Месть белого медведя

     Скалистые заснеженные берега, на которых свирепый ветер метет поземкой, и мелкий колючий снег прессуется большими шапками над обрывами, в расщелинах скал, и у кромки ледяной пустыни. Вокруг замерзшее море, но лед блестит под тусклым местным солнцем только там, где его яростно сдувает ветрами, всё остальное пространство вокруг покрыто слежавшимся снегом. Эта белая заснеженная пустыня совсем не ровная, как бескрайнее поле, а всюду топорщится заснеженными ропаками и торосами, некоторые из которых похожи на вмерзшие айсберги. Океан ломал молодой лед своими яростными штормами, ставил льдины ребром, наискось, и громоздил их друг на друга, пока мороз окончательно не сковал поверхность воды. Торосы, с вершины которых ветер сдул снег, выделяются на общем белом фоне своим синеватым цветом, но верхушки этих торчащих ребром зазубренных льдин тоже белые – морозом из них выжгло морскую соль, и если растопить такие куски льда в ведре на огне, получится пресная вода, вполне пригодная для питья.
   
   Небо здесь серое, с частыми туманами и белесыми облаками, сквозь которые едва пробивается солнечный свет. Но бывают дни, когда небо из серого становится вначале свинцово-синим, а потом почти голубым, и солнечного света вполне достаточно, чтобы снежная равнина с ропаками и торосами сверкала и искрилась так, что режет глаза. Небо тут высокое, не то, что в иных местах, а звезды мелкие, и похожи на искрящуюся пыль. В ясную солнечную погоду этот ледяной край, казалось бы, совсем безжизненный, вдруг оживает. Где-то в разводах неровно сцепившихся льдин тюлени находят небольшую полынью, или тонкий слой льда, в котором они своим дыханием продувают лунку, и вначале из воды появляется усатая круглая голова, а потом такая отдушина становится шире, и нерпа выходит на лед - полежать под скупым солнцем. Эти полыньи и отдушины хорошо чувствуют издали белые медведи, которые могут пройти десятки километров по замерзшему морю, но всегда безошибочно определяют, где могут кормиться и лежать тюлени.
   
   Нерпа, гренландский тюлень, морской заяц, он же лахтак – здесь обитают многие виды тюленей, включая мелкую кольчатую нерпу. Наиболее распространен гренландские тюлени, крупная популяция которых давно обосновалась в этих местах, и облюбовала галечные пляжи. Они же являются желанной добычей и для медведя, и зимой откуда-то с северо-востока к островам бредут по бескрайнему ледяному полю самцы-одиночки и медведицы с медвежатами. Крупные водные пространства они легко проплывают, а в глубине ледяных пустынь, где у промоин водятся ластоногие, медведи задерживаются, и начинают охоту.
   
   Найдя промоину во льду, или просто чистый участок воды, свободный ото льда, медведь долго нюхает воздух и обводит носом сугробы вокруг в поисках запаха и следов присутствия нерпы. Окунуться в воду он не торопится, хотя ему нипочем проплыть в океане много миль. Белый медведь отличный ныряльщик, но пока он не спешит, а мягко ложится в снег, прикрыв черный нос лапой, и слышит любой тихий всплеск в толще воды, и даже различает запахи. Все его чувства включены, как хороший радар или локатор, хорошо настроенный и надежный. Можно спугнуть добычу, и медведь, убедившись, что дело того стоит, терпеливо ждет. При этом у него такой невинный вид, будто он просто пришел сюда отдохнуть, и ничего дурного не мыслит. Но на самом деле медведь устал, и прошел по заснеженной пустыне немало дней. Он голоден, и способен подобрать любую падаль, которую даже в морозные дни чует издалека. Его невинная внешность этакого доброго мишки может ввести в заблуждение только ребенка в зоопарке. Белый медведь – сильный и грозный хищник, настоящий хозяин Арктики, и его боятся даже многопудовые моржи с их толстенной шкурой, которая вместе с солидным слоем подкожного жира надежно защищает этих гигантов от клыков и бивней, мороза и голода.
   
   Когда белый медведь приходит к лежбищу моржей, ластоногие вначале не обращают на него никакого внимания, лишь вожаки грозно ворчат, демонстрируя длинные острые бивни. Но едва медведь начинает по-хозяйски выбирать с края лежбища жертву, все стадо начинает волноваться, матерые самцы издают трубные тревожные звуки, и огромное стадо медленно колышется, не желая так просто сдать позиции и сползать в море. Медведь не торопится, и делает попытку отбить у стада моржонка, ещё небольшого и несмышленого. Моржихи закрывают своих детенышей телами, а самцы норовят ударить пришельца могучими бивнями. Медведь ловко увертывается от них, и порой смело залазит в самую гущу огромных тел, яростно и раздраженно шлепая лапой по бокам подвернувшихся ему моржей. Если ему удается найти задавленного в панике другими моржами детеныша, медведь успокоится и, оттащив добычу чуть в сторону, тут же утолит свой голод. Чаще дело кончается тем, что пока усатые самцы весом в полторы тонны и имеющие внушительные бивни, прикрывают отход, всё лежбище нехотя сползает в холодные волны и меняет стоянку. Иначе медведь не уймется и, того и гляди, ухватит одного из моржей за шею, и будет рвать толстую кожу с жиром, пока не порвет кровеносные сосуды, и не задавит добычу. Со своей измазанной в крови белой мордой  медведь выглядит так же добродушно, как будто отведал всего лишь варенья, и потом долго чистит свой мех. Он вообще большой чистюля, зимой часто катается по снегу, принимает ледяные ванны, и абсолютно адаптирован к холоду.
   
   Но моржи появляются на галечном побережье только в период открытой воды, когда нет льда. И белый медведь ищет более мелкую добычу – морских зайцев - ушканов, и тюленей. Даже глубоко под водой он безошибочно находит свою добычу, но чаще терпеливо ждет её у разводий. Летом многие из этих белых хищников уходят к материку и на острова, более богатые растительностью, где голод можно утолить водорослями, листьями и тундровой ягодой, разорить сотни птичьих гнезд, и немного разнообразить свой рацион. Кстати, шерсть белого медведя совсем не белая. Она бесцветная, и просто преломляет свет, придающий хозяину Арктики такой окрас. Порой, она с желтизной, но запустив руку в густой подшерсток медвежьей шкуры, можно убедиться, что это тоже лишь игра света.
   
   В солнечный день оживает и заснеженная тундра на островах архипелага. Морских птиц и диких оленей в это время года тут почти не найти, но попадаются стаи белых полярных куропаток, за которыми бегают белоснежные наглые песцы. Крупные полярные волки с великолепной пышной шкурой и синими глазами забегают сюда с материка по льду только вслед за кочующими оленями, и довольно редкие гости на островах. Первой улетает на зиму морская птица, потом уходят олени, если они вообще сюда заходят. Голодные шкодливые песцы гоняют стаи белых куропаток, которые кормятся зимой хвоей и замерзшими почками карликовых кустов и деревьев, и поэтому избегают голых ледников. Белые медведи, тоже избегающие высокие пустынные ледники северной части архипелага, которые в суровые зимы покрывают почти восемьдесят процентов скал, часто слоняются меж прибрежных камней и галечному пляжу в поисках тюленей и падали. Море, пока оно не замерзло, часто выбрасывает песцам и медведям свои подарки в виде дохлой рыбы, водорослей, и разной морской живности, до которой охочи и местные птицы. Порой в море ходят одиночками и стаями полярный дельфин – белуха. Это про них у русских есть старая поговорка «Реветь белухой», со временем исказившаяся в абсолютно нелепое выражение «Реветь белугой». Белуга, самая крупная из осетровых рыб, естественно, звуков почти не издает. Лишь глухо хрюкает, да роется длинным носом в песке в поисках корма, отчего стерлядь в старину в некоторых местностях называли чушью, да и сейчас в Томске настоящий томич никогда не скажет фразу «Стерляжья уха», у него это «Уха из чуши». Дельфин белуха, очень смахивающий на кита, действительно очень белый,  и ревет так, что даже рык моржа, слышный в морозном воздухе на несколько миль, не сравнится с этим звуком.
   
