Как это? – засунул я голову в палатку.
- А вот так… - с этими словами она стремглав кинулась ко мне и поцеловала.
Через десять минут девушка закончила свои лечебные процедуры.
- Ноги будешь осматривать?
- Болит?
- Не-а!
- Тогда не буду!
- А вообще-то да, болит, вот здесь!
Я не сразу сообразил, что меня по-доброму разводят и заходя с яркого света в полумрак палатки, сказал:
- Да, обязательно посмотрим!
Но стоило мне войти, как девушка кошкой бросилась на меня, обвив шею руками, а пояс ногами, прижалась и крепко-крепко обняла. Подхватив её снизу своими руками, ко мне пришло осознание, что на девушке ничего нет. Только халатик едва прикрывал её стройное красивое тело.
- Задушишь же… - прошипел я, изображая удушение.
- Перекусим? – спросила она, сидя у меня на руках.
- Да что-то не хочется, - соврал я. На самом деле был чертовски голоден. – Ну, давай перекусим. Я с тобой за компанию посижу.
В этот раз Анжелка умяла полторы банки каши, два больших куска хлеба, запивая всё это горячим, несладким чаем. Она сидела напротив меня. Короткий халатик совершенно не прикрывал её ноги и всё что было между ними. Её трусики белым пятнышком мелькали у меня перед глазами, и я не знал, куда отвести взгляд. Но смотреть хотелось. Я изредка опускал взгляд, видел белый треугольник и тут же отводил глаза в сторону. Чувствовал, что уши начали гореть. Девушка замечала, как я прячу взгляд, но нарочно крутилась передо мной, смеялась и делала вид, что не замечает моего неловкого положения.
В рюкзаке оставалось всего четыре банки каши, банка тушёнки и ещё не начатая булка хлеба. Осталось позавтракать, пообедать, на ужин тушёнка и всё. Я не стал просить у парней долю на Анжелу. Раз так вышло, что по воле случая она прибилась ко мне, то и паёк свой я разделил с ней. Хотя… как разделил? Что для мужика весом 90 кг и который весь день бегает в бронике по жаре полторы банки каши без хлеба в сутки? Так… создать видимость поддержания штанов.
Глава XXVI
Мы вышли на воздух и медленным шагом пошли по лагерю. Солнце висело низко над горизонтом. Девушка взяла меня под руку. Наши сидели полукругом и тихонько ржали. Любимая забава Лёхи - рассказывать анекдоты. Лихо был мастер этого дела. Кладезей всяких небылиц и анекдотов. Он как раз рассказывал очередной анекдот. Мы тихонько встали позади него. Парни, сидевшие лицом к нам и вида, не подали, что удивлены пикантным нарядом Анжелы. Я повернулся к Анжеле и приложил палец к губам:
- Тсссс…
- Приехал в одно село дальнобойщик на американце. Машина вся хромированная, вся светится. Вылазит из кабины водитель в белой рубашке, белых брюках. Зашёл в магазин, купил сигареты, а тут пацан на велосипеде, спрашивает: Дяденька, а ты кто по жизни? Тот с гордостью отвечает: Я – дальнобойщик!!! Малый посмотрел, плюнул и говорит: Какой ты, нахрен, дальнобойщик??? Вот вчера дядька на КАМАЗе останавливался. Утром мотор перебрал, после обеда коробку. Всю водку в магазине выпил, папку от****ил, мамку выебал, ведро с колодца с****ил и уехал. Вот это был дальнобойщик!!!
Мы загоготали. Лихо повернулся и увидел нас с Анжелой.
- Извиняюсь! - сконфуженно проговорил он, вскакивая на ноги.
Анжела смеялась звонко и заразительно. Сконфуженное лицо Лёхи и заразительный смех девушки вызвал новый взрыв смеха. Колян против обыкновения улыбался во все тридцать два.
Вскоре пришёл Валера.
- Док, ты в карауле с нулей.
- Есть!
- Я с тобой!!! – радостно запрыгала возле меня Анжела. Её халатик показал все её прелести. Боковым зрением увидел, как парни дружно отвели взгляды.
- Гражданскому персоналу и свободным от караула спать! – жёстко сказал, как отрезал командир, сыграв на публику с одной целью – уложить непоседливую девушку спать, которая была готова идти за мной хоть в караул, хоть в поход. – Анжела, тебе охрана нужна?
- Зачем? У меня есть. – смущённо ответила девушка.
- Док… То есть Виктор в караул заступает.
- Ну и что? Он далеко уйдёт?
- Нет конечно… - запнулся командир.
- Если он будет на расстоянии выстрела, то мне охраны не надо. Да и Михаил вон… - она кивнула на сидящего Михаила, - Нет, не надо, дядя Валера.
Наши с довольными лицами стали расходиться.
- Завтра день стоим здесь. – обратился Валера ко мне, догоняя возле палатки. - С батей на связь вышел.
Я подскочил как ужаленный:
- Наконец то!!! Что молчал то?
- Батя сказал, сутки на проработку информации, потом даст команду. Он сам ничего не может понять. Заказчик с его слов человек был надёжный, но найти его он не может. Привет тебе передавал. От Васнецова и Ка тебе привет огромный. Как вернёмся, ждут в гости!
Приятно, что друганы не забывают. И батяня, ты смотри-ка, сразу подписался. Очень приятно!
- А кто такой Васнецов и Ка? А папа твой тоже военный?! – напала с вопросами Анжела, когда мы остались одни. Я глянул на часы. Уже 23 доходит. Пришлось сесть и рассказать ей про Рассветовцев и про батяню, объяснить, что батяней в армии называют командира. А Рассветовцы они как мы. Девушка удобно устроилась головой у меня на коленях, обняла и внимательно меня слушала.
- А я когда-нибудь их увижу? – с надеждой и восхищением, глядя мне в глаза, уже засыпая, спросила Анжела.
- Увидишь, обязательно увидишь, моя хорошая! - сказал я ей гладя по голове.
Засыпающая девушка представляла огромных парней в бронежилетах и касках, которые обнимаются у какого-то КПП. Она знала, что такое КПП, но никогда в жизни не видела его. Её возбуждённое воображение рисовало огромный бетонный белый бункер с яркими прожекторами и пушками, а вокруг много вооружённых автоматами солдат. Вскоре она затихла. Усталость взяла своё. Время 23.37. Дыхание у девушки стало глубокое. Она не вздрагивала, не крутилась. Спала спокойным и безмятежным сном. Я легонько гладил её по мягким волосам. Просидев так ещё пятнадцать минут, я осторожно выкарабкался из-под неё, положив голову на свёрнутое полотенце. Остановил на девушке свой взгляд. Не удержался, наклонился и прикоснулся своими губами к её губам. Ощутив её влажные губы, с трудом оторвался. Только бы не обмануться! Только бы всё это не обман! Ведь я уже начинал любить эту девушку. Поднялся, укрыл её голые ноги своей рубашкой, тихонько прихватил броник, каску, автомат, ещё раз оглянулся на спящую девушку и вышел из палатки на холодный, прохладный воздух. Вдохнул полной грудью, потянулся. Сладко хрустнули кости и мышцы. Надо бы размяться утречком. Мелькнула тень Михаила. Я махнул рукой. Мех снова забрался на деревянное строение и занял свою обычную позицию в десяти метрах от палатки. Я одел броник, напялил каску, передёрнул затвор, загнав патрон в ствол и пошёл вокруг спящего лагеря.
Глава XXVII
В четыре утра меня сменил Валера. Разговаривать мы не стали, стукнули кулак в кулак и разошлись. Миха спал, удобно устроившись под навесом. Автомат смотрел в сторону палатки. Не заходя внутрь, я снял броник, каску, чтобы не шуметь и не разбудить девушку. Нажал подсветку на часах. 4:07. В палатке было совершенно темно. Достал фонарик, прикрыл рукой, зажег. Девушка спала на том же месте. Только перевернулась на правый бок. Рубашку сразу не увидел. Оказалось, Анжела скатала её в комок и прижимала к груди. Опустился перед ней на колени, тихонько убрал волосы за ухо, оголив шею и левую щёку. Лицо вспыхнуло краской. Едва сдерживая порывистое дыхание прикоснулся губами к её щеке, потом ниже, ниже. Поцеловал в шею. Девушка зашевелилась. Погасив фонарь отпрянул и замер, не дыша как нашкодивший школьник. Отполз чуть назад и лёг, растянувшись на песке во весь рост у выхода из палатки. Проснулся от того, что становилось жарко. Глянул на часы 7:55. Перевернулся. Анжела по-прежнему спала на правом боку. Её голые ножки и круглая попка в белых трусиках на миг заставили меня снова зависнуть. С трудом отвёл взгляд, проглотив сухой ком в горле. После того, как при известных обстоятельствах мы расстались с женой, у меня в жизни больше не было женщин. Мне было 36 лет. Что такое одиночество для зрелого мужчины? Это очень тяжёлое состояние. Отсутствие женщины очень сильно влияет на самооценку. С каждым днём ты ценишь себя всё меньше и меньше. Начинаешь задумываться, что ты хуже других, что в тебе что-то не так. Начинаешь искать в себе изъяны и находишь их. Тебя начинает угнетать сама мысль, что женщинам ты не интересен. У меня были знакомые, которые недостаток в женщинах не испытывали. Как они умудрялись затаскивать их в постель, я не понимал. Расспрашивать было не удобно, стыдно. Самый близкий контакт с представительницами противоположного пола состоялся тогда, когда на какой-то праздник, в часть, где мы служили, приехала группа девушек с концертной программой. Одну из них я пригласил на танец. После трёх минут мы разошлись в разные стороны, не спросив друг у друга даже имени. Все три минуты, пока играла музыка, девушка отворачивалась в сторону избегая моего взгляда. Я видел, как её тяготит танец со мной. После того приезда те мои сослуживцы, кто умел находить путь к женщинам, хвастались, что перетрахали чуть ли не всех. Причём с их слов те сами тащили их в постель. Меня никто никуда не тащил. Даже не пытался. До конца вечера я так и простоял в сторонке, с завистью глядя на танцующие парочки. Женщине всегда проще найти себе партнёра. Ведь так повелось, что это не женщины добиваются нас, а мы их. Но если женщина сама захочет отношений, то ей достаточно дать намёк. Мужчина соглашается безоговорочно. А вот женщину в любом случае надо завоевать. По какой причине не нравился женщинам я не знал. Вроде бы всё как у всех. Но видимо что-то было со мной не так. Через пару лет без женщины у меня начались утренние мучения. Я просыпался, а мой член стоял, как палка. Мне до слёз хотелось женщину! Я стал замечать, что любая мало мальски привлекательная особа в юбке вызывает во мне желание овладеть ею, подталкивало плюнуть на все условности, подойти и сказать: “Девушка, можно Вам предложить прогуляться со мной?” Некоторых из них я по долгу провожал своим взглядом. И вот теперь, от постоянного нахождения рядом с молодой и красивой девушкой, от её поцелуев и нежности, от вида неприкрытого девичьего тела, внизу живота сильно болело.
Вышел из палатки. Валера ещё не сменился и шёл вдоль периметра. Мех спал под навесом. Николай, раздетый по пояс махнул мне рукой. Я ещё раз оглядел лагерь и увидел, что при въезде сооружена некая эстакада. Для чего она могла служить не понятно, но над ней висела стальная труба, намертво прикрученная проволокой к двум добротным столбам, образуя некое подобие турника. Если сильно ногами не болтать, то вполне можно покувыркаться. Я подпрыгнул и схватился за неё. Сталь была шершавая. Подтянулся. Мышцы отозвались приятным хрустом. Сделав с десяток подтягиваний, спрыгнул. А ничего так. Колян замер, глядя на меня. Валера остановился и с интересом смотрел на меня. Скинув куртку и оставшись в одних брюках, я снова подпрыгнул, схватился за турник, крякнул и сделал подъём с переворотом. Ко мне уже шли Колян с Валерой, причём второй на ходу расстёгивал замки броника.
- Док, ну ты молодчик! – хлопнул меня по голой спине Колян и тут же повиснув на трубе, сделал подъём с переворотом. Очень быстро подтянулся двадцать раз и спрыгнул.
- Кайф… - проговорил он.
Валера уже разделся до пояса и сделал то же, что и я. Сначала со смаком подтянулся, а потом крутанул подъём с переворотом. Повиснув на руках несколько раз поднял совершенно прямые ноги чуть не до головы. Видимо, ребята услышали, что в лагере происходит движение, и проснулись. Видя, как мы по очереди крутимся на турнике, шли к нам, раздеваясь на ходу.
- Давно бы так! Чья идея? Док, твоя? – пробасил Михаил, дождавшись, когда командир спрыгнет на песок. Я кивнул головой. Миха с довольным лицом крутился на турнике. Лихо молча ждал своей очереди. Пашка нетерпеливо топтался возле нас.
- Может, спарринг? – предложил он.
Ну конечно! Кто бы нам мешал! Мы разбились по парам. Валера с Николаем, мы с Пашкой. Лихо с выжидающим видом сгорая от нетерпения, ждал, когда Миха накрутится на турнике и слезет. Наконец Миха спрыгнул. Турник для Алексея был примерно тем же, чем является валериана для кота. В узком пространстве импровизированного турника он вытворял чудеса. За этим занятием и застала нас наша проснувшаяся девушка. Она заворожено и очарованно смотрела, как четыре человека дерутся, а один вытворяет на турнике такое, что и по телеку то не показывают. Её глаза сияли от восторга как у ребёнка. Через полчаса мы закончили разминку. Наступала невыносимая жара и нам приходилось укрываться в тени. Решили позавтракать. Я принёс две банки с кашей, два куска хлеба, сели в кружок. Пашка разлил всем по кружечке чая. Николай встал, порылся в рюкзаке, выудил оттуда что то, зажал в руке и присел возле наворачивавшей за обе щёки кашу, Анжелой.
- На, дочка… - и разжал ладонь. На его огромной ладони лежало два кусочка сахара. Девушку охватил восторг.
- Дядя Коля, спасибо!!! – с этими словами она крепко обняла его за шею. Сахар посреди пустыни это была роскошь.
Я, как и в прошлый раз, съев пол банки отставил кашу в сторону. Сделал вид, что спохватился и подал банку Анжеле.
- Докушаешь? – спросил я у неё, протягивая банку с кашей и кусок хлеба, который снова не тронул.
- А ты?
- Да я с ребятами ночью в карауле перекусил. – сказал я как можно тише, опустив голову, надеясь, что меня не услышат и осторожно взял в руки горячую кружку с чаем. Валера хмуро смотрел на меня. Анжела по-прежнему была в лёгком халате, и ребята не знали, куда деть глаза. Но, как я понял, то, что видел я, больше не видел никто. Анжела открывала своё самое сокровенное только тогда, когда поворачивалась ко мне. Все остальные видели только плотно сжатые ноги. Девушка явно расставила приоритеты в мою пользу. Вдруг Анжела замерла.
- Ребята, давайте сфотографируемся на память, а? Все вместе!
Идея показалась нам очень хорошей. Лихо подскочил, соорудил подобие треноги, установил на него небольшую камеру. Мы с Валеркой легли на песок головой друг к другу. Анжелка тут же опустилась рядом, нырнув ногами мне под локоть. Остальные присели на корточки позади нас. Камера Алексея несколько раз мигнула огоньком и запечатлела этот момент. Потом мы поднялись, встали рядком, обнялись. Анжелка снова пристроилась ко мне, встав между мной и Михой. Ещё один кадр. Потом мы сфоткались по двое. Я с Михой, Валерка с Николаем, Пашка с Алексеем. Потом Лёха заставил встать нас с Валеркой.
- Товарищи командиры… - позвал он нас, приглашая к съёмке.
Ну и без Анжелы не обошлось. Та уверенным движением оттащила меня от Валериана, пропуская мимо ушей слова Алексея, обняла. Лёха всё понял и нажал кнопку. Николай немного помолчал, потом подошёл к нам с Анжелой.
- Дочка, можно с тобой сфоткаться? – вдруг спросил он. – Товарищ заместитель командира, не возражаешь?
Анжела удивлённо уставилась на меня.
- То есть, как это? Как это заместитель командира? Да-да, дядя Коля, конечно!!! Да что я ещё о тебе не знаю, а?! – с каким-то отчаяньем в голосе вскрикнула девушка, сокрушённо взмахивая руками. Она была совершенно уверена, что Валерка с Николаем здесь главные. А тут…
Наши снова засмеялись. Я поднял руки.
- Не возражаю!
Анжела встала рядом с Николаем. Колька был здоровее меня, поэтому девушка была ему ниже плеча.
Фотки получились потрясающие. У всех было отличное настроение.
- Виктор, ты заместитель командира?! Вы с дядь Валерой главные? – девушка пытала меня, заглядывая в глаза, целуя и отчаянно тряся за плечи. Она то и дело сокрушённо качала головой. – Представить себе не могу, как много о тебе ещё не знаю, если даже элементарные вещи узнаю только сейчас!
- Дочка, а ты с Павлом поговори… - Николай заговорщицки склонился над ухом девушки и подмигнул.
Наш командир носил звание капитан третьего ранга. Я, Михаил и Николай – капитан-лейтенант, Алексей – старший лейтенант. Если бы Лихо не был гением и оболтусом в одном флаконе, то уже давно получил звание кап-лея. Пашка носил звание старший мичман. Звание Пашке выбили только благодаря Дмитриеву. Его хорошие друзья в генеральном штабе закрыли глаза на такое маленькое нарушение, как пропуск обучения в школе мичманов и через полгода, как Пашка стал служить с нами, экстерном приняли у него экзамен. Мы обмывали Пашкины погоны так, будто он получил звание как минимум адмирала флота. А мне хотелось только одного, что бы наша группа снова попала на сборы в часть к Дмитриеву, где ещё, возможно, служили те морячки, которые знали нашего парня. Многие подписывали контракт. Всем нам очень хотелось, чтобы те увидели звёзды на его чёрных погонах и его первые награды. Павел мог заслуженно гордится тем, что служит в нашей группе. Внеочередное звание старшего мичмана он получил на день ВМФ. Неожиданно получили документы и вот он уже старший мичман. Полный порядок!
После импровизированной фотосессии и короткой пытки, которую устроила мне любопытная девушка, Валера вызвал меня к себе. Я зашёл к нему в душную палатку и присел на ящик. Кэп обставил её с умом. Соорудил из бочки подобие стола. В углу стояли несколько ящиков сдвинутых вместе, образуя своеобразную кровать. Над импровизированным столом командир вырезал отверстие и свет равномерно освещал стол и всю палатку.
- Вот что скажи, когда это ты успел ночью в карауле перекусить? – он испытующе глянул на меня поверх очков, - Я тебя менял и не видел.
Я улыбнулся дебильной улыбкой.
- В палатке банку открыл и съел.
- Банку пустую мне принеси… - сверлил он меня глазами.
- Так я её выбросил утром в отхожую яму!
Валера с силой хлопнул по дну стоящей на попа бочке.
- Хватит!!! Хватит мне тут комедию ломать! Ты меня за дурака держишь?! Ты с палатки не выходил. Утром вышел я ещё в карауле был. Ты никуда не ходил! – он наклонился, достал две банки с кашей и с грохотом поставил на бочку. Я схватил банки и хотел было уже выскользнуть из палатки, как Валерин голос снова остановил меня.
- Стоять!!! – гаркнул он. – Здесь ешь, при мне, сука! Ты что думаешь, я не понял, что ты паёк девчонке скормил? Ты думаешь я идиот?! Ты разделся сегодня, рёбра торчат. Ты же осунулся за эти три дня!
- Валер, - тихо сказал я, - откармливать девчонку надо, наголодалась… Сил много потеряла…
- Девчонка наша? Наша! Вот и проблему будем вместе решать! Ты её дома будешь откармливать, на кухне. А здесь мы не дома! Мы на войне, понял? У тебя патроны в рожке боевые! – сказал он тише, остывая. Давненько я не видел командира таким злым. А уж нагоняю от него я и подавно никогда не получал.
- Разрешите идти?
- Да, иди…
Я юркнул к выходу, но выскочить из палатки не успел.
Стоять, бля!!! – снова заорал Валера, сокрушённо качая головой, - Вот шельмец, да ты посмотри на него, какой упёртый! Один без воды сидит, второй не жрёт третьи сутки ничего! Банку открывай и ешь при мне!
- Ну хлеба хоть дай. – попросил я его, сдаваясь. Жрать хотелось нестерпимо.
- Вот... вот хлеба нет. – как-то растерянно произнёс он и сразу поник.
- Таааак, - начал я, уперев руки в боки, - значит, то что мы без жратвы и воды — это косяк, это караул, а сам без хлеба сидишь?! – я повысил голос.
Валера сменил гнев на милость.
- Ладно, Док, харэ.
- Не слышу?
- Ладно, прости…
- Ладно, прости?!
- Прости, погорячился!
Я протянул правую руку ладонью вверх. Валера шлёпнул по ней сверху и подставил свою. Я ударил сверху. Мир.
- Заходи, мы с Анжелкой хлебом с тобой поделимся! – подмигнул я ему с улыбкой.
Валера кивнул.
- Зайду!
Выйдя наружу обнаружил, что возле входа стоят наши, а Николай удерживает всю в слезах Анжелу, которая порывалась ворваться в палатку. Увидев меня Анжела бросилась ко мне.
- Почему ты мне ничего не говорил?! Какая же я дура!!! – заплакала она у меня на плече.
- Да, Док, кроме шуток, ты что молчал то? И мы, долбоёбы, не догадались даже… Три дня хавчик жрём и не в домёк, что вас теперь двое… - сокрушённо сказал Алексей.
- Или уже трое? – попытался разрядить обстановку Михаил.
- Если бы! – произнесла сквозь слёзы, заулыбавшаяся Анжела и снова прильнула ко мне.
- Ладно, братва, простите! Так уж вышло, не стал вас напрягать. Моя проблема.
- Девушка твоя, - Коля поднял руки перед собой, - а проблема наша. – развёл он их в стороны – Завязывай, Степаныч, одно дело делаем.
- Девушка моя? – спросил я, обнимая за плечи свою спутницу и заглядывая ей заплаканное лицо.
- Твоя… - быстро-быстро закивала она головой и сквозь слёзы заулыбалась.
- Ну, пошли тогда стиркой заниматься. А то парни уже не знают, куда свои глаза деть. А нам ещё до завтра тут куковать.
- Ой, ребята, простите меня… я не подумала совсем! – она тихонько засмеялась и покраснела, потянув свой короткий халатик, постоянно оголяющий подтянутую попку и ровные ножки вниз, на сколько это возможно.
Выбрав подходящее ведро, я набрал в него воды, взял мыло и поставил его на старые ящики. Вода была тёплая. Успела нагреться на солнце. Анжела стояла рядом и на перевес держала свою одежду.
- Приступай! – сделав шаг я резко остановился. – Стоп! У тебя руки! Давай я. Бинт лучше не мочить пока.
Я взял с её руки блузку и брюки. Окунул их в ведро. Намылил брюки. Материал очень хорошо стирался. Очередь дошла до блузки. Анжела всё это время стояла рядом и переминалась с ноги на ногу не зная, что мне сказать. Когда постиранная блузка упала на брюки, я потянул Анжелу к себе и начал потихоньку разжимать кулачок.
- Витя, не надо… Мне так стыдно…
- Давай, давай! Настираешься ещё… - с этими словами я начал по одному разжимать её маленькие пальчики, выудил из кулочка её трусики и вскоре они присоединились к брюкам и блузке. Я достал пару своих носков и тоже постирал их. Своё нижнее бельё при девушке стирать постеснялся. Да и смена была. Выплеснул мыльную воду на горячий песок и пошёл за чистой водой. Прополоскал вещи и стал думать, как их повесить, что бы они не улетели. Нашёл небольшую палочку, разрезал на небольшие кусочки, расщепил их штык-ножом. Получились сносные прищепки. На жаре вещи высохли за несколько минут.
- Кто тебя этому учил? – всё время спрашивала меня Анжела, удивляясь то одному, то другому.
- Жизнь.
Глава XXVIII
Наступил вечер. Наверно, последняя ночёвка в этой треклятой пустыне. За четверо суток девушка полностью восстановилась. Синяки прошли, раны зарубцевались. Я снял бинты с правой руки. На правой кисти остались едва заметные пятнышки засохшей крови. Кожа снова стала мягкой и бархатистой. Сосок на груди почти не доставлял девушке неудобств. С него я тоже снял пластырь, и мы решили, что после помывки мы зафиксируем его бюстгальтером. Я соорудил подобие ширмы, натаскал воды и устроил Анжеле настоящий душ. Та наконец, разделась, и смогла полностью намылить себя. А когда я стал поливать её сверху тёплой водой, она верещала и смеялась от удовольствия как ребёнок. Она уже смыла всю пену с себя и попросила полить ещё. Воды оставалось ещё треть бочки. Я поболтал, попробовал на вес. Килограмм шестьдесят. Тяжеловато. Ладно. Крякнув, поднял и стал поливать прям из бочки. Визг стоял на всю округу. Мне хотелось, что б вода не кончалась. Такой счастливой я её ещё не видел. Поставив пустую бочку, я спрыгнул с навеса и накинул на неё полотенце. Совершенно нагая, с одним лишь вафельным полотенцем на плечах она обняла меня. От неё пахло свежестью, мылом и молодостью.
- Как было здорово! – произнесла она своим звенящим голосом. Я накинул на неё свою рубашку, которая была на порядок длиннее её халата, завернул, подхватил на руки и понёс в палатку, где соорудил для неё из ящиков почти настоящую постель. Поставил её на импровизированную кровать, стал вытирать ей голову. Стоя на ящиках она была почти одного роста со мной. Вытер ей спину и ноги. Она всё время тянулась поцеловать меня. Я отстранялся.
- Что-то случилось? – с тревогой спросила она.
- Нет, нет, - поспешил успокоить я её, - я весь грязный, потный.
- Значит, вот как? – её лобик прорезали грозные морщинки. Она бросилась мне на шею и стала безумно целовать моё лицо. Лоб, щёки, губы, нос. – Как тебе такой ответ?
Я не нашёл, что ответить. Меня сразили моим же оружием.
Анжела одевалась и приводила себя в порядок. Что бы не мешать девушке, да что скрывать, чтобы не смотреть на полуобнажённую одевающуюся девушку, я пошёл бродить по лагерю. Наши сидели и наслаждались наступающей вечерней прохладой. Я подсел к ним. Валера связался наконец с заказчиком и тот повинился перед нами, объяснив всё тем, что получил неверные сведения. Но за службу поблагодарил и твёрдо заверил нас, что утром придёт транспорт и мы вернёмся в отель, из которого уехали почти две недели назад. Сказал, что все проблемы в отеле улажены. Так же сообщил нам, что некий бизнесмен Александр Свиридов крутит фото своей дочери по всем федеральным каналам круглые сутки. А эта самая дочь, как он понял, находится у нас. За любую информацию о её местонахождении объявлена награда – 1 млн. рублей. А тому, кто укажет точное местоположение дочери, получит очень солидное вознаграждение. Заказчик от нашего имени указал Свиридову точное местоположение его дочери – отель. Так что мы можем рассчитывать на солидное вознаграждение на имя Колмогорова Валерия Юрьевича, когда привезём её к отцу. Деньги нам не лишние. Скорее всего Свиридов прибудет туда со дня на день. Ещё заказчик передал, что лагерь, в котором мы расположились, находится под колпаком у местных военных и нам ничего тут не грозит. Попутно объяснил, почему военные покинули лагерь. Оказывается, источник воды, находившийся в паре километров от лагеря, начал иссякать.
Я посмурнел. У наших парней было прекрасное настроение, а я совсем опустил руки. Девушка попадёт в привычную для неё обстановку и всё. Снова станет прежней Анжелой. И я стану для неё быдлом. Ноги не держали меня. Анжела ещё не знает, что её ищут. Возможно, она станет прежней много раньше, достаточно будет узнать эту новость. Силы изменили мне, и я, схватившись за сердце, опустился на песок. Первым ко мне подлетел мой напарник и грохнулся передо мной на колени.
- Витя, ты в порядке? - с тревогой заглядывая в глаза спросил он меня. Вокруг собрались все. Я помнил ту сильную жгучую боль в сердце, когда шесть лет назад увидел свою жену, делающую минет тому жирному парню на гелике. Сейчас же мне казалось, что мне на грудь положили тяжёлый, горячий, плоский камень. Пашка исчез и через двадцать секунд уже протягивал мне стакан с болтушкой. Я выпил, кивнул головой. Пашке можно доверять. Он знает толк в лечении. Универсальный парень. Тяжесть отпускала. Хорошо, что девушка не видела моей слабости.
- Парни, я её потеряю… - тихо сказал я.
Лихо опустился возле меня на корточки.
