Голуби в небе

Александр ШАЛАМОВ
Литературно-художественное издание (10+)

В книге Александра Шаламова «Голуби в небе», рассказы о поведении ребят в подростковом периоде. У них появляются новые увлечения, фантазии, мысли о глобальном. Ребята познают верность в дружбе, первую симпатию к противоположному полу, начинают остро ощущать грань между добром и злом. Они учатся быть верными, принципиальными, последовательными и ответственными.
Ребята находятся в переходном возрасте, на грани между детством и юностью. Переходной возраст – это не только познание и ощущение чего-то нового. Это и уязвимая психика, проблемы в отношениях с родителями, познание себя и своего места в этом мире. Они иногда ведут себя жестоко, выбрасывают чувство злобы на окружающих. Конфликтуют и с одноклассниками, и с учителями. В дружбе между собой, они могут спокойно поговорить, дать хороший дружеский совет и поддержать.
Рассказы глубоко нравственны. Так, в рассказе «Голуби в небе» мальчик впервые узнаёт о том, что у каждого человека, а значит и у него, есть нечто таинственное и чудесное – душа!
Прочитав рассказы ялтинского прозаика Александра Шаламова, ребята серьёзно задумаются над этическими проблемами, моралью и нравственностью.





ГОЛУБИ В НЕБЕ

Рассказы


Книга для подростков.







МАЛЬЧИШКИ

Дима лежит на тёплом камне и смотрит в воду. Когда солнце выходит из-за тучки, он отчётливо видит рыбёшек, колышущиеся водоросли, ленивых медуз и осторожных крабов, пошевеливающих клешнями. Иногда от прогулочных катеров на берег надвигаются гряды небольших волн, и тогда солёная пена брызжет в лицо и на плечи. Дима закрывает глаза, вздрагивает под щекочущими каплями и чувствует, как на разгорячённом теле проступают пупырышки. Рядом загорают Коля и Вася. Решают, кому пойти попросить маску и ласты у расположившейся неподалёку парочки.
– Ладно, попробую, – наконец соглашается Коля и, ловко прыгая с камня на камень, исчезает среди валунов. Ему уже тринадцать лет, и он крепче и выше ребят.
Вернувшись с ластами и маской, Коля осторожно пробирается по скользким лысинам камней.
– Дай мне, – просит нетерпеливый Вася.
Коля плывёт у самого дна. Диме сверху видно, как он шевелит ластами, огибает камни, заглядывает в тёмные расщелины, отводит руками водоросли. Следом, еле поспевая, с открытыми глазами плывёт Вася. Оба выныривают у камня, на котором нежится под солнцем Дима.
– Ну дай! – канючит Вася. Он тяжело дышит, тараща покрасневшие от морской воды глаза. Но Коля набирает ртом воздух, снова ныряет и долго копошится на дне.
– Всё ты испортил, рыжий! – кричит он, выныривая. – Я краба чуть не поймал. Ладно, прощаю. Бери!
И вот уже Вася плавает в маске и ластах.
Мальчишки докупались до того, что губы посинели.
– На, поныряй. Мы сейчас, – говорит Коля и кладёт возле Димы мокрые ласты с маской.
Ребята карабкаются по косогору и исчезают из виду.
Дима не спеша надевает ласты. Они для него великоваты. Подтягивает резиновый ремешок у пятки. Теперь он похож на лягушонка. Широко расставляя ноги, мальчик спускается к воде, натягивает на лицо маску и с головой погружается в приятную прохладу. Под водой хорошо слышен далёкий гул корабельного дизеля. Дима разглядывает похожие на чудовищ бурые мохнатые камни, наблюдает за стаей мальков и медлительными креветками. Вынырнув и отдышавшись, снова ныряет и сразу встречается с огромной разноцветной медузой. Шарахнувшись в сторону, – ведь медузы обжигают, если к ним прикоснуться, – он плывёт к берегу.
Снимает тяжёлые ласты и запотевшую маску и, попрыгав, чтобы вытряхнуть из ушей воду, садится на горячий камень. «И куда они ушли?» – думает он, шмыгая облупленным носом.
Наконец появляются мальчишки. У Коли в руках большой букет роз.
«Откуда? – удивляется Дима. – Может, дедушка Илья дал? Но он же болеет и не выходит из дома».
– Украли? – догадывается он, заметив царапины на руках приятелей.
– Тише ты… Это для невесты того парня, который дал ласты и маску. Он попросил… Ты тоже в них плавал.
– Я думал, за так… Я всё дедушке Илье расскажу.
– Да брось ты, у старика роз полно.
– Ага, он за ними ухаживает, а вы…
Купаться и загорать Диме больше не хочется. Он уходит в укромное место, где глыбы, навалившись друг на друга, образуют грот, и выжимает плавки.
Пошептавшись, к нему подходят Вася с Колей.
– Мы сами признаемся, – говорит Вася. – Вот прямо сейчас пойдём и при тебе извинимся.
– Ладно, – хмуро соглашается Дима.
Неожиданно Коля бьёт его по рукам ребром ладони, вырывает плавки и отскакивает в сторону.
– Так мы и сознались, ха-ха!
– Отдай!
– Теперь иди, закладывай нас, малявка!
Мальчишки убегают.
– Ду-ра-ки!.. – кричит им вслед Дима.
Солнце склоняется к горизонту. Чаек становится меньше. Дима вспоминает, как был у дедушки Ильи в саду.
– А вот это чайная роза, – объяснял тот. – Хочешь понюхать? – Старик легко приподнял его. – Нравится?
– Ага.
– Следующей весной мы с тобой привьём жёлтую глорию.
…Вечереет. Появляются низкие тучи. Ветер носит обрывки пожелтелых газет. На берегу – никого.
– Эй, пацаны!.. – зовёт Дима.
Начинается дождь. Молния и гром вынуждают его спрятаться под скальной глыбой. Как же пройти домой, чтобы никто не увидел? «Пойду, когда совсем стемнеет». Крупные капли падают на камни, обдавая лицо колючими брызгами. Мама, наверное, уже пришла с работы, волнуется. Дима еле сдерживает слёзы.
Дождь перестал. Появилась луна, и по притихшему морю протянулась золотистая дорожка.
– Дима! – донеслось сверху. По склону скользнули две фигурки.
– На, возьми, – запыхавшись, говорит Коля и протягивает Диме одежду.
– Ну что, признались?
– Нет, – отвечает Вася. – К нему опять «скорая» приезжала.
– Мы больше не будем розы рвать, – обещает Коля. – Даю честное-пречестное слово!


ДЗИНЬ!..

Кто-то стреляет по окнам. Сижу за письменным столом, вдруг слышу: дзинь!.. – удар камешка о стекло. И так почти каждый вечер, как только стемнеет. Я, конечно, злюсь: не дают работать, да и стекло – штука хрупкая. Выхожу на балкон, смотрю на улицу, на противоположный дом и никого не вижу. Возвращаюсь к столу, опять: дзинь!.. Раньше этого не было. Пробовал не обращать внимания, думал, позабавится шалун и остынет. А он всё дзинь да дзинь. Как вызов!
Невозможно было эту дразниловку дольше терпеть. Я решил выявить хулигана.
Первая моя удача была в том, что я успел заметить движение в доме напротив, но твёрдой уверенности не было; даже когда я смотрел туда, камешки нет-нет да и постукивали. Был бы бинокль, я быстро уличил бы «снайпера».
Первая моя удача была в том, что я успел заметить движение в доме напротив, но твёрдой уверенности не было; даже когда я смотрел туда, камешки нет-нет да и постукивали. Был бы бинокль, я быстро уличил бы «снайпера».
Что же делать? Вот напасть…
Всё-таки в воскресное утро я этого хлопца приметил. На лоджии мальчишка лет одиннадцати сладко потягивался, зевая, а увидев меня на балконе, замер в неловкой позе
Днём я возвращался из города и застиг шалопая во дворе. Он целился в кошку.
– Ух ты, какая у тебя рогатка! – будто заинтересовавшись, остановился я. – Наверняка далеко стреляет. Только по кошкам зачем?
– А чего они ночью воют, спать не дают, – то ли жаловался, то ли оправдывался он
– Ну да, ты ведь на лоджии спишь.
– А где же ещё? Я всегда там летом ночую.
– Ты, наверное, двоечник?
Малый весело заморгал большими глазами:
– Откуда вы знаете?
– Лучше бы уроки делал.
– Так каникулы у нас!..
– И что же, отец позволяет? – кивнул я на рогатку.
– У меня нет папы, – сказал мальчонка, опустив глаза.
– Ну мама.
– А она не знает. Она поздно с работы приходит. А что вы всё пишете? – Мальчуган хитро взглянул на меня. – Доклад?
– Нет, я пишу рассказы для детей.
– О чём?

– Обо всём. Например, о мальчике, который стреляет по окнам.
Мальчишка покраснел.
– А по кошкам всё-таки не надо, – сказал я на прощанье.
Несколько дней мне не работалось. Без звона камешка о стекло было как-то даже неуютно – так привык я к знакомому звуку. Но в одно прекрасное утро, когда внизу шуршала вода из шланга и вместе со свежей сыростью поднимался в комнату сладкий аромат роз, меня ослепил солнечный зайчик, пущенный зеркальцем из дома напротив. Я вышел на балкон.
– Опять за своё! – сказал мальчугану.
– А можно к вам? Я хочу почитать, что вы пишете.
Я подумал: у меня есть для него интересные книги.
– Ну приходи!
За спиной мальчика появилась его мама. Паренёк показал ей рукой на меня и мигом исчез. А она, ещё толком не поняв, куда и зачем поспешил её сын, внимательно, с любопытством посмотрела в мою сторону…


ПОЛЁТ

Глядя с балкона на город и море, я спросил:
– Папа, почему человек не может летать?
Папа читал толстенную книгу, ту самую, из-за которой мама рассердилась: «Лучше бы купил ребёнку обещанную яхту». Папа взглянул на меня, и мне стало его жалко. «Да, ладно, – отмахнулся я, – яхта ведь игрушечная, а книга настоящая». Папа улыбнулся, похвалил: «Умница. Я тобой горжусь». А мама огорчилась: «Вот глупый, я же для тебя стараюсь».
Я снова спросил у папы: почему человек не может летать? Папа закрыл книгу и задумался. Он всегда отвечал мне не сразу; долго-долго размышлял, но отвечал как надо. Пока папа думал, мама сказала:
– Ещё как может! Будешь так наклоняться через перила, полетишь! Павел! Ты хоть присматривай за ним. Опять очки разобьёт!
Да, очки у меня один раз «полетели». Мы высоко живём, на девятом этаже. Такая верхотура… Мама тогда испугалась, выскочила из комнаты. Папа пришёл на помощь. «Ну что ты из-за пустяка трагедию устраиваешь, – сказал он. – У меня самого один раз очки чуть не слетели». Я представил себе, как падают папины очки с громадными линзами – дзинь! И на полу – осколки! И тогда папа бы на всё натыкался и не читал свою агромадную книгу.
Я обнял папу за шею и стал ждать ответа. Я помнил его слова: «Никогда никого не торопи. Ответ должен созреть».
– Каждый человек может летать! – наконец сказал он.
– А-а, на самолёте, – догадался я разочарованно.
– Никогда никого не перебивай! Не на самолёте, а на самом деле!
Я замер.
– Почему же тогда никто не летает?
– Просто никто не пробовал.
– А ты?..
Мама снова вмешалась в разговор:
– Ну что ты внушаешь ребёнку?! – Она схватилась одной рукой за сердце, другой за лоб. – Господи! Ещё попробует…
Она забрала меня от папы и стала внушать:
– Не слушай его. Человек не птица. Даже курица не умеет летать, а ведь у неё есть крылья. О господи боже ж ты мой!..
Как вам это нравится: один взрослый говорит так, другой этак. Мне хотелось, чтобы прав был папа. Так интересней.
Хотя было ещё рано, мама уложила меня спать и даже не поцеловала. Зато пришёл папа.
– Папа, а ты пробовал летать?
Папа присел на стул возле моей кровати. В комнате было темно, а в папиных очках я видел луну. Вернее, две луны: одну – в одном стёклышке, другую – в другом. Пока папа думал, мои глаза стали, как у кошки, я папу уже видел в темноте.
– Как тебе сказать… – начал папа. – Летать я, разумеется, хотел бы. Но человеку мешает земное притяжение. Прежде надо постараться освободиться от него. А ещё надо преодолеть… ну… как тебе объяснить...
Папа встал.
– Представь, я решил полететь. Что я делаю? Расслабляюсь, отключаюсь, освобождаюсь… Вот я поднимаю плавно руки, легонько отталкиваюсь ногами от пола и… Но человек же не может взлететь, это так ясно.
Папа опустил руки и опять подсел ко мне.
– Вот это-то и надо преодолеть в себе. Понимаешь? Это самое трудное, трудней, чем земное притяжение.
– А что такое земное притяжение? – спросил я.
– Это сила, которая тянет человека к земле. Но нас тянут к земле… наши мелкие хлопоты, привязанности, привычки. Порой и работа, дела… И даже семья…
Папа говорил долго и непонятно, так что я вскоре уснул.
И приснилось мне, что я решил полететь. Я, как папа, встал прямо, начал поднимать руки и вдруг вспомнил про очки. Ведь если я полечу, очки обязательно упадут. А без очков что я увижу? Ещё врежусь в телебашню. Я стал искать папу, чтобы спросить у него: в очках лететь или без?
Я проснулся. Такая короткая ночь!
Папы дома не было. На кухне я спросил у мамы: где папа?
– Улетел твой папочка, – ответила мама и утёрла слезу. Она всегда плакала, когда резала лук. Но сейчас она резала помидор. Вот уж не думал, что и от помидора слёзы текут.
Я спросил:
– В очках?
– Не знаю.
– А папа в Турцию улетел?
(Папа мне рассказывал, что за морем – Турция. Я смотрел туда, где кончалось море, но никакой Турции не видел.)
– Дальше… – всхлипнула мама.
– В Америку?
Мама вышла из кухни.
Тут пришла соседка. Они с мамой стали пить кофе и курить. А я достал с папиной полки книгу «Америка» и начал рассматривать картинки.
– Наверняка к своей… этой полетел, – услышал я голос мамы. – Свободы ему, видите ли, захотелось!
Я показал на фотографию статуи Свободы в книге и спросил:
– Этой?
– Не вмешивайся в разговор взрослых! – ответила мама.
Статуя Свободы была такая большая-пребольшая, я представлял папу на её плече или руке. И ломал голову: папа в очках на ней сидит или без?
Мама и соседка говорили про какие-то стрессы, измены… Потом обе плакали, обнимались…
Когда я по папе очень соскучился, я собрался полететь к нему. Дождался, пока мама уснула, тихонько поднялся с кровати, на цыпочках вышел на балкон. За балконом было черным-черно, так, как если сильно зажмуриться. Нет, не так. Закрыть глаза не когда светит солнце, потому что в глазах тогда всё равно светло, а когда солнца нет.
Я не стал, как папа, от чего-то освобождаться, я сразу полетел. Взмахнул руками и улетел. Только я ничего не видел – ни крыш, ни огней, ни звёзд, даже луны не было. Вдруг я вспомнил: я же очки не надел. И оттого что я об этом подумал, я сразу начал падать. Лечу вниз, лечу – так страшно, аж глаза закрыл, и кричу: «Папа!.. Па-поч-ка-а!..»
Тут я – бух! Прямо в папины руки. Открыл глаза – меня держит папа и улыбается. Уже светло, и я дома. Я ничего не понимаю. Спрашиваю только:
– Ты от нас больше никогда не улетишь?
– Что ты, притяжение не даст, – отвечает папа.
– А я всю ночь летал!
Папа прижимает меня к своей колючей щеке, целует и щекочет в самое ухо:
– Это хорошо, что человек летает. Даже если только во сне.


