Перегон

ПЕРЕГОН

Предисловие

В этом рассказе использованы реальные события, характерные для начала 90-х, а именно события февраля 1994 года.
Холодная и голодная зима для многих малых, особенно закрытых, городов стала венцом перестроечного «творения» в Сибири. Конечно, сравнить голод с тем, что был после войны, нельзя, но для населения и их семей, кормильцы которых работали на передовых предприятиях, в том числе оборонных, прекращение выплат зарплат и исчезновение продуктов с прилавков магазинов явилось шоком (особенно для тех городков, где снабжение при социализме было по первой категории ). Таковы результаты политики «шоковой терапии» Гайдара: выживайте как хотите. Чем это закончилось — известно.
В то время достаточно прибыльным делом была продажа реэкспортных советских автомобилей, которых Союз поставлял в страны соцлагеря в больших количествах. Качество бывших в употреблении «Жигулей» и «Волг», перегнанных или перевезённых обратно в Россию, было, как правило, выше, чем новых, поступающих на внутренний рынок. Многие узлы и агрегаты были заменены на более надёжные. Обработка кузова, шумоизоляция, «музыка» и прочие усовершенствования делали из отечественного «выкидыша» автопрома вполне приличную машину.
Двенадцать дней такого перегона будут описаны в данном повествовании. По большому счёту «перегон» в данном произведении не что иное, как символический «перегон» из затухающего социализма в дикий капитализм. Осознание того, что капитализм – дикий, простому народу придёт позже. Но изменить уже ничего будет нельзя…
Перестройка, по мнению молодых и здоровых, должна была принести свободу и неограниченные возможности для творчества и, конечно, зарабатывания денег для достойного существования. Правда, какое оно — достойное существование, в то время основная масса населения представляла довольно смутно и ограниченно. Ограниченно в том смысле, что в Союзе обладание квартирой (трёхкомнатной «хрущёвкой», а в лучшем случае «сталинкой»), дачей на восьми сотках, машиной (как правило, «Жигули») и получение ежемесячной зарплаты от трёх сотен рублей считались вполне достойным существованием. Весьма смутными были представления о наличии благ в виде виллы, «Мерседеса», работы в приличном офисе небоскреба, зарплаты в две тысячи долларов в месяц, возможности заработать начальный капитал и открыть своё дело, впоследствии передав его своим детям и внукам, как, например, Генри Форд. (О том, как знаменитый концерн сколачивал капитал накануне Второй мировой войны, сотрудничая с нацистами, мы узнали намного позже.).
И часть инициативного населения ринулась в этот водоворот — зарабатывать начальный капитал. Старшее поколение предусмотрительно заняло выжидательную позицию, ворча по привычке на кухне. Об интеллигенции, умеющей правильно рассуждать о решении насущных проблем города, края, страны, но ничего для этого не делающей, говорить не приходится.
Надо отметить, что так называемые инициаторы разделились на два типа: прагматики и мечтатели. Прагматики просто отмели моральные формальности на потом и попытались впрыгнуть в вагон поезда под названием «прихватизация недвижимости социализма» или «неконтролируемый расход бюджета посёлка, города и пр.». Как известно, многим это удалось, особенно тем, у кого предки имели право или доступ к подписи на решающих документах. О третьей категории — ворах и рэкетирах — нет смысла упоминать, так как в смутные времена оная категория преуспевает и впоследствии возвращается в лоно своё — тюрьму, на лесоповал или кладбище. Так называемые мечтатели сделали попытку зарабатывать умом, то есть предлагать свои знания и наработки государевым предприятиям — только подороже, чем платили им ранее. И когда это не удалось, начали торговать, а говоря проще — стали «челноками». Если читатель не в курсе или родился после 90-х, то «челнок» — это, как правило, субъект торговли, причём с высшим образованием, мотающийся за товаром в ближнее или дальнее зарубежье на самолёте, поездом, на автомобиле и торгующий тем, что купил там за доллары, а продающий здесь за рубли. Но так как инфляция не «дремала», то, чтобы торговая надбавка в рублях не превратилась в выручку банка, продающего «челноку» валюту, нужно как можно быстрее закупить новый товар, вернуться и его продать, обменивая выручку на валюту. Так формировался не только начальный капитал среднестатистического «челнока», но и достаток среднестатистического мечтателя, впоследствии — коммерсанта различной величины.
 
Виза

Один нынче плачет, горем убит,
Другой, задыхаясь от гнева, кричит,
                Третий от радости гимны поёт…
                Что за пора на земле настаёт?

С. Чавайн, 1918 г.
 (перевод с марийского)

Герои моего рассказа были мечтателями, и первое их желание было обеспечить свою семью достойным существованием, а не как им досталось…
В общем, перепробовав ряд попыток и ускоренных сделок, пришли к выводу, что нужно рисковать по-крупному. Они ещё не знали, что такое рисковать по-крупному. Но взятие кредита под последнее, что у тебя есть, под проценты, которые даже в кризисное время 2008—2015 годов никто не решился бы взять, плюс заём у друзей и знакомых — это риск по-крупному. И так, команда из пяти смельчаков, поручившись друг за друга в кредитных и неофициальных кредитных учреждениях, после недельной подготовки запросив визы в Венгрию, дружественную нам капиталистическую страну, в лайнере советского производства приземлилась в Москве для получения виз.
Команда состояла из пяти ребят в среднем 30—35 лет, готовых к любым трудностям и неожиданностям. Андрей (Дюха), небольшого роста, но достаточно шустрый парень, лидер по натуре, позвонил какому-то Виктору Викторовичу из автомата, и вся команда, оставив довольно внушительный багаж в камере хранения, двинулась к метро. Встреча была решающая, так как нужно было за внушительную плату получить визы в течение двух-трёх часов, поскольку билеты на вечерний рейс в белорусский город Минск уже были выкуплены.
Антон — крепкий малый, десантник, слава богу не отправленный в Афганистан по причине конца войны и вывода войск в Союз, но успевший впитать в себя нрав бойца, готового при малейшей несправедливости или угрозе порвать любого и броситься на амбразуру, закрыть её грудью, защитить своих товарищей от пулемётной очереди. Причём чувство справедливости и поддержки слабого — настолько обострённое, что все, начиная с его жены и заканчивая его немногочисленными родственниками, постоянно пользовались этим и эксплуатировали его как неутомимого работника, предъявляя всё больше требований к обеспечению их благами цивилизации. Военный завод, на котором он до перестройки работал, конечно, не мог оплачивать всех потребностей его близких. Надо отметить, что четверо из пяти — как раз из среды интеллигенции этого самого завода.
Александр, друзья звали его Ильичом, — рядовой инженер, в прошлом кандидат в мастера спорта по лёгкой атлетике. После неудачных попыток попасть в список удачных коммерсантов маленького городка обладал организаторскими способностями, которые проявились впоследствии, при строительстве дорог, в садоводческом товариществе.
Виктор — среди друзей — Витес — был спортивным молодым человеком, однокашником и одногруппником Андрея. Добродушный, надёжный, ироничный, пользовался всеобщим уважением. Кроме того, он обладал высоким ростом, доброжелательной улыбкой, густой шевелюрой, и его правильные черты лица располагали к себе и старого и малого.
Слава (Савел) несколько не подходил данной компании, так как работал шофёром и буквально недавно женился. Он был другом детства Антона, который и опекал его по складу своего характера. Коллектив был не против иметь в составе профессионального шофёра, тем более что планировалось делать бизнес на реэкспорте автомобилей.
На одной из станций метро возле условленного места к ребятам подошёл мужчина лет сорока — сорока пяти, старающийся держаться солидно и официально. Убедившись, что эти крепкие парни именно те самые сибиряки, попросил передать ему паспорта на некоторое время. Именно «передать на некоторое время», так как он собирался на два-три часа исчезнуть с документами в известном только ему направлении и вернуться с оформленными ваучерами.
Сегодня ни один нормальный человек на такое не пойдёт, даже если билеты на руках. Но… после непродолжительного совещания друзья согласились отдать паспорта, переписав его паспортные данные. Оплату, конечно, решили произвести только после получения документов обратно.
Виктор Викторович согласился, но всё же выцыганил часть оплаты для выкупа ваучеров. Сибиряки сильно рисковали. Но всё прошло успешно.
Надо коротко описать груз моих героев. Груз необычный, особый. Два новых набора слесарного инструмента, зимняя одежда, напоминающая робу зэков в ГУЛАГе, минимум личных вещей, помещающихся в торговый пакет, походные принадлежности — газовая портативная плитка, запас спичек, блок курева для Ильича (он единственный курящий в команде), тушёнка, другие консервы и ещё ряд нужных мелочей, которые невозможно купить за рубежом или они там дороже, чем в России. Как потом оказалось, половину вещей можно было купить в Будапеште, причём не только дешевле, но и качественнее.

Будапешт

На междугородном автобусе вместе с группой «челноков» из Москвы и Подмосковья будущие перегонщики проехали через Белоруссию, Украину и после пересечения границы на таможенном посту ЧОП через несколько часов прибыли в старинный город Будапешт.
Переезд продолжительностью почти сутки был изнурительный, так как водитель останавливался только на заправках и никак не соглашался сделать кратковременную остановку для разминки и оправки пассажиров.
Примечательно то, что на таможне при досмотре особое внимание уделялось новеньким и совсем «стареньким» пассажирам — постоянно пересекающим границу с частотой раз в две-три недели. А к одному пассажиру внимание было ну просто очень пристальное. Его заставили не только снять куртку и кепку, но и после тщательного осмотра одежды — обувь. Всё это происходило на глазах целой группы. Искали незадекларированные доллары, а их у него должно было быть намного больше, чем 10 тысяч, — именно столько можно было провозить беспошлинно. То, что этот мужчина покупал в Будапеште товара на суммы, несоизмеримые с таможенной декларацией, стало очевидно при отправке группы обратно в Россию. Дополнительный автобус, забитый коробками с электроникой, с единственным пассажиром ожидал отправки за основными двумя автобусами оставшейся группы «челноков». Но это было потом, когда ребята провожали группу.
Не буду описывать впечатления от красот старины города, неустроенности вокзальной гостиницы, повсеместного присутствия кафе, маленьких столовых, прилавков с калорийной и разнообразной едой. Отмечу только, что при отсутствии знания у кого-либо из ребят не то что венгерского, но и приличного английского они регулярно попадали на штрафы. Например, в метро. С железнодорожного вокзала в центре города идут три ветки метро, отличающиеся по цвету. Если вы купили билет на красную линию, то при переходе на другую линию на станции надо купить другой билет, например синий.
Конечно, наши друзья об этом не знали и по понятной причине прочитать на плакатах не могли. В результате, возвращаясь из познавательной поездки по городу, правильные билеты при пересадке не приобрели. По росту и одежде полицейским метро не составило труда встретить всю группу прямо при выходе из вагона на станции вокзала.
В отличие от наших полицейских трое представителей блюстителей порядка Будапешта быстро, через несколько фраз на разных языках, выяснили, откуда «пришельцы» и на каком языке общаться с ними. Не прошло и минуты, как появилась молодая дама в аналогичной форме и на языке Пушкина, почти без акцента, объяснила, почему они задержаны и как надо было оплачивать проезд. Как вы понимаете, торг в виде оправданий «а мы не знали..» или «а чего турникетов нет..» у европейского полицейского не проходит. В результате пришлось заплатить по десять долларов, а в национальной валюте Венгрии это сто форинтов с человека. Итого познавательная поездка обошлась в лишних пятьдесят баксов. Весьма ощутимая потеря для начала поездки. И не последняя. Но самая малая, как показало время.
Перекусив в местной закусочной, обсудив полицейских, достопримечательности города и план на завтра, друзья заснули богатырским сном. Утром, спустившись в фойе гостиницы, расположенной в пятидесяти шагах от вокзала, натолкнулись на группу туристов из центральной части России. Не трудно было догадаться, что это «челноки» прибыли за шмотками. В основном это были женщины. Одна даже была преклонного возраста, с девочкой лет четырнадцати-шестнадцати. Впоследствии познакомились со всеми и даже сдружились.
Попрощавшись до вечера с новыми знакомыми, отправились на автомобильный рынок за городом. Предусмотрительно выяснили, где и какие билеты надо купить на городской автобус.
Судя по карте маршрута, через три остановки должен был кончиться сплошной, по-европейски аккуратный забор и должна была показаться поляна с рядами бэушных автомобилей, как её описывали знакомые, побывавшие здесь летом. Они пригнали «Жигули» и продали их со стопроцентной надбавкой. Но, кроме примерно трёхкилометрового забора, друзья пока ничего не видели.
Перед раздвижными воротами автобус остановился. Друзья вышли, оглядываясь по сторонам. Шофёр, смекнув, что ищут парни, показал на ворота и часы. До девяти часов оставалось пятнадцать минут. Справа был частный сектор с аккуратными, небольшими, ярко выкрашенными домиками, а напротив — загадочные ворота. В назначенное время они распахнулись, и взору сибиряков представился рынок автомобилей неимоверного размера. Во всю длину этого многокилометрового аккуратного забора при ширине порядка двухсот метров располагались ряды машин разных марок и цветов. Вдоль противоположной стены забора была длинная, несколько сотен метров асфальтированная полоса — абсолютно чистая. На входе, как водится, в два ряда располагались киоски, предлагающие горячие и холодные закуски. Охрана была у ворот и рассредоточена по одному охраннику в дальних концах рынка.
Только теперь Ильич заметил, что ворот несколько, но основных — два. Через одни, в которые прошли друзья, автомобили впускались, а через другие, примерно в пятистах метрах на этой же стороне, выпускались. Народ входил и выходил через любые ворота беспрепятственно.
Савел с удивлением спросил:
— А где продавцы?
Действительно, машин было много, покупатели ходили вдоль рядов, продавцов у машин не было. Более того, покупатели не стесняясь открывали машины, а иногда и заводили двигатели. Это трудно было представить, например, на новосибирском или красноярском рынке. Но усмехнувшись, Андрей сказал:
— Видите, через каждую сотню метров, поквадратно, стоят вагончики? Это и есть продавцы, точнее — представители продавцов. Выбираешь авто, заходишь к представителю и говоришь, что хочешь не только осмотреть понравившееся, но и прокатиться. Если ключи не в машине, он любезно предоставляет тебе их и предупреждает о том, что прокатиться можно только по предназначенной для этого свободной асфальтированной полосе и в баке только пять литров бензина, так что долго это делать не рекомендуется. Представитель спокойно, не опасаясь угона, выдаёт ключи каждому потенциальному покупателю, потому что на рынке бдительная охрана, кругом видеокамеры, охрана на воротах не выпустит ни одну машину без документов.
На рынке при всём разнообразии автомобилей было всё упорядоченно и наглядно. Например, дорогие и помоложе авто располагались в начале квадрата, затем — постарше и подешевле и, наконец, уж откровенное старьё — на «галёрке» квадрата, вдали от вагончика.
Квадрат составлял примерно сто метров в длину и три ряда машин в ширину. Некоторые представители продавцов обслуживали два квадрата. В этом случае у них были помощники, которые, кстати, могли говорить на нескольких языках. В квадратах наших отечественных авто попадались и иномарки, например французское «Пежо» или чешская «Шкода». Но наших реэкспортных авто было несоизмеримо больше. Ярким пятном рядом с квадратами «Волг» и «Жигулей» выделялся жёлтым цветом спортивный «Понтиак». Он стоял на наклонном подиуме, сиял глянцем, как торпеда, готовый стартануть со всей своей мощью восьмицилиндрового двигателя по первой команде пилота.
Ильич и Витёс, увидев такую красоту, поспешили её рассмотреть поближе. Как тут пройдёшь мимо! Все остальные, отложив смотрины очередной машины, увязались следом. Продавец появился тут как тут. Понятно, что местные уже нагляделись, а покупатель на такой автомобиль ещё не появился.
Объясняясь жестами, Витес попросил разрешения присесть. Венгр любезно согласился и, что-то нажав, привёл в движение чудо инженерной мысли. Дверь вначале медленно, затем с ускорением с тихим шипением отпрянула от корпуса и по дуге в сторону капота повернулась, заняв вертикальное положение с небольшим уклоном вперёд. Место пилота полностью стало доступно, и при посадке ни одна часть корпуса не могла помешать. Витес с нескрываемым пафосом сел за баранку. «Сел» — не совсем правильно сказано, скорее всего — лёг в кресло пилота. Посадка «Понтиака» была — ниже не бывает, а кресло практически лежало сиденьем на днище. Спинка была непривычно откинута назад — так, что если сесть в мягкое домашнее кресло перед телевизором, развалясь и расслабившись, то поза будет такая же, как в кресле пилота спорт кара.
С разрешения Витёс отрегулировал расстояние кресла до руля, и все принялись разглядывать рычаги и кнопки на панели, руле, над головой Витёса и в прочих местах. Наконец, завели…  Даже на холостом ходу рокот этого монстра заставил на расстоянии ста метров всех обернуться. Удивлению на грани восторга не было предела. Антон уже успел поднять капот и зачарованно смотрел на подкапотное пространство размером в два «жигулевских», напичканное какими-то прибамбасами вокруг огромного двигателя, обладающего не табуном, а несколькими табунами лошадиных сил.
Войдя в раж, Витес нажал на газ, и мотор взревел, предвкушая возможность тряхнуть табунами, перепрыгнув через все ряды малолитражек с чисто русским кличем «раздайся, грязь!». Антоха от неожиданности отскочил в сторону, чуть не свалившись с подиума, на котором стоял автомобиль. Рука Дюхи потянулась к одному из рычагов на руле с явным желанием проверить его назначение. Но, слава богу, до конца нажать ему не удалось, потому что продавец успел его остановить, объяснив жестами, что это вроде рычага коробки передач, только электронный. Сочетая жесты с тарабарским языком с вкраплением английских слов, венгр разъяснил, что означают рычаги на руле и как трогаться с места. Вероятно предполагая, что «эти русские» могут купить такое чудо за 80 тысяч долларов, предложил Витесу прокатиться вдоль забора по испытательной полосе, естественно — под присмотром продавца. Тут все пришли в себя и хором стали отговаривать Витёса от опрометчивого поступка. Аргументы Дюхи и Ильича остановили безумие.
Любое неверное движение, и вся команда будет вынуждена вывернуть карманы за одну только царапину на спорт каре, не говоря уж о чём-то более серьёзном. Это было правильное решение. Буквально на следующий день, когда друзья уже оформляли покупки, какой-то белорус или украинец, судя по ругательствам, только попытался спуститься на этом монстре с подиума и чиркнул бампером по краю подиума из-за низкой посадки. На этом, судя по всему, его поездка закончилась. Потом, уже в пути, на привале, друзья, вспоминая этот случай, пришли к выводу, что венгр в основном не продавал этот автокар, а просто зарабатывал на подставах.

