Та еще коловерть-2. Глава 9

     Утром десятого мая по дороге на работу с Еленой приключилась еще одна неприятность...

     После бегства Вадима Добрынина из ее постели, Ляля частенько задумывалась о том, что ей очень не хотелось бы встретить его на станции или в пристанционном дачном магазине. А если еще учесть, что еще до их знакомства и в самом начале отношений Вадим практически ежевечерне ждал ее на станции, чем сначала очень сильно пугал девушку, а потом, когда выяснилось, что он не маньяк, а просто озабоченный поклонник, так же сильно раздражал ее, то, естественно, она не могла не задумываться о том, как себя вести в том случае, если такая встреча все-таки  состоится...

     Правда, после пяти лет знакомства опасность встречи с ним на станции или в электричке была уже невелика, поскольку после смерти отца Вадим перестал ездить в общественном транспорте, сначала предпочитая отцовский "Жигуленок", а теперь сделав его источником дохода.

     А если учесть, что в его распоряжении были и домашний, и служебный телефон Елены, и ее домашний адрес, то предполагать, что он способен ради примирения вновь вечером преданно ждать ее на станции, было глупо. Романтика, сентиментальность и Вадим Добрынин находились в разных местах...

     Сделав вывод о том, что специально Добрынин на станцию не придет, а вероятность случайной встречи с ним очень близка к нулю, Елена успокоилась, но, как оказалось, рано...

    

     Утром десятого мая Елена Романовна ехала на работу, как обычно, читая в электричке очередной любовный роман. Она проехала приблизительно половину пути, когда на одной из остановок в полупустом вагоне раздался знакомый до тошноты голос.

     Девушке пришлось напрячься, чтобы не повернуть голову и не обнаружить своего присутствия, но в это утро ей определенно не везло. Добрынин не просто ухитрился войти в тот же вагон, что и она. Он даже сел на противоположную лавку так, что, если бы Ляля подняла голову от книги, то непременно встретилась бы с ним глазами.

     Он был не один. Его сопровождали две женщины.

     Лена, не поднимая голову, скосила глаза и увидела две пары женских туфель. Одна пара выдавала женщину пожилую, но вторая пара больше подходила молодой женщине.

     На ту же лавку, на которой сидела девушка, уселась пожилая женщина, видимо, мать Добрынина. Вторая же спутница Вадима, вероятно, его ровесница, села на противоположную лавку рядом с ним.

     Ситуация для девушки была пренеприятнейшая, даже хуже той, которой она так опасалась.

     Единственной надеждой Елены было то, что в присутствии своих спутниц Вадим не будет афишировать знакомство с нею. Следовательно, единственным достойным выходом из положения было... продолжение чтения или максимально правдоподобное изображение этого занятия.

     Елена добросовестно перелистывала странички, старательно выдерживая временные интервалы, а сама с интересом прислушивалась к разговору своих попутчиков.

     Как она и ожидала, пожилую женщину он называл мамой. Молодую женщину Добрынин ласково называл Оленькой, а она в ответ называла его Мурзиком. Впрочем, Мурзиком его называла и мать.

     Обсуждали они обыкновенные семейно-дачные вопросы...

     Поначалу Елене было совершенно непонятно, как можно называть Вадима Добрынина, которому лучше всего подходило имя Хам Солдафоныч, Мурзиком, словно ласкового домашнего пушистого котика-мурлыку. Но уже менее, чем через пять минут она поняла, что совершенно не знает Вадима...

     Никакого хамства, никакого казарменного юмора, никаких диктаторских замашек, никаких грубых манер...

     На противоположной скамье сидел абсолютно домашний, интеллигентный человек, который благоухал дорогим одеколоном, весьма галантно обращался со своими спутницами и даже удачно шутил...

     С одной стороны, Елене было очень интересно узнать, что Вадим может быть и таким, но с другой стороны ей было очень неприятно.

     Нет, она не ревновала Добрынина к его молодой спутнице. Девушке было обидно от того, что с ней так хорошо Хам Солдафоныч не обращался никогда, даже той единственной ночью, после которой он сбежал от нее и больше не появлялся.

     Девушка чувствовала себя оплеванной и понимала, что всего через пять-семь минут, когда поезд доберется до нужной станции, ей придется оторваться от книги, поднять голову и встретиться взглядом с Добрыниным. Помочь ей достойно выйти из создавшегося положения могло только чудо...

     Елена всегда совершенно спокойно относилась к тому, что Вадим постоянно, к месту и не к месту вспоминал своих многочисленных баб. Всегда... Но не в этот раз... Оказалось, что ей было безразлично наличие у него дивизии на все готовых подруг только до тех пор, пока она не увидела одну из них своими глазами.

     И тут Лялю осенило...

     - Я проеду одну лишнюю остановку и вернусь на свою станцию на встречной электричке. - подумала Елена Романовна. - Только так мне удастся остаться для спутниц Добрынина случайной попутчицей, безвестной пассажиркой. А он... Какое мне дело до того, что подумает он? Правильно, никакого... Просто я не дам ему унизить меня окончательно...

     Как ни хороша была мысль, пришедшая в голову Елене Романовне, воплотить ее в жизнь девушке не удалось...

     Как только поезд вышел на финальный для Елены перегон пути, Вадим неторопливо встал и под предлогом того, что ему нестерпимо хочется курить, увел своих женщин в тамбур.

     Ляля, не веря своим глазам и ушам, осторожно выдохнула, а затем неторопливо прошла в тамбур противоположный.

     На этом утреннее приключение и закончилось...




Продолжение следует...