ЛИВАДИЯ

За высокими окнами царского дворца осенний ветер нервно трепал вечнозелёные деревья и кусты. Шёл противный дождь, и снаружи нельзя было гулять.
Между порывами ветра слышался грозный гул морского прибоя. Полдень был похож на вечер.
Зажжённые люстры источали мягкий желтоватый свет. На гладком, тускло блестевшем паркете в одном из множества залов лежала растянутая длинная полоска красной ситцевой ткани, на которой мой отец белой краской старательно выводил кистью не совсем понятные мне по смыслу слова: «Да здравствует Великая Октябрьская социалистическая революция!».
Набегавшись по дворцу, я прильнул к окну.
– И царевич тут был, – сказал я. – А теперь мы.
– Какой царевич? – не понял отец.
– Царский сын. Ты ведь рассказывал, – ответил я.
– Да-да, – вспомнил отец, на мгновение оторвавшись от писанины. И, приподняв голову, добавил: – Потом их всех расстреляли.
Я вздрогнул.
– И принца? – ужаснулся я.
– Всю семью, – ответил отец спокойно.
– А кто их убил? Плохие дяди?
– Ну почему же плохие? Революцию, сынок, делали лучшие люди!
– А царевич был плохой?
– Он был таким же, как ты, как все мальчики.
– Тогда зачем его убили? Почему взрослые не захотели, чтоб он жил?
– Сынок, не отвлекай меня! А то букву пропущу, – попросил отец.
Я вдруг увидел в окне большие круглые глаза, печальное лицо сверстника и отшатнулся. Но это было просто моё отражение. Начал водить пальцем по прохладному потному стеклу, и оно тоскливо заныло.
– Прекрати! Не трогай стекло, – сказал строго отец. – Ещё треснет – не расплатимся.
– Зачем люди живут и умирают? – произнёс я с горьким чувством отчаяния. – Зачем человек родится, если его могут убить?!
– Человек живёт, чтобы оставить после себя полезный след, – ответил бодро отец.
– Как ты? – спросил я.
– Может быть, и как я. Вырастешь – поймёшь.
– А я знаю, почему убили царя, – начал догадываться я. – Он был очень злой. И он верил в Бога. А ведь Бога нет. Правда, папа?
– Правда.
– Папа, а ты мог бы убить царя? Ты же стрелял на войне во фрицев. Помнишь, ты рассказывал?
– Царя? – отец чуть задумался и ответил: – Если бы приказали, то да.
– И царевича? – вдруг спросил я
– Царе-е-вича… – повторил медленно отец. – Царевича, пожалуй, нет, не смог бы. Всё-таки ребёнок.
– Если бы и приказали?
– Ну пристал! Я же просил… Иди, сынок, погуляй.
Ветер гудел и гудел неровно. Слышно было, как скрипели деревья, как шумно, нескончаемо лилась по водосточным трубам вода, как дрожали, дребезжа, где-то оконные стёкла, и иногда резко хлопала дверь.
Я грустно бродил по безлюдным прохладным залам Ливадийского дворца и думал, что царский сын ходил по тому же паркету, по которому хожу и я, видел те же прекрасные потолки, двери, панели, поднимался по тем же великолепным лестницам, касался руками тех же перил… И конечно же, наблюдал из окна те же горы и море.
Его расстреляли. «Ну почему? – недоумевал я с болью, с глубоким состраданием. – Зачем?!»
И мне казалось, что Цесаревич – это я…


НА ОЗЕРЕ

Над озером стоят запахи лесных трав, цветов и стоялой воды. Галдят лягушки. Низко летают стрижи, бабочки, стрекозы, мошкара…
Над озером стоят запахи лесных трав, цветов и стоялой воды. Галдят лягушки. Низко летают стрижи, бабочки, стрекозы, мошкара…
Вадим любуется перевёрнутым в воде вечерним пейзажем. Потом смотрит на неподвижный поплавок, за которым пристально следит младший брат Санька, и с бидоном отправляется по тропинке к роднику.
На другом берегу, среди деревьев у родника, он вдруг замечает незнакомую девочку в розовом платье. Девочка наполняет флягу водой. Когда прозрачная струйка стекает по тонкой руке и брызгами рассыпается у босых ног, девочка уходит. Вадим взглядом провожает её до палатки, что стоит на другом берегу.
– Вадь, нас ужинать зовут, – говорит появившийся Санька.
– Как рыбалка?.. Клюёт? – в замешательстве произносит Вадим.
– Не-а… Вадь, а почему лягушки кидаются на поплавок?
– Не знаю. Может, играют. Или путают с чем-то… – рассеянно отвечает Вадим.
Поужинав, ребята возвращаются к озеру. Над гладкой поверхностью воды уже мигают звёзды. Ярко светят две луны. Чёрный лес плотной стеной жмётся к озеру. Вадим смотрит на противоположный берег, на уснувшую палатку.
– Вадь, ну!.. – подгоняет Санька.
Осторожно, чтобы не поскользнуться и не замутить воду, Вадим по колено входит в озеро, включает фонарь и медленно продвигается вдоль берега, высвечивая мягкое дно. Санька по суше следует за братом.
– Вот он, – говорит Вадим.
Медлительный и будто прозрачный, рак плывёт к водорослям и там замирает. Вадим окунает руку и, подкравшись, резко накрывает рака ладонью.
Наловив полную банку, мальчики садятся на траву. Слушают сверчков.
– Красивая, – вздыхает Вадим.
– Кто? – удивляется Санька.
– Ночь, – помолчав, отвечает Вадим.
Неожиданно в тишине раздаются громкие хмельные голоса.
– Наши поют, – говорит Санька.
– Будто одни, – недовольно произносит Вадим.
– Точно, здесь ещё дядечка с бородой, как у Хемингуэя. С девчонкой прикатил на машине.
Луна морщится в воде. С озера тянет прохладой. Вадим кладёт руку на плечо брата.
– Ну их, Сашок…
– Кого? – Широко открытые Санькины глаза блестят в темноте.
– Давай отпустим раков. Всё-таки санитары озера…
Санька вертит банку, разглядывая раков на лунный просвет.
– Да я что… Всё равно их есть не буду, жалко.
Утром братья спешат к озеру. Санька закидывает удочку. Вадим смотрит на противоположный берег. «Хемингуэй» хлопочет у костра. Среди кустов мелькает розовое платье девочки, весело бегущей к роднику.
– Схожу за водой, – говорит Вадим.
Как и вчера, над озером летают стрижи, бабочки, стрекозы… Судачат лягушки…


ПРИНЦ ИЗ ИНТЕРНАТА

Тогда мне было лет одиннадцать. Я жил в интернате.
Как-то девочки попросили меня сыграть в спектакле «Золушка» роль принца. Я удивился
– Почему я?
– У тебя кучеряшки, и ты худенький, – ответили они.
– Я не худой! – возразил я.
– Правильно. Стройный, как настоящий принц.
Это мне больше понравилось, и я спросил:
– А кто Золушка?
– Оксанка, – явно завидуя, сказали девочки.
Оксана была в нашем классе отличницей. Я немного подумал и согласился.
Настал день премьеры. В клубе – весь интернат. Девочки нарядили меня принцем: короткие спортивные штаны какого-то первоклашки, белые гольфы с бубончиками, балетные тапочки, девчоночья тонкая блузка с бантом на груди, самодельная корона… Ужас!
Я ни разу не выступал перед публикой. Нет, я не волновался, текст был простой. Но меня прямо-таки вытолкнули на сцену. Вместо приветственных рукоплесканий оглушил хохот. Он раздавался даже из-за кулис.
– Ну-ка, крошка, дай-ка ножку, туфельку примерить вам, – звонко произносил я назло всем. Дурацкий смех обозлил меня и придал решимости: пропадать так пропадать…
– Она мне впору, – отвечала то одна, то другая дочка злой мачехи.
– Нет, обман! Туфелька не впору вам! – говорил я ещё громче. Я был уверен в себе, как все принцы.
После спектакля на меня стал коситься Мишка Чубарь из старшего класса. Многие его боялись. Однажды он сказал:
– Будешь к Оксане подходить, получишь! – и показал кулак.
Я представить себе не мог, как его кувалда прошлась бы по мне. Но ещё обидней было то, что Мишка может мне что-то запрещать.
Дни шли один за другим. Я не подходил к Оксане, потому что было незачем: домашние задачи сам решал. Вообще, я никогда у неё не списывал, это другие если не ко мне, то к ней обращались.
А Чубарь всё не унимался. Иду по коридору, он – навстречу, глядит на меня сурово. Или во дворе издали сверлит злым взглядом. Или наш класс дежурит в столовой, накрываем на столы, а он с улицы в окно следит за мной, и дружки его с ним.
Маринка Нечаева, самая активная в классе, вдруг спросила:
– Почему ты Оксану с днём рождения не поздравил?
– Мы же поздравили всем классом, – ответил я.
– Так то классом!.. А между прочим, это она выбрала тебя принцем.
Я молчал.
– Может, трусишь?
– И вовсе нет, – сказал я.
– Ну, посмотрим. – Маринка мотнула косой и оставила меня в покое.
Не собирался я лично поздравлять Оксану, но и трусом выглядеть не хотел. Особенно перед девчонками.
К Оксане я всё же подошёл.
– Дай списать.
– Ты же сам можешь, – удивилась она.
Я чувствовал, как краснею, как горят уши.
– Давай вместе, – предложила Оксана.
Задачка попалась лёгкая. Но я почему-то и вправду ничего не соображал, сидя за её партой.
Васька, двоечник и доносчик, мне прошипел:
– Тебе же ясно сказали!..
В школьном саду, с интересом наблюдая за муравейником, я подумал: «Надо будет показать Оксане».
Человек пять вдруг подошли ко мне. Я выпрямился. Зажмурился не от ожидаемого удара – солнце слепило глаза. И не попятился, отошёл чуть в сторону, чтобы муравьёв не подавили. Чубарь подступил ко мне.
– Ну и худой! – вздохнул он. – Даже жалко.
Если б я возразил, что не худой, он меня точно сразу бы ударил. А так положил руку на моё плечо – и держит, словно мы друзья.
Если близко смотреть, глаза у Чубаря не такие уж и злые. Просто я на сцене представлялся принцем, а он в жизни прикидывался грозной силой.
Я никогда ещё ни с кем не дрался; никого ни за что не ударил, и меня никто не бил. Я не мог и представить, как это можно кому-нибудь причинить боль. Насилие казалось мне таким нелепым, чудовищным, несправедливым, злым явлением, что я даже не хотел об этом думать.
– Да не тяни, Чуб! – сказал один из ребят.
– Снять бы с малого штаны и посадить на муравейник, – насмешливо подсказал другой. Мне даже показалось, что Мишка лучше их: зрачки его глаз дрогнули от услышанного.
– Пусть живёт, – наконец примирительно произнёс Чубарь. И, уже собираясь убрать с моего плеча руку, неожиданно резко и сильно дал снизу локтем по подбородку. Я клацнул зубами и прикусил язык – больно, аж солнце померкло в глазах!
Я не упал. И не плакал. Просто смотрел им вслед, ощущая во рту солёную горечь крови и чувствуя, что взрослею.


