Таинственная Сила

Это таинственная сила. Нечто неописуемое и медленное, всегда недосягаемое во времени и пространстве, как гул вечности. Тонкое, разлитое по всей Вселенной, находящееся в иной структуре мира, связанное неясными воспоминаниями.
Эта сила зародилась в глубине быстрых частиц, в пустоте орбиталей, меж тишиной и вакуумом, в бесцветной дали загадочных просторов.
Она в мыслях. Словно ледяное касание, она проникает во все разветвления души, просачивается в каждый миг, пропитывает все чувства. Её невозможно помнить, она всегда забыта. Её невозможно найти, она потеряна навечно. Её не существует, она неведома и неощутима. Она лишь лёгкая выдумка в хрупком теле мысли. Безнадёжно исчезнувшая…
Тогда почему я помню о ней? Помню, как она проникала в меня, став мной на миг и исчезла, словно и не приходила в мою душу никогда. Растаяла в мыслях. Но потом она прослеживалась в моих движениях. Я заметил её в последний момент, перед тем, как снова забыть. На единый миг она сияла во мне, и затем гасла, словно дрожащая в темноте свеча, умирающая от моего дыхания.
Я не боялся её. Я удивлялся ей. Её исчезновениям, её слабым колебаниям во мне, её вибрации на краткий миг в моём внимании.
Иногда я чувствовал её в своих взглядах. Она отражалась в мире, который я видел. Мелькала в искрах и ветре. Я замечал её в воздухе.
Я не мог понять её. Она не несла ни добро, ни зло, ни нейтральность. Она была чем-то другим, словно…
Словно кто-то другой забыл о ней. Забыл о том, что она несла в себе, о её утерянном смысле. Она была неуловимым следом чего-то потерянного, что смывалось из общей памяти простыми, бессмысленными мыслями.
Таинственная сила как раз появлялась в те моменты, когда я не мог о чём-то вспомнить. О чём-то очень важном.
Как её звали?
Я перебирал внутри себя имена, и чувствовал, как она подгоняет меня.
Какие у неё были глаза?
Я вижу странный, полу-сердитый, полу-испуганный взгляд, а глаза были цвета этой необъяснимой таинственной силы.
И мой самый мучительный вопрос, от которого моё сердце сжимают чёрные кованные рёбра.
Кто тогда меня спас?
Я помню силуэт, лёгкие штрихи лица, но он пуст, он забыт мной. И снова в воздухе я ощущаю её…



-Раса, что с тобой?
-А? – она резко дёрнулась. Темнота мелькнула перед глазами и растворилась в прозрачном сумраке тоннеля. Напарник стоял рядом, а Раса не могла вспомнить его имени, как ни силилась. Он о чём-то спрашивал её, но его слова были чужие, злые, таинственные, с тайным недобрым умыслом. Лицо его тоже то исчезало, то появлялось, но память не успевала ухватить черты, и всё снова расплывалось. В конце концов Раса что-то растерянно прошептала насчёт бессонной ночи и плохого самочувствия, и Напарник, растерянный таким странным поведением одного из лучших своих людей, отошел в сторону, переговорить с другим, не менее хорошим специалистом по картам и обсудить примерное расстояние до ближайшего Места Сосредоточения, где можно будет пополнить запасы воды и хоть немного постоять на свету.
Со временем Раса поняла, что сидит на земле под мелькающим светом фонаря, прислонившись спиной к шершавой, заросшей пыльной гарью стене, а в руках она держит книгу. Мягкий нимб фонаря ласково полоскался волнами на страницах таинственного тома, высвечивая странные иллюстрации, что пугающе мельтешили древними символами и корявыми буквами заклинаний. Чья-то кропотливая рука фанатично выводила все эти знаки, имеющие ужасающий душу смысл. Чёрные полосы строк окутывали мысли Расы. Она дрожала изнутри. Она тихо плакала, сама не замечая этого. Слёзы острым лезвием катились по щекам, словно конденсат пара от того влажного и жаркого огня, что пылал в ней. Она давилась дымом. Её кто-то сжирал изнутри. Кто-то прямо внутри неё начинал отрезать от неё кусочки и поджаривать на языках пламени маленький и острой спички, как иголка-жало самого ядовитого существа всех миров. Липкий тёмный клей стыдливого любопытства покрыл её полностью, и эта самая таинственная сила, казавшаяся чем-то неведомым, упрямо тянула её внутрь книги, склоняя её войти под страницу, словно иглу под кожу. Раса боялась оторвать руки от книги. Ей казалось, что, перестань она хоть самым кончиком пальца дотрагиваться до этой старинной глади страниц, произойдёт конец света. Лопнет фонарь и забрызгает всё вокруг раскалённой лавой воска. Нельзя, нельзя, прошу тебя, ну нельзя, держи меня крепко! Раса почти перестала дышать. Осознание того, что на самом деле скрывают эти знаки и символы, выжигающие её насквозь, поражало и не девало ни единственного шанса остаться такой же живой, как прежде. Происходило медленное и верное уничтожение, тягучая, как густая капля крови, горячая смерть от страха перед Существованием. И только один вопрос: За что, за что это всё? Почему всё так? За что всё так ужасно и безвыходно? Тоска давила тугим бетонным грузом, отчего дыхание почти замирало на месте.
