Бусинки. Как Борька у профессора жить устроился

                Небольшую лохматую дворняжку на коротких лапах, с вытянутой мордой и вороватыми, бегающими глазами, мама, несмотря на моё возмущение, подобрала на улице.
 
                - Только собаки и не хватает! В городе, однокомнатной квартире… Тебе что, «Бореньки» (мой отчим Б.М. Герценштейн) мало? Сами еле ноги передвигаете.  Суженому твоему девяносто лет - спит целый день, а тебе к такому счастью ещё и кобель?
                - Ты сын не прав. Он умный, а ты животных не любишь, как не стыдно.
                -  Кто умный? Борис или кобель?
                - Причём тут Борис – кобель, конечно. У него глаза как у академика, а к Борису ты относишься не справедливо. Цепляешься постоянно. Вот, зачем вчера затеял спор о Понтии Пилате? Боренька волновался.
                - Не уводи в сторону, Пилат не причём, а собака академик, гм … Разве, что Лысенко? Умная собака или нет, посмотрим, но вид этого кобеля не внушает доверия: шебутной* и морда нахальная. И потом, с собакой гулять надо, лапы мыть, кормить. На меня даже не рассчитывай.  Мне забот
и так достаточно: каждое утро варю да парю и за стол вас усаживаю. Еще вечером захожу.  Кто собаку выгуливать будет?
                - Сам гулять будет, он привык к улице. Открою ему дверь, а назад в окно покричу – он и придёт.
                - У него имени-то нет, как звать будешь?
                - Борькой назову, в пику, пусть эта холера не спит всё время! А то нафтизин в нос закапает, таблеток налопается и дрыхнет.  А мне не с кем словом перекинуться.
                - Ну, Борькой – так Борькой, только твоему Бореньке это вряд ли понравится.
                - Путь бурдит.
 
                Спорить с мамой бесполезно – железный характер. Поговорили, остались при своём мнении, а вечером я уже помогал отмывать собаку в ванной. Расчесали сбитую в комки шерсть, вытащили репьи из хвоста.
                В меру упитанный, «накаченный» кобелёк имел на удивление красивый дымчатый окрас, открывшийся после трёхкратного намыливания маминым шампунем. Длинная вьющаяся шерсть с головы падала на глаза. Его портила вытянутая морда и беспокойный, неуёмный характер.  Он вертелся, суетился, пытался выскочить из ванной. Одним словом про таких говорят: «шило в заднице».

                Вскоре выяснился главный Борькин недостаток: он категорически отказывался выходить на улицу. Странно: то ли нагулялся до одури, то ли боялся, что его выгоняют в старую самостийную жизнь, но выставить на улицу его было невозможно. Он прятался под кровать, визжал, лаял, кидался из стороны в сторону. Мог даже укусить. Вёл себя, как сумасшедший! Когда его выпихивали насильно, он бил лапами в дверь и жутко лаял. Соседи приходили увещевать нас: за что мы убиваем собаку? Пришлось смириться и купить ему собачий туалет.
                Мама поставила его в прихожей, что создавало для всех дополнительную угрозу, особенно для меня - я неважно вижу.
                Кроме того Борька в мгновение ока мог устроить жуткий беспорядок. Везде валялись кости, обгрызенные пряники, игрушки. И, конечно, его неуёмный характер проявился в полной мере: «Ни минуты покоя» - так пел народный артист! О ком, вы думаете, он пел? Конечно о нас несчастных!

                Терпеть Борьку в квартире стало невмоготу, и я для начала объявил информационную войну: подговорил Бориса Марковича выразить своё «фе» маман по поводу присутствия несносно-активного кобеля. Во вторых встретился с ближайшей подругой мамы и попросил уговорить её расстаться с Борькой, отдав его в хорошие руки.
                Всё это не возымело успеха. Мать была тверда, как железная леди Англии.

                Но, как говорит народная мудрость «Не было бы счастья, да несчастье помогло»!
                Постоянные сильные боли в правом боку привели маму в больницу. Ей сделали полостную операцию. Удалили камни в желчном пузыре и протоках.  Весь период реабилитации  я негуманно стращал её жуткими последствиями антисанитарии в квартире, которую постоянно поддерживает её любимец, Борька. Кроме того он решил, что ему всё дозволено: прыгал на мамину кровать, рыл носом одеяло, лез к ней целоваться! Как можно в такой ситуации делать перевязки, поддерживать стерильную чистоту?
                Через неделю мои старания были вознаграждены: мама со скрипом согласилась отдать Борьку, но только в хорошие руки и чтобы семья, в которой будет проживать Борька имела телефон. Мама хотела знать, как он устроен в жизни (тут надо сказать, что время мобильников ещё не пришло, а домашний телефон в советские времена имел далеко не каждый).

                С приближением срока выписки мамы из больницы поиски потенциальных хозяев Борьки превратились в кошмарный сон. Никто не желал быть осчастливленным. По объявлениям, развешанным мной на всех столбах в районе, откликнулась только одна хромая бабушка, но после знакомства с собачкой, бросила клюшку на лестнице и сбежала вниз, как молодая.
                Ближе к критическому моменту, мне попался на глаза томик Тургенева.  Перечитал «Муму». Мысли, что мать писателя Варвара Петровна  была не так уж и не права в своей жестокости поселились в моей голове, однако до роли Герасима я ещё не созрел.
      