- Степаныч, она не станет прежней. – помотал он головой. – Это твой человечек. Даже не парься.
- Спасибо, братва… - я глубоко вздохнул.
Настроение у наших подпортилось. Теперь все боялись, что у Анжелы снесёт крышу. А ещё больше боялись, что я больше не переживу потрясений.
- Если взбрыкнёт, я её лично пристрелю… - прошипел Пашка сквозь зубы.
- Посадят. – резюмировал Алексей.
- Да пофиг…
Лёха скосил взгляд. Глаза у Пашки сверкали недобрым огнём и по его взгляду было понятно, что парень вовсе не шутил.
- Я в деле. Сядем усе!
- Я с вами, черти. – Миха кивнул.
Девушка ещё никогда не была так реально близка к смерти. Стоило ей взбрыкнуть, выкинуть какой ни будь фортель, она в ту же секунду была бы застрелена.
Через двадцать минут сумерки стали сгущаться. Мы расположились кружком и собирались поужинать. Вывалили всю скудную провизию в кучу. Получилось десять банок каши, четыре банки тушёнки, хлеба в общей сложности набралось две булки. Лихо присвистнул. Мы обернулись и увидели Анжелу. Все остолбенели, открыв рты. Анжела полностью привела себя в порядок и выглядела потрясающе. Лёгкий макияж, волнистые волосы, тонкие, алые губы. Она шла к нам и смотрела только на меня, улыбаясь и обнажая свои белые ровные зубки. Я сидел на песке не в силах подняться. Я вообще забыл, что нужно дышать и не сводил глаз с этой красоты. Она присела возле меня на колени и пристально глядя в глаза, при всех спросила:
- Как я тебе?
В горле у меня пересохло, язык намертво прилип к нёбу. Я не мог произнести ни слова, замер и не дышал. Даже мигать перестал. Мех пришёл в себя первым и больно стукнул меня в бок. Я вышел из оцепенения, мигнул глазами, жадно глотнул воздуха и сипло сказал:
- Потрясающе…
Анжела чмокнула меня в губы и мягко опустилась мне на вытянутые ноги, навалившись на меня всем телом.
- А вы что такие грустные? Что-то случилось?
Мы молчали.
- Док боится, что ты завтра попадёшь в отель и станешь той, кем была! – без обидняков резанул Николай.
Девушка рывком отстранилась от меня.
- С чего бы?! – удивлённо подняв брови она замерла. Мне показалась, девушка выглядела оскорблённой и обескураженной. - Я никогда больше не буду той, - она мотнула головой куда-то себе за спину, - и даже вспоминать своё прошлое не хочу! Сама себя презираю за это! Когда мы вернёмся домой, - заговорила она мечтательно, - я постараюсь всё исправить. Попрошу прощения у всех, кому причинила боль! Виктор, ты мне веришь?
Девушка пристально смотрела мне в глаза. В них не было ни тени лжи.
- Верю… - произнёс я.
Анжела повернулась к замершим парням.
- Ребята, заверяю вас, той наглой хамки больше нет! И я ещё раз искренне прошу у вас у всех прощения за своё хамское поведение там, в отеле. И хочу вас всех поблагодарить за своё спасение. Если бы не вы... – с этими словами голос её осёкся. Девушка сделал пару глубоких вдохов. – Если бы не вы… я вас никогда не забуду и буду благодарна вам до конца своей жизни!
Парни сидели с открытыми ртами. Такое не часто удаётся услышать, а уж тем более увидеть в жизни. Анжела строго разделила свою жизнь на до и после. Что послужило такой перемене? Плен? Издевательства? Лишения? Встретила нормальных людей?
- Ребята, а давайте костёр разведём, а? – оторвавшись от меня, весело сказала она, - Поужинаем за одно. Поговорим. Алексей нам анекдоты по рассказывает! А? Давайте?!
Сглатывая ком, Валера смог лишь кивнуть головой. Дар речи у командира временно отсутствовал.
Анжела умудрялась вгонять нас, бывалых вояк, в полный ступор. Мужики развисли, подскочили, быстро натаскали досок, палок и вскоре, в наступившей тишине защёлкал разгорающийся костёр. Искры высоко взлетали в небо.
- Вы знаете, - начала Анжела, - только не смейтесь, я первый раз в жизни у костра. - В её больших глазах отражались и плясали языки пламени. Она светилась счастьем. Надо признаться, развести костёр была хорошая идея. Мы все не могли припомнить, когда последний раз, вот так, без нужды, для удовольствия, разжигали костры. Банки согрелись. Паша с Николаем ловко открывали их штык-ножами. Анжела поднялась с меня, схватила ложку, хлеб и поднесла Валере.
- Держи, дядь Валера!
Тот опешил, но еду из рук девушки взял. Мы снова впали в ступор. Анжела по очереди подошла ко всем и раздала еду. Последним был я. Она подошла ко мне, держа в руках две банки, две ложки и два больших куска хлеба. Снова опустилась ко мне на колени.
- Держи! – протянула она мне провизию. – Что б всё съел!
И снова поцеловала меня. Я уже сбился со счёта, сколько раз Анжела поцеловала меня. Сто, а может двести раз. Не знаю. Если учесть, что мы были знакомы с новой Анжелой всего четверо суток, это был невероятно быстрый прогресс. Я быстро умял банку. Анжела показала мне свою. Там было ещё пол банки. Я улыбнулся.
- Так-то! – коснулась она моего носа поцелуем. Девушка не стеснялась целовать меня при парнях, я в свою очередь стал нормально относиться к ним, а те воспринимали происходящее как должное и не видели в её поведении ничего предрассудительного. Анжела сунула мне в руки свою банку, ложку, со словами:
- Я сейчас! – подскочила, взяла банку тушёнки и ещё одну банку каши. Глянула на Валеру.
- Можно?
Тот, догадавшись, что хочет девушка, кивнул головой.
Заняв своё привычное место у меня на коленях, она начала колдовать с банками, перекладывая тушёнку в пустую банку. Потом она взяла кашу и переложила её в банку с тушёнкой. Старательно перемешала, пол ложечки отправила себе в рот, посмаковала. Зачерпнула ещё пол ложечки подала мне. Я проглотил ложку каши с её рук.
- Всё хватает? Может бульона побольше? Или мяса ещё?
Я вместе с нашими снова впал в ступор. Да. Девушка удивляла нас всё больше и больше.
- Вкусно!
- Ну давай, кушай, мой хороший! – и снова меня поцеловала. Наверно, за десять лет супружеской жизни, жена столько раз не прикасалась ко мне, сколько раз эта девочка поцеловала меня за четыре дня.
– Я теперь поняла, откуда столько мяса было в моей банке, когда ты меня кормил. Ты мне всё мясо перекладывал! Так?
- Док может! – засмеялся Михаил.
- Кстати, почему у вас такие клички? Ну вот Док понятно, Доктор…
- Нет, - перебил её Михаил. – Он не Доктор!
Девушка удивлённо посмотрела на меня. Я кивнул.
- А кто?!
- Он Профессор.
- Прям настоящий профессор? – в её глазах было искренне удивление. Она с восхищением посмотрела на меня. – Каких наук?
- Садистских… - спокойно произнёс Михаил.
- Каких? – со смехом переспросила Анжела.
- Да мучить он нас в детстве любил. Нас трое в семье было. Он к нам в гости придёт, начнёт с нами играть, так мы его втроём забороть не могли. А он нас всех уложит в рядок, запеленает… Не двинешься.
Анжелка обескураженно смотрела на меня.
- Чего я ещё о тебе не знаю?! – воскликнула она весело смеясь.
Девушка продолжала.
- Дядя Валера Первый, это ясно, потому что он командир. – с восхищением произнесла девушка.
Валера кивнул и засмущался.
- Дядя Коля, про вас знаю. Виктор мне рассказывал. Без подробностей, правда.
Николай кивнул и вдруг сказал:
- Всё в прошлом, Анжелочка. – заулыбался и добавил – Гармошку бы…
Если бы сейчас грянул гром и разверзлись небеса, мы бы не удивились. Но то, что мы услышали от Николая это, переходило все мыслимые границы.
- Хотите анекдот? – мы ещё не отошли от старого шока, как он ввёл нас в новый.
Мы долго хохотали над бородатым анекдотом Николая. Только начинали затихать, но наша жизнерадостная девочка вновь заражала всех своим весёлым, журчащим как ручеёк смехом. После двадцати лет молчания Николай произвёл на нас огромное впечатление.
- Спасибо тебе, дочка, вернула ты меня к жизни. Смотрел на тебя и радовался. Сердце отогрелось. Спасибо! – он поднял руку в знак благодарности и широко улыбнулся.
Девочка застеснялась привлечённым к ней вниманием и зарывшись у меня в рубашке густо покраснев, улыбалась.
- А почему Алексея зовут Лихо?
Мы уже поняли, о чём будут вопросы и прокручивали в голове, как поинтереснее ответить девушке.
- Командир окрестил! – ответил Алексей.
Валера рассказал, как появилась кличка Лихо у нашего Алексея.
- А я заметила, что Алексей у вас всегда везде первый! У него такая быстрая реакция! Вы видели, как он банку подхватил, нет? Не видели?!
Лёха зарделся от похвалы. Как-то девушка помогала ему с ужином, но руки у неё ещё работали не очень хорошо и банка с кашей выпала из рук девушки. Алексей не глядя подхватил эту банку, моментально подал ей и продолжил свое дело как ни в чём не бывало. Девушку очень восхитила такая молниеносная реакция Алексея.
- Михаил, ты механик? Поэтому Мех?
- Миха у нас не просто механик. Он Гениальный Механик! Он заставляет двигаться то, что о приоре двигаться не может! – Николай улыбался во все тридцать два. Колян похоже сбросил с себя оковы прошлого и молчать больше не намеревался.
Дошла очередь до Павла. Но девушка неожиданно спросила:
- А почему Паша у вас самый молодой? Как так получилось, что он с вами?
Паша кашлянул.
- Да твой товарищ капитан-лейтенант, тогда ещё старшой, профессор садистских наук, лет шесть назад проучил меня за самоуверенность. Поломал меня на ринге. А потом ребята взяли меня к себе в группу.
- Прям поломатого взяли? Как это? – Анжела запнулась, даже жевать перестала, повернулась ко мне. В её глазах смешалось удивление и восторг. - Отвечайте, мой любимый товарищ капитан-лейтенант, профессор садистских наук, что ещё я не знаю про вас и что вы сделали с хорошим парнем Павлом?!
Я рассказал ей историю, как Павел попал к нам в группу и почему у него такая кличка.
- Я так счастлива, что встретила вас на своём пути! Вы настоящие мужчины!
Валера чуть помолчал, многозначительно посмотрел на меня и спросил у девушки:
- Анжела, а кто ваш отец?
Девушка вздрогнула, виновато посмотрела на меня и как-то неуверенно сказала:
- Он… Он на заводе работает…
Я взял её за руку и привлёк к себе.
- Александр Сергеевич, твой папа, ищет тебя. На днях он прилетит в отель, в который мы завтра прибудем. – отчеканил командир.
Я почувствовал, как руки девушки судорожно сжимают мои. Она зашептала мне на ухо:
- Миленький, только не слушай никого! Я тебе потом всё сама расскажу, ладно? – и она осыпала меня поцелуями.
Скоро разговоры стали стихать, послышались зевки. Костёр прогорел и яркие угли разгорались при дуновении ветерка.
- Пошли спать! - не сдерживая зевок дал команду командир.
Мы разошлись. Зайдя в палатку, зажёг фонарик и повесил его под потолком. Центр осветился ярким кругом. Убавил яркость, что б было комфортно. Анжела немного растерянно посматривала на меня. Я делал вид, что ничего не происходит.
- Будем ложиться?
- Давай. – она тревожно смотрела на меня.
Уложив девушку на импровизированную постель, я укрыл её невесть откуда взявшимся небольшим одеялом. Кто-то из наших постарался.
- Спокойной ночи! – сказал я ей и наклонился, чтобы поцеловать в щёку, но девушка подставила мне губы.
- Спокойной, мой капитан-лейтенант…
Я погасил фонарик, и палатка погрузилась во мрак.
Глава XXIX
Долго не мог уснуть. То, что я сегодня видел, слышал, ощущал, давало мне не только надежду на нормальную жизнь, но и вызывало желание поскорее начать жить этой жизнью. Девушка не спала. Я слышал её тихие вздохи. Зашуршал песок. Рука девушки прикоснулась ко мне.
- Спишь? – спросила она шёпотом.
- Нет…
Она положила мне на грудь свою голову и закинула на меня свою ногу. Я положил правую руку вдоль её тела и ладонь оказалась на бедре у девушки. От волнения из-за близости девушки, сердце снова начало гулко стучать в груди.
- Ты наверно знаешь, что мой папа вовсе не рабочий с завода.
- Знаю. – вздохнув, ответил я немного помедлив.
- Боялась тебе сказать… – со вздохом прошептала девушка.
- Почему?
- Я… - запнулась она, - Я из богатой семьи. Побоялась, что ты не будешь встречаться с такой неумехой как я. Стирать не умею, готовить тоже. Зачем тебе такая бесполезная… - она запнулась.
- Всему можно научиться!
- Я буду учиться! Обещаю! Я поступлю на курсы, я… - вдохновенно начала она.
Тут мне пришлось перебить её.
- Не нужно никаких курсов! Все умения придут сами собой. Поверь, через год ты будешь сидеть со мной на диване и удивляться, как на самом деле оказалось всё просто!
- А рядом будет спать наш маленький сын, да? Или дочь? Ты кого хотел бы? – вдруг спросила она, снова выбив меня из колеи.
- Надо обоих. А вообще, лишь бы от тебя! – прижал я её к себе. - А стирать это не проблема, теперь стиральные машинки есть. А ты то согласишься жить со мной в холостяцкой берлоге?
- Я с тобой не то, что в берлоге, даже в этой палатке согласна жить! Скажи, а ты хоть немного любишь меня? Я тебе хоть чуточку нравлюсь как…- тут она запнулась, поднялась на локте, и я почувствовал её дыхание, - как женщина? Можешь не отвечать, я пойму… Только не прогоняй меня, ладно?
- Ты мне безумно нравишься! – сказал я, переворачиваясь так, что девушка оказалась подо мной лёжа на спине, - И я тебя очень люблю… - прошептал я, ища в темноте её губы.
Мы не рвали одежды друг с друга, сгорая от нетерпения, мы не стали набрасываться друг на друга. Мы лежали и долго целовались. Я не выдержал первый, оторвался от неё.
- У меня всё болит внизу живота! – прошептал я смущённо.
- Правда?! – подхватила Анжела, звонко засмеявшись, - А я думала это только у девочек болит! Оказывается, и у вас тоже!
- Как же сильно мне хочется… - тут я запнулся.
- И мне… - тихо сказала она.
- Я чувствую! - сказал я, гладя её бёдра и касаясь сильно намокших между ног брюк.
- И я чувствую. - она пошевелила ножкой, в которую упиралось всё моё мужское существо.
Мы засмеялись.
- Всё будет, правда? Только давай на после свадьбы не будем откладывать, а то я с ума сойду…
- Конечно! – закивал я, снова впадая в ступор. Девушка заговорила про свадьбу. – Надо хорошо отдохнуть, нормально поесть, помыться, привести себя в порядок и прийти в себя. И мне, честно говоря, хочется тебя видеть! - признался я девушке.
- Я тебе тоже самое хотела сказать. – Чуть помолчав, тихонько спросила – Можно я потрогаю его?
Горячая волна прошла по моему телу.
- Можно!
Я чувствовал, как её руки неуверенно поползли по моему животу. Чувствовал, как сильно они трясутся, как она судорожно пытается расстегнуть замок военных брюк. Её начал бить озноб. Я стал гладить её рукой по спине, чтобы успокоить. Помог расстегнуть жёсткую защёлку. Её пальчики нащупали резинку моего нижнего белья, последнюю преграду и потихоньку заползли под неё. Теперь озноб стал бить и меня. Её нежная рука гладила и легонько сжимала моё набухшее мужское начало. Она шумно дышала и постанывала. Потом рука выскользнула. Я почувствовал, как она расстегнула пуговки на своих брюках, нащупала мою руку и направила её вдоль спины. Теперь я в свою очередь нырнул ей в трусики, ощущая на руке жар её попки. Она поднялась на моё плечо чуть выше, давая моей руке достать до самого сокровенного. Сама снова нырнула рукой в мои трусы и снова гладила мой торчащий во всем оружии мужской орган. Я же осторожно круговыми движениями поглаживал её влажную промежность, мой палец нырнул ей во влагалище, и она громко и томно застонала, выгнувшись дугой, крепко сжав мой член рукой. Мой пальчик нырял туда-сюда, легонько ласкал набухший и твёрдый клитор, девушка стонала и дрожала. Я чувствовал, что скоро не смогу сдерживаться. Наши движения стали порывистыми. Я только и успел прошептать ей:
- Дорогая… - и бурно кончил.
Девушка громко вскрикнула, напряглась, забилась в конвульсиях и как-то сразу обмякла. Лишь сильно вздрогнула несколько раз, пока моя рука выскальзывала у неё из трусиков. Её личико было всё мокрое от слёз.
- Тебе больно? Скажи, больно?!
- Нет, глупенький, нет!!! – я отчётливо услышал, как она заплакала. Нашарив рукой фонарик, я зажёг его. Анжела чуть зажмурилась. Я увидел, что она плачет, но при этом улыбается счастливой улыбкой. – Как же мне хорошо с тобой… - прошептала она, - Как же сильно я люблю тебя!!!
Мы снова слились в поцелуе. Девушка несколько раз вздрогнула, но уже намного слабее, чем первый раз. Я лежал на спине, только девушка снова целиком забралась на меня. Я гладил её спину и попку, с которой слезли брюки, но она и не собиралась натягивать их обратно. Наше дыхание успокаивалось.
- Ты у меня первый мужчина… - вдруг произнесла она. Я оторопел. Сначала подумал, что арабы надругались над девственницей, но девушка поспешила поправиться. – Ты первый в моей жизни настоящий мужчина. Мне всё какие-то выскочки понтовитые попадались.
- Прости за нескромный вопрос, у тебя много было в жизни мужчин?
- Если честно отвечу, обещаешь не смеяться? – я кивнул головой, предвкушая, что сейчас прозвучит неприлично огромная сумма. – Один.
- Как это?! – воскликнул я.
- Вот так… - пожав плечами ответила она. – Ты будешь вторым. Биологическим вторым и последним в моей жизни.
- Прости, а кто был тот первый? – изумился я.
- Это был тот самый ублюдок, – глаза сверкнули злостью, - который делал мне это пошлое тату. Я тогда ещё девственницей была. С подругой поспорили на слабо, что сделаем такие надписи на поясе. Я первая пошла. Ну а тот, кто тату набивал, стоял сзади, за моей спиной, и когда закончил работу, изнасиловал меня. Прям в салоне. Когда я поняла его намерения, его было уже не остановить. Я кричала, просила, умоляла его, что бы он этого не делал, что бы оставил мне девственность. А тот только смеялся. Не поверил. Я и подругу на помощь звала. Никто не пришёл. Больно было – жуть! Я кричала как могла! Только когда тот упырь кровь увидел, всё понял, испугался. Выгнал меня. А когда я убегала, до сих пор помню смеющееся довольное лицо своей подруги.
- Ничего себе… а сейчас с ним что? А с подругой?
- А что с ним? У него всё в порядке. Так и набивает тату. А с подругой после того случая расстались. Она замуж за того… вышла…
- Ну так мы это поправим!
- Что поправим? – не поняла девушка.
- Всё поправим! – весело проговорил я, обнимая и целуя девушку, - Салон отберём, отрежем лишнего. Пришьём чего… Найдём, чем заняться!
- Я бы ему со всей мочи как двинула бы между ног!!!
- Сделаем! Какие проблемы! Это же мой профиль.
У меня действительно зародилась в голове мысль, а не совершить ли мне с ним нечто подобное? Я уже представлял себе, как огромный, татуированный боров со всей дури получает между ног от Анжелы.
- У меня очень хороший папа! - вдруг сказала она, - Вы с ним подружитесь. Только я не знаю, примет ли он меня.
- Это из-за того, что ты со мной?
- Нет, что ты, милый, нет! Ты тут не причём! Напротив, уверена, папа одобрит мой выбор! Просто он меня ещё не знает такой. Даст ли он мне шанс, как дал его мне ты, доказать ему, что я другая. Я ему столько горя принесла… - голос сорвался, она всхлипнула, слёзы закапали мне на лицо. - Ты не представляешь!
- Да нет, отчего же, представляю! – улыбнулся я, смахивая слезинки с её щёк. – Скажи мне, ведь ты раньше была совсем другой. Невозможно вот так взять и по мановению волшебной палочки стать другой! Как это могло произойти?
- Вижу, что со мной произошли перемены. И не понимаю только одного, как я могла быть такой отборной дрянью? Что заставляло меня быть такой редкой сволочью? Мне страшно думать, как я раньше могла так жить?
- Немного боюсь, что ты станешь прежней.
- Пристрели меня тогда. Без сожаления. – улыбнулась она, - Не бойся! Я больше не смогу жить как раньше. Расскажи мне о себе. Что тебе нравится? Чем ты любишь заниматься? – перевела она разговор.
- Да ты уже и так всё увидела и всё знаешь – усмехнулся я.
- Ну, ты же был женат, - робко сказала она, - кто она была? Почему ребята так плохо о ней отзываются? Где она сейчас? А дети у тебя есть?
- Столько много вопросов… Начнём с первого. Я был женат семь лет назад. Жену мою звали Наталья. А вот откуда ты взяла, что ребята о ней плохо говорят, вот что интересно. Где теперь эта… - я запнулся, чуть не сказав, тварь, - я не знаю. Детей у меня нет.
- Прости! Не удержалась, у дяди Валеры спросила про тебя.
- Ну вот когда успела, если ты от меня дольше чем на минуту не отходила?!
- После того, как вы с Пашей мне лекарство дали, как вы его там называете? Болтушка? Помнишь? – она весело засмеялась и покачала головой, - Придумали же название! Болтушка!!! Ты придумал? – она снова звонко засмеялась, - Я уснула. Помнишь? Проснулась, ты спишь. Поднять тебя сама не смогла и тихонько позвала на помощь. Пришли дядя Валера и дядя Коля. Они помогли тебя приподнять. Я выкарабкалась. Ты меня отпускать не хотел, руку мою держал. Представляешь?! – она снова поцеловала меня, - Дядя Коля кое как пальцы твои разжал. Мы так смеялись! Потом они помогли мне помыться. Ну и… - она поморщила носик, - Я расспросила твоего командира про тебя. Ты не злишься? Мне так хотелось знать про тебя хоть что ни будь!!!
- Не злюсь, нет. А дядя Валера правду говорит. – вздохнул я, - Моя жена была из хорошей семьи, очень правильно воспитана, с хорошими манерами. Но в какой-то момент ей, наверно, надоела моя служба. Сам виноват, конечно. Не мог уделять ей столько времени, сколько ей хотелось бы. Я тогда ещё служил в рядах Российской армии. Там такой бардак начался! Приходилось постоянно находится в расположении части. Это сейчас я дома. Вот она не выдержала и ушла.
- К другому? – спросила девушка, которая едва сдерживала слёзы.
- Я не знаю, - соврал я ей. – просто ушла.
- Она была красивая?
Тут я запнулся. Красивая? Что такое красота? Какую красоту нужно сравнивать? Тело? Личико? Характер? Моё стереотипное мышление привыкло видеть в красивых, стройных девушках стерв, а добрые и порядочные девушки внешне казались мне малопривлекательными, что играло отнюдь не в их пользу. Поэтому с первыми я не искал знакомств, а вторых избегал сам. Это было логично и правильно. Если сравнивать мою бывшую с Анжелой, то теперь кажется, что Наталья вовсе и не была такой привлекательной и красивой. В то же время, ещё неделю назад, красавицу и хамку Анжелу я был готов безо всякого сожаления завалить выстрелом из пистолета. Через девять с небольшим лет совместной жизни с Натальей, я тоже хотел вынуть пистолет и спустить курок. Завалить разом её и того жиртреста. Наталья всегда шла по жизни вперёд. Она ни перед чем не останавливалась. Она редко спрашивала меня, хочу я того или этого. Она ставила меня перед фактом. Я слепо подчинялся ей, пытаясь сохранить мир в семье, чувствуя себя во всём виноватым. Виноватым за то, что меня не бывает сутками дома, что я всё реже и реже хожу с ней на культурные мероприятия. Она часто говорила, что её раздражает казарменный запах, которым я пропитал весь дом, что я храплю ночами и ем вторые блюда ложкой. Мне казалось, что она откровенно брезговала мной. Никогда не прикасалась к еде, если я ел её. Никогда не пила со мной из одной посуды. Никогда в жизни не одевала моих рубашек. Никогда не раздевалась передо мной при свете дня. Сколько упрёков за последние несколько лет нашей с ней совместной жизни я выслушал от неё, сколько нравоучений, сколько претензий. Всё было не так и не то, что бы я не делал! А Анжела? Анжела была полной противоположностью Натальи. Конечно, с момента, как мы спасли Анжелу, прошло меньше недели. Возможно, она станет такой же, но мне сейчас не хотелось об этом думать.
- Наверно… Знаешь, до встречи с тобой я был другим. И сейчас красота для меня не только внешность. – здесь я откровенно слукавил. Окажись Анжела пухлой девицей, вряд ли бы она смогла завоевать моё сердце. - Тебе удалось сделать то, на что я уже не надеялся в своей жизни. Ты вернула мне надежду на нормальную жизнь, заставила поверить, что меня ещё можно любить и дала мне полное ощущение того, что я могу быть счастлив с женщиной. – я погладил её по голове. – За всю мою женатую, будь она не ладна, десятилетнюю жизнь, моя бывшая жена столько раз ко мне не прикасалась, сколько раз ты меня поцеловала за эту неполную неделю…
- Правда?! – удивлённо воскликнула Анжела, - А почему? Она что, совсем не любила тебя?! – глаза девушки горели огнём, - А мне хочется целовать тебя постоянно! И хочется, что бы ты был всегда рядом!
Град поцелуев снова обрушился на меня.
- Я никогда не буду такой как она!!! – воскликнула девушка.
- У меня будут командировки… - слабо отбивался я.
- Ну и что? Я всегда буду ждать тебя! Поеду с тобой куда угодно! Где бы ты не был, я всегда буду знать, что, ты любишь меня и думаешь обо мне! А ты будешь знать, что есть я, та, которая любит и ждёт тебя!!!
- Да… - покачал я головой, едва сдерживая слёзы, но те предательски покатились из глаз, - Ты на неё совсем не похожа!
Девушка прижалась к моему лицу и наши слёзы смешались. Она тихонько всхлипывала, вытирая мои слёзы, а я сдерживал дыхание, что б не разрыдаться в голос. Мало того, что эта хрупкая девушка уже не одну сотню раз вводила меня в состояние ступора, удивляя своей добротой, окружая меня заботой, лаской и неизмеримой любовью, так ещё и заставила меня, взрослого крепкого мужика не раз откровенно плакать. Растопила моё очерствевшее сердце!
- Не сдерживай себя, пусть капают, не стесняйся меня, это же я… При мне можно… Мы же любим друг друга… - говорила мне девушка, глядя с любовью мне в глаза. Она целовала меня и гладила моё лицо своими маленькими, нежными ладошками, смахивая мои слёзы сначала скупые, а потом... Потом я закрыл глаза и вспомнил. Вспомнил, сколько упрёков выслушал я от своей жены, сколько недовольных взглядов, сколько нравоучений. А потом вспомнил её голову, взлетающую над коленями того потного борова-тёзки в страстном минете. Вспомнил ту боль в груди, года стоял и смотрел в окно джипа. Вспомнил лицо соседки Ольги, которая растерянно теребила ключи Натальи, не зная, как мне сказать, что жена ушла от меня… Глубоко вдохнул, чувствуя, что не в силах больше сдерживать слёзы. Вспомнил свою безумную последнюю неделю. Вспомнил, как эта девушка сломала меня своей непосредственностью, осыпала своей лаской и утопила меня в своей любви. Выдохнул и слёзы градом покатились по моему лицу, обжигая щёки и наполняя мою грудь жаром. Девушка целовала мои мокрые от наших слёз щёки, губы и приговаривала:
- Всё плохое позади… Мой хороший… мой любимый… мой красивый… мой единственный… мой дорогой… У нас с тобой всё впереди… мой, мой, мой…
На душе и на сердце становилось легко. Вместе со слезами уходила тяжесть с груди. Сердце не жгло. Я смотрел на эту хрупкую девушку с милым, заплаканным личиком, которая осыпала меня поцелуями, полностью принимая тот факт, что она моя судьба. За что всевышний так круто смилостивился надо мной, было известно только ему самому. Наконец я успокоился, страх потерять её после возвращения в цивилизацию почти прошёл. Я перестал боятся, что она станет прежней. Поверил наконец, что она всегда будет любить меня, не предаст, не бросит, никогда не упрекнёт меня, не растопчет моих чувств. Когда мы наконец успокоились, усталость стала брать верх, и мы решили, что не мешало бы нам немного поспать, мотивируя это тем, что у нас ещё вся жизнь впереди. Я повернулся на правый бок, а девушка, крепко прижавшись ко мне спиной сцепила мои руки в замок, удобно положила свою голову мне на руку и вскоре голова её потяжелела. Я ещё некоторое время не спал, осознавая перемены, произошедшие в нас обоих и мечтал только об одном – поскорее попасть домой и зажить той жизнью, о которой и мечтать не смел. Впервые за всю многолетнюю службу я всерьёз задумался о том, что надо бы поискать более спокойное занятие. Сейчас меня менее всего радовала перспектива погибнуть где-нибудь от шальной пули прибабахнутого фанатика. Вскоре и я стал проваливаться в сон, отмечая про себя, что Анжелка даже во сне продолжает крепко сжимать мою руку и прижиматься ко мне.