Огонёк в фонаре мелькнул, чиркнул светом по пространству. И вдруг освещение страниц поменялось. Знаки и символы будто растаяли, мягко исчезли. У Расы чуть не замерла на месте жизнь от такого контраста. Вдруг всё перевернулось в точности наоборот. Сначала неуверенно, потом ближе, ближе, и словно неловкая улыбка в темноте. Всё хорошо… Да, на самом деле всё хорошо… И её словно обнял кто-то до ужаса, до тоскливого шока, родной и близкий. Обхватил, нет, не руками, а тугой силой, за плечи, и прижал к себе. И зашептал на ухо что-то без слов, но понятное настолько, что любые языки или формы общения показались бы извращением по сравнению с такой смысловой простотой и искренностью.
Прошу, держи меня, не отпускай, держи крепче… Я так боюсь, что нам с тобой немного осталось…
И это были не чьи-то чужие мысли, а мысли самого текста, самого наблюдателя этой истории. Раса не могла понять, кто этот Другой, кто она сама и кто наблюдает за всем этим. Всё это переплеталось в одной бесконечной точке и исчезало в пустоте с лёгкой и нежной улыбкой. Прошу тебя, Раса, не отпускай меня. И её имя кто-то говорил с такой дружеской заботой, что девушка вздрогнула, когда наконец до неё долетел сотый оклик Напарника.
-Раса, сколько можно, вставай и собирайся, иначе останешься тут гнить под стенкой. Кому сказал, живо!
Раса вновь очнулась и поспешно встала, прижимая ладонью к груди драгоценную книгу, чтобы как можно больше касаться кожей обложки.
Она ничего не видела. Это казалось ей нереальным. Какой тоннель? Какие сыщики? Полиция? Что это такое? Имена, звания, какие-то глупые игры… Сколько можно… Куда они идут?
Не задавай вопросов, просто чувствуй, всё это так и должно быть, просто ты видишь всё это выше. Немного выше. Помнишь, как всё было с самого начала?
Да, нас учили, что это началось… Что началось, когда, и где мы в итоге? Что со мной?
-Что с тобой? – эхом спросил её кто-то, - Раса? Капитан, может ей кислорода не хватает? Она сама не своя.
Кто-то дотронулся до запястья. Двумя пальцами поймал маленькое сердечко пульса.
-Голова не кружиться?
Раса что-то смутно пробормотала.
-Да нет, вроде. Всё с ней хорошо.
-Ладно, брось. Пошли дальше.
И снова движения во тьме и мельтешащие по грязным стенам огни и отсверки.
А Раса вдруг поняла, что идёт по залитому солнцем полю. И на ней какая-то лёгкая и светлая одежда. Больше нет никаких шлангов, твёрдой ткани балахонов и зажимов, что сдерживали её жизнеспособность в острых лапах контроля. И поначалу было страшно, что случиться что-то плохое. Но кто-то был рядом, и было безопасно. Таинственная сила вновь окутывала её. Она как наяву видела траву. Просто траву. Она была высокая, живая, яркая. Над головой светило ясное, доброе солнце, и оно улыбалось каждым лучом, каждой искоркой своего тепла. А кто-то был рядом. Просто был. И одновременно его не было. И самой Расы не было, а было лишь чувство того, что что-то может быть. И было так мягко, спокойно и радостно. Весь мир был родным, тихим и уютным.
-Скоро, кажется, подойдём к выходу. Будет подъём, и выползем наружу около реки.
-Точно?
-Карта может врать, но я ей доверяю.