ШЕЛЬМЕЦ

Из комнаты дежурного по спасательной станции выходит старший матрос Верюгин и в бинокль осматривает пляж. Сегодня море холодное. На гальке лишь те, кто не успел загореть, а отпуск на исходе. Когда бинокль ловит корму лодки, виднеющуюся из-за скалы, Верюгин злится:
– Спит сорванец!
Бинокль выпадает из грубых пальцев и, стукнувшись о волосатую грудь в тельняшке, болтается на ремешке, обвитом вокруг крепкой шеи.
– Вот вернётся, покажу шельме!
– Ну что вы, Павел Борисович, – течёт из раскрытого окна медпункта нежный голосок. – Он паренёк славный. К тому же, никто не купается.
Верюгин невольно распрямляет широкие плечи.
– Пару раз показался бы перед людьми. Для порядка, – смягчается он.
Неожиданно громкий окрик старшего матроса заставляет Лёньку мигом усесться в лодке.
– К камням плыви! – кричит Верюгин и рукой показывает на другой конец пляжа.
Лёня изо всех сил гребёт вёслами. По гибкой загорелой спине катится пот. Верюгин бежит по берегу. Расстояние от лодки до камней, тесно выступающих в море, быстро сокращается. Лёня уже вопросительно смотрит на толпу, на пожилую женщину в шляпке.
«Ребёнок упал в воду и утонул?» – Лёня готов броситься в воду.  Но, глядя на равнодушную позу Верюгина, отгоняет чудовищную мысль.
– Что случилось? – спрашивает.
– Да вот, всех переполошила…
– У меня кольцо упало, – дрожащим от волнения голосом произносит женщина, печально глядя на Лёню. – Я вас очень прошу… Вон оно лежит.
Лёня наклоняет голову через борт лодки и на песчаном дне отчётливо видит золотое колечко с рубином. Прозрачная вода приближает дно и кольцо кажется ближе. Но Лёнька знает эту хитрость моря – оптический обман. Он просто окунает руку в воду.
– Холоднющая! – отдёргивает руку и смотрит на Верюгина.
Тот ухмыляется, говорит всем, кто подошёл посмотреть на кольцо:
– Да, ледяная: низовки пошли.
– Кто пошла? – хрипит худой старик в очках.
Верюгин не сразу отвечает, паузой добивается общего внимания к себе.
– Ночью, – объясняет он, – ветер с берега отогнал верхний слой воды, а на смену ему снизу поднялись из глубины холодные воды. Вот почему в середине лета море вдруг такое ледяное.
Небольшие волны от прогулочного катера смазывают белой пеной рубиновое пятнышко на дне. Все молча ждут, когда опять появится кольцо. Наконец кто-то спрашивает:
– А как оно упало?
– Не знаю, – вздыхает женщина, – хотела только воду потрогать. Всегда плотно держалось. Не понимаю…
Приносят двухметровую проволоку, но она оказывается короткой. Женщина подавленно молчит. А люди приходят и уходят, словно в музее рассматривают диковинный предмет. Одни сочувствуют, другие посмеиваются:
– Ишь, расстроилась!
– Долго копила!
– Это подарок от мужа, – тихо отвечает женщина. – Он погиб…
Верюгину всё это надоело. Завидев встревоженную Верочку в белом халате, он выбирается по камням сквозь толпу прочь. Лёня удобней усаживается в лодке и берётся за вёсла. Глядя на поникшее лицо женщины, Лёнька пожимает плечами и полушутливо говорит:
– Ждите, когда солнце прогреет воду, тогда и достану.
На пляже скоро забывают о случившемся. Верюгин мирно беседует с медсестрой. Лёня в лодке опять, кажется, задремал. Лишь женщина одиноко стоит на камне и с задумчивой грустью смотрит на воду.
Вдруг Верюгин слышит короткий всплеск воды. Поднимает к глазам бинокль:
– Нырнул всё-таки. Вот шельмец! Ай да Лёнька!


ТИХАЯ БУХТА

– Серёжа! Серёженька! – в который раз доносился сверху до самого берега мамин голос. И каждый раз я звонко откликался:
– Мама, я сейчас!
Детство моё проходит у моря, потому что наш домик стоит над маленькой бухтой, далеко в стороне от курортного посёлка. Ещё один домишко гнездится чуть поодаль от нашего, ближе к горному лесу, так что соседей мы почти не видим. Наверное, мало осталось на земле таких живописных диких уголков, как этот.
Тихая бухта. Здесь даже в семибальный шторм всегда штиль. Но особенно хорошо тут летом, когда нещадно палит солнце. Что мне, подростку, остаётся делать, как не проводить всё горячее время года на море: то ловлю удочкой рыбу, то ныряю за ракушками, охочусь на крабов, собираю мидий. Я насквозь пропитан морской солью и покрыт тёмным загаром. И чуб выгорел на солнце.
Это моя бухта. Я каждый камень, каждую расщелину в скале над водой и под водой знаю. Каждому валуну название дал. Вон то «айсберг». А это – «утюжок», потому что на утюг похож. А вон – «горб верблюда». Там – «кит». Дальше виднеется «голова осьминога». Ещё дальше – «плавник дельфина» …
Спуск к морю крутой, но я за миг с закрытыми глазами спущусь. И всегда – ни души! Только я и первозданная природа. Как продрогну от долгого ныряния с маской, трубкой и в ластах, лягу на раскалённый белый камень «пятачок» – круглый и плоский, на монету издали похожий, – и никто не помешает, разве что волна набежит и брызгами достанет.
Иногда я не купаюсь, не ныряю и не ловлю рыбу, а просто сижу или лежу на камне и гляжу на воду, на горизонт, на облака. Это зависит не только от погоды, но и от моего настроения.
И ещё я люблю смотреть, как резвятся дельфины. Я почти всегда чувствую их появление. Бывает, засмотрюсь с камня вниз на подводный мир: на бурые и зелёные водоросли, плавно колышущиеся от течения воды, на креветок, на рыбёшек или на медузу, и вдруг будто подтолкнёт кто-то невидимый и скажет неслышно: «Сейчас дельфин вынырнет», и я всматриваюсь в поверхность моря, жду с волнением. Скоро и вправду стайкой появляются один за другим дельфины.
За все летние сезоны, какие провёл я в бухте, только один раз повезло встретить под водой морского конька. Он так неожиданно появился перед самым стеклом моей маски и так же неожиданно «ускакал», что я не успел хорошо разглядеть его. С тех пор я только и желаю опять увидеть конька, посмотреть, как он движется в воде.
Мне нравится приходить сюда ночью, когда светит яркая луна или мерцают одни только звёзды. Я тогда мечтаю. Например, о том, что у меня впереди будет очень большая, интересная и, конечно же, по-настоящему счастливая жизнь. Если захочу, то купаюсь, особенно когда слишком тепло и невозможно уснуть.
В августе вообще фантастика: ночью вода фосфорится – это светится планктон. Плывёшь и разводишь руками мириады «жемчужинок». Или стоишь по пояс в море и разливаешь по телу сверкающее «серебро» воды. Такое чудо!
В одно летнее утро я, как всегда, отправился к морю. Погода была хорошая, на небе – ни тучки. Солнце ласковое, чайки кружат, весело покрикивая. Водичка что надо – чистая, прозрачная. «Буду купаться, пока мама не позовёт», – решил я.
Спустился к воде почти вприпрыжку. В руках – ласты, маска, трубка. Настроение подстать погоде. Даже насвистываю мелодию популярной песни.
Ныряю, как будто в первый раз, хотя дно мне хорошо знакомо: где какой камень, где волнообразный песочек, где впадины, где рифы. Вот рапана лежит, красивая, большая, да только у меня дома всяких ракушек уже полно. Вот уйма рыбёшек. Работаю ластами чаще, чтоб сквозь серебристую стаю пройти, но рыбки шустро в сторону повернули. А вот крабик ползёт. Увидел меня и тут же зарылся в дно, устроив «дымовую» завесу из песка. Но и он мне не нужен. Я давно охочусь за Усачом. Ещё в начале лета среди нагромождённых на дне камней я обнаружил в расщелине невероятно огромного краба с могучими клешнями и длинными усищами. Лапы толстые, мохнатые. У меня тогда воздуха не хватило, чтобы его достать. Здесь ведь так глубоко! А когда я всплыл, вдохнул и опять нырнул, Усача уже не было.
Потом я много раз нырял, но всё напрасно. И теперь я плыл к тому самому месту, к тем же камням на глубине, без особой надежды увидеть краба.
Мне кажется, что я лечу, словно орёл. Подо мною то густая растительность, будто лес; то песчаная пустыня.
И тут я заметил его, Усача, ещё издали на лысом камне. У меня гулко забилось сердце от волнения. Но я не сразу подплыл к крабу, а опять поднялся на поверхность воды, чтобы вдохнуть воздух, собраться с силами. Ловить крабов не так-то и просто, тем более такого громилу, как этот.
«Только бы опять не исчез», – забеспокоился я. И решительно понёсся вниз. Перед самым лысым камнем замедлил ход и осторожно начал приближаться к усатому. Краб всё равно видел меня и, почуя неладное, широко раскрыл острые клешни. Я должен был пятерней быстро ухватить краба за панцирь между большими передними лапами с мощными клешнями, да так, чтобы Усач никак не смог достать мою руку, иначе прокусил бы её до крови.
Несколько раз я пробовал схватить краба. Силы мои иссякали, воздуха не хватало, больно давило в ушах.
Усач двинулся к расщелине. Если он в неё спрячется, то оттуда его уже никак не достать. А мне очень хотелось показать этого краба моим родителям, ведь такого я никогда ещё не ловил.
В самый последний момент, когда невозможно было более находиться под водой, я выбросил вперёд ладонь – пусть краб вцепится в неё клешнями!
Удалось! Я схватил Усача. И начал из последних сил всплывать. Только бы не потерять сознание!
Всё! Я вдохнул жадно спасительный воздух. Победа! Я поднял краба высоко над головой. Невероятно большой! Клешни и лапы настоящего чудовища! Ну и экземпляр! Такого засушить или заспиртовать как экспонат для школьного зооуголка можно. Я был счастлив. Так и плыл к берегу, гребя свободной рукой и радуясь.
Чуть ли не с порога своего дома я крикнул:
– Мама, папа, гляньте, какого я краба поймал!
Усач в моих руках как-то обмяк и уже не пытался проявлять свою силу.
– Надо отпустить этого краба на волю, – подумал я. – Пусть живёт в своей морской стихии – растит новых великанов!


ПОЖАР В ГОРНОМ ЛЕСУ

Уже несколько суток полыхает огонь в горном лесу. Днём клубы дыма застилают горы; даже в городе пахнет гарью. Вертолёт рейс за рейсом сбрасывает на землю морскую воду из ёмкости, висящей на длинном тросе. Ночью хорошо видно пламя – зрелище фантастическое. Но восхищаться, когда известно, что есть пострадавшие, не приходится. Там, где пожар почти потушен, кажется, будто угольки тлеют. Я подношу к глазам бинокль и с балкона вглядываюсь в даль.
– Папа, дай и нам посмотреть!
Дети тоже выскочили на балкон, чтобы посмотреть на пожар
Я протягиваю бинокль.
– Красотища какая! – говорит старший, Андрей.
– Здорово! – вторит ему Денис.
– Это не зрелище, это трагедия, – говорю я.
– Подумаешь, лес горит. Опять зарастёт.

– Люди пострадали. Экология нарушается. Да и финансовые затраты для города немалые, – объясняю я.
– И белочкам, и зайчикам плохо, – вставляет дочка.
– И оленям, и лисицам, – продолжает Андрей.
– Змеям, ящерицам, муравьям, букашкам всяким… – добавляет Денис.
– А деревья, цветы? Они тоже живые.
– Вот видите, – говорю я, – всех жалко.
– Может, кто-то нарочно поджёг?
– Не думаю. Скорее всего, костёр не затушили или окурок бросили, не погасив.
– Даже от разбитой бутылки может возникнуть пожар, – добавляет Андрей. – Это как через увеличительное стекло – от солнца. Правда, папа?
Тут меня самого как огнём обожгло. Я вспомнил историю с лесным пожаром.
Это было давно. В таком же возрасте, как и Андрей, может, чуть старше, вместе со своими дружками Сергеем, Игорем и Генкой я отправился в поход. Лето было знойное, трава высохла. Решив сделать привал, мы расположились на солнечной поляне. Вид отсюда открывался чудесный. И море хорошо просматривалось вширь и вдаль. Ветерок шумел в кронах деревьев, и сквозь шелест листвы и шум сосен слышалось пение птиц, стук дятла, клацанье белок… Уплетая прихваченные из дома припасы, мы говорили о разном.
– Хочу стать пожарником, – поделился я сокровенной мечтой. – Представляете: горит дом, на пятом этаже слышен детский плач, а я по пожарной лестнице влезаю в дымящееся окно и спасаю ребёнка. Да ещё и котёнка прихватываю. Здорово, а?
– А я хотел бы стать лётчиком-испытателем. А ещё лучше – в космонавты попасть, как Гагарин, – сказал Игорь.
– Мой брат спасателем служит, – похвастался Сергей. – Вот где опасность!
– Какой из тебя спасатель? – усмехнулся Игорь. – Пять раз на турнике подтянуться не можешь.
– А ты? Лётчик… Головкой нырять не умеешь, прыгаешь ногами или «бомбочкой». И плаваешь по-собачьи!
– Это я по-собачьи? – Игорь даже привстал. – Я?..
– Перестаньте! – вмешался я.
– А я буду снайпером, вот! – заявил самый младший из нас, Генка.
– Ты же очкарик, а тут зоркость нужна.
– Да я лучше вас в тире стреляю!
– Одно дело в тире постреливать, другое – в человека целиться.
– Я только во врагов буду стрелять.
– Не так-то просто убить кого-нибудь. Я вот в прошлом году ходил с дядей Мишей на охоту. Выпросил у него ружьё, белку хотел подстрелить.
– Подстрелил?
– С первого выстрела.
– Так уж и с первого? – недоверчиво покосился на меня Сергей.
– С первого.
– Класс! – Игорь не скрывал зависти. – Вот бы мне стрельнуть!
– И совсем это не класс…
– Почему? Бах! И белка на земле!
– Она не хотела падать.
– Как это?
– Как только я выстрелил, она замерла. Я даже подумал, что промахнулся. Потом как полетит вниз… И вдруг раз – и вцепилась в сосну. Держалась, держалась, потом опять как полетит вниз. И снова за ствол. И так несколько раз, пока на землю не упала.
Ребята помолчали.
– А я, – начал Сергей, – однажды краба поймал, оторвал ему клешни, чтоб не кусался, и отпустил в воду. Так он и побежал без клешней под камни. Потом только подумал: как он есть-то будет…
– А я ящерицу схватил за хвост, а он оторвался, – вспомнил Генка.
– Ящерица – другое дело. Она спасается так. Хвост потом новый вырастет, – объяснил Сергей.
Я вынул из кармана маленькую линзу – увеличительное стёклышко, и стал показывать, как без спичек добыть огонь. Рвал сухую траву, укладывал её перед собой и начинал фокусировать солнце. Появлялся дымок, затем огонь. Я тут же гасил пламя камнем.
– Ты так пожар устроишь!
Я ответил на это строчками из какого-то стиха:

Эй! Раз, два, три!..
Веселей гляди,
Не боись, моя телега,
Синим пламенем гори!..