Глава XXX
Мне показалось, что я только на минутку уснул, как часы завибрировали, сигнализируя подъём. Девушка по-прежнему крепко прижималась к мне. Рубашка на груди намокла, правая рука немного затекла. Я стал потихоньку вынимать руку из-под головы девушки, но та, почувствовав движение, вздрогнула, открыла глаза.
- Ты куда? – был первый вопрос. Она перевернулась на левый бок, перекинула ногу через меня, поцеловала, прижалась и снова закрыла глаза. Я подтянул на ней не одетые с ночи брюки. Так и спала, прижавшись голой попкой ко мне. Довольная улыбка появилась на лице девушки. Не открывая глаз, она сказала:
- Сегодня важный день. Я встречусь с папой и вы, наконец, познакомитесь! – она открыла глаза.
Я только улыбнулся, глядя в её заспанное личико.
- Ты ещё поваляйся, я пойду, гляну, что там у нас...
- Хорошо! – промурлыкала девушка, отпуская меня.
Первое, что я увидел, это автобус, стоящий под навесом и кучу рюкзаков вокруг. Парни уже облачились в гражданскую одежду. Увидев меня махнули рукой. Я подошёл, поздоровался. Заказчик не соврал и не подвёл. Мы ехали домой. Впереди нас ждал отель, ночь отдыха и самолёт, который, наконец, увезёт нас из этого душного и жаркого климата в наш, холодный и ветреный край.
- Через час убываем. – сказал Валера и чуть тише, что б никто, кроме меня не слышал, добавил – Ствол не сдавай, держи при себе...
- Есть. – ответил я.
Заглянул в автобус. Разложив сиденье на нём сладко спал наш старый водитель. Именно он и вёз нас сюда. Вот уж водители так водители! Как они ориентируются в этих бесконечных песках? Ни навигатора, ни смартфона. Ориентиры? Быть не может! Ландшафт пустыни всегда меняется. Профи, блин! Пошёл в палатку собирать вещи. Краем глаза увидел, что ребята расселись в теньке и решили доесть остатки консервов.
- Док, присоединяйтесь! Перекусим по скорому и в дорогу! – крикнул Мех.
- Сейчас, идём! – махнул я напарнику.
В палатке становилось душно. Девушка уже не спала. Смотрела на меня и улыбалась. Её серебристые волосы рассыпались на импровизированной кровати.
- Пошли перекусим?
- Пошли! – протянула она мне обе руки. Я потянул её на себя. Она легко вскочила на ноги и повисла у меня на шее, прижалась к щеке. – Колючий!!!
Я обнял её, такую податливую, хрупкую, прижал к себе. Так не хотелось её отпускать. Расслабил руки, что бы она опустила ноги на песок, но девушка и не собиралась отпускать меня. Сильнее обвила мою шею руками и обхватила меня ногами. Я нырнул рукой в брюки. Анжелка хихикнула и сразу спрыгнула с меня.
- Мне очень хорошо с тобой! – прошептала она мне и потянулась к моим губам.
- И мне… - я крепко прижал её к себе.
Не знаю, сколько мы целовались, время летело не заметно. Голос Меха вернул нас на Землю:
- Ребята, вы скоро? Вас ждём!
Мы засмеялись. Анжела выглядела очень счастливой. Про меня и говорить было нечего. Я светился от счастья. Быстро зачерпнул воды, полил девушке на руки. Та быстро умылась. Потом мы поменялись. Она поливала мне на руки, а я плескал водой и фыркал от удовольствия. Снял полотенце с колышка. Один конец подал девушке, вторым вытерся сам.
- В душ как хочется! – мечтательно произнесла Анжела.
- Не говори! Ничего, скоро приедем в цивилизацию, будем отмокать. – с этими словами я выхватил полотенце из её рук, накинул ей на шею, притянул к себе и поцеловал. Та успела подставить мне губы, и мы снова застыли, обнявшись.
- Да будет вам, а? – Лихо стоял позади нас с улыбкой во всё лицо и сокрушённо качал головой. – Братва, они тут снова… - крикнул он, оборачиваясь к нашим, но больше сказать ничего не успел. Анжела схватила полотенце из моих рук и легонько шлёпнула Лёху. Тот уворачиваться не стал, получил по спине мокрым полотенцем, засмеялся во весь голос и махнул нам рукой.
- Пошли уже! Вот не угомонные!
Анжела как всегда сидела рядом со мной и уплетала тушёнку в прикуску с чёрным хлебом с большим аппетитом! Я набрал каши в ложку и только собрался сунуть её себе в рот, как Анжела остановила мою руку, и вот уже моя ложка пуста, а девочка, закатив глаза с довольной улыбкой на лице пережёвывает горячий рис с тушёнкой. Она скосила глаза на хлеб. Я незамедлительно поднёс кусок чуть зачерствевшего уже хлеба к её губам. Она откусила, столько, сколько позволял её набитой кашей ротик. Завтрак закончился под улыбки наших ребят. Девушка развеселила их своим непосредственным поведением и ещё выше подняла и без того хорошее настроение наших парней. Пока Анжела собирала и выкидывала пустые банки, я заскочил в палатку, переоделся. Достал пистолет, быстро выщелкнул магазин, патроны на месте, снял с предохранителя, передёрнул затвор, плавно спустил курок, поставил на предохранитель, вернул магазин на место и сунул оружие за пояс. Для чего такая мера предосторожности? Интересно, у всех стволы за поясом или только у нас с Валеркой? Анжела вошла в палатку в тот момент, когда я уже одёрнул рубашку, скрыв оружие с глаз. Мы быстро собрались и через пять минут мой рюкзак, в который перекочевали вещи девушки, упал рядом с другими, а мы присоединились к остальным.
- В путь? – спросил Валера, с улыбкой обведя нас глазами.
Мы по очереди заходили в автобус. При входе каждый хлопал по ладони командира. Девушка, видя, как мы это делаем, проходя мимо него тоже хлопнула его по ладошке. Командир расплылся в улыбке. Анжела растопила сердце каждого из нас. В этот выход не мне одному на ум пришли мысли об окончании карьеры наёмника…
Глава XXXI
В автобусе было прохладно. Мы с Анжелой приземлились на последнее сиденье. Несколько минут девушка сидела рядом, потом всё же взобралась ко мне на колени, вытянула ноги на соседнее сиденье и положила голову на плечо. От приятной прохлады, мягкого покачивания автобуса и поглаживаний Анжелы потянуло в сон. Я несколько раз прикрывал глаза, как вдруг поймал внимательный взгляд обернувшегося командира. Он отрицательно покачал головой и знаком показал мне не дремать. Голова девушки стала тяжёлой, она вся расслабилась, лишь изредка легонько вздрагивала. Её спокойное дыхание ещё больше клонило меня в сон. Через пару часов ноги у меня здорово затекли. Руки онемели от постоянного напряжения. Анжела сползала у меня с колен и мне приходилось всё время напрягать мышцы, что бы она не упала. В салоне хоть и было прохладно, но между мной и девушкой рубаха намокла. Её тело казалось очень горячим. Тем не менее девушка проспала ещё час, зевнула и открыла глаза.
- Долго я спала? Ой! – улыбнулась она, - Я тебе все ноги отсидела. И рубашка с брюками все мокрые! И у меня! - Она села рядом, отлепляя прилипшую к телу блузку, а я размял руками ноги. Ехать оставалось пару часов.
- Пойду с Павлом поговорю! – вспоминая недавнее наставление Николая промурлыкала девушка и пересела к Пашке. Поговорив с полминуты Павел полез в рюкзак и выудил оттуда большой, толстый блокнот. Анжела начала перелистывать страницы. Павел в пол голоса что-то рассказывал девушке. Та несколько раз повернулась ком не, качая головой. Догадался. Пашка показывал Анжеле свои рисунки. Фотографироваться на заданиях была не очень хорошая примета, а рисовать вроде как ничего. Вот Павел нас и запечатлел во всех ракурсах. Рисовал парень красиво. Взгляд девушки светился торжеством, когда она возвращалась ко мне.
- Ну как?
- Вить… у меня нет слов! Потрясающе!
Наконец на горизонте показались зелёные насаждения. Было видно, что девушка очень волновалась. Я, напротив, был внешне спокоен, но в голове вихрем кружились мысли. В скором времени мы выехали на асфальтированную дорогу и автобус рванул вперёд, быстро набирая скорость. Всё больше и больше машин попадалось нам на встречу. Вот и город. Ещё полчаса петляний по улочкам, и мы подъехали к отелю. Нас встречал наш куратор, который занимался оружием и амуницией. Этот малоразговорчивый, совсем лысый тип сопровождал нас уже не один год. Привычно сдав ему оружие, мы выгрузили личные вещи из автобуса. Их оказалось не так и много. Большую часть нашего снаряжения занимало оружие. Пока парни стояли возле автобуса, я отвёл Валериана в сторону и задал вполне естественный вопрос, сдавать оружие или нет.
- Мы теперь с тобой всегда будем при оружии. – негромко сказал он. – Такое решение приняли наверху.
- А в самолёт как? – удивлённо спросил я. Валера ловким движением руки сунул мне в нагрудный карман небольшую ламинированную карточку размером с водительское удостоверение и похлопал по карману рукой.
- Мы с тобой теперь как воздушные маршалы, бля... – ухмыльнулся Валера, - Можем на борт с оружием проходить. Только карту предъявляй до прохождения металлоискателя, а не вовремя…
Автобус с курьером и нашей снарягой скрылся за поворотом. Мы похватали сумки и двинулись в отель. На календаре 2 июля 2016 года. Прошло десять дней, как мы уехали отсюда. Администратор раздала нам ключи, но браслеты отеля на запястье не одела. Нас приглашали на ужин. Мы разошлись по номерам. Нам достался номер 202. Это была довольно большая комната с огромной кроватью. Душевая и туалет совмещены. Анжела с воплями восторга бегала вокруг меня и радовалась как ребёнок. В дверь постучали. Вошла администратор и заговорила с девушкой на английском языке, которым Анжела почти не владела. Пришлось перевести, что та, если желает, может поселиться в своём старом номере, либо дать указание и они перенесут все вещи сюда. Девушка не размышляя попросила принести все её вещи в этот номер. Я перевёл. Администратор кивнула и пригласила девушку за собой.
- Витюша, я схожу в свой старый номер и возьму всё самое необходимое. Хорошо? А то, когда они всё принесут? А мне так в душ хочется!!! – она игриво поморщила носик.
Я кивнул головой.
- Помочь? – крикнул я вдогонку. В дверях снова появилось довольное лицо девушки. Она отрицательно помотала головой, от чего её серебристые волосы разлетелись в разные стороны. До ужина оставалось меньше часа. Анжела вернулась через десять минут в сопровождении молодого араба одетого в форму отеля. Оба несли в каждой руке по две сумки. Я подскочил к девушке.
- Они не тяжёлые! – весело проговорила она, уворачиваясь от меня, обернулась к парню и знаками показала, чтобы тот поставил сумки здесь. Лакей опустил сумки, поклонился и вышел. – Это ещё не всё! Там много вещей!
Наконец девушка собрала все свои шильно-мыльные принадлежности, расставила их на полочку, схватила мою сумку, выгребла из неё мои вещи, расставила мои принадлежности рядом со своими, похватала кое-какие вещи своего гардероба и со словами:
- Я в душ! Я быстро! – чмокнула меня в губы и юркнула за дверь. Меня охватило волнение. Вот сейчас. Сейчас она помоется. Потом пойду я. Помоюсь, переоденусь. А потом… Потом… Меня бросало то в жар, то в холод от мысли о “потом”. Через 30 минут шум душа прекратился. Я похватал свою чистую одежду, взял полотенце и сел на кровать. Ноги не слушались. В горле пересохло. Дверь открылась. На девушке был белый, прозрачный халат, а под ним ничего. На плечи падали мокрые, потемневшие от воды волосы. Она одарила меня лучезарной улыбкой. Во взгляде читалось невероятное блаженство. Её губы обнажили ряд белых, ровных зубов. Она медленно подходила ко мне. Я почувствовал, как от нахлынувшего волнения поясница отозвалась острой болью. Дыхание перехватило, и я замер. Девочка приблизилась ко мне, села на одно колено, обняла. Её мокрые волосы упали мне на грудь и плечо обжигая холодом.
- Как хорошо… - томно прошептала она, целуя меня в губы. – Ты идёшь?
Всё, что я смог сделать, это попытаться проглотить сухой ком в горле и мигнуть глазами в знак согласия. Девушка вскочила на ноги, взяла меня за руку и потянула по направлению к душевой. Осторожно ступая по полу ватными ногами, я направился к двери. Оглянулся на Анжелу. Та смотрела на меня взглядом, полным нежности, очаровывая меня своей неотразимой улыбкой. От волнения я так и пятился задом, пока не вошёл в полную горячего пара комнатку. Закрыл дверь. Выдохнул. Стёр с зеркала паровую плёнку. Увидел себя. Лицо старое, смуглое, лоб пересекают две глубокие морщины, в уголках глаз белые полоски от морщин. На голове седой ёжик. Надо бы волосы отрастить. Как у Пашки или Михаила. Отстегнул стальной ремешок специальных наручных часов. Выудил из корпуса небольшое приспособление - стальную тонкую палочку с хитрым зацепом на конце. Засунул её в правое ухо, нажал, повернул и вынул маленький наушник. Аккуратно положил устройство на салфетку рядом с часами. Расстегнул рубашку. Бросил на пол. Следом упали брюки. На трусах проступило предательское мокрое пятно, результат постоянного возбуждения от близости девушки. Всё в стирку. Залез под душ. Тугие горячие струи ударили в спину. Первым делом выжал пасту на щётку и почистил зубы. Потом стал намыливать себя. Опустил глаза и посмотрел на копну чёрных волос ниже пояса, в зарослях которых затерялось моё отнюдь не великое мужское наследство. Как борода у араба. Омерзительно. Ещё немного потёр себя вихоткой. Казалось, что я стал даже легче. Смыл почерневшую пену, снова намылил вихотку. В этот раз пена была светлой. Закрыл душ. Снова встал перед зеркалом. Ничего не изменилось. Вытерся. Оделся во всё чистое. Аккуратно вытер наушник салфеткой, достал из коробочки ватную палочку, повертел ей в ухе. Проделал всю операцию с наушником в обратном порядке. Застегнул стальной ремешок часов. Накинул полотенце на плечи и застыл в нерешительности, взявшись за ручку двери. Что будет дальше? Мне одновременно хотелось и не хотелось близости с девушкой. Я безумно желал её и моё желание выдавало меня, выпячиваясь из штанов. Одновременно с желанием овладеть девушкой, появлялся страх неудачи. Я уже был отнюдь не молод, давно не имел практики и не обладал выдающимся мужским агрегатом. А вспоминая, как она обычными поглаживаниями члена заставила кончить меня за пол минуты, вовсе вселяло в меня ужас! Лицо снова вспыхнуло краской. Не знаю, сколько бы я ещё так стоял, держась за ручку двери и не решаясь её повернуть, если бы голос Анжелы не вернул меня из моих страхов в реальность.
- Витя! Пойдём скорее на ужин, ты у меня с утра ещё ничего не ел!
Я облегчённо вздохнул и повернул ручку двери. Близости сейчас не будет. Я получил отсрочку неизбежного, как мне казалось, краха.
Глава XXXII
Держа меня об руку Анжела гордо шла рядом со мной. Лёгкое, простое платье очень шло к её тонкой фигуре. На ножках сидели кремового цвета лёгкие босоножки. В отличии от первой нашей встречи в отеле, на ней не было ни одного украшения. У меня же был совсем небольшой выбор одежды, но девушка, порывшись в моей сумке подала мне джинсы и ту самую рубашку, в которой я был, когда покойный ныне Славик опрокинул на неё целую тарелку салатов. На ногах простенькие сандалии. Наши рассредоточились по залу и было видно, как они уплетают нормальную, человеческую еду за обе щёки. У меня в желудке урчало так, что казалось окружающие слышат этот звук. Мы сели за отведённый нам столик. Не успели мы приступить к трапезе, как истошный вопль позади меня заставил положить руку на столовый нож и резко обернуться.
- Анжела?! Анжелка!!! – к нам с воплями бежала высокая брюнетка лет как Анжела, двадцать, двадцать пять. Я сразу узнал её.
- Вика?! – удивлённо смотрела на подбегающую девушку Анжела, вставая из-за стола.
Вика обняла девушку.
- Как ты? Как ты выбралась?! Мы тут всю полицию на уши поставили! – вдруг она посмотрела на меня, узнала. – А что тут делает это…
Анжела дёрнула подругу за руку не дав договорить и показала глазами на стул, предлагая Вике присесть.
- Давай перекусим. Мы с Виктором не ели целую вечность! Потом пойдём в номер и поговорим.
- С кем? – непонимающе мигала глазами Вика, - С Виктором?! Это же… а как же… - она села на стул глядя на меня в упор. Я вспомнил этот взгляд. Такой же был у Анжелки десять дней назад. Ненависть, пренебрежение, высокомерие. Девушка положила свою руку на мою, которая лежала на ноже, улыбнулась и как ни в чём небывало, не обращая внимания на удивление подруги, спросила:
- Дорогой, может салатик принести? Хочешь? Может, виски или коньячку заказать?
Глаза Вики расширились от удивления. Она таращилась то на Анжелу, то на меня своим непонимающим взглядом.
- Виски… Коньячку… Салат… Что? Дорогой? Кто? - она запнулась – Анжел, что… происходит? Я… я не пойму… - с этими словами она откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди и не мигая смотрела на девушку.
- Ты кушай, кушай. – мимолётно кивнула она ей и снова перевела взгляд на меня.
- Потом, позже, моя хорошая, спасибо! Сейчас хочется просто перекусить!
- Аналогично!
Мы расцепили руки и не обращая внимание на ошарашенную подругу принялись поглощать все съестные запасы со стола. Вика посидела пару минут, медленно встала и так же медленно пошла за свой стол, оглядываясь и кидая на нас вопросительные взгляды. Анжела даже взглядом не одарила свою подругу, целиком углубившись в процесс поглощения пищи и бросала взгляды только на меня. Через двадцать минут она положила вилку на стол и откинулась на стул, промакивая салфеткой свои губы. У меня оставалось ещё немного гарнира на тарелке.
- Не торопись! – она засмеялась своим звонким смехом, подалась ко мне и погладила меня по руке. Вика по-прежнему сидела за своим столом, не прикоснувшись к еде и весь ужин смотрела на нас не отрывая взгляда.
- Я тоже всё! – провозгласил я, откладывая ложку на стол, откидываясь на спинку стула и вытираясь салфеткой. – Чем займёмся?
- Пойдём погуляем, уже прохладно становится. – предложила девушка. – Мне очень хочется побыть с тобой в обычной обстановке, где не надо оглядываться, где ты без бронежилета и без автомата…
Она прижалась ко мне, обняв за пояс, я обнял её за плечи, и мы было пошли на выход, как услышали позади себя кашлянувшую Вику. Блин! Мы напрочь забыли про неё. Анжела сокрушённым взглядом посмотрела на меня, повернулась.
- Ах, да, Вика! Тогда пойдём поговорим? – обернувшись к подруге сказала она.
Та лишь молча кивнула головой. Я склонился к уху девушке и шёпотом сказал:
- Как-то не удобно получается. Может лучше тебе одной с ней пойти?
- Думаю, у тебя есть к ней вопросы… - заговорщицким голосом тихо сказала она. Вопросы у меня на самом деле были. Мы решили пойти к нам в номер. По пути девушка несколько раз оборачивалась к подруге, одаривая её улыбкой, но та шла вслед за нами как зомбированная. Зайдя в номер, я расположился на мягком кресле. Анжела предложила гостье выбрать любое место на её вкус, а сама, нисколько не колеблясь, схватила со стола гроздь чёрного, крупного винограда забралась на мои колени целиком, как это любят делать дети, оторвала несколько ягод и поднесла к моим губам. Я открыл рот, и девушка втолкнула мне пару крупных виноградин. Нежно, едва касаясь, поцеловал её пальцы. Та обвила мою шею свободной от грозди винограда рукой крепко прижалась ко мне и поцеловала в щёку. На Вику было больно смотреть. Она абсолютно ничего не понимала, что происходит, и наверняка уже не раз задавала себе вопрос, кто из них сошёл с ума, она или Анжела.
- Вика! Вика!!! – позвала подругу Анжела. Та встрепенулась. – Вика, как ты вырвалась? – сразу в лоб задала она вопрос.
Вика кивнула головой. Её взгляд сверлил Анжелу. Но не это занимало сейчас ум Вики. Она задала логичный для неё вопрос:
- Анжел, прости, что происходит? Как ЭТО… - она запнулась, благоразумно не произнеся слово быдло, - оказалось здесь, с тобой и почему ты сидишь у него на коленях? Ты ж сама его… это…
- Объясняю для брюнеток. – взгляд Анжелы стал сухим, - Это я должна спросить себя, что я, хамло и конченая стерва делаю рядом с этим мужчиной. Никто, ни я, ни ты, ногтя его не стоим. Мне повезло. Я увидела жизнь с другой стороны. Встретила в своей жизни настоящего мужчину. Желаю тебе встретить такого же. Можешь считать меня кем угодно. Советую тебе пересмотреть своё отношение к людям. – чеканя каждое слово закончила девушка.
Я гладил свою возбуждённую подругу по спине, стараясь успокоить её злость. Поцеловал в шею. Та повернулась ко мне и прошептала:
- Всё хорошо, я уже спокойна! – и прикоснулась кончиком носика к моему. Её руки мелко дрожали от гнева. Она была готова растоптать свою подругу, скажи та чего против. Вика сидела, открыв рот.
- Скажу тебе больше: сочту за честь стать его женой. И пойду за ним куда угодно. Я больше не та, кем была!
Вика посмотрела на нас как-то странно, улыбка появилась на её лице. Мы с Анжелой одновременно переглянулись.
- Я кажется поняла… - начала та, и на лице отразилось озарение, - Я поняла! Это спектакль, да? Эй! – это она уже мне, - Ты будешь очень удивлён! Сопельки тут распустил! Ты думаешь, ты ей нужен, старик! А я дура, сразу не поняла! – и она расхохоталась. – Ну ты Анжел, даёшь! – согнулась она от хохота и снова обратилась ко мне, - Давай шваль, шуруй отсюда!
Анжела странно улыбнулась.
- А ведь она права… - тихо произнесла она. – Это спектакль.
У меня внутри всё похолодело. Спиной отчётливо ощутил ставшую горячей рукоять пистолета. Патрон так и оставался в стволе. Две секунды, и я досрочно закончу этот спектакль.
- Только с ролями ошибочка вышла… - произнесла она и в следующее мгновенье пулей сорвалась с моих колен, налетела на Вику, сбив её со стула, схватила за волосы и поволокла к выходу.
- Не смей, сука, появляться в моей жизни! - кричала она, - Никогда!!!
Вика верещала и извивалась, лёжа на полу. Тут я пришёл в себя и рванул с кресла так, что оно, перевернувшись, отлетело к стене. Своими ногтями Вика царапала ещё не до конца зажившую руку Анжелы. Я перехватил руки Вики выше кисти и особым образом сжал их. Та дико вскрикнула и разом обмякла.
- Ты как? – спросил я у раскрасневшейся девушки, гладя её руки и освобождая их от волос лежащей ничком на полу бывшей подруги.
- А ведь мы с ней дружили с детства…
- Болтушку? – предложил я.
- Она, - девушка кивнула на лежащую ничком на полу Вику, - не стоит того!
Через пару минут моя девушка успокоилась, снова заняла своё законное место на моих коленях, а Вика пришла в себя, поднялась с пола и безвольно опустив голову сидела на стуле.
- Вика, - начал я, - как Вам удалось бежать?
- А ты не догадываешься? – подняла она своё пунцовое лицо, криво усмехнулась и безнадёжно махнула рукой. – Оно и понятно, бычара тупой…
Терпение лопнуло. Я поднялся, держа хрупкую девушку на руках, повернулся, посадил вместо себя на кресло, потом медленно достал из-за пояса пистолет, взвёл курок и с силой ткнул стволом в лоб Вики. Моя девушка про пистолет за поясом не знала, но по взгляду понял, что не удивлена, но восхищена.
- Если ты думаешь, что пистолет бумажный, - прохрипел я, отбрасывая свою напускную вежливость, - то это будет последняя, сука, мысль в твоей тупой башке… - и я ещё раз с силой приложился стволом к голове взлохмаченной стервы, оставив на её белом лбу два красных кружка. В полной тишине было отчётливо слышно, как опустошается Викин кишечник. Ну и мразь!
- Славик откупился. – промямлила Вика, с которой в один момент слетела вся спесь.
Мы переглянулись. Я убрал ствол за пояс.
- Было бы логично, если бы … - начал было я, но Вика впала в истерику.
- Он тобой откупился, Анжела! Тобой! Он продал тебя им! Продал за нашу свободу! – заорала Вика. Её глаза вылезли из орбит и дико вращались. - Продал тебя как последнюю шлюх… Я не стал слушать продолжения. Ярость быстро застилала глаза пеленой. Врезал ногой по стулу, на котором сидела обгадившаяся стерва, не дав закончить фразу. Та перевернулась, платье задралось, оголяя её измазанные калом ноги и задницу. Вонь стояла жуткая.
- Ну вот, испортила хороший стул!
Анжела покачала головой и сказала:
- Ну, что-то подобного я от него и ждала.
- Теперь Славка найдёт вас и живьём закопает… Вы даже представить себе не можете, кто он! Да у него в корешах знаете кто? – хрипло скулила бывшая подруга Анжелы.
Мы переглянулись и поняли друг друга без слов. Анжела кивнула головой. Я достал из сумки подобие КПК, разблокировал, зашёл в папку Альбом и вывел на экран самое красивое фото Славика с Испанским галстуком. Протянул Анжеле, та поднесла экран к глазам лежащей на полу Вики.
- Узнаёшь? – она посмотрела на меня. Я кивнул, и девушка стала пролистывать фото за фото с покойным Славиком. Последняя фотка крупным планом запечатлела наши с Анжелой лица. Мы улыбались прижавшись друг к другу. Вика закусила губу.
- Знаешь, кто на самом деле был этот Славик? Аферист, альфонс и мошенник. Разводила по-простому. Девочек, дурёх богатеньких разводить, это одно, а фанатиков – другое. Взболтнул арабам лишнего. А те в благодарность сделали ему испанский галстук. Это нормально. А знаешь, что означают вот эти два свежих шрама на твоей руке? – повернулся я к Анжеле, брезгливо взяв двумя пальцами руку Вики, показывая ей два свежих шрама, один чуть короче другого. Вика попыталась вырвать руку. – Они означают пользованную женщину. Здесь так принято. Она попала в плен и добровольно пошла на близость. Таких как она метят таким знаком, что бы добропорядочные арабы не женились случайно на такой шалаве.
- Меня насиловали! – заверещала Вика.
- Нет, дорогуша, тебя не насиловали. Если бы тебя насиловали, то девяносто девять процентов из ста, что тебя не оставили бы в живых. Здесь такие обычаи. Или ты сейчас была бы рядом с нами. Ты сама согласилась трахаться с ними. Добровольно.
- А что, у меня был выбор? – тяжело дыша спросила Вика.
- А ты пыталась его сделать? – тихо спросила Анжела.
Вика опустила голову.
- Пошла вон! – тихо сказала Анжела.
Та послушно поднялась на ноги и вышла. Следом за ней пинком вышвырнул в коридор испорченный стул. Как только дверь за Викой закрылась, Анжела бросилась в мои объятия и заплакала.
