Воздушный бой

План этого воздушного боя родился только к концу дня предварительной подготовки к полетам.  Шло лето 1985 года. 927 истребительный авиационный полк меньше чем через год после возвращения из Афганистана «угодил» под проверку боевой выучки на базе Мары. Было тогда в ВВС такое непонятное «увлечение» - посылать полки на проверку после Афгана, ведь выше уровня боевого опыта, полученного там, нельзя было и придумать. Для обычного летчика, не отягощенного командными должностями,  это было интересное приключение – перелет почти через всю страну,  интересные полеты, стрельбы по радиоуправляемым мишеням. Мне же, только в прошлом году назначенному командиру полка, подобное «приключение» было далеко не из приятных.
Очередь на перевооружение на новые МиГ-29 до нас пока не дошла, летали мы тогда на МиГ-21бис. МиГ-21 истребитель конечно прекрасный, но все же уже немного устаревший, особенно по прицельно-навигационному оборудованию и вооружению.
Вся страна «переживала» гласность, перестройку и борьбу с «ею, с проклятой». Не остались безразличными к событиям в стране и Вооруженные Силы. В Управлении боевой подготовки ВВС, стремясь «выпрыгнуть из штанов» выше политиков и показать готовность перестроиться, стали утверждать, что существующая система боевой подготовки, как и все остальное в стране, никуда не годится. С этим утверждением можно было конечно согласиться - упрощенчество, излишняя перестраховка, идиотские нормативы по перерывам в полетах, когда летчик всю жизнь только и восстанавливал утраченные навыки, отсутствие критериев соотношения сложности боевой подготовки и уровня аварийности, а также многое другое. Но все это было следствием сложившейся системы сверху, когда любое происшествие рассматривалось в полном отрыве от сложности задач. Путь для доказательств утверждений был выбран далеко не лучший. В частности, для истребительных полков, прилетающих для проверки в Мары на знаменитую авиабазу, была подготовлена каверзная программа с такими «драконовскими» нормативами оценки, что три полка, прилетевшие в Мары до нас, получили «неуды» с соответствующими оргвыводами. К примеру, задача воздушного боя считалась выполненной, если 2/3 групп тактического назначения выполнили свою задачу, которая засчитывалась, если в каждой группе 2/3 истребителей произвели минимум три зачетных пуска или стрельбы.
Перед летно-тактическими учениями (ЛТУ) и стрельбами по радиоуправляемым мишеням Ла-17 проводились так называемые «проверочные бои». Всего их было пять по различным темам, в том числе один бой с истребителями противника. Полученная хотя бы одна двойка из пяти боев означала отказ в допуске ко всем последующим полетам и двойку всему полку. До нас после «проверочных боев» один полк уехал с двойкой без ЛТУ, еще два получали «два шара» уже в ходе ЛТУ и стрельб. В одном из пяти боев надо было  перехватить высотный разведчик МиГ-23, летящий на М=2,3, в другом при самостоятельном поиске обнаружить на малой высоте и уничтожить группу «крылатых ракет».  Самый сложный был свободный бой с истребителями, изображающими F-15 c ракетами средней дальности, которых на МиГ-21 конечно не было. Все бои мы должны только выигрывать.
Стало понятно, что разработанные ранее и облетанные домашние заготовки никуда не годятся. Основа нашего прежнего замысла боя с истребителями отражала предположение о неполной радиолокационной информации с земли. В этих условиях после обнаружения противника по БРЛС на встречных курсах на дальности 12 км выполнялся «охват» - размыкание пар на 90 градусов во внешние стороны с последующим энергичным доворотом на противника. Этот прием родился у меня на бумаге еще при моделировании воздушных боев во время учебы в академии. Основная проблема была обеспечить преимущество при завязке воздушного боя. Расхождение позволяло, с одной стороны, выйти на «слепые» для БРЛС противника курсовые углы, с другой, его очевидный маневр в сторону одной, первой по времени, обнаруженной группы, подставлял противника под удар другой. Позже похожий прием применили палубные  F-14А над Средиземным морем против пары якобы угрожающих им двух ливийских Миг-23. Тогда, после промаха ракет AIM-7 «Sparrow», пущенных с передней полусферы, было выполнено размыкание и оба МиГ-23 были сбиты ракетами малой дальности.