Старт

Столь подробное описание автором прибытия команды из Сибири в Европу не случайно, так как сегодня поездка за границу при наличии сравнительно небольших средств позволительна наибольшему количеству работающих россиян. А для работников предприятия военно-промышленного комплекса во времена застоя любая заграничная поездка — такая же мистика, как если бы в настоящее время всех чиновников, берущих взятки, отправляли на Северный полюс. Там как раз рабочей силы не хватает.
Итак, в первый день на рынке более расторопная пара — Дюха и Витес — приобрела «Волгу»- комби. Заранее друзья разделились на экипажи: Витес и Дюха — один экипаж; Антон, Ильич, Савел — другой. Как запасной вариант рассматривалась покупка третьего автомобиля вместе с прицепом для транспортировки, но это — в зависимости от финансовых возможностей. Кроме того, рядом с гостиницей был вещевой рынок, на нём — большой ассортимент польского, болгарского, венгерского трикотажа, который на родине можно было приобрести только по талонам или по тройной цене на краевом рынке.
По прибытии в гостиницу при входе друзья столкнулись с двумя миловидными дамами лет сорока — сорока пяти из той самой группы, которая прибыла утром. Обменявшись любезностями, Антон и Савел вызвались проводить их в номер. Они уже были прилично нагружены шмотками — как раз с рынка по соседству. От них друзья узнали, что рынок оптовый, организован именно для «челноков» из России.
Витес, Дюха и Ильич в фойе разговорились с пожилой женщиной. Оказалось, что её спутница — это её внучка, которую она не только использует как помощницу, но и знакомит с заграницей. Девочка увлекалась иностранными языками, а в поездках — хорошая практика. Они стали расспрашивать парней, откуда и зачем приехали. Друзья не стали скрывать и рассказали Клавдии Ивановне (так звали бабушку), что они из маленького сибирского городка под Красноярском, что цель их бизнеса — перегон и продажа отечественных реэкспортных автомобилей, что вызвало немалое удивление, так как географию бабуля знала хорошо и быстро прикинула расстояние до Красноярска. Внучка Настя через какое-то время сменила настороженность на дружелюбие.
— А у вас в Сибири медведи по улицам ходят? — спросила она.
— Что ты, девочка, последний глухарь на окраину залетал, наверное, лет тридцать назад, а уж мишка город стороной обходит, но до тайги десять минут на машине и час пешком, — ответил Ильич, переглянувшись с товарищами. — Орехи, грибы и ягоды осенью собирают многие. Кто подальше уходит — иногда встречает косолапого. Как правило, в сентябре он сытый, и если его не раздражать или не приближаться к медвежонку, который от мамки убежал поинтересоваться, кто там в лесу шумит, то ничего страшного не произойдёт. Ну а если столкнулся с Потапычем лоб в лоб, то лучше не бежать, а медленно задом, задом отходить на безопасное расстояние. Лучше ближе к речке.
— Почему? – искренне спросила Настя.
— Штанишки стирать проще! – пояснил, смеясь, Дюха.
По лестнице спускался Антон.
— Мужики! Ужин готов — нас ждут.
— Дай угадаю, — отозвался острый на язык Дюха. — Савел очаровал дам из соседнего номера?
— Три дня без молодой жены — для него предельный срок, — с нескрываемой иронией продолжил Витес.
— Идём, дорогой, идём… — прервал друзей Ильич.
Распрощавшись с бабушкой и внучкой, друзья поспешили наверх. Ужин оказался довольно приличный — с хорошим коньяком и марочным венгерским вином.
Через день, при отправке группы обратно, оказалось, что все эти знакомства были с определённым интересом... Так как группа состояла в большинстве своём из женщин, то требовалась мужская сила, чтобы тюки со шмотками перевезти на тележке и загрузить в багажное отделение автобуса. Но, в отличие от бабушки с внучкой, эти две дамы, кроме помощи ребят в переноске тяжестей, предложили им скинуться по пять баксов — за коньяк, вино и шикарный ужин. Сибиряки от такой наглости  опешили, а Савел начал успокаивать одну из них, переводя всё в шутку. Друзья сделали вывод, что та дама, которая предложила скинуться, не попала во поле внимания Савела в ту ночь, в отличие от второй, которая выглядела несколько утомлённой, и скорее всего — не от вина.
Ребята пропустили просьбу мимо ушей и пошли помогать Клавдии Ивановне и Насте. Когда погрузка закончилась, бабушка пыталась всунуть в руку ближайшего из парней пятьдесят форинтов (по курсу это пять долларов) со словами благодарности. Витес молча взял форинты и сунул в карман Насти, выставив обе ладони перед бабушкой, дав понять, что этот вопрос закрыт, и сказал:
— Вашего спасибо достаточно.
Почти вся группа «челноков» слышала и видела обе сцены. Многие улыбались парням. А когда уселись в автобус — стали желать удачи сибирякам и махали руками на прощание, привстав с кресел.
Из общения с Клавдией Ивановной и Настей парни узнали многое про рынок и где можно приобрести для жён и детей качественные товары, где пообедать намного дешевле, чем у гостиницы или на вокзале. В тот же день друзья сделали покупки для своих семей. Договорились на рынке о покупке по оптовой цене трикотажа. По плану, от покупки авто должны были остаться средства. Поход друзей по торговым точкам, конечно, без приключений не обошёлся. Парни разделились: Дюха, Витес и Савел после посещения спортивного магазина направились пообедать, а Антон и Ильич посетили магазин одежды. Удачно сделав покупки, они вышли на улицу и столкнулись с парнем, который нагло пёр на Ильича, явно не желая отступить в сторону. Толчок в плечо остановил Ильича. Парни напряглись. Незнакомец на чистом русском негромко, с шипением требовал по десять баксов с носа за проход по его территории.
— Я так понимаю, местная мафия требует оброк? — не без иронии спросил Ильич.
Место было людное, рядом вокзал. Конечно, друзья не исключали так называемые наезды, но никак не в Будапеште. На Украине, в Белоруссии, в России, наконец, но никак не в Европе. (На трассе сибиряки ещё не раз столкнутся с поборами дорожной мафии, но об этом потом.) Парень был щупленький, но наглый до безумия. Наброситься в людном месте на двух мужиков на голову его выше и явно сильнее — тут что-то не так. Ильич осмотрелся вокруг. На другой стороне дороги, чуть ближе к вокзалу, переминались два полицейских, о чём-то беседовали. Пока Ильич оглядывался (он всегда принимал решения, не спеша), Антон уже решительно двинулся на наглеца, закрывая Ильича спиной. Наглец, не переставая изображать смельчака, ещё огрызался, но уже громче и громче. Ещё секунда — и Антон замесил бы этого «мафиози», как хозяйка тесто. Ильич схватил Антона за руку и с силой потянул на себя.
— Тоха, не трогай его, это подстава, — шёпотом сзади сказал Ильич и кивнул на полицейских. — Иди своей дорогой, пока цел, — кинул в сторону наглеца.
На какое-то мгновение Антон вышел из боевого состояния и обратился к Ильичу:
— Это же сявка! Что ты волнуешься?
— Может, и так, только вон там копы и мы в чужой стране. Тебе нужны разборки и выяснения? Вот тогда точно можем нарваться на мафию. Пошли в гостиницу, — настойчиво предложил Ильич.
— А пожрать? – укоризненно спросил Антон.
Ильич не имел большого желания есть венгерские свиные сосиски с соусом по причине наличия язвы, которая от жирной, жареной и острой пищи уже со вчерашнего дня изрядно беспокоила. Но перечить Антону не стал, так как голодный бывший десантник хуже мафии, покоя не даст. Они направились к вокзалу. Не успели выйти на привокзальную площадь, как те самые два полицейские остановили их.
— Здравствуйте. Ваши документы… — на ломаном русском попросил высокий полисмен, явно старший по званию.
Оба стража порядка были спортивного телосложения. Форма на них сидела как влитая, застёгнутая на все пуговицы. Второй полицейский явно не обладал знанием языков и на венгерском поторопил Ильича, замешкавшегося от волнения. Антон молча стоял позади. Как назло, пачка документов, переносимая всегда с собой, из внутреннего кармана старого бабушкиного полушубка никак не хотела извлекаться. Полицейские напряглись. Старший подтянул миниатюрный автомат, висевший за плечом, а младший, шагнув назад, потянулся к кобуре, хотя точно такой же автомат находился за спиной. Наконец-то пачка документов была извлечена. Ильич подал старшему паспорт. Антон, не дожидаясь аналогичного предложения, протянул свой паспорт младшему офицеру. Стражи порядка немного успокоились, автомат у старшего остался на перевесе. Ильич явно волновался, но на вопрос — туристы или коммерсанты? — ответил, успокоившись: туристы, но и коммерсанты немного.
— Немного — это как? — поинтересовался старший.
— Венгерские вещи всегда было трудно купить на родине, заодно и поездку оправдаем, — показывая на внушительные пакеты, ответил Ильич.
— У вас осталось два дня нахождения у нас в стране, — предупредил офицер и перевёл ответ напарнику. Напарник расслабился и потерял интерес к дальнейшему общению. Старший отдал честь и вернул паспорта. Друзья поспешили в гостиницу.
Рассказ о произошедшем Дюха и Витёс расценили как не случайность, и во избежание возможных провокаций команда решила рано утром ехать на рынок и ждать там открытия, дабы не светиться в центре. Так и сделали.
На авторынке практически ничего нового не поступило. Очевидно, новая партия авто прибудет позже, поэтому выбрали «Жигули», ранее присмотренные Витёсом и Дюхой, и «Волгу»-комби, довольно вместительную и пользующуюся спросом в России. Цена всех устраивала. В вагончике продавец с помощью помощницы украинки быстро оформил документы, а она, принимая деньги, по секрету рассказала, что «вот эта бумажка из пачки документов даёт право покупателю при вывозе бывшего в употреблении автомобиля за границу вернуть за счет государства 20 процентов стоимости». Но только на территории Венгрии. Это так называемый НДС, как в России.
— Если вы не собираетесь вернуться сюда, вы можете продать эту бумажку на границе перекупщикам. Они сами к вам подойдут перед таможней. За половину цены можно продать, — пояснила она.
Получив документы и транзитные номера, друзья, после тщательной проверки охраной на воротах, двинулись на ближайшую заправку, так как в баках было только по пять литров горючего. «Волгу» даже пришлось толкать десять метров до колонки, поскольку она заглохла, не доехав до «поилки».
— Ну и расчетливые, гады! Точно рассчитали топливо до заправки, — заметил Антоха.
Все дружно до толкали авто до колонки. Топливо оказалось довольно дорогое по сравнению с российским. Но бюджет команды был тщательно рассчитан. Заправили машины, что называется, под горлышко. Чтобы доехать до таможенного поста ЧОП, предстояла ещё одна заправка.
Прибыли на вокзальную площадь. По расчётам друзей, стоянка на вокзальной парковке под видеокамерами безопаснее, чем возле гостиницы. И в общих рядах автомобилей менее заметно. Но тут опять Ильичу с Антохой пришлось заплатить штраф. Дело в том, что транзитные номера Витёс и Дюха предусмотрительно прикрутили на положенное место, а Ильич с Антохой расположили их на заднем и переднем стеклах. Только вышли из «Семёрки», как полицейские тут как тут. После проверки документов, указывая на номера, полицейский пояснил, за что штраф, выписывая квитанцию на сто долларов (в эквиваленте местной валюты). Попытка договориться «по-нашему», чуть не привела к походу в участок с добавлением суммы штрафа за неправильную парковку (чуть-чуть колесо наехало на разметку). Пришлось выложить ощутимую для друзей сумму и с испорченным настроением присоединиться к остальным членам команды.
Отъезд запланировали на завтра, поэтому все пошли перекусить и отдохнуть. Утром с продавцами на рынке загрузка упакованными шмотками — и в путь. Время было предобеденное, и Ильич решил съездить на озеро Балатон, не для купания, конечно, время зимнее. В тех местах, по рассказам его отца, в 50-х годах прошлого столетия ему пришлось в составе артиллерийского батальона подавлять мятеж венгерских националистических повстанцев против советского режима.
Антон согласился составить компанию. Посещение Балатона было связано не только с обещанием Ильича посетить места боевого опыта отца (за эту операцию отец получил статус участника ВОВ, хотя ему в то время было чуть за двадцать), но и с чувством вины за дурацкий вопрос во время посиделок на кухне:
— Отец, перестройка показала, что социализм никому — ни у нас, ни в Европе — не нужен и эфемерного коммунизма не построили. Руководители партии разного уровня перестали платить взносы в казну ЦК КПСС, а ты платишь. И вообще (разговор коснулся венгерских событий. — Авт.), чего вы там делали, в этой Венгрии, ведь, оказывается, народу не понравился социализм?
— Сынок, — виновато, волнуясь, ответил отец. — Нас никто не спрашивал. Обсуждать приказы было не принято. Иначе можно было и под арест попасть. Но мы верили, что делали всё правильно, на благо венгерского народа…
Он как бы извинялся за те события за всех, и было обидно за отца, потому что как бы в шутку прозвучавший вопрос заставил уважаемого родителя оправдываться за кого-то, кто наверху принимал глобальные решения. Сын для заглаживания возникшей ситуации пообещал посетить эти места.
В Венгрии нет поездов в нашем понимании — с плацкартными, купейными вагонами. Там в связи с малыми расстояниями по всей стране можно передвигаться на комфортабельных электричках. По комфортности отличались только вагоны. Красные, синие и, возможно, ещё зелёные, как ветки метро. В более комфортабельном вагоне — соответствующие кресла, напитки и прочие блага в виде возможности курения. В синем, в котором ехали Антон и Ильич, курить было запрещено даже в тамбуре, но кресла были настолько удобные, что по российским меркам они были просто люксовые.
Через считанные часы друзья были на месте. Прогулявшись по маленькому городку, больше похожему на военный городок российского стиля, и поднявшись на возвышенность, с которой было видно знаменитое озеро, друзья зашли в магазинчик и попросили у продавца воды и сигарет. Маленькая старушка, стоявшая рядом у витрины, услышав русскую речь, подошла к молодым людям и с извинениями обратилась:
— Молодые люди, вы русские?
— Да, из Сибири, — без интереса ответил Ильич.
— А что вы тут делаете? Ведь курортный сезон ещё не начался.
Ильич поведал любопытной старушке о цели визита, опуская подробности разговора с отцом.
— А вы хорошо говорите по-русски, уважаемая, — заметил Антон.
— А я русская. Здесь много русских офицеров с семьями живут.
— Это как? — удивился Ильич.
— В советские времена здесь была российская воинская часть, и часть офицеров, которые пустили здесь корни, женились на венгерках, остались и по другим причинам — решили после вывода войск из Европы не возвращаться в перестроечную неизвестность. Тем более что местное телевидение ежедневно вещало, что в России хаос, закрываются заводы, фабрики, кругом насилие и бандитский беспредел. Сюжет «Русская мафия идёт в Европу» — один из любимых сюжетов прессы в то время. (Лозунг «Русские идут» актуален у европейских и американских политиков всегда. Особенно при обсуждении военного бюджета… — Авт.)
Как поведала старушка, её тридцатилетний внук вместе с её сыном открыли автосервис и маленький магазинчик запчастей и живут по местным меркам в достатке. Впоследствии парни познакомились с этим внуком, но переговоры о сотрудничестве по реэкспортным автомобилям ни к чему не привели. Очевидно, вступать в какие-либо сомнительные отношениями с двумя крепкими, коротко стриженными русскими не входило в его планы. Он просто уважил бабушку и не мог отказать ей в просьбе встретиться с её соплеменниками. На том и расстались. Обратный путь в гостиницу прошёл без приключений.
Пока Антон и Ильич ездили в Балатон, Витес и остальные, прогуливаясь по городу, познакомились с продавщицей вельветовых рубашек, отлично говорившей по-русски. Приобретя для себя по рубахе, друзья убедились, что вещи качественные и их распродажа по три доллара с лотка на улице — распоряжение её начальника китайца, поскольку вся партия, предназначенная для отправки в Америку, по причине не перечисленных вовремя средств, «осела» в Будапеште. Может, это было маркетинговым ходом миловидной продавщицы (украинки по происхождению, владеющей как минимум тремя языками: украинским, русским и китайским), но оптовая цена рубашек по 2,5 доллара за штуку друзей вдохновила, так как при продаже дома маржа могла составить сто и более процентов.
Посовещавшись вечером в гостинице, команда приняла решение на сэкономленные средства купить ещё один автомобиль и затариться рубахами под завязку, не отказываясь полностью от заказанного трикотажа. Так и поступили.
Рано утром двое из команды вернулись на рынок, приобрели за 800 форинтов «копейку», изрядно потрёпанную, но шуструю на испытательной дорожке. По предварительной договоренности остальные, уже загруженные трикотажем, в это же время подъехали к офису-складу китайца. После коротких переговоров с ним и немалого красноречия его помощницы цена была снижена ещё на несколько центов. Китаец с любопытством наблюдал, как молодые крепкие русские впихнули сорок коробок по двенадцать рубашек в советские автомобили, при этом оставив в каждой машине место для водителя и пассажира, причём у пассажира была возможность опустить спинку в лежачее положение. Ни китаец, ни члены команды не могли даже предположить, что в Белоруссии в эти авто ещё смогут поместиться по одному омоновцу с полным вооружением. Но это будет через несколько дней, а сейчас вся команда, попрощавшись с китайцем и его помощницей, взяла курс на границу с Украиной.