И загорелось! Только вовсе не синим, а оранжево-красным… Подул порывистый ветер, и я не успел загасить огонь. Вскочив, принялся топтать пламя ногами. Друзья кинулись помогать. Вылили всю воду, что была у нас с собой, пробовали сбивать огонь камнями, палками… Ветер, как назло, усилился.
– Бежим!.. – крикнул кто-то.
Мы в панике бросились вниз, в город. Не оттого, что боялись огня, – боялись, что кто-нибудь нас увидит.
Иногда останавливались на миг, чтобы оглянуться, и с каждым разом всё больше ужасались увиденным. Уже у самого города, обессиленные, упали на землю.
– Что теперь будет…
– А что будет? Мы ведь никому не расскажем, – успокоил приятелей Игорь.
Я виновато молчал.
Дома из окна я увидел дым на горном склоне, и казалось, все в городе уже знают о моей проделке.
Вскоре ветер пригнал грозовые тучи. Сверкнула молния, раздался оглушительный гром и ливень обрушился на землю. А когда стемнело, никакого огня уже не было. Всю ночь сверкало, громыхало, тарабанило по крышам, журчало по водосточным трубам…
Спал я плохо. Думал: что если огонь продолжает гореть и только из-за туч его не видно? Представлял, как пламя поднимается до самого плато, перекидывается на ту сторону гор… А там дома, люди…
Утром я выбежал на улицу. На безоблачном небе сияло солнце. В горах – ни дымочка. Лишь тёмная плешь виднеется…
Пожарником я не стал. Но каждый раз, когда случается пожар в лесу, вспоминаю о своей неразумной шалости и благодарю Бога за то, что никто из-за неё не погиб…


БРОШЬ

Каждый раз, идя в школу или возвращаясь из школы домой, я проходил мимо витрины магазина. Я учился тогда то ли в четвёртом, то ли в пятом классе. Обычно витрина меня не волновала: всё-таки не магазин игрушек и не спортивный даже, а разные товары для взрослых – одежда, посуда, прочие бытовые предметы. Но однажды, незадолго до маминого дня рождения, в витрине вдруг что-то разноцветно сверкнуло. Я внимательно всмотрелся в изящное изделие, прикреплённое к платью манекена: серебристый павлин с раскрытым веером хвостом, сплошь усыпанный, как мне казалось, бриллиантами. Вот это да! Вот бы это маме!
На ценнике прочёл: «Брошь – 10 руб.»
Мама иногда выдавала мне по десять копеек на стакан молока и булочку в школьном буфете. Я подсчитал: если эти деньги откладывать каждый день, насобираю нужную сумму только за четыре месяца!
С тех пор, поняв, что с подарком ничего не получится, я старался даже не глядеть в сторону витрины.
Накануне маминого дня рождения, придя из школы, я увидел на столике отчима деньги. В комнате никого не было. Из любопытства я пересчитал стопочку одинаковых красненьких десятирублёвок. Ровно десять штук. Сто рублей! Перед глазами заблестела, засверкала брошь! В голове мелькнула мысль: если взять одну денежку – всего одну, не больше – никто не заметит.
В следующую минуту я уже бежал в магазин с зажатой в ладони десятирублёвкой. Только бы не продали, волновался я, стараясь вспомнить, была ли сегодня в витрине брошь.
Повезло! Я едва успокоил дыхание. Но сердце билось учащённо.
– Для подружки? – открывая коробочку, весело спросила девушка-продавец.
– Для мамы! – ответил я.
Бережно прижимая подарок к груди, словно пряча от кого-то, я возвращался домой.
Весь вечер дома было тихо. Дядя Яков пришёл с работы и читал на диване. Мама, как обычно, хлопотала по хозяйству. Деньги отчима лежали на столике.
Я сладко засыпал, обнимая подушку, под которой таилась коробочка с павлином.
Утром, когда дядя Яков ушёл на работу, я поздравил маму с днём рождения. Павлина я подарил ей без коробки, чтобы она ничего не заподозрила.
– Откуда это у тебя? – удивилась мама.
– По дороге в школу нашёл…
– Булавка целая. – Мама стала рассматривать павлина с обратной стороны. – Жаль, потерял кто-то. Надо же! Вот чудо: жар-птица!
– Это павлин, – сказал я.
– Всё равно прелесть. Если тот, кто её потерял, увидит на мне, верну. Спасибо тебе! – добавила она и поцеловала меня.
Мамин праздник прошёл тихо. Вечером, за ужином, дядя Яков спросил:
– По какому случаю пирог?
– У мамы сегодня день рожденья! – ответил я.
– Вот как! Поздравляю! – Отчим чмокнул маму в шею. – Извини, запарка на работе…
Он даже не заметил брошь на маминой блузке.
Я лёг спать в своей комнатке. И уже засыпал, когда крик отчима заставил меня приподнять голову над подушкой.

Не хватает десятки! Тут было ровно сто рублей!
– Может, на кассе, когда зарплату выдавали, ошиблись?
– Не говори чушь!
– Или упала, когда ты их взял?
– Не говори глупости! Голову даю на отсечение: домой принёс сто рублей! Я проверял! Может, твой сынок?
– Тихо!... – шёпотом попросила мама. – Ты что!.. Он никогда не возьмёт. Сколько раз ты держал деньги на виду – и ни разу!.. Он не такой!
– Пойду, узнаю у него, – решительно сказал отчим.
– Он спит давно, не буди зря, – остановила его мама.
– Ладно, утром спрошу. Надо же!.. Ведь кругленькая сумма была, ровно стольник!
Меня охватил панический ужас. Укрывшись с головою одеялом, я сжался на кровати и стал думать, что сказать дяде Якову утром. Признаться или…
Рано утром меня разбудил грозный голос отчима:
– Ты не брал мои деньги на столе?
– Нет, – поспешил я ответить и повернулся лицом к стене.
– Честно, не брал? – недоверчиво повторил отчим.
– Ну что ты раньше времени его будишь! Да не брал он! Пусть ещё хоть немножко поспит! – выручила мама.
– Не брал, не брал… – сокрушался отчим. – Куда же деньги могли деться?!
Брошь мама не снимала, носила ещё несколько дней. А потом стала надевать только по особо торжественным дням: на праздник, в гости и, конечно, на свой день рождения.
Отчим больше не спрашивал о пропаже. Я же, когда видел на столике его деньги, не приближался к ним.
Всё обошлось. Но мамины слова «Он никогда не возьмёт… Он не такой…» долго преследовали меня. Я сочинил небылицу о том, что нашёл брошь; сказал отчиму, что не брал его деньги, но ведь я же украл их! Мучил вопрос: почему я не смог сознаться? Струсил? Соврал, чтобы скрыть свой нечестный поступок! Стыдно до сих пор…


НАУЧИСЬ ГОВОРИТЬ: «НЕТ!»

Прозвенел звонок с последнего урока. Но ученики 7 «Б» класса не расходились по домам. Классная руководительница Елизавета Ильинична ещё с утра объявила, что будет дополнительный урок на тему: «Умей сказать «нет»». Его проведёт психолог.
– И это перед выходным днём, когда так хочется пораньше освободиться от школы! – возмутился Егор Сидоркин.
– Тебе не интересно? – спросила соседка по парте Клава Маркова.
– Интересно, если бы это было вместо урока математики, – ответил Егор.
И вот пришла психолог Ирина Борисовна – так её представила учительница. Она стала говорить о том, как вредно для здоровья курить, употреблять спиртное, нюхать клей и пробовать наркотики. От всего этого необходимо отказываться, говорить твёрдое «нет!».
– Да это итак все знают! – пробормотал Егор.
– Тише, – одёрнула его Клава.
«Каждому известно, – уже про себя стал бурчать Сидоркин. – По телику об этом говорят. На плакатах в городе можно прочесть. Только чепуха всё это. Некоторые мальчишки и даже девчонки нашей школы всё равно курят. И пьют не только сладкую газировку. Пиво мне не понравилось – горькое, не вкусное. А с сигаретами я просто колечки пробовал пускать. Да от дыма муторно стало».
Ирина Борисовна начала рассказывать о том, что «нет» надо говорить и таким поступкам, которые причиняют вред и боль другому.
Впереди сидел Серёжа Берёзкин, у которого Егор всегда списывал контрольные. Он очень внимательно слушал, что говорила психолог. Недавно он стал пленником мальчишечьих забав.
– Кто в лягушку попадёт, тот самый меткий стрелок! – объявил Игорь Чухрай, когда ребята ватагой шли из школы домой и проходили по мостику над речкой.
Камешки кидали по очереди. Серёже жаль было лягушку, но и выглядеть неумехой тоже не хотелось. Его признали самым метким. Только радости и гордости не было.
– А теперь запишите в тетради, – сказала Ирина Борисовна и стала диктовать:
«1. Никогда не колебаться, а решительно и твёрдо сказать: «Нет!». При этом смотреть прямо в глаза собеседнику.
2. Можно выдвинуть свои аргументы отказа: «Я тебя понимаю, но…»
3. Если давление продолжается, то надо перейти в наступление, говорить жёстко: «Послушай, почему ты мне это навязываешь?»
4. Отказаться вообще говорить на эту тему.
И добавила уже не для записи:
– Помните: каждый человек имеет право отказаться от любого предложения другого человека!
– От любого?! – вот это здорово! Это я понимаю! – обрадовался Егор.
Услышав реплику Сидоркина, кто-то хихикнул. Несколько человек тут же поддержали его лёгким смехом.
Но когда Елизавета Ильинична сказала, что дома надо будет написать сочинение на данную тему, классу стало не до веселья. Лишь Егор, улыбаясь, громко сказал:
– Каждый человек имеет право отказаться от любого предложения! Мы только что это слышали. Значит, и любому из нас можно отказаться от такого сочинения!
Тогда психолог Ирина Борисовна сказала:
– Я уверена, Егор, что ты сможешь написать самое интересное сочинение, если, конечно, хорошо подумаешь над словами «нет» и «да».
– Очень любопытно, что ты напишешь, – подтрунила Клава.
– Я же уже сказал «нет»! А ты что-нибудь накалякаешь?
– Пожалуйста: «нет» скажу тому, кто не говорит «пожалуйста», не благодарит и вообще ведёт себя плохо. А дома я никому ни в чём не отказываю, потому что я люблю маму, папу и бабушку. Они меня тоже очень любят. Насчёт сочинения посоветуюсь с родителями.
Серёжа Берёзкин слышал их разговор, но не встревал. Он уже решил: теперь не будет давать списывать контрольные и домашние задачки Егору. Не потому, что жалко, а просто потому, что так Егор никогда не научится работать самостоятельно.
А Егор сперва вовсе не думал о домашнем задании, но по окончании выходных забеспокоился.
«Я уверена, и у Егора появятся кое-какие мысли…» – неотвязно звучало в голове.
«А что, если и я посоветуюсь с папой?» – подумал Егор. Он подошёл к отцу.
– Умей сказать «нет» ?! – удивился отец заданию. – Ты лучше попробуй суметь сказать «да»!
– То есть?! – не понял Егор.
– Говорить «нет» ты мастак. Что ни попросишь тебя, от всего отказываешься!
– Не смотри на меня так удивлённо. Мусор мама просила тебя вынести? Просила. В своей комнате навёл порядок? Нет. А собаку почему перестал выгуливать?! Для тебя её завели. А ведь ты обещал за ней ухаживать.
– О! – осенило Егора: – Спасибо тебе, папа. Теперь я точно знаю, о чем напишу.
По тетрадному листку побежали строчки:
«Твёрдое слово «нет» надо научиться говорить тому, кто склоняет тебя совершить плохой поступок, за который потом тебе будет очень стыдно… Слово «нет» иногда сказать бывает трудно, но надо проявить характер, силу воли…»


