Глава 20 Па предприятии Фефелова

Как чувствовал Олег Степанович, что идти на предприятие, где Фефелов Трофим Семёнович отрабатывал последние предпенсионные годочки – бесполезно, но всё же пошёл – надо узнать, чем он дышит, хотя, посмотреть на него – мужик вроде-бы крепкий, плечистый, комлистый, словом, но кто его знает, внешность может и обмануть.
 
Клерк встретил представителя УГРО равнодушно, но за этим спокойствием, показным равнодушием чувствовалась нервозность, затаённая боязнь.

Что-то ты засуетился, боишься! – решил Веретенников. Он и не думал, что его встретят коллокацией, и заранее приготовил вопросы, на которые надо получить ответы от ИПэшников, хотя заранее знал, что получить вразумительные ответы сможет, если попадёт в производственное помещение, где работают коллеги Фефелова.

- Гайденко Евгений Георгиевич, заместитель директора. – отрекомендовался ИПэшник довольно напыщенно. – Чем могу быть полезным представителю уголовного сыска? – в голосе чувствовался какой-то еле заметный подвох, пренебрежение и испуг.

Гайденко оказался немного выше среднего роста с начинающим расти авторитетом, пухлый, ещё не округлившийся, но явные намёки на будущую круглоту просматривались. Лицо круглое, второй подбородок ещё чуть заметен, но если так и дальше будет трудиться в поте лица, то очень скоро подрастёт второй подбородок, а там и третий, да и авторитет-брюшко не заставит себя долго ждать. Тщательно выбрит, короткая модная стрижка, на его лбу можно и гвозди прямить, нос прямой, внизу расширяется, цвет лица бледный – канцелярская работа никогда не придаст лицу здоровый цвет. Одет по моде, тёплая свободного покроя рубаха, наимоднючие мятые-перемятые все дырявые, как держатся джинсы на округлом заде.

- Мне нужна объективная биография на Фефелова Трофима Семёновича. – с нажимом на “объективная” произнёс Ведерников.

Гайденко недовольно поморщился.

- А чо он натворил? – нелюбезно поинтересовался клерк.

 - Ничего не натворил. – попытался настроить на объективность Олег Степанович. – В дачном кооперативе произошло убийство, как-раз на аллее, где дачничает Фефелов. Мне нужно узнать, можно-ли доверить Трофиму Семёновичу патрулирование на аллее в дачные дни.

Замдиректора заметно повеселел – не по его душу пришёл розыскник. Конечно, Гайденко было что волноваться – были грешки, прилипали к рукам сибарита денежки, направляемые на иные цели – но кто без грешков, если жизнь в леготочку очень нравится, крупные суммы проходят, не минуя его, как от многого не взять немножко, это ведь не воровство, а делёжка, и никак не назовёшь это махинацией – какие-то жалкие 100 -200 тысяч взял с миллионов, это ведь пыль, мелочь, на которую шеф и внимание не обратит, а понемножку, не зарываясь через чур, и капиталец подсоберёт скромненький, много ему и не надо – всего-то миллионов пятнадцать - двадцать! Не проходил он тернистый путь изучения науки Архимеда и Эвклида! Ему чуждо было ворочать мозгами над какими-либо проблемами,

- А-а! – равнодушно промямлил Гайденко. – Щас сочиним.

- Мне не нужно сочинение! Я не в школе на уроке русского языка, где пишут сочинения. Мне нужна объективная характеристика.

Гайденко недовольно нахмурился: ему нужно разжевать, какую именно характеристику надо – положительную или отрицательную. Объективную он написать никак не может – клерк не работает с ним, он и фамилию-то не припомнит, работает Фефелов или нет – не знает.

- Как пройти на его место работы?

- Не положено! – взвился начальничек. – Инструкция не позволяет НИ-КО-МУ постороннему находиться в производственных цехах! – окончил он с апломбом.

- Но не работникам уголовного розыска! – резко возразил Олег.

- Не положено! – закрутилась заезженная пластинка.

- Ну и формализм на предприятии! – резко сказал следователь. – Немедленно пропустите меня в цех!

- Не положено! – как попугай повторил Гайденко и нажал кнопку сигнализации.

Тотчас-же выскочили двое с автоматами. Против таких амбалов, к тому-же вооружённых автоматами, не попрёшь.

Захотел от собаки блин! – с горечью и презрением к ничтожеству подумал Ведерников.

- Ну и бюрократ вы! – с презрением сказал следователь. – Вы мешаете раскрыть преступление. Статья 294 УК РФ. Часть 1 статьи: воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования. – последние слова Ведерников произнёс с нажимом. – Лицо осознаёт, что осуществляет вмешательство в деятельность лица, производящего дознание.

- У меня репутация чистая! – произнёс Гайденко.

- Пока чистая. Но может и замараться. – предупредил Ведерников.

- Согласно инструкции… - начал бюрократ.

- К чёрту вашу инструкцию! – прервал Ведерников.

Наконец-то Гайденко позвонил вышестоящему начальству, и тот нехотя дал разрешение.

- Проходите. – недовольно буркнул Гайденко. – У вас всего десять минут на разговоры. – с ехидством, с чувством превосходства произнёс бюрократ.

Олег прошёл в производственное помещение.

Коллеги Фефелова единодушно высказались, что Трафим Семёнович человек компанейский, доброжелателен, удивились, что человека в предпенсионном возрасте, да ещё и здоровьишком не крепкого – мотор барахлит, вот и сейчас загремел на излечение. Мастер он высококлассный, но, видимо, протекция влиятельного человека позволила ему устроиться на работу будучи без пяти минут пенсионером. Хотя и ершистый, но дело знает, попусту не ерепенится, начальство его побаивается, так как режет правду-матку, морщится начальство, хмурится, но ничего поделать не может, слишком тяжёлая лапа за него. Мужик он честный, справедливый. Рабочие категорически заявили, что Трофим Семёнович к ЧП на даче никакого отношения не имеет.

Подошёл охранник:

- Время вышло! Мне дан приказ проводить вас с территории предприятия. – довольно грубо прервал он.