День первый. Пирожки и баксы

Во второй половине дня колонна из трёх авто — «семерки», «Волги» и «копейки» — выехала из Будапешта. Дороги, как вы понимаете, в европейской стране были отличные, ровные, без колдобин и трещин. Погода солнечная — плюсовая. Но ближе к вечеру похолодало и поморосил небольшой дождь со снегом. Так как из радиоприёмника звучала только непонятная речь, друзья не могли знать, что в сторону границы движется циклон с дождём и снегом, при аномальном для данной местности понижении температуры воздуха до –5—10 градусов. По радио, очевидно, регулярно звучало предупреждение для автомобилистов не выезжать по возможности на дороги, так как предвидится гололёд.
Для сибиряков это, конечно, невесть какая проблема, если бы не одно «но». Все машины были на почти выработавшей свой срок резине, а «копейка» — вообще на летней. Всю ночь команда двигалась со скоростью 10—30 км/час, в полном напряжении, поскольку идеальная дорога была похожа на зеркало без изъянов и сколов. Даже обочина, посыпанная мелким гравием, смоченная дождём, замёрзла и не могла бы сдержать автомобиль в случае заноса в сторону кювета. Для венгров в феврале несколько дней –10 градусов Цельсия — это примерно для сибиряков температуры ниже –40 градусов в течение месяца и более. Только в отличие от Сибири на венгерских дорогах просто исчезают автомобили. И это было для наших героев большим плюсом, так как никто не мешал потихоньку «плыть» по шоссе и опасность попасть «под дурака» сведена была к нулю. Предполагаемый дорожный рэкет в лице поляков, русских и прочих красных, жёлтых пиджаков и золотых цепей тоже, по мнению команды, отдыхал.
В поклажу команды (не зря готовились неделю) входило три радиостанции «Урал» с радиусом действия на равнине до пяти километров, в гористой местности — до двух. Перед стартом станции были смонтированы в автомобили и проверены в работе. В напряжённой ситуации переговоры участились. В эфир лились приколы и шутки, граничащие с чёрным юмором. Первыми ехали Дюха и Витес на «Волге», вторыми — Антон с Савелом на «семёрке», и заключал мини-колонну Ильич на «копейке».
Примерно в час ночи, когда проезжали какой-то маленький коттеджный посёлок, из переулка в просвете фар появилась фигура в полицейской форме со светоотражающими полосками и жезлом пригласила первый автомобиль остановиться. По рации вся команда тут же была оповещена. Зная из рассказов бывалых перегонщиков, что изощрённость рэкетиров не исключала переодевания, остальные медленно проследовали мимо и остановились неподалеку, для контроля над ситуацией. Монтировки всегда рядом под сиденьем.
Через минуту в динамике голос Витеса оповестил, что это действительно дорожная полиция, которая просит всех вернуться для формальной проверки документов. Полицейские оказались приветливыми ребятами. Их было двое. Один из них почти без акцента говорил по-русски. Он пояснил, что друзьям надо проследовать в участок для проверки документов по базе данных угнанных автомобилей. Друзья, посовещавшись, предложили им отправить одного своего представителя с документами на все авто, чтобы не гонять машины в участок и обратно в связи с дороговизной топлива. Стражи порядка согласились, и Антоха, собрав все документы, пересев в полицейскую машину, уехал под недоверчивые взгляды товарищей. Полицейские пообещали, что процедура займёт не более получаса и, если всё в порядке, друзья продолжат свой путь.
Ни через полчаса, ни через час Антон не появился. Команда начала беспокоиться не на шутку и продумывать план дальнейших действий. Но — о чудо! — вдалеке засветились фары движущегося автомобиля с проблесковыми маячками. Из полицейской машины вышел Тоха, целый и невредимый, весьма довольный, весёлый, с каким-то пакетом, весьма вкусно пахнущим даже на морозном воздухе. Полицейские с дружеским рукопожатием пожелали сибирякам доброго пути, сели в свою машину и удалились. Разворачивая пакет, Антон пригласил всех отведать горячих пирожков, гостинцев от полицейских.
— Мужики, вы не поверите, они, когда узнали, что мы едем не просто в Россию, а за Уральский хребет в Сибирь, попросили показать это место на карте! А их карта только до Урала, поэтому мне пришлось «дорисовать» карту до Красноярского края. После этого собралось всё отделение, и полицейские начали через переводчика расспрашивать меня о жизни в Сибири.
— Ты, конечно, рассказал о медведях на улицах… — добавил Дюха, поглощая очередной пирожок.
Все хором засмеялись.
— Кроме того, — продолжал Антоха, — они начали угощать меня кофе, пирожками и всем тем, что им собрали жены на смену. Как видите, и в дорогу снарядили, для вас — проглоты! А знаете, почему они нас остановили? Их «гер офицер» разоткровенничался и поведал, как они узнали о нас на трассе. Оказывается, они сканируют весь эфир в дежурном режиме и услышали нашу болтовню. Так как русскоговорящий товарищ у них есть, то вычислить, кто мы и куда направляемся, им не составило труда. Если бы не наше появление, они бы в такой гололёд и тем более ночью на патрулирование и носу не казали! По их мнению, в такую погоду дороги могут быть пустыми несколько дней, за исключением дежурных маршрутных автобусов, за которыми они следят по приборам, и только в случае поломки или аварии выдвигаются на помощь. А тут какие-то ненормальные русские едут в сторону границы, да ещё и засоряют эфир непристойными шутками! Дюха, это я про тебя, охальник. А наши кликухи убедили их, что мы можем быть русской мафией угонщиков.
— Да… — протянул Ильич, — надо будет учесть это, когда въедем в Союз. А то и рэкет может быть оснащён такими станциями. Надо придумать условный сигнал о переходе на другую волну в случае опасности.
Друзья договорились: если в эфире звучит цифра «пять», то все переходят на шестую волну.
Запив очень вкусные пирожки чаем из термоса, команда двинулась дальше. К одиннадцати часам утра солнце немного растопило лёд на дороге, и колонна из отечественных авто пошла ходко. Скоро показался хвост колонны, состоящий в основном из грузовых фур перед таможней.
Пристроились в конец колонны и послали в разведку Ильича. Для выяснения обстановки. Через пару часов колонна продвинулась не более чем на пятьдесят метров. Рисовалась нелицеприятная перспектива застрять здесь минимум на сутки, что не входило в планы сибиряков.
— Что будем делать, мужики? — обратился Дюха к товарищам, как-то самим собой став неформальным лидером команды.
— По словам дальнобойщиков, они уже вторые сутки здесь загорают, и, судя по движухе, ещё сутки простоя гарантированы, — отчитался Ильич, вернувшись с импровизированной разведки.
— Если на обогрев потратим ещё топлива в течение дня, то за таможней мы просто встанем, — добавил Антон. — А если послать гонца с канистрами назад до заправки, то влетим на бабосы ... Мы так не планировали.
— Может, продадим пару коробок рубах дальнобойщикам и вклинимся вперёд? — вставил Савел.
— Глупость, — парировал Ильич, — у них фуры явно не фруктами забиты, и шмотьё они могут купить для себя и своих в том же месте, где и загружались.
— Может, Ильич, попробуешь договориться с коллегами впереди? Ты же говорил, что примерно в ста метрах от таможни белорусские ребята на легковых авто стоят.
— А это шанс, — вторил Витес.
Ильич с Витесом пошли в голову колонны.
Ребята оказались не промах. За пятьдесят баксов с каждой машины готовы были сделать разрыв между машинами для вклинивания коллег. После недолгой торговли согласились получить по десять баксов с капота и одной бумажке (ваучера ) с возвратом 20 процентов стоимости одного из авто. Через полтора часа по команде белорусов друзья совершили манёвр и вклинились в поток между ними под отборную брань дальнобойщиков. Кое-как удалось убедить их, что мы из одной команды и просто немного задержались в пути. В это мало кто поверил, но так как колонна стала быстрее двигаться к таможне (как оказалось, открыли второй терминал), спорить было некогда.
С горем пополам первая машина друзей заехала в терминал для осмотра. Таможенники заставили Витеса и Дюху практически разгрузить автомобиль и вскрыть несколько коробок и пакетов. Даже собачку подвели к багажнику.
— Наверное, наркотики ищут, — наблюдая, поделился соображениями Антон.
По договоренности все соблюдали радиомолчание. Витес даже для надёжности выключил рацию перед терминалом. Слава богу, остальные автомобили таможенники разгружать не стали, ограничившись проверкой с помощью собаки. После соблюдения формальностей все три автомобиля пересекли обе таможни, венгерскую и украинскую, и направились к ближайшей заправке. Тут-то к ним и подошёл перекупщик документов на возврат части оплаты за покупку авто. После короткой торговли документы были проданы за 20 процентов суммы возврата и тут же превращены в бензин, залитый в баки и в две канистры, приобретенные ещё при выезде из Будапешта.
Не успели тронуться с места, как теперь уже украинский «полисмен», с видом, не терпящем непослушания, показал жестом на небольшую постройку за шлагбаумом с надписью «Пост ГАИ». Пришлось подчиниться. На парковке и вдоль дороги стояло уже больше десятка легковых автомобилей, а водители толклись при входе в постройку. Витес по-свойски поинтересовался:
— Чего им от нас надо, мужики?
Один из обернувшихся, молодой парень лет двадцати — двадцати пяти, пояснил:
— Они новый порядок ввели. Меняют европейские транзитные номера на свои, бумажные «транзитки». И плату за это не забывают взимать. Придумали, как на своей территории перегонщиков законно стричь. За мной будете.
Внутри поста за столом сидел молодой уставший сержант, явно не испытывающий радости от такой работы, принимал аккуратные глянцевые металлические транзитные номера у водителей и бросал их за угол в маленькую каморку, в которой уже была целая гора номеров. Двери в каморку не было. Даже если она и была бы, закрыть её было бы невозможно, так как куча номеров заканчивалась за порогом каморки. Плата за бумажные «транзитки» была не маленькая — эквивалент пяти долларам за пару номеров.
Друзья обступили стол сержанта с недовольным видом. Витес и Ильич тянули время, пока Дюха на крыльце выпрашивал у водил обмен долларов на гривны. Наконец Дюха забежал в помещение и передал Ильичу деньги для расчёта. В этот момент Антон шёпотом попросил Ильича прикрыть его со стороны каморки. Ильич шагнул в сторону, между сержантом и каморкой. Сержант, приняв номера, показал рукой Ильичу посторониться, намереваясь бросить стопку номеров в кучу. Ильич машинально помог ему, перехватив номера, и аккуратно положил их с краю кучи. Шагнув на место, Ильич опять оказался между кучей и сержантом.
Витес, разгадав задумку Антона, плотнее встал к Ильичу и какими-то незначащими фразами отвлекал сержанта. В этот момент Антон подобрал все номера и быстро передал их Дюхе, который, сунув их под полу куртки, быстро вышел из помещения. Не задерживая очередь, вся команда, приклеив транзитные украинские номера на лобовое и заднее стёкла, поспешила убраться от поста подальше. Второй гаишник ещё и поторапливал, так как места на парковке вновь прибывающим не хватало.
Отъехав километров десять от поста, друзья свернули в небольшой лесок и привинтили номера на прежнее место, предусмотрительно не выкидывая бумажные украинские, спрятали их в бардачок. И не зря. Через сотню километров на въезде в город Стрый важный пузатый гаишник взмахом своей «пакостной» палочки остановил всю колонну и потребовал объяснений по неправильным транзитным номерам. Увидев салон «Волги», набитый коробками, его желание «разобраться» стало усиливаться, и все попытки Антона и Савела прикинуться дурачками («мы не видели… мы не знали…») не принимались ни в какую.
— Придётся откупаться, — обратился Витес к Ильичу.
— Да. Похоже, не избежать, — ответил Ильич и направился к стражу порядка.
Аккуратно взяв его под локоть, Ильич отвёл гашника в сторону и примирительно начал:
— У всех у нас семьи, жены, детишки. Чего же мы, не договоримся? Вы же не какие-нибудь ненасытные московские гаишники, с которыми нам ещё предстоит столкнуться. По пару червонцев гривен с машины мы готовы субсидировать на благо бдительной милиции Украины…
Вопросительно заглядывая в глаза гаишнику, Ильич полез в карман куртки. Пауза заставила его всё же вынуть кошелёк из кармана. Но в нём были только оставшиеся доллары и рубли. Раскрыв кошелёк, Ильич крикнул стоявшим в ожидании неподалеку Антону и Савелу:
— Хлопцы, у вас гривны есть? А то у меня только 20 баксов осталось.
Конечно, он знал, что у парней никаких гривен не было, но нужна была пауза. И манёвр удался.
— А можно по курсу рассчитаться? — спросил Ильич гаишника, уже не стесняясь щекотливой ситуации.
— Какие баксы! — возмутился страж. — Уж рубли — куда ни шло!
«Попался», — подумал Ильич и произнёс:
— Так мы и курса на сегодня не знаем.
Тут гаишник, направляясь к вагончику, по-деловому начал перечислять курсы обмена в ближайших населённых пунктах и подвёл к тому, что лучше, чем у него, курса обмена ни у кого нет. На том и договорились. Ильич рассчитался с ним по его курсу рублями. Забрал документы и ускоренным шагом направился к своей «копейке», вращая приподнятой вверх рукой, показывая всей команде, что всё улажено. Со словами «по коням!» завёл «Жигуль» и первый стартанул с обочины на трассу. По рации через несколько километров сообщил Дюхе (он вёл журнал общих расходов) о расходах. В ответ в динамик услышал возмущённый вопрос Савела:
— А чё, подешевле нельзя было?
Пока Ильич соображал, что ответить товарищу, Витес опередил его:
— А что же сами-то минут пятнадцать вокруг мента бегали и не смогли договориться? В следующий раз, Савел, ты в голове колонны в населённый пункт въезжать будешь и покажешь класс переговорщика! Как, Савел, договорились?
В эфире повисла пауза. Потом послышался голос Антона:
— Ладно, не будем перепираться. Как получилось, так тому и быть.
Завершил перепалку Дюха:
— В ближайшем населённом пункте находим обменник, меняем баксы на гривны. Тем более хавки надо подкупить. А на рубли или доллары невыгодно покупать.
Из динамика все услышали тревожный голос Ильича:
— Мужики, кажется, за нами хвост!
«Копейка» ехала замыкающей, и Ильич первый заметил быстро приближающуюся «девятку», за которой с воем сирены мчалась милицейская машина.
Витес по команде Дюхи свернул на боковую дорогу. «Волга» и «копейка» последовали за ним. В данной ситуации было непонятно, то ли тёмная «девятка» и «девятка» милицейская догоняют одна другую, то ли они обе погнались за нашими перегонщиками. Если это второй вариант, то он не сулит ничего хорошего.
Витес, опытный водила, вёл уверенно по пролеску со скоростью 80—100 км/ч. Антон на «Волге» не отставал. Ильич старался как можно плотнее держаться к «Волге», чтобы тёмная «девятка» не могла вклиниться между ними. Обстановка создалась тупиковая. Долго так мчаться от погони на гружёных автомобилях по неизвестной дороге было бесполезно. Пока все перегонщики пытались справиться с «фонтаном» адреналина, Дюха принял единственно верное решение, хотя и опасное, исходя из второго варианта.
— Так, слушайте меня! — крикнул он в рацию. — Мы с Витесом на ближайшей развилке идём прямо, Антоха — направо, Ильич, ты — налево. Через два часа встречаемся на этой же развилке. Если непредвиденная ситуация — в ближайшем населённом пункте по трассе!
Дорога постепенно уходила в лес, который становился всё гуще и гуще. Ну вот и развилка. Витес, не сбавляя скорости, проскочил развилку и устремился в гору. Антон на «Волге», чуть притормозив, чтобы в заносе не зацепить дерево, ушёл вправо. «Копейка», как и договаривались, — влево. Савел, сидя вполоборота, произнёс почему-то шёпотом:
— Тёмная девятка пошла за Дюхой с Витесом, менты — тоже.
— Похоже, это не за нами, — осторожно, сбросив скорость, высказал предположение Ильич.
— Пока действуем по плану, — подытожил Антон, тоже сбросив скорость.
Не прекращая движение, Ильич выскочил на поле, вдоль которого были густые заросли мелколесья. Заскочив в ближайший просвет между деревьями, развернулся и сдал назад — так, чтобы ветки боковых деревьев прикрыли машину. Антон поступил так же. Его дорога вывела обратно на трассу, и, промчавшись пару-тройку километров, «Волга» свернула по еле заметному съезду на гравийную дорогу, уходящую в редкий березняк. Заняв положение в березняке таким образом, чтобы с трассы не было видно, Антон и Савел застыли в ожидании. Эфир молчал.
А в это время Витес практически летел впереди погони, и вариантов пока не было. Решение подсказала сама обстановка. Лес уже давно кончился, и впереди показались дома небольшого районного центра. Перед первыми домами при въезде, как водится, был перекрёсток с боковыми гравийными отворотами. В один из них и повернули наши герои, предполагая, что на скорости влетать в населённый пункт ещё опаснее.
Тёмная «девятка» повернула тоже на гравийку, только в противоположную сторону. Милицейская «девятка» последовала за ней. Дюха и Витес вздохнули с облегчением. Остановились, переглянулись — и засмеялись над собственной трусостью. Долго смеялись. Когда успокоились, попытались связаться с товарищами. На вызовы никто не отвечал.
— Похоже, мы упёрли километров пятнадцать-двадцать, и наши нас не слышат, — сказал Дюха.
 — Ну что, возвращаемся или часок подождём? — спросил Витес. — Наши явно где-нибудь забились и раньше, чем через час, на развилке не появятся.
— Они-то не знают, что погоня была не за нами, — рассуждал Дюха, — поэтому будут точно находиться рядом с развилкой или рядом со съездом с трассы. Поехали на трассу. По рации вызовем и поедем дальше. Судя по карте, рядом довольно крупный населённый пункт, город Стрый, там и банк, скорее всего, есть.
«Семёрка» развернулась и через минут двадцать-тридцать была уже на трассе. На позывные Ильич откликнулся сразу, а вот Тоха с Савелом почему-то молчали. Встретившись на повороте, друзья не на шутку взволновались. Антон по-прежнему молчал.
— Мужики, давайте разделимся, — предложил Ильич. — Я проеду назад пару километров, вы вперёд, пока рация берёт, чтобы друг друга не терять. Так охватим большую площадь и время терять не будем.
— Решили, — подытожил Дюха.
Машины разъехались, регулярно обозначаясь в эфире. Тут уж было не до осторожности. День клонился к вечеру.
На удалении километра от места встречи Ильич услышал голос Дюхи:
— Ильич, срочно назад! У ребят проблемы! Наших бьют! Двести метров от поворота направо! Быстрее!
«Этого ещё не хватало», — подумал Ильич, резко разворачивая «копейку», и, как только автомобиль выровнялся, утопил педаль газа.
В это время, проезжая еле заметный спуск с трассы, Дюха заметил какую-то возню в пролеске.
— Стой, Витес. Сдай-ка немного назад. Там в лесу не наших ли месят?
Витес поравнялся со спуском.
— Ещё немного, из-за деревьев не видно, — попросил Дюха.
— Да это Антоха с кем-то машется! — воскликнул Витес.
Дюха тут же оповестил Ильича.
Выскочив на поляну, ребята увидели, как Антон, без куртки, уклоняясь, наносит удары крепкому лысому мужику в красном пиджаке. Удары наносил довольно точно, но, похоже, у мужика была железная голова. Регулярно откидывая от ударов голову назад, прикрываясь кулаками в виде двух кувалд, мужик пёр на Антона, как бульдозер на первой передаче. Рядом лежали, корчась и постанывая от боли, двое парней аналогичной наружности, только в кожаных куртках. Савела не было видно.
Друзья выскочили из машины и с криком «Ты на кого прёшь, сука?!» кинулись помогать Антону. Повалив эту «обезьяну» на землю, все вместе завернули ему руки за спину, а Антон ловким движением выдернул ремень из его штанов и связал ему руки. Придя в себя, «обезьяна» громко пророчила кончину всей команды, не выбирая литературных выражений. Часть ругательств друзья не поняли. Очевидно, он ругался на украинском или молдавском. А впрочем, они его уже и не слушали. В этот момент подоспел Ильич.
— Что тут произошло? — задал он глупый вопрос.
— Антоха размялся! — пошутил Дюха.
Наконец появился Савел из ближайших кустов с палкой наперевес. Он первый и рассказал о происходящем, пока Антон приходил в себя, тяжело дыша.
— Мы тут припарковались, когда вернулись на трассу, чтобы не светиться. А за пролеском, вон там, — Савел показал рукой в сторону, — эти быки жарили шашлыки. Машина у них чуть дальше стоит. Увидели нас, и двое, вот эти, — показал на валявшихся в кожаных куртках, — подошли и сначала закурить потребовали. Антоха им сказал, что не курим. Так они сказали, что мало того что на их любимую поляну припёрлись, так ещё и не курим…
Далее разговор выглядел так: «Короче, платите двести баксов и валите отсюда». — «А не круто заворачиваете, парни?» — «Так ты ещё чего-то вякаешь, москаль недоделанный?.. Не заплатишь, москаль, вообще машину со всем твоим скарбом заберём!»
— Тут Антоха не выдержал, — продолжал Савел. — Дверью откинул первого, а второго, выскочив, двумя ударами положил. Раз такое дело, я выскочил, подобрал палку и обоим добавил. Пока с этими возились, оттуда ещё двое подскочили. Этого, — показал на «обезьяну», — Антоха на себя принял, а я второго погнал. Он трусоват оказался, худой такой, но всё же пытался напрыгнуть… Ну я его приложил по руке палочкой, он и дёру дал. Я вдогонку. У машины нагнал, добавил. Ключи от их машины выкинул и колёса проколол. У них на заднем сиденье целый арсенал ножей и кастетов. Биты в багажнике.
— Ты его связал? — спросил Ильич. — Вдруг у них тоже рация есть?
— Не… Рации нет, я посмотрел.
— Похоже, на местный рэкет на отдыхе нарвались, — заключил Витес.
— Дюха, что делать будем? — обратился Витес к Дюхе.
Дюха подошёл к «обезьяне» и, приподняв его за красный пиджак, спросил:
— Вы откуда, чуваки? Под кем ходите и какой участок контролируете?
Из яйцевидной головы опять полились проклятия и обещания похоронить в ближайшем лесочке.
Савел, осмелев, подскочил к «железной голове» и сильно пнул его в живот.
— Говори, сука, пока самого здесь не похоронили! — прошипел Савел.
Те двое, которых в нокаут первыми отправил Антон, зашевелились. Витес с Антоном стащили их к «копейке» и, пригрозив продолжить экзекуцию по-сибирски, задали те же вопросы. Выяснилось, что эти братки во главе с Жорой (в красном пиджаке) кормятся с этого участка дороги, промышляя рэкетом, в том числе с пригородных кафе. Там в основном транзитников и прихватывают. Антон, оставив Витеса приглядывать за рэкетирами, рассказал Дюхе и подошедшим остальным, о чём они узнали. Ещё возбуждённый, Савел сказал:
— Так их кончать надо! Они нас в покое не оставят!
— Девятка, за которой гнались менты, похоже, их была, — заметил Ильич.
— Ну, кончай их! Если такой смелый… — повернувшись к Савелу, предложил Витес.
— А чего я-то? — заюлил Савел.
— Тогда рот закрой и дай сообразить, что делать дальше, — оборвал его Ильич.
— Вариантов нет, только сваливать отсюда надо как можно быстрее, — заключил Дюха.
— Не тормозя в городке, мотаем до следующего пункта. Иначе нас попытаются догнать, — согласился Витес.
— По машинам? — предложил Ильич.
— А этих так оставим? — опять встрял Савел.
— Не разговаривай, садись в машину, — раздражённо приказал Антон. — Худой их освободит, когда очухается.
Садясь в машину, Витес добавил:
— Пока они пешком доберутся или машину заведут, час-полтора у нас в запасе есть.
В том же порядке, «семёрка», «Волга» и «Жигуль», друзья вырулили на трассу и, набирая скорость, стали удаляться от поверженных рэкетиров.
— Мужики, спасибо за помощь, — послышался голос Антона в динамике.
— Антоха, ты Рембо! Уважуха от всех! Только в следующий раз оглядывайся, прежде чем парковаться, — похвалил Ильич.
Теперь за рулём «семёрки» был Дюха, а в «Волге» — Савел. Ильича менять было некому. Антон перетягивал разбитую руку тряпицей и, вытирая лицо от пота, спросил Савела:
— Где термос с кофе? Жрать охота. У меня и в армии так же — как только привал, так сразу голод наваливается. Нервное, наверное...
— За твоим сиденьем, под коробкой. Там и пакет с бутербродами, — кивнул Савел.
Команда благополучно, на всякий случай не нарушая правил и соблюдая радиомолчание, миновала городок Стрый и устремилась подальше от этих мест.
Где-то под городом Николаев было решено переночевать, поскольку до ночи Львов не проскочить, а ночевать вблизи городов, особенно  крупных, небезопасно. Отъехав на 100—150 километров от города Стрый, нашли тихий лесок. Подогрев баночку тушёнки и нарезав венгерской колбаски и прочей снеди, друзья поужинали. Расположившись по машинам, крепко уснули. Это была первая ночёвка на перегоне.