ЗАВЕТНЫЕ СЛОВА

– Дядя Коля, научи меня приёмам, – попросил подросток Вася Корольков соседа по двору, недавно демобилизованного из армии, где он служил десантником.
Николай Стрельцов чинил автомобиль. Высунулся из-под днища «Жигулёнка» и спросил:
– Каким ещё приёмам?
– Ну, таким, чтобы я за раз уложил бы сразу десятерых.
– Во как! Десятерых!
– Ну хотя бы пятерых!
– Нет, Василий. Это для тебя тоже многовато.
– Ладно, тогда троих. Ну, можно и двоих. Дядя Коля, да мне хотя бы одного!
– А сам с одним справиться не можешь?
– Да он такой, этот Лёха – с ним никто не справится!
Стрельцов, протирая тряпкой замасленные руки, спросил:
– Что, Васёк, лупит он здорово тебя?
– Да нет. Он обзывается. Чуть что, говорит: «Ну ты и недотёпа!» Он это так произносит… Ну вы понимаете, – Василий даже покрутил возле своей головы растопыренными пальцами, – ну, вроде я дурачок.
– И ты хочешь, значит, силовым приёмом доказать, что ты не такой?
– Да!
– А почему он тебя таким считает? – Николай Стрельцов тоже покрутил пятерней, но в воздухе.
– Да ни за что!
Тут появился Лёша Бочкин. Он шёл с моря. В руках у него была удочка и прозрачный мешочек с пойманной рыбёшкой.
– С уловом! – поприветствовал его Николай Стрельцов.
Лёша приподнял мешочек, чтобы все его лучше разглядели, и хвастливо произнёс:
– Вот, ерша поймал!
– Какой это ёрш?! Настоящая морская собака, – сказал Вася.
– Собака, – усмехнулся Лёша. – Не можешь различить что ли?
– Дядя Коль, вот видишь?! Всё время он так меня подначивает!
– Ну-ка, – Николай Стрельцов подошёл ближе к рыбаку, внимательно взглянул на улов. – Правда ёрш. Василий, ты не прав.
– Не прав. Так что ж, сразу обзываться?!
– Я понял, навыками вежливости вы оба обделены.
– Какими ещё «вежливостями»? – удивился Бочкин.
– Вы не знаете, что есть такие заветные слова, которые не позволяют так друг с другом общаться, как это делаете вы.
– Какие такие слова? – спросил Вася
– Очень даже простые. Но раз вы их не знаете, то, значит, не читали удивительную книжку про «волшебное слово».
– Я не читал, – признался Лёша.
– В первый раз о ней слышу, – сказал Вася.
– Мне в детстве мама подарила такую книжку. Она так и называлась: «Волшебное слово». Помню и автора – Валентину Осееву.
– А расскажи, что там написано? – попросил Лёша.
– Хорошо. Давайте-ка присядем.
Втроём уселись на бревно, что лежало с зимы, так и не дождавшись распила.
– Ну, слушайте. Один старичок сидел на скамейке и зонтиком что-то чертил на песке. К нему подсел мальчик Павлик. Старик взглянул на сердитое лицо мальчика и спросил: «С тобой что-то случилось?» Павлик рассказал, что его дома все обижают. Сестра не даёт ему краски, чтобы он мог раскрашивать картинки, а старший брат не берёт его кататься на лодке. Никто его не жалеет. Выслушав Павлика, старик сказал, что хочет ему помочь. Что есть такое «волшебное слово»… И прошептал мальчику что-то на ухо. Павлик тут же побежал домой. Подошёл к сестре и попросил у неё краску. Он впервые произнёс слово «пожалуйста». И совершилось чудо! Сестра широко раскрыла глаза от удивления и смущённо пробормотала: «Какую тебе?» И бабушка угостила Павлика, когда он обеими руками повернул к себе её морщинистое лицо, заглянул в глаза и прошептал: «Дай мне кусочек пирожка… пожалуйста.» За обедом, когда брат сказал, что поедет кататься на лодке, Павлик тихо попросил: «Возьми меня, пожалуйста.» Павлик ликовал: «Помогло! Опять помогло!» Он выбежал на улицу. Скамейка была пуста. Только на песке остались начерченные зонтиком непонятные знаки.
– Ну как, понравился вам рассказ про «волшебное слово»? – спросил Николай Стрельцов у ребят.
– А что это за непонятные знаки на песке? – спросил Вася Корольков.
– Я думаю, ребята, что старичок, сидя на скамейке, размышлял над тем, как родилось в давние времена это удивительное слово «пожалуйста».
– И как же оно появилось на свет? – спросил Лёша.
– Возможно, оно произошло от слова «пожалеть». Человеку что-то очень нужно, и он просит пожалеть его и дать ему желанное… Иногда просить приходилось и до «ста» раз.
– Наверное, так оно и было, – согласился Вася.
– Во всяком случае мальчики, слово это замечательное! Но оно далеко не одно в нашем языке. Такие слова называются «заветными».
– А что значит «заветные»? – поинтересовался Лёша.
«Заветные» – значит завещанные нам далёкими предками. Запоминайте. «прости», «извини», «спасибо», «благодарю». А ещё есть такие слова, как «будь здоров», «доброе утро» или «добрый день, вечер», «желаю удачи» и так далее. Всё это очень простые слова, но они способны творить настоящие чудеса!
Николай Иванович с улыбкой посмотрел на Васю и сказал:
– А с приёмами рукопашного боя я тебя тоже познакомлю. Думаю, и это когда-нибудь пригодится!


ЖЕНСКИЙ ПРАЗДНИК

В школе мне нравилась одна девочка. Звали её Наташенькой. В тот год, когда она появилась в нашем классе, мне исполнилось 12 лет.
У Наташи были самые красивые глаза в мире – небесно-голубые!
Я издали наблюдал за новенькой отличницей – она сидела за первой партой возле учительского стола.
Наверное, Наташа чувствовала на себе мой взгляд, так как иногда оборачивалась, и я не всегда успевал отвести глаза. Тогда я делал вид, будто просто задумался о чём-то и смотрю вдаль.
Трудновато было мне, когда я стоял у классной доски. Надо было отвечать на уроке чётко, правильно. Я же, как назло, всегда что-то сбивчиво мямлил, почёсывая затылок. Стыдно было, хоть на месте провались! Наташа в мою сторону не смотрела, прятала глаза, словно ей за меня было неловко. Зато толстушка Машка, соседка Наташи по парте, так и таращилась на меня, ехидно улыбаясь, мол, ну и дурак же!.. А что я мог поделать, если проклятая математика никак не лезла в мою голову?! И стихи не запоминались, когда я не очень-то и старался их выучить. Или грамматика: там столько было непонятного!
23 февраля мы, мальчишки, войдя в класс, обнаружили каждый у себя на парте поздравительную открытку ко Дню Советской Армии и Военно-Морского Флота. А на классной доске мелом было написано поздравление от имени всех девочек нашего класса. Я равнодушно сунул открытку в портфель, чтобы девчонки не слишком гордились своим «чутким вниманием» к нам.
Приближался Международный женский день – 8 марта. В том, что мальчишки не собираются поздравлять девочек, я ничуть не сомневался. Мы девчонок никогда не поздравляли, потому что не принято было у нас их праздник отмечать. Но мне захотелось поздравить Наташу. Но как? Не положу ведь ей на парту подарок просто так?! Я начал подходить к каждому из ребят и предлагать сдать деньги на подарки для всех девочек.
– Ещё чего?!
– И одной открытки хватит! – слышал в ответ.
Проявив настойчивость, я всё же необходимую сумму собрал.
Решил подарки сделать одинаковыми, чтобы никому не было обидно: открытка с изображением весенних цветов, простенькие духи и девичий носовой платочек, окаймлённый кружевом. Дома каждый подарок завернул в целлофан.
Проходя мимо маминого туалетного столика, я приостановился: женская косметика! Кремы, пудры, губные помады, тушь для ресниц и бровей. И разные духи… Моё внимание привлёк маленький красивый пузырёк духов в форме розового сердечка. Возникла мысль: «Наташе!..» Дождался, когда мама пришла с работы и попросил:
– Мамочка, можно я поменяю эти духи, а тебе подарю вот эти?
Уставшую от работы маму мне удалось развеселить.
– У меня же не простые духи! Как это ты закрутил: «поменяю», «подарю» ?!
Я понуро ретировался.
Мама вошла в мою комнату, увидела приготовленные мною подарки и ахнула:
– Вот это да! Для кого столько?!
Я объяснил.
Попросил маму разбудить меня 8 Марта пораньше и, на всякий случай, будильник завёл. А когда я завтракал, мама осторожно произнесла:
– А эта девочка…
– Что, мам? – спросил я.
– Ладно, – отмахнулась мама. Потом она протянула мне руку и разжала кулачок:
– Вот, возьми…
Я обомлел: сердечко!..
До начала первого урока я разложил подарки по партам. Ещё оставалось время. Я бы мог выйти из класса и войти со всеми, чтобы никто из девочек меня не заподозрил. Но я боялся, что какой-нибудь залётный недотёпа из другого класса мог ради шалости натворить беды. Поэтому я остался дежурить.
Прозвенел звонок. В класс шумно ринулись одноклассники. Я следил за первой партой, что возле учительского стола.
Появилась Наташа. Она задержалась у классной доски, читая мои каракули. Зато Маша… Ох, эта Машка!.. Толстая, а такая шустрая: она мгновенно разобралась в подарках и ловко их подменила. Я был вне себя! Я хотел закричать, наброситься на неё с кулаками. Но надо было соблюдать конспирацию!
Вошла учительница Лидия Владимировна. Когда поздоровались с ней хором и сели, она глянула на доску и весело, но вместе с тем и строго сказала:
– Кто у нас такой грамотный джентльмен? Признавайся!
Все молчали.
– Давай-давай, поднимайся! Выходи к доске, поработаем над ошибками, – настаивала учительница.
Долго выдержать такую напряжённую тишину я не смог. Пришлось открыться. Я стоял перед доской и смотрел на собственную надпись: «Дарагие девчёнки паздравляем с 8 марта. Мальчики 6-Б класа». Никаких ошибок я не видел.
– Во-первых, не девчонки, а девочки, – сказала Лидия Владимировна. – Во-вторых…
Краешком глаза я видел, как Наташа потупилась в парту. Вернее, глядела то ли в тетрадь, то ли в учебник. Машка же так презрительно пялилась на меня, всем своим видом показывая, какой я безнадёжный тупица. А мальчишки, понятное дело, по-братски сочувствовали мне – сами не отличались особой грамотностью.
– В таком коротком тексте и столько ошибок! Невероятно! – сокрушённо произнесла Лидия Владимировна.
После урока, на переменке, мимо меня проходила Машка.
– Что, двоечник, в Наташку влюбился? – Она язвительно рассмеялась на весь коридор.
– А ты – забрала чужой подарок! – ответил я.
– Хм, подумаешь!.. – Машка мотнула головой и удалилась.
Тогда я решил, что в следующий раз сам поздравлю Наташу с женским праздником и вручу ей подарок.


