Глава 3 - Древнейший

Среди голых каменных стен, на холодном полу на грязной соломенной подстилке сидел тощий и чумазый заключённый. Окружавшую его тишину нарушал тихий перезвон цепей, колышущихся от сквозняка, разгуливающего по коридорам тюремного блока, и тихое бормотание сумасшедшего соседа. Длинные русые волосы - его гордость - были черны от грязи. Местами слиплись. Голова, то и дело, зудела так, что он расчёсывал её в кровь. Цикл Эризмаера сменялся Циклом Лароас и Вэзероя. Сегмент за Сегментом. Сектор за Сектором.

Время пролетало с такой скоростью, что поди успей уследить за ним. А скука… скука никуда не девалась. Она крепла и потихоньку сводила его с ума. Порой ему казалось, что о нём давным-давно позабыли. Даже местные надсмотрщики, стали воспринимать его присутствие, как нечто обыденное; как грязь, приставшую к ботинку или лишай за ухом у собаки. Тоскливо вздохнув, он опёрся голой спиной о стену и закрыл глаза, размышляя.

Тишину темницы разорвал грохот распахнувшейся и ударившейся о стену двери. Топот десятка пар сапог приближался. Непроглядную тьму озарил яркий, режущий глаз, свет факелов.

— Почему здесь никого нет? Где надзиратели? - взревел старческий голос.

— Отошли, наверное, отлить.

— Оставив заключённых без присмотра?

— Мы проследим за вот этим - вызвались добровольцами несколько человек, сделав акцент на последнем слове.

— Сир, - продолжал покрывать отсутствующих товарищей один из них, - войдите в положение. Здесь скука смертная. Заключённых всего двое: один - сумасшедший, а второй… второй здесь сидит, по слухам, кажись, ещё с тех самых времён, как моя прабабка под стол ходила.

— Ты меня за идиота держишь?

— Чесслово! Этот белобрысый здесь так давно, что никаких записей не осталось, когда и за что его посадили.

— Почему, в таком случае, его до сих пор никуда не перевели? На рудниках ему самое место!

— Да позабыли о нём все.

Позабыли они, твари… возмутился заключённый, поглядывая за ними одним глазом.

Светловолосый заключённый радовался происходящему. Впервые за долгое время у него появился новый сосед. Стражники, бранясь, толпились у входа, пытаясь прийти к соглашению.

— Вы двое, - старик, судя по виду - капитан - указал пальцем на ближайших к нему, - отправляетесь на поиски местных раздолбаев. Приведёте их ко мне в кабинет. Остальные остаются здесь.

Послышались возгласы негодования, но капитан принял единственно верное решение - предложил им разделить между собой недельное жалование самовольщиков.

Медового цвета глаза, слегка поблёскивая в свете факелов, изучали вооружённых стражников, столпившихся у камеры напротив, когда капитан покинул их. Каждый из них считал своим долгом познакомить бессознательное тело новоприбывшего со своим сапогом и плюнуть на него в придачу. Закончив вымещать на нём свою злобу, они подвесили его за кандалы на крюк под потолком.

Желтоглазый сдул клок русых волос, лезущих в глаза, перевёл взгляд на холодную каменную стену. В тот момент она представляла для него больший интерес, чем бесчеловечные выходки в камере напротив.

Единственное, что его волновало - чем парнишка с медно-огненными волосами так не угодил им, и не прибьют ли они его раньше времени?

Закрыв галза, желтоглазый потянулся, смачно зевнул и уселся поудобней. Ему было слишком лениво вмешиваться.

— Так, ребята, берите вон тот стол, тащите его сюда и ставьте торцом вплотную к этой решётке, - товарищи одарили его озадаченными взглядами, стражник поспешил объясниться. - Тащите стол и лавки, сейчас всё объясню.

Четверо взялись за стол с разных сторон и потащили к решётке камеры желтоглазого.

— Ну и зачем мы это делаем?

— Помните Каммула? Не так давно, говорят, он сказочно разбогател и уехал с женой из города!?

— Ну, был такой. А ещё, говорят, что его просто прирезали за долги.

— Не-е, враки всё. Это не простой заключённый. Его зовут Нуэль. И он - языческое божество плутовства и азартных игр.

— Ты что, совсем крышей поехал?

— Подождите, подождите, - вмешался в разговор третий стражник. - Если вы про того самого Каммула, то он действительно уехал из города и, насколько Я знаю, расплатился со всеми своими долгами. Так что история вполне может оказаться правдой. Местами…

— И ты хочешь сказать, что именно сегодня ты по счастливой случайности захватил с собой картишки или кости?

— На самом деле, Я уже давно мечтал попасть сюда и всё проверить лично. Отойдите в сторонку. Его нужно призвать!

Полноватый и лысый стражник встал напротив решётки, опёрся руками о край стола и громко произнёс:

— Нуэль, Я называю тебя!