День второй. Банда Бешеного

Умейте всем страхам в лицо рассмеяться,
лишь собственной трусости надо бояться!
Е. Евтушенко
Утром на скорую руку запив бутерброды кофе, команда двинулась в путь с намерением преодолеть 1 000—1 200 километров за день. До Львова оказалось пути не более часа. Дальше путь лежал через Ковель, Барановичи, а там через Столбцы на Минск. Трасса не чета дорогам в Сибири — ровное шоссе, почти без трещин. Мечта сибиряков! К обеду Ковель был уже позади, а ближе к Барановичам дорога просто клонила ко сну. Первым нарушил молчание Ильич:
— Парни, может, пообедаем, а то я засыпаю?
У осторожного Ильича давно уже выработалась привычка определять предел нахождения за баранкой, после которого происходит неконтролируемое засыпание. Когда уже сигарета не помогает и нижний позвонок в шее, выбитый в юности, в пацанских разборках, ноет, нет мочи терпеть, — пора остановиться и вздремнуть хотя бы минут двадцать.
Ответил Витес:
— Мы тут посоветовались с Дюхой. Предложение такое: до ближайшего кемпинга или придорожной забегаловки — и похлебаем горяченького. Тоха, вы как — за?
— За! — дружно прозвучало в динамике.
Погода тёплая, плюсовая. Остановились у придорожного кафе. Поели рассольника и эскалопов и тронулись дальше. Осталось по пути купить зимние масла и зимнюю охлаждающую жидкость для двигателей, так как в феврале, ближе к Москве, будет минусовая погода. А уж ближе к Уралу можно ожидать всё, что угодно, но только не плюсовые температуры. Для такой покупки пришлось заехать в город. Закупились и двинулись на Столбцы.
Ильич стал отставать. Усталость подкрадывалась всё больше и больше. Сказывалось вождение в одиночку. На просьбу его заменить на пару часов никто не откликнулся. Отставание стало заметным, и его переместили вперёд. В эфире то и дело звучали подстегивающие шутки:
— Хорошо, пропустили вперёд, теперь нам гололёд не страшен, старпёр песочком всё покрывает!
— Ребята, смотрите, уже из салона дым пошёл. (Ильич курил в приоткрытое окно всё чаще и чаще. — Авт.) У драндулета Ильича от стыда что-то задымилось!
— Моя копейка ещё рубль нам всем сбережёт! — парировал Ильич.
В дальнейшем эта шутка окажется пророческой. «Копейка» продалась первая и принесла самую большую прибыль в процентах. Но это будет через три недели, а пока впереди была тревожная неизвестность.
— Ребята, поймал минское радио, — сообщил Тоха. — Сейчас узнаем белорусские новости и погоду.
Через минут пятнадцать:
— Парни, с погодой всё хорошо, а вот с обстановкой как раз по нашему маршруту не очень…
— Ну! Давай не тяни. Что там за обстановка? — не выдержал интриги Ильич.
— В направлении города Смоленска на трассе опять кого-то из проезжающих в Россию ограбили и убили. Там какая-то банда беспредельщиков орудует. Похоже, банда специализируется на таких, как мы, — комментировал Тоха.
— Ну, на нас-то не позарятся. На колонну рискованно нападать. Их, скорее всего, будут интересовать одиночки, — философски рассудил в эфире Ильич.
Наконец в эфире появился Дюха и подытожил:
— Хватит эфир засорять. В людном месте заправимся под завязку — и до Смоленска без остановки.
Ильич вновь переместился в колонне, но не в конец, а в середину. В авангарде по-прежнему двигался Витес с Дюхой. Два раза в день приходилось заправляться и держать скорость не более 120 км/час, так как при большей скорости расход топлива увеличивался, а расчётные расходы на топливо выходили за лимит. Границу с Белоруссией пересекли с минимальными поборами. Вовремя приобретённые «зайчики», так в простонародье белорусы называли свою новую валюту, снизили потери при таможенных и «иных» сборах. Кстати, заправляться бензином на «зайчики» на территории Белоруссии было намного выгоднее, поскольку при расчёте операторы заправочных станций принимали рубли вместо «зайчиков» — один в один. Деньги называли «зайчиками» из-за изображений зверей на новых купюрах. Чем суровее и крупнее зверь, тем купюра большего достоинства — кабан, лось и прочее зверьё.
Минск миновали по объездной дороге и где-то под городом Борисовым, проезжая пост ГАИ, свернули на АЗС для заправки на оставшиеся «зайчики» и чтобы горючего хватило до Смоленска уже в России. Все вышли из машин размяться и оправиться.
Пока «Волга» заправлялась, Ильич и Антон делились впечатлениями о дороге и как благополучно миновали очередной пост ГАИ без материальных потерь и задержек в пути. В этот момент милицейский «уазик» перегораживает дорогу на выезде с АЗС, и из него решительно выходят офицер и два его помощника с автоматами и в бронежилетах. Направляются к Витесу, который уже вынимал заправочный пистолет из бака. Все насторожились. Антоха, поворачиваясь к милиционерам спиной, а к Ильичу лицом, шепнул:
— Кажется, насчёт гаишников накаркали.
— И не говори. Кажется, это надолго… — ответил Ильич и полез в «копейку» за документами.
Но офицер, переговорив с Витесом и Дюхой, уставился в  сторону остальных парней.
— Ильич! Старшего требуют! — крикнул Дюха, используя проверенный приём с оттяжкой времени для оценки ситуации.
Офицер приблизился к Ильичу. Остальные автоматчики заняли позиции чуть поодаль, тем самым перекрывая любой отход перегонщиков.
— Вы старший?
— Ну допустим. А что?
— Документы предъявите. Все.
Друзья передали Ильичу документы. Ильич, как старший по сценарию, передал офицеру.
— Вам следует вернуться на пост! — коротко приказал офицер с лейтенантскими погонами.
— Зачем нам возвращаться? Если требуется, проверяйте документы здесь. У нас всё в порядке и с документами на машины, и на груз, — втягивал в диалог лейтенанта Ильич. Но тот был непреклонен.
Ильич сделал последнюю попытку:
— Послушайте, лейтенант, я хоть и в запасе, но званием постарше буду, потрудитесь объяснить, какие к нам претензии. Пока не объясните, моя команда не тронется с места.
— Где служили? — автоматически спросил лейтенант.
— Азербайджан, Баку, ОСНАС ПВО! — по-военному ответил Ильич и добавил: — А вот Антон спецназовец. ВДВ.
— Заметно, — ответил офицер, оглядывая Антона и остальных.
— Слушай, уважаемый, мы уже третий день в пути и ещё дней десять ехать до родного края, через Уральские горы, а нас доблестные гаишники, начиная с пункта ЧОП, уже достали своими поборами и рэкетом. Нас впереди ещё «родные» милиционеры дожидаются. Только что с Антоном отметили, что в Белоруссии нас гаишники не беспокоили и рэкета нет. А вы тут как тут! — голосом отчаяния продолжил диалог Ильич.
Офицер после таких слов смягчился. Взял под локоть Ильича, отвёл в сторону на несколько шагов и уже доброжелательно продолжил:
— Даю слово, что ничего с вами не произойдёт. Вам надо с майором переговорить — и поедете дальше, — убедительно сообщил лейтенант.
— Тогда можно я с Антоном поеду за вами, а остальные подождут здесь? Документы всё равно у тебя, лейтенант. Они никуда без них не денутся.
— Хорошо, — согласился офицер.
Антон с Ильичом на «семёрке» поехали за «уазиком». Два автоматчика остались. Видимо, офицер не промах. Доверяй… но страховка не помешает. Остановились у поста. Лейтенант кивком пригласил следовать за ним. Антон заметил:
— Смотри, Ильич, тут ОМОНа не менее роты.
Кругом по двое или трое стояли вооружённые до зубов бойцы.
Пройдя по коридорам, друзья попали в маленькую комнату, похожую на военный штаб. Кругом стояло оружие. На столе в углу расположился радист с широкополосной рацией. На столе была развёрнута карта, очевидно — данного района, прикрытая на скорую руку газетами, так что края карты были всё равно видны. За столом в полном обмундировании о чём-то тихо говорили два офицера. Майор и капитан.
— Товарищ майор, водители доставлены. Вот этот старший. Остальные на заправке под присмотром, — доложил лейтенант и положил документы перегонщиков на стол.
— Свободен, — приподнял голову майор, — присаживайтесь, парни, — указал рукой на два стула по другую сторону стола.
Друзья по-деловому присели.
— Куда следуете? — спросил капитан, рассматривая документы.
— В Сибирь-матушку, — с грустью ответил Ильич.
— Сибиряки, значит? — включился в разговор майор. — Значит, парни решительные, раз из Европы через две страны и всю Россию на машинах в наше время едете?
— Может, объясните, почему нас задержали? — спросил Ильич, всем видом показывая, что у него большого желания продолжать беседу.
— Ну, тогда по делу, — майор привстал и опёрся на стол кулаками. — В нашем районе орудует банда Бешеного. В полном смысле этого слова. Уже несколько случаев нападения на перегонщиков и автобусы с «челноками». Скажу вам больше, не просто грабят перегонщиков, они свидетелей не оставляют. Так вот, мы предлагаем сопроводить вас до города Борисов.
 — То есть хотите нас как подсадных использовать? — спросил Ильич.
— А вы догадливы. Сами посудите: у вас рации на рабочих частотах в эфире звучат часто. Если мы вас вычислили, то бандиты наверняка вас засекут. Кроме того, вы не просто на машинах, вы с товаром едете. Едете далеко, значит, деньги ещё есть. Колонна заметная. Через десять километров дорога через лес тянется километров двадцать. Дальше поля с пролесками. Деревни поодаль. До города далеко — километров двадцать ещё. Смолевичи дорога стороной обходит. Вот и получается, вы самая удобная мишень для нападения. Мы постами многие места им перекрыли, в этот район их вытеснили. Вторую неделю за ними охотимся. Но, как водится, и у нас где-то… — тут он осёкся.
— Утекает, что ли, — закончил мысль майора Тоха.
— А иначе как они от нас уходят в последний момент? — продолжил майор. — Вы можете отказаться от нашего предложения и ехать наудачу сами. Оружия, кроме монтировок, я так понимаю, у вас нет?
— Нет, — подтвердил Ильич. — Да, не ожидали мы такого поворота.
— Ну, что? Как решаете? — подытожил майор.
— Так места у нас нет в машинах. Кругом коробки да тюки напиханы. Куда ваших бойцов размещать? Ведь сопровождать на «уазике» вы явно не планируете, иначе весь смысл подсадки теряется, — рассуждал Ильич вслух. — Да и с командой посоветоваться надо.
— Советуйтесь, только побыстрее. По нашим данным, банда недалеко здесь выжидает, — сказал капитан.
— Тоха, смотайся к парням, обрисуй обстановку, — обратился Ильич к товарищу.
Пока Антон советовался с парнями, майор откинул наполовину газету и рукой указал  на карте предполагаемое опасное место.
— В каждую машину посадим по бойцу. По параллельной просёлочной дороге пустим «уазик» с бойцами и ещё одну машину следом за вами, на расстоянии одной-две минуты езды. Если нападение произойдёт, ваша задача — остановиться, выйти из машины. Чтобы не мешать бойцу, лечь на землю, не оказывая сопротивления. Дальше наша работа. По пути надо, чтобы вы чаще переговаривались по рации, упоминая о товаре, набитом в машины, — майор сделал паузу. — Если поможете нам, поможете всем дальнобойщикам.
В штаб зашёл Антон, за ним остальные товарищи. Ильич, повернувшись к друзьям, спросил:
— Ну что, мужики, решили?
По лицам было понятно, что парни готовы рисковать. Дюха пояснил подошедшему к товарищам Ильичу:
— Мы подумали, что без них нам ехать — риск больше. Так что говори, что делать.
— А оружие нам дадут? — спросил Савел.
Капитан отрицательно покачал головой:
— С оружием опаснее. Увидят в руках стволы, бандиты в вас палить начнут…
Ильич проинструктировал товарищей и вернулся к столу.
— Майор, мы готовы.
— Поезжайте по дороге. За заправкой, в километре, будет карман, подождите там. Мы подъедем. Не надо возле поста светиться, — инструктировал майор.
— Капитан, проводи парней.
На крыльце попрощался публично, чтобы все слышали. Повернувшись вполоборота, в сторону двух милиционеров, стоящих недалеко от крыльца справа, как бы про себя капитан буркнул, но так, чтобы они слышали:
— Эти сибиряки ненормальные. В такую даль, да ещё с товаром.
Вся команда, получив напутствие «счастливого пути» на крыльце от капитана, всей колонной двинулась по дороге. Заехали на заправку. Дозаправились под завязку. Карман за заправкой оказался пуст, и вся колонна припарковалась в ожидании.
Не успел Ильич выкурить сигарету, как со стороны пролеска показалась группа, до зубов вооружённая и экипированная команда ОМОНа, с капитаном во главе. Без лишних слов капитан жестами распределил бойцов по одному на машину, выбирая наиболее компактных. И эти молодцы с нарочитой вежливостью пригласили всю команду занять свои места в машинах.
Пока Витес усаживался за руль, мимо Дюхи уже проскочил боец и, как сокол на верхушке столба линии электропередачи, водрузился на рычаге ручного тормоза, сложившись пополам во всей своей амуниции. В машину к Антону и Савелу боец достался покрупнее, но, как ни странно, все поместились. А вот Ильичу даже стало интересно, как этот, хоть и маленький, полтора метра ростом, в каске, бронежилете с дубинкой и автоматом с откидным прикладом и ещё с массой каких-то штучек, распиханных по кармашкам штанов, куртки и жилета, поместится на рычаге ручного тормоза, когда коробки с рубахами, напиханные по максимуму в салоне, были на расстоянии 20 сантиметров от рычага коробки передач? Ильич сам бывший спортсмен и видал разные гибкие тела, но этот — просто «чемпион» по изворотливости. Распихав конечности по всевозможным щелям, боец не только разместился на рычаге тормоза, но и умудрился держать автомат на изготовке, готовый к бою, второй рукой держал рацию. Уселись — познакомились. Оказался дружелюбный парень. Бывший гимнаст. Но поговорить не пришлось. В динамик Дюха скомандовал:
— Поехали. Дистанция тридцать метров. Скорость — сто. Ильич, не спи. Ты в середине. Антоха замыкающий. И не жрать!
— А курить можно? — попытался пошутить Ильич.
— Не взатяжку… — протянул Дюха.
Боец, звали его Лёха, повернул голову к Ильичу и покачал ею из стороны в сторону.
— Понял, — улыбаясь, кивнул Ильич.
По указанию майора команда периодически должна была выходить в эфир и переговариваться для заманивания бандитов. Дюха отпускал шуточки в сторону своих друзей, а Ильич радовал бородатым анекдотом.
Так проехали километров десять-двадцать. Из них около десяти уже ехали сквозь лес, довольно густой. Для организации засады — идеальное место. К засаде были все готовы — и бойцы, и команда. По дороге сквозь лес ведущий машинально сбросил скорость до 80 км/час. Остальные строго следовали на дистанции. Лёха прошептал Ильичу:
— Ты не напрягайся, наш «батон» где-то недалеко, он раньше выдвинулся и идёт параллельным курсом.
— Не спугнёте?
— Он внешне увалень, а внутри под капотом мотор — зверь. И в салоне всё отделение свободно помещается, — почему-то шёпотом сказал Лёха.
Ильич действительно волновался. Он только сейчас понял, в какой ситуации, реально рискованной, они оказались. А ещё больше недели ехать по дорогам, на которых может случиться ещё и не такое. Подумал о жене, детях и, как обычно в сложных случаях, внутренне сказал себе: «Нет, нет, нет, всё будет как надо!» Это было его проверенное временем заклинание, которое когда-то принесло ему удачу на соревнованиях по лёгкой атлетике на кубок новогодней ёлки.