В нашем случае рассчитывать на промах было нельзя. «Воюющие» против нас МиГ-23МЛ изображали F-15А с ракетами AIM -7F и AIM-9L, наводились с земли и при сближении на встречных курсах, еще только захватив цель, на дальности 20-25 км «кричали» «Пуск», что означало проигрыш и конец боя. Простого размыкания здесь мало, поэтому, имея в этом деле достаточный опыт, на этот бой решил лететь сам.
Воздушный бой с истребителями - это вершина подготовки летчика-истребителя. Это не перехват спокойно летящей без маневра цели, это не бездумный полет вперед с «шашкой наголо», это, прежде реализация плана, задуманного, просчитанного и разыгранного на земле по нескольким вариантам. В этом смысле фронтовая  истребительная авиация ВВС радикально отличалась от истребителей ПВО. Мы готовились не перехватывать бомбардировщики, разведчики и прочие «легкие» цели, а побеждать равного, а иногда и более сильного противника. Конечно, предугадать все невозможно, но хороший план позволял уменьшить неопределенность в действиях врага, заставить его воевать по твоему сценарию и тем самым создать предпосылку для победы. Подготовке к воздушным боям с истребителями предшествовали обязательные высший пилотаж, сложный и высший пилотаж парой, отработка различных приемов при боевом маневрировании.
В боевой подготовке мирного времени наиболее интересны были бои пара на пару. Для боев большим составом необходимо довольно большое пространство, хотя бы 100 на 100 км, его, как правило, не было. Да и 8 самолетов в одном очаге, это уж точно «собачья свалка» («dog fight», как говорят наши заклятые «партнеры»). Ведь сейчас в бою никто, как раньше, не «сосет крыло». Воздушный бой в этом плане потерял свою зрелищность. При появлении оружия, способного поражать противника на дальности в несколько, (а то в несколько десятков) километров, выдерживание в бою даже разомкнутого боевого порядка, потеряло всякий смысл. Глубокие расхождения, в том числе, за пределы визуальной видимости, стали одной из главных тенденций воздушного боя. В современном бою не стало ведущих и ведомых, эти понятия трансформировались в атакующий и обеспечивающий, причем, в зависимости от обстановки, может неоднократно происходить смена ролей членов группы, ну а временная потеря визуального и радиолокационного контакта в группе стала неизбежна. В учебном бою однотипных истребителей после команды «конец боя» и сбора группы очень часто начинался опрос, кто где, кто первый, второй и т.д.
 У нас в полку свободный бой два на два часто проходил так. Каждая пара разрабатывала свои планы для различных ситуаций, «обкатывала» их со своими офицерами боевого управления. Перед взлетом тянули спичку, вытянувшие длинную, взлетали первыми. Взлет первыми давал определенные преимущества, по крайней мере, было ясно направление появления «противника», ведь слишком далеко со стороны не прилетишь, воздушное пространство ограничено. Наведение до начала боя происходило на разных каналах управления, с последующим переходом на общий. Нарабатывался определенный комплекс наступательных и оборонительных тактических приемов, которые и ложились в основу плана боя.
Иногда рождалось что-нибудь новое, в том числе из забытого старого. Вспоминаю один такой бой. Особенностью его были сплошные облака от 300 до 2500 м. Моей паре выдалось взлетать первой. В зоне боя заранее наметил «засаду» - круглое озеро, над которым и остался на высоте 100 - 200 м после размыкания. Ведомым ушел горкой сквозь облака вверх, «к солнцу». Эта точка «засады» была отмечена на экране РЛС у нашего офицера боевого управления (ОБУ), задача которого была управлять ведомым за облаками, «подставить хвост» и заставить противника, догоняя, пройти через эту точку. Далее, мне давалась команда на горку с определенным курсом выхода. На малой высоте я внизу конечно ничего с земли не слышал, все команды ретранслировал ведомый. Замысел полностью удался, хотя «гонять» чаек над озером в темной мороси и мгле было не очень приятно. Получив команду на горку с заданным курсом, и выскочив за облака, увидел впереди разомкнутую по фронту пару ничего не подозревающих «врагов». Предупреждение с земли о внезапной атаке сзади припоздало, я же успел «выпустить» все четыре ракеты по обоим. Мои противники с опозданием скрутили «оборонительное расхождение» в разные стороны с последующим реверсом, но исход боя был определен. На расхождение с реверсом я не откликнулся, начав преследование сначала одного и через пяток секунд полубочкой вниз переключившись на другого. К этому моменту и мой ведомый, развернувшись навстречу, был уже в очаге боя.    