                И вот с такими мыслями и чувствами, переходящими местами в панику, я зашёл в мастерские, где лаборант кафедры готовил образцы склеенных заготовок для испытания прочности клеевых материалов в лабораторных работах со студентами.
                Два плотника-ремонтника вместе с лаборантом Витей сидели в коптёрке за бутылкой водки. На столе дымилась в одноразовых пластмассовых тарелках лапша-Доширак и с края стола свешивались зелёные перья лука, придавленного двумя пучками редиски.

                - И вот пристала Верка, хочу собаку и всё тут! – услышал я обрывок разговора.
                Желание обматерить, выпивающих в рабочее время сотрудников мастерских, мгновенно испарилось, но зверское выражение моего лица видимо не сошло, что напугало мужиков. Лаборант Витя вскочил со скамейки и чуть не опрокинул недопитую бутылку.
                - Мы-ы-ы, тут…  Решили день рождения Степана отметить.
                - Ну, раз день рождения – другое дело, - расплылся  я в улыбке. Можете и мне плеснуть немного. А кто тут говорил, что Верка собаку хочет? С какой кафедры, Верка, почему не знаю?
                - Да не с кафедры, это дочь моя, - с досадой ответил Степан, -  купи, да купи собаку, пристала, как банный лист, а зачем нам собака? Ещё и деньги на это тратить, нам с Машкой – это жена моя, самим закусить бывает нечего.
                - Хорошая у тебя дочь, Степан, - сказал я, хрустя редиской, - душевная! Животных любит. Сочувствую тебе Степан, породистые собаки нынче дороги. Вот у моей матери есть пёсик – она в нём души не чает! Редкой породы: мальтийская болонка. На мамин юбилей покупал с выставки в Москве – специально ездил. Изрядно потратился.

                Появившаяся возможность сбагрить Борьку подогрело вдохновение. Описывая Борькины достоинства, я врал напропалую, но выходило очень художественно. Самозабвенно, можно сказать.
                - И вот, Степан… Как тебя по отчеству?
                Степан смущённо потупился:
                - Григорьевич, я, но зачем уж по отчеству-то. Вроде,  у нас не принято. Меня никто по отчеству не зовёт.
                - Так вот Степан Григорьевич, - торжественно начал я и у Степана на щеках заиграл румянец от осознания своей важности, - дело какое: мать моя в больнице на операции, - лаборант Витя подтверждающее закивал головой, - и сколько пробудет там неизвестно. И дома минимум полгода реабилитация положена, а с собакой гулять некому. У меня с утра лекции со студентами, в восемь сорок, а потом лабораторные, практические – некогда мне. Так, что могу подарить твоей дочери замечательную собаку. Породистую… Дорогую, от сердца, можно сказать, отрываю!
                - Степан, несмотря на мое бескорыстное предложение, энтузиазма не выказал. Тогда я пустил в ход последний аргумент:

                За собакой даю прицепом литр водки!
                Лицо Степана Григорьевича оживилось, и я понял, что вектор предложения выбран правильный - зацепило.
                - «Верной дорогой идёте, товарищи», - пронесся брежневский лозунг у меня в голове.

                И тут Степан решительно вытер об штаны вспотевшие ладони, всхлипнул и заплетающимся от своей смелости языком хрипло выкрикнул:

                - Два литра, Вадим Анатольевич, два! И я готов уважить Вас, уж очень мне вашу маму жалко!


Послесловие:
 
                Предугадывая ваши вопросы, дорогой читатель, скажу, что история эта аукнулась мне не раз. Маме я наврал, что Борьку забрал профессор кафедры физики для своей дочери. То-есть собака попала не в просто хорошее руки, а исключительно хорошие и живёт, как у Христа за пазухой. На курорте! Не все люди так живут!
                Раз в две недели мама справлялась о Борькином житие. Я выдумывал истории, которые сами просятся в отдельный рассказ.
                Гром грянул, когда мама решила позвонить профессору и поговорить с ним о собаке,  услышать лай своего любимца.
                У Степана Григорьевича, естественно, телефон отсутствовал, и мне пришлось договориться за шоколадку с лаборанткой кафедры, у которой муж работал на АвтоВАЗе и у них дома был телефон.
                Маме объяснил, что профессор очень занят и, что она может поговорить с его дочерью – старшеклассницей.
             
                Это продолжалось полгода.  Мне всё это жутко надоело. К тому же я забывал, что врал ранее,  приходилось каждый раз выкручиваться.
                Наконец, я сообразил сказать, что профессор с семьёй и Борькой переезжает в Москву. Его пригласили работать в Курчатовский институт.

                После чего, наконец, вздохнул полной грудью!


Примечания:
* Шебутной -  беспокойный, суетливый характер; легко возбудимый.  «Есть основания предполагать, что в русский язык это слово попало вкупе с этнонимом "шибуты" или "шибутяне"! До XIX века этим словом было принято называть общество чеченцев - Шоутой или Шатой (в русской транскрипции).
Впервые в русских документах были упомянуты "шибуты" ("шибутская земля") в 1588 году в отчёте о поездке в Грузию царю Фёдору I Иоановичу двух послов - Петра Пивова и Родиона Биркина.
В Кавказской войне, название чеченского общества "шебутной", у русских, обитавших в те времена на Кавказе приобрело значение воинственного, неуёмного беспокойного характера! Ну а уже спустя некоторое время слово "шебутной" распространилось по всей стране».(Сведения из интернета)