***
Тогда все участники прыжков в высоту, кроме его и маститого парня из Абакана, мастера- международника, закончили на высоте два метра, и был шанс выиграть впервые самый престижный в крае приз новогодней ёлки. Сектор был установлен в манеже под стадионной чашей с высотой потолков от четырёх до пяти метров, между колоннами несущих опор вдоль беговой дорожки. Очень неудобно расположенный для прыгунов с длинным разбегом. Поэтому Ильич хоть и был перворазрядником, готовым, по утверждению тренера, к кандидатскому титулу, но находился в более выгодном положении, чем его соперник, так как это был его родной сектор, натренированный, и разбег у него был короткий, не более семи шагов, которых как раз хватало для полноценного прыжка. На высоте 2,04 метра оба соперника преодолели планку со второй попытки, а следующую — 2,06 метра не смогли оба. Хотя предыдущие высоты Ильич преодолевал с запасом, сказалась физическая и моральная усталость, и последняя высота не покорилась. Оказалось — второе место, поскольку высоту два метра соперник преодолел с первой попытки, а Ильич — со второй. Но это была победа! Соперник искренне поздравил Ильича со словами: «Честно говоря, я думал, что ты меня «положишь». Ты в отличной форме, и КМС тебе обеспечен! Похоже, ты морально проиграл, а физически — выиграл». Весь манеж поздравлял Ильича. Тренер был доволен. Ильич тогда поверил в себя и запомнил своё заклинание: «Нет, нет, нет, всё будет как надо!». Хотя суеверным не был.

***
Дорога плавно изгибалась между деревьями. Впереди стал виден просвет. Лес заканчивался. Ещё немного — и колонна выскочит на поля, где видимость не менее километра. Вдруг справа в конце леса затрещали короткие автоматные очереди. Антоха безошибочно определил:
— АКМ лупит. — Шёпотом сказал пассажиру: — Твои воюют? Подруливаем?
— Паркуйся рядом со своими. Дальше наш выход.
Передняя машина уже остановилась на обочине. В рации омоновца прозвучала команда:
— Кукушки, как слышите?
— Кукушки на связи! — ответил боец из машины Дюхи.
— Отрезайте от леса. Направление на шестнадцать часов.
— Есть! — ответил боец и в рацию Дюхи скомандовал: — Все на выход! За мной!
Из припаркованных машин выскочили трое бойцов и устремились в лес, на ходу передёргивая затворы.
Вся команда перегонщиков собралась у машины Дюхи и Витеса, пытаясь оценить обстановку и решить, что делать дальше: ехать или дожидаться конца боевой операции? Все напряжённо молчали.
— Что скажешь, Тоха? — нарушил молчание Витес.
— Надо помогать, я думаю, — серьёзно произнёс Антоха. Он в дороге более близко познакомился со своим пассажиром. Оказалось, проходили службу в одном округе и его так же готовили для заброски в Афганистан. Только Антоху забросить не успели, а этому парню повоевать пришлось до вывода войск.
— Чем? — задал встречный вопрос Ильич, не горящий желанием ввязываться в настоящий бой.
— С монтировками, что ли? — поддержал Ильича Савел.
— Да… И бросать мужиков стрёмно, и помочь реально не можем, — рассуждал вслух Дюха.
— А давайте выдвинемся на край леса и выйдем на связь на нашей волне, — предложил Витес и добавил: — Наверняка они нас услышат.
— Если нужна какая-то помощь или нет — скорее всего, откликнуться, — поддержал Ильич.
— А там видно будет. Дюха, командуй! — подытожил Антон.
Стрельба удалялась вдоль леса, но не ослабевала.
— Ильич первый — машина похуже и справа коробками прикрыт, — скомандовал Дюха, — затем мы с Витесом, Антоха и Савел замыкающие. Погнали!
Ильич на «копейке» поравнялся с кромкой леса и на малой скорости выехал по шоссе на простор, внимательно наблюдая за обстановкой справа. Около пятьсот метров от леса дорога вывела Ильича на бугорок. Видимость увеличилась, и в рации прозвучало:
— Справа в километре вижу «уазик» ОМОНа, — сообщил Ильич и припарковался на обочине, ожидая остальных.
Все остановились на обочине, но из машин никто не выходил. Вдалеке были видны вспышки выстрелов со стороны леса и со стороны пролесков, находящихся в поле напротив. Очевидно, что бойцы выгнали бандитов в поле, которые пытаются отбиваться, отступая по пролескам.
Прошло не более получаса. Ильич вышел из авто и рукой позвал остальных. Все собрались у средней машины. Он пригласил жестом всех сесть на корточки.
— Бережёного бог бережет, — сказал Ильич.
— Судя по всему, бойцам не до нас.
— Пытаются добить беспредельщиков вместе с Бешеным, — резюмировал Антон.
— Давайте подождём. Видите, «батон» тронулся с места и стрельба утихает, — предложил Витес.
— Давайте, как задумали, обозначимся в эфире и подождём полчаса. Если не ответят, двинемся домой. Дело к ночи. Ещё ночёвку искать надо, — продолжил Ильич.
— А что озвучим? — обратился к Ильичу Дюха.
— Можно спросить у капитана: дорога свободна? — предложил Витес.
Все закивали. Ильич потянулся к дверце машины. Открыв её, достал микрофон рации, нажал на боковую клавишу:
— Капитан! Как слышите? Приём.
— На связи, — прозвучал ответ.
— Всё получилось? Дорога свободна? Или нужна поддержка?
— Всё нормально! Дорога свободна. Но вы подождите немного. К вам подъедут.
И действительно. Через десять-пятнадцать минут по шоссе из леса показался «газончик» с майором на пассажирском сиденье. Он остановился посередине дороги, напротив перегонщиков. Подошёл к парням и официально, отдав честь, поблагодарил всю команду за помощь в нейтрализации бандитов на территории Белорусской республики. Дальше уже по-простому, пожимая руки, сначала Ильичу, потом остальным, пояснил:
 — Банду окружили. Основной костяк нейтрализовали. Бешеный пока не пойман, но он зажат в пролеске. Так что не уйдёт. Вы сыграли подсадных грамотно и спокойно. Без вас мы бы ещё долго за ними гонялись. Стукача, кстати, тоже вычислили. Сержант милиции на том посту оказался продажным. Как только вы тронулись, он дал знак заправщику на АЗС. А тот с заправки позвонил — уведомил Бешеного. Взяли обоих. Ещё раз спасибо. Мы в сибиряках не сомневались! Счастливого пути! Если на посту ГАИ остановят и будут вымогать что-нибудь, назовите мою фамилию — майор Квачков и предложите со мной связаться. Счастливо!
Он стремительно сел в машину и исчез по шоссе за пригорком.

День третий. Минское шоссе

     Парни молча расселись по машинам и с чувством удовлетворения и гордости за самих себя тронулись дальше. Под Минском решили переночевать, поэтому в ближайшем городке заправились горючим под завязку, подкупили провизии и, сидя на пассажирском сиденье, рассматривая карту. Дюха прикидывал, где будет ночёвка. Где-то под Дзержинском нашлось такое место. Тихий пролесочек в километре от шоссе с небольшим заброшенным бивачком (очевидно, брошенный хлеборобами) с запасом сухих веток для костра.
    Ночевали спокойно. Посидели у костра. Поговорили о бурных предыдущих днях. Стемнело. Постепенно разошлись по машинам. У костра остались Антон и Ильич. Говорили о перестройке, жёнах, детях, бывшей работе.
    — Знаешь, Тоха, мне моя работа конструктором очень нравилась. У меня ведь за пять лет три авторских внедрены в производство. И если бы не перестройка, работал бы и работал. Повышал бы свою квалификацию до самой старости. Кто бы мне сказал, что придётся пускаться в путь из Европы домой, а точнее, вообще побывать за границей — посчитал бы психопатом!
    — Да. Кто бы мог предположить, что так всё резко перевернётся, — серьёзно прокомментировал Антон. — Похоже, обратной дороги не будет. Как думаешь?
   — А чёрт его знает. Но то, что коммунисты просчитались — факт. Власть со временем жиреет и начинает считать народ быдлом, пусть даже грамотный и нужный промышленности народ, а себя возводит в ранг исключительных.
   — Так это при любой власти происходит, — сделал вывод Антон.
   — Ты вот вспомни, кто в комсомольскую и партийную элиту попадает? — продолжал Ильич. — Тот, кого в коллективе не любят и не уважают. Кто рапортует красиво и заискивает перед начальством.
   — Точно. У нас в цехе только пару мастеров мужики нормальные. По совести премию делили. А начальству это не нравилось. Они больше по принадлежности к партии или к комсомолу премии назначали, путёвки и прочее. Помнишь эту эпопею с талонами? Умора. Стиральную машину нужнее купить не Василичу с четырьмя детьми, а комсоргу с одним ребёнком и двумя бабками-няньками на подхвате. Конечно, все это видели, и на собрании кто-то из зала выпалил правду-матку. Так собрание быстро свернули, и на реплику никакого внимания.
  — А быдлу не положено иметь своё мнение, — подытожил Ильич.
  — Чего-то мы всё о грустном да о грустном.
  Ильич повернулся к Антохе и, обняв за плечо, сказал:
  — Так наболело, видно. За несбывшиеся планы. За неизвестность впереди. За невозможность как-то повлиять на всё это. За непонятное будущее детей. Отцы, которые вынуждены вот такими способами зарабатывать своей семье на жизнь…
  — А интересно в дороге? А, Ильич? — улыбаясь, повернулся к нему Антон. — Да и команда у нас дружная, как на подбор!
  — Ещё какая интересная! Одна операция по поимке Бешеного чего стоит!
  Оба рассмеялись. Подбросили дров в костёр. Из «Жигулей» послышался заспанный голос Дюхи:
  — Эй, вы, бойцы невидимого фронта! Всех победили? Пора баиньки. А тебя, Ильич, менять некому. Завтра перегон длинный будет. Так что закругляйтесь.
  — И то верно, — вставая, сказал Антон, — пора отдохнуть.
  — Пора, пора. Только не хочется что-то. Наверное, переволновался. Покурю и тоже лягу, —  вдогонку Антону сказал Ильич и потянулся в карман за сигаретами, купленными в запас ещё в Будапеште.
   Утром, наскоро попив чайку, друзья тронулись в дорогу. Обогнули Минск, Борисов, Оршу. Шоссе обходило эти города, и машины ехали без задержек. Триста километров преодолели быстро. К обеду достигли границы с Россией, в районе Орловичей. Контрольно-пропускной пункт «Красное» прошли без потерь и материальных и физических, а точнее — моральных. Все поменялись, кроме Ильича, и бодро поехали по родной стране. Минское шоссе благоприятствовало хорошему скоростному продвижению, ни ухабины, ни колдобины на гладком асфальте не беспокоили.
   — Теперь до города-героя Смоленска рукой подать, — сообщил в эфире немногословный Витес.
  — Между прочим, у меня матушка отсюда родом, — сообщил Ильич, — приеду, расскажу ей, что у неё на родине побывал проездом.
  — Откуда только в Сибирь народ не ссылали! — откликнулся Антон.
  — Может, заедем? — спросил Дюха.
  — Смысла нет, — возразил Ильич. — Только время потеряем. Где жила, где училась, никогда не рассказывала. Рассказывала только, как эвакуировались в Сибирь и как в полуподвале жили в Красноярске. Всё.
  — Короче, поехали, — не стал продолжать разговор в эфире Витес.
  — Ильич, давай вперёд, взбодришься, — скомандовал Дюха.
  Все дружно на скорости прижались вправо, пропуская «копейку». Теперь она возглавила колонну. Дорога не напрягала. Ильич погрузился в воспоминания о бабушке по матери, спокойной, доброй, отзывчивой еврейке, жившей тихо, никому не мешая, и так же тихо ушедшей.

***
     По рассказам бабушки Сони, в семье её родителей было шесть братьев и, кажется десять сестёр. В предвоенное время некоторые умерли от голода, а в период Отечественной войны остальных разбросало так, что найти кого-либо из родных она не пыталась. Да и не до того ей было.
     Как жену военного офицера, тем более особиста, с двумя малолетними дочерьми из Смоленска её отправили вглубь России. Но вырваться не успела. Поезд попал под бомбёжку. Какое-то время была в оккупации. Но каким-то образом вместе с беженцами вырвалась из неё. По пути под бомбёжками и прочими неурядицами потерялась старшая дочь Эмма одиннадцати лет. И нашла её бабушка только через несколько лет в каком-то детском доме, где-то в Средней Азии.
    В войну работала санитаркой и уборщицей, — какую только грязную и тяжёлую работу не выполняла! Даже медаль имела, а в мирное время её нашла ещё одна медаль — за доблестный труд во время войны. От переживаний и тяжёлой работы её парализовало на два года. Живя в полуподвале в Красноярске, они как-то выживали. Дочери умудрились выучиться, одна — на педагога, а другая — на технолога.
    Бабушка Соня прожила тяжёлую жизнь. Она никогда не жаловалась на неё, на Сталина, даже на оккупантов не держала зла. Говорила, что ей «злые» немцы не попадались, даже хлеб для детей давали. Уди-ви-те-ль-ный человек.