Возвращаюсь к бою в Марах. Главным в нашем случае было не дать противнику возможность произвести пуск ракет средней дальности в ППС. Это можно было сделать только раворотом, «показав хвосты»  -  в этом случае дальность пуска в заднюю полусферу уже не 25 км, а всего 5-7. Но просто подставить хвост, конечно мало, в бою надо еще побеждать. И вот к концу дня родился этот план. Он был основан на том, что противник будет рассчитывать использовать свое явное преимущество в дальности применения ракет, и не будет уклоняться от встречного боя. Поэтому наиболее вероятной ситуацией будет сближение на встречных курсах. А там, на дальности, когда ракеты еще пустить нельзя, было предусмотрено размыкание.  Оно начиналось на дистанции 40-45 км. После отстрела противорадиолокационных ловушек из АСО-2 и ПРЛ снарядов из пушки выполнялся энергичный разворот вправо. При этом моя пара «ныряла» вниз до высоты 50 -100 м, с разворотом на 90 градусов, а вторая продолжала разворот до 180 градусов на своей высоте и снижением скорости до 700 км/ч (чтобы противнику не слишком долго было догонять). Маневр со снижением выводил первую пару на «слепые» курсовые углы БРЛС «противника» и должен был для него остаться незамеченным. Далее были возможны три варианта развития событий.
Вариант 1 (основной). Противник, не заметив уход в сторону группы на малой высоте, продолжает преследование второй группы. В этом случае первая пара, через заранее рассчитанное время выполняет разворот на 180 градусов влево, под ракурсом 4/4 сближается с противником и атакует его во фланг. Вторая, в заранее рассчитанное время после отстрела ПРЛ патронов выполняет переворот и входит в очаг боя. В парах при атаке тоже были предусмотрены ограниченные размыкания. Таким образом, противник не мог реализовать свое преимущество в дальности пуска, оказывался под ударом с двух сторон, любой маневр для срыва атаки одной из групп подставлял его под удар второй.
Вариант 2 учитывал возможное обнаружение группы на малой высоте (рядом с зоной боя у противника был маловысотный радиолокационный пост с пунктом наведения, способный нас засечь). В случае, если противник разворачивался на первую, маловысотную группу, она уже не скрываясь, с набором высоты тоже подставляла хвост, разворачиваясь уже не влево, а вправо с набором высоты, вынуждая его догонять. Далее по заранее рассчитанному времени, после очередного отстрела ПРЛ выполнялся переворот навстречу врагу, а вторая группа выполняла полупереворот на рассчитанный курс с последующей возможностью удара во фланг. Чем-то повторялись условия варианта 1 для второй группы, только со сменой ролей.
Вариант 3 был самый для нас неудобный – противник размыкался и преследовал каждую группу. В этом случае все происходило по сценарию варианта 2 за исключением того, что в финале каждая группа выполняла встречные полуперевороты для атаки во фланги пар противника, преследующих другую группу. При этом пред атакой траектории групп пересекались под 90 градусов, а далее уже происходил ближний бой в двух очагах. Достоинством всего плана было то, что он ликвидировал преимущество противника в дальности пуска ракет, до минимума снижал неопределенность действий противника, позволял при каждом варианте обеспечить тактическое  преимущество.       
План к вечеру созрел, обрел конкретные черты на листе миллиметровки с отрезками времени, курсами, высотами и скоростями, был изучен с летчиками и офицерами боевого управления. Собственно от управления с земли требовалось определить начальный курс на «врага», дать команду на маневр и определить вариант боя, исходя из действий противника и, по возможности, ориентировать нас при завязке боя.   