Голоса перестали отражать интонации. Громкость пропала. Только слова в бессмысленном воздухе. Кто-то записывал их чёрной несмываемой ручкой, они вечной кляксой застывали в памяти, не давая осознать происходящее. Раса таяла, терялась в этом мире, пропадала из него и не могла ничего поделать. Тело работало на автомате и крепко сжимало книгу в руках, только бы касаться её, только бы не ослабить хватку. Ноги тяжело отталкивались от покрытого слизью пола. Сапоги и весь остальной костюм были словно наполнены водой. Она переливалась из края в край, выливалась за пределы тела, роняла, сбивала с толку. Но тело шло само, а Расы в нём почти не было. Но чувство того, что она зависима от какой-то грубой, тяжелой оболочки пугало её. Как она может быть чем-то твёрдым и шевелящимся, словно собака-робот на ржавых шарнирах? Откуда она вообще такая взялась? И кто решил, что её со всех сторон будет стягивать какая-то сомнительная защита…
Раса не заметила, как они вышли наружу. Она боролась внутри себя с этим жутким и мерзким противоречием. Только что её и вовсе не существовало, было только невесомое чувство, и тут тебя тянет отвратным грузом обратно вниз, сюда, к безвкусным голосам и фразам, в мир очерченным линиями слов и понятий, где нет больше никого, кто смог бы осознать этого… А таинственная сила проникала в неё всё глубже и глубже, разрывая привычную жизнь на части, уничтожая мысли и память, но взамен давая вечность и покой.
Над головой замаячил свет и вскоре дыхание нерешительно окунулось в прохладную свежесть более-менее реального мира. Раса остановилась на месте и глубоко вдохнула. Лёгкие внутри дрогнули, залились холодом и быстро остыли, не давая и шанса отдать хоть капельку настоящей жизни своему хозяину. Раса обмякла и автоматически пошла дальше за другими.
Другие? Но ведь всегда были такими же, как она. Только…
-А, эта та книга, которую мы откопали там? Что-то интересное? – спросил кто-то. Раса беспомощно молчала. Книга твёрдой плоскостью прижималась к ней, и это была как энергетическая защита. Кто-то из Других вмешался в разговор:
-Книги-то разные бывают, особенно в наше время. Помните, как одна книга сожрала заживо одного профессора, когда он пытался найти в ней скрытый смысл?
-Раса, дай посмотреть.
Она отказалась. Отвернулась и зашагала куда-то в сторону, но тело её совсем не слушалось. Она была как плохо программируемый механизм, не в состоянии контролировать свои действия.

Раса поняла, что было с самого начала. Она призракомпрогуливалась по уже несуществующим городам, гуляла по цветным космическим залам, брала в руки самые таинственные и интересные артефакты, заполняла свою душу вселенским светом и радостью. Внутри неё становилось всё более свободно, она пустела. Не было уже целей, не было ценностей, не было красоты. Всё вдруг стало таким одинаковым и от этого ещё более удивительным. Единым, общим, неразделимым. Ещё более живым. А можно ли быть таким живым? Шагать в высокой траве, ступать по прозрачному камню несуществующих городов и нырять душой в омут вечного безвременья…
-Я думаю, твоему Исследователю надо отдохнуть. Совсем уже свихнулась по своей специализации. Отпуск нужен.
-Раса, да что с тобой? Эй, отзовись! – Но Раса не замечала машущих перед её глазами рук. Её взгляд был пуст, а на губах была дурашливая, но светлая улыбка.

И неужели всё это на самом деле? Они видны насквозь. Странные, почти что мёртвые, в тяжести собственного странного тела, обречённые когда-то умереть, ведь и рождались они навстречу смерти. Или они не умрут? Вдруг, они будут всегда? Будут всегда такими одинаковыми. Неужели, неужели, да за что же?
Вдруг всё стало мелькать и рябить, в воду спокойствия и единства бросили чужеродный камень, что поднял хаос и пустоту, доселе оседавшие на дне. Поднялся ильный пар и повис в воздухе, загораживая истинные мысли и раздражая человеческий разум. Раса покрепче сжала руками книгу, упираясь ногтями в обложку. Останутся тонкие следы-полумесяцы. Сжатые страницы питали её, словно батарейки, подавая возбуждающие импульсы в душу, раскрывая истинную сущность происходящего, что не поддавалась не единому описанию никаким языком, изобретённым умом, даже если его автором было самое мудрое существо во Вселенной.
