Фининспектор Седых

ФИНИНСПЕКТОР СЕДЫХ

Фининспектор Георгий Филиппович Седых не пользовался уважением народа. Его имя стало нарицательным. Даже у детей оно вызывало страх. Завидя его ещё издали, поспешно разбегались в разные стороны. Хотя Георгий Филиппович не носил в себе агрессивности, разве, что во время разговора на его тонких губах змеилась ироничная усмешка. Взрослые же при появлении в каком-либо селении этого сухощавого, остроносого, в неизменных очках человека, старались избегать с ним встречи, куда-нибудь незаметно прошмыгнуть, улизнуть. Боязнь взрослыми фининспектора, естественно, и передалась детям. Седых прекрасно знал, что никто от него не скроется. Всё равно настигнет жертву, хоть ты навешивай замков на дверях сколько угодно: мол гляди, дома-то нет хозяев, чего же тут лазить… Но он с упорством ищейки всё же улучал момент, когда вся семья была на месте. «Что прячетесь, хитрованы, - должок-то, за вами: налог не уплачен ещё за прошлый месяц», - обнажает в ехидной улыбочке пожелтевшие зубы.

Застигший врасплох хозяин Иван Сидоров нехотя достаёт из упряты деньги. Торжествующий Георгий Филиппович не спеша шествует дальше, размахивая в такт шагам потёртым кожаным портфелем…

В начале 50-х его уполномочили взимать заём в сёлах района, в частности, в селе Красном. Вдвоём с председателем сельсовета начали обход села.

- На сколько подпишешься, хозяйка? – вопрошали затрапезную, поистраченную изнурительной колхозной работой, тётку Лукину.

- Откель-то у меня деньги возьмутся? – плакалась вдова.
- Ничего, продашь что-нито на рынке, - советовал председатель Ершов.
Стучат далее в дом крепкого мужика.

- Эй, отворяй, не видишь, власть идёт. И с тем же заёмным вопросом – к Ермилу.
- А что, у Сталина денег нет? – с издёвкой произнёс мужик.

Те оторопели: «Ах ты мерзавец, гнида, на вождя-то»!
- Прокопий, вызывай участкового, - обратился Седых к председателю.
Как стало известно позже, взяли Ермила и загремел он на долгие годы в лагеря. А работа по займу продолжалась…

Вот запросились к известной гуливой молодке Авдотье. Та долго не открывала двери. Наконец пустила незваных гостей, стоя в ночной сорочке с накинутой на плечи цветастой шалью.

- Проходите, милости просим, - певуче пропела игривым голоском. Гости чинно уселись. Ознакомили с целью визита. Авдотья почему-то сразу согласилась на заём в тысячу рублей, видимо, стараясь поскорее отправить непрошеных визитёров.
- Вот и молодчина, всем бы так! – хором похвалили.
Вдруг, в наступившей тишине, раздался не ожидаемый громкий чих. И шёл он откуда-то снизу.

- А это кто там у тебя? – приподнял Прокопий низко нависший край покрывала. И, о чудо! Из-под кровати с трудом вылезал ещё раз чихнув, сам батюшка Варсонофий.
- Отец, родной, как вы тут-то очутились? – поинтересовался фининспектор. Авдотья и так краснощёкая, от стыда заалела маковым цветом.

- Бес попутал, родимые, впал в бесовский соблазн, - размашисто крестясь, басил священник. Все неудержимо захохотали.

- Вот так батюшка! – до слёз смеялись гости.

Развеселённые, фининспектор и председатель покидали жильё Авдотьи, всё ещё смеясь. Этот курьёзный случай долго бродил селом, пересказываемый сельчанами в мельчайших подробностях, и стал уже почти анекдотом. А бедный отец Варсонофий вынужден был оставить парафию в Красном и искать другой приход.