   Когда осенние шторма выбрасывают на галечный берег труп кита, у всех полярных обитателей наступает праздник. Первыми слетаются птицы, которые так густо сидят на туше, как будто это птичий базар – базальтовая скала, усеянная  птичьими стаями. Тут же шныряют вороватые песцы, а из бурых водорослей лезут крабы и прочая морская живность. Потом появляются медведи, и уже не торопятся покинуть это место, отсыпаясь между приемом пищи на берегу, и разгоняя всех конкурентов. Крабам и птицам после пиршества белых медведей остаются лишь кишки, похожие на огромных морских змей, да сам костяк. Зато если погибший морской гигант затонул на более глубоком месте, застряв в камнях, крабам и голотуриям одного кита хватает на целый год.
   
   Но сейчас зима, и кроме белых куропаток с песцами никого нет. Тюлени где-то во льдах – тут проходит ветвь теплого подводного течения, и промоины встречаются чаще. Там же лазят и белые медведи, которые изредка выбираются на галечный пляж, издалека почуяв запах падали или другую поживу. На этот раз от острова тянет дымом, запахом людей, пищей, и порой раздаются незнакомые звуки. Запах пищи привлекает. Один из медведей – крупный самец с желтоватой шкурой и мощными лапами, задрав голову вверх, долго нюхает воздух, и решительно идет к скалистому берегу, где на небольшом галечном пляже, усеянном светлыми, обкатанными морем камнями, никого нет. Запах идет из груды базальтовых скал, между которыми часто попадаются проплешины песка, скрытого снегом. Из блиндажей и бункера, скрытого в камнях тянет дымом и через вентиляционные трубы в воздух выбрасывается столько незнакомых запахов, что медведь садится задом в снег, и опять долго нюхает морозный воздух, наполненный здесь ароматами машинного масла, солярки, человеческого пота и кухни. Потом уверенно идет туда, где между скал лежат, слегка припорошенные снегом, ободранные тушки песцов. По пути медведь задевает проволоку, к которой привязаны пустые консервные банки. Они гремят, но медведь только слегка прижимает уши, и сразу с ходу рвет зубами первую тушку. Он голоден.
   
   В глубине этого небольшого залива в замаскированных среди скал блиндажах сидят у рации, и выходят проверить метеорологические приборы и радары люди, которые тоже называют себя полярными волками. В отличие от «серых волков адмирала Дёница», как пресса часто называла моряков подводного флота Кригсмарине, это были больше стрелки «Ваффен СС» и горные егеря – элитные войска Германии, набранные из спортсменов – лыжников-снайперов и альпинистов. Кроме немцев и австрийцев в группе, высаженной на берега полярного острова, было несколько финнов и шведов. Финляндия, наряду с другими странами Европы, активно участвовала в этой войне, а нейтральная Швеция только делала вид, что не имеет отношения к мировой бойне, но между тем исправно поставляла немцам всю продукцию своей промышленности, руду, и бравых крепких парней, добровольно вызвавшихся вступить в ряды СС.
   
   В подсобке подземного бункера рослый рыжеватый мужчина тоже слышит звон банок. Взгляд его становится цепким, он хватает куртку с капюшоном, и снимает со стены карабин с оптическим прицелом. Он прекрасно знает, что медведь никуда не уйдет, и можно не торопиться. Завидев человека, белый медведь и не подумает спасаться бегством, а уверенно пойдет навстречу. Это смелый хищник. И лучше застрелить его сразу. Из укрытия.
   
   Натянутая проволока с банками звенела не первый раз. Первыми появились песцы, тоже не брезгающие падалью. Вначале они накинулись на ещё не замерзшие тушки своих собратьев, но потом недовольно затявкали, а когда Олав подстрелил ещё пару из них, ушли. Непонятно, чем питаются здесь эти шкодливые зверьки. Порой ветер носит белые перья разодранной ими куропатки, а не так давно песцы даже вырыли в снегу тушу павшего оленя, уже давно сильно исклеванную птицами. Большую часть времени песцы шныряют вокруг базы, доедая объедки людей, но теперь держатся поодаль – Олав набил их уже с десяток.
   
   Олав –норвежец. Рыжий рослый северянин с обветренным лицом, настоящий викинг. В то время как его многие соотечественники избегали контактов с немцами, справедливо считая их оккупантами, этот человек,  занимавшийся раньше промыслом, решил, что его время пришло и, забросив охоту на белух, китов и тюленей, вступил в Добровольческий легион «Норвегия», позже влившийся в войска Ваффен-СС. Рыжему норвежцу, можно сказать, повезло – он не попал вместе с другими легионерами на Восточный фронт, а остался в качестве инструктора на военной тренировочной базе Фалленбостен. Ещё недавно Олав носил полевую форму войск СС с эмблемой штурмового отряда «Хирд» партии Национального единства Норвегии. Теперь он был экипирован, как и вся группа гидрологов и метеорологов базы «Кладоискатель», в утепленную гагачьим пухом куртку с капюшоном, на которую он и перешил свой нарукавный шеврон «Hird» с крестом и двумя серебряными прямыми мечами.
   
   Остров Земля Александры на архипелаге Земля Франца-Иосифа, который немцы облюбовали для своей базы, был открыт лишь в начале ХХ века и назван в часть датской принцессы. Большевики, окончательно закрепившие за собой право на архипелаг после долгих притязаний Австрии и даже Италии, почему-то не поспешили с переименованием названий царствующих особ своей новой северной территории, и историческое название архипелага сохранилось, оставив за собой имя престарелого монарха давно исчезнувшей империи. Неизвестно, почему метеорологи Кригсмарине назвали свою базу на Земле Александры «Кладоискатель», в отличие от других баз, носивших имена «Крот» и «Норд», зарывшихся в целях маскировки в побережье других островов. Ещё одна база, самая северная, была расположена на Северной Земле. Туда добраться было значительно труднее, и группу скоро вывезли подводной лодкой, оставив на Северной Земле автоматические станции радиопеленга и метеорологические приборы.
   
   Легенды, появившиеся уже в наше время о том, что немцы имели на островах советской Арктики целые подземные стоянки для своих подводных лодок, вырубленные в скальном грунте, а где-то в советском Заполярье имели даже урановые шахты, сильно преувеличены. Для этого на островах и на материке у них не было никаких условий, мощной техники, строительных материалов и людских ресурсов. Стоянка для немецких субмарин, выполненная ручным трудом десятков корейских рабочих, имеется только на острове Матуа, входящего в состав Курильской гряды. Но факт, что Германия задолго до других стран освоила Северный морской путь, и подводники Кригсмарине ходили не только в Карском и  Баренцевом морях, но и через Море Лаптевых добирались до Диксона, устья Лены, и Курильских островов, где японцы создали целый неприступный оборонительный комплекс.
   