-Книга, - сказал кто-то. – Это книга. Она на неё влияет.
-Что делать?
-Заберите. –отрезал Напарник.
Кто-то подошел и резко ухватился за книгу. Дёрнул.
Раса как ошпарилась. От понимания того, что она только что чуть не выпустила из руки книгу шокировало её и разбудило в ней дремлющий разум. Она взвизгнула и прижала книгу к себе. Да придавила так сильно, что на животе наверняка останутся красные уголки. Она вскочила. Смотря в пустоту она истинным человеком заверещала. Такого от ней никто не ожидал:
-Нет!! Нееет! Не смей забирать, нет! Нельзя! Умоляю тебя, оставь её мне. Там я, там я!!! Это я!!! Не смей забирать её у меня, прошу!! – В конце её голос сорвался на звериный рык. Она стала ходить кругами по выжженной поляне и рывками рычать куда-то в пустоту.
-Так забери ты у неё, что стоишь! – сурово, но всё же немного растерянно сказал Напарник тому, кто предпринял попытку отнять у Расы книгу.
-Я боюсь, - сказал тот, поворачиваясь в Напарнику и со страхом в глазах, - Мне страшно, в неё кто-то вселился.
И на самом деле всем было страшно. Сколько бы не пережили эти люди, какой бы суровой не была бы их жизнь, они всё равно боялись. Никакой, даже самый отвратный ужас не мог сделать такие ситуации нормой, тем более, когда человек, что только что был собой, живым и адекватным, теперь как мелкий зверь брызжет слюной и рычит в воздух, прижимая к себе страшную древнюю книгу культистов, словно последний кусок плоти, который поможет ему выжить, хоть и только на краткий миг утолит его бешеный голод. Против Расы ничего нельзя было сделать. Она была ценным специалистом. И никто за ней никогда не замечал подобных реакций. И им ничего не оставалось, как бояться и пытаться, как поссорившиеся дети, что дерутся из-за дурацкой игрушки, отнять у обезумевшего сыщика проклятую книгу.
Раса бегала из стороны в сторону с сумасшедшими глазами и яростно шипела звуки заклинаний, что врезались в её память. Она сбивала коллег с ног, с дикой силой роняла их на землю толчком плеча, и они, бедные, в полной растерянности падали и не спешили подниматься. Раса кричала магические слова не своим голосом. Сквозь неё говорили самые мерзкие и отвратные гады. Она задыхалась, рыдала. Её искусанные в кровь губы уже не шевелились. У её соратников, у каждого, возникла небезосновательная мысль, что единственное решение, это просто застрелить бедную девушку, отдавшую свою душу злу.
Но Напарник не выдержал. Он заорал, словно его самого поработил демон:
-Отдай, тварь, иначе я прикончу тебя!!! – и он подбежал к Расе и крепко-крепко схватил её за талию одной рукой, а другой стал отскребать пальцы от обложки.
-Нееет! – истерически кричала Раса. Глаза её стали чёрными, она побледнела, а пальцы стали длинные и когтистые, как у старой ведьмы. Она цеплялась за книгу, как за самую последнюю ниточку ускользающей жизни. Вся тупая ярость мигом смылась с её лица, и она стала от бешенного отчаяния стонать, одними ногтями цепляясь за корочку магического томика. – Неет, там душа моя, прошу, не смей!!! Просто оставь меня в покое, прошу!!! – голос снова стал её, тонкий, сильный, но испуганный и умоляющий. Напарник подумал, что это злая сила выходит из неё, и сделал последний рывок.
И как только последний атом её кожи перестал касаться последнего атома обложки, Раса, словно безжизненная кукла, упала на землю. Замертво. И я уже смотрел на неё со стороны. Только что я был ей, а теперь я где-то вне её. А кто я? Душа её? Кто?