***
Перед Смоленском две иномарки «Вольво-900», обгоняя колонну друзей, вывели из воспоминаний Ильича и вернули к реальности. Машин на трассе практически не было, и эти две чёрные «красавицы» привлекли внимание команды. Тут же пошло бурное обсуждение в эфире. Обсуждали примерную их стоимость, что гонят ребята, скорее всего, либо начальству, либо бандитам и т. д. Откровенно завидовали, но старались об этом лишний раз не упоминать. Иномарки превратились в точку и исчезли вдали. Друзья даже не подозревали, что им предстоит не раз увидеть впереди не только эти иномарки, но и их пассажиров…
Объехали Смоленск и в районе Вязьмы стали искать стоянку на ночлег. Увидели длинный забор кемпинга с яркими зазывающими плакатами. Сбросили скорость. В воротах — охрана с автоматами в спецформе. С некоторой настороженностью, не глуша мотора и не выходя из машины, Дюха поздоровался с одним из них и поинтересовался о стоимости ночёвки и прочих удобствах. Охранник, приветливо улыбаясь, успокоил, и рассказал, что здесь многие ночуют. Щитовые домики с отоплением. Недорогое кафе с качественной кухней. Душ. Даже телефон междугородный есть, можно за пятьдесят рублей домой позвонить. А охрана такая для того, чтобы у рэкетиров или других любителей поживиться за счёт перегонщиков даже мысли не возникало…
   — У нас на стоянке даже в фурах шофера ключи не вынимают из зажигания. Можете сами проверить, — подытожил охранник.
   Дюха заглянул на стоянку. Огляделся. Вышел из ворот и махнул всем, чтобы заезжали. Припарковали машины и направились в кафе, там же и администрация находилась. По пути Дюху кивнул на стоянку и отметил:
   — А парочка «Вольво» уже здесь.
   Зашли в помещение. Много народу. Справа сидели два водилы в костюмах с иголочки и по бокам два бугая с автоматами в спортивных костюмах. Друзья переглянулись.
   — Парни, а ведь это перегонщики «Вольво». Глянь справа. Остальные, как мы, кто в чём… А эти холеные, с охраной, — шёпотом сказал Антоха, не сводя с них глаз. — Обратите внимание, охранники на грудь водочку принимают, а мэны в костюмах на сухую ужинают.
   За стойкой молодая девушка внимательно отнеслась ко всем вопросам и запросам новых постояльцев. Разместила в двух смежных домиках рядом с кафе. А в смежном помещении домиков, стоящих вплотную, размещался душ, которым друзья незамедлительно воспользовались, чтобы смыть многодневную пыль дорог.
   Ужин был приятным и сытным. Друзья даже позволили себе по бокалу пива. Позвонили домой по радиотелефону, который любезно предоставила та же девушка на стойке. Покушали первый раз за последние дни пути горячего супа и жареной картошки с котлетами… Как дома. Всё было настолько комфортно, что друзья, насытившись, решили ночью спать по очереди. Уж слишком всё было нарочито услужливо и недорого.
   Пока друзья принимали душ перед сном, Ильич вышел на улицу перекурить. Оглядевшись по сторонам, куда бы присесть, на лавочке между домиками увидел сидящего охранника «Вольво» с автоматом на коленях. Подошёл, спросил разрешения присесть. Ильич прикурил от зажигалки собеседника и спросил ненавязчиво:
   — Гоним машины с рынка Будапешта, но таких машин там не видели. Неужели из Германии гоните?
   — Нет. Ближе. Нам их передали. А далее задача охранять, доставить, — ответил охранник, не называя ни одного ориентира, обозначающего место старта.
   — Ильич, — протянул руку для пожатия Ильич.
   — Михалыч, — пожал руку охранник. — А вы куда едете?
   — Мы в Красноярск гоним, — ответил Ильич и, указывая на оружие, спросил: — Применять приходилось? Авто ваше дорогое, поди, рэкет как пчёлы на мёд липнут?
   — Да, в Польше, наши же придурки из Украины попытались мзду на заправке снять, так пришлось популярно объяснить… Но палить не пришлось, так отстали. Хотя ещё километров тридцать следом пытались увязаться. Да куда там! Машины мощные, и водилы у нас профи, — ответил Михалыч. — А так пока всё спокойно.
   — Небось каким-нибудь боссам гоните? — осторожно поинтересовался Ильич.
   — Не знаю. Но в Иркутске уже не отличишь паханов от партократов… — криво улыбнулся Михалыч.
   Охранник встал, отряхнул сзади штаны и, пожелав спокойной ночи и счастливой дороги Ильичу и его команде, пошёл к своему домику. Ильич, пожелав его команде доброго пути,  провожая взглядом его крепкую и, как показалось, сутулую фигуру, подумал: «А ведь охраняет не потому, что это ему нравится, а потому, что больше заработать офицер не может...»
   По поводу спать по очереди ребята перестраховались. Опасения оказались напрасными, и утром после завтрака в семь часов команда, поблагодарив персонал за гостеприимство, двинулась дальше. Тоха опять заметил:
   — А «Вольво» не спешат — высыпаются…
   Охранники любезно открыли ворота и, пожелав счастливого пути, проводили друзей.
   Дорога располагала к скорости — несколько полос в обе стороны, покрытие ровное, без привычных выбоин. Но через пару часов пошёл мокрый снег, и чем ближе приближались к Москве, становилось всё холоднее и  холоднее. Всё шло к образованию гололёда, а это на трассе всегда беда.
   Друзья постепенно сбросили скорость, так как выпавший снег очень быстро под колёсами грузовых машин превратился сначала в снежный накат, а на подъезде к Можайску — в лёд. Примерно через сотню километров после старта от кемпинга «Вольво» обогнали команду наших героев, как стоячих на месте, хотя Витес в головной машине держал стрелку спидометра на отметке 110—130 км/час. В районе Можайска Витес, ехавший с отрывом от остальных в километре впереди, сообщил по рации:
   — Мужики, осторожно, мы «Вольво» видим. Ребятам не повезло — приехали…
   Подъехали остальные. Картина ужасающая. Одна машина на полном ходу протаранила микроавтобус в боковую дверь. Да так, что водительская дверь «Вольво» наполовину находилась в салоне микроавтобуса. Части тел лежали тут же на асфальте, прикрытые пледами и всем тем, что попалось под руку уцелевшим. Сотрудники ГАИ  уже прибыли на место и возились с рулетками, так как тех, кто нуждался в помощи, забрала отъезжающая скорая помощь. Очевидно, рядом был населённый пункт, поскольку после обгона прошло не более полутора-двух часов и, соответственно, авария на трассе не могла произойти более чем через час после встречи с нашими героями. Судя по расположению микроавтобуса, двигался он навстречу «Вольво», находящегося на встречной полосе. Автобус вынесло на гололёде прямо на «Вольво». Водитель иномарки, очевидно, при скорости более 100 км/час не то чтобы затормозить, а даже увернуться от микроавтобуса не имел возможности. Вторая машина, очевидно пытаясь увернуться от столкновения и объехать справа неожиданно возникшее препятствие, зацепила обочину и молниеносно ушла в кювет, в котором её подбросило, а бетонная опора линии электропередачи остановила.
   Друзья, видя, что необходимая помощь уже оказана, медленно объехали аварию и с ещё большей осторожностью поехали дальше.
   — Не знаю, остался кто-либо из мужиков в живых, но среди толкающихся там их видно не было, — прокомментировал Ильич по рации.
   — Какой там! Видел, как сплющило салон в первой машине? А вторая, которая обняла столб со стороны водилы, оставила мало шансов и для пассажира… — ответил Антоха.
   — Ребята, Витес, Дюха! Едем не более сорока. Лучше тише, да дальше и живыми, — беспокойным голосом попросил Савел.
   — Да, Савел прав, наша цель — добраться без потерь, так что, Витес, потихоньку. Тем более что моя «копейка» не расположена к скоростной езде, — добавил Ильич.
   — Не ссыте, братцы, всё под контролем, — успокоил Дюха.
   Но скорость ведущая машина всё же сбросила, и колонна наших друзей поползла по первой полосе Минского шоссе, пропуская обгоняющих вперёд.
   Так проследовали Можайск. Ближе к Москве гололёд уже раскатали, и колонна пошла быстрее.  Обошли по кольцевой Москву, остановились на обед и, навёрстывая упущенное, устремились на Уфу. Последующие два дня прошли относительно спокойно, не считая взяточников, а точнее — гаишников-вымогателей.
   А дело было так. Проезжая под очередным виадуком, Ильич сообщил по рации, что впереди пост ГАИ и ещё на виадуке знак ограничивает скорость до 60 км/час. Ведущий на «копейке» Ильич и за ним все остальные сбросили скорость и, как примерные водители, приближались к посту с разрешенной скоростью. На расстоянии около ста метров до поста колонну друзей обогнала «девятка» чёрного цвета с московскими номерами. На посту колонну перегонщиков уже ждал гаишник, нервно помахивая жезлом. Ильич и Антоха припарковались по команде жезла, а замыкающие Витес и Дюха предусмотрительно проехали чуть вперёд и остановились в ожидании. Сержант, не отдавая честь, потребовал документы и жестом пригласил обоих водителей подняться по лестнице в служебное помещение поста. Антоха начинал вскипать:
   — Сержант борзеет. Хрен чего он от меня получит… — прошептал Антоха в сторону Ильича, поднимаясь по лестнице.
   — Спокойно, Тоха! Не кипи раньше времени. Посмотрим, что предъявят, — тоже шёпотом ответил Ильич.
  Вошли в небольшое помещение с тремя мониторами на длинном столе и двумя радарами, установленными на раме панорамного окна. За столом, развалившись в кресле, сидел лейтенант. Сержант с демонстративной твёрдостью приблизился к офицеру и с коротким размахом шлёпнул документами об стол. Лейтенант медленно повернулся к стоящим при входе друзьям. Окинул их оценивающим взглядом. Оба служителя закона на дорогах явно проигрывали и в росте, и в физической подготовке сибирякам. Задержав взгляд на увесистых руках Антона, лейтенант перешёл, по его мнению, к психологической обработке.
  — На-ру-ша-ем, на-руша-ем, — врастяжку, как бы с сожалением произнёс офицер.
  Ответа не последовало. Ильич вовремя сжал руку Антохи в локте.
  — Оформляем протокол с изъятием водительских прав? — подытожил лейтенант свою мысль.
  — Простите, товарищ лейтенант, а можно поинтересоваться, на каком основании вы сделали такой вывод? — спокойно спросил Ильич.
  — Так вот на основании показаний прибора, — лейтенант кивнул в сторону радара. На нём застыла цифра 95.
  — И вы утверждаете, что это скорость наших автомобилей, товарищ лейтенант? — подчёркнуто спокойно, официальным тоном спросил Ильич.
  — Конечно! А вы сомневаетесь? — вопросом на вопрос ответил лейтенант.
  — Ещё как! — включился в разговор Антоха.
  — Так вы ещё спорить будете? — прошипел сержант.
  — Дело в том, что радар зафиксировал не наши машины, а девятку после обгона нашей колонны, — не сдавался Ильич.
  — Ну, это ещё доказать надо, — парировал лейтенант. — А вы пока домой пешком пойдёте.
  — Что, увидели транзитные номера и решили, что всё можно? — твёрдо произнёс Антоха.
  — Так у нас и видео есть, — парировал сержант.
  — Ну давай посмотрим, — уже на «ты» перешёл Ильич.
  Лейтенант включил запись на мониторе на повтор, и все уведи на мутном экране, как тёмная «девятка» прямо перед границей зоны фиксации камерой промелькнула впереди колонны друзей.
  — Ну вот, видели… — указал рукой Ильич, — девятка обогнала.
  — Так номеров-то не видно. А ваши номера зафиксированы, — утвердительно сказал офицер.
  — Ладно, лейтенант, давай начистоту. Чего хочешь? — глядя в глаза лейтенанту, спросил Ильич.
  — Да всё просто. По сто баксов с машины, включая третью, и вы едете дальше, — нагло улыбаясь, ответил лейтенант.
  Теперь от такой наглости вскипел и Ильич.
  — А теперь слушай меня, лейтенант, — жёстко сказал он, легонько подтолкнув Антоху к сержанту, готового обезоружить и лишить его возможности вообще двигаться в помещении. —
Мы едем пятый день и видели разный рэкет и бандитов на дорогах в Украине и Белоруссии. И никому не платили! И ты, сопляк, мне, старшему по званию, хоть и в запасе, нагло предлагаешь в родной стране платить на каждом посту? А мне ещё четыре тысячи километров по нашей необъятной ехать! Так вот, ни тебе, ни таким, как ты, платить мы не будем! Если не отдашь документы, мы с другом-афганцем переломаем вам ребра и все ваши приборы, а пока очухаетесь и вызовите подмогу, мы растворимся в пространстве нашей необъятной так, что нас не найдут и не засекут никакими камерами! — И уже спокойно добавил: — Так что отдай документы, и мы поедем с миром.
   Воцарилась тишина. Ильич смотрел лейтенанту в глаза и сам уже поверил, что если офицер сейчас откажет, то они с Антохой именно так и поступят.
   Пока лейтенант оценивал ситуацию, Ильич шагнул к столу, взял документы и, не давая лейтенанту опомниться, мирно произнёс:
  — Летёха, я так и думал, что ты разумный человек и из-за пару сотен баксов не будешь раздувать проблему, тем более с сибиряками. Антоха! Таможня дала добро! Пойдём. — И спиной медленно пошёл к выходу.
   Антоха последовал за Ильичом. Гаишники, очевидно находясь в каком-то шоковом состоянии, не тронулись с места. Наглость и решительность друзей сработали… Ещё сотню километров замыкающий смотрел в зеркало заднего обзора, проверяя, нет ли погони… Но всё обошлось.

День шестой. Уральский перевал

Команда наших героев, удачно миновав крупные города перед Уральскими горами, передохнула где-то в предгорье. Рано на рассвете, благо погода располагала, двинулись к перевалу. Перевал длиной в несколько сотен километров славился непредсказуемостью погоды и разными сюрпризами. На удивление, стояло ясное морозное утро с температурой не ниже –25 градусов. Машин было мало. Изредка попадались грузовики, гружённые какими-то товарами, и, конечно, лесовозы, натужно пыхтящие дизелями. Они ползли медленно на подъёмах и так же медленно на спусках, сдерживая многотонные прицепы. Недавно прошедший снег, укатанный десятками колёс, превратился в снежный накат. Видно было, что ночью грейдеры работали по расчистке трассы. Об этом свидетельствовали высокие срезы снега по бокам дороги как со стороны обрыва, так и со стороны крутых скал.
Дорога пролегала между двумя снежными стенками, слева за полутораметровым срезом были видны верхушки сосен и елей, а справа, выше «размазанного» по каменной стене уплотнённого снега, отвесная стена. Впереди Витес с Дюхой на «Волге», следом «копейка», замыкающим Антон с Савелом на «семёрке». На затяжных подъёмах и спусках колонна изрядно растянулась, и расстояние между машинами иногда превышало километр и более. Но периодические переклички в эфире ни у кого не вызывали тревоги. Ехали медленно, так как снежный накат в горах на резине, не рассчитанной на сибирскую зиму, не лучшие условия для быстрой езды.
И вот уже верхняя точка перевала. Ильич сообщил в эфире, что идём преимущественно вниз, и сбавил скорость. Но отозвался только Антон. Дюха, как обычно, не схохмил о чрезмерной осторожности «старого Ильича». Повторный вызов — тишина. Ильич остановился. Вызвал Антона. Когда тот подъехал, посовещались. Решили разъехаться. Ильич вернулся на три километра назад, а Антон на аналогичное расстояние — вперёд. Постоянно вызывая пропавших из эфира друзей, разъехались. Как только перестали друг друга слышать, так заранее договорились, — повернули в исходную точку. На обратном пути, на расстоянии менее километра от исходной точки, Ильич услышал Дюху.
— Дюха, Витес, вы куда пропали? — с возмущением завопил Ильич.
— Мы слетели в снег! Висим на чём-то! Ни хрена не видно! Парни, вытаскивайте нас…
Дальше неэфирные выражения успокоили Ильича. Значит, живы.
Подтянулся Антоха и тоже стал слышать друзей, но только конец разговора. Ильич пояснил:
— Ребята урюхались. Вот только куда? Не пойму. По пути я их не видел, и следов никаких. Тоха, продёрни с километр вперёд, а я назад. Попробуем хоть какие-то следы отыскать.
Так переговариваясь, начали прочёсывать дорогу в обоих направлениях. Но тщетно — никаких следов. На призыв как-то обозначиться или дать ориентир Витес пресёк одной фразой:
— Парни, мы в снегу, кругом пелена, окна открывать пробовали, на расстоянии вытянутой руки снег во все доступные стороны. Могу только сказать, что мы слева, в сторону обрыва. Движок заглушили, боимся, что от тряски машина дальше, вниз, поползёт. Ищите по провалам в снежной стенке...
Но на промежутке дороги, где радиосигнал был наиболее устойчивый, никаких провалов Ильич, Антон и Савел найти не могли. Так продолжалось час или полтора. Одни в машине начали подмерзать, другие вспотели от метания то вперёд, то назад и ничего обнаружить не могли.
Посовещавшись, изменили тактику. Решили с верхней точки идти пешком и осматривать чуть ли на ощупь стенку отвала. Савела оставили на рации возле машин. И вот удача! Метров через сто пятьдесят — двести Ильич обратил внимание, что со стороны горы срез снега не совсем ровный. На уровне пояса была свежая полоса шириной в ладонь, с небольшим углублением и длиной метра полтора. Далее полоса чуть ниже, короче, но шире и опять ровная поверхность. Позвал Антона.
— Тоха, смотри, кажется, свежий след, как будто от зеркала и бампера. Но если это наши, то они что, по воздуху влево вспорхнули?
— Так-так, — Антон снял шапку, и от лысины повалил пар. — Сейчас посмотрим.
Антон устремился к левой снежной стенке.
— Смотри, Ильич, а на срезе-то слои сдвинуты! — воскликнул Антоха. — И срез без следов ножа грейдера!
— Пацаны! Мы здесь! — послышался приглушённый голос Дюхи. — Мы вас слышим!
— Вашу мать! — выругался Ильич. — Вы там далеко? Доездился карапуз! Витес, вы там целы?
— Да целы-целы, — откликнулся Витес. — Только когда цеплять будете за фаркоп, сильно снег не тормошите, а то что-то очко играет…
— Тоха, надо копать потихоньку, — придержал друга Ильич, — а то и впрямь вниз улетят.
Нашли тонкую ветку. Начали, как минеры, тыкать в поисках машины. Палка уткнулась в металл. Это был именно металл, так как послышался характерный стук дерева по жести.
Подъехал Савел. Сверху увидел суету друзей. Поняв, что происходит, начал разворачивать машину задом к откосу и доставать верёвку. Антон с Ильичом аккуратно приступили к раскопкам. Вырытый в снегу тоннель глубиной около полутора метров вскрыл угол заднего стекла и часть крыши. Пришлось копать вниз и левее к центру бампера, там, где крепится фаркоп. Нашли. Зацепили верёвку. Немного освободили боковое стекло. «Узники» наконец смогли, но очень осторожно, покинуть автомобиль. Теперь положение машины можно было определить. Угол наклона к обрыву был чуть меньше, так как сбитый передком машины снег немного уплотнился под корпусом.
— На нейтралку поставил? — спросил Савел, помогая товарищам выбраться на дорогу.
— Обижаешь, братан, — ответил Витес, как всегда улыбающийся и довольный, что все волнуются, а он спокойный и уверенный.
Ильич вспомнил, что впопыхах «копейку» бросил с открытой дверкой и ключами в замке зажигания. А до неё метров триста-четыреста. Её даже не видно из-за поворота дороги.
— Мужики, давайте быстрей вытаскивать вашу халабуду, а то угонять мою «копейку», на одного пассажира будет больше, — поторапливал друзей Ильич.
— Иди за своей развалюхой, мы тут и без тебя управимся, — наконец-то начал шутить Дюха, пытаясь прыжками и толчками о товарищей согреться после заточения в остывшей машине.
 — Да как вас угораздило? — решил выяснить подробности Антон, поправляя верёвку, пока Савел по команде сел за руль и начал потихоньку подавать свой автомобиль вперёд, стараясь двигаться по линии схода «Волги».
— Да это Дюха лоханулся, — повествовал Витес. — Вечно торопиться домой. Не рассчитал скорость на изгибе дороги, и на стенку занесло. И как только чиркнул зеркалом по стенке, бампером отрикошетило и по накату развернуло на девяносто градусов влево — и прямо в снежную стенку. А та, как вата, нас приняла. Думали, п…ц — здравствуй, вечность, ан нет, днищем на что-то сели и висели до вашего прихода.
Тем временем машина Савела елозила по снежному накату дороги, пытаясь вытянуть «Волгу» из снежного плена. Всё тщетно. «Волга» даже не качнулась. Пока Ильич бегал за «копейкой», друзья дружно — кто за верёвку, кто подталкивая «семёрку» — пытались помочь Савелу. Ничего не помогало. Меняли угол натяжения верёвки, подкапывали проход — бесполезно. «Волга» как будто вросла в снег и не хотела до весны выходить из снежного капкана... Не помогло выстраивание двух машин в цепочку для увеличения тяги. Убедившись, что усилия напрасны, Ильич предложил Антону проехать вперёд и посмотреть: может, будет встречный грузовик, чтобы тянул под уклон, так как если пойдёт попутный грузовик, то ему на этой дороге не развернуться для правильного направления вытягивания застрявшего авто. Друзьям в начале поиска и до настоящего момента везло, поскольку ни навстречу, ни по пути автомобилей не было несколько часов и манёврам двух машин никто не мешал. Но теперь, когда самостоятельно решить проблему не удалось, отсутствие машин на перевале наводило на грустные мысли. Перспектива впятером ночевать в двух автомобилях (кстати, ещё не известно, как пострадал третий автомобиль) не радовала. Развести костёр тоже не представлялось возможным, так как добраться до деревьев в этом месте было невозможно из-за глубокого снега и явно крутого обрыва под слоем последнего. Примерно через час в эфире послышался обнадёживающий голос Антона:
— Парни, лесовоз идёт на вас, с шофёром я договорился — поможет. Так что выгрузка товара из салонов и ночёвка на перевале, похоже, отменяется. Готовьте верёвку, и подлиннее.
Буквально через десять-двадцать минут на изгибе дороги показался передок МАЗа. Уверенно урча мощным мотором, лесовоз, гружённый кругляком с горкой, поравнялся с местом аварии.
— Парни, у меня сзади трос метров десять висит, отматывайте и цепляйте к вашей верёвке! Я чуть подальше продёрну, чтобы под уклон тянуть, а то и так с горкой гружённый, — скомандовал шофёр лесовоза и нырнул обратно в кабину.
Мотор взревел, и лесовоз медленно пополз вперёд. Он шёл медленно, поэтому парням была возможность быстро отмотать трос от швеллера лесовоза, приваренного сзади к раме, и привязать к концу верёвки. Витес забежал вперед кабины МАЗа и дал знать шофёру, что всё готово. Последний кивнул и, не меняя скорость примерно три километра в час, продолжил ползти по дороге. «Волга» вместе со снежным сугробом, в котором она находилась, единым комком поползла наверх. Оказалось, что она сломала передним бампером берёзу толщиной чуть толще руки, и её пенёк и часть наклонённого ствола, подперев автомобиль под днище, удержали его от сползания вниз. Ребятам просто неимоверно повезло. Чуть больше скорость и чуть мягче снег — и…
Машина, как «подснежник», выкатилась из снежной стенки на дорогу.
Шофёра МАЗа благодарили все, предлагали деньги, водку, трикотаж заграничный. Но он категорически отверг все материальные благодарности и, узнав, откуда и куда держат путь ребята, присел на порожек своего лесовоза, попросил закурить, затянулся и сказал:
— Если на этом перевале начнут брать за помощь, то я брошу баранку к е…й матери. И ещё: вам парни повезло. Перевал был закрыт двое суток. Снегопад был сильный. Вы что, по радио не слышали? Я, наверное, первый с той стороны, так что вы могли тут как минимум сутки куковать. Ладно, удачи вам, до дому гладкой дороги.
Он сел в кабину, и МАЗ дальше пополз со своей ношей по дороге. Парни переглянулись и пошли осматривать, вернее, откапывать, а потом осматривать «Волгу», стоявшую на дороге как новогодний снеговик. После очистки и осмотра авто удивлению не было предела. Не то что зеркало, но даже поддон, прикрывавший картер, не был пробит, только немного помят. А передний бампер Антон выправил руками. «Волга» завелась, как говорится, с полпинка, и только снег, набившийся в выхлопную трубу, вылетел пробкой, как только двигатель заработал. Все смотрели в изумлении на машину и похлопывали Дюху, отпуская соответствующие шуточки. Витес вышел из машины и предложил:
— А не жахнуть ли мне, э… э… нам, короче, тем кто не за рулём, по рюмашке? За успешное изволение из снежного, так сказать, плена.
— Я за, — согласился Савел, глядя на Антона. Была его очередь рулить.
— Парни, поехали, — грустно предложил Ильич. — Скоро вечер. Спустимся в долину, определимся на ночёвку, тогда и все вместе… Судя по рассказу «мазиста», тут километров около ста осталось. Поехали?
Дюха и Антон поддержали. Команда двинулась дальше. Спустились с перевала без происшествий. Нашли ночёвку и после всех перипетий, ста граммов водки и обильного ужина расположились в машинах и уснули.
Далее через Курган и Петухово путь лежал через Казахстан, Мамлютка, Петропавловск, через Булаево в Россию на Омск. Такой манёвр через Казахстан сокращал путь домой значительно, хотя и не без дополнительных трудностей. Во-первых, таможня. Таможенные посты с Россией в то время были не организованные, как в настоящее время, визы, загранпаспорта и прочее, но это, скорее всего, больше осложняло проезд, нежели упрощало, так как ожидать от новоявленных казахских таможенников можно было любого подвоха… Но наши друзья, как вы уже поняли, не из робкого десятка. Во-вторых, если другие перегонщики не раз пересекали Казахстан по этому маршруту, то почему бы и нашим не воспользоваться им, тем более что экономия была не только по времени, но и материальная — в виде бензина.