Реально бой протекал так. Нам достались высоты 1000 (ну и ниже), 3000, 5000, противнику – 2000, 4000, 6000 м.  На деле это эшелонирование не значило почти ничего и было актуально только для предварительного сближения.
После взлета следуем в зону боя сближаемся в противником, который взлетел ранее. КП сообщает текущую  дальность - 80, 65, 50 км. 45 км – выпускаем очередь ПРЛ снарядов, маневр! Парой отваливаем на 90 градусов вправо, пикируем и быстро «прилипаем» к земле. Теперь свой КП уже не слышим, надеемся на ретрансляцию команд второй парой, которая развернулась на своей высоте вправо на 180 градусов, подставив хвост «врагу». Миша Степанов (ведущий второй пары) ретранслирует информацию с земли:
- Вариант 1, - это значит, что противник пытается догнать вторую пару.
Продолжаем нестись над барханами. «Сирена» СПО-10 временами помигивает – кто-то в земли все же пытается нас обнаружить. До разворота влево еще 30 секунд. Вдруг Михаил передает сообщение:
- Вариант 2, - увидели все же нас с земли, определили, что мы ударная группа, и довернулись в нашу сторону.
Скрываться на малой высоте больше смысла нет, разворачиваемся уже не влево, а вправо с набором, также подставляя противнику хвост. Отсчитываем расчетное время 30 секунд, «Сирена» начинает пищать постоянно - нас «захватили», снова «стреляем» диполями, и выполняем переворот. БРЛС противника на такой маневр не рассчитаны, писк прекращается, Вторая пара в это время выполняет полупереворот влево и выходит на противника под 4/4. Мы же сближаемся на встречных, и через насколько секунд должны увидеть противника. А вот и они, пара МиГ-23 МЛ слева, выше нас, разомкнувшись по фронту, уткнувшись в кабины, пытаются обнаружить что-то на экранах своих локаторов. Еще несколько секунд назад мы были у них в захвате, и вдруг пропали. Форсаж - лишняя скорость не помешает, хотя и сейчас за 1000. «Крыша» влево, я кручу разворот почти в горизонте, мой ведомый боевым разворотом уходит выше. Вот левый «махолет» уже в оптическом прицеле, надо чуть-чуть поближе, около километра:
- Пуск первый, второй, третий. Всем выход из боя!
Полубочка влево вниз с крутым снижением вправо и разгоном на сверхзвук до приборной скорости 1300 – нас уже не догонишь!  Пока несемся над пустыней, вспоминаю, что в пушке могли остаться снаряды - это большой «геморрой» для оружейников, пушку после стрельбы желательно привозить пустой. Сколько было случаев стрельбы из снятой пушки при  разряжании оставшихся снарадов! Жму на гашетку, пушка «выплевывает» в пустыню несколько оставшихся снарядов и замолкает.
Все, заходим на посадку. В Марах к этому времени уже построили вторую полосу параллельно первой, можно взлетать и садиться с обеих. Выходят на стартовый канал и наши противники, они садятся за нами и, судя по СПО, для реабилитации пытаются сделать по нам пленку на заходе. Видны же будут выпущенные шасси!
Короткий разбор на земле, каждый рассказывает, что видел, складывается картина боя, полная победа. Командир марыйской базы, тоже прикатил с КП, наблюдал весь бой и  собрал своих летчиков.  Разбор проходил явно на повышенных тонах. Проигрыш они не ожидали, считая, что преимущество в РЛС и оружии позволит легко победить, это как раз про вопрос о «шашке на лихом коне». 
Про этот бой я вспомнил после недавних событий в воздухе между Индией и Пакистаном и вопросов о том, как МиГ-21 мог сбить F-16. Несомненно, характеристики истребителя информационно-прицельной системы и оружия играют значительную роль в воздушном бою, но не являются определяющими. Подготовка к бою по нескольким возможным вариантам, учитывающим все факторы и условия его проведения, содержащим элементы военной хитрости и внезапности, способна обеспечить летчикам победу над более сильным противником.