ГОЛУБИ В НЕБЕ

За окном школьного класса, на карнизе, на майском солнышке воркуют голуби. Семиклассник Денис Иванов чаще смотрит на птиц, чем на записанное мелом на чёрной доске условие контрольной задачи.
Учительница Надежда Николаевна неспешно ходит между рядами, всматриваясь в тетрадь каждого ученика. Голуби шумно срываются с места и взмывают в небо. Денис провожает стайку птиц завистливым взглядом – голуби не учатся, летают, когда хотят.
– Всё в облаках витаешь, Иванов?! – раздаётся строгий голос учительницы. Она внимательно смотрит на раскрытую тетрадь Иванова, в которой ничего не написано. Денис слышит скорбный вздох Надежды Николаевны и сам облегчённо вздыхает, когда, наконец, учительница проходит к другой парте.
– Молодец, Ильина! – хвалит Надежда Николаевна.
Вита Ильина – отличница.
На карниз вернулась Хромоножка. Денис назвал так птицу из-за отсутствия у неё одной ножки. Остальные голуби вблизи тоже смотрелись неважно – то крылышко повреждено, то хвост… Зато в небе они так красиво парят! Как летают! Особенно Хромоножка – выше всех поднимается! Снизу не видны недостатки голубей – нет ни одноногих, ни куцых.
Обитают птицы на чердаке дома, который стоит возле школы. В этом старом доме живёт Мишка. Он сидит в классе позади Дениса.
Денис вспоминает, как они с Мишкой ползали год назад по чердаку. Мишка, дурак, какому-то Ваське поверил, что на птичьем рынке охотно принимают голубей и дают за них деньги.
На чердаке было темно, пыльно. Узкие солнечные лучики не очень помогали рассмотреть голубей. И в полный рост невозможно было подняться из-за низкой покатой крыши – двигались на четвереньках. Стоял нестерпимый, до тошноты, запах от птиц. Мишка сопел рядом. Было жарко и душно – кровля сильно накалилась на солнце. Маленькими группками трепыхали крылышками ещё не оперившиеся птенцы. Взрослого голубя хватали у безвыходного для птицы места – среди кирпичей, палок, прочего строительного мусора – и совали в мешок.
Это неправда, что Денис такой уж бессердечный, как о нём говорят. Просто соседский кот однажды ловко спёр бутерброд Дениса, за что был «замурован» в тумбочке на общей веранде. А ещё Денис снял со связки, которая висела на той же веранде, сушёную рыбу соседей. Таранька оказалась вкусной, Денис взял ещё и ещё. В наказание отец вывел сына на середину двора и отстегал ремнём. Конечно, это было несправедливо со стороны отца и всех, кто глазел и радовался!
– Всегда подумай, прежде чем что-нибудь сделать или сказать: хорошо ли это? – советовал родной дедушка. Жаль, что его уже давно нет…
– Иванов! Ты слишком долго смотришь в окно! Скоро конец урока, – напоминает учительница, сидя за письменным столом.
«Я никогда не решу эту дурацкую задачку, – вздыхает Денис. И думает: «Интересно, что хуже – быть у зубного врача или писать контрольную?»
Мишка больно тычет шариковой ручкой в спину Дениса. Это значит: «Скорее списывай у Виты и дай мне списать!» Денис всегда списывал, вытягивая шею, тараща глаза…
Тот восьмиклассник Женя, который начал дружить с Витой, – наверняка тоже отличник. Теперь Вита и Женя всегда вместе ходят в школу и из школы домой. Живут они на одной улице. Но ведь раньше-то рядышком друг с другом не ходили?!
Этой весной, на Пасху, Денис узнал о нём. Мишкина бабушка попросила внука сходить в церковь, чтобы освятить куличи и крашеные яйца, потому что сама приболела.
Денис составил Мишке компанию – ради любопытства. В церкви Денис был только один раз в жизни, когда его крестили, и ничего не помнил.
Ночью народу собралось в храме и вокруг него видимо-невидимо. Было прохладно. Неодолимо клонило ко сну. Наконец, появилась процессия: священник в блистающем от света луны, фонарей и горящих свечей золотисто-красном облачении, парень в алом стихаре с чашей со святой водой в руках. Певчие проникновенно пели: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистим сердцем Тебе славити…». Батюшка специальной пушистой кисточкой-кропилом обрызгивал куличи, яйца и разную снедь, что принесли с собою люди.
Окроплял и прихожан. Святая капля попала и на лицо Дениса. Ему показалось, что он вдруг очнулся от чего-то. Стало теплее. Ему уже нисколечко не хотелось спать. Церковный хор запел с торжествующей радостью: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав…».
– Это ведь Женька?! – удивился Мишка и громко произнёс: – Женя, привет!
– Христос воскресе! – зычно сказал священник. Народ ответил:
– Воистину воскресе!
И так повторилось трижды.
Парень с чашей приветливо кивнул, улыбнувшись Мишке и Денису.
– Кто это? – спросил Денис.
– Женька из восьмого класса. Не знаешь, кто в нашей школе учится? Он с Ильиной дружит.
– С Витой? – Денис озадачился. – Ты что, следил за ними?
– Ещё чего! Это всем известно.
С этого пасхального праздника Денис хоть и незаметно для всех, но всё же изменился. Он чувствовал это где-то глубоко внутри себя, в душе, наверное, если она, конечно, на самом деле есть. Он наслушался об этом от верующих, когда стоял с Мишкой возле храма. А ещё Денис тогда услышал об мытарствах, аде, рае, о бесах и ещё о многом непонятном.
Пасха совпала с днём рождения Дениса. Родители опять забыли поздравить его. А он никому и не напоминал. Давно не пробовал Денис сладостей. Может, поэтому ему приснилось, будто поднялся он от земли лёгким взмахом рук, оказался над крышами домов, подлетел к верхушке дерева. Он свободно срывал и ел какие-то большие, очень сочные и сладкие плоды. «Я, оказывается, умею летать», – подумал он радостно. Он догадался, что ему это снится, и сказал себе: «Надо только не забыть, когда проснусь, что я действительно могу летать». Но утром посмеялся над сном и над собой.
…Мишка опять тычет ручкой в спину, да так больно на этот раз, что Денис готов был возмутиться, но что-то удерживает его. Может, всё-таки причёска Виты? Красивые шелковистые волосы её аккуратно зачёсаны и блестят, нежно переливаясь на солнечном свету, падающем из окна…
Денис после Пасхи увидел Виту и Женю вместе. Мишка был прав. Они шли не спеша из школы по аллее. Их неторопливость, спокойствие изумило Дениса, привыкшего к быстрому темпу жизни. Время для них будто замедлилось. Он не следил за парой, а просто шёл следом за ними. Если б он их обогнал, то они наверняка разглядели бы его износившуюся одежду…
После того, как родители опять повздорили, устроив громкий скандал на весь дом, Денис в выходной день отправился в храм. Он ещё не знал зачем и что будет делать в церкви.
Божественная Литургия давно закончилась, но аромат ладана ещё не выветрился. В храме было мало людей. Денис оторопел: такого благолепия он никогда не видел. Он осматривал всё вокруг, задирая голову и медленно передвигаясь по храму. Высоко над головой, на сводчатом потолке купола, был нарисован красками, на фоне голубого неба, большой белый голубь. Денис засмотрелся на него.
– С праздником! – услышал Денис и увидел Женю, одетого на этот раз в длинный чёрный подрясник.
– С каким? – удивился Денис.
– С воскресным днём. Каждое воскресенье – это малая Пасха, – объяснил Женя.
– Ты кто тут? – спросил Денис.
– Пономарь. Священнику прислуживаю в алтаре. А ты лучше всех в классе рисуешь, я знаю, – сказал Женя, слегка улыбнувшись. – Хочешь за кого-нибудь свечку поставить?
– Вместо кого-то? – не понял Денис.
– За здравие кого-нибудь или об упокоении?
– За здравие, – ответил Денис.
– Хорошо, в церковной лавке купи, – показал Женя на угол притвора.
Денис нахмурился.
– А вот здесь у нас бесплатные, – сказал Женя.
Они подошли к столику, где лежали свечи.
– Сколько тебе? – спросил Женя.
– Мне за маму и за папу.
– Хорошо, вот тебе две. Родители болеют? – осторожно поинтересовался Женя. – Вот святой целитель Пантелеймон… А это – икона «Неупиваемая Чаша», перед ней ставят свечи за тех, кто выпивает.
– Да, – кивнул, покраснев, Денис.
– Зажги от лампадки, поставь на подсвечник и помолись о родителях, – сказал Женя так сочувственно просто, что у Дениса сразу полегчало на душе. Женя отошёл, чтобы не мешать.
…Голуби вновь собрались за окном. Денис знает, что как только прозвенит звонок с урока, они стаей взлетят ввысь. Никак не привыкнут к школьному звонку или они разделяют радость учеников?!
Денис что-то быстро нарисовал на листе тетради для контрольных работ по математике.
– Сдавайте! – услышал Денис голос Надежды Николаевны. – Иванов, быстрее, – поторапливает учительница.
– Сегодня праздник Вознесения, а мы – в школе, да ещё контрольную нам устроили! – ворчит Денис, поднимаясь из-за парты.
– Не умничай, Иванов. Лучше… – учительницу прерывает звонок.
Денис быстро кладёт на стол Надежды Николаевны тетрадь с нарисованными летающими голубями и сам птицей вылетает из класса, из школы. Он несётся по школьному двору с ликующим криком, раскинув руки, словно крылья, между весело бегающими ребятишками. Он щурится на знакомую стайку голубей в небе и представляет себя парящим среди птиц.


ЧТО ЛУЧШЕ: ПРАВДА ИЛИ КРИВДА?

1.
Лёнька, мой сосед по парте, – настоящий  выдумщик! Во время он перемены заявил:
– Я могу любому приказать всё, что захочу, и он исполнит! Однажды утром я проснулся и ощутил в себе такую способность.
– И уже на ком-нибудь проверил?
– Нет.
– Тогда докажи.
Лёнька в замешательстве уставился на меня.
– Сделай сейчас что-нибудь. Например, пусть контрольную по математике отменят. Или чтобы Света ко мне вместо тебя пересела.
– Зачем?
– Для проверки.
Лёня вздохнул:
– Нельзя нарушать естественный ход вещей. Я не должен вторгаться в то, что должно происходить по своей логике.
Но тут меня осенило:
– А если тебе грозит опасность, ты можешь её предотвратить?
– Какая ещё опасность?
– Вот я сейчас буду колошматить тебя за враньё. Если скажешь «Замри!» – я остолбенею на месте?
– Зачем тебе меня колошматить?
– А для проверки.
Прозвенел спасительный для Лёньки звонок на урок.
– Сегодня контрольная отменяется, – объявила учительница Лидия Николаевна, войдя в класс. И не объяснила почему.
Я вопросительно взглянул на Лёньку.
Учительница раскрыла классный журнал:
– Итак, к доске пойдёт…
Я сжался.
– Пойдёт к доске…
Большая голова Мишки Родькина, сидящего впереди, и его широкая спина заслоняли меня от учительницы. Но я краем глаза всё же следил за ней.
– К доске пойдёт… – Лидия Николаевна шариковой ручкой медленно вела по списку фамилий на странице журнала.
Я даже локтем подтолкнул Лёньку в бок: ну же, помоги своими необыкновенными способностями!
– Лентяков Вася, к доске!
Кто в нашем классе может быть с такой фамилией? Конечно, я! Однофамильцев, к сожалению, не было. Я так разозлился на Лёньку за то, что он не помог, не повлиял на учительницу, что даже показал ему кулак.
– С дневником! – строго добавила учительница, когда я поднялся из-за парты.
Вернувшись на своё место, я сразу начал думать, как «единицу» в дневнике исправить на «четвёрку». Не в смысле исправить новыми знаниями по предмету после усердных занятий с учебником…

2.
На следующее утро, завидев Лёньку, я сразу похвастался:
– Я тоже могу кое-чего.
– Что? – озадачился Лёнька.
– А вот узнавать мысли каждого.
Я думал, Лёнька расстроится, а он захохотал. Да так громко, что все в классе стали смотреть на нас.
– Вот выдумал: мысли читает. Умора!..
– Не веришь, не надо, – спокойно сказал я.
– Ну и о чём думает, например, сейчас Светка? – спросил он тише, почти шёпотом.
Тут уже я рассмеялся:
– Она о тебе такое думает, такое!..
– Что именно?
Я даже навалился на парту от накатившегося смеха. Лёнька начал заметно злиться:
– И чего это она такое обо мне думает, а?
– А ты спроси у неё сам.
– Чего я буду её расспрашивать, когда ты знаешь?
– Дело в том, что мне нельзя выдавать мысли других без разрешения. Вот если кто спросит, о чём он думает, тому отвечу.
– Так он сам знает свои мысли, зачем ему спрашивать?
– А для проверки.
– Ладно. И о чём же думаю я?
– Ты?.. Ни о чём.
– Хорошо. Погоди. Я подумаю. Ага, вот сейчас: что я думаю?
– Ничего.
– Как же «ничего», когда я подумал, что врёшь ты всё!
– Мальчики! Ну-ка, тихо! – громко произнесла учительница. – Ишь, расшумелись. У доски слова не вытянешь!
– Значит так! – строго сказала Лидия Николаевна. – Раз вы оба такие неугомонные, я вас рассажу. Ты, Лёня, переходишь на место Светы Тишкиной, а она – на твоё.
Сбылось моё желание! Даже Лёнька удивился.

3.
Не знаю, как бы дальше продолжалась наша игра в необычайные способности каждого, если б в мою учёбу не вмешался папа.
– Сынок, покажи-ка мне свой дневник. Что-то я давненько в него не заглядывал, – сказал он. – А почему так мало записей домашних заданий? – спросил папа, добросовестно изучая каждую страничку дневника. – И здесь не записано. И тут…
– Раз нет, значит, не задавали, – ответил я.
– Неужели?.. И страницы не пронумерованы.
– Зачем?
– Не понимаешь?.. А это что у тебя за неубедительная «четвёрка»? И вот: двойка на тройку переделана. Ты, оказывается, мошенник?!
– Нет, – заволновался я. – Здесь всё правильно.
– Ты ещё и врун!
– Нет.
– Вот и теперь врёшь. Всё время обманываешь.
Я умолк.
– Знаешь, я сегодня случайно встретил твою учительницу… Надо с тобой что-то делать. Может, наказать? Как ты считаешь? Поставить тебя в угол? Отшлёпать ремнём? На время лишить тебя телевизора, компьютера и не выпускать гулять? Или пообещаешь, что с этой вот самой минуты ни разу никого не обманешь? Ни разу!
– Да, так лучше, – согласился я.
– Нет, ты пообещай! Дай слово!
– Обещаю. Даю слово.
– Честное-пречестное?
– Да, честное-пречестное.
– Вот и отлично! Договорились.

4.
Началась у меня новая жизнь – без вранья! Это так интересно! Я проснулся и встал с постели другим – правильным. Вроде всё происходило так же: умылся, позавтракал, поцеловал маму (папа, как обычно, ещё раньше ушёл на работу) и отправился в школу. По пути уже не задерживался у витрин магазинов, не отвлекался ни на что, чтобы не опоздать на первый урок и не солгать учительнице, что опять будильник подвёл. Я даже не стал по привычке перебегать дорогу в неположенном месте, а прошёл по подземному переходу.
В школу пришёл, чинно уселся в классе за свою парту. И руки сложил «паинькой». Мальчишки настороженно поглядывали на меня. Света молчала. Может, она думала, что я из-за неё так смирно сижу? А вот Лёнька по моему виду понял, что со мной происходит что-то не так, и сперва не подходил ко мне, не заговаривал. Но на переменке всё-таки пристал:
– Будет контрольная, ты у Светки подсмотри решение задачки, она ведь в одном ряду со мной сидит – у неё тот же вариант, что и у меня.
– А как я тебе передам?
– Мысленно, конечно.
– А знаешь, – вдруг осенило меня, – давай сыграем в нашу игру наоборот: будем говорить и делать всё только по правде!
– Не понял, - ответил Лёнька.
– Ну, будем теперь честными, не обманывать.
– Значит ты хочешь, чтобы мы говорили только правду?
– Да.
– Хорошо. Ты – недотёпа!
Я возмутился:
– Это почему?!
– Ты же хочешь, чтобы я говорил только правду, вот и говорю.
– Я же тебя не спрашиваю, какой я?
– Всё равно недотёпа.
Я не знал, что ответить Лёньке. И это было правдой. Если бы меня вызвали к доске, то я бы честно признался, что отвечать урок не готов, а не говорил, как обычно: готовился, но позабыл или плохо себя чувствовал. Вот и физрук приболел. На его уроке я отлынивал от занятий, ссылаясь на то, что живот крутит. Ногу или руку растянул во время игры в футбол с ребятами во дворе. А теперь прямо сказал бы: слабак я, даже пару раз на турнике подтянуться не могу, через коня боюсь прыгать.

5.
После школы мы поехали на автобусе в городской парк.
– Ты увидишь чудо, – пообещал Лёнька.
Врёт-не врёт? Лёнька подвёл меня по аллее к старому платану.
– Вот, смотри!
И правда: чудо! На месте большой спиленной ветки, где образовалось дупло, росло другое деревце, совсем ещё маленькое.
– Это грецкий орех. Каким-то образом орешек попал в дыру и пророс, – объяснил Лёнька.
– Ага. Рядом-то орехи не растут. Это скорее всего белка спрятала на хранение и забыла.
Когда мы ехали обратно, я подумал: честно маме скажу, из-за чего задержался. И расскажу про деревце в дереве.
В автобусе, позади нас, у кого-то из пассажиров зазвонил мобильный телефон.
– Нет, Сергей Борисович, не могу, – отвечал мужской голос. – Я сейчас нахожусь в конференц-зале. Идёт совещание. Я вам перезвоню.
Лёнька глянул на меня, вытаращив глаза и улыбаясь. Через минуту опять зазвонил тот же телефон. И уже знакомый голос произнёс:
– Дорогая, я в аэропорту. Идет регистрация. Да-да… Пока!..
– «Я на собрании… Я в аэропорту».
– Тише, ты!.. – одёрнул я дружка.
Лёнька достал из школьной сумки альбом и начал показывать мне свои рисунки: одуванчики, растения разные. Он ручкой стал рисовать деревце в дереве.
– Зачем тебе это? – спросил я.
– Покажу маме. Тебе же было интересно такое увидеть?
– Да.
– Ну, вот!
Дома я рассказал маме про наш поход в парк. И спросил, надо ли деревце пересадить?
– Наверное, ему и так хорошо, – ответила мама рассеянно.
В классе я рассказал Светлане про деревце.
– Я тебе не верю, – ответила она.
– Спроси у Лёньки, – сказал я.
– Вы оба известные вруны.
Света раскрыла учебник и стала читать. Я подошёл к Лёньке, попросил у него альбом с рисунком.
– Зачем? – спросил Лёнька.
– Покажу Свете. Я ей рассказал про парк, а она мне не верит.
– Я маме тоже сказал про орех и показал ей рисунок в альбоме – не поверила!
Света, взглянув в альбом, ответила:
– Нарисовать можно всё, что угодно.
Тогда я подошёл к учительнице и рассказал ей про чудо. Показал альбом с рисунком.
– Мы можем всем классом пойти в парк и посмотреть.
– Да вообще-то я верю. Я сама видела подобное: то в опорной стене что-то росло, то в расщелине скалы. И даже на крыше старого дома. Вопрос в другом. Помнишь, я рассказывала вам историю, как один мальчик-пастушок шутя кричал: «Волки! Волки!..», и как потом ему не поверили взрослые, когда на самом деле появились звери. Вот и вам не верят.
– Взрослые тоже врут, – перебил я учительницу. Мы в автобусе слышали, как один человек такое по телефону говорил! Такое!..
– Ну, не все такие, как он. Для вас главное, чтобы вы не обманывали.