   На базе «Кладоискатель» рыжий Олав  взял на себя обязанность снабжения личного состава свежим мясом, поскольку консервированные продукты быстро приедались. Оленей на острове уже не было – они ушли на Большую землю, туда, где можно было добыть корм из-под снега. Пролив Архангельский и находящийся южнее пролив Кембридж поначалу часто забивало битым льдом, и течение носило это крошево, пока не уходили киты и белухи. Потом заливы замерзали, и остров покидали многие его обитатели. Песцы и куропатки не в счет. Как и тюлени, мясо которых сильно отдает рыбой и ворванью. Белая куропатка, некогда подававшаяся в России к царскому столу, была слишком мелкой и осторожной, поэтому добыть медведя было наиболее лучшим вариантом. Искать белого медведя среди льдов не было никакой необходимости. Эти полярные хищники совершенно бесстрашны, и сами идут на запах дыма и человеческого жилья. Особенно, если вокруг этого жилья уже валяются ободранные тушки песцов и разные объедки – обоняние белого медведя позволяет ему учуять запахи с большого расстояния.
               
                *****
   
   
   Зондер-фюрер Стессель  с удовольствием смотрел, как рыжий  Олав  сноровисто  разделывает на одинаковые куски крупный кусок свежей медвежатины. По всей видимости, это была задняя часть белого медведя, которого Олав подстрелил утром. Тушу с трудом дотащили по снегу на куске брезента на базу четверо здоровых мужчин – горные стрелки, привыкшие к суровым условиям службы и, волею судьбы, оказавшиеся теперь на Крайнем Севере. И то, норвежец предварительно выпотрошил тушу прямо на льду, оставив сизые  внутренности песцам, и вырезал из потрохов только сердце, печень и почки. Из почек, предварительно вымочив их в уксусе и вине, он собирался приготовить позже некий деликатес, а от печени сразу осторожно отделил желчный пузырь, и теперь тот лежал сизым камешком на камине, выложенном из дикого камня ещё в первый год зимовки предыдущей группой.

- Пусть сохнет! – заметил Олав, когда кто-то из егерей, топивших камин, сморщил нос при виде медвежьей желчи, матово блестевшей на полке камина в армейской миске, - Пока не отвердеет, как камень. Медвежья желчь – весьма ценное средство от многих болезней, и стоит дорого! Но лучшим трофеем является всё же шкура! Представляете, как медвежьи шкуры потом украсят наши дома? Глядите, какой ворс! Медведей тут много, и шкуры будут у всех!
   
   Шкура белого медведя, слегка желтоватая, но очень пышная и с густым подшерстком, была ещё сырой и страшно тяжелой. Немало труда и времени уйдет на её выделку. Правда, свободного времени на зимовке сейчас хватает. Первым двум группам зимовщиков пришлось изрядно потрудиться, пока на острове не построили дополнительные блиндажи, скрытые в скалах склады, и даже частично замаскированную взлетно-посадочную  полосу. Эту базу, скрытую на русском Севере, начинали строить ещё задолго до них и теперь, судя по объемам работ топлива, горючего, запасам консервов, оружия и теплой одежды, тут можно было разместить до двухсот человек. Олав не спрашивал лейтенанта Макуса, но, судя по количеству продуктов, экипировки и оружия, на острове временно собирались разместить до батальона его коллег из «Ваффен СС». Чтобы потом высадить десант на материк, где штурмовая группа будет с тыла брать Архангельск или базу подводного флота русских.
   
   Зачем иметь такой крупный контингент хорошо обученных войск на заброшенном в океане и покрытом льдами скалистом острове на базе «Кладоискатель» никто не вникал. Это знало только командование. Задачами отряда лейтенанта Макуса на базе «Кладоискатель» были сводки погоды, изучение рельефа дна проливов и заливов, морских течений и подвижки льда. Кроме обычных для гидрографов и метеорологов приборов база была оснащена новейшими радарами, следящими за обстановкой в воздухе и на море. Это было важно для того, чтобы в решающий момент «серые волки» адмирала Дёница, заросшие бородами в своих тесных подлодках, вышли к Северному морскому пути, чтобы уничтожить очередной караван судов, идущих в советские порты из Великобритании. Или любое другое судно, вышедшее с грузом стратегического значения из Архангельска на Диксон.
   
   Стессель ещё раз взглянул, как Олав пластает ножом медвежатину на аккуратные отбивные, довольно крякнул, и отправился дальше – в сторону уютного ватерклозета, выстроенного предыдущей партией зимовщиков не на леденящем арктическом ветру, а почти под землей, в боковой штольне, вырубленной в скалах. Посетить такой сортир можно было, не выходя из теплого блиндажа на поверхность. Немцы умели хорошо устроить свой быт в любых условиях. Даже - в совершенно собачьих условиях русского Севера.
   
   Олав только покосился вслед зондер-фюреру, имевшего обязанности офицера, но не имевшего реальной офицерской власти. Несмотря на должность и сходное со званиями офицеров СС слово «зондерфюрер» означало лиц, назначенных на время войны исполнять обязанности офицера в различных сферах деятельности, где требовался их опыт и профессиональная квалификация. Они носили униформу со специальными петлицами и другими знаками различия, но не были офицерами в полном смысле этого слова. Их должность, при которой кадровые военные обладали всеми правами офицеров, распространялись не далее должностных обязанностей. Назначали на должность зондерфюрера гражданского специалиста, когда не было подходящей офицерской кандидатуры. Например, ветеринаров, некоторых врачей, никогда не имевших ранее никакого отношения к Вермахту, и прочих «шпаков», включая метеорологов и гидрографов.
   
   Зондерфюрер Стессель был типичный «шпак», одевший военную форму, как специалист в области метеорологии, да к тому же ещё и не немец, а швед. Специалисты подобного профиля были военнослужащими лишь отчасти. Вот он, Олав, профессиональный охотник, и давно носит эмблемы штурмового отряда и Ваффен СС. Не беда, что вместо того, чтобы вместе с другими легионерами ему не приходится осаждать Ленинград. Здесь, в забытом Богом месте, куда русские и не сунутся, можно вполне сносно жить. Среди консервов, которые в бочках сбросили сюда самолеты, есть шнапс, французский коньяк и шоколад. Адмирал Дёниц хорошо заботится о своих подводниках, и не забывает и базу «Кладоискатель», где личный состав круглосуточно работает на его флот. Но свежее мясо будет очень кстати.
   
   Диких животных норвежцу, конечно, приходилось убивать и раньше, но больше тюленей и белух. Ради тюленьих шкур, жира и ворвани. Белого медведя он подстрелил впервые. Это оказалось совсем нетрудно. Хватило двух пуль, остроконечных, со стальным сердечником, выпущенных из карабина Mauser Gewehr – магазинной винтовки Karabiner 98k с оптическим прицелом. Эти четырехгранные прицелы ZF-41 хорошо зарекомендовали себя во многих армиях мира, как и сама винтовка братьев Маузер, не раз затем заново переделанная в другие модели. Зверь рухнул, как подкошенный, но Олав ещё долго не решался подойти к белому медведю, разглядывая его в линзу прицела.

   Надо будет хорошенько выварить череп медведя, и тоже украсить им каминную полку. Какие клыки! Когти тоже пойдут на амулеты и сувениры, но главное – это свежее мясо, которое намного скрасит существование группы в этих условиях. Сегодня группа полакомится отбивными, а завтра можно будет попробовать затушить медвежатину с луком. Олав слышал, что варить мясо медведя не рекомендуется – будет много пены, запах псины, и ещё мясо белого медведя может сильно отдавать ворванью.
   