День восьмой. Казахстан

Просторы казахских степей описаны неоднократно. Теперь эти просторы надо было преодолеть нашим героям. С учётом наличия только гравийных и бутовых дорог, занесённых снегом, поездка предстояла быть не простая.
В то время Казахстан ещё не отделился от России, но так называемая таможня уже существовала. Она представляла собой небольшой вагончик с несколькими обитателями в непонятной форме со знаками таможенников, довольно сносно говорившими на русском языке и очень «голодными» в прямом и переносном смысле. После недолгих переговоров коробка сникерсов «позволила» таможне дать добро на проезд, и колонна наших перегонщиков стремительно двинулась по дорогам республики.
Необходимо было срезать клин, который и был на территории республики по дороге домой. Вскоре она вывела на просторы полей, покрытых чистым, глубоким снегом. Участок перед российской границей примерно в сто — сто пятьдесят километров был без населённых пунктов, поэтому дорогу, похоже, чистить было некому да и незачем. Она во многих местах была переметена снегом. Скорость движения упала до минимума. Впереди ехали Витес с Дюхой и, матерясь, в том числе в эфире, пробивали бампером снежные заносы. Антон с Савелом ехали, следом приглаживая проход. А замыкающему Ильичу было уже более или менее комфортно проскочить занос. Через десять-двадцать километров Дюха сообщил в эфире:
— Ребята, мы кого-то догоняем. Мы тут не первопроходцы. Сейчас пойдём следом. Нам будет полегче.
Через несколько минут:
— Впереди две машины. Такие же перегонщики, как мы. Судя по всему, на восток гонят. Уходят с трассы на поле. О как! Братцы, не отставайте. Да тут по полю просто шоссе накатано! За ними, ребята!
И все гуськом, через накатанный кювет, выехали на поле. Вдоль основной дороги, усеянной камнями и снежными заносами, параллельно шла накатанная и утрамбованная десятками колёс дорога — прямая, как стрела, и ровная, как стол. Судя по перекрёсткам, эта дорога шла параллельно основной уже давно, только друзья заметили её благодаря идущим впереди.
Пока снег был ещё не так глубок, перегонщики нашли выход, чтобы не бить машины по гравийке, накатали дорогу прямо по полю. Следующие накатывали снег ещё сильнее. А так как основная дорога на два с лишним метра выше поля, она прикрывала дорогу от ветра и заносов.
К удивлению, Ильич обнаружил, что его «Жигулёнок» несётся по этой дороге со скоростью 100 км/час. А так как небольшая колея всё же присутствовала, машина шла довольно устойчиво и резко тормозить уже было просто рискованно — занесёт. Попытка по рации урезонить команду и сбавить скорость была игнорирована и сопровождалась шутками в адрес Ильича аналогично поговорке «Не бойся, казак, атаманом будешь». Пришлось Ильичу прибавить ходу, чтобы не отставать от остальных. А так как при торможении у «копейки» явно ощущался дефект в тормозной системе (одно заднее колесо при торможении подклинивало, когда другое ещё продолжало вращаться), то любой манёвр с применением тормозов мог привести к вращению автомобиля.
Ильич обнаружил этот эффект только на второй или третий день пути, когда был участок дороги гравийный или очень мокрый и при торможении приходилось делать какой-либо манёвр. В остальных случаях какого-либо беспокойства эта неисправность не доставляла. Так и ехал. Не останавливать же на несколько часов всю команду на ремонт «копейки», а одного парни явно оставить не согласились бы, поскольку команда есть команда. Так, проехали километров двадцать-тридцать, и вдруг впереди идущая машина резко приняла влево и исчезла на мгновение, а затем промелькнула краем крыши уже наверху, на основной дороге.
Ильич напрягся, понимая, что друзья выехали на основную дорогу, потому что дальше по полю дороги нет, а выход на основную дорогу довольно резкий, поворот с подъёмом… Начал тормозить как можно плавнее, чтобы не вынесло из колеи, и дополнительно гасить скорость двигателем. Не успел… Точнее, в поворот с подъёмом вписаться успел, а вот выровнить машину уже на трассе не удалось.
«Копейку» стало заносить по инерции. Резкое нажатие на тормоз привело к ещё большему раскачиванию машины. И вильнув пару раз, Ильич, чтобы избежать бокового ухода в кювет, развернул машину передом к обочине, направил авто носом в сугроб. «Копейка», как в перину, вошла в снег и, утрамбовав его носом, зависла под углом к дороге, капотом вниз, погрузившись в снег вместе с крышей до заднего стекла. С дороги был виден только багажник, торчащий из сугроба почти вертикально.
В момент вылета «копейки» на дорогу навстречу двигался какой-то легковой автомобиль, и водитель, увидев, что на него летит практически неуправляемый автомобиль, принял вправо и остановился, молясь и наблюдая, чем всё закончится. Для него закончилось всё благополучно, так как «копейка», не доехав до него метров пятнадцать-двадцать, покорно нырнула в кювет. Выскочив из машины, он поспешил на помощь. Тем временем Ильич, приоткрыв окно, просунул руку через снег и попытался сделать отдушину в сугробе для того, чтобы, пока отроют, было чем дышать. Незнакомец, увидев шевеление снега и оценив угол наклона автомобиля, понял намерения Ильича и поспешил на помощь, интенсивными гребками рук и ног помог ему освободить боковое стекло от снега. Не прошло и минуты, как через опущенное стекло, в своеобразном тоннеле, показалась голова, а затем и плечи Ильича.
— Ты там жив, целый? — прозвучал традиционный в таких случаях вопрос незнакомца.
— Цел! Всё нормально...
— Впереди твоих товарищей встретил?
— Ага. А далеко ушли?
— Нет, метров пятьсот, ну не больше километра. Догнать?
— Не надо. Я их по рации попробую достать.
Ильич нырнул обратно в проход и оттуда сообщил:
— Пацаны! Я в сугроб улетел!
— Где находишься? — прозвучал голос Антохи.
— После выхода на трассу метров десять-двадцать справа. Тут мне коллега помогает.
— Как «копейка»?
— Пока не знаю. Почти вся под снегом в кювете. Но вошла мягко, так что если помята, то не сильно.
— Жди! Сейчас будем.
Через несколько минут вся команда, собравшись возле торчащего из сугроба багажника, прикидывала, как вытащить авто из снежного плена. Антон, засучив штанины, чтобы они не забились мокрым снегом, уже откапывал бампер машины, пока Витес тащил две буксировочные верёвки. Для пущей надёжности, с учётом покрытия дороги, в связке зацепили две машины, поскольку одна могла просто елозить по снегу колёсами, не создавая достаточного усилия. Опыт подобного уже был на перевале.
Антон скомандовал Ильичу сесть за руль «копейки», выключить передачу и всеми возможными способами помогать товарищам. Махнул тянущим и сам стал помогать вытягивать «Жигули» из снежного плена. «Копейка» нехотя, но выползла из кювета, вся облепленная мокрым утрамбованным снегом. Все, включая незнакомца, принялись счищать снег с машины. Оказалось, кроме переднего бампера, корпус практически не пострадал. Перекрестясь, Ильич повернул ключ зажигания, и мотор завёлся как ни в чём не бывало, заурчал ровно, без сбоев. Антон надел перчатки и, уже привычным движением, выгнул бампер на место. Отряхнув расправленные штанины и вытряхнув мокрый снег из ботинок, предложил:
— Самое время чайку горячего и перекусить… Вы как?
— Я за термосом и бутерами, — согласился Витес, хлопнув по плечу Дюху.
— Перекус так перекус, — поддержал Дюха, — только машины с дороги уберите к обочине, а то вдогонку с поля кто-нибудь выскочит…
Напоив незнакомца чаем, поблагодарив его, друзья, немного подкрепившись, двинулись дальше. Оставшийся снег в салоне «копейки» постепенно растаял, оставив напоминание о себе в виде мокрых пятен на сиденье и коробках с товаром. Друзья приняли решение, пока светло, выехать из Казахстана и заночевать уже где-нибудь на территории России.

День девятый. Рэкет

 Следует считать всех людей честными,
но жить с ними следует как с мошенниками…

Кардинал Мазарини

В районе городка Исилькуль, удачно миновав контрольно-пропускной пункт Казахстана, команда устремилась в сторону Омска. В районе населённых пунктов Любенское и Москаленки, по общему решению, перекусили и спланировали дотемна проехать Омск и заночевать в каком-нибудь посёлке в пятидесяти или ста километрах за областным центром. Но случилась непредвиденная задержка в Омске.
На посту ГАИ офицер предложил, удерживая документы всей команды в своих руках, проследовать в центральное отделение для проверки на угон и регистрации по пути следования. Всё выглядело чинно и вроде правильно, в интересах перегонщиков… Но как-то настойчиво и безальтернативно. Друзьям ничего не оставалось, как подчиниться и проехать почти в центр города для регистрации и проверки. В отделении, на удивление, офицер предложил чаю или кофе и, передав помощнику все документы, включая паспорта, продолжил доверительно-успокоительную беседу с «добровольно» задержанными.
Выяснив, откуда и куда следуют сибиряки, долго рассказывал об опасностях на дорогах и что через каждые сто — сто пятьдесят километров, вплоть до Новосибирска, по спецсвязи все посты будут отмечать проход их колонны, дабы в случае пропажи или задержки обязательно принять все меры к поиску. Беседа продолжалась довольно долго — час, а может, и больше. Друзья начали возмущаться. Офицер тут же забеспокоился и, метнувшись в какой-то кабинет, с улыбкой на лице вернул все документы, любезно проводил до выхода. Провожал взглядом сибиряков, пока они не скрылись за поворотом. Друзьям и в голову не пришло, что вся эта процедура, с регистрацией и проверкой, — фикция для задержки колонны перегонщиков минимум на час в городе. Дальнейшие события развивались по сценарию, не согласованному с друзьями, но с их непосредственным участием.
С полными баками бензина друзья, как и планировали, в пятидесяти километрах от Омска начали приглядываться к населённым пунктам, немного удалённым от трассы, для остановки на ночёвку. И вот по рации Дюха вызвал Антона и предложил:
— Тоха, через пару-тройку километров будет поворот направо. Смотайся, посмотри посёлочек. А мы тебя на повороте подождём.
— Принято! — прозвучал голос Антона.
Его автомобиль лихо обошёл впереди идущего и устремился вперёд. Стемнело быстро. Заметив по фарам, как автомобиль Антона и Савела повернул вправо, остальные припарковались на обочине. Небо в звёздах. Мороз крепчает. По радио передавали погоду по области от –15 до –25 градусов.
— Ждём, — то ли сообщил, то ли скомандовал Дюха.
Через минут двадцать показались фары машины Антона.
— Парни, место неплохое — можно заночевать. Даже дрова есть, — сообщил он по рации.
Не успел Антон вырулить с просёлочной дороги и припарковаться впереди Дюхи с Витесом, как из темноты — без огней и света фар, впереди машины Антона, сзади «копейки» Ильича и сбоку, отсекая от трассы — три «девятки» окружили наших перегонщиков, не оставляя ни одного шанса к отходу. Всё произошло так неожиданно, слаженно и быстро, что друзья не сразу сообразили, что их прихватил рэкет. Из «девяток» вышли не торопясь человек десять, не меньше. У всех в руках было какое-то оружие, палки, дубинки, биты, а у некоторых и обрезы. Банда состояла из молодых, в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет, невысоких по сибирским меркам парней. Машины не глушили. Друзья молча вышли и подошли к «копейке» Ильича. Переглянулись. Бандиты тоже не спешили. Наконец Дюха, обращаясь к Ильичу, сказал:
— Ильич, ты самый старый, потяни время, поторгуйся, пока оглядимся.
— Главный у них шибзик, самый маленький, с пистолетом, — поделился наблюдением Витес.
— Кто главный? — крикнул Ильич и вышел из-за «копейки» со стороны капота.
Остальные рассредоточились вдоль машин.
Из банды вышел молодой парень лет двадцати, с наглыми глазёнками, ростом ниже Дюхи, щуплый, как будто с голодного края.
—А у вас кто старшой? — пропищал главарь, стараясь быть строже. Голос у него был неприятно писклявый.
— Ну, я буду, — ответил Ильич. — Подходи — потолкуем.
Произошло как-то всё само собой, и бандиты были немного обескуражены. Получалось, что окружённые не так уж и бояться их, а инициатива перешла на сторону перегонщиков. Такого оборота ни бандиты, ни её вожак не ожидали.
— По сто баксов с машины, и вы свободны, — определил вожак, потрясая наганом перед Ильичом.
— Я понимаю, что дорога ваша, — начал Ильич, — но ехать нам по области ещё немало. Где гарантия, что нас не начнут доить, как ту корову, на каждом перекрёстке?
— Так мы гарантируем! Так, братва? — оборачиваясь к подельникам, сказал вожак.
— Ну, ты что, нас за лохов держишь? — подошёл к вожаку Дюха и, обнимая за плечи, отвёл его в сторону от Ильича. — Ты расписку какую-нибудь дай или метку, а то слова к делу не шьются!
Бандиты настолько расслабились от покладистости перегонщиков, что начали терять бдительность и сбились в кучку, внимательно слушая торговлю вожаков. Тем временем десантник Антон, Витес и Савел окружили бандитов с трёх сторон, и, как бы невзначай, Витес блокировал одного из них с обрезом, оттеснив его от основной массы. Антон уже явно выбрал самого здорового из банды и готов был его же битой проломить ему череп и воспользоваться этой же битой для устранения ещё трёх-четырех рядом стоящих.
Все четверо друзей явно ждали команды от Ильича на схватку. Вожак банды, уже со спрятанным за пояс пистолетом,  вернулся к Ильичу, и диалог продолжился.
— Ну, что, как решать будем? Машины ваши забирать будем или оплачивать проезд будем?
— Послушай. Как тебя зовут? — тянул время Ильич. — Меня — Ильич.
— Лёха.
— Ты пойми, Лёха, платить не отказываюсь, но если заплачу по сто бакинских с машины, то до Красноярска не дотянем, а там ещё и нашим отстегнуть придётся. Это, как говорится, к бабушке не ходи, я-то знаю! — пытался торговаться Ильич, одновременно поглядывая на товарищей, готовых к отпору.
И тут произошло непредвиденное, что в корне поменяло дальнейшее развитие событий.
— Слушай, Лёха, у нас товар на продажу с собой есть. Может, часть в счёт оплаты пойдёт? — предложил Ильич, подходя к багажнику «копейки» и открывая его для осмотра китайских рубашек, находящихся в коробках. Кроме того, Ильич отводил вожака от основной толпы в конец колонны машин. Тактически это давало преимущество друзьям, так как главарь уже не контролировал ситуацию и не мог оперативно управлять бандой. Лёха наклонился в багажник, распаковывая коробку. Ильич поднял глаза на товарищей, одновременно кладя правую руку на поднятую крышку багажника, а левую продвигая поближе к пистолету за поясом Лехи. Все были готовы. Последний кивок от Антохи — и нейтрализация вожака багажником машины должна послужить отмашкой для всех. Но Антоха поворотом головы показал на другую сторону дороги, чуть позади того места, где развивались события. «Вот это сюрприз!» — подумал Ильич, ясно разглядев чуть поодаль милицейскую «девятку» с выключенными габаритами и с мигалкой на крыше, но включённым светом в салоне. Очевидно, кто-то из трёх сотрудников неплотно закрыл дверь. Быстро сообразив, что это поддержка банды и в случае заварухи они явно не будут поддерживать законность, Ильич покрутил головой из стороны в сторону, давая понять всей команде, что банду громить нельзя. Убедившись, что его все друзья поняли, Ильич с помпой обратился к вожаку:
— Лёха, что ты ковыряешься? Размеры все есть. Одной коробки на всю твою братву хватит. Рубахи по пятьдесят баксов влёт уйдут на рынке! Я тебе ещё упаковку мыла дам. Подруги ваши от счастья писать кипятком будут.
Вынув коробку из багажника, Ильич всунул её в руки Лёхи и достал вторую. Вручив вторую коробку подошедшему Витесу для передачи другому бандиту, крикнул Савелу:
— Достань упаковку мыла с заднего сиденья и неси сюда!
В недоумении к Ильичу наклонился Витес и произнёс:
— Ты чего, Ильич, да мы их сработаем сами!
— На другой стороне менты, и явно не для нашей защиты… — шёпотом сказал Ильич, в том числе и подошедшему Дюхе.
Бандиты были довольны. Старшие из них погрузили коробки в переднюю машину и тронулись с места. Машины были разблокированы. Путь открыт.
Ильич, направляясь к «копейке», покрутил над головой рукой с выставленными вверх двумя пальцами, давая понять всей команде — по машинам. Уже о метке или расписке от бандитов на дальнейший проезд никто и не вспомнил. Друзья не заставили себя ждать. Так как двигатели автомобилей перегонщиков не были заглушены и продолжали работать, то они в течение нескольких секунд сдвинулись с места. Пока ведущая машина банды разворачивалась в сторону Омска, колонна сибиряков уже удалялась в противоположную сторону. Всем не терпелось обсудить произошедшее, но в эфир никто не выходил. И только через тридцать-сорок километров, убедившись, что «хвоста» за колонной нет, Ильич вышел в эфир с вопросом:
— Дюха, как слышишь?
— На связи…
— Хвоста нет. Посмотри по карте ближайший населённый пункт или село какое-нибудь. Будем искать место для ночёвки.
Остановились на пустыре какого-то населённого пункта. Разожгли костёр. Поужинали на скорую руку. По ощущениям, температура воздуха была ниже 20 градусов. Все устали. Конечно, обсудили нападение рэкета. Антон первый понял причину отбоя нападения на бандитов и за Ильича начал объяснять Витесу и Дюхе (Савел объяснения получил ещё по дороге), чем мог закончиться для друзей отпор рэкету.
Разошлись по машинам и под ровное урчание моторов легли спать.