6.
Я получил очередную «двойку». Но на «тройку» переделывать в дневнике не стал. Родителям честно сказал: «А я получил сегодня «баран»!».
– Ты так объявляешь нам торжественно, словно гордишься «двойкой». Пока не исправишь на хорошую оценку, телевизор смотреть запрещаем. Уяснил? – сказал папа.
Уяснил: когда хитришь, подделываешь оценки на лучшие, то смотришь телевизор. Как честно признался, так уже нельзя. Неужели Лёнька прав: говорить правду чаще всего не стоит? Так ли это? Надо подумать… Так трудно быть честным человеком!


ВЕЛОСИПЕД

Давно Денис просил родителей подарить ему на день рождения велосипед. Но каждый раз они находили отговорки: то рано ещё, мол, расшибёшься; то сперва оценки в школе исправь; то денег не хватает… В этом году Денис заранее начал донимать родителей той же просьбой.
– Хорошо, завтра пойдём вместе в магазин, и ты выберешь себе велосипед, – сдался Николай Сергеевич – папа Дениса.
Денису и выбирать не надо: он уже давно заприметил отличный велосипед!
…Вот он – новенький, стоит в ряду других велосипедов и выделяется своей красотой. Блестит, сверкает, словно радуется, что сейчас его заберёт Денис и будет на нём кататься.
Папа взглянул на ценник.
– Наш бюджет не позволяет такой купить. Есть же дешевле?
– Те слишком простые, – ответил Денис.
– У меня в твоём возрасте был обычный велосипед, без наворотов.
Отец стал вслух читать рекламное описание:
– «Супер - сказка, а не велосипед! Для детей 8-14 лет!».
– Вот! – кивнул Денис. – Как раз для меня.
– «Качество, удобство, – продолжал читать отец, – надёжность и безопасность – вот что важно для родителей активных и продвинутых мальчишек и девчонок, которые гоняют, как угорелые на великах!».
– Вот, – опять кивнул сын.
– «Катаясь на этом велосипеде, не только по городским улицам, спрыгивая с бордюров, всю прелесть почувствуешь только в испытании по неровностям бездорожья в лесу, на даче и т.д.… При езде по ухабам, работают задний амортизатор и передняя вилка, поглощая всю нагрузку».
– Вот-вот, – произнёс Денис.
– «Это настоящий подарок для тех, кто мечтает освоить стили экстремального катания стрит и дерт».
Денис еле сдерживал восхищение. Отец продолжал:
– «Он готов к трассам невысокой сложности. Переключатели японского производителя Shimano работают как «часики». Очень лёгкая рама из алюминия. Тормоза дисковые – обладают отличной эффективностью и позволяют мгновенно затормозить. Велосипед оснащён 18 скоростями. Улётный велосипед для подрастающего поколения!».
– Да! – не выдержал Денис, вскрикнув на весь магазин.
Тут ещё любопытные незнакомые мальчишки подошли:
– Классный велик!
– Супер!
– Вот бы мне такой!
– Дорогой!..
– Конечно, дорогой, – ответил отец. – Разве можно такие цены устанавливать? Они что там не понимают, что слишком накладно для покупателя? Неимоверно дорого. Не хватит твоей маме на микроволновку.
– У неё же день рождения не скоро, – возразил Денис.
– Ты что же думаешь, я ей печь на день рождения в качестве подарка куплю? Микроволновка для всех. Ты же любишь вкусненько поесть?
– Да ладно, пап… – Денис упал духом.
– Давай выберем из тех, – кивнул отец на другой ряд велосипедов.
– Не надо. Пошли домой.
– У меня в твоём возрасте был велосипед «Школьник». Простенький, отличный велосипед. Когда мне его купили, я был безумно счастлив. С одной скоростью, без всяких «прибамбасов».
– Да пошли уже! – Денис стыдливо покосился на ребят, выжидающих: будет или не будет у него «супер-сказка»?
Тут подошла девушка с табличкой на груди – «продавец-консультант».
– Правильный выбор, – заулыбалась она.
– Вы так считаете? – преобразился отец.
– Достойный! – кивнула она. И с выражением лица и голосом, не предполагающим возражений, добавила: – Я так поняла, будете брать?
– Пообещай, сынок, что ни разу никому не дашь на него сесть!
– Обещаю, – обрадовался Денис.
– Ни-ко-му, – строго повторил отец. – Точно даёшь слово?
– Никому. Даю честное слово, – кивнул Денис.
Дома Денис быстренько изучил, что и как, и с нетерпением выкатил «сказку» на улицу. На солнышке велосипед засверкал ещё ярче, чем в магазине.
Соседский бугай Борька тут как тут. И сразу:
– Дай прокатиться.
– Я сам ещё ни разу не катался, – ответил Денис.
– Я подожду.
– Папа не разрешает.
– Так он не видит.
– Нет. Раз я дал слово…
– Жмот, – перебил Борис.
Денис сел на велосипед и поехал.
Боря крикнул вдогонку:
– Ты и твой отец – вы оба жмоты!
В первый раз Денис далеко уезжать не стал, вскоре вернулся на свою улицу. Тут появилась Карина.
– Это твой? – поинтересовалась она.
– На день рождения подарили.
– Поздравляю! Такой красивенький.
Карина обошла велосипед, нежно потрогала руль, фонарь, раму, сиденье…
– А можно мне посидеть на нём? Я кататься не буду, не умею.
– Конечно.
Девочка грациозно уселась на сиденье.
– Как я на нём смотрюсь? – спросила она, приподняв подбородок и прищурившись от солнца.
– Здорово! – ответил Денис. – Нет, правда: прекрасно!
Из подъезда вышел Борис. Карина тут же слезла с велосипеда. Она не любила общаться с этим невежливым соседским мальчишкой.
– Ей можно, а мне нет? – Борис подошёл к Денису, вырвал из его рук руль, быстро уселся на сиденье и, закрутив педалями, поехал прочь.
– Ты что!.. Нельзя!.. – прокричал Денис.
Денис остался ждать. Прошло пять минут, десять…
«Лишь бы отец не увидел», – забеспокоился мальчик.
Казалось, прошла целая вечность, пока не показался вдали… Но что это? Не может такое быть! Неужели?.. Борис не на велосипеде, а велосипед – на нём! Денис от увиденного оцепенел.
Приблизившись, Борис сбросил раскуроченный велосипед:
– Тормоза не сработали. Спускаюсь к перекрёстку, а там самосвал. Хорошо, я спрыгнуть успел. А «конёк» твой под КамАЗ попал.
– Что же я теперь папе скажу? – тихо вымолвил Денис.
– Так и скажешь: тормоза ни к чёрту. Не забудь и про КамАЗ, как ты чудом уцелел. Усвоил? Дурацкий велик!
С останками «супер-сказки» Денис понуро поплёлся домой. Папа ещё не пришёл с работы, а мама была занята на кухне.
– Как покатался, сынок? – спросила она, не выходя в коридор.
Свалив металлолом прямо в прихожей, Денис промямлил:
– Накатался…
Затем ушёл в свою комнату, ничком лёг на кушетку и стал ждать неприятностей.
«Сейчас папа придёт, такое будет!» – простонал Денис. Представил, как отец станет выговаривать: «Ты же обещал, что никому! Ты дал слово!..». А Денис начнёт объяснять, что не мог не дать посидеть на велосипеде девочке, и как потом Борька…
Мама будет защищать:
«Игорь, неужели ты не дал бы мне прокатиться на новеньком велосипеде, если бы я у тебя, подростка, попросила? Или даже не разрешил просто посидеть на нём?».
«Ты – другое дело. И мой велосипед был не такой дорогой».
«А на таком, как у Дениса, не позволил бы?..».
Мама Дениса, Людмила Анатольевна, почувствовала что-то неладное с сыном. Притих вдруг, уединившись. Вышла из кухни. Заметила сломанный велосипед. Ужаснувшись, кинулась в комнату сына:
– Денис, как ты? Не ушибся?
– Нет, – услышала она печальный голос.
– Что случилось, дорогой? – Людмила Анатольевна подсела к сыну на кровать. Осторожно, с нежностью тронула за плечо. – Правда, нигде не болит?
Денис повернулся и сказал:
– Это не я. Это из-за Борьки.
– Не понимаю: он поломал наш велосипед? Как так получилось?
– А так… – Денис рассказал всё, как было.
Мама, внимательно выслушав сына, вспомнила свою горькую историю с украденным велосипедом. Это был подарок тоже на день её рождения. Какой-то мальчик попросил прокатиться на нём. Сделал один круг вокруг дома, другой, а на третий исчез вместе с велосипедом… Навсегда!
– Так и не узнала, что это был за мальчик. Плакала… До сих пор обидно.
– Правда? – посочувствовал Денис. И подумал: «У меня теперь никогда велосипеда не будет».
Николай Сергеевич пришёл с работы и очень расстроился:
– Я как чувствовал! Как будто знал! Не хотел такой дорогой покупать. Надо же!..
Весь вечер был не в настроении. За ужином признался:
– У меня вот тоже была история с велосипедом «Школьник». Я врезался на нём в дерево. Такая огромная шишка на лбу выскочила. Ну и велосипед пострадал. Это случилось оттого, что я кое на кого засмотрелся. Так, дорогая?
– Да, это была я, – улыбнулась мама.
– Я завтра поговорю с этим хулиганом.
Денису стало чуть легче на душе: напряжённая атмосфера слегка рассеялась. Но засыпая, он всё ещё думал о случившемся. Недоумевал: как это Борька себе позволил насильно овладеть чужим велосипедом?
Утром, унося велосипед на мусорник, Николай Сергеевич увидел Борю. Мальчик мог бы улизнуть, но не захотел показаться трусом.
– На ловца и зверь бежит! – произнёс Николай Сергеевич. – Это же твоя работа?
– Я не хотел. Так получилось, – ответил Боря, не глядя в глаза.
– «Не хотел… Так получилось…» Тебе же не разрешали на нём кататься.
– Да? Всем можно, а мне нет? Почему это мне нельзя?
– Никому было нельзя.
– Да? А Карина? Она…
– Но велосипед поломался из-за тебя, так? Знаешь, Боря, я понимаю: всем хочется иметь велосипед и кататься на нём. Но ведь мы с трудом купили его. И теперь вряд ли сможем скоро накопить на другой. Да и стоит ли приобретать ещё один, когда такие, как ты… Словом, ты серьёзно над этим подумай. Хорошо?..