- Как он мог со мной так поступить? Как он мог мной откупиться? Как он мог продать меня? Почему? За что? – горячие слёзы катились из её глаз.
- Ублюдок, что ж тут скажешь. Успокойся, моя хорошая… Он достаточно наказан. - я подхватил её, посадил себе на руки и стал тихонько укачивать. Она обвила меня своими ногами, обняла мою голову и легла на неё щекой. Покачав её пару минут стал чувствовать, что всхлипывания прекращаются и девушка заметно тяжелеет. Засыпает.
- Засыпаешь? – тихо спросил я её. Она слегка вздрогнула и вместо ответа сильнее прижалась ко мне. Походив по комнате минут десять решил уложить её на кровать. Осторожно перехватил её за спину и придерживая голову потихоньку положил головой на подушку. Девушка не открывала глаза. Натянул на неё одеяло и закрыл жалюзи на окне. Снял трубку телефона и попросил срочно прислать горничную, убрать беспорядок. Пошёл в душевую, умылся холодной водой. В дверь постучали. Я прижал палец к губам и показал на вымазанный пол. Стараясь не шуметь женщина начала уборку. Через пять минут в комнате снова пахло свежестью. Женщина удалилась, получив от меня денежную купюру. Я заварил кофе, сел напротив девушки с кружкой в руках, удобно расположившись в кресле. Личико заплаканное. Бедная! Эта неделя самая кошмарная в её жизни. Ничего, завтра всё закончится. Завтра прилетает её отец. Самый родной человек в её жизни. Они помирятся и жизнь начнёт налаживаться. О себе я думал в последнюю очередь. Так я просидел до наступления темноты, думая о ней и представляя себе наше с ней будущее. Девушка сладко спала на широкой кровати. Её светлые волосы переливались в темноте. Лечь рядом? Разбужу. Она и так вымоталась. Взял стул, поставил возле кресла. Прилёг, вытянув ноги. Скосил глаза. В двух метрах от меня спал мой ангелочек, моё милое создание. От приятных воспоминаний, нахлынувших на меня, незаметно уснул.
Глава XXXIII
Моя первая встреча с отцом Анжелы была мягко говоря неудачная. С утра помчались в аэропорт. Валера настоял, что бы мы поехали всей группой. Ну всей, так всей. Не обсуждается. Самолёт прибыл без задержки. Анжелу трясло от волнения. Она тревожно смотрела на выход из терминала. Девушка выглядывала из-за широких плеч Павла, а я стоял сзади. Мне было безумно жаль стучащую зубами девушку.
- Тихо! Тихо, моя хорошая! Не волнуйся ты так! – прижал я трясущуюся девушку к себе. Погладил по голове, по спине. Та на мгновение затихла. В этот момент из терминала стали выходить первые пассажиры. Анжела замерла и затаила дыхание.
- Вот! Вот мой папа!!! – я только успел выпустить девушку из рук, как та, с визгом и криками – Папа! Папочка!!! – кинулась в объятия невысокого, крепкого мужичка в пиджаке. Я увидел радостный, удивлённый и вместе с тем настороженный взгляд Александра Сергеевича. Из его глаз потекли крупные слёзы. Мужика можно понять. По словам девушки, она уже давно не называла его папой. И не особо то часто с ним общалась. Вела себя с ним дерзко, грубо и по-хамски. А тут папочка! Отец, обалдевший от счастья, что его дочь жива и здорова, едва стоял на ногах. Обняв, он осыпал поцелуями её светлую головку, а та была готова задушить его в своих объятиях. Когда буря эмоций стихла, Александр Сергеевич подошёл к нам. В след за ними двинулись два крепких парня, озираясь по сторонам. Охранники. Вперёд вышел Валера и тихо сказал:
- Командир группы специального назначения Призрак, капитан третьего ранга Колмогоров! – и протянул руку. Тот протянул свою и крепко пожал её. Потом по очереди подошёл ко всем нам и с непрекращающимися словами благодарности пожал руку каждому. Когда очередь дошла до Пашки, он совсем расцвёл, посмотрел на Анжелу, на Павла, потом неожиданно обнял его, похлопал по спине.
- Спасибо, сынок…
Я стоял последним, и её отец вовсе ограничился со мной коротким и сухим рукопожатием. Первая встреча не удалась.
Микроавтобус, который привёз нас, стоял в тени навеса на стоянке. Когда мы вышли, Александр Сергеевич ещё раз поблагодарил нас, сказал, что встретимся уже в отеле и махнул кому-то рукой. Со стоянки с места рванул чёрный микроавтобус и остановился перед ними. Отец с Анжелой сели в него. Два охранника залезли следом. Дверь захлопнулась. Автобус постоял ещё секунд двадцать, рванул с места, обдав нас солёным выхлопом дизельного двигателя и исчез за поворотом.
- Сильная картина! – сказал Лёха. – Папаша вне себя от счастья!
Мне было грустно. Сердце немного защемило в груди. Первый раз за неделю мы расстались с девушкой дальше, чем на 20 метров и дольше, чем на две минуты. У меня как будто забрали все силы, на душе стало тревожно. Ноги не слушались. Собрав всю волю в кулак я неуверенной походкой пошёл вслед за ребятами в автобус. Подошёл Мех, положил руку на плечо и будто читая мои мысли сказал:
- Профессор, не грусти, это нормально! Что ты хотел? Вы всю неделю неразлучно были вместе, а теперь её нет рядом и тебе кажется, что вокруг пустота. Погодь, это пройдёт!
- Не дрейфь, зам! - громко сказал Лёха, - Дай ей побыть с отцом! – и снова, будто читая мысли сказал, обращаясь уже ко всем, - Батя то наверняка подумал, что Пашка спаситель и избранник дочери! Облобызал парня! Вот удивится, когда узнает…
Тут Лёха получил увесистого пинка от стоящего сзади здоровенного Николая и замолчал.
- Ты б обошёлся без своих комментов? – и уже обращаясь ко мне добавил, - Никуда она от тебя не денется, Док! У вас у обоих на лбу написано, что вы созданы друг для друга! В отеле встретитесь!
Я потёр свой лоб, где по словам Николая было написано, что мы созданы друг для друга, сели в автобус и двинули в отель. Дорога до отеля заняла пару часов. Я положил руки на колени. На них впервые за прошедшую неделю никто не сидел. Меня никто не обнимал и не целовал, как мне казалось, уже целую вечность. С волнением и тревогой я ехал в отель, проматывая в голове тысячу плохих сценариев развития событий. Мне казалось, что я больше не увижу девушку. У меня не было её номера телефона, я не знал её адрес и она, в свою очередь, не могла знать моего номера и адреса. Не встреться мы с ней в отеле и всё. Придётся пробивать Свиридова. А вдруг он увезёт её в другой город? Вдруг зашифруется и я не смогу его найти? Да нет, найти я его в любом случае найду. А вдруг девушка сама не захочет больше меня видеть? Сейчас расскажет своему отцу про меня, скажет, что её избранник вовсе не тот красивый с мужественным лицом, широкоплечий, чернобровый молодой парень, а вооооон тот, который смуглый, морщинистый и старый. Который твой ровесник! Сердце снова лупило в груди как молот, отдавая каждым ударом куда-то в горло. Лицо горело. Я закрыл глаза и пытался успокоиться. Лишь услышал, как Пашка негромко спросил:
- Братва, дурацкий вопрос, аптечки нашей ни у кого нет?
Судя по молчанию, нашей аптечки ни у кого не было. Спрашивать аптечку у водителя было так же бесполезно, как просить у путника огнетушитель в пустыне. Да и нет там того, что нужно сейчас Павлу, чтобы сделать мне болтушку. Болтушкой мы называли всё, что нужно было пить. Болтушка это не было определением успокоительного. Болтушка это было всё. Голова раскалывается – болтушка. Недомогание – снова болтушка. Успокоительное – опять болтушка. Почему я её так назвал – не знаю. Если пользоваться точными медицинскими терминами, то пока выговоришь наименование лекарств, помощь может и вовсе не понадобиться. А тут всё просто. Сделай болтушку, башка трещит! И я готовлю чудодейственную микстуру. Док, сделай болтушку, я вчера печеньками отравился… И снова готовлю целебное снадобье.
Вскоре мы приехали в отель. Я крутил головой во все стороны, в надежде увидеть Анжелу или её отца. Скорее всего они были у себя в номере. Спрашивать не стал, поднялся к себе. Огляделся. Вещи Анжелы не тронуты. На столе стоит её сумочка. Значит, в номер заходила, ничего не взяла, даже сумочку оставила. Это внушило мне некую уверенность, что она не ушла. Сел на кровать и сжал голову руками. В голове слышался шум турбин самолёта. В ушах в такт ударов сердца я слышал шум прибоя шшш-шшш-шшш.
Казалось, голова сейчас не выдержит и лопнет. Сколько я так просидел не помню. Шум стихал. Я сбросил сандалии и повалился на кровать. Постель хранила запах девушки. Погладил рукой подушку. Закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Ритм сердца постепенно снижался. Сам не заметил, как уснул. Сквозь сон услышал бормотание, почувствовал, что я в номере не один. Проснулся. Повинуясь давним привычкам, виду, что проснулся, не подал, насторожился. Шёпотом говорили двое. Потом разговор стих и дверь тихонько щёлкнула. Ушли, - подумал я, но вдруг отчётливо услышал тихие шаги и на постель села Анжела. Её босоножки упали на пол, и девушка легла рядом со мной, крепко прижавшись к моей спине. Я ощутил её горячее дыхание на своей шее. Я полежал так ещё минуту и нарочно вздрогнул, делая вид, что просыпаюсь. Анжелка тут же потянула меня к себе переворачивая на спину и взобравшись на меня начала целовать моё лицо.
- Ты представляешь, - с жаром произнесла она, отрываясь от меня, - папа меня не узнаёт! Он поверить не может, что это я! Представляешь?! – и её поцелуи вновь осыпали моё лицо.
- Витя, он такой счастливый! Он хотел с тобой поговорить, познакомиться поближе! Говорит, в аэропорту как-то нехорошо всё получилось. Но ты так сладко спал, и я попросила тебя не будить. Он снял номер для нас выше этажом!
- А почему ты здесь, а не в том номере? – спросил я, оглядываясь и отмечая, что вещи девушки по-прежнему на месте.
- С чего это?! – её брови удивлённо взлетели вверх, - Я ему сказала, что живу здесь, с тобой, извинилась и отказалась. Он то думал, что мы с Павлом! Я так смеялась! Он никак не может поверить, что я изменилась! И всё это благодаря тебе!!! – наши губы слились. Мы снова лежали и целовались.
Немного успокоившись, она соскочила с кровати, подхватила сумочку и показала мне свой телефон.
- Теперь я снова с телефоном! И даже номер тот же! Я так испугалась, когда мы уехали без вас, представляешь? Подумала, что если мы разъедемся, то я тебя больше никогда не найду. Я ведь даже номер телефона у тебя не спросила, своего не дала. Адреса твоего не знаю! Не знаю, где твоя часть! Знаю только фамилию, имя, отчество, что ты из группы Призрак, но вряд ли бы мне кто-нибудь дал информацию про вас. Вы все такие секретные! Папа едва удержал меня, что б я не выскочила из автобуса на ходу! – она засмеялась своим переливчатым заразительным смехом. – Пообещал, что в отеле мы обязательно встретимся.
Я лишь тяжело вздохнул, и благоразумно не стал рассказывать ей про то, что я чуть было не умер от волнения и тоски по ней. Не сказал, что мои парни говорили мне тоже самое. Но наши чувства и мысли с Анжелой совпадали на столько, что иногда становилось страшно от таких совпадений. Анжела сказала:
- Я за тебя переживала! Думаю, мой сумасшедший капитан-лейтенант сейчас вообразит себе, что мы больше не увидимся и наделает глупостей! Развалит со своей компанией пол отеля! – девушка снова забралась на кровать, села возле меня, поджав ноги и положив свою руку туда, где у меня возвышался предательский бугорок. Короткое платьице открыло белоснежное бельё девушки. – Мы не расстанемся с тобой… никогда… слышишь?
Её глаза возбуждённо блестели. Губы налились алым. Щёки горели. Схватил за талию, перевалил через себя. Рука скользнула в мои брюки, а я уже стягивал с неё её намокшие от желания кружевные трусики. Меня самого трясло от возбуждения. Зубы стучали, тело бил крупный озноб. Торопливо вошёл в неё. Закусив губу, та застонала… Первые ощущения не передать. У девушки оказалась очень узкая промежность. Казалось, что она сжала мой член рукой, одетой в эластичную перчатку. Я сходил с ума от близости с ней. Чем сильнее становились мои толчки, тем сильнее её руки царапали мне спину. Девочка стала вскрикивать громче, а я достиг своего апогея. Бурно кончил, ещё несколько раз толкнул её и затих. Мы оба тяжело дышали. Девушка вздрагивала, слёзы текли по щекам. Что бы не раздавить хрупкое создание, весь процесс висел над ней на локтях. Теперь завалился на бок. Поцеловал её в солёную от слёз щёку.
- Я люблю тебя….
- И я люблю тебя… Очень… - сквозь всхлипывания прошептала девушка.
Глава XXXIV
Мы вылетали из отеля разными рейсами. У нас был спец борт, мы летели прямиком в наш город, а так как не планировалось возвращаться всемером, Анжеле пришлось лететь с отцом другим рейсом через столицу нашей Родины. Мы с Анжелой долго не могли расстаться в аэропорту, по очереди окликивали друг друга, что-то говорили, обнимались, прощались, снова возвращались. Мы своей группой улетали 4 июля первыми. Рейс Александра Сергеевича и Анжелы был на следующий день, 5 июля. Им на дорогу требовалось три дня, нам меньше суток. Получалось, мы расставались на четверо суток. Это было тяжёлым испытанием для нас обоих. Мы до последнего стояли в обнимку с Анжелой, пока вежливая девочка со стойки регистрации ласково не отстранила меня и настойчиво попросила пройти на посадку. Я уже давно сдал сумку в багаж. Пистолет болтался в кобуре под пиджаком. Было жарко, но это была минимальная необходимость, когда пистолет с собой. Я предъявил карточку, которую дал мне кэп. Девочка восхищённо блеснула глазами, кивнула и приложила карточку к рамке металлоискателя, приглашая меня пройти. Я прошёл. Девочка убрала руку с картой и передала её мне. Снова обожгла меня взглядом, чуть задержав карточку в руке. Но я был не здесь. Я не сводил глаз с заплаканной Анжелки. Помахав последний раз, я скрылся за дверями терминала. Долетели без приключений.
У меня оставалось четыре дня до приезда моей девушки. Остановившись перед дверями своей квартиры, открыл щиток, щёлкнул три автомата. Счётчик замигал красным огоньком. Открыл дверь квартиры. Меня обдал спёртый душный воздух. В комнате полумрак. Отсутствовал две недели. Кругом пыль. Швырнул сумку в сторону. Настежь открыл дверь балкона. Комната наполнилась свежим воздухом. В луче солнца крутилось миллиард пылинок. Посмотрел вокруг. Я не сильно заморачивался дизайном. На стенах безвкусные зелёные обои, пошарпанные и местами подранные котом. На полу старый, местами треснувший линолеум. Когда-то модный диван уже давно превратился в кровать и уже несколько лет не складывался. Сбоку на полу небольшой овальный коврик. Стол, компьютер, пару кресел, небольшой столик. На противоположной стене ковёр. Такой же безвкусный, как и всё остальное. В углу примостился угловой светлой отделки шкаф. Там полный кавардак. Вещи не раскладывал. Стирал, высыхали и я запихивал их туда. К чему мне это? Везде слой пыли. Окно помытое, но после дождей с наружи на нём оставались грязные пятна. На подоконнике два цветка. Точнее, два засохших куста герани. Это были единственные цветы, которые не ел мой кот. Те не выдержали засухи и стояли жёлтыми. Под подоконником двухлитровый тетрапак с водой. Полный. Полил герань в надежде на воскрешение. Скоро сюда приедет Анжела. Наконец то в этой квартире будет пахнуть девушкой, духами, мылом, помадой и ещё всякими мудрёными элементами косметики. Кухня была заставлена чуть не до потолка различной бытовой техникой. Простенький, дешёвый кухонный гарнитур вместил в себя хлебницу, большой на 4,5 литра термопот, большой кухонный комбайн и хлебопечку. Рядом примостилась этажерка с кастрюлями и газовая плита с электроподжигом и отсечкой газа. При входе стояла стиральная машинка огромных размеров, а над ней, на полке, стояла такая же огромная микроволновка. У стены простенький стол с четырьмя табуретками и завершал обстановку огромный, вместительный холодильник. Открыл окно на кухне. Заглянул в холодильник. Выудил оттуда пару пачек кошачьего корма, бросил на стол. Надо ещё за Малышом сходить к соседям. Те всегда меня выручали, когда у меня были командировки. Зашёл в ванну. Санузел был совмещён, но это было самое красивое место в моей квартире. Недавно сделал там ремонт. Точнее, сделал конечно не я. Нанимал специально обученного человека, который этим зарабатывал себе на хлеб. Открыл вентили с горячей и холодной водой. Зашумел наполняющийся водой бачок унитаза. Переоделся в домашнее и пошёл за котом. Соседи встретили с улыбками. Владимир и Ольга, так звали моих соседей, никогда не отказывали мне.
Ольга разошлась с бывшим мужем, разменяла квартиру и стала моей соседкой. Несколько лет назад у неё появился мужчина. Но бывший муж не захотел мириться с таким положением дел и стал угрожать бывшей жене расправой над Володей. Увидев свою добрую соседку всю в слезах, поинтересовался, чем я могу помочь. Ольга выложила мне все свои беды. Сговорились, что в следующий раз она выдаст меня за своего мужчину. Долго ждать не пришлось. Ночью раздался звонок в дверь. Я быстро оделся и юркнул к ней в квартиру. Володя забежал в мою. Ольга открыла дверь.
- Ну где там твой заморыш? – услышал я неприятный голос с приблатнённым говором.
- Володя! – позвала меня Ольга.
Её бывший оказался совершенно безмозглым и тупым идиотом. Будучи в два раза мельче меня, совершенно со мной не знакомым, зачем-то пафосно достал из кармана ножик и щёлкнул лезвием. Я машинально дёрнул Ольгу за спину, уводя её из зоны досягаемости лезвия, незамысловатым приёмом вывернул нож из руки бывшего, попутно порвав связки правой руки и тяжёлым ударом ноги оправил мужика в полёт. Тот потерял равновесие и со всей дури врезался в подъездные перила. Голова проскочила между двух стальных прутьев, содрав чуть не до костей кожу с висков и застряла. Двое его подельников оказались немного умнее своего незадачливого друга, не стали испытывать судьбу и бросились на утёк. Я сходил за нашатырным спиртом, поднёс ватку к носу бывшего мужа Ольги. Тот очнулся. Я присел перед ним на ступеньки.
- Ну как ты?
- Братуха, ты чо, в натуре! - заулыбался тот, скаля свои гнилые зубы - Мы же так просто, попугать хотели…
- Попугали?
- Братан, всё в ажуре! Претензий нет! Я хотел проверить, достойный ты человек или нет. Вижу, что достойный. – с нотками торжества, заискивания и восхищения в голосе произнёс тот.
- Ну и хорошо! – похлопав его по щеке, я поднялся.
- Ой, братка, а как же я? Голова не вылазиет.
- Ну ничего. Посидишь тут до утра. Подумаешь над своим поведением.
- Ну как до утра то?
- Ну давай я полицию вызову, они помогут.
- Братка, пойми, у меня мама больная, лекарство надо. Я в аптеку шёл. Ей уход нужен. Я один у неё. Менты загребут, ну ты чо, в натуре! – заголосил мужичок, сразу вспоминая свою маму.
- Уши не пролазят? – спросил я с участием в голосе.
- Никак, братуха… - помотал тот головой изображая на лице отчаянные страдания.
- Ну… Могу отрезать… - предложил я решение проблемы. - Хочешь? Или всё же полицию?
- Не-не… не надо резать! – сдался тот.
Я набрал 102. Ребята приехали быстро. Блатной браток орал как потерпевший. Нёс пургу про то, как я отметелил его, такого беззащитного и безобидного, верещал, что он, единственный заботливый сын, поздно ночью, шёл в аптеку за лекарством для своей любимой, тяжелобольной мамы. Полицейские были далеко не новичками и слышали подобный бред не одну сотню раз. Достать бедолагу им не удалось. Вызвали спасателей. Шоу продолжалось несколько часов и закончилось только под утро. Я напоил служивых кофе, поговорили за жизнь.
- Заявление писать будете? – спросил старший.
- Не, не буду. Зачем? У вас перо с его пальчиками есть. На статью хватит.
Старший кивнул головой. Парни пожали мне руку и пошли забирать освобождённого братка.
После этого случая Ольгин бывший исчез. Сама же Ольга как-то вечерком явилась ко мне в домашнем халате, долго стояла в прихожей, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь мне что-то сказать. Я терпеливо ждал, скрестив руки на груди. Девушка густо покраснела и стала расстёгивать пуговицы на халате, обнажая упругую грудь. Я подскочил к ней.
- Ольчик, ты чего?! – остановил я её, схватив за руки.
- Мне так не удобно… Мой Вовка скромный такой… Трусливый… Не может постоять за себя. А мне тебя и отблагодарить нечем…
Я стал застёгивать пуговицы на халате девушки.
- Оля, дорогая ты моя, махать кулаками не велика мудрость! Я ж тебе жизнью обязан! Ты забыла? Забыла?! А котик мой? Если б не ты? А? – я легонько поднял её подбородок и посмотрел в глаза. Она моргнула и две крупных слезинки покатились по щекам.
В тот вечер, когда со мной случилось несчастье, по чистой случайности не закрыл входную дверь. На моё счастье возвращавшаяся домой соседка обнаружила мою квартиру открытой и не побоялась зайти. Заглянула в комнату увидела меня лежащим на диване. Попыталась разбудить, но очень быстро поняла, что я без сознания. Отключился всего за пару минут до её прихода. Скорая приехала через десять минут. Именно эти короткие минуты и спасли мне жизнь. Ольга забрала моего кота к себе и заботилась о нём все три недели, пока я восстанавливал здоровье. Поливала цветы, убралась, оплатила квитанцию за квартиру. Несколько раз в неделю приезжала ко мне в госпиталь, зная, что такому здоровяку, как я столовской еды мало, привозила домашней еды. И тут вдруг решила, что она чем-то обязана мне?! Да я её бывших пачками должен гонять до конца своих дней!
Глава XXXV
Соседи долго гладили моего кота, прежде чем передали его мне. Тот не особо рвался ко мне, но и за них особо не держался. Ему было всё равно. Кто кормит, того и любит. Я поставил его на лапы возле входной двери, открыв её слегка подтолкнул упрямца в квартиру. Вывалил два пакета корма в чашку, набрал воды во вторую и задумчивый сел на кресло. Предстояла генеральная уборка. С чего начинать? Сверху. Ну вот и начал. Всё мероприятие заняло у меня всю вторую половину дня. Довольный своей работой полез под душ. Не вытираясь, нагишом прошлёпал по квартире, оставляя за собой мокрые следы босых ног, завалился на кровать, щёлкнул пультом. Старенькая плазма исправно показывала новости.
Три дня в ожидании Анжелы тянулись безумно долго. Как только я не пытался убить время. Что только не делал. Но минутная стрелка на настенных часах двигалась ооочень медленно. Но всё-таки время шло, и чем ближе приближалось 8 июля, тем сильнее становилось волнение. Самолёт прилетал очень рано. Можно сказать, ночью. Через два часа после полуночи я понял, что не сомкну глаз, оделся и пошёл в гараж за своей выдавшей виды вишнёвой девяносто девятой. Дорога из дома до гаража, плюс поездка до аэропорта заняла всего тридцать минут. Около трёх часов ночи я припарковался на стоянке и пошёл смотреть расписание самолётов. Рейс прибывал без опозданий. Ждать оставалось час. Бесцельно бродил по окрестностям убивая время. Наконец объявили, что самолёт, следующий нужным мне рейсом, совершил посадку. Я волновался как мальчишка. Нервно ходил взад-вперёд, заглядывал в терминал, силился разглядеть сквозь плотный забор автобус с пассажирами. Через час моего мучения из терминала стали выходить первые пассажиры. Прошло ещё десять долгих минут. Поток пассажиров увеличился, но среди них не было той, которую ждал. Наконец в толпе мелькнула белая головка, которая быстро пробиралась к выходу. Площадь огласил звук моего имени. Девушка увидела меня.
- Анжела!!! – крикнул я и кинулся к ней.
Наконец то мы встретились! Та едва не сбила меня с ног прыгнув со всего разбегу на шею. Вот она! Она! Я обнимал свою хрупкую девочку, целовал её всюду, куда мог дотянуться, вдыхал её потрясающий запах. Слёзы застилали мои глаза. К нам подошёл Александр Сергеевич и его два охранника. Те смотрели на меня с нескрываемой завистью. Освободив правую руку поздоровался с ним. Анжела и не собиралась меня отпускать, тихонько повизгивала и крепко обнимала за шею.
- Как долетели? – спросил я.
Тот махнул рукой.
- Долетели и слава Богу!
Видно было, что три дня перелётов дались ему не легко.
- Ты скучал по мне? – Анжела так и не слезала с моих рук.
- А ты?
Отец девушки кашлянул и засмеялся:
- А будто по вам не видно! Ну что, домой?
- Я на машине. – проговорил я из-под волос девушки.
- Хотел предложить подвести вас, за мной водитель приехал. – кивнул он головой на чёрный высокий внедорожник, за рулём которого сидел здоровенный амбал в солнцезащитных очках. При виде хозяина он вышел из машины, почтительно поздоровался и открыл огромную заднюю дверь. Два охранника взяли чемоданы, загрузили их в машину и встали так, что Александр Сергеевич оказался между ними. Вот клоуны.
- Ну ладно, отдохнём, отоспимся и встретимся, да? – он пощекотал дочку. Та наконец спрыгнула на землю.
- Пап, спасибо тебе! Прости, что я тебе столько волнений доставила.
- Да что ты, милая! С тобой всё хорошо, значит и у меня теперь всё будет хорошо! До встречи! Завтра созвонимся! – он поцеловал дочку в щёку, подал мне руку, чуть помедлив, притянул к себе и крепко обнял. – Спасибо тебе…
Он помахал нам из машины рукой и внедорожник исчез за поворотом. Анжелка тут же кинулась ко мне.
- Родной мой, любимый… - приговаривала она, целуя меня.
Народ часто оглядывался и смотрел на нас. Видимо, никто ничего не мог понять на наш счёт. Молодая красивая девочка целуется с мужиком в годах. А второго такого же, в сопровождении двух амбалов только что проводила. Жизнь сложная штука.
Мне стало немного неловко, когда мы подошли к моей машине. Я растеряно крутил в руках ключи. Анжела перехватила мой взгляд и догадалась о причинах моего волнения.
- Мы потом новую купим, - сказала она, - а пока на этой поездим, не баре… - и смело нажала на кнопку багажника. У Анжелы было всего две небольших сумки.
- А где остальное? – поинтересовался я. Девушка загадочно улыбнулась.
- Сегодня днём доставят. Я не знала твоего адреса и дала свой. Съездим?
- Конечно!
Я снова привлёк её к себе. Не мог поверить, что мы дома, что вокруг нет песка, что за барханом не прячется араб, что есть вода и еда. А больше всего не верилось, что девушка была здесь, рядом со мной.
- Ты со мной… - прошептал я, закрыв глаза, опуская ладонь на её попку и прижимая к себе.
- А по-другому и быть не могло… - прошептала она мне, прижимаясь губами к моим губам. Её маленькие ладошки гладили мою спину.
Через полчаса мы подъезжали к моему дому. Было ещё темно. Рассвет только вступал в свои права. По началу я не хотел ставить машину в гараж, но Анжела предложила поставить, а потом уже идти домой. Это было логично. Мест возле дома не было, а бросать машину поперёк других машин, означало, что скоро народ поедет на работу и девяносто девятая будет всем мешать. Через двадцать минут мы стояли у порога моей квартиры. Анжела немного волновалась, но видя моё волнение, успокаивала гладя по руке. Наконец я совладал с замком и распахнул дверь. Из темноты на нас смотрели два сверкающих глаза моего кота.
- Какой котик! – бросилась в тёмный коридор Анжела, подхватывая моего красавца на руки. – Ты про него не рассказывал! Как зовут?
- Малыш! – ответил я, включая свет в коридоре.
Девушка засмеялась.
- Малыш?! Ну ничего себе малыш! Да в нём весу… - она покачала его на руках, продолжая смеяться. Кот уже намеревался уснуть на руках новой хозяйки.