Я не чувствовал себя книгой. Скорее я был чувством книги. Я не чувствовал себя материей страниц или обложки. Я был где-то вне и одновременно внутри. И снова взаперти. Хоть теперь мною не руководили человеческие чувства, но я понимал, что озадачен. По старой привычке. Хотя, как у души могут быть привычки…
Тело Расы обступили со всех сторон. Её трясли, хлопали по щекам, делали с ней что-то странное, пытаясь оживить. Я смотрел на неё, на бывшего себя и чувствовал что-то такое странное… Только что ты один, а теперь ты внутри книги. Ты – книга. И никто так и не понял, что она не умерла. Что я не умер. Что умереть невозможно. Что это всё их игра. А Раса, точнее, я, просто вспомнил об этом, когда взял её руками эту книгу. Но Раса, точнее, человек, которого зовут Раса, так испугалась, так перебоялась этого понимания, что её рассудок пошатнулся. Почему же тогда говорят, что потерявшие рассудок – душевнобольные? Душа не может болеть. Не может. А Раса может, что с ней и произошло. А кто такая Раса? Просто тело… Просто странное тело, зачем я вообще о нём думаю. Меня в ней теперь почти нет. Лишь то, что эти Другие думают обо мне. О ней.
Книгу со мной внутри бросили в траву. Долго суетились. Я ничего не видел и не понимал, глаз и мозга у меня теперь не было.  Мог лишь чувствовать. Как Расу уносят куда-то. Тело её было всё дальше и дальше. А я оставался лежать во плоти книги и осознавать что-то необъяснимое. Всё было таким медленным, таким длинным и таким всеобъятным. А я был просто маленькой книжкой, страницы которой щекотали перьями древние, помешанные на Мифах маги. И ради чего всё это? Ради ещё одной смерти? Я стал вспоминать всё, что было с этой книгой. Как с самого начала, после взрыва, появились частицы. Как мелкие комочки энергии срастались вместе и превращались в большие сферы. Как многие времена прошли по параллелям этих шариков, как меж ними летали духи и образы, первые властители этих миров вместе с энергетическими Богами. Как они все вместе кружили около бесконечно малой точки Существования, оплетая его своей властью, разрывая плоть пространства когтями, да так, что шарики крови из раны превращались в живые, бойкие, жаждущие жить миры. И там крутились в водовороте невероятных масштабов множество пылинок, крошек, лун и планет. Как срастались друг с другом образы и линии, формы и контуры, образуя существ, образуя единую душу, что поглощая внутрь себя всё сотворённое играющими Богами. Как эти шарики падали в землю и втаптывались в почву ногами вселенской энергии, как просачивались сквозь материю жилы красоты, рождающие новую материю. Как росли вверх, спросонья потягиваясь, тонкие, молодые стволы, как они вытягивались и разрастались ввысь и вширь, щурясь на солнце. Как они лепетали маленькими листьями, напевали мелодии новой жизни демонам, и они засыпали рядом с ними. Но потом они всё равно просыпались и залезали внутрь существ, порабощая их волю и подчиняя себе их тела. И как начали проглядываться страницы. Как из воды и труда чьих-то рук появилась бумага, как её вшили крепко в корешок, как тот же демон, что только недавно мирно похрапывал подо мной, пишет на мне рукой человека шрамы зла, не ведая, что творит. Как эти шрамы расшифровывались в смыслы и шептались сухими губами в тишину света свечи, как светящимся дымом тянулась их ложная магия, как меня закрывали и открывали, вывихивая суставы обложки, выгибая до отказа крылья меня – книги. Как меня таскали туда-сюда, царапали, рвали, давили в меня кровавыми пальцами, перешёптываясь с самим собой адскими строками. Как меня уложили в пыль, в смрад, в тлен и тьму на долгие годы, и никто не смел даже воровато глянуть на меня, пока меня не коснулась она, Раса. Как она взяла меня в руки и мечтательно раскрыла. Она ничего не подозревала и её любопытство было таким живым… Как она углубилась в меня и утонула умом и вниманием в моих страницах… Ведь она, это я! Она – это я! А теперь её больше нет… Но я-то есть…
-Да сожги ты её к чёрту! Чтоб дотла! Пусть отправляется туда, откуда она появилась!
Потом меня подхватили. Взяли другие руки и бросили куда-то… Кожи у меня не было, но я чувствовал жар, и как растворяются в огне страницы, как я тлею, превращаюсь в пепел, таю в пламени и исчезаю.  Больно? Нет, книги не чувствуют боли. Но материя переходила их одной формы в другую, но огонь освобождал меня. Он просто развязывал меня, открывал своим огненным ключом замки и оковы с тяжелым звоном падали в траву. Я горел… Я был книгой, и я горел! Кто бы мог подумать! И, значит, и Раса горела вместе со мной… Через книгу… Нет, Раса не имеет отношения к книге. А я имею отношение к ним обоим. Я имею отношение ко всему существующему.