НОВЕНЬКИЙ

Завуч школы Ольга Васильевна Мазур обратилась к члену редколлегии стенной газеты «Прожектор» Лёне Лапшину с просьбой выпустить «Молнию» на ученика параллельного 7-го «Б» класса Борю Петухова.
– Изобрази его так, чтобы он никогда больше не посмел плохо себя вести. Дерзай, Лёня!
Дома Лёня разложил на письменном столе лист ватмана, акварельные краски, кисти, баночку с водой и задумался. «Изобрази его так, чтобы он никогда…», – вспомнил Лёня слова Ольги Васильевны. Но это же Петухов!
На переменках, бывает, явится Петухов в 7-ой «А» класс и давай задираться. То к одному, то к другому ученику подойдёт... Даже девочек обижал.
«Дерзай!» Вот задачка. Как поведёт себя Петухов, когда «Молния» появится на стенде школы?!
Лёня сосредоточился и начал рисовать. Он изобразил петуха в драчливой позе: с распростёртыми крыльями, раскрытым острым клювом, глубоким зевом, из которого высовывался узкий розовый язычок; с выпученными, тёмно-красными от ярости глазами; с неряшливо торчащим чубом-гребешком, суровыми бровями и вздыбленной гривой. А вместо лап нарисовал грозные кулачища. Надписал: «Позор ученику 7-го «Б» класса забияке Боре Петухову!»
Утром Лёня принёс рисунок Ольге Васильевне.
– Молодец! – похвалила завуч.
Теперь Лёня с тревогой стал ждать появления Петухова на переменке. Лёня ничем не выказывал своё опасение. Со всеми был бодр, даже шутил.
Вася Осев всему классу весело сообщил:
– Видели, как Лёнька Петуха разрисовал? – и весь искривился, сделал позу, как на рисунке. Даже переиграл: слишком язык высунул и выпучил глаза. Весь класс рассмеялся.
Боря не появлялся. «Может, подействовала «Молния»? – с надеждой подумал Лёня.
Из школы Лёня шёл по аллее вместе с Васей Осевым. Вдруг Вася спохватился:
– Ой, мне мама сказала, чтоб я не задерживался. Я побегу.
А Лёня увидел Борю Петухова. Тот стоял под дубом и уже издали со злым прищуром смотрел на Лёню. Но Лёня убегать не стал, продолжал идти, не сбавляя и не ускоряя шаг.
Школьная сумка у него была за спиной. Боря ловко схватил её за лямки, и притиснул Лапшина к стволу.
– Я покажу тебе сейчас! На всю жизнь запомнишь!
Он запрыгал, как на ринге, готовясь нанести кулаком серию ударов.
– Я не виноват. Это завуч. Это она… – пролепетал Лёня, прикрывая лицо ладонями.
– Я тебя хоть раз обидел?
– Ты других обижал.
– Они того заслужили. Надо уметь за себя постоять!
– А девочки. Они тоже должны защищаться? – жалобно произнёс Лёня.
Боря сплюнул:
– Эх, ты! Размазня! Сам, как девчонка. Ещё не ударил, а ты уже слюни распустил. Ты, я слышал, мастак сочинения писать? – вдруг спросил Боря.
– Да, – ответил Лёня, всё ещё опасаясь внезапного удара.
– Значит, так. Давай по справедливости заключим сделку. Я тебя не трогаю, а ты пишешь мне сочинения. Сегодня задали на дом написать про человека этого, ну как его?.. Да, в футляре. Вот и сочинишь за меня.
– Хорошо, – согласился Лёня и облегчённо вздохнул. Учительница и его классу задала такое же сочинение написать по рассказу Антона Павловича Чехова.
Утром Боря Петухов ждал Лёню под тем же дубом. Лёня достал из сумки тетрадь и вручил Петухову.
– Ничего ж себе: столько страниц исписал! – удивился Боря, листая тетрадь.
– Только обязательно перепиши своим почерком!
– Это я и сам знаю. Только на этом не точка. Ты всё равно мой должник. На всю жизнь в школе писать сочинения мне будешь!
Лёня промолчал.
– Да? – громко потребовал Петухов подтверждения.
Лёня пожал плечами и слегка кивнул.
– Так-то! – произнёс торжествующе Боря и поспешил в школу.
«Молния» действовала на Петухова недолго. Он опять стал вести себя в школе, как прежде.
Однажды в классе появился новенький, Юра Меркулов. Среди одноклассников он оказался самым маленьким и худым. Классная руководитель Елена Викторовна даже хотела посадить его за первую парту, но Юра захотел сесть за предпоследнюю, рядом с Лёней, где место было свободно.
Лёня обрадовался новому соседу – всё веселее будет.
  Ребята быстро сдружились. Свободное время стали проводить вместе.
Но вот Боря Петухов опять появился на перемене в 7-ом «А» классе. Он увидел новенького и громко произнёс:
– А это что за сморчок объявился?!
Все в классе притихли.
– Математику любишь? Умеешь задачки решать? – подступил Петухов к Юре.
– Угадал. Задачи решать я люблю, – уверенно ответил Юра.
– Славненько. Теперь будешь и мне их решать.
– С чего это?!
– А это Лёнька тебе объяснит. Ты его дружок, а он мой должник.
На этот раз Петухов никого не обижал.
– Кто это? – спросил Юра.
– Да Петухов из другого седьмого класса. Я на него сатирический портрет нарисовал, завуч попросила. Но всё равно ко всем пристаёт, – ответил Лёня и рассказал Юре, что теперь требует от него Петухов.
– Не пиши для него, – сказал Юра.
– Ты что?! Он же убьёт!
– Не убьёт.
– Ну тумаков надаёт, это уж точно!
– Не бойся. Не надаёт!
Несколько дней Бори Петухова в школе не было. Заболел. А когда выздоровел, то учительница русского языка и литературы задала сочинение на свободную тему. И учитель по математике сразу несколько сложных задач задал на дом.
Боря в коридоре подловил Лёню и обязал его и Юру эти задания за него выполнить.
– Нет, – ответил Юра Лёне. – Мне папа сказал: уступишь в малом, уступишь и в большом.
«Вот это да! Что будет?!» – заволновался Лёня.
Звонка на первый урок ещё не было. Все в классе шумели. И вдруг наступила тишина. Это появился Петухов. Он сразу направился к парте Юры и Лёни.
Юра поднялся, прошёл чуть вперёд и преградил путь Борису, взявшись за левую и правую парты.
Боря оторопел, остановившись.
– Не понял. Ты что, шлагбаум?!
Юра строго сжал губы.
– Дай к Лёньке пройти.
У Лёни зашумело в голове, заколотилось сердце. Страх объял всего. Ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание.
Боря попытался оттолкнуть Юру, но паренёк крепко-накрепко вцепился в парты. Тогда Петухов сжал пальцы в кулак и размахнулся, чтобы ударить Юру. Лёня зажмурил глаза, чтобы этого не видеть.
Вдруг услышал, как Боря охнул. А когда открыл глаза, увидел скрючившегося от боли Петухова. Юра уже не держался за парты. Стоял ровно и победоносно смотрел на поверженного «петушка».
Боря стал медленно, с трудом подниматься. А поднявшись, сперва попятился, потом развернулся и в полусогнутой позе направился к выходу. Воцарившуюся тишину пронзил школьный звонок.
– Как тебе это удалось? Что ты сделал? – удивился Лёня.
– Да я ничего и не делал. Просто надо знать некоторые болевые точки. Мне их папа показал. Я и тебе покажу. С десятерыми справишься.
– На это надо силу иметь.
– Сила появится, если ты прав. Главное помнить, что это только для защиты от нападения.
Во время урока Юра тихо произнёс:
– Только это не решило проблему.
– Какую проблему? – спросил Лапшин.
– С Петуховым.
– Разве ты его не победил?!
– Я не об этом. Тихо. Потом поговорим, – ответил Юра загадочно.
Когда закончился первый урок, Лёня спросил озабоченно:
– Так ты это о чём говорил? Какая ещё проблема? Я думал: с Петухом всё кончено.
– Успокойся. Петухов больше никого в нашем классе не тронет. Мне папа так сказал.
– Ты всё время говоришь: «папа сказал». Он что, очень мудрый?
– Он опытный. Бывалый. Папа в Афганистане воевал.
– А теперь?
– После ранения его в этот город перевели. Будет при военкомате допризывников к военной службе готовить. Папа мне задание дал – поговорить с ребятами, которые хотят стать настоящими мужчинами.
– А нам можно будет у него заниматься? – с надеждой спросил Лёня.
– Кому это «нам»?
– Ну, тебе, мне… Петуху?
Юра улыбнулся:
– Да, от такого предложения, думаю, Борис не откажется. Может быть, и из него папа человека сделает? Как ты думаешь?
Лёня рассмеялся.
И тут весело зазвенел звонок на урок.


ВОЛШЕБНАЯ ПАЛОЧКА

1.
Во время урока в 7 «А» класс вошла группа взрослых вместе с завучем школы Верой Леонидовной. Ученики встали. Учительница русского языка и литературы вопросительно взглянула на пришедших.
– Мы на минутку, Ольга Борисовна, – сказала завуч. – Здравствуйте, дети!
Класс дружно ответил.
– Садитесь. Это товарищи из кино. Им нужен мальчик вашего возраста для главной роли в фильме… – Вера Леонидовна глянула на седого полноватого мужчину.
– «Волшебная палочка», – ответила за него девушка с папочкой в руках.
– Ну, это пока рабочее название, – повернулся к ней седовласый мужчина.
– А можно я? – сразу отозвался Ваня Стоянов с последней парты. Он даже приподнялся, вытянув руку, чтобы его увидели, хотя и так был самым высоким в классе.
Другой мужчина, худой и лысый, в очках, усмехнулся. Он внимательно осматривал всех в классе, выискивая претендента на роль.
– Дело в том, что мы уже выбрали такого мальчика, – заговорил седовласый.
– Так вотже он! – воскликнула девушка. – За предпоследней партой у окна.
Костя Тишкин не ожидал такого внимания к себе и даже повернулся к соседу позади себя.
– Тебя, Тиша, тебя! – произнёс Боря Самойлов с восхищением и радостью, словно это его выбрали на роль.
– Костя Тишкин, – подойди к нам, – позвала завуч.
– Я? Почему я?!
– Ты же ясно слышал: сниматься в кино.
– Как он учится? – спросил седовласый.
Учительница отмахнулась:
– Лучше не спрашивайте.
– Мы на какое-то время его у вас похитим. Уж больно нужен он нам. Вернее, искусству. А из всех искусств важнейшим для нас является…
Мужчина выдержал паузу.
– Кино! – громко ответил Стоянов.
– Вот! – кивнул одобрительно седовласый. – Смелее, Константин! Выходи! Нужно переговорить ещё с директором школы.
– Я - Павел Венедиктович, помощник режиссёра, – протянул руку седовласый.
– А я ассистент режиссёра по актёрам – Андрей Сергеевич, – представился мужчина в очках и тоже пожал Косте руку.
– Учитесь, ребятки, хорошо, – сказал на прощание помощник режиссёра. Все в классе опять встали, чтобы попрощаться.
Дверь кабинета директора школы на этот раз показалась совсем не зловещей, как это было прежде, когда Костя оказывался перед ней. И директор Феликс Леонидович не выглядел строгим.
Павел Венедиктович объяснил, зачем им понадобился семиклассник Костя Тишкин.
– Надолго? – спросил директор.
– Как дело пойдёт. Может, месяц, может, и два. Только он не каждый день будет участвовать в съёмках. И учиться будет, и сниматься.
– Тишкин, тебе придётся серьёзней отнестись к учёбе. Артисту не подобает быть…
– А я не прошу делать из меня артиста, – вставил Костя, нахмурившись.
– Помолчи, Тишкин. Нельзя перебивать старших, – упрекнула завуч.
– Вам надо с его мамой договориться, – посоветовал Феликс Леонидович.
– Непременно, – ответил помощник режиссёра. – Думаем, ей лишний заработок не помешает.
Тишкин сосредоточился. Дома у них с мамой трудновато с деньгами. Он не ожидал, что за киносъёмки платят.
– Я согласен, – выпалил Тишкин. – Мы бедно живём, – он даже шмыгнул носом, словно вот-вот заплачет.
–Мы бедно живём, – ответил Тишкин, потупившись. Он даже шмыгнул носом, словно вот-вот заплачет.
– Ну-ну, дружок, – Павел Венедиктович положил руку на плечо Тишкина.
– А как вы его нашли? Как выбрали? Вдруг он не подойдёт, не справится? – полюбопытствовал директор.
– Мы несколько дней наблюдали за ним.
– Вы следили за мной?! – удивился Костя.
– Можно сказать и так, – ответил Андрей Сергеевич – Но если не будет получаться, другого возьмём. У нас в списке есть кандидаты.
– Не надо другого, – ответил Костя.
– Ну, раз так, я не возражаю, – сказал директор, поднимаясь из-за письменного стола.
Он стал пожимать руки взрослым. Протянул ладонь и Косте:
– Поздравляю! Честно, я и сам охотно бы снялся в кино, да вот беда: не приглашают. Ты уж постарайся, чтобы кино не помешало твоей учёбе. Ну и, конечно, как артист, не подведи. Не посрами честь школы.
Костя покраснел. Директор школы ему впервые пожал руку! Всегда только журил и грозил пальцем. Костя смущённо и обещающе закивал: мол, да, постараюсь.
В коридоре помощник режиссёра сказал Косте, чтобы он пришёл завтра на киностудию к восьми часам утра. И очень попросил не опаздывать.
Вернувшись в класс, Тишкин почувствовал себя немножко другим. Что-то изменилось в нём. Наверное, чувство ответственности, важности события, происшедшего только что. Вот и одноклассники уже с любопытством и, наверное, с завистью стали поглядывать на него.
Весь день Костя только и думал о предстоящей киносъёмке. Он видел не раз, как снимали кино на улицах, на пляже и в парке. Всегда засматривался на игру актёров. Наблюдал, как оператор работал с кинокамерой, как трудились рабочие. На съёмочной площадке царила особенная атмосфера. Это был другой, таинственный мир.
Когда Костя обо всём рассказал дома, мама удивилась:
– Почему ты?!
– Не знаю. Они несколько дней наблюдали за мной. Но у них ещё есть мальчишки на примете. Я ведь могу их не устроить. У меня, может, ничего и не получится.
– А ты очень хочешь сниматься в кино?
– Ещё бы! Кто не хочет?! За это деньги заплатят.
– Правда?! Это хорошо. А школа не против?
– Тогда ты уж докажи им всем, сынок, что ты не такой, как отзываются о тебе учителя.

2.
К восьми часам утра Костя появился на проходной киностудии. Дежурный на контрольно-пропускном пункте объяснил, в какой павильон Косте нужно пойти. Оказалось, в самый дальний. Проходя территорию киностудии, мальчик увидел декорации: это были то улочки старого сказочного города, то фантастические строения на какой-то планете…
Павильон для съёмок был похож на длинный ангар. Без окон, только большие железные двери. Костя остановился в нерешительности.
– Смелее открывай, – услышал он женский голос и оглянулся. Та девушка, которая была с папочкой в классе, жмурясь от солнца, весело глядела на него.
– Здрасьте! – произнёс смущённо Костя. Он медленно, с трудом, потянул дверь на себя.
– Здравствуй! Сейчас будем тебя готовить к пробным съёмкам, – ответила девушка, проскальзывая в павильон первой.
– Проходи в эту комнату, посиди. Я чуть позже позову тебя, – указала она не небольшое помещение.
Тишкин кинул на диван школьную сумку и сел. Тут было прохладнее, чем на улице. Костя поёжился, осматривая комнату.
На бетонных некрашеных стенах висели фотографии актёров, цветные рекламные афиши старых кинофильмов, схема-план эвакуации на случай пожара, большой календарь и какие-то списки фамилий. В углу громоздились ящики и коробки, накрытые брезентом.
Одному сидеть долго не пришлось. Явилась ватага мальчишек разного возраста и две девочки. Стало шумно.
На Костю никто внимания не обращал. Было заметно, что они друг друга знают, общаются запросто и даже дурачатся.
Вернулась девушка.
– Наталья Юрьевна, здравствуйте! – подбежали к ней девочки. Мальчики тоже подошли к ней. Она что-то им сказала, