090. Цесаревич Николай - принцессе Аликс

Письмо Цесаревича Николая Александровича принцессе Гессен-Дармштадтской Аликс.
На английском языке с переводом на русский.

May 27/8 June 1894.       Krasnoe Selo.
№ 37.

My own darling Alix,

Many a fond kiss do I press upon your sweet forehead for the dear long letter № 36. I had a splendid ride over two hours, on my favourite large grey horse Norma, that served me faithfully during both the years I was in the hussars of the guard! I enjoyed my ride thoroughly, the weather was fine, everything looked so green & bright – and I felt such a terrific longing for my own girly-dear – that tears filled my eyes! So you see not only// does the week sex shed tears, but men also! in some circumstances! Darling,  how can you say that I thought you a baby, because you cried  one night? Oh! yes, I remember that evening! Sweet one, I was silently stupid then – not knowing how to comfort you & feeling it was my fault. I felt pretty nearly inclined to weep also and then I am afraid it would never have ended! Alixy-dear, I suffered so for you & felt so deeply the reason of your tears; if I only had known what to say – the thing is I am so awfully shut up, drawn into myself – if I can say so! – I get into a rage// with myself, when I only think, what a num fool I was – the first day, when we walked about in the bushes at the Rosenau & sat on wet benches & never proferred a word! A downright shame for the cow! I am not joking, no, that is perfectly true!

What charming verses you have again written, beloved child! Now you have taught me to like poetry, formerly I did not care much for verses – now I understand & love them. It is also a sort of music of its own, wh. has become known & dear to me – all through my girly’s sake! What you have done with me & how you have changed me!//

Beloved one, it is very difficult for me to answer your questions about religion, by writing – but wait a few days more – and when I am with you again, I shall explain or try so atleast, whatever you want. Unluckily I am not learned enough in those things, but I shall show you the way I understand & believe & look upon those questions! I feel quite sure that after our talk, it will be an easy task for you, my sweet girly, to acknowledge our point of view! You won’t blame me, my darling, for not mentioning it here, won’t you? The answers, I am bringing with me & the priest.//

You will like the old man. He is very learned & knows all the religious in the world. Half his life he spent in Germany – at Wiesbaden – where of course he got most thoroughly acquainted with your religion.

I have heard some persons here, who say, he has got too many protestant ideas; but that made me rejoice on the contrary, because I think bigots only can say such things! If you knew, after this, how delighted we all were (a. Sanny, a. Miechen, Ella & I) when Papa allowed me to take him with me! He is not going to hart yr feelings, sweety, of that I am sure!//

I have not got any old photos of myself of the size you want; but the old photographer here, is going to send me some before I leave. By-the-by, today I received a large packet by the post, containing an album (not bound) made by that englishman who came to Coburg; except lots of groups he sent me different views of the country round about, the Rosenau, the little stream between the trees ets. On the whole, such charming remembrances!!!!!!!!!!

Today the 2d & 4th battalions joined us in our camp. We went out & stood before the tents looking// at them marching up the slope with our colors & the small flutes & drums playing! The band played during luncheon – it made me gay & put me in higher spirits! Tomorrow I shall write fr. Peterhof – as I spend my Sunday there with Papa. Now I must put a stop, mia bella Princhipesza (how on earth am I to spell that word)?

God bless you [cross drawn] my own beloved little Darling & may our Saviour help you, my love, through all your difficulties & troubles, wh. is my constant prayer! Good-bye, my Alixy-dear & belive me ever yr loving, devoted, trusting & faithful Nicky.

Прелесть моя! Господь с тобой!//

Un petit – verre de – clicquot – ce n’est pas – grand – chose!!!
do you remember?


27 мая/8 июня 1894.       Красное Село.
№ 37.

Моя дорогая Аликс,

Нежно много раз целую тебя в лоб за замечательное большое письмо № 36. Я прекрасно катался в течение двух часов на моей любимой серой лошади Норме, что верно служила в бытность мою гвардейским гусаром! Прогулка была великолепной, вокруг все ярко-зеленое – а я испытывал такую тоску по моей дорогой девочке, что глаза мои наполнялись слезами! Так что, как видишь, не только// слабый пол склонен к слезам, но и мужчины! В некоторых обстоятельствах! Дорогая, как ты можешь говорить, что я назвал тебя ребенком за то, что ты плакала однажды ночью? О да! Я помню тот вечер! Милая, я беспомощно молчал тогда, не зная, как тебя утешить, ибо думал, что это моя вина. У меня тоже подступали слезы, и, боюсь, тогда бы это никогда не кончилось! Аликси, дорогая, как я страдал за тебя, чувствуя себя причиной твоих слез. Если бы я только знал, что сказать – вот главное, и я замолчал, ушел в себя, если так можно выразиться. – Я страшно злюсь на себя, когда думаю, что за бесчувственный кретин я был – в первый же день, когда мы гуляли в зарослях Розенау и сидели на мокрых скамейках, я не мог вымолвить ни слова! Ужасный стыд для Теленка! Я не шучу, нет, это чистая правда!

Что за чудесные стихи ты снова написала, мое возлюбленное дитя! Теперь ты научила меня любить поэзию, раньше стихи меня мало интересовали – теперь я понимаю и люблю их. Это своего рода музыка, которая стала мне понятной и дорогой – и все благодаря моей девочке! Что ты со мной сотворила и как ты меня изменила!//

Любимая, мне очень тяжело ответить на твои вопросы о религии в письме, но подожди еще несколько дней: когда мы снова будем вместе, я тебе объясню все, что захочешь, или, по крайней мере, постараюсь. Увы, я недостаточно сведущ в этих областях, но тебе покажу то, как я понимаю, верю и смотрю на эти вопросы! Совершенно уверен, что после нашего разговора для тебя будет легко, дорогая девочка, познакомиться с нашей точкой зрения! Ты не рассердишься на меня за то, что не пишу об этом здесь, не правда ли, родная? Я везу с собой ответы и священника.//

Тебе понравится этот старый человек. Он очень учен и сведущ во всех религиях в мире. Полжизни он провел в Германии, в Висбадене, где, наверняка, подробно ознакомился с твоей религией.

Я слышал от некоторых людей здесь, которые говорят, что он понабрался протестантизма, но это, напротив, меня обрадовало, потому что, по-моему, только фанатики могут говорить такие вещи! Если бы ты знала, как все мы были рады (тетя Санни, тетя Михень, Элла и я), когда  Папa позволил мне взять его с собой! Он не оскорбит твоих чувств, милая, за это я ручаюсь!//

У меня нет старых фотографий того размера, которого ты хочешь, дорогая; но здесь старый фотограф: он пришлет мне несколько перед моим отъездом. Кстати, сегодня я получил почтой большую посылку с альбомом (не переплетенным), что делал тот англичанин, который приезжал в Кобург; кроме массы групповых снимков, он прислал мне большое количество пейзажей, снятых по всей местности: Розенау, ручеек между деревьями и т.д. В целом, какие чарующие воспоминания!!!!!!!!!!

Сегодня в лагерь прибыли второй и четвертый батальоны. Мы вышли и остановились перед палатками, глядя,// как они приближались по склону с нашими знаменами, флейтами и гремящими барабанами! Во время обеда играл оркестр – это развеселило меня и придало мне хорошего настроения! Завтра напишу из Петергофа, ибо остаюсь там на воскресенье с  Папa. Сейчас мне надо поставить точку, «моя прекрасная принцесса» [искаженный итал.] (как там пишется это слово)?

Благослови тебя Бог [нарисован крест], моя любимая, и сохрани тебя Спаситель, дорогая, сквозь все трудности и беды – это моя постоянная молитва! Прощай, моя Аликси, дорогая,
Всегда твой верный, преданный и любящий Ники.
Прелесть моя! Господь с тобой! //

Маленький – стакан – клико – это – не так – много [фр.]!!!
ты помнишь?