Послышались лёгкие смешки и перешёптывание, а затем стражники с благоговейным ужасом отступили на несколько шагов, когда в темноте камеры вспыхнули ярким огнём жёлтые глаза.

Нуэля распирало от удовольствия. Наконец-то его посевы дали плоды. Теперь здесь станет не так скучно. Возможно, даже уютно.

С улыбкой, растянутой до ушей, он вышел на свет, просунул руки меж прутьев решётки и облокотился на край тола.

— Ну, девоньки, на что играем?

— На деньги, - выкрикнул лысый и бросил на стол маленький кошель с деньгами.

Желтоглазый недовольно скривился. Приподняв бровь, он посмотрел сначала на кошель, затем на стражника.

— Кучерявый, ты дурак? - лысый стражник удивлённо уставился на него. - По-твоему у меня здесь припрятаны деньги? Или они мне здесь нужны?

— Но, как же… - от волнения он аж вспотел.

— Сходи проветрись, - низкий коренастый стражник подвинул товарища и встал напротив Нуэля. - Так что ты хочешь? Новый спальник? Нормальной еды?

Закатив глаза, Нуэль разочарованно покачал головой.

— Историю. Если Я тебя обыграю, Я хочу от тебя услышать занятную историю.

— Во что играем?

Нуэль расплылся в самодовольной ухмылке. Он сделал пас одной рукой и в ней появился веер из карт, сделал пас другой и из неё на стол высыпали игральные кости.

— Тонк, - кивнул стражник, выбирая карты.

Прищурившись, Нуэль провёл рукой над игральными костями, и они исчезли. Перетасовав колоду, он раздал по пять карт. Стражники, рассевшись по обе стороны стола в ожидании своей очереди, наблюдали за тем, чтобы никто не мухлевал. В особенности белобрысый тип за решёткой.

По окончании четвёртой партии, оставшейся за Нуэлем, на столе уже стояла откупоренная бутылка вина и копчёные куриные крылышки. Игра сменилась вместе с игроком, но не успели они и по одному разу бросить кости, как новоприбывший заключённый начал приходить в себя. Стражники, прервав развлечение, отправились к нему в камеру, чтобы в очередной раз намять ему бока.

Нуэль, наблюдавший за ними с презрением, вдруг уловил ускользающий от него доселе запах.

Нервно постукивая пальцами по деревянной столешнице, он смотрел на раскиданные по ней игральные кости. Запах, тянувшийся от паренька, был не тем запахом, коим пахнут, к примеру, грязные портянки. Это было больше похоже на отпечаток чужеродной ауры. И это нечто, оставившее свой след в его душе, было Нуэлю до боли знакомо. Древнее, как и его прошлое.

— Вам не кажется многоуважаемые стражи закона, что это немного через чур? - поинтересовался Нуэль, когда стражники вознамерились обрезать парню волосы.

— Тебе-то какое до этого дело?

— Есть одна интересная старинная легенда. Если вкратце - она повествует о том, что в волосах мужчины заключена его сила и, если их обрезать - он её лишится.

— Ага, - буркнул Кучерявый. - То есть мы, по-твоему, слабаки бритые!?

— Да. И ваши действия тому подтверждение. Только мамкины сосунки могут толпой избивать одного.

— Закгой пасть, твай паханая! - напрасно открыл свой рот стражник, молчавший с самого прихода. - Инасе Я выезу тваи светясиеся хласки и сделаю из них яйса для пухала на ыы… ыыжа…

Нуэль от смеха чуть не рухнул на пол. Дефект речи был просто ужасным, а попытки исправиться и того хуже.

— …ыыжаном поле! - выдавил из себя наконец стражник и, перевернув стол, подошёл вплотную к решётке камеры Нуэля. - Стобы они, колыхаясь на ветыу, блестели в сфете Лаыоас и Вэзеыоя и отхоняли тыеклятых воыон.

Обнажив меч, он угрожающе потряс им у Нуэля перед носом.

— Давай! - прорычал заключённый. Обнажив свои острые, как у акулы, зубы, н схватился за прутья решётки и потряс их.

Стражник в ужасе отшатнулся, а затем нанёс неловкий колющий удар.

Нуэль только этого и ждал. Его глаза вспыхнули ярче огня. Резко повернувшись боком, он пропустил лезвие меча мимо, схватил стражника за руку, упёрся ногой в решётку и, потянув его руку на себя, резко крутанул её, вырывая из плечевого сустава и ломая в локте.

Меч звякнул, упав на пол. Стражник громко взвыл от боли.

Схватив его за горло, Нуэль просунул голову стражника меж прутьев решётки и, казалось, неестественно широко распахнув пасть, впился ему в горло.

Перепуганные до смерти стражники, стояли в недосягаемости от Нуэля и чувствовали себя в относительной безопасности. Ровно до тех пор, пока решётка его камеры не поддалась и не открылась с мерзким звуком, похожим на истеричный смех горбатой старухи.