И вдруг я взлетел. Высоко. Достаточно высоко. В небо. Сквозь небо. В космос. Мимо всех этих устрашающих призраков всех миров, мимо сверстников вселенной, сквозь их бестелесные формы, в которых отражалась вся бессмысленность той низкой человеческой жизни. Я осознавал, насколько этот мир был мелким и глупым, вообще недостойным внимания. И он всё меньше, меньше. А я всё больше. Я расширялся, наполняясь космосом, планетами, звёздами, туманностями, галактиками. Я наполнялся бесконечностью и падал сразу во все стороны, пропитываясь силой всех тех, кто сжирал мой бывший мир целиком. Что-то, что прежде заботило меня, стало песчинками шестерёнок в бескрайнем механизме этих великих игр. И как мне вдруг стало жаль, что они все этого не понимают. Что они все так и останутся внизу, бояться острых клыков, липких щупалец, мерзких когтистых лап и бездонных утроб этих тварей. Как они роятся, как они множатся, как заполняют их мир и все другие миры, как торжествуют древние силы… Как это всё вдруг обесценилось и стало таким смешным, таким пустяковым, что я даже почувствовал сквозь плёнку сна, как смеюсь. И тут я ощутил, что мой плавный взлёт, моё расширение вдруг скручивается в тончайшую оболочку и быстро-быстро сужается и уменьшается. Я падал. Но падал сразу во все стороны, не в состоянии ухватиться хоть на какой-то намёк о том, что это сон. Сон рассасывался, исчезал, потухал, рассыпался на тысячи маленьких частичек моего радостного смеха. Я почувствовал под головой мягкий край подушки, прохладный угол одеяла, твердь стены, в которую я упёрся лбом. Ощутил ребристые помехи где-то на месте отлёжанной руки, услышал звук своего странного смеха и вытянутую радостью улыбку. И вдруг я открыл глаза и увидел стены, потолок и край окна. И резко бесконечность испарилась, и я понял, что лежу в кровати и широко улыбаюсь своему сну. Я лежал и жадно дышал своим живым телом, погружаясь в воздух, в эту, ещё одну промежуточную реальность, но которая, тем не менее, была реальнее всех остальных, потому что с неё это всё и началось. Этот Кошмар, этот личный ад, которому я так рад. Жизнь за жизнью, история за историей, из сюжета в сюжет, из головы в голову авторов из многих миров, душа в душу, бесконечность в бесконечность. Существование…
Всласть надышавшись, я встал с кровати, потянулся, прослушивая перезвон застоявшихся костей. Прошел по холодному полу с цветными отсветами к окну. Нагнул тугой крючок ручки на раме вниз. Растворил грань кристального стекла и облокотился на подоконник, в сонном блаженстве смотря на свои владения. За окном был космос. Бесконечный и вечный во все стороны. Мощный, способный своей громадой подавить силу любой, даже самой смелой и чистой души. Торжественный, пропитанный облаками цветных туманностей, что клубились, словно застывшие в воде акварельные тучи. Вакуум сверкал и катал в своей невесомости планеты и тонкие и грациозные тела космических тварей невероятных масштабов, и свет миллиардов звёзд отсвечивал в их чешуйчатой шкуре. Несчётные стаи летающих существ мелькали галактическими чайками меж крошки метеоритов. Боги и Богини своими чистыми и незримыми ликами освещали через звёзды эти бесконечные просторы, что целиком умещались в моём маленьком, смертном, но таком реальном окне. Мои волосы смешно плавали около глаз, купаясь в отсутствии притяжения и думая о чём-то своём. А я улыбался, счастливый. Стучало испуганное этим тожеством сердце, которого у меня и не было, скорее всего. Дрожали в глазах блики светил и искры от божественных улыбок – это сущности всегда отвечали мне. И не было ни единого чувства, не было ничего. Ничего не было. Пусто. Тихо, бесконечно. И был только Я. И я заключался не в каком-то смертном теле Создателя, я был тут везде. Не могло ничего существовать, кроме меня, кроме всего этого. И всё это было мной. Единым со мной, созвучным со мной. Всё это было моим бесконечным Кошмаром. Хотя, Кошмаром ли? Всё ли так плохо? По-моему, всё это просто очень интересно. Так что…
Всё это было моим бесконечным, вечным сном. Понимание этого и было той таинственной, всепоглощающей силой, что наполняла эту Вселенную и каждую душу в отдельности. И я улыбался.

12.02.19