***
Засыпая, Антон вспомнил подготовку десанта в Таджикистане для переброски в Афганистан. Как его с товарищами с вертолётов сбрасывали в горную реку, в полном обмундировании, с дополнительным боекомплектом после марш-броска. Вымотанных и нагруженных лишними двадцатью килограммами — в холодную не большую, но бурную горную речку. Как перехватывало дыхание при погружении в воду. Как трудно было выходить на берег, так как одна нога всё время подкашивалась из-за скользких камней и сильного течения. Как ныла травмированная кисть правой руки. А впоследствии оказалось, что вся эта подготовка никому не понадобилась, поскольку за месяц до отправки война в Афганистане закончилась и полк вывезли на территорию России, расформированных десантников отправили по домам. Антон вернулся домой, женился и пошёл работать на завод.

***
Через пару лет центральное телевидение России в новостях сообщило, что обезврежена и арестована банда дорожных рэкетиров, организованная сотрудниками РОВД города Омска во главе с руководителем вышеуказанного отдела. Грабили, а иногда и убивали с целью завладения автомобилями и товарами, в основном перегонщиков вроде наших друзей. Такое было время….

День десятый. Два дня до дому

Первым проснулся Антон. Рывком вышел из машины. Растёр снегом лицо и руки и, обернувшись спиной к центру стоянки, решил помочиться, пытаясь разглядеть округу сквозь морозный туман. Услышав хлопанье двери автомобиля Антона, остальные тоже стали выходить из тёплых салонов и, как водится, устроили коллективное опорожнение мочевых пузырей в ту же сторону, что Тоха. Дюха прокомментировал:
— Семь часов десять минут по местному времени. А в новостях сообщили температуру минус 27 градусов. И прогноз до 30—35. В минус… Надо искать заправку и заливаться под горлышко.
В этот момент в двадцати метрах от стоянки друзей загорелся уличный фонарь, и в тумане под фонарём можно было разглядеть несколько фигур. По кругу к фигурам подруливали три пассажирских автобуса с включёнными фарами. И пока автобусы делали круг, друзья с удивлением поняли, что заночевали на центральной площади рабочего посёлка, а под фонарём стояло человек пятьдесят, а может, и больше, в молчаливом ожидании служебного транспорта. Друзья переглянулись.
— Чаепитие отменяется… По коням! — тихо скомандовал Ильич и с нескрываемым смущением нырнул в «копейку», включил передачу и нажал на педаль газа. Остальные тронулись следом. Хохот и шутки в эфире по поводу не только неудачного места выбора ночёвки, но и конфузной ситуации подъёма утром не смолкали следующие пятьдесят километров пути.
Туман не позволял быстро ехать. Светать начало часам к девяти утра. От места ночёвки удалились на расстояние около ста километров, когда машина Антона и Савела начала отставать. Мороз уже перевалил отметку –30 градусов, и это ощущалось в каждой машине по частичному замерзанию лобового стекла. По общему согласию остановились на отдых, размять ноги и всё остальное. Тоха заглушил двигатель у «Волги» и сразу нырнул под машину. Вылезая, приправляя речь матами, сообщил:
— П…ц, ребята! Радиатор перехватило. То-то последние полчаса двигатель перегреваться начал. Я ходу прибавлял, чтобы обдув лучше был, а на самом деле хуже делал — перехватило, похоже, ещё на ночёвке. Охлаждающая жидкость ещё венгерская осталась…
— Надо отогреть и менять, — подвёл итог Дюха, — надо искать тёплый бокс или паяльную лампу.
«Копейку» послали вперёд на поиски какого-нибудь помещения, мастерской. Охлаждающая жидкость была куплена на ближайшей заправке, в том числе и для остальных машин. Такое помещение было найдено буквально недалеко от заправки. По рации Ильич направил всех к плохо освещённой какой-то промышленной базе, на территории которой был относительно тёплый автобусный бокс. Сторож за бутылку водки согласился пустить туда на пару часов, пока нет его начальства. «Волгу» на тросе «семёрка» затянула на базу, а в бокс заехала сама, своим ходом. Из «семёрки» и «копейки» оперативно слили охлаждающую жидкость и залили новую. А вот с «Волгой» пришлось попотеть. Среди автомобильного хлама, присутствующего в каждом автомобильном гараже, сторож нашёл паяльную лампу, и через минут двадцать её удалось раскочегарить для отогрева радиатора «Волги». Через час получилось отогреть её и поменять жидкость. Друзья тронулись в путь. До дому оставалось два дня пути.
К полудню решили пообедать горячим в ближайшем кемпинге. В районе городка Каргат такой кемпинг повстречался. Припарковались. Выходя из машины, Савел заметил, что Ильич, постанывая, разминает колени и медленно передвигает ноги.
— Ты чего, Ильич, ноги затекли? — спросил Антоха.
— Хуже, Тоха, — печка перестала работать. Подмена нужна на пару часов, — ответил Ильич, — колени стынут.
— Кончай заливать, — откликнулся Савел, — на заправке два часа назад ходил как молодой. Пошли обедать, а то Витес с Дюхой всё съедят…
За обедом Ильич посетовал, что после смены охлаждающей жидкости печка сначала слабо, а потом и вовсе перестала греть. Лобовое совсем затягивает.
— После замены прогазовал? Воздух выпустил? — спросил Витес.
— Конечно, прогазовал. Только, похоже, где-то патрубок перехватило или каналы в печке окалиной забило. Машина-то старая. Всё может быть. Не перебирать же её, когда до дома два дня осталось, — ответил Ильич.
— Давай решим так… — подвёл итог Дюха. — Мы тебе ещё одну фуфайку дадим и ватники на ноги. Окно приоткроешь, чтобы лобовое не затягивало. Через пару часом тебя сменю. Мороз вроде спадает, уже минус 23 показывает.
— Хорошо, Дюха, поехали, — ответил Ильич.
Но мороз не ослабевал. Скорее — наоборот. По мере продвижения в сторону Красноярска мороз крепчал и двигался вместе с перегонщиками с той же скоростью. Утомлённая задержками из-за ремонта и проблемой с печкой у «копейки», команда приняла решение заночевать в пригороде Новосибирска. Во избежание привлечения внимания рэкета, решили остановиться на площадке с эстакадой, спрятавшись за две фуры, которые тоже присмотрели это место и уже развели маленький костёрок между машинами и дорогой. Шофера фур, убедившись, что друзья не рэкет и убрав в кабину свою увесистую двустволку, оказались довольно гостеприимными парнями из Иркутска.

День одиннадцатый. Родина Ильича

Кто не помнит прошлого,
тот не имеет будущего...

До дому чуть больше восемьсот километров. И уже мороз не так донимает, и машины веселее покатились. А после плотного обеда в районе Анжеро-Судженска в Кемеровской области и настроение у команды приподнялось, кроме Ильича. Хотя и менял его Дюха каждые два-три часа, но ноги Ильича замёрзли окончательно. Особенно левое колено и голеностоп, травмированные ещё в бытность занятий спортом. Это ещё аукнется Ильичу по прибытии домой. Три дня придётся провести в лежачем положении. Заведующий хирургическим отделением, пожилой высокий сухощавый доктор, к которому приковылял, как только смог перемещаться самостоятельно, Ильич, развёл руками и определил запущенный артроз, обострившийся на фоне обморожения.
Мороз постепенно спадал, но стал пробрасывать снег, а это под колёсами большегрузных машин, особенно утром, обеспечивает образование снежного наката. Мариинск прошли без приключений. Залив полные баки в районе станции Тяжин, сделали короткую остановку на повороте к деревне Борисоглебке. Все знали, что эта деревушка в шести километрах от поворота, родина нескольких поколений предков Ильича, в том числе место рождения его отца. Команда терпеливо ждала молча стоящего на перекрёстке товарища.
— По коням!.. — махнув рукой в сторону дома, произнёс Ильич, и вся команда тронулась дальше.

***
Примечательно то, что деревня была основана беженцами с Черниговской области Украины во времена реформы Столыпина. На нескольких подводах в течение более двух месяцев две семьи с женами и малыми детьми пришли в Сибирскую глухую тайгу за новой, неизвестной и, возможно, свободной жизнью…
По рассказу внучки первопроходца, бабушки Ильича, и деда Марка (отца внучки), на очередном привале лихие люди попытались ограбить переселенцев. Но не тут-то было. Прадед (Симон) с товарищем не растерялись и половине нежданных гостей переломали кости, а вторая половина пришлых просто синяками отделалась и убралась восвояси. Так прадеды и решили обосноваться на этом месте с речкой и необъятной тайгой вокруг на сотни километров. Они посчитали стычку с лихими людьми знаковой, и раз отбились удачно — значит, так Богу было угодно отметить это место.
Построились и стали жить. Дома поставили капитальные, из лиственницы диаметром не менее 30 сантиметров. Дворы из лиственного теса. Бани небольшие, но тоже бревенчатые, и топились они по-чёрному. Кстати сказать, дед Марк был опытным пчеловодом и собирал каждый год весной в тайге диких пчёл, переносил в заранее приготовленные улики (так он называл пчелиные улья) в палисаднике за домом. В детстве Ильич перед школой был отправлен на «откорм» к бабушке в деревню и застал прадеда Марка живым и видел в палисаднике эти улики и пчёл, мёд пробовал, собранный таёжными пчелами. Такой вкусный и ароматный мёд в последующие годы пробовать не приходилось!
В то время дед почти век прожил и уже лет пятнадцать на поля или в тайгу улики не вывозил. Так пчелы настолько привыкли к его заботам, что носили и носили мёд в улики в палисаднике. Благо лес был за огородом, а поле — перед домом через речку. Дед только с помощницей, племянницей тётей Пашей, периодически скачивал мёд и убирал улики в омшаник на зиму, а весной обратно перемещал их в палисадник между домами своим и племянницы.

День двенадцатый. На финишной прямой

Былых восторгов сладостный возврат…
Что там вдали? Но я гляжу, тоскуя,
Уж не вперёд, нет, я гляжу назад.

И. А. Бунин

Ночёвку друзьям всё же пришлось сделать, так как усталость многодневного перегона и проблема с машиной Ильича создавали трудности.
Витес уступил Ильичу своё тёплое место в его с Дюхой автомобиле. Это помогло хорошо Ильичу выспаться перед окончательным пробегом и позволяло прибыть домой днём в обеденное время. До Красноярска оставалось чуть больше трёхсот километров. Самые волнительные километры после многодневного перегона. Как показали последующие перегоны, последние сотни километров — самые напряжённые, так как дороги далеко не европейские и внимательность во время длительного перегона притупляется.
Снег, гололёд, ветер, масса горных перевалов и возвышенностей таят в себе много неожиданностей. И одна из них не заставила себя ждать. В районе Боготола, после небольшого пролеска, дорога резко повернула влево и сразу под уклон вниз примерно в 15 градусов. Очередной провал дороги в овражек с резким подъёмом был бы успешно пройден, если бы внизу не стоял трактор «Кировец» с прицепом, доверху нагруженным сеном и торчащим из сена на уровне лобового стекла «семёрки» бревном.
Всё было бы не так страшно, если бы навстречу Антону (а именно он сидел за рулём) не спускалась с противоположной стороны оврага «девятка», моргая фарами, так как его полоса дороги была свободна от трактора, а Антона — нет. Спуск начали оба почти одновременно. Гололёд в данной местности не редкость, а на потепление в низинах снег не сдувается, а только укатывается автомобилями, превращаясь в настоящий каток.
Антону повезло меньше. Поняв, что притормозить, а тем более остановиться не удаётся, во избежание  лобового столкновения он принял единственно правильное решение. В этот момент остальная команда успела остановиться наверху дороги и с ужасом наблюдала за происходящим. Не докатившись до бревна, торчащего из сена, не более двух метров, Антон под стоны Савела, который упёрся ногами и руками в переднюю панель, резко свернул на обочину, поддав газу, и проскочил между бетонными столбиками ограждения обочины и прицепом с сеном.
Антон остановил машину и, не слушая бурные поздравления товарищей по рации, выскочил в горячке из «Волги». Прихватив с собой монтировку, он решительно двинулся к трактору. К счастью тракториста, его в кабине не было. Тракториста вообще нигде не было. Трактор просто был брошен на дороге в том положении, в котором он, очевидно, заглох и дальше двигаться не хотел. Тракторист, похоже, не умел думать о других на дороге и не удосужился хотя бы выставить аварийный сигнал перед спуском, чтобы водители заранее могли сбросить скорость и принять все меры предосторожности.
Антон рванул дверь «Кировца». Пусто! Весь гнев Антона, в отсутствие тракториста, обрушился, конечно, на трактор… С помощью монтировки и отеческого слова Антон за несколько секунд превратил элементы кабины в бесформенное мятое железо и треснутые элементы панели… Стёкла тоже пострадали. Подоспели остальные ребята и кое-как успокоили Антона.
«Девятка», которая двигалась навстречу, остановилась наверху, и водитель, выйдя из машины, тоже какое-то время наблюдал за происходящим. Но поняв, что всё обошлось, сел в автомобиль и уехал. Антон, немного успокоившись, тоже вернулся в машину, пнув по пути камень с обочины, который чудом проскочил под днищем «Волги». Включил передачу, с проворотом колёс тронулся с места. Друзья последовали за ним. Савел, как сидел бледный, так и остался сидеть с упёртыми руками в переднюю панель. В эфире друзья ещё какое-то время материли и трактор, и тракториста, и морозы немного, из-за которых масса проблем с автомобилями… Но скоро все затихли и сосредоточились на дороге, которая вела с каждым километром ближе к дому.
Надо отметить, что подобные сюрпризы на дорогах страны бывают часто, но каждый раз для кого-то они бывают не только неожиданными, но и печальными. Скоро позади остался Ачинск. Дорогу размело. Морозец умеренный, не более 20 градусов. Ветра почти нет. Ведущим вышел Дюха и прибавил ход. До Красноярска оставалось не более ста шестидесяти километров. А там ещё чуть-чуть — и родная «зона». Так в шутку иногда называли закрытый городок её обитатели. Вкладывая в этот термин не ассоциации с уголовным лагерем, а с местом, где безопаснее и спокойнее, чем во внешнем пространстве. В начале 90-х это ощущалось как никогда.
Вот уже и деревня Сухая. А за ней дорога шире, с освещением, в несколько полос. Вот виден поворот на аэропорт. Настроение улучшилось, и в эфир полетели шуточки иногда непристойного содержания. А зря… Через два-три километра постоянный пост ГАИ тоже был оснащён радиостанцией. Она использовалась на посту не только для связи, но и для прослушивания разговоров дальнобойщиков, везущих бытовые грузы. А это потенциальные плательщики «дани» на направлении в Канск и Иркутск. Поэтому сержант тоже слушал все частоты данного диапазона и не оставил без внимания красноречия перегонщиков. Сообщив старшему на посту об услышанном, предложил попробовать «тряхнуть» разговорчивых.
Остановив первых две машины, инспектор медленно приблизился к «семёрке». В это время «копейка» с Ильичом за рулём медленно проехала мимо инспектора. Ильич понял, что делать запрос в эфире не надо, так как перед постом ведущий и, конечно, все остальные не нарушали скоростной режим.
— Старший лейтенант Павлов. Предъявите документы, — обратился офицер к Дюхе, вышедшему из машины.
— А что случилось? — произнёс дежурную фразу Дюха, ныряя головой обратно в салон и доставая пакет документов из бардачка.
Протягивая их инспектору, Дюха попросил не задерживать, поскольку устали уже, долго в дороге, до дому рукой подать. Инспектор всё уже давно понял, кинув беглый взгляд на документы и номера автомобилей.
— Для кого гоните тачки, ребята? — лукаво спросил старший лейтенант, принимая другой пакет документов от Тохи, подошедшего к инспектору и Дюхе.
— Для себя! — чуть ли не хором ответили друзья.
— А копейка впереди ждёт вас? — не унимался инспектор.
— Нет. Он сам по себе. Просто попутчик. Дорога в Красноярск из Ачинска только одна. Вот и идём колонной. Так спокойнее… — пояснил Дюха.
Инспектор, слушая, продолжал вертеть документы в руках.
— Надо пробить ваши авто на угон. Паркуйтесь на стоянку и пошли на пост, — заключил старший лейтенант и повернулся в сторону входной двери здания.
— Минутку, лейтенант, — остановил Тоха. — Покупка у нас законная, и документы проверены не только инспекторами ГАИ на сто рядов, но и таможенниками. Чуть ли не под микроскопом! Не докапывайся, брат (именно так Антон обратился к нему по-свойски. — Авт.), отпусти. Мы пустые едем. Бензин только до дому...
— Где служил? — остановился инспектор.
— ВДВ, Таджикистан, бригада… — не успел договорить Тоха.
— Бра-тааан! А я из бригады… — заулыбался инспектор, — повезло вам, не отправили.
— Да. Ещё пару недель пораньше — и перебросили бы на замену, — комментировал Тоха.
Дюха толчком в бок Тохе намекнул на возможность избежать явного вымогательства с демонстрацией долгого процесса проверки документов.
— Слушай, брат, может, отпустишь нас домой? Нам меньше сотни до дому, после стольких дней пути… — с надеждой спросил Тоха.
— А откуда гоните?
— От Будапешта!
— Ни хрена себе! И как?
— Спать, есть и домой хочется одновременно! — пошутил Тоха.
— Ладно. Держи, — протянул документы офицер.
В этот момент другой постовой выглянул из двери и нетерпеливо спросил:
— Ну, что, Дима, наш клиент или как?
— Нет. Это свои ребята — служивые, — ответил старший лейтенант и, обращаясь к ребятам, понизив голос, сказал:
— Уезжайте. Удачи вам. Со своими я сам разберусь, — повернулся спиной и, подняв жезл, направил его на большегруз, приближающийся к посту.
Уговаривать друзей не пришлось.
Через час, пересекая КПП родного городка, три клаксона оповестили население и охрану о прибытии команды в родные пенаты.
Мобильных телефонов тогда не было, поэтому родные и близкие о прибытии кормильцев узнавали только по сигналу клаксона во дворе дома. Так как время было вечернее, то все были дома и ждали, ждали, ждали…

***
После отдыха и размещения привезённых товаров предстояло ещё всё это удачно реализовать, расплатиться с банком и порадоваться успеху. Но! Как всегда, не всё происходит так, как задумано или как хочется.
Друзей ждут ещё трудности с реализацией, материальные потери и потери в отношениях. В трудностях, как правило, и проявляется существо человека, его характер, стержень, если хотите, заложенный в детстве родителями и обществом. А главное — вся команда незаметно для себя после перегона на самом деле перешла из социализма в капитализм.
Но, как говорится, это уже другая история… Не менее увлекательная и интересная.