- Проходи… - пригласил я девушку, немного подрагивая от волнения и включил свет в комнате.
Анжела зашла и остановилась, оглядывая моё жилище. Поставила кота на пол и прошла в центр комнаты. Осмотрелась. Чтобы не упасть, я облокотился об дверной косяк. Понимая, что она не в восторге, тихо спросил:
- Не нравится? Прости… - и хотел было уже предложить увезти её к себе домой, как она повернулась и сказала:
- Мне нравится…
У меня с души камень свалился. Девушка закрыла лицо ладонями.
- Что случилось, милая? – спросил я, опускаясь перед ней на колено.
Она отрицательно покачала головой и зарыдала в голос.
- Витюшенька, родной мой, всё закончилось, весь этот кошмар позади… - сквозь слёзы проговорила она, - Теперь мы вместе, и мы дома…
Когда девушка немного успокоилась, прошла на кухню.
- Позавтракаем? – вытирая слёзы и улыбаясь спросила она меня. Я глянул на часы.
- Пора бы…
Предложил девушке принять душ, пока готовлю завтрак. Та наотрез отказалась.
- Мне учиться надо! А то я кроме кофе ничего готовить не умею…
Откладывать завтрак в долгий ящик не стал. Кинул в сковородку кусочек масла, зажёг плиту. Нарезал дольками несколько пластиков варёной колбасы. Обжарил, перевернул и вбил пять яиц. Слегка посолил. Пластиковой лопаткой разделил яичницу на порции два плюс три. Анжела внимательно следила за моими действиями. Пока жарились яйца, нарезал батон, закинул в тостер, нажал кнопку. Дольки хлеба нырнули вниз. Закрыл крышкой сковородку, достал две кружки, налил почти полные кипятка с термопота, кинул по ложке растворимого кофе, помня, что Анжелка пьёт сладкий кофе, добавил ей и себе по паре ложечек сахара. Достал пару неглубоких тарелок. Открыл крышку сковородки, сделал сильный газ. Поставил кружки с ароматным кофе на стол. Размешал, добавил до верху молока, выключил газ, подхватил сковородку, ловким движением яичница съехала сначала в одну тарелку, потом в другую. Тостер щёлкнул, выбрасывая хлеб. Щипчиками положил четыре дымящихся кусочка хлеба на тарелочку. Выудил две вилки, два ножа из стола, положил вилку слева, нож справа. Схватил электроперечницу, выставил мелкий помол, чуть посыпал дымящуюся яичницу и отошёл от стола.
- Кушать подано!
У моей девочки глаза были огромными от восторга! Анжела завтракала с огромным аппетитом. Макала кусочек жареного батона в жидкий желток и со смаком отправляла в рот, запивая горячим, сладким кофе с молоком. Улыбка не сходила с её лица. Завтрак быстро исчез в наших желудках. Мы вымакали свои тарелки хлебом.
- Я должна этому научиться!!! – стукнула она своими ладошками по столу.
Смотрел на неё, такую детскую, непосредственную, простую девочку и от умиления ком подкатывал к горлу. Как же мне повезло! Не сойти бы с ума от навалившегося на меня счастья!
Убрал посуду со стола, сложил в раковину и собрался было помыть её, но Анжела подёргала меня за рукав:
- Давай я…
Отступил, пропуская её на своё место. Та открыла кран, настроила так, чтобы вода была не сильно горячей. Капнула на губку каплю жидкости для мыться посуды. Дело пошло на удивление быстро. Она не очень умело перемыла посуду и сияя от счастья показала мне язык. Мне оставалось только развести руками.
Девушка ушла в душ. Я сел в кресло, втянул воздух ноздрями и от удовольствия закрыл глаза. В комнате пахло девушкой. Наконец то. После семи лет одиночества испытывал невероятное счастье. Я больше не один. Рядом со мной действительно приятная, красивая, умная девочка, которая меня любит, которая не побежала к папе, а осталась со мной. Которая не кичилась своим положением и старалась не касаться разговоров про деньги. Посмотрим, что будет дальше.
Я уже начал дремать сидя в кресле, когда услышал, как щёлкнул замок в ванной. Из душа вышла Анжела в белом махровом халате до пола.
- Как хорошо!!! – произнесла она, – Ты уснул? Я долго, да? – подняла она глаза на часы, - Ого, целый час!!! Прости! – и схватив небольшую сумочку со стола уселась мне на колени поджав ноги. Я заметил, что она всегда садится ко мне на колени. Всегда. Разве что только в столовом зале отеля мы сидели на разных стульях. А всё остальное время… Между тем девушка выудила из сумочки огромную массажную расчёску, подала мне и сказала:
- Расчеши? Знаешь, я уже давно мечтала, что ты мне будешь волосы расчёсывать! – и повернулась ко мне спиной, спустив ноги на пол. Я совершенно не умел этого делать. В теории да, всё было ясно. А на практике? Волосы были слегка влажными. Я запустил массажку у затылка и потянул вниз. Девушка засмеялась, повернула ко мне своё личико.
- Надо от кончиков, вот так… - и взяв мою руку в свою ловко провела по кончикам волос. – Понял?
Я кивнул головой и начал расчёсывать её густые волосы с кончиков. Получилось. Через десять минут я закончил. Руки дрожали. Во рту пересохло. Девушка соскочила с колен и быстро прошагала в ванную комнату. Зеркало пока было только там. Надо будет повесить ещё пару зеркал туда, где ей будет удобно. Вернулась быстро. Улыбалась.
- Спасибо!!! – промурлыкала она, снова забираясь ко мне на колени и ловя мои губы для поцелуя. Какая же ласковая, с ума сойти! Я обхватил её руками и прижал к себе по плотнее. Та лишь удобнее устроилась у меня на коленях и выудила из сумочки маленькое зеркальце.
От девушки веяло свежестью. У неё был свой особенный запах тела. Я заметил это ещё там, в отеле. Подумал, что она мылась каким ни будь средством для тела, потому как на полочке стояло куча пузырьков с мудрёными названиями, но тут у неё с собой ничего не было. А у меня в ванной лежал только большой кусок зелёного хвойного мыла, да стоял самый дешёвый шампунь.
- Откуда запах клубники? Помада? – спросил я её. – Покажи?
Она хитро улыбнулась, кивнула головой, достала из сумочки небольшую круглую коробочку, открыла. Там находилась желеобразная масса красного цвета под цвет её губ. Именно оттуда пошёл приятный аромат клубники. Она разложила это всё на своих коленях и достала из маленькой коробочки золотистого цвета палочку с поролоновой шишечкой на конце. Макнула в клубнику и глядя в зеркальце ловко намазала губы. Цвет не изменился, но появился блеск, как будто она облизала губы. Не успел я подумать, о том, что хочется поцеловать её в губы, как она нежно прикоснулась ими к моим губам. Её язычок скользнул у меня между зубов. Это было невероятно приятно. Она оторвалась от меня, открыла глаза.
- Я влюбляюсь в тебя всё сильнее… - прошептала она, быстрым движением собрала все пузырьки со своих колен и сунула их в сумочку. Её губы вновь прикоснулись к моим. Сумочка упала на пол. Моя рука скользнула ей под халат. Под ним ничего не было. Девушка развернулась ко мне лицом. Голова закружилась. Остановиться мы уже не могли. Её молодое тело было потрясающим! Секс с ней был сказочным. Я бурно кончил. Анжела дёрнулась ещё несколько раз и затихла, лёжа на мне. Мы тяжело дышали. Я почувствовал, как размякшее мужское достоинство начинает выходить из неё. Анжела снова вздрогнула и закрыла глаза.
- Ой… - оторвалась от меня девушка и стремглав бросилась в ванну. Я испугался и ворвался в душевую почти следом за ней.
- Что случилось, Анжела?!
Та, сбросив халат уже нырнула под душ. Из-за занавески появилось её счастливое личико.
- Не скажу! – игриво сказала она, чмокнула меня в щёку и закрыла шторку.
Солнце уже встало и его лучи падали на постель. Я задёрнул плотные шторы. Нам нужно было поспать. Это была наша первая ночь, точнее уже день, когда мы по-человечески помылись, разделись и легли спать в одну постель вместе.
Глава XXXVI
Мы уже неделю как вернулись домой и по-прежнему не расставались ни на минуту. Анжела без разговоров въехала в мою холостяцкую берлогу и всего за несколько дней умудрилась превратить её в светлое и уютное гнёздышко. Не без моей помощи, конечно. Она успевала всё и везде. Как ни странно, ей всё нравилось и полностью утраивал такой образ жизни. За эту неделю в ней не произошло никаких перемен к худшему. Напротив, она стала ещё более внимательной, нежной и влюблённой. Порой казалось, что я в сказке. А может умер? А это та самая загробная жизнь? Всё то, о чём когда-то мечтать не смел, всё обрело реальность и стало осязаемым.
Александр Сергеевич позвонил неделю спустя, вечером. Встретится нам с ним до сих пор никак не удавалось. У него постоянно появлялись неотложные дела. А вечерами мы отдыхали после целого дня беготни. Анжела долго разговаривала с ним. Кивала, улыбалась, смеялась. В разговор не вслушивался, пытался отремонтировать дверь кухонного гарнитура, которая разболталась и перестала плотно закрываться. Анжела зашла на кухню, сияя как начищенный самовар.
- Папа завтра нас ждёт у себя в офисе. Прямо с утра, часам к десяти. Я сказала, мы обязательно будем!
- Ну что ж! - кивнул головой, улыбнулся. – Приедем!
Маршрутка довезла нас до офиса отца Анжелы. На своей машине ехать постеснялся. Вошли в прохладное помещение. Стол охранника пустовал. Мы беспрепятственно поднялись на второй этаж. Анжела показывала дорогу. Обитые черным кожзамом широкие двери с табличкой Приёмная говорили сами за себя.
- Заходи! - шепнула она мне, - Я в туалет. Руки помою...
Постояв несколько секунд провожая девушку взглядом, распахнул дверь. Передо мной открылось большое, светлое помещение с высоким потолком. Здесь преобладал цвет красного дерева. Лишь стулья вдоль стен были чёрными, с железными ножками. Чуть левее, за столом с огромным монитором сидела средних лет женщина, по всей видимости секретарша и что-то сосредоточенно печатала на клавиатуре. Наконец та соизволила поднять на меня глаза.
- Что Вы хотели?
- Я к Александру Сергеевичу.
- Вам назначено? Вы по какому вопросу? – оторвалась она от клавиатуры, перехватывая тонкую папку.
Я пожал плечами.
- По личному… - я ухмыльнулся.
- Александр Сергеевич сейчас занят, зайдите по позже.
Посмотрел на часы. 10.10. Если верить рассказам Анжелы, её отец пунктуальный человек. Если сказал, к десяти, значит к десяти. Я двинулся к двери.
- Мне на десять назначено!
- У него никто не записан, подождите! – завизжала секретарша так, будто я начал ломать двери кабинета. Ненормальная!
Со стула поднялся рослый, крепкий, лысый парень в зеркальных солнцезащитных очках, в чёрном пиджаке и белой рубашке с расстёгнутым воротом. Правой рукой крутил небольшие чётки. Он лениво, вразвалочку, подошёл ко мне жуя жвачку.
- Ну куда, бля?! – тихо, с приблатнённым говором произнёс тот и протянул руку, останавливая меня. Инстинкты сработали мгновенно. Правой рукой выбил вверх его протянутую ко мне правую руку. Чётки взлетели к потолку. В следующее мгновение присел на колено, придав своему телу ускорение вперёд и ладонью левой рукой зарядил ему прямиком в печень. Крепыш согнулся пополам и с грохотом переворачивая стулья улетел под стол. Там он и остался беспомощно сидеть, схватившись руками за правый бок и судорожно глотая воздух. Со слетевшими на кончик носа очками он походил на кота Базилио из сказки про Буратино. Краем глаза увидел мелькнувшую слева тень. Второй амбал сделал красивый замах левой ногой, пытаясь попасть мне в голову. Я чуть подался в противоположную от удара сторону, поставил блок и пока нога парня не опустилась, своей левой ударил его по икроножной мышце, начисто отсушив ему ногу. Тот по инерции хотел наступить на отключенную ногу, но потерял равновесие, уже падал лицом вперёд расставив руки в локтях, когда я, переступив его, подхватил под выставленный локоть правой руки со всей силы крутанул его. Парень юлой влетел в расставленные вдоль стены стулья и ломая их повалился на пол. Отломанные железные ножки взлетели к потолку. Секретарша орала как недорезанная.
- Помогите!!! Помогитеееееее!!!!!
В дверях появился худой мужичок в закатанной до локтей голубой рубахе с надписью на плече Сусурите, замахнулся резиновой дубинкой, но потом как-то резко замахал руками, пытаясь мне что-то сказать, но было поздно. Я перехватил его замах левой рукой, правой схватил за пряху брючного ремня и подобно фигуристу, делающего поддержку, на вытянутых руках перекинул его через себя. Парень взлетел над моей головой с диким ором. Его ноги, обутые в туфли, прочертили две чёрных грязных полосы на потолке и когда тот был в апогее своего полёта я отпустил ремень и с силой рванул его руку на себя, придав ему бешеное ускорение. Парень со всего маха рухнул задницей на стол секретарши, стол хрустнул, но выстоял. Собрав между своих ног всё, что стояло на столе, все бумаги, степлеры, календарь, и даже монитор парень с грохотом приземлится на пол и затих. Секретарша уже не звала на помощь. Она перешла на ультразвук, причиняя дикую боль моим ушам. Треснул ладонью по сломанному столу. Секретарша затихла. Оглянулся, в проходе стояла Анжела и качала головой. Сзади неё, улыбаясь во все тридцать два, Александр Сергеевич. Мне стало жарковато и я расстегнул пиджак.
- Круто… - он как ни в чём не бывало подошёл ко мне, подал руку, приобнял похлопав по спине. – Привет, дорогой мой, привет! Наконец то!
- Олег! - обратился он к здоровяку, который до сих пор лежал под столом, держась за правый бок, - Я тебя предупреждал, брось быковать! Не ровен час, нарвёшься.
Оборачиваясь ко мне представил:
- Это Олег, начальник моей охраны. – помолчав, добавил, - Теперь уже бывший.
Тот смотрел на своего боса не мигая глазами. Очки по-прежнему висели у него на самом кончике. Он уже не жевал жвачку, видимо, переваривал.
- Дима, ты там живой? – обратился он ко второму здоровяку, который уже встал на одно колено, пошатывался, но подняться не мог. Одной рукой упирался об стул, а локтем второй руки опирался об стол. - А это мой личный водитель. И тоже бывший. Больно?
Тот закивал головой.
- Дима, когда корона слетает всегда больно! Сегодня, дуболомы, у вас второй день рождения. Поздравляю вас!
Те непонимающе таращились на улыбающегося директора.
- Виктор Степанович, можно? – спросил он меня повернувшись. Я догадался о его намерениях, кивнул головой и развёл руки в стороны, как бы разрешая себя обыскать. Александр Сергеевич осторожно отодвинул правый борт моего пиджака. Не найдя искомого, отпустил и отодвинул левый борт. Там, в наплечной кобуре висел Стечкин.
- Дорогие мои! - продолжил он, отпуская мой пиджак, - Ваши маленькие, тупые мозги могли сегодня вылететь из ваших черепных коробок вместе со стеклопакетом наружу. Понимаете, или нет?
Я присел возле приходящего в себя начальника по имени Олег.
- Помочь?
- Папа, может ему скорую? – вмешалась Анжела.
Бывший начальник Сусурите уже начал двигать головой, глазами, и умоляюще закивал, глядя на Анжелу.
- Скорую? – с усмешкой вскинул брови отец девушки, - Заявление на увольнение мне на стол! А потом хоть скорая, хоть полиция, хоть газовая служба... Дима, - обращаясь ко второму быку сказал он, - Для тебя два пути: первый вслед за своим начальничком, за ворота. Второй – идёшь простым охранником на любую из моих баз с соответствующим окладом. О'кей? И ключи от служебной машины дай…
Тут застонал третий охранник. Я пробрался к нему через нагромождение разломанной мебели и подал руку. Тот боязливо вжался, но руку подал. Поставил его на ноги. Он как-то странно продолжал смотреть на меня.
- А я Вас помню! - вдруг сказал он в наступившей короткой тишине. Мы переглянулись. Я смотрел в лицо мужика, но никак не мог вспомнить его. – Вы тот самый лейтенант из ПДСС Призрак, который внучку нашего мичмана спас! Помните?
И я вспомнил его!
- Точно! - хлопнул я себя по лбу, – Ты тот самый старшина первой статьи, который девчонку на корабль унёс.
- Верно! – парень кивнул и улыбнулся.
Анжела смотрела на меня круглыми глазами.
- Что ещё я о тебе не знаю??? – она в растерянности развела руки.
- Да, зятёк, - усмехнулся Александр Сергеевич, расплываясь в широкой улыбке, - чего мы ещё не знаем?
При слове зятёк два амбала вперились в меня взглядом.
- Братишка, зовут тебя как? Я тогда даже имён ваших не спросил. Но ящик спирта я вам на коробку доставил. Получали?
Тот засмеялся, потёр голову:
Получали! Все пили. Как раз тот самый мичман дежурным остался на корабле, ну и добро на попойку дал. Меня Сергей зовут! - и мы крепко пожали друг другу руки.
Только сейчас мы вспомнили, что позади нас сидит притихшая секретарша. Под её стулом предательски блестела огромная лужа. Та сидела с каменным белым лицом и тряслась от пережитого шока.
- А ты чего трясёшься тут? Какого хера орала? У тебя тревожная кнопка где?
Та полезла в ящик и кое как совладав с руками достала небольшой брелок.
- Ну и что надо было делать по инструкции? Нажимать!
Та испугано и нервно закивала головой, судорожно нажимая на кнопку.
- Да не сейчас… дура… - отец Анжелки поднял глаза к потолку, безнадёжно махнул рукой и обращаясь к Сергею спросил:
- Ты где дежуришь?
- На входе.
- А сюда зачем прибежал?
Тот немного растерялся.
- Татьяна Владимировна на помощь звала.
Александр Сергеевич вздохнул, перевёл взгляд на меня. Я кивнул головой.
- Машину водить умеешь? – обратился он к Сергею.
- Конечно!
- Бухать любишь?
- Не особо… - смущённо произнёс мужичок.
- Женат?
- Да.
- Детей много?
- Сын только.
- Дуй домой, переодевайся, бери права и сюда. Зайдёшь ко мне. Дальше скажу, что делать. Эй! – обратился он к очухавшимся дуболомам, - А вы тут шмон пока наведите, дамочке помогите себя в порядок привести и как закончите оба вниз. Сегодня вы внизу дежурите. Всё ясно? А дальше посмотрим, что с вами делать. – обращаясь к нам с Анжелой с заговорщицким видом, махнул рукой, - А мы пошли пока по коньячку, а потом…
Будущий тесть отпер ключом дверь в свой кабинет, пропустил нас вперёд. Когда за ним закрылась дверь, он сказал:
- Как с такими работать? У меня совещание было. Сказал дуболомам, что б никого ко мне не пускали.
- Вы же не из кабинета пришли, с коридора! - удивился я.
- В том то и дело! Эти бараны даже не заметили, как я с коллегами вышел из кабинета и закрыл дверь на ключ!
Тут вмешалась Анжела. Ей стало жаль перепуганную секретаршу.
- Пап, я пойду Тане помогу…
Тот неопределённо пожал плечами, но потом утвердительно кивнул головой. Анжела по очереди быстро чмокнула нас с отцом в щёку и скрылась за дверью.
- Присаживайся! – показал он мне на стул, а сам полез в шкаф, из которого выудил бутылку коньяка с двумя буквами X.O. два пузатых бокала и небольшую тарелочку с нарезанными лимонами. Плеснул по чуть-чуть, подал мне бокал, посмотрел в окно, вздохнул и неожиданно сказал:
- Если хочешь знать моё мнение, то я категорически против этих ваших шуры-муры.
У меня перехватило дыхание. Замер с бокалом в руке. Мнение Анжелиного отца мне понятно. Я на его месте вряд ли остался бы доволен, выбери моя дочь-красавица себе в мужья моего ровесника. Любой здравый человек воспротивился бы такому выбору дочери. Я был всего на пять лет его моложе и по сути запросто мог являться Анжеле отцом. Поставил бокал на стол.
- И что теперь делать? – спросил внезапно охрипшим голосом, засовывая руки в карманы брюк.
- А ничего. Надо узаконить ваши отношения. Вот и всё.
Я вздохнул, опустил голову и двинулся на выход. Надо было придумать, как теперь обо всём рассказать девушке, чтобы не поссорить её с отцом. Сделав пару шагов к выходу, остановился. Смысл сказанных слов начал доходить до меня. Надо что? Узаконить отношения? Узаконить??? Я повернулся к нему. Тот улыбался широкой улыбкой. Я подхватил бокал, мы звонко ударили их боками и одновременно выпили.
- Ты мне дочь вернул! – говорил через десять минут уже захмелевший будущий тесть.
- Это был мой долг! Любой бы так поступил.
- Ты не понял, ты вернул мне дочь! Не в смысле спас, а вернул! Да я как услышал от неё это папа, папочка там, в аэропорту, чуть сознания не лишился! Она меня так с тринадцати лет не называла! А какая ласковая стала, заботливая, внимательная! Я до сих пор проснуться боюсь!
Мы снова стукнулись бокалами. Дверь открылась и вошла Анжела. Александр Сергеевич подскочил из-за стола и как-то по-стариковски сгорбившись посеменил к ней. Та крепко обняла его за шею, прижавшись щекой к его лицу. У того проступили слёзы. Он приподнял дочь и покрутил вокруг себя не переставая обнимать её и гладить по спине.
- Папка, не надо, спину надорвёшь…
Тот послушался, остановился, опустил дочь на пол, но продолжал обнимать её.
- Ну чего ты снова… - она дотянулась до салфеток, лежащих на столе и стала промакивать его без остановки капающие из глаз слёзы. – А то я сейчас тоже…
- Анжел, представляешь, - начал я на манер девушки, зажмурив один глаз - а твой папа категорически против наших шуры-муры.
Анжела весело засмеялась, оторвалась от отца, поцеловала меня и сказала:
- Этого быть не может! – нажала она указательным пальчиком на мой нос. – Кого вы пытаетесь обмануть, товарищ капитан-лейтенант?
Я посмотрел на Александра Сергеевича. Тот безнадёжно развёл руками. Видимо, за моей спиной папа с дочкой уже всё решили.
Наконец он немного успокоился и сел на место, не отрывая взгляда от дочери. Пустая бутылка коньяка перекочевала в мусорную корзину.
- Дочка, прости меня… - вдруг проговорил он, опуская голову, - и ты, зятёк, прости…
Мы переглянулись и уставились на него.
- Что случилось, папочка?! – Анжела присела перед ним на корточки.
Тот виновато посмотрел на меня.
- Виктор, я не удержался. Очень хотел на тебя посмотреть и дуболомов своих проучить. Прости? Совсем ребята с тормозов слетели. Дерзкие стали. Не люблю кадры менять, но придётся.
Я почесал голову. Ну вот чего неймётся? Чего меня проверять то? Для того, чтобы кого-то проучить, не обязательно цирк устраивать. Шепнул бы мне на ухо, я б поиграл с парнями. А так ребятки легко отделались. Ну да ладно. Мне было не трудно. Анжела ошарашенно смотрела то на отца, то на меня, ожидая моих действий. Девушка, зная мой вспыльчивый характер, заметно напряглась. Я засмеялся и покачал головой.
- Ну вы даёте…
В дверь постучали. Вошла секретарша. Она успела где-то переодеться и более-менее привела себя в порядок, но щёки до сих пор горели ярким румянцем.
- Александр Сергеевич, к вам Фёдоров Сергей, это охранник что у входа дежурил. – сверкнула она ненавидящим взглядом в мою сторону, - Говорит, Вы его вызывали.
- Пусть заходит!
В дверях показался тот самый Сергей, который час назад сделал солнышко в приёмной директора.
- Совсем другой вид! – отец девушки поднял большой палец вверх. – Присаживайся…
Мы с Анжелой отошли к окну, чтобы не маячить перед глазами. Я привлёк хрупкую девушку к себе и на ухо прошептал ей:
- Я люблю тебя…
Та резко развернулась и прижалась ко мне.
- Ты не сердишься на папу?
Я усмехнулся.
- Нет, конечно! У нас всю жизнь так. Нас всё время кто-то на прочность проверяет.
- Не сердись на него. Это я ему рассказала, кто ты и чем занимаешься. Не удержалась, похвасталась! У нас никогда небыло таких знакомых… - она задумалась, - Из силовых ведомств. Не сердишься, нет?
- Не сержусь… - снова прижал девушку к себе. – Люблю тебя!
- Я испугалась. Думала, ты сейчас… - девушка вспомнила мой допрос.
- Ааааа! Ты про это? Нет, милая, в гражданской жизни я обычный человек. А там, на заданиях, нельзя расслабляться, там каждая секунда на счету. Приходится действовать быстро. Порой, грубо. Забудь… - я поцеловал её в лобик. Сказать просто, но вряд ли она когда-нибудь забудет весь этот кошмар.
Между тем директор объяснил своему теперь уже новому водителю Сергею его обязанности, рассказал про денежные вознаграждения и кратко ввёл в курс дела. Сергей улыбался, кивал и было видно, что простому охраннику, отнюдь не Рембо, но проявившему мужество в минуту опасности, свалилась удача. Он вышел из кабинета.
- Александр Сергеевич, - обратился я к нему, - Вы там про кнопку секретарше говорили. А если б она её нажала? Меня бы поставили под стволы и спеленали.
- Ха! Я всё предусмотрел, затёк! У этой дуры, да, кстати, где она? - он щёлкнул селектором и попросил Татьяну зайти, - Так вот, у этой дуры брелок уже давно не работает. А на случай, если она вставит батарею я вот… - он потянул за провод, который был не подключён, - Блок отключил!
Открылась дверь. Вошла секретарша.
- Таня, брелок с тревожной кнопкой проверяешь?
- Конечно, Александр Сергеевич! Как положено, раз в неделю.
Я сразу понял, куда он клонит. Тот кивнул головой и попросил принести брелок ему. Взяв из рук секретарши небольшой пульт, похожий на брелок от автосигнализации без обратной связи, он открыл отсек с батареей, в котором, батареи не оказалось. Вместо неё там лежал сложенный вчетверо маленький клочок бумаги. Директор извлёк его и протянул ей.
- Читай!
Та развернула маленький кусочек бумаги и прочитала:
- Двадцать два, ноль четыре, две тысячи шестнадцать.
- А сегодня у нас какое? 10.07.2016 Вызов не работает уже два с половиной месяца. Как ты его проверяла?
- Александр Сергеевич… - начала было та, но тот оборвал её. Вежливым тоном тот отчеканил, как по нотам:
- Всё, Татьяна Владимировна, я устал закрывать глаза на все ваши промахи. Сегодняшний день поставил точку наших с Вами деловых отношениях. Я не понимаю, что Вас не устраивало? Сколько нужно было Вам платить, что бы Вы относились к своим обязанностям с благоразумным рвением?
Вся в слезах секретарша выбежала из кабинета. Сегодня тесть наточил шашку, подумал я. Рубит налево и на право!
За разговорами мы посидели минут десять. Отец девушки, наверно, в десятый раз посмотрел на часы и сказал:
-Пора!
Будущий тесть достал смартфон и набрал номер.
- Привет! Ты здесь уже? Заходи… Да-да, я у себя… Да, и мои…
Через пару секунд в дверь постучали. Вошла девушка. Светлые, короткие волосы, взгляд открытый, личико круглое. Не сказать, что красивая, но вполне себе приятной полноты молодая девушка лет тридцати. Будущий тесть как-то оробел, опустил голову.
- Оксана… - представил он девушку, взяв её за руку. – Это моя дочь Анжела, а это мой будущий зять Виктор.
Мы без труда догадались, кем эта девушка приходится отцу Анжелы.
- Папка, какой же ты молодец!!! – в голосе дочери слышались неподдельные нотки восхищения и радости.
Александр Сергеевич облегчённо вздохнул, когда дочь крепко обняла его. Я видел, какой огромный груз свалился с его плеч. Мы подошли к Оксане и по очереди протянули руки. Анжела долго не выпускала руку девушки. Это был хороший знак. Анжела осознала, что отец живой человек и тоже заслуживает счастья. В прошлом, эгоизм девочки не давал Александру Сергеевичу наладить личную жизнь. К великому счастью всё осталось позади.
Посидев с часок, засобирались домой.
- Очень, очень рад с тобой познакомиться! Дочь сделала правильный выбор! Зятёк!!! – повторял он мне раз за разом, то обнимая, то пожимая мне руку. – Мы обязательно отпразднуем наше знакомство в более достойном месте!