   Вот тщательно выделать в этих условиях шкуру будет сложнее. Жаль, тут поблизости нет никого из местных аборигенов. Шкуры их выделки, а занимаются этим у северных народов женщины, получаются особенно мягкими и легкими. Придется пока отнести эту шкуру в кладовую. Начни он её вымачивать  сейчас, поднимется вонь, с которой не сразу справится и вентиляция, разумно устроенная в этих бункерах. А вне жилища шкура просто замерзнет, и её погрызут песцы.
   
   Медведь пал жертвой собственной неосторожности, любопытства и бесстрашия. Запах людей он уловил издалека и, уверенный в своих силах, поперся прямо к складам, хорошо укрытым в заснеженных скалах. Конечно, затем его привлек запах свежей падали – накануне Олав выбросил недалеко песцовых тушек. Эти наглые зверьки, покрытые теперь белоснежным пышным мехом, сейчас стали более осторожными, и не лезут прямо под ноги, а наблюдают за людьми издали. Но, против винтовки с оптическим прицелом они бессильны. Как и медведи.
   
   Олав отбил кусок медвежатины обратной стороной тяжелого боевого ножа, но этого ему показалось, мало, и он встал пошарить в ящике с инструментами  в поисках более подходящей утвари. Сойдет и обушок альпийского молотка. У висящей на стене медвежьей шкуры, сложенной вдвое, он присел, и оценивающе потрогал пышный мех. Черт возьми! У этого зверя, как говорят, каждый волосок меха и пуха имеет канал, заполненный воздухом. Вот почему шкура белого медведя не промокает, и не пропускает холодный арктический воздух. Как всё тонко задумано самим Создателем!
   
   В боковой кухне, тоже вырубленной в скальном проходе отдельно от блиндажа, скоро зашипели в масле на огромной сковороде отбивные из свежей полярной медвежатины, и запах жареного мяса встревожил не только обитателей блиндажа, которым давно приелись консервы, но и песцов, шнырявших между вентиляционными грибами блиндажей, торчащих из-под снега.
               
                *****

   
   База «Кладоискатель», тайно построенная на Земле Александры в советской Арктике, была неплохо для того времени оборудована. Строительные материалы завезли сюда транспортными судами, идущими под конвоем субмарин, а недостающие детали и припасы сбросили с военных самолетов морской авиации. Некоторые детали жилищ были заготовлены по принципу сборных щитовых домиков, включая рамы, перекрытия и стены. Углубить грунт взрывами никто не мешал – русским было сейчас далеко не до своих, далеких от фронта северных островов, которые и раньше посещались очень редко, и только научно-исследовательскими судами. В летнее время года заносило с материка сюда и местных жителей, промышлявших оленеводством и охотой. А теперь часть судоходного фарватера в проливах было надежно заминирована, а прочие проходы периодически охраняли подводные субмарины адмирала Дёница.  Эти подлодки-рейдеры теперь почти постоянно бродили в сумраке советских арктических вод, посещая другие базы, и стоянки с горючим, устроенные не только на островах, но на побережье материка вплоть до Таймыра. Подробности задач этих рейдеров личному составу базы «Кладоискатель» знать было не положено. Их больше беспокоило состояние аккумуляторных батарей, постоянная связь и погода.
   
   Командовал в этот раз отрядом совсем не зондер-фюрер Стессель, а лейтенант Макус. Научным руководителем базы, часто лично составлявшим шифровки для передачи по рации в штаб флота, был некий Дресс, отлично разбиравшийся в дешифровке перехваченных советских радиограмм.
   
   Кроме самой базы на Земле Александры отряд лейтенанта Макуса включал два-три филиала, расположенных на других островах. Один из филиалов - домик с радиостанцией и пеленгатором был на зиму законсервирован, а на двух других находилось по два сотрудника. Вот им то, должно быть, было жутко находиться в ледяном безмолвии Арктики, когда за любым торосом на тебя может неожиданно напасть огромный белый медведь. Дежурных сотрудников на этих островах следовало чаще менять, чтобы они не сошли там с ума. Впрочем, сюда подбирали не просто крепких людей, а изученных психологами, и выдержавших необходимые тесты. Только недавно, когда проливы, наконец, замерзли, лейтенант Макус неохотно согласился отменить наблюдения на других островах, и дежурных доставили на базу на японских аэросанях, хорошо укрытых от мороза меховыми полстями. Теперь личный состав базы был в полном сборе.
   
   В погожие дни, опасаясь налета советской полярной авиации, раздвижные радиоантенны на острове складывали, а на радары набрасывали маскировочную сеть. Лейтенант Макус не давал сидеть подчиненным без дела, и они постоянно долбили мерзлый песок, делая дополнительные ходы сообщения, достраивая новый блиндаж и склад. Два десятка человек почти прижились в этих полярных условиях, и казалось, что грохочущий Восточный фронт и дивизия «Waffen-SS» под Ленинградом существует только в их воображении. На досуге личный состав «Кладоискателя» изощрялся в приготовлении новых блюд, и читал приключенческую литературу. О способах выживания в условиях Крайнего Севера, поисках группы Умберто Нобиле, затерявшейся на пути к Северному Полюсу на своем дирижабле, и попытках освоения Арктики в начале века.
   
   Рыжий Олав, прослышав о том, что восточнее их острова целая группа занимается промыслом с целью создания запаса продуктов, иногда надоедал лейтенанту Макусу просьбами о переводе его в это  тактическое соединение, выполнявшее спецзадания различного рода. Группа «Драйф» действительно вволю охотилась на просторах русского Севера по личному заданию адмирала, и Олав уверял, что там его опыт и способности промысловика будут гораздо нужнее Третьему Рейху. Но Макус ссылался на то, что группа «Драйф» сейчас совершенно недоступна для них, и её настоящее назначение – диверсии в глубоком тылу врага, что совсем небезопасно.   
   
   В один из вечеров радист базы «Кладоискатель получил долгожданную шифровку о заходе на остров подводной лодки  «U-703 под командованием обер-лейтенанта Иоахима Бруннера. Эта субмарина занималась не только минированием проливов, но и установкой автоматических метеостанций  «Герхард» на других островах. Экипаж « U-703»  порядком устал, более месяца мотаясь в своей стальной клепаной коробке по Карскому морю, минируя Печорскую губу, подстерегая одиночные советские суда Северного флота, и слушая данные о движении которых благодаря мощным радиопеленгаторам. Дозаправка субмарины проводилась на маневренных пунктах, созданных для подводников Кригсмарине в Арктике на островах, где хранились запасы топлива, теплой одежды, аккумуляторы и продукты.
   
   Командир субмарины обер-лейтенант Бруннер, обычно веселый и злой, выглядел мрачно. Он поведал лейтенанту Макусу, что силы Северного флота и полярной авиации русских значительно окрепли. Раньше казалось, что удрученные огромными потерями живой силы и своей территории русские легко сдадут Германии Архангельск и Мурманск, которые защищала только небольшая Беломорская военная флотилия. Северные порты можно было брать тогда голыми руками. Теперь у русских имеется целый Северный флот, береговая артиллерия, мощная полярная авиация, а последнее время появились современные радиопеленгаторы и гидроакустические станции. Мелководные моря Северного Ледовитого океана в ясную погоду легко просматриваются с высоты летящего самолета, и передвижение подводных лодок по ним теперь возможно только ночью, в условиях плохой видимости, или подо льдом.
   
   Русским удалось потопить несколько подводных лодок Кригсмарине, в том числе наиболее дерзкие экипажи «U-639» и «U-636» под командой обер-лейтенанта Вальтера Вихмана, успешно выполнявшего операцию «Зеехунд» по минированию заливов советского арктического побережья в течение целых трех месяцев, и обер-лейтенанта Людвига Франца из группы «Гриф», экипаж которого потопил не одно судно. Успехи русских стали возможными после установки ими мощных шумопеленгаторных станций «Цефей-2» на мысе Желания, и они почти сразу засекли в проливе две немецкие подводные лодки, общавшиеся между собой по звукоподводной связи. Танкеру «Кернтерн», снабжавшему полярные подводные лодки «серых волков» горючим, едва удалось уйти – его дважды засекли в советских арктических водах, когда он снабжал соляром из своих цистерн маневренные пункты Кригсмарине на островах. «Кернтерн» спасли  гидроакустические маяки, разбросанные в проливах, которые и сообщили о том, что русские подводные лодки и миноноски рыщут в поисках неизвестного судна, и оторваться от них помог лишь плотный туман.
   
   Бруннер поскреб заросшую жесткой бородой шею, и выразил желание помыться. Для него и членов экипажа метеорологи соорудили на берегу костер и палатку, в которой по методу русских устроили баню. Костер нужно разжигать на куче камней-окатышей, потом убрать угли и головни, и быстро натянуть над камнями полотнище палатки. Предварительно нужно нагреть воды, и баня готова. Именно Бруннер, повеселевший после бани, бегло осмотрел запас продуктов полярников базы «Кладоискатель»,  глотнул хорошую порцию коньяка, и подсказал Олаву пополнить рацион группы свежим мясом белого медведя. Мол, группа «Драйф» давно занимается охотой по заданию самого адмирала Дёница, чтобы улучшить снабжение подводников. Теперь экипажу «U-703» предстояло вернуться на отдых и текущий ремонт в доки хорошо защищенных стоянок в Норвегии, ничуть не уступавших скальным стоянкам в Лорьяне на юге Франции близ Марселя.
   
   Средиземное море подводным лодкам Кригсмарине пришлось покинуть ещё тогда, когда стало ясно, что британцы и флот США вот-вот блокируют Гибралтар, заперев вход со стороны Атлантики. Теперь вместо лазурных берегов Франции, Средиземного моря и побережья Северной Африки немецкие подводники гибли в заливах Ледяной гавани, шхер Минина, и близ архипелага Земля Франца-Иосифа, и возможность атаковать в недалеком будущем с палуб субмарин Норильск и берега Америки ракетами «ФАУ-2» без помощи Японии казалась маловероятной.
               
                *****


 - Чёрт возьми! Вы можете связно объяснить мне, что случилось с нашими парнями на базе «Кладоискатель»?  Пищевое отравление? Как это могло произойти? Тухлые консервы? Яйца чаек? Может подумать, они там сожрали несвежий салат или объелись протухшей рыбой!
   
   Адмирал Дёниц требовательно смотрел на синоптика доктора Кнепсель, отвечающего за все полярные группы метеорологов на островах Арктики, и начальника врачебной службы Бозена. Здесь же присутствовали шеф метеослужбы ВМФ контр-адмирал Конрад, и командующий Северной флотилией Кригсмарине адмирал Хуберт Шмундт.
   
   Вопреки мнению нынешних авторов романов о немецких подводниках, адмирал Дёниц вовсе не был добрым дядюшкой, как его теперь порой называют некоторые авторы и историки. Чаще его сравнивали с львом. И если подводники и называли порой его ласково «дядюшкой», то только тогда, когда вспоминали о том, какой грандиозный отдых адмирал устраивал им на берегу после очередного удачного похода, закрывая глаза на небрежность в одежде, бороды и попойки. Даже во время походов в суровых арктических условиях снабжение моряков подводного флота было таким, что в тесных отсеках субмарин всегда были апельсины, лимоны, настоящие коньяк и кофе.

   Паек и рационы «серых волков» в Германии, давно получающей продукты питания по карточкам, не уступал элитным частям СС, и включал швейцарский шоколад, датские сыр и масло, яичный порошок и сгущенное молоко, норвежские консервы и копчености. Раненые и заболевшие подводники проходили лечение в лучших госпиталях, наслаждаясь отдыхом на лазурных берегах Франции, или на худой конец, на песчаных пляжах не совсем достроенного  грандиозного санатория «Прора», расположенного на острове Рюген в Балтийском море. «Прора» был задуман фюрером, как самое большое здание в мире, и унылый ряд серых госпитальных и санаторных корпусов испоганил самый большой и красивый остров Балтики, где некогда жили славяне руяне, поклонявшиеся своим языческим богам. И «серые волки», предаваясь на берегу попойкам порой забывали, что треть личного состава подводников давно уже покоится на дне морей, погребенная в затопленных отсеках погибших подлодок.
   
   Заболело два десятка полярников? Пусть даже, нужных, отвечающих за сводку погоды для флота, перехват и дешифровку советских радиограмм, и готовящих базу для вторжения десанта на материк.  Обычно адмирал Дёниц в таких случаях был вполне удовлетворен письменным рапортом, или донесением старших офицеров. Особенно, если приезжал на базу учебных подводных лодок в Пиллау, или на верфи Киля, где сходили со стапелей новые модели субмарин. Но сегодня он оказался в штабе группы Северного корпуса Кригсмарине не случайно, а с очередной проверкой боевой готовности флота, собиравшимся выйти в море. И, просматривая свежие радиограммы северных баз и данные о метеорологических условиях в Баренцевом море, наткнулся на «SOS» с базы «Кладоискатель». Радиограмма с просьбой о помощи была уже не совсем свежей, и не включала в себя призывы о международном сигнале бедствия, а кратко шифрованным текстом просила эвакуировать личный состав с острова Земля Александры в виду массового заболевания, схожего с пищевым отравлением. На худой конец, срочно  прислать на остров в Арктике медицинскую бригаду с эффективными медикаментами.
   
   Что могло произойти? На этот вопрос пока только предварительно могли ответить эти два офицера, час тому назад вышедшие по рации на прямую связь с островом, затерянным во льдах Арктики. Они битый час задавали вопросы группе пострадавших, консультировали их, и анализировали ответы, пытаясь понять, чем вызвано массовое заболевание зимовщиков.
   
  Доктор Кнепсель, организовавший всю метеослужбу в Арктике для Кригсмарине, ни черта, конечно, не понял. Но медики, методично проанализировав ситуацию, симптомы и ответы по рации, единодушно пришли к единственно разумному мнению, и это можно было считать предварительным диагнозом.

- Это не совсем пищевое отравление! – произнес начальник врачебной службы Бозен, - Гораздо хуже, чем мы думали, господин адмирал! Группа лейтенанта Макуса в полном составе заразилась опасным заболеванием, отведав медвежатины. Трихинеллез! Это крайне опасное заболевание, и необходимо госпитализировать всех. Лечение на месте возможно, но только в том случае, что часть членов экспедиции заболела лишь легкой формой этой инвазии. Есть пострадавшие в тяжелом состоянии.
   
   Адмирал Дёниц абсолютно не видел разницы между пищевым отравлением и заражением. Люди заразились через пищу, значит, пища некачественная. Медвежатина? Очень экзотично, но это как раз в духе его мальчиков – отведать вместо консервов свежего медвежьего мяса. Чем, чёрт возьми, может быть опасно свежее мясо? Они что, жрали его сырым? Не прожарили? Мысли адмирала занимали куда более важные и неотложные дела, но было крайне досадно, что лучшая полярная база на какое-то время останется без присмотра. И это накануне операции! Вслух он спросил, кинув взгляд на карту, висящую на стене:

- Хотел бы я знать, док, чем же так опасно свежее мясо белого медведя? Уж не хотите ли вы сказать, что мои парни жрали на острове сырые антрекоты? У них прекрасно оборудованная база, и это опытные люди! На зимовку никто бы не осмелился послать дилетантов! И потом – одна из групп в Арктике накануне занималась именно заготовкой мяса. Между делом. И никто из людей не заболел! Правда, это было совершенно в другом районе, гораздо восточнее.
   
   Дёниц выразительно посмотрел на адмирала Шмундта, занятого подготовкой к новому этапу операции «Вундерланд», и понимавшего, что лишиться сейчас поддержки базы «Кладоискатель» было бы очень некстати. Слишком многое поставлено на карту, и после налета на Диксон отложить все последующие операции нежелательно. Постоянно нужны данные о дислокации британских транспортов, пытающихся проскочить со своими грузами в Архангельск и Мурманск.

- Опасным бывает не только мясо белого медведя, но и любого медведя! Бурые медведи и гризли тоже часто бывают заражены этими паразитами! Как, впрочем, все животные, включая домашних, которые питаются падалью и грызунами. Но речь идет не о банальных глистах, господин адмирал! Эти твари могут поразить глаза, мозг, но главное – почки! Хотя, обычно, они всё же оседают в мышцах, и это вызывает сильные боли, отеки, и сопровождается интоксикацией с повышенной температурой. В тяжелом состоянии только двое зимовщиков. Состояние остальных оценить пока не представляется возможным.
   
   Начальник врачебной службы сделал паузу, и продолжил свои объяснения.
   
   В течение нескольких минут адмиралы узнали, что термическая обработка мяса не всегда эффективна в отношении жутких паразитов, встречающихся у диких животных. Дело в том, что трихинеллы, а само заболевание называется трихинеллез, обитают в мышцах и внутренних органах животных, где покрываются защитной капсулой, предохраняющей их от неблагоприятных факторов. При приеме в пищу такого мяса капсула трихинелл растворяется под действием соляной кислоты желудочного сока, и чрезвычайно мелкие паразиты внедряются через стенки желудка и кишечника в кровеносные сосуды. Током крови их разносит по всему организму. Большинство их опять же оседает в мышцах нового хозяина, вызывая сильные боли в мышцах, отеки и аллергические реакции. При попадании в глаза трихинеллы могут вызвать слепоту, в мозгу они могут вызвать серьезную патологию нервной системы, вплоть до идиотизма или смерти пациента, и вообще могут пострадать многие органы. Самым опасным является поражение почек. При  поражении трихинеллами почечных клубочков вся мочевыделительная система летит к чертям, и зараженный человек погибает. В легких случаях заражения капсулы с трихинеллами постепенно пропитываются солями, и остаются в мышечной ткани в виде мелких известковых зерен. Лечение чисто симптоматическое, направлено на снижение интоксикации и отеков, предупреждение осложнений и снятия болевого синдрома.
   
   Вот так. После этого не очень захочется отведать после охоты в заповедном лесу свежее мясо дикого кабана. Адмирал Дёниц только вздохнул, в глубине души, уже списав группу с острова в число потерь, возможно даже невосполнимых, и коротко приказал:

- Всех вывезти! Есть, кем заменить? Немедленно эвакуировать отряд с острова!

- Думаю, что это сейчас невозможно! – заметил адмирал Шмундт, - Если отправить за ними судно, русские легко обнаружат его, и сейчас в проливах у Земли Франца-Иосифа их тральщики чистят наши минные поля. Возможен второй вариант – сбросить на остров группу медиков для оказания экстренной помощи пострадавшим. Позже мы вывезем их подводной лодкой, и доставим туда новую группу.

- Слышали? – обратился Дёниц к Бозену, - Срочно подобрать группу медиков и все необходимые медикаменты. Вам, доктор Кнепсель, тоже надо найти несколько человек из числа метеорологов, дешифровщиков и специалиста по радарам. Возможно, на базе «Кладоискатель» вышло из строя гораздо больше людей.
   
   Когда Дёниц остался с адмиралами Шмундтом и Конрадом с глазу на глаз, он добавил:

- Возможно, врачей не удастся высадить на Землю Александры даже с самолета! Погода дрянь, а медики не имеют опыта прыгать с парашютом в такую стужу на ледники Арктики! В крайнем случае, надо сбросить хотя бы медикаменты! Досадно, что это произошло накануне операций, которые мы так тщательно готовили. Держите с ними связь, и пусть с острова сигналят ракетами, если видимость окажется нулевой. Если их радиопередачи и засекут, то русские не скоро смогут добраться до базы – подступы к ней хорошо минированы, и достать их могут только с воздуха. Увы, высадку на остров штурмовой бригады «Waffen SS» придется пока отложить.
               
                ****
   
   
   Русские так и не обнаружили базу «Кладоискатель» на Земле Александры, хотя в «Смерш» Северного флота давно догадывались о её существовании. В основном они перехватывали переговоры подводных лодок «Кригсмарине», шныряющих в арктических водах, и сделали выводы, что субмарины группы «Гриф» имеют где-то стоянки и заправочные станции. Но тогда все силы были брошены на обеспечение конвоя караванов «PQ», следующих из Великобритании к советским северным портам, которые насчитывали десятки судов, груженных военной техникой и стратегически важными грузами. Едва только уцелевшие корабли очередного каравана «PQ» прорывались в советские воды, для обеспечения их прикрытия в воздух поднималась вся советская полярная авиация, и корабли флота спешили на помощь. Порой такой караван судов от самых берегов туманного Альбиона сопровождал не только конвой боевых судов британского флота, но и советские военные корабли. Англичане старались довести свои суда через все арктические моря, несмотря на огромные потери, и были мужественными моряками. Чего нельзя сказать об экипажах США: там вербовали для таких походов моряков в портах разных стран за большие деньги, и иногда экипаж судна представлял собой сброд морских бродяг многих наций. При малейшем повреждении судна такой экипаж мог бросить свой танкер с десятками тонн первосортного топлива, и спасаться на шлюпках на британские судна, а при угрозе массовой атаки подводных лодок Кригсмарине и авиации Люфтваффе судна США поворачивали обратно, бросая караван и думая только о том, как спасти свои шкуры.
   
   Целый месяц группа лейтенанта Макуса на Земле Александры ждала эвакуации с острова, и только потом за ними прилетел самолет Fw-200 «Курьер» бомбардировочной эскадрильи. Совершить посадку на остров самолету так и не удалось. Медицинская бригада высадилась к базе на парашютах, а следом за ними на лед полетели мешки и ящики с медикаментами и прочим медицинским  имуществом. Вывезти людей с острова  удалось совершить только в июле 1944 года с помощью  гидросамолета. Ещё через три месяца в пролив Кембридж пришла подводная лодка «U-387», которая вывезла на одну из норвежских баз подводного флота Кригсмарине наиболее ценное оборудование базы «Кладоискатель».  Позже стало известно, что та же субмарина вывозила метеорологическое оборудование еще с двух тайных станций, которые располагались на берегу Новой Земли в заливе Иностранцева и на острове Медвежий. Между тем, остров Медвежий был более хорошо известен советским полярным морякам и полярной авиации. Но догадаться, когда немцы успели там оборудовать свою базу, было трудно.
   
   Ясно только, что одни арктические базы, из тех, что приспособили под свои нужды уже давно имеющиеся на островах домики, построенные советскими промысловиками и полярными станциями, немцы уничтожили или привели в негодность, другие законсервировали, надеясь ещё вернуться. Большинство оборудования и приборов, смазанные и упакованные, остались на месте, антенны сложили, а дальше полярная пурга завершила дело, засыпав входы в блиндажи снегом.
   
   Экипаж бомбардировщика «Fw-200» торопился, да и уцелевшие метеорологи, гляциологи и специалисты радарных установок и радиопеленгаторов не собирались вывозить с собой с острова запас продуктов, теплой одежды и оружия. В одном из отдельных бункеров, занесенных снегом осталось покоиться тело радиста. К тому времени, когда прилетел  «Курьер» почти ни у кого из оставшихся в живых полярников не было ни сил, ни желания вытаскивать окоченевший труп  своего коллеги из этой глубокой землянки, выбитой в скальном грунте, и похожей на нору. Они только оборвали тросик антенны, тянувшийся из под земли, и радист Курт Вюрмер, погибший от острого гломерулонефрита, вызванного трихинеллезом, так и остался сидеть в вечной мерзлоте у своей рации с ключом в руке, уронив на грудь опухшее от отеков лицо. Возможно, он так и сидит теперь там – ледяной Север может долго хранить свои тайны. Ещё несколько могил погибших от трихинеллеза «полярных волков» базы «Кладоискатель», отмеченные грудами дикого камня и крестиками, вырубленными из коротких весел и каяков, долго пытались разрыть песцы. Со временем они добрались к одному из небольших складов, и погрызли запасы галет, норвежского яичного порошка и муки. Годом позже на Земле Александры могилы нашли голодные белые медведи. Силы у них было не занимать, они расшвыряли камни, и покоившиеся в мерзлоте нетленные трупы пришельцев на чужие арктические острова, белые медведи просто съели. Банально, как обычную падаль.
               
                *****
   

   Командовал советским Северным флотом в годы войны адмирал Арсений Головко. Он часто получал донесения о том, что подводные лодки Германии забираются далеко вглубь арктических морей, и доходят в наших водах до мыса Диксон. Где-то по пути они должны были заправляться, но о базах на полярных островах и материковом побережье тогда не думали. Считалось, что немцы имеют подводные танкеры-заправщики, подобно таким, какие были у японцев. Это мнение опровергалось тем фактом, что выбросив в одном из проливов мины, субмарины группы «Гриф» не возвращались за новой партией мин на базы в Норвегии, а загружались где-то рядом.
   
   Гигантские транспортные подводные лодки и танкеры строили только японцы, а в Германии, в короткий срок выпустившей сотни подлодок разных серий, больше внимания уделяли боевым качествам подводных кораблей, и крупных субмарин у немцев имелось немного. Однако они могли совершать походы не только до мыса Диксон, куда заходили в устье Енисея транспорты США, везущие броню для танков и консервы, и откуда советские суда везли во время навигации никель, хром, медь и другие, стратегически важные, металлы для нужд заводов оборонной промышленности. Изучив СМП (Северный морской путь) ещё до войны, немцы стремились помочь японцам нанести сокрушительные удары по США. В конце войны, лишившись завода по выпуску тяжелой воды, разбомбленного британскими ВВС, и других объектов военного значения, они активно вывозили для Японии части новейших военных самолетов, делились специалистами, радарами и оптическими приборами, и мечтали разместить на подводных авианосцах своих союзников ракеты «ФАУ-2». Даже пожертвовали запасом урана, который ещё в самом начале Второй мировой войны захватили в Бельгии, имевшей богатые рудники в своей африканской колонии в Конго. Всё это говорит о том, как мало мы ещё знаем и сейчас о степени технического превосходства Германии в области ракетостроения, попытках создания взрывных ядерных устройств, и о том, что аналогичные исследования с 30-х годов XX века проводились и в Японии.
   
   Значительно позже начальник управления «Смерш» флота генерал-лейтенант береговой службы Гладков доложил адмиралу Головко о том, что тайные базы радиоперехвата и метеорологии в Советском Заполярье действительно существуют, и немецкие полярники имеют явную  связь с подводниками Кригсмарине. Он напомнил адмиралу и о том, как задолго до начала войны  немцы последовательно развивали изучение СМП, и наша страна охотно в этом им помогала.
   
   Дирижабль «Италия», разбившийся на пути к полюсу, был только первой ласточкой. Немцы давно активно изучали Арктику под предлогом использования СМП в Японию, и только их дирижабль «Граф Цеппелин» совершил более пятисот полетов, а немецкие корабли бороздили до войны северные моря СССР, используя для этих целей и советских специалистов. Очень тщательно изучались заливы и проливы, подводные морские течения и подвижка льдов, направления ветров, погодные условия, но больше всего немцы уделяли внимания в Заполярье фотосъёмке местности с воздуха. Задолго до наших исследователей они составили подробные карты берега, архипелагов и островов, в то время как у нас ещё строили ледоколы, и пытались собрать с советского населения средства для постройки дирижаблей класса «Граф Цеппелин». При этом мы так помогали Германии в этом деле, что спохватились только тогда, когда германский рейдер «Комет», исследующий морские пути в Арктике в 1940 году, отказался от сопровождения двух советских ледоколов, начал незапланированные высадки экипажа на островах и побережье, а затем упорол вдоль всего СМП в Тихий Океан. Там «Комет» под флагом совершенно других стран, меняя свои названия, действовал, как пират, и топил британские судна настолько успешно, что командир  рейдера капитан цур-зее Эйссен вскоре получил чин контр-адмирала.

   Вот так. Пока советские поезда и морской транспорт возил в Германию продукты и стратегическое сырье для нужд военной промышленности Третьего Рейха, немецкие альпинисты с отличной военной выправкой штурмовали горы Кавказа, попутно изучая все перевалы и тропы, а немецкие коллеги наших полярников тщательно изучали острова, проливы и течения Северного морского пути.
   
   С точки зрения генерала Гладкова, советское Заполярье вовсе не является глубоким тылом. По всему СМП активно ходят немецкие подводные лодки, пробирающиеся до Курильских островов, где у японцев для них имеется база. На островах и даже материковом побережье советской Арктики вплоть до устья реки Лены у немцев имеются скрытые базы с горючим для заправки подводных лодок, и продуктами питания. Острова Земли Франца-Иосифа, Северной Земли, и в других морях имеют автоматические станции радиопеленга и метеорологические приборы. Вплоть до Таймыра. Это угрожает не только поставкам США по ленд-лизу, но и караванам с боевой техникой из Великобритании. Японская разведка помогает Германии, передавая сведения о движении по СМП транспортов с грузами из США, а немецкие подводные лодки и авиация держат под прицелом все Карское море. У нас под носом.
   
   Гладкову можно было доверять. И он мог помочь. Мужик свой, из береговой службы, да и «Смерш» флота не входил в состав органов безопасности при НКВД, а непосредственно подчинялся наркому флота адмиралу Кузнецову.
    
   «Смерш» флота не относился ни к фронтовой контрразведке «Смерш», созданной Сталиным, ни к «Смерш» НКВД,  выявлявших диверсантов, шпионов и антисоветских организаций в тылу и на освобожденной от противника территории.  В стране странным образом уживались сразу три независимых контрразведки «Смерш». При этом «Смерш» НКВД активно требовал ставить его в курс всех событий армии и флота. Что часто никак не вязалось с задачами этих контрразведок, не желавших делиться всей секретной информацией с теми, кто нанес ощутимый удар по кадровому составу вооруженных сил накануне войны с Германией и сейчас пытался подчинить себе все другие органы. Глава контрразведки фронта генерал Абакумов подчинялся непосредственно Сталину, и передавал в «Смерш» НКВД только те сведения, которые не касались его полномочий по борьбе с диверсантами и шпионами, а были связаны с тылом. Флот был сам по себе, хотя и там были комиссары-политруки, засевшие в особых отделах войсковых частей и экипажей, и входившие в систему госбезопасности НКВД. «Смерш» при НКВД, созданный Лаврентием Берия, и стал причиной того, что в конце войны и много лет спустя  после её окончания органы «Смерш» все огулом стали иметь недобрую славу. Именно НКВД и её «Смерш»  после освобождения советских городов и встреч войск Красной Армии цветами, вводили затем на территорию, ставшей тылом, части НКВД, и начинали шерстить всех, кто оставался при немцах.
   
   Наверх, в Москву, никакого подробного доклада о базах Германии в Арктике составлять не стали. Нечего создавать тревожную обстановку. Справимся сами. Нажав на необходимость укрепления обороноспособности северных портов, приняли необходимые меры, укрепив полярную авиацию и сам Северный флот. Понеся большие в Арктике, немцы были вынуждены покинуть большинство своих баз, и перебросить уцелевшие подводные лодки группы «Гриф» вначале в Норвегию, а потом и в Пиллау, на остров Рюген и в Киль. Это только сейчас становится известно, что некоторые из «серых волков» шлялись по Заполярью в арктических водах, навещая там свои базы, даже некоторое время спустя после окончания Второй мировой войны.
               
                *****
   

   Стоянку немецкой базы «Кладоискатель» на острове Александры в архипелаге Земля Франца-Иосифа отыскали уже после войны. Ещё много лет спустя находили в Арктике следы пребывания «арктических серых волков» во время геологических изысканий на Севере, строительстве БАМа, в устье реки Лены и на Таймыре, на Кольском полуострове, Новой Земле, мысе Желания и на островах. Некоторым хорошо сохранившимся приборам, запасам продуктов и экипировке можно было только позавидовать. Автоматические приборы для метеорологических наблюдений не были новинкой того времени, но нуждались в постоянном обслуживании, и требовали наличие персонала для снятия показаний. Немецкая аппаратура работала в полном автономном режиме. Такие приборы не только снимали показания абсолютной и относительной влажности воздуха, скорости его движения, атмосферное давление, и прочие данные, нужные синоптикам, но и самостоятельно передавали их на основную базу. Предположительно, основные базы, имевшие постоянный персонал, имелись на двух-трех островах, в том числе и на Земле Александры. 
 
   Автоматические метеостанции «Герхард» и «Крот, взлётные полос с радиостанциями, хорошо оборудованные блиндажи, сборные домики, и внушительные запасы горючего, зимней одежды и продовольствия дают в наше время повод для совершенно фантастических предположений о планах Германии на советском Севере.  Это теперь останки немецкой базы «Кладоискатель» на острове Земля Александры выглядят примитивно. Особенно, когда в наши дни там построена войсковая часть, в которой люди несут службу, не выходя из комплекса современных сооружений, оборудованных современными удобствами и напичканных точными электронными приборами. Когда базу впервые осмотрели после войны наши полярники, она впечатляла. Конечно, не было там, как теперь пишут некоторые авторы статей, никаких глубоких подземных бункеров или скрытых стоянок для субмарин, выбитых в скальном грунте. Это базальт, и в условиях Севера его лопатами и кирками не разбить. Но устроено все было на высоком уровне. Немцы действительно осваивали и изучали русский Север давно, и планы у них были вполне реальные. Взять хотя бы операцию «Вундерланд», которую некоторые исследователи считают неудачной, но это, как сказать. Урон от нее был ощутимый.
   
   По сохранившимся на базе «Кладоискатель» журналам и документам стало ясно, что немцы покинули базу лишь в мае 1944 года. Здесь же, в блиндажах, были найдены инструкции служебные бумаги, по проведению метеонаблюдении, журнал с записями погоды, письма и дневники.  Самый крупный жилой бункер имел семь комнат, из которых одна служила спальней на двадцать человек. Кухня с камином, опять  кладовые, радиостанция, и не одна, а в мастерской стояли укрытые в чехлы приборы, хорошо законсервированные станки и механизмы. Это и была база № 24 военно-морской, метеорологической и пеленгаторной службы Кригсмарине, известная у немцев, как «Кладоискатель». Нашли и один из филиалов базы, расположенный южнее, где находилась ещё одна законсервированная компактная, но мощная радиостанция.
   
   Последняя партия германских зимовщиков была доставлена сюда пароходом «Кединген» в октябре 1943 года. Пеленгаторы базы были способны перехватывать и проводить дешифровку радиограмм советских кораблей и авиации, а также определять радиопеленг советских и союзных военных конвоев, идущих в Арктике со стратегически важными грузами.
   
   Удалось установить по записям в журналах и дневниках факт заражения личного состава базы трихинеллезом от медвежьего мяса.  Там же подробно было изложено, как личный состав группы лейтенанта Макуса, почти полностью выведенный из строя, ещё целый месяц ждал помощи, пока за ними не прислали гидросамолет. Последнее посещение немцами пролива Кембридж было ещё спустя три месяца, когда к Земле Александры пришла подводная лодка «U-387», которая вывезла с острова наиболее ценное оборудование базы. Известно, что та же субмарина вывозила метеорологическое оборудование еще с двух тайных станций, которые располагались на берегу Новой Земли в заливе Иностранцева и на острове Медвежий.
   
   Остров Медвежий был более хорошо известен советским полярным морякам и полярной авиации. Но догадаться, когда немцы успели там оборудовать свою базу, теперь не представляется возможным.  Именно этот остров часто упоминается в историко-военной военной английской и советской литературе, посвященной гибели некоторых караванов конвоя «PG». Уцелевшие от разгрома немецкими субмаринами британские и американские транспорты шли к острову Медвежий в надежде отсидеться в спокойной бухте, ближе к берегу. Ведь многие экипажи конвоя, попавшие из торпедированных немцами кораблей, попав в ледяную воду, недолго оставались в живых.
   
   Остается добавить, что ажиотаж в наше время вокруг бывших немецких баз в Арктике и острова Матуа на Курилах, где обнаружена стоянка субмарин «Кригсмарине» и следы пребывания «серых волков» адмирала Дёница, совсем не случаен. Именно на Земле Александры построен новый современный военный комплекс, одновременно начались восстановительные работы на Матуа. Северный Ледовитый Океан хранит немало тайн и загадок. Вечная мерзлота арктических островов до сих пор сохранила остатки деятельности незваных пришельцев, придававших русскому Северу особое значение. Северные шторма порой выбрасывают на берег бочки из-под горючего с выбитой надписью «Wehrmacht» и другие предметы. Это размыло взорванные при отходе, или законсервированные склады и стоянки.
   
   Адмирал Дёниц, избежавший казни как военный преступник, стал преемником фюрера. До самой капитуляции Германии он рассчитывал, что Великобритания и США опомнятся, и повернут свои войска против Советского Союза. Именно с этой целью были законсервированы не только многие базы, но и подводные лодки новейшего типа, найденные затем у острова Рюген и в Пиллау. Для этого повода у адмирала были все предпосылки – англичане не спешили сразу расформировать сдававшиеся им войска Вермахта, собирали их в специальных лагерях, и у Черчилля существовал реальный план использования военнопленных немецких дивизий в новом совместном наступлении на Москву.
   Случай с заражением мясом белого медведя, нарушивший работу целой базы «Кладоискатель» - лишь небольшой эпизод засекреченных ранее фактов минувшей войны, о которых только теперь можно узнать и осмыслить.