Наконец мы попрощались, оставив Александра Сергеевича с Оксаной и направились к выходу. В приёмной было убрано. Всё стояло на своих местах. Правда, мебели стало чуть меньше. Только два чёрных следа на потолке напоминали о том, что тут произошло полтора часа назад. Мы вышли в коридор, как вдруг позади себя услышали голос бывшей секретарши:
- Простите, Анжела Александровна, можно мне поговорить с вашим… - тут она запнулась, не зная, как меня назвать.
- Виктор, мой будущий муж. – улыбнулась она, кивнув головой.
- Ну да, да… С будущим… мужем, да…
Я подошёл к Татьяне. Та дождалась, пока Анжела дойдёт до лестницы, тихо сказала:
- Виктор, Вы наверняка имеете влияние на Александра Сергеевича, не могли бы Вы замолвить словечко за меня?
Я покачал головой.
- Татьяна Владимировна, правильно? – уточнил её имя, - Это ваши внутренние дела. Никакого отношения к ним я не имею, извините… - и собрался было уходить, как вдруг Татьяна остановила меня, схватив за локоть и тихо зашептала:
- У меня есть дочь… - я вопросительно посмотрел на неё. Та снизила голос и заговорщицким тоном продолжила, – Если вы поможете мне… Она у меня очень красивая и понятливая девочка…
Я выпучил глаза.
- Вы совсем рехнулись?! – наклонившись к ней прохрипел я.
У меня больше не было намерения выслушивать бред этой чокнутой бабы. Неужели место секретарши так дорого стоит, что ради должности можно так поступить с дочерью? Более чем странная женщина. Вырвал локоть, развернулся и пошёл догонять Анжелу.
- Вы подумайте, она у меня ещё девочка!
Я отрицательно покачал головой. Женщина точно рассудком повредилась.
Догнав Анжелу уже на выходе из офиса, рассказывать о разговоре не стал. Незачем её травмировать бреднями женщины, которая явно находилась не в себе. Обратил внимание на двух своих утрешних знакомцев. При виде дочки боса они разом подскочили. Мы коротко бросили дежурное до свидания и вышли на улицу.
- Давай до квартиры, где я жила, сходим. Я ещё кое какие вещи соберу, а потом поедем домой!
“Ну вот, - подумал я, - про свою квартиру сказала, где я жила, а мой дом называет своим!” Казалось, что мы знакомы с ней не три календарные недели, а несколько лет. Мы никогда не спорили, всегда уступали друг другу. Мне и в голову не приходила мысль начать пререкаться с ней, что-то доказывать или настаивать на чём-то. Всё выходило, само собой. Наши вкусы совпадали, мы ничем себя не обременяли, делить после всех переделок нам было нечего. Обнявшись, мы отправились в путь неторопливым прогулочным шагом.
Глава XXXVII
Мы подходили к дому Анжелы, как вдруг она посмотрела на подъезд, вздрогнула и сказала:
- Поклонник стоит…
У подъезда стоял парень лет двадцати-двадцати пяти. Чуть пухловат, с белым холёным личиком. Тёмные короткие волосы торчали ёжиком. В руках он держал букет цветов.
- Ну и что?
- Да жалко его, - произнесла Анжела, - беззлобный такой мальчишка. Всё меня погулять зовёт. На Вы со мной разговаривает, представляешь? – засмеялась девушка.
- Ну и какие проблемы? – я уловил вопросительный взгляд, - Да не! Не надо с ним гулять! Пригласи-ка ты его с нами погулять. Втроём!
Лицо Анжелы расцвело.
- Точно!
Мы подошли и остановились у подъезда. Анжела сделала шаг вперёд. Парень растерянно улыбался.
- Тебя как зовут?
- Ми… Ми… Миша… - заикаясь произнёс он, потом выпалил – Михаил Захаров!
Повернувшись ко мне Анжела тихонько спросила:
- Думаешь от том же, о чём и я?
- С нашим Мехом не сравнить – улыбнулся я.
- Вот и я о том же! – и повернувшись к своему воздыхателю сказала – Очень приятно, Михаил!
В этот момент наш новый знакомец робко выглянул из-за Анжелы и глядя на меня спросил:
- Дядя Саша, можно я вашу дочь на свидание приглашу?
На несколько секунд я потерял дар речи. А чему удивляться? Я был младше её отца, Александра Сергеевича, всего то на пять лет. Наверно ещё не раз люди будут вгонять Анжелку в неловкое положение вот такими подобными высказываниями.
- Нет, нельзя! – усмехаясь сказал я ему.
- Почему? – лицо Михаила смешно вытянулось.
- Потому что я не дядя Саша…
- А кто?
Тут пришла в себя Анжела.
- Миша, - начала она, - понимаешь, тут какое дело. Ты классный, красивый парень. Скажи, у тебя есть девушка, которую ты любишь? – она подошла совсем близко к парню, пристально посмотрела ему в глаза и взяла его руку в свою. Парень заметно напрягся.
- Есть. – ответил Миша, удивлённо глянув на свою руку, которую сжимала Анжела. Лицо его вытянулось, - Это Вы и я люблю Вас!
- А ты смог бы встречаться с другой девушкой? С девушкой, которую не любишь? – с этими словами она придала максимум выразительности своему взгляду, будто хотела мысленно внушить ему что-то.
- Нет, конечно! – с жаром воскликнул Анжелкин горе-воздыхатель.
- Ну вот и я люблю другого мужчину! И мы с ним скоро поженимся. Понимаешь? – она сжала его руку и отпустила. Повернулась ко мне, подошла и поднявшись на цыпочки обняла за шею и поцеловала. – Если хочешь, давай погуляем сегодня втроём.
Михаил несколько секунд помолчал, обдумывая предложение девушки. В его глазах читалось смятение и растерянность. Он вздохнул, посмотрел куда-то в небо, уверенно подошёл к Анжеле и подал ей букет.
- Вы очень изменились, Анжела!
Девушка вопросительно посмотрела на него.
- Вы стали… - он на секунду запнулся, - очень доброй! – с этими словами он улыбнулся и пошагал своей дорогой.
- Ну вот! – девушка вздохнула с облегчением.
- Как всё просто, а? – привлекая свою будущую жену к себе, засмеялся я.
Глава XXXVIII
Одна мысль, засевшая у меня в голове, не давала мне покоя. Нужно было наказать одного типа. А если быть конкретным, того самого кольщика из тату-салона, который изнасиловал Анжелку. Дела у него процветали и теперь требовалось спросить с него за прошлое. Вынашивать план мести я стал ещё там, на задании, когда лежал в душной палатке в полном блаженстве с мокрыми трусами. Девушка рассказала мне тогда про этот горький эпизод своей жизни. Планов было тьма. От банального избиения до медленной физической кастрации. Но всё же хотелось чего-то большего. Красивого и извращённого. И что бы он жил с этим и нам за это ничего не было. То, что он будет наказан в этом я не сомневался. А вот в какой форме… По части извращённых пыток предпочтение отдавалось Алексею. У того была сумасшедшая фантазия. Я мог легко убивать противника, выкручивая ему руки и ломая кости, не испытывая при этом никакой жалости. Николай тоже был начисто лишён сострадания к противнику. Мех мог так же издеваться над противником часами. А Паша мог привести в ужас любого врага, когда, улыбаясь втыкал в него нож. Что у тебя там внутри? Ааааа! Селезёночка! Валера был быстрым на этот счёт. Убивал коротко. Как бы между делом. А, это ты? Бабах. Труп. Но Лёха… Фантазия у него была будь здоров, и методы убийства сводились от нашпиговать задницу динамитом, до втыкать иглы пока не окочурится. Но что бы мой план сработал грамотно и красиво, требовалось посвятить в него наших. А что бы им рассказать, нужно было спросить разрешения у Анжелы. А что бы спросить разрешения, надо было поговорить с ней, а прошлое ворошить не хотелось. Вот такой круг. Может, просто пристрелить его? Две пули в колени, что б не уполз и одну в живот. Смерть медленная и мучительная. Но ещё раз повторюсь, нужно было сделать так, чтобы он жил с тяжёлым сердцем, осознавая всю тяжесть совершённого им преступления. Но всё же прежде я решил поговорить со своей девушкой. Как я помнил, она горела желанием дать ему между ног. Выбрав один из тихих и приятных вечеров, которые были в моей жизни теперь каждый день, я зашёл из далека.
- Анжел, не скучно?
- Нисколько!
- Крови не хочешь? – засмеявшись спросил я, потому как совершенно не знал, как начать разговор.
- Хочу! – вдруг неожиданно сказала Анжела, ставя чашку на стол. Я вытаращил глаза. – Очень хочу!!! – она запрыгнула ко мне на колени, положила свои руки мне на плечи и пристально стала смотреть в глаза. – Его Вольдемар зовут.
Как только услышал имя, сразу понял, что девочка имеет ввиду того самого насильника из тату-салона. И ещё понял, что она не забывает про него и не собирается оставить его в покое. Я прищурил глаз.
– Где его салон?
Девушка сказала адрес. Это было совсем не далеко от конторы её отца.
- Анжел, мне бы… - начал я, но девушка, читая мои мысли перебила меня.
- Можно с ребятами с нашими… Я могу сама им рассказать. Им можно. Это наши. Они поймут… - голос девушки слегка дрогнул.
Дело сделано. Согласие получено. Настала очередь проработки.
Как я и ожидал, парни легко согласились на аферу. Анжела не постеснялась и рассказала свою историю ребятам. Парни сидели хмурыми, пощёлкивая пальцами рук. Глаза горели ненавистью. Собравшись у Валеры, мы шумно галдели и наперебой выкладывали одну за одной идею мести. Ксюха лишь укоризненно качала головой. Ей ли не знать, что наш смех звучит отнюдь не весело и ничего хорошего не предвещает. Услышав такой смех, врагу лучше сразу застрелиться и не ждать, пока мы поможем. Смерть будет намного легче. Минуты тикали. План созрел. Роли расписаны. Распределив между собой все обязанности, мы разъехались по домам. Предстояла проработка объекта. Как всегда, Павел, Колян и Алексей взяли на себя наблюдение за Вольдемаром. Нужно было узнать, кто к нему ходит, как часто, установлено ли видеонаблюдение в салоне, сколько человек работает и так далее. Мы редко занимались глубокой проработкой. Чаще нас вводили в курс дела. Мы выбирали место и время. Ждали, подстраивались и делали своё дело. Но были случаи, когда нам всё же приходилось долго и упорно наблюдать за объектом, чтобы выполнить задание. В случае с Вольдемаром нам помогла сама Анжела. Та, недолго думая, потащила меня в своё модельное агентство, познакомила с двумя ей под стать кукольного вида девушками и объявила, что на них можно целиком положиться. Девушки оказались неробкого десятка со здоровым духом авантюризма. И дело пошло…
Глава XXXIX
Вольдемар появился возле салона около девяти часов утра. Припарковав свой чёрный БМВ почти у самого входа, как-то воровато оглянулся и направился к дверям. Долго крутил ключ, дёргал ручку. Наконец, замок поддался. Тело в круглых, зеркальных очках юркнуло в темноту салона. Через десять секунд появилась табличка ЗАКРЫТО. Алексей сидел в наушниках и щёлкал тумблерами на панели, переключая каналы. Тот имел для таких дел много разного оборудования, а так как был гениальным электронщиком, приколхозил туда кучу своих собственных примочек. Девушки, обученные им же, давно поставили прослушку во всех доступных местах. Благодаря им мы даже не засветились в салоне и его окрестностях. Только Павлу пришлось пару раз зайти в салон под видом клиента и осмотреть помещение своим намётанным взглядом. Вольдемар, как мы и ожидали, оказался очень падким на девушек модельной внешности и ради них, согласился закрыть салон на спец. обслуживание. Девушки приехали час спустя. Одна из девушек по имени Елена набрала номер Вольдемара. Через полминуты дверь в салон распахнулась. Показалось очень довольное лицо незадачливого кольщика. Девушки приняли самое очаровательное выражение лица и зашли во внутрь. Замок закрылся с внутренней стороны. Теперь второй девушке по имени Юлия предстояло открыть нам дверь. Алексей кивал головой, вслушиваясь в наушники. Всё шло хорошо. В проёме стеклянной двери мелькнула тень Юлии.
- Есть! – скидывая наушники сказал Алексей.
- Вперёд, ребята! – скомандовал я и мы по одному быстро зашли в салон. Заходя последним замкнул дверь, плотно задёрнул штору. В салоне царил полумрак. На стенах висели фотографии людей с безумными тату и такие же сумасшедшие картины. Стоял небольшой журнальный столик, куча журналов, низкий диван. Играла негромкая музыка. Алексей нырнул в первую дверь. Здесь было установлено несколько мониторов и незамысловатый пульт управления видеокамерами. Я вопросительно посмотрел на Павла.
- У него камеры только там установлены. - Пашка кивнул в полутёмное помещение дальше по коридору. – Здесь ни одной нет. - И он показал рукой на потолок. Я лишь покачал головой. Мы неслышно вошли в небольшую комнату, которая больше напоминала не тату салон, а комнату для садомазохистов. Здесь кругом висели плётки, маски, ещё куча сопутствующего хлама. Я посмотрел на Анжелу. Мертвенно бледное лицо выдавало волнение. Девушки Елена и Юля сидели к нам лицом на низком диване, на расстоянии вытянутой руки друг от друга, положив ногу на ногу так, что Вольдемар без труда мог разглядывать их белоснежное нижнее бельё под короткими юбочками. Во мне, как и тогда, там, среди песков, поднималась ярость. Девушки даже вида не подали, что у хозяина за спиной стоит шесть мужиков с суровыми лицами, настроенных отнюдь не дружелюбно. Дальше всё пошло по плану. Вольдемар стоял в позе хозяина вселенной, опёршись задницей на большой, тяжёлый стол, скрестив руки на груди. В прыжке через стол, ударом ноги в его пухлую спину я отправил парня в нокаут. Он, нелепо взмахнув руками и откинув голову назад, снарядом пронёсся в аккурат между девушек. Паша пнул большой музыкальный центр и тот крякнув, затих. Мы расселись на свободные места. Елена с Юлей подошли к Анжеле. Она что-то тихо сказала им и те, закивав головой снова сели на диван, присоединившись к Валерию и Николаю. Я присел на стол, Анжела встала рядом, Паша и Алексей сели на подлокотники кресла, а Мех невозмутимо достал ствол, загнал патрон в патронник и сел перед входом, положив оружие на колено. Валера посмотрел на часы, потом на меня.
- Щас, командир, ща очнётся... – заверил я его, но в эту же секунду подумал, не переборщил ли?
За диваном раздалась возня и кряхтение. Вольдемар приходил в себя. Не переборщил! Валера с Николаем и обе девушки сидели спиной к стонущему Вольдемару. Переглянувшись, мужики положили свои огромные руки за спины девушек. На всякий случай. Мало ли что хозяин может выкинуть. Девушки засмущались, разгадав ход парней. Им безумно льстило, что такие малознакомые и серьёзные парни ведут себя как настоящие джентльмены и защищают их. Вольдемар наконец поднялся на ноги и потирая шею спросил:
- А вы, собственно, кто?
Наконец я рассмотрел его. Это был мужик лет под сорок. Видимо когда-то он посещал спортзал. Фигура была не плохо сложена, широкая грудь, узкий таз, но мышцы висели плетьми, а круглый живот выдавался вперёд. Мы молчали. Хозяин заведения чуть хромая обошёл диван, удивлённо посмотрел на сидящих на нём парней чуть ли не в обнимку с его клиентками и снова спросил, но уже резче:
- Спрашиваю ещё раз, кто вы?
В этот момент он почти лицом к лицу столкнулся с Анжелой. Даже при тусклом свете ламп мы увидели, каким мертвенно бледным сделалось его лицо.
- Это… это Вы? – он несколько раз сощурил глаза, как будто плохо видит.
- Как долго я этого ждала... – прошептала Анжела, закусывая нижнюю губу и резко пнула его между ног. Вольдемар с воем оборотня, переходящим в фальцет согнулся пополам. Девушка схватила его за плечи и ударом колена по лицу отправила мастера кисти во второй нокаут. Он растянулся под ногами у парней, сидящих на подлокотниках кресла. Из темноты подал голос Мех:
- Анжела, легче?
- О! Да!!! – выдохнув сказала девушка.
Мы восхищённо смотрели на неё. Удар я ей поставил хорошо.
- Ну что? Вы пойдёте или с нами будете? – спросил Валера. – Вам бы лучше не смотреть на…
- Мы с вами! – за всех ответила Елена. – Заварили кашу вместе, вместе и расхлёбывать её будем.
Наверно я отстал от жизни. А может жил где-то не там. А может что-то пропустил… У меня в голове был свой собственный вид на жизнь: красивые девушки — это разбалованные куклы. Ничего не умеют, кроме денег ничего не надо. Первая ошибка — это Анжела. Вторая — это Елена с Юлей. Две молодые чуть за двадцать, красивые девчонки. Обе при деньгах, хорошая работа, спокойная жизнь и вдруг подписались под уголовную статью. Поначалу подумал, что девочки зажрались, стало скучно, захотели поиграть в плохих девчонок, но попав сюда, те ни разу не взвизгнули, ни разу ничего не спросили, в разговор не лезли, никаких лишних движений не делали, никаких понтов, никакого жеманства. Полное спокойствие. Такое чувство, что из спецуры девочки, а в агентстве так, под прикрытием работают.
Вольдемар снова очнулся. Поднялся на четвереньки. Постоял немного. Закашлялся и сблевал. Покачиваясь, встал. Лицо разбито в кашу. Ничего себе Анжела приложилась! Но девочке реально легко стало. Я видел её взгляд, когда мы только сюда пришли и вижу её сейчас. Спокойная. Взгляд холодный. Груз с души свалился. Ни слезинки в глазах.
- Ты понял, кто мы? – спокойно спросил Валера.
Хозяин закивал.
- Ну ты это, успокаивайся, Вольдемарчик! - по-дружески хлопнув парня по спине сказал я, протягивая ему салфетки, - На салфеточку, оботрись.
Руки у парня ходили ходуном. Предусмотрев такой расклад событий, приготовил болтушку. Бесцеремонно воткнув иголку ему в плечо ввёл содержимое. Я не церемонился и одним нажатием вкатил ему 5 мг жидкости. Тот вскрикнул, дёрнулся. Это больно, согласен. Но мне было до фонаря.
- Что Вы мне ввели?! – заистерил было парень, но как-то разом обмяк.
- Иди, дружок, умойся и мы поговорим.
Павел подвёл его к раковине. Открыв кран, Вольдемар несколько секунд смотрел на воду, потом осторожно стал мыть лицо. Нос оказался сломан.
- Док, вправишь?
- Угу… вправлю… - с радостью направился я было к нему с намерением, вставить, потом доломать его до конца, а потом снова вставить с максимально возможными страданиями, но Паша разгадал мои намерения и быстро передумал.
- Я сам, Док, сам! - остановил он меня.
Паша ловко вправил сломанный нос. Вольдемар даже не вскрикнул. Только слёзы в глазах навернулись и снова пошла кровь. Болтушка действовала. Через пару минут хозяин заведения уже сидел в нашем кругу на деревянной табуретке с дыркой по середине. Для чего эта дырка? Газы пускать? В старое время переносили их так, а сейчас для чего? Может, для утех каких?
- Итак, начнём. Вольдемар, ты ничего не хочешь нам сказать? – спросил я.
- Извините меня, барышня! - повернул он своё опухающее лицо к Анжеле, - Очень виноват перед Вами. Не знаю, что на меня тогда нашло. Если б знал, что Вы… того… я бы никогда! Правда, Богом клянусь! Никогда! Я… Поверьте… Никогда…
У Анжелы не дрогнул ни один мускул на лице. Лишь её маленькая ладошка сжимала мою и это выдавала её волнение.
- Ну, с наколками всё понятно, а вот скажи, свести можно? – Паша хитро прищурил глаз. – Так, чтобы без следа?
- Можно конечно!!! – залепетал кольщик, - Можно!!!
Догадавшись, куда мы клоним, тот бросился к шкафу, открыл дверцу. Пистолет Меха тут же взял его на прицел. Одно неосторожное движение и хозяин труп. Мех не промахнётся. А тут и Лёха достал ствол, бесшумно дёрнув затвор. Всё. Лёха конченный маньяк. Стреляет быстрее, чем думает и своего не упустит. Теперь точно без вариантов. Между тем, роняя на пол склянки, тот выудил белую жидкость и с ней в руке семенил к нам.
- Вот! Вот она! Даже шрама не будет! Обещаю!
- Ты готов приступить? Работать сможешь? – спросил его я.
- Да, конечно! Конечно!!!
- Руки вытяни…
- Что, простите? – не понял, или не расслышал он меня.
- Руки вытяни перед собой!
Он послушно поднял руки до уровня груди и растопырил пальцы. Слегка подрагивают, но это нормально.
Этого в наш план не входило, но получилось ещё лучше. Пашка головастый парень.
- Давай, приступай!
Вольдемар не торопливо приступил к подготовке.
- Тебя зовут то как? – внезапно спросил его Николай.
Тот вздрогнул.
- Вольдемар. То есть, Владимир! Вольдемар — это так, псевдоним. Знаете, звучит… Мама в детстве так звала.
Николай покивал головой. Сочетание Владимир-Вольдемар показалось мне знакомым. Я всё никак не мог вспомнить, где я такое слышал? От кого? Через несколько минут всё было готово к процедуре.
- Ребят… тут снимать надо всё… Вы можете… - начала было Анжела, но Владимир-Вольдемар в знак протеста замахал руками.
- Нет-нет, что Вы, барышня! Ничего снимать не надо! Чуть приспустите… штанишки… и всё! Тут вот ширмочка есть.
В прошлый раз тот заставил Анжелку снять даже трусики. Без вариантов. По-другому сделать тату никак нельзя. Естественно, что через пол часа разглядывания женских прелестей двадцатилетней, ухоженной девочки, от ощущения запаха, перевозбудишься и потеряешь контроль.
Хоть Вольдемар и создавал дружелюбный настрой, но из благоразумия я остался возле Анжелы, встав так, чтобы в случае форс-мажора я мог отправить мужика в глубокую отключку до того, как он нанесёт девушке маломальский вред. Та удобно устроилась на кушетке прямо передо мной и улыбнулась. Вольдемар что-то колдовал над её телом, натирал, протирал, одел очки, опустил лампу. Зажужжала машинка.
- Вам не больно, барышня? – раздался его голос.
- Нет, всё хорошо!
Помню, как мне набивали тату в отряде. Кошмар! У нашего художника из антисептика были только слюни. Сначала портак рисовали на кальке химическим карандашом. Потом обильно плевали на плечо и накладывали рисунок. Держишь его минутку, потом снимаешь. На плече картинка. Местами размазанная, но художник сам домысливал рисунок. Сама машинка была сделана местными умельцами из старой бритвенной машинки, которая работала от заводки, из стержня авторучки с обычной швейной иглой. А уж из чего делали чернила, я даже вспоминать боюсь! Пепел, тушь для рисования, молоко и ещё чёрт знает, что! Два часа мучений, потом заживало месяц. Двадцать лет держится! Пашке нашему повезло. У Валерки оказался самый отчётливый рисунок. Они пришли в настоящий салон и профессиональный кольщик без особого труда скопировал рисунок с Валеркиного плеча. Наколка у Пашки была мировая, всем нам на зависть. Создавалась иллюзия, что волк на его тату, следит за нами взглядом, а его раскрытая пасть, казалось, вот-вот сомкнётся. Парень хотел сделать наколку у кустаря, что бы не сильно отличалась от наших, но мы убедили его, что это всё мы делали по молодости и в наше время ещё небыло салонов. Между тем через пол часа работы художник провозгласил окончание работы. От скуки Валера с Николаем вели беседу с Юлей и Еленой.
- Сейчас, сейчас! - вытирая полотенцем поясницу девушки приговаривал он, - Сейчас…
Он снова просеменил в глубь комнаты, снова полез в шкаф, заставляя напрячься Меха и Лёху, снова что-то уронил, потом достал оттуда устройство, похожее на лампу. Включил и посвятил на пояс девушки. Потом опустил огромную линзу.
- Видите?
- Ничего не вижу.
Вольдемар посвятил на свою наколку, и она ярко выделилась на коже. Я сделал знак Лёхе. У него на руке, на кисти, была набита группа крови. В свете лампы она ярко высветилась. На поясе девушки, даже через большую линзу, не было видно ни пятнышка. Вольдемар снова протёр пояс девушки.
- Хорошая работа, хорошая! – закивал он головой.
- Ну, молодец! – с иронией сказал я и снова хлопнул его по спине. Парень заметно вжался.
Анжелка сияла. Наконец то она избавилась от этой похабщины.
- Наверно, не стоит тебе объяснять, что никуда ходить не надо. Ты же не глупый человек?
- Так не получится! – вдруг сказал Вольдемар.
Мы замерли.
- Чего ты там сказал? – Лёха двинулся к парню.
- Что слышал. Я это так не оставлю. Я вас всех запомнил. У меня такие связи, вам и не снилось…
- Док, это у него от болтушки крыша поехала? – Лёха недоуменно смотрел на Вольдемара.
- Не думаю…
- Ты это серьёзно? Ты вот сейчас это всё серьёзно?! – ещё мгновение, и Лёха сломает его.
- Я нажал тревожную кнопку. Скоро здесь будет полиция.
Лёха покачал головой. Никто к бедолаге не приедет. Естественно, в первую очередь Лихо отрубил все камеры, интернет и все тревожные кнопки.
- Эта… - он кивнул на выходящую из зала Анжелу, - Эта барышня из трусов сама выскочила, только я к ней прикоснулся. Текла вся. Кайф ловила от боли.
От этих слов у меня глаза на лоб вылезли. Хорошо, девчата ушли вперёд и не слышали этого разговора. Я повернулся к Алексею:
- Вы идите. Я его кончу и за вами выйду. Незачем вас в это впутывать. Один отвечу.
- Не, Док, так не пойдёт! У меня есть план Б. Только девочек надо спровадить!
Николай без лишних слов схватил Вольдемара своей огромной ручищей за шею и отправил его в дальний угол зала. Тот мешком улетел к дивану и затих.
- Что за план Б?
Вернулись девчата, озадаченные нашим отсутствием и грохотом.
- Ну вы там скоро?
Командир кивнул.
- Девушек я беру на себя. Лихо, план Б долго внедрять?
- Не думаю.
- Всё-всё, давайте, бегите! Мы тут на халяву наколочки себе поправим! – махнул я рукой Анжеле. Та кивнула, но не поверила. Поняла, что им надо уйти.
- У меня там всё нормуль, я с вами, девчата! – командир выскользнул за дверь, толкая перед собой девушек, и мы снова закрылись.
Лихо достал телефон, набрал номер и ушел в другую комнату. Он с кем-то разговаривал несколько минут. Когда вернулся показал нам большой палец:
- Сейчас всё будет, ждём.
Мы понятия не имели, чего мы ждём. Лёха молчал, был серьёзен и сосредоточен. А мы спрашивать не стали. Лихо трепаться не будет. Вольдемар уже сидел в глубоком кресле, закинув ногу на ногу, оглядывал нас, ухмылялся.
- Вы, упыри, понятия не имеете, с кем связались! Понятия не имеете…
- А чего это он борзометр то врубил? – шёпотом спросил Мех, который был не в курсе про кнопку.
- Кнопку тревожную нажал, вот и забурел. – ответил Николай. Мех понимающе кивнул головой.
- Ну-ну…
За окном раздалась полицейская сирена.
- Ааааа! Вот и наша родная полиция! Всё, ребятки, щемитесь… - с этими словами хозяин салона хлопнул себя по колену и начал подниматься с видом уставшего от бардака и всего этого бедлама человека. Николай тычком в плечо усадил его на место.
- Руки, громила…
В дверь постучали.
- Помогите!!! – внезапно заорал Вольдемар, снова поднимаясь с кресла, - Я здесь!!!
Николай тычком в живот заставил парня замолчать. В дверь снова постучали. У Лихо зазвонил телефон. Тот взял трубку.
- Понял… - коротко сказал он и решительно двинулся к двери. В салон зашли два молодых парня. Пожали руку Алексею. Подошли к нам.
- Андрей и Вадим. – представил он их нам. Я ещё не понял план Лихо, но что-то нехорошее шевельнулось внутри. Парни явно посещали спортзал, но качками небыли. Футболки плотно облегали их торс, на котором виднелся отличный рельеф.
- Это клиент? – спросил Андрей, кивая головой в сторону Вольдемара.
- Он самый.
- Мы приготовимся. Алёшенька, у нас просьба…
При слове Алёшенька меня бросило в жар, а через секунду мороз по шкуре прошёл. Я уставился на Лёху. Если бы кто-то назвал Лихо таким сладким тоном, да ещё в уменьшительно-ласкательной форме, то тот человек прожил бы в сознании ровно столько, сколько нужно было, что бы кулак Лёхи прилетел в лицо. Но Лихо улыбнулся и мягким голосом сказал:
- Всё, что угодно, парни!
- Мы лица закроем…
- Естественно! Это даже не обсуждается! Вы меня знаете.
Те кивнули.
- Мы пойдём, приготовимся. Пять минут, дорогой. – с этими словами Андрей одарил Лёху нежным взглядом, приобнял Вадима, и они удалились в тёмный зал.
Мы вросли столбами в пол.
- Я всё потом объясню… - ухмыляясь, остановил нас Лёха.
Паша сглотнул, едва сдерживаясь, что бы не заржать в голос:
- Ты уж постарайся…
Сказать, что я был в шоке, это ничего не сказать. Лёха водил дружбу с нужными людьми, быстро находил этих самых нужных людей, но где он умудрился выцепить двух педиков оставалось загадкой. Вольдемарчик уже отдышался и начал понимать, что помощь не придёт, а эти двое парней приехали сюда с намерениями явно не в шахматы с ним играть. Их лиц он не видел, потому как Николай всё время стоял между ним и теми парнями.
- Мужики… - начал он дрожащим голосом, - Мужики, вы чего? А? Мужики… У меня деньги есть… Много! Я всё отдам, мужики…
Вернулись парни. Я присвистнул от удивления. Натуральное садо-мазо. Оба одеты в зловещий, чёрный ластик. Только дырки для глаз, рта и члена. Агрегаты у парней были в аккуратных чёрных чехлах. Размеры впечатляли. Вольдемар заорал диким ором.
- Помочь? – усмехнулся я, обращаясь к парням в чёрном, с намерением угомонить хозяина.
- Прессануть его слегонца можно? – нараспев промурлыкал один из них.
- Как вам будет угодно.
- Тогда не надо! – его рот растянулся в зловещей улыбке, обнажая белейшие зубы. – Пол часа, о'кей?
Лихо кивнул, а я заглянул в зал. На высоком штативе стояла большая видеокамера. Яркие лампы из реквизита хозяина, расставленные по бокам, светили рассеянным светом на небольшую кушетку. У меня отвисла челюсть.
- Хочешь посмотреть? – спросил меня один из парней в маске, протягивая руку к лицу с намерением потрепать за щёку. – Можно даже поучаствовать!
Я отскочил, как ужаленный. Мои загоготали.
- Да идите вы… - я отмахнулся, едва сдерживаясь, чтобы не сломать протянутую ко мне руку и не всечь обладателю этого сладкого голоса. Парни-геи ловко подхватили извивающегося Вольдемара и потащили на кушетку. Николай задёрнул плотные шторы. Мы сели на диван и уставились на Лёху.
- Ладно, ладно… - отмахнулся он, - Иду я как-то ночером по бульвару Мартынова, вижу, у бара двух пареньков толпа отморозков метелит. Жёстко так метелит. Ну я и помог бедолагам. А потом вот! - показал он на зашторенный проём арки, куда уволокли Вольдемара, - Выяснилось.
- Приставали? – кашляя в кулак, с трудом сдерживая смех, спросил я.
- Нее! - пропустив колкость мимо ушей ответил Лёха, - Когда отморозки легли, парни честно рассказали, из-за чего, собственно, конфликт. Да они нормальные ребята! Живут в своём мире, никого не трогают.
- Ну, глядя на них я бы не подумал, что они из этих, то есть из тех. Думал, ты экзекуторов привёл.
- Поверь, для того ушлёпка было бы лучше, что бы они оказались экзекуторами!
- Не удивлён, что именно ты это придумал, но откуда знал, что он возбухнёт?
- Шутишь? Не знал. С самого начала хотел вам такой вариант предложить. Но тебе же надо поквитаться. Руки чешутся. Да и твоя так просто не успокоится. Ну а тут видишь, как вопрос встал? Жизнь или смерть. Убить слишком просто для него. – Лихо как-то странно на меня посмотрел, а Михаил чуть мотнул головой, - Позвонил на удачу, ребята на колёсах оказались.
Из зала раздались громкие, хриплые стоны, полные боли. Меня бросило в жар, когда попытался представить, что там делают с хозяином салона. Через несколько секунд стоны стали глуше. Похоже, ему завязали рот. Прошло двадцать пять минут. Глухие стоны перешли в бессвязное мычание. Вскоре всё затихло. Ещё через пару минут штора раздвинулась. На пороге стоял красный, взъерошенный Вольдемар. По лицу текли слёзы, а по подбородку кровавые, густые слюни. Кто-то из парней подтолкнул его. Тот прошёл мимо нас шаркающей походкой глубокого старика, упёрся в стену и остановился. Один из парней в маске вытянул руку и показал нам растопыренную ладонь.
- Пять минут, мальчики, и мы уходим!
Лёха кивнул головой. Вольдемар стоял у стены, прислонившись лбом к стенке и шумно дышал. Плечи дрожали. Пять минут гробового молчания длились долго. Из-за шторы послышалось:
- Мы выходим!
В эту же секунду Николай сделал широкий шаг в сторону и загородил своей огромной спиной Вольдемара, так, что б он не смог увидеть лиц парней.
- Выходите. – коротко бросил он.
Парни выскользнули из комнаты. На их лицах я не видел никаких эмоций. Обычное дело, обычная ситуация. Андрей что-то протянул Алексею, но тот махнул в мою сторону. В руках я разглядел флэшку.
- Ну вы ребята и психи! - усмехнувшись, протянул он мне CD карту, - Умеете человека сломать!
Они пожали нам руки и я, открыв замок входной двери, выпустил парней на улицу. Дело сделано. Вольдемар стоял в той же позе, упираясь лбом в стену.
- Мы не переборщили, братцы? – спросил я, почёсывая затылок. Чутка жаль его. Николай кивнул Алексею и тот шагнул в комнату, где была установлена аппаратура слежения, приглашая меня следом. Мех заметно напрягся. Я поймал себя на мысли, что чего-то не знаю, не догоняю. Что парни знают чуть больше, чем я.
- Не хотели тебе сразу показывать, ты бы его на месте тогда положил. – с этими словами Лихо сделал несколько кликов мышью и на мониторе пошло видео. Там хозяин салона Вольдемар, он же Владимир, трахал молодую девицу, пристёгнутую каким-то хитрым образом к кушетке. Саундтрек один в один напоминал немецкое порно. Лихо щёлкал мышкой. Вот ещё одна девица, только не привязанная. Кричит, просит отпустить. Везде одно и тоже.
– А теперь самое… - тут Лёха напрягся, жилы вздулись у него на шее. Он закрыл это видео и открыл другое. Там, совсем юная особа, девочка лет 13-14 была точно так же пристёгнута к кушетке, только саундтрек был другой. Девчонка кричала, молила отпустить её, плакала, но Вольдемар, ударив несколько раз кулаком по худой спине девочки, стал входить в неё. Визг стоял сумасшедший. Лихо снова щёлкнул мышью. Ещё видео. И ещё. И ещё… Девочки, кровь, мольбы о пощаде, стоны, крики.
- Такого видео с малолетками, на полчаса. А первый видос часа на полтора. – Лёха опустил глаза и положил мне свою руку на плечо. Мех похлопал меня по спине.
- Она есть? – хриплым, осипшим голосом спросил я.
- Не знаю. Мы такое смотреть не смогли, но судя по дате первого видео – да. Он, - тут Лихо запнулся, перевёл дыхание, - девчонку изнасиловал, когда ей 18 было, в 2011 году, значит, а первое видео датируется 2006 годом. Командир, диски изымем сейчас, аппаратуру грохнем. Дёрнется эта гнида – посадим. На воле поживёт ещё, а там его сразу кончат, без вариантов. Мы записочку передадим при необходимости.
- Давайте, мужики, приступайте… - едва шевеля губами отдал команду я, забыв, что мы не на войне.
Подошёл к Вольдемару. Схватив за ворот, рванул на себя. Оторванные пуговицы посыпались на пол. Глаза пустые. Взгляд остановился. Смотрит мне куда-то за спину.
- Слышишь меня, ублюдок? – с силой тряхнул его, - Слышишь?!
Кровавая пелена застилала глаза. Снова поднималась неуправляемая ярость, как тогда, в пустыне, когда Анжелка рассказывала, как арабы издевались над ней.
- Будешь ты жить с этим или нет – тебе решать. – правой рукой со всего размаху, со всей дури, со всей силы, какую смог вложить, отправил парня в глубокую отключку. Почувствовал, как хрустнув сломалась его челюсть. Выбитые зубы посыпались на пол. Кровь брызнула на его рисунки, висящие на стене. Вольдемар распластался на полу и затих. Я грохнулся в кресло, запрокинув голову на спинку. Руки мелко дрожали. Николай с Пашей не вмешивались и не сдерживали меня. Паша сделал шаг ко мне, но Николай знаком руки остановил его. Через секунду раздался грохот. Это парни ломали аппаратуру. Через пару минут Лёха вышел, держа в руке небольшую сумку. Мех появился следом, отряхивая пыльные руки.
- Ну всё, пошли!
Мы открыли дверь и вышли на улицу. Светило очень яркое солнце. На часах начало первого. Оглянувшись, посмотрел на дверь тату-салона. Табличка ЗАКРЫТО висела на своём месте. Ну и отлично. Алексей достал телефон, вынул из него сим-карту, сломал и бросил её в решётку ливнёвки. Попрощавшись, мы разъехались по домам. Сумку с дисками и записанную флэшку благоразумно забрал к себе Алексей. А я пошёл до конторы своего будущего тестя в надежде застать там Анжелку или позвонить ей оттуда.
Глава XL
Прогулка пешком развеяла моё пасмурное настроение, а ожидание встречи с Анжелой отогнало дурные мысли. В прохладном офисе за стойкой Сусурите сидел бывший начальник охраны. Увидев меня поднял руку в знак приветствия. Я кивнул головой, намереваясь проскочить мимо него, но он окликнул меня.
- Анжела Александровна просила Вас подождать её в кабинете. Они с отцом срочно отлучились по делам.
Я остановился, как вкопанный, повернулся к охраннику кивнул и хотел было спросить, давно ли они уехали, как меня чуть не сбил мужик лет сорока с дипломатиком в руке, который чуть не бегом влетел в помещение.
- Извините! – крикнул он мне, удаляясь.
Я махнул рукой. Сворачивая на лестницу, краем глаза увидел, как мужичок нажал кнопку вызова лифта и к нему быстро подошла черноволосая девушка лет пятнадцати. Она, по всей видимости, что-то спросила у него, тот утвердительно кивнул головой, расплылся в улыбке, и они вместе зашли в лифт. Забежал на второй этаж. В приёмной было пусто. Я дёрнул ручку кабинета. Заперто. Вышел в коридор. Оглянулся. Нет никого. Тишина. Вернулся обратно. Через пару минут в приёмную зашла секретарша. Я выпучил глаза. Вот так встреча! Это была Оксана! Та самая, с которой нас знакомил Александр Сергеевич!
- Виктор Степанович, здравствуйте! Проходите, я сейчас вам кабинет открою. Александр Сергеевич с дочерью отошёл не на долго. Будет с минуты на минуту. Кофе? Чай? – спросила она меня, открывая дверь. – Может чего по крепче?
- Кофе, пожалуйста, ложку сахара и немного молока.
Оксана кивнула и выскользнула из кабинета. Я сел в одно из удобных кресел, расставленных вдоль длинного стола. Через минуту, ловко маневрируя подносом, принесла кружечку ароматного кофе и маленькую бутылочку коньяка. Опережая мой вопрос про коньяк, выпалила:
- Это в кофе добавьте, очень вкусно! Саша всегда так делает! – глаза Оксаны светились торжеством.
- Можно просто Виктор! – протянул девушке руку. – Будем дружить семьями?
- Будем!!! – Оксана крепко пожала протянутую руку.
Через двадцать минут услышал за дверью радостный возглас Анжелы и голос Александра Сергеевича. Девушка ворвалась в кабинет и повисла у меня на шее. Спас меня как всегда будущий тесть.
- Доча, ну ты же уже большая, слезай! - прогудел он из приёмной своим низким голосом. В проёме двери я увидел, как он сгрёб маленькие руки Оксаны и нежно поцеловал их. – Привет, зятёк! А у нас всё без изменений!
- Стабильность признак спокойствия! – мы пожалит друг другу руки.
- Слышал я, как вы салон разнесли.
Я вытаращил глаза на Анжелу.
- Прости, я не удержалась, всё рассказала!
Хорошо, что моя девочка не видела продолжения…
- Ладно, ладно, правильно всё! Только и я мог бы помочь. У меня вон, чечены скучают. Могли бы по беспределу погромить там всё, пока вы с этим гадом разговариваете! Да что там такое?
В приёмной была какая-то непонятная возня, много голосов. Потом всё стихло. Чеченами Александр Сергеевич называл несколько своих парней из охраны, которым довелось повоевать в Чечне. Те откровенно скучали по беспределу и были не прочь повеселиться.
- Да ладно, нас и так там было много! Пойдём домой? – повернулся я к Анжеле.
- Пойдём! – откликнулась девушка.
- Я с вами пойду. Мне ещё в одно место надо заскочить.
Он набрал номер телефона своего водителя:
- Сергей, выхожу.
- Как он, Александр Сергеевич? – поинтересовался я у него. В ответ увидел поднятый вверх большой палец правой руки.
- Лучше и не пожелаешь!
Мы спускались по лестнице и уже собирались покинуть офис, как у стойки охраны увидели четверых полицейских с автоматами и одного в штатском. Двое из них двинулись в нашу сторону. То, что это по совершённому час назад нападению на салон, я сомневался. Они бы домой пришли, а не в контору к будущему тестю. Один из полицейских взял автомат на изготовку, а тот, что в штатском, подошёл ко мне.
- Виктор Степанович Воропаев?
- Он самый! – улыбнувшись ответил я.
- Мы вас задерживаем по подозрению в изнасиловании несовершеннолетней. – сказал он, доставая наручники и застёгивая их у меня на запястьях.
Я ожидал всего, что угодно, но изнасилование, да ещё и несовершеннолетней, это был перебор даже для меня. В голове мелькнула мысль уработать этих бравых молодчиков, а уж потом разбираться, кто прав, кто виноват. Был бы со мной хоть кто-нибудь из наших… Но рядом была Анжела и её отец. Подвергать их бессмысленному риску было ни к чему. Анжела смотрела на производящих арест полицейских огромными от удивления глазами.
- Господа, это какая-то ошибка! – вмешался Александр Сергеевич.
- В отделении выясним… - сухо бросил полицейский и меня сопроводили в полицейскую машину.
- Куда вы его увозите? – уже разозлившись крикнул Александр Сергеевич.
- В центральное!
Дверь УАЗика захлопнулась, машина тронулась, оставляя стоять в недоумении Анжелу с отцом.
- Пап, этого не может быть! Мы с ним ни на минуту не расставались. А сейчас он только что из салона…
Александр Сергеевич и не сомневался в этом. Будущий зять, по его мнению, был серьёзным человеком и до такой низости опуститься не мог.
Полицейские обходились со мной грубовато. Учитывая то, в чём меня обвиняли, это было нормально. Я бы на их месте завёл такого кадра в камеру и пресанул бы по полной. Обыскали, грубо толкнули в камеру. Хорошо ствола с собой небыло. Наручники не снимали. Руками старался не дёргать. Браслеты затянули крепко. Волнения не было. То, что это какая-то ошибка понятно. Кто за этим стоит – посмотрим. Как ни странно, следователь вызвал на допрос подозрительно быстро. Меня вывели из камеры и повели на второй этаж, завели в кабинет. Там сидел не молодой уже мужчина в штатском. Тот начал с места в карьер. Положил передо мной бумагу, ручку и велел писать чистосердечное.
- Гражданин начальник! - начал я на блатной манер, - Хотелось бы понять, в чём меня обвиняют и всё такое.
- Пиши, бля, мразь!!! – заорал следак с грохотом хлопнув ладонью по столу.
Во, псих! Я пожал плечами, взял ручку и написал крупным, корявым почерком: “Пошёл нахер!”
- Подпись нужна? - спросил я, ложа ручку поверх бумаги. Браслеты начинали натирать руки. А вот девочка моя несколько дней в таких провела, ужас! Бедненькая!
Следователь побагровел.
- Ну всё, сучёныш, тебе хана… Я тебя сейчас к таким зверопидорам подсажу, что у тебя завтра очко будет больше чем ведро!!! Увести!!! – заорал он. Дверь тут же распахнулась. Меня повели обратно в камеру.
- Чего он у вас такой нервный? – спросил я конвойного, начисто забыв, что для него я педофил.
- Иди, мразь… - резко толкнув меня в спину сквозь зубы процедил конвоир.
С начала балагана прошло, как мне казалось, часа четыре. Значит уже вечер. Полагаю, около восемнадцати часов. Хотелось в туалет.
- Уважаемый, - обратился я к молодому пареньку, сидящему за столом, - как бы в туалет сходить?
- В штаны… - огрызнулся тот.
Через несколько часов в коридоре началась непонятная суета. Спустился мой знакомый конвоир, отпер камеру. Каково же было моё удивление, когда он приказал вытянуть руки вперёд и отстегнул наручники.
- Куда меня? На расстрел? Или к зверопидорам в камеру? – засмеялся я, разминая руки, - В туалет бы сводил!
Тот лишь сверкнул недобрым взглядом, но остановился возле двери, из которой шёл характерный запах и кивнул головой. Через пару минут меня повели дальше. Дверь знакомая. К следователю. Неужто вчитался в моё чистосердечное признание? В кабинете на стульях сидели четыре мужика примерно моего возраста, имеющие сходство со мной. Над головой у каждого был номер от одного до пяти. Мне предложили присесть на свободный стул под номером два. Следователь вошёл с несколькими людьми. Понятые. Зачитал стандартный текст об ответственности и тому подобное. Потом пригласили войти, собственно, жертву изнасилования. Это была очень красивая, стройная девушка лет 14-16 на вид, черноволосая, чернобровая. Лицо заплаканное. Где-то я её уже видел. Но вспомнить не успел. В комнату ворвалась растрёпанная женщина с багровым лицом, которая что-то шипела и дёргала следователя за рукав. Она сразу вперилась в меня взглядом и заорала:
- Да вот же он!!!
Кровь в моих жилах похолодела. Это была та самая чокнутая секретарша моего будущего тестя, Татьяна Владимировна, которая предлагала мне свою дочь в качестве интимного развлечения в обмен на восстановление её в должности. И я вспомнил. Вспомнил ту черноволосую, симпатичную девочку! Теперь картина происходящего сложилась. Скорее всего меня караулили в офисе. Татьяна Владимировна на улице, а девочка внутри. Когда я вошёл, та отзвонилась дочери, но меня задержал охранник и тот парень с дипломатом в руке, вошедший вслед за мной, появился в холле первым. Девочка приняла его за меня, потому как ни разу меня в лицо не видела, подошла к нему у лифта и… Видимо, мужичок её трахнул, раз такой сыр-бор заварился.
- Вот он, Боренька, изверг, убить его мало! – заорала она, по-панибратски обращаясь к следователю.
- Танечка, успокойся, я его посажу… - заверил Боренька Танечку. Два полицейских встали между ней и следователем. Борис взял за руку растерявшуюся девушку и вывел на середину комнаты.
- Марина, посмотри внимательно на этих людей и скажи, узнаёшь ли ты кого ни будь из них и при каких обстоятельствах он стал тебе известен.
Девушка внимательно осмотрела нас всех по очереди, впрочем, не задерживаясь на мне, повернулась к Бореньке-следователю и сказала:
- Его здесь нет.
- Да как же нет?! – снова рванула в бой Танечка, - Это он, он!!! – и неожиданно кинулась ко мне. И что было ещё неожиданней, сидящий под цифрой три рядом со мной мужик резко поднялся, вставая между мной и разъярённой мегерой.
- Попрошу объяснить, что здесь происходит! Борис Павлович? – обратился он к следователю, - Что за цирк вы здесь устроили?!
- Товарищ полковник, я… я… виноват… - и следователь виновато попятился к своей Танечке, которая ничего не могла понять.
- Все свободны! – объявил полковник и вся толпа вышла из кабинета. Остался полковник, я, следователь Боренька, Татьяна Владимировна и её дочь Марина.
- Жду объяснений! – сказал он и сел на стул.
Бывшая секретарша вдохнула было для очередной словесной атаки, но Боренька остановил её жестом руки и опустив голову молчал как рыба.
- Виктор Степанович! - обратился следак ко мне, - Вам знакома эта девушка?
- С девушкой не знаком, но несколько часов назад видел её в конторе Свиридова. А вот с её мамой знаком.
- При каких обстоятельствах Вы познакомились с Татьяной Владимировной и где видели Марину?
Я не стал ничего скрывать и вывалил всю эту паскудную историю с секретаршей. Так же упомянул, что Марина уехала в лифте с мужчиной.
- Дочка, как же… Это же он! – не сдавалась по всей видимости, упоротая особа.
- Мама, нет! Это вообще не он! - закусив губы, покрасневшая девочка заплакала, - Мама, пойдём отсюда, пожалуйста! Мне так стыдно...
- Капитан, ты видео видел? Видел! Всё совпадает с тем, что тебе только что рассказал Виктор Степанович. Тебе предоставили все видеоматериалы. Как ты допрос вёл?
Краем глаза увидел. Как Боренька стал комкать исписанный лист бумаги. Скорее всего с моим чистосердечным признанием, написанным им же заранее.
- Ищи того, кто с девочкой в лифт зашёл! Виктора Степановича отпускай. Немедленно! Слышишь!? Я сказал, немедленно!!! – полковник смотрел на следователя не отрывая взгляда. – Я жду!
Боренька выписал пропуск. Дрожащими руками подал мне.
- И всё? – спросил полковник.
- Ах, да, от имени следственного комитета приношу свои извинения.
- Не найдёшь за три дня насильника, рапорт мне на стол положишь! Всё… - полковник встал и прошёл к выходу. – Пойдёмте! – пригласил он меня открывая дверь. Выйдя в коридор повернулся ко мне:
- Простите нас великодушно, товарищ капитан третьего ранга, заместитель командира спецгруппы Призрак. Ошибочка вышла. – он широко улыбнулся и протянул мне свою руку.
Я пожал её, усмехнулся:
- Вы меня в звании повысили, я ещё капитан-лейтенант!
- Да нет, ничуть! Поздравляю Вас с внеочередным званием! Мне приятно, что я первый говорю Вам эту новость. Зайдёте ко мне? Чайку попьём… - он заговорщицки подмигнул мне.
- Мне бы домой, мои с ума сходят!
- Саня уже в курсе, что Вас освободили. Я Вам свою машину дам, пойдёмте…
Услышав от полковника простецкое, панибратское Саня, я впал в ступор. Вот оно что! Теперь всё понятно! Всё ускорилось не без участия Александра Сергеевича! Ну, тесть!!! А так бы куковать мне здесь двое суток. И ещё не известно, как бы всё сложилось.
- Всё равно надо Анжелу предупредить! – не сдавался я.
Полковник засмеялся.
- Неужели Вы думаете, что он дочь оставит в неведение?
Моему удивлению не было предела. Зовут в гости, надо идти. Раз с моим будущим тестем на короткой ноге, то ему можно доверять. Коньячок был знатным. Душевная беседа тогда у меня случилась с полковником. С Александром Сергеевичем не закадычные друзья, но дружат уже пол жизни. Сам полковник успел повоевать в Афганистане, захватил Чеченскую, по ранению вернулся в отдел. В органах бардак. Руки связаны. По звонку садят, по звонку отпускают. Смотрит он на весь этот беспредел и ничего сделать не может. Даром что полковник…
Глава XLI
Не успел я привыкнуть к мирной, семейной жизни со своей молодой женой, как получил пакет из МО РФ. Мой рапорт о переводе уже лежал на столе генералов, но хода ему давать никто не спешил. Как нам объяснили, мы были очень востребованы. Вместе со мной рапорта подала вся наша группа. После перевода оставалось дослужить пару лет в каком-нибудь тихом месте и всё. Здравствуй счастливая пенсия в самом расцвете лет. В пакете как всегда стандартные строчки: явиться, прибыть, при себе иметь, доложить. Скрывать от Анжелы ничего не стал. Присел рядом с ней, положил большой конверт ей на колени. Мне даже говорить ничего не пришлось. Она повисла у меня на шее и её горячие слёзы закапали мне на плечо. Ей ли не знать, что за работа у нас была.
Прошло, а точнее, пролетело без малого пять месяцев с тех пор, как мы с Анжелой вместе. Ни одного косого взгляда, ни одного упрёка, ни одного скандала, ни одной претензии из её уст не прозвучало. Девушка вернулась в бизнес, который подарил ей отец. После её возвращения дела резко пошли в гору. Она стала другой и люди относились к ней совершенно по-другому. А я, по сути, болтался без дела, в ожидании очередного задания.
В назначенный день Анжела подвезла меня до военкомата на своей машине. Приехал первый. Мы долго не могли расстаться. Уже собралась вся наша группа и нетерпеливо поглядывала в нашу сторону, а мы всё обнимались и прощались, стоя возле машины.
- Моя хорошая… это не на долго… - гладя её по лицу своей шершавой рукой говорил я.
- Не смогу без тебя! – глотая слёзный ком шептала мне девушка. Наши руки расцепились, и я побежал к своим.
– Береги себя! Мы тебя любим!!! – прокричала она мне в след.
Остановился как вкопанный. Мы?! То есть, кто это мы? Судя по лицам моих парней они офигели не меньше меня. Я развернулся к Анжеле и неуверенным шагом направился к ней.
- Анжела, кто это мы? Ты… - тут я всё понял. Понял её загадочный порой вид, понял, что за бумажный талончик электронной очереди однажды мелькнул у неё в руке – Г-11, понял, почему Анжелка смотрит на детские вещи в магазинах. Я подбежал к ней:
- Ты… ты… у нас будет ребёнок?! – закричал я, не в силах совладать с эмоциями.
Девушка закивала головой и её белые волосы упали с плеч.
- Двое, мой родной, представляешь?! – прошептала девушка с трудом сдерживая слёзы, - Двое!!! У нас будет двое детей!
Позади меня заорала, заулюлюкала, засвистела толпа мужиков. Наши подбежали к нам, подхватили меня на руки и с криками: “Поздравляем, папаша!” - стали подбрасывать меня вверх. Напуганные прохожие сторонились нас, обходя нашу буйную компанию стороной. Наконец они опустили меня на землю.
- Анжела, почему ты молчала, родная моя? Когда? – целуя её руки шептал я.
Опустившись на колени, я зарылся лицом в её одежду. Анжелка расстегнула куртку и подняла блузку:
- Пятый месяц… С нашего первого раза…
- Родные мои… Теперь я самый счастливый человек на земле!!! - я осыпал поцелуями её совсем не заметный животик, где стучали два маленьких сердечка, - Я ваш папа!!!
- Я не знала, как тебе сказать… – девушка засмеялась и прижала мою голову к себе.
Она не знала, как сказать! Ну даёт! Да прям так и надо было сказать! Сразу! Чего ждала? Трудно понять женщин. Очень трудно. А мне и невдомёк, почему это у моей жены нет месячных.
Расставаться стало намного сложнее. Совсем не хотелось именно в этот момент оставлять свою жену. Хотелось подхватить её на руки и как маленькую носить по комнате, зацеловывая её лицо. Теперь и мои слёзы не унимались. Как ни странно, наш жёсткий Николай беззвучно плакал, закусив нижнюю губу. Пашка смахнул слёзы и помахав Анжеле первый зашёл в военкомат. Я застегнул куртку девушки.
- Мне пора, милая… береги себя! – губы и щёки девушки были солёные от слёз. Я помахал ей. Анжела села в машину и тихонько тронулась. Обернувшись, помахала мне последний раз, уехала. Я ещё не мог свыкнуться с мыслью, что совсем скоро стану папой. Голос командира вернул меня в реальность.
- Степаныч, пошли!
Я вздохнул и нырнул в придерживаемую Валерой дверь.
Глава XLII
После нашей, хотя и тёплой по местным меркам, ноябрьской погоды, мы снова оказались там, где всегда тепло и сухо. Ну, в аду тоже всегда сухо и тепло. Тем не менее. Находились мы в той же стране, из которой вернулись не так давно. Только теперь мы были с северной стороны. Арабский мир никак не хотел жить мирно. Военная база, на которую мы прибыли, была американской, оборудованной по последнему слову техники. Уж что что, а на военные нужды Америка денег не жалела. Огромная территория базы была огорожена высоким бетонным забором. Здесь всё было так, как должно быть на любой военной базе. Нормальные дома, нормальные постройки, нормальные туалеты, нормальная столовая. Здесь стояло много военной техники, а чуть дальше мы заметили вертолётную площадку. Было очень много военного люда. Нас поселили в одноэтажном домике, похожем на летний коттеджик. Своеобразная мини казарма, только на американский манер. По сравнению с нашей, российской – как дом отдыха в миниатюре. Мы были рады такому повороту событий. Говорить о том, что мы с американцами были врагами это глупость. Возможно в политике да. Но на этом поле боя мы были союзниками. Нам не раз приходилось сталкиваться с ними при выполнении подобных операций и по отношению к нам они были настроены очень дружелюбно, собственно так же, как и мы, по отношению к ним. Однажды нам довелось побухать с группой американских военных, отход которых пришлось прикрывать. Их группа выводила пилотов упавшего на вражеской территории вертолёта и вышла на засаду. Мы были ближе всех, так как имели то же самое задание – спасти выживших членов команды упавшего вертолёта. Через пару десятков минут приняли бой на себя. Силы были не равны. Я получил приказ увести преследователей в сторону. Опасная тактика. Но я выполнил приказ не раздумывая. Один из спасённых пилотов смотрел на меня огромными, круглыми от ужаса глазами, приговаривая: О, мой Бог! О, мой Бог!!! Для них это был приказ идти на верную гибель. Тогда я всё же получил пулю, но остался живой. Спас броник. Вот с этими самыми ребятами и выпивали. По утру мы обнаружили американских коммандос на пробежке. Мы же напротив, кое как оторвали головы от подушек. Голова раскалывалась! А им хоть бы что. Мировые ребята! Спасённые пилоты притащили нам несколько бутылок отличного вискаря на опохмел. Уайт Спенсер, так звали пилота, который испугался за меня, услышав такой странный приказ, долго тряс мне руку и восхищался нашим мужеством.
- Ты мой друг, русский Виктор! Друг все дни! Я тебя не забуду! – говорил он мне на ломанном русском. На груди Спенсера красовался Крест Военно-воздушных сил США.
Говорить о том, кто из нас круче было сложно. У всех была своя специализация. Безусловно, мы уступали им по части вооружения. У них были самые современные оружейные разработки, им предоставляли новейшее оружие. Потери личного состава американцев в военных операциях сводились к минимуму. Мы же в своей группе имели на вооружении старые АК-76 калибром 7,62 и старые добрые Стечкины. У Пашки имелась старенькая снайперская винтовка Драгунова. Наше преимущество заключалось в неприхотливости, отваге и русской смекалки. Нас мало волновала снабженческая сторона вопроса. Отсутствие туалетной бумаги или носовых платков не лишало нас боеспособности. А ещё нас было много. Россия страна большая. Тем не менее мы делали по сути одно дело и добивались успеха самыми разными способами.
Никуда и ничего не хотелось. Было только одно желание, поскорее попасть домой. От переполнявших меня чувств я даже не спросил, мальчики или девочки у нас будут? Лежал на койке и безучастно смотрел в окно. Мне безумно хотелось оказаться сейчас рядом с Анжелой. Всей своей душой, всем своим сердцем я был сейчас там, рядом с ней. В голове роем гудели мысли. Незаметно для себя задремал. Очнулся от того, что Михаил трясёт меня за плечо.
- Док, командир зовёт!
Нас ждал очередной брифинг. Очередное модное иностранное слово. Где мы, а где брифинг? Да вы на нас посмотрите! Что-что там для русских медведей? Как называется? Ааааа, брифинг! Понятно, инструктаж! Заходим с командиром в небольшую комнатку. Там жутко накурено. Сизый дым висит под потолком. Мы с командиром не курили. В горле запершило. И снова всё повторяется. Кто этот человек в тёмных очках? Он что-то говорит по-английски генералу. Рядом - военный переводчик. Мы всё понимаем и без переводчика. Тот коверкает смысл сказанного, пропускает слова. Идиот. Генерал тычет пальцами в карту. Это он делает для того, чтобы мы увидели его дорогущую сигару. Переводчик упорно и старательно переводит нам то, что говорит генерал и этот человек в тёмных очках, хотя я сказал ему, что в переводчике не нуждаемся. Но тот выполняет приказ. Мы достаём планшеты, делаем себе пометки, сверяем время. Задание получено. Вопросов нет. На самом деле нас инструктируют ещё дома. Здесь только вносят поправки, уточняют время и тешат своё самолюбие. А дома ждёт Анжелка. И уже не одна. Наверно, сидит сейчас за столом, поджав ноги под себя со стаканом апельсинового сока и задумчиво смотрит в окно. Как она без меня? Кот по кличке Малыш, огромный, ласковый котяра, помесь сиамского и сибирячка, тянет свои огромные лапы и просится на колени. Ветер, наверное, срывает последние сухие листья с деревьев. Вот-вот пойдёт снег. Если в июле она забеременела, то в марте рожать. Все четверо будем мартовские. Интересно, тесть в курсе? Мужику, как и мне, счастья подвалило под конец жизни! Дочка и две внучки. Или двое внуков? Не существенно. Валера тронул меня за плечо, возвращая меня в накуренную комнату. Вышли в коридор.
- Ты, походу, не с нами! – засмеялся он. Я лишь махнул рукой.
Времени на сборы было с избытком. Минуты шли очень медленно. Выдвигались как всегда вечером. Показалось странным, что на отдалении всего каких-то 50 километров от базы понадобилась наша группа, чтобы нейтрализовать несколько не крупных, даже по местным меркам, боевиков. Или даже не боевиков. Ну да ладно. Мы вопросов не задаём. Здесь пустыня была не такой пустынной. О, какая аллегория! Не пустынная пустыня. Если в прошлый раз мы устали от песков и изнывали от зноя, то здесь было не так жарко, накатано много дорог. По пути изредка попадались встречные машины, небольшие строения, то тут, то там виднелись огромные валуны. Через два часа неспешного пути мы притормозили возле трёх небольших, сложенных из камня, строений. За последний час пути не попалось ни одной живой души, что говорило о безлюдности этих мест. Едва высадились и выгрузили амуницию, как наш водила дал по газам и скрылся в облаке песка. По неподтверждённым разведданным именно в этом месте должны собраться трое руководителей неких небольших группировок, промышляющих разбоем в здешних местах и перетереть за жизнь. На кой ляд им приспичило собираться именно в этом богом забытом месте было не очень понятно. У них на лбу не написано, что они чьи-то руководители. Могли смело и открыто собраться в любом месте города, никого особо не опасаясь. Мы быстро пробежались вокруг, осмотрелись. По плану должны были устроить засаду и уничтожить группу командиров и всех, кто был с ними. По тем же разведданным здесь должны собраться не больше 10 человек. Верить таким данным было нельзя. Мы убеждались в этом каждый раз. Разведка всякий раз упорно недооценивала силы врага. Время Ч разведка точно не знала. В интервале. Плюс-минус. Весело. Мы с Мехом и Николай с Павлом ушли в дозор. Валера с Алексеем начали минировать строения и подходы к ним. Для этих целей Лёхе выдали целый рюкзак пластиковой взрывчатки и ещё кучу какого-то барахла, отчего у того капали слюни, и он раз двадцать по пути открывал и закрывал этот самый рюкзак, чем наводил на нас ужас. Нас совсем не радовала перспектива быть разобранными на атомы случайным взрывом посреди пустыни, ночью и радовать местную фауну праздничным фейерверком. Но Лихо, безусловно, был гуру в изготовлении и установке подобных устройств. Маньяк-взрывотехник. Он решил установить ловушки внутри строений, а подходы заминировал с дистанционным взрывателем. Смысл заключался в том, чтобы пустить всех живых внутрь кольца, а из него уже никого живыми не выпускать. Ребята работали быстро. Судя по тем же неподтверждённым разведданным, бандиты должны подойти с востока. Это было нам совсем не на руку. Встающее из-за горизонта нам в лоб солнце могло сильно усложнить наблюдение. Практически свести его к нулю. Устраивать наблюдение было негде. Два ближайших нагромождения валунов были бессовестно близко от места встречи, а другие два неприлично далеко. Выбрали первый вариант. Заняли западную сторону камней. Разделились на две группы. Николай остался со мной и Мехом, а Павел ушёл с Лёхой и Валерой к дальнему из нагромождения камней. Окопались как могли. Место было крайне неудобное. Ни спрятаться толком, ни залечь. А если надо будет сменить позицию, то оказываешься на простреливаемом участке. До рассвета оставалось несколько часов. Наушник в ухе щёлкнул. Я обомлел. Николай, внимательно осматривающий горизонт оторвался от бинокля и вперил в меня вопросительный взгляд.
- Док, связь с базой. – услышали мы голос командира. Я в недоумении повёл плечами. И что? Валера молчал. Я нажал тангету:
- И? Что не так-то?
- По открытому каналу, вот, что не так!
Мы снова переглянулись в недоумении.
- И что от нас хотят?
- Запрашивают обстановку.
- Ну так доложи…
В нашем эфире воцарилась тишина. У меня появилось нехорошее предчувствие. Прошло с полчаса. Через час рассвет. Я успокоился. Мех лежал в метре от меня. Николай осматривал горизонт. Два мальчишки это меня устраивало. Будем в войнушку играть. Мальчишки — это поддержка. Заскучать точно не дадут. Близнецы будут. Или двойняшки? В этих вопросах я был полный ноль. В чём разница? Я легонько подтолкнул Михаила, своего давнего друга детства.
- Мех, ты умеешь из дерева что ни будь мастерить?
- А если девчонки будут? – буркнул он мне в ответ.
Я поднялся на локте.
- Ты откуда знаешь, о чём я?
- У тебя улыбка дебильная с лица не сходит. Ты же не здесь! Ты уже вон, в войнушку со своими пацанами играешь!
Николай тихонько засмеялся.
- Ты говорил, детей не можешь иметь! – пробасил он, не отрывая взгляд от бинокля. – А тут сразу двое! Ну даёшь! Ну…!
Была правда в словах Николая. Я давно поставил на себе крест. Жениться больше не помышлял. О детях не мечтал. Думал, конечно, когда с Наташкой жили, что можно усыновить, удочерить, но о своих собственных даже не мечтал. И как так вышло? Десять лет небыло и вдруг с другой женщиной с первого же раза всё получилось! И жизнь как-то по-простому складывается. Без усилий. Хоть и разница в возрасте огромная, а живём душа в душу. Хотя… С первой женой всё хорошо было. Душа в душу жили. Да сами не заметили, как удалились друг от друга. Потом всё сложилось по чудовищному. Рухнул тот мир, в котором я жил, перевернулся. Рухнуло всё, что меня окружало, что я любил. От бессильной ярости и нестерпимого унижения сгорела душа в пепел. Ничего не осталось, только злоба, ненависть, недоверие и горечь. Я и к Анжелке поначалу с опаской относился. А как по-другому? Кошмарил её за те свинские выходки в отеле. Злобу свою вымещал. А потом эта девочка сломала меня. Меньше, чем за неделю. Приручила. Ну как такое было возможно, что именно она окажется в плену у тех самых арабов, которых нам надо было уничтожить? Вероятность этого ничтожна мала. Ещё меньше была вероятность того, что эта высокомерная девушка сменит свой характер с минуса на плюс, станет ласковой и верной подругой. И ещё меньше была вероятность того, что эта самая девушка родит мне пару малышей. Я не знал, как это всё разложить по полочкам. Жизнь изменилась слишком круто, чтобы всё это было правдой. Я не знал, как относиться к тому, что молодая девочка выбрала себе в мужья человека на двадцать лет её старше. Ни одна нормальная девушка не выйдет замуж за военного. Ни одна зрячая не посмотрит в мою сторону, потому как внешние данные у меня были, как бы это по мягче сказать, совсем не ахти. Ни одна не станет выходить замуж за мужчину, который ровесник её папы. А выйти молодой девочке замуж за старого военного с сомнительной внешностью это находилось за гранью разумного! Тем не менее это произошло. Я, старый, нищий по меркам Свиридовых военный, почти пенсионер, женился на молодой, перспективной, очень красивой, безумно привлекательной молодой девочке, которая, в добавок, теперь носит под сердцем двоих моих малышей и откровенно гордится своим выбором, то есть мной. Бред! Ещё напрягало то, что окружающие нас люди крутили пальцем у виска, при виде молодой девочки со стариком мужем. Я помню эти недоуменные взгляды её неисчислимых родственников и друзей, которые были приглашены на свадьбу. Видел, как они ухмыляются, разглядывая меня, когда Анжела знакомила нас. Девушка вида не показывала, но не заметить такое было невозможно! Казалось наоборот, она выставляла на показ кольцо на правой руке и всем своим видом старалась показать, что её муж не вон тот, со внешностью куклы Кена паренёк, а вот этот, в чёрном костюме большой мужик, больше похожий на гималайского медведя в пиджаке. Анжела всё обставляла так, будто мне не сорок три, а двадцать три. Я выглядел даже старше её отца, хотя по факту был моложе его на пять лет. И за всю жизнь нам наверняка ещё не раз придётся сталкиваться с непониманием людей из-за огромной разницы в возрасте. Вспомнил, как один воздыхатель назвал меня её папой. Ему, бедолаге, даже в голову не могло прийти, что я её избранник. А свадьба у нас знатная была. Гуляли три дня. До сих пор даже приблизительно не знаю, сколько мой тесть вложил денег в это торжество. Тот наотрез отказался от моих сбережений и сказал, что если он этого не сделает для своей любимой единственной дочери и такого зятя, то перестанет себя уважать. А если приплюсовать подарки, которые он нам сделал, то счёт уйдёт далеко за десятку лямов. Деньги ни я, ни Анжела не пересчитывали, не сидели и не тряслись, распечатывая коробки. Тихонько распаковали все подарки и расставили по местам. Подарок тестя был роскошный – серебристый Мерседес AMG S63 с чёрным кожаным салоном. Боюсь его как огня. Когда тесть протянул мне небольшую коробочку и пакет с документами, я и предположить не мог, что взял в руки подарок, на который не смог заработать даже если откладывал бы всю свою жизнь. К машине прилагались ключи от многоуровневого, тёплого гаража. После старенькой, видавшей виды девяносто девятой, Мерседес казался мне космическим кораблём. Анжела получила в подарок точно такой же автомобиль и гараж. Разница заключалась лишь в том, что салон девушки был обшит белой кожей. Гаражи были рядом. Тёплый бокс мог с лёгкостью поместить в себя обе наши машины, но тесть захотел раздельно. Отделку внутри он делать не стал. А по мне так и без отделки там было шикарно. Ездили в основном на машине жены. Я не привык к такой богатой роскоши и берёг машину вот таким своеобразным способом – не ездил на ней. В первую неделю пару раз выезжал на своём Мерседесе и сразу обратил внимание, как сильно изменилось восприятие окружающих меня людей. Паркуясь у торгового центра, перехватил взгляд шикарной девушки, шедшей с парнем об руку. Та проводила меня томным взглядом, обернулась раз, другой. Сажусь в машину и ловлю взгляд ещё одной милой девушки. Та сидит на месте пассажира в Тойоте. Закусила губу, поправила волосы. Снова взгляд, опустила голову, прощальный, обжигающий взгляд. Машина повернула. Снова паркую свой корабль. Ещё одна девушка замечает меня, отстёгивает автоматик, распуская свои шикарные волосы. Смотрит на меня не отводя глаз, поправляя волосы. Губы растягиваются в лучезарной улыбке, обнажая ряд ровных зубов. Опускает глаза. Лёгкий взмах головой. Волосы рассыпаются по плечам. Провожает глазами, бросая вслед обжигающий взгляд. В плотном потоке машин мужики делают равнодушный вид, не замечая меня, но моё натренированное боковое зрение ловит их завистливый взгляд. Девушки, их спутницы, в подавляющем большинстве разглядывают меня без стеснения, открыто. Часто улыбаются, ловя мой взгляд, опускают глаза. Рассказал своей жене о таких переменах в людях.
- Это нормально, милый, ты просто не привык ещё к этому. – улыбнулась, поцеловала, - Привыкай… Смотри на это проще.
Я был безмерно благодарен своему тестю за всё то, что он для нас сделал. Чем больше узнавал его, тем больше начинал уважать и любить его. Он никогда не кичился своим влиянием, деньгами, был для меня простым и доступным человеком. С самого первого дня тот выпытал у своей дочери, чем я занимаюсь, кто я такой и чем живу. Поэтому ещё в тот раз, при нашем первом близком знакомстве, после моей драки с его охранниками, он так уверенно открыл полы моего пиджака, будучи уверенным в том, что найдёт там искомое – пистолет. Так и произошло. Мы прониклись уважением друг к другу с первого же дня нашего знакомства. Тесть обладал хорошим чувством юмора и умел пошутить так, что бывало вводил меня в ступор. Подводя итог своей жизни мог с уверенностью сказать: встреча с Анжелой перевернула мой мир... Жизнь пошла своим размеренным ритмом. Я вернулся к нормальной жизни и начал жить заново, начисто стерев из памяти предательство первой жены и всё связанное с ней.
Безумно, безумно хотелось домой! Треклятые пески! Что сейчас делает Анжелка? Я посмотрел на часы, высчитывая разницу во времени.
- Да спит она сейчас… - сказал Николай, заметив, что я не свожу глаз с часов. Мех усмехнулся. Я тяжело вздохнул.
- Спят… - сказал я об Анжеле во множественном числе, подразумевая и своих ребятишек.
На душе было спокойно за них. Я знал, что сейчас они в полной безопасности, безмятежно спят у себя дома. Анжелкины серебристые волосы рассыпались по подушке. Интересно, я ей снюсь? Надеюсь, что не в кошмарах. Я часто поправлял её волосы, которые падали ей на лицо. Однажды проснулся от удушья. Оказалось, её волосы накрыли моё лицо и мне нечем стало дышать, такие густые они у неё были. Когда мы только начали жить с ней, я часто просыпался, поднимался на локте, гладил её волосы и подолгу смотрел в её безмятежное личико. Не мог поверить, что она рядом. Боялся проснуться, а её нет. Но каждое утро просыпаясь обнаруживал её рядом с собой. Было немного страшновато думать о том, что у меня вот так сразу появится двое детей. Понятия не имел, как с ними обращаться. С моими то граблями вместо рук! А кого мне хотелось, мальчика или девочку? Этот вопрос мучил меня с тех пор, как я обо всём узнал. После долгих раздумий остановился на том, что нужно обоих, девочку и мальчика. Тогда точно всё будет правильно. Интересно, так бывает? Бывает, что бы у женщины сразу рождались мальчик и девочка? Я толкнул Михаила.
- Слушай, Мех, а близняшки могут быть разнополыми?
- О! У нас прогресс! – засмеялся Мех, - Не сошёлся во мнении, кого бы тебе хотелось, а раз двое, решил обнаглеть и за раз девчонку и пацана? Ну ты хам!
Я вопросительно посмотрел на скалящегося Михаила, потому как на мой вопрос он не ответил.
- Ну? – толкнул я его в бок, - Может такое быть?
- Да не знаю я… Ты у нас профессор. - почесал каску Мех.
- Бывает! – отозвался Николай. – У моей сестры мальчик и девочка родились. Врачи сказали, это не редкость. Однояйцевые, кажется, разнополыми быть не могут.
- Как это? – вытаращил глаза на Николая Мех.
- Да откуда я знаю! Я сестре внутрь не заглядывал и свечку не держал! За что купил, за то продал! Как назвать хочешь?
- Ээээээ... – протянул я, понимая, что Николай повесил мне ещё одну не простую задачу. – Да я как-то не думал. Вот блин!
- Подумай! – прогудел Николай, самодовольно улыбаясь.
Задача усложнялась многочисленными если. Думать сейчас о выборе имени не небыло смысла. Такие решения надо принимать вместе с женой. До рождения ребятишек оставалось месяца четыре с небольшим. Ещё успеем придумать. А мечты снова унесли меня на несколько лет вперёд. Я держу на коленях двух девочек лет по пять, у обоих длинные волосы, как у Анжелы, такие же пушистые ресницы… Вздохнул. Слёзы навернулись на глаза. Домой! Скорее домой! Туда, где меня ждут три самых дорогих и любимых человечка!!! Щёлкнул наушник.
- Наблюдаем движение с западного направления!
Началось! А почему заходят нам в спину? Николай рывком перевалился в противоположную сторону, навёл бинокль.
- Подтверждаю. С запада.
Вот чёрт!!! Мы их в лоб ждём, а они со спины заходят! Или это не они, не те, кого мы тут поджидаем? Быстро поменяли позиции. Окапываться времени небыло, и мы прижались к камням.
- Пропускаем! Огонь не открывать! – скомандовал Первый.
Через пару минут военный грузовик пролетел мимо нас, обдав поднятым песком. Вторая группа во главе с командиром была дальше от дороги, чем мы. В кузове сидели вооружённые люди. Если грузовик полный, человек двадцать, не меньше. Скорее всего это не те, кто нам нужен. Но не тут-то было. Грузовик резко затормозил у заминированных домиков и с кузова начали выпрыгивать разношёрстные арабы, вооружённые чем попало. Двадцать два плюс с кабины выскочил водитель и их, видимо, старший. Двадцать четыре. А нас шестеро. Попробовать уложить всех прямо сейчас, пользуясь преимуществом внезапного нападения? А если следом идёт вторая группа бандюков? Они увидят кучу трупов, а ещё раньше могут услышать выстрелы и всё. Отвалят восвояси и концы в воду. А если не стрелять, вдруг придёт ещё один такой грузовичок? Тогда наши шансы выполнить задание, да что там, элементарно выжить, сводятся к нулю. Прятаться тут негде. Отступать некуда. Передислоцироваться, поменять позиции нет возможности. Два нагромождения камней в округе, да эти три сраные заминированные каменки, зачем-то построенные здесь. Мои опасения оправдались. Ещё один грузовик появился с запада. Тот ехал медленно. За ним ехал военный джип. Дальше никого. Между тем первая группа арабов отправила разведчиков в дома. А там мины. Всё.
- Приготовиться! – скомандовал Валера, который отчётливо видел, как в первый самый ближний к нам дом забежала парочка бандюков. Два взрыва прогремели почти одновременно. В воздух взметнулись тучи булыжников. Так как наша позиция была не та, как мы планировали, вся эта груда камней полетела в нас. Несколько камней очень больно ударили меня в голову и плечо левой руки. Каска зазвенела, но выдержала. Или это голова звенит? Наши позиции были открыты.
- Огонь!!! – заорал в наушник Валера.
Я выглянул из-за камня и в оседающем песке отчётливо увидел фигуры мечущихся людей. Нажал на спуск. Николай сел на колено и из-под меня стрелял короткими очередями. Автомат Меха молчал. Я обернулся и увидел, что мой друг детства лежит на камне без каски, кровь капает у него из разбитой булыжником огромной раны на голове, впитываясь в песок.
- Меха убило! – заорал я, нажав тангету.
Арабы быстро приходили в себя. Укрывшись за грузовиком начали вести ответный огонь.
- Меняю позицию! – крикнул мне Николай и прыжком очутился справа от камня.
- Давай гранатой!
Через две секунды граната полетела в сторону грузовика. Я не переставая стрелял короткими очередями, стараясь не давать арабам высунуться и дать возможность Кольке кинуть ещё парочку гранат. Взрыв. Следом летели ещё две гранаты. Ещё два взрыва. Грузовик рванул, подлетел в воздух и объятый пламенем рухнул на землю, похоронив под собой бандюков.
- Чисто! – крикнул Николай.
- Чисто! – подтвердил я.
Обошёл камень и метнулся к Михаилу. Поднял его разбитую голову. Голубые глаза моего друга детства были широко открыты и смотрели мимо меня. Сердце сжалось так, что нечем стало дышать.
- Миха, твою ж мать, Миха… - проскулил я. Сглотнув комок, закрыл глаза своему другу и присоединился к Николаю. Теперь нам было видно наших парней. Арабы из второго грузовика вели плотный огонь. Вести прицельную стрельбу не представлялось возможным. Наши парни были на линии огня. Мы с Николаем не задумываясь бросились к ним на выручку, но сделав несколько шагов увидели, как позади наших парней взлетела туча песка, и лишь секунду спустя до нас донёсся взрыв. Мы с Николаем похолодели. Было отчётливо видно, как вместе с песком и камнями в воздух взлетели тела наших друзей. Стрельба стихла. В этот момент позади рвануло так, что нас с Николаем кинуло на камни. И снова с неба на наши головы полетели булыжники. Видимо, у Алексея в последний момент сработал детонатор, настроенный на размыкание.
- Первый, ответь… Лихо… - ещё на что-то надеясь попытался вызвать ребят, приходя в себя и сплёвывая кровавый песок, но в эфире была тишина. Николай сильно разбил лицо о камень, на который нас швырнуло взрывной волной. Он сидел на песке, зажав ладонями лицо. Кровь струями стекала на грудь. Группа бандюков двинулась в нашу сторону. То по-пластунски, то перебежками неумолимо приближались к нам. Я сорвал две гранаты из трёх, висящих у меня на поясе и передал Николаю. Группа бородачей приближалась быстро, остальные вели огонь по камню, за которым мы, отступив, прятались, не давая нам высунуться. Я заглянул в разгрузку. Там оставалось два рожка. Почти пустой магазин в автомате. Пистолет и две обоймы к нему. Граната на поясе. Не густо. Но повоюем. К нам подбираются с дюжину арабов. Остальные человек пять совсем далеко. Шанс есть. От осознания того, что из группы остались только мы с Николаем, жгло в груди. Я вынул наушник и бросил его в песок.
- Товарищ капитан третьего ранга, для меня было честью служить с вами! – прошамкал мой друг. Судя по всему, ему выбило все зубы и порвало губы. Николай отдал мне честь и высунувшись из-за камня, рывком кинулся к арабам, выдёргивая на ходу кольца предохранителей. Одна, вторая. Гранаты чётко легли в самую середину ползущих на нас бандюков, взметнув их разорванные тела на несколько метров вверх. Но вместе с этим я увидел, как из горла Николая выбило струю крови. Он упал, будто напоролся на невидимый штырь, не успев перехватить автомат после броска гранат.
- Коляяяя!!! – заорал я что было сил. – Коляяяяян!!!
Звук стрельбы доносился до меня как из-под воды. Я пытался вести хоть какое-то подобие прицельного огня, прижавшись спиной к камню. Левую руку обожгло. Горячая кровь хлынула на землю. Ранили. Рука тут же перестала слушаться. Теперь, чтобы стрелять одной рукой, мне пришлось снова обойти камень. Патроны в автомате закончились. Остался последний рожок в подсумке. Что бы перезарядить автомат одной рукой мне пришлось спрятаться за камнем и зажав оружие ногами отстегнуть правой рукой защёлку рожка, выбросить его, вставить новый и дёрнуть затвор. На всё ушло три секунды. Арабы поднялись и уже бежали ко мне. Несколько удачных выстрелов и три бандюка ушли в мир иной. Остальные спешить вслед за ними не стали, благоразумно попадали на песок, но через пару секунд снова поползли. В автомате осталось десять патронов. Высунуться снова не давали. Расстреляв вслепую остатки магазина в сторону арабов, отбросил автомат и спрятался за камнем. Оставался старый добрый Стечкин. Крутанув его в правой руке, передёрнул рамку затвора. Высунул руку из-за камня. Осколки брызнули в лицо. Правый глаз обожгло, кровавая пелена заволокла зрение, и я перестал им видеть. Высунувшись снова несколько раз нажал на курок. Ещё один бородач навечно остался в этих проклятых песках. Пистолет полетел в песок вслед за автоматом. Думая, что это граната, арабы на миг ткнулись головами в песок, но через пару секунд снова ползли в мою сторону. Десять метров. Десять метров до смерти.
Как сильно хочется домой… Правой рукой поднял висящую плетью левую руку, стёр кровь с циферблата и посмотрел на часы. 05.02. За горизонтом показалось солнышко.
- Милая… как же сильно я люблю тебя! Прости, что не смог стать отцом нашим деткам… Как же сильно я вас люблю… - разогнул усики предохранителя, взял кольцо зубами и выдернул чеку. В голове нарастал шум, похожий на шум вертолёта. Бородатое лицо араба замаячило передо мной, закрывая восходящее солнце. Второй появился рядом, замахиваясь на меня прикладом автомата.
- Я люблю тебя, Анжела… Прости! – прошептал я, и прежде, чем араб ударил меня прикладом, разжал ладонь.
Продолжение следует...
Перевёрнутый мир. Книга первая Виктор
© Copyright: Игорян Ефремов, 2019
Свидетельство о публикации №219042100949
Свидетельство о публикации №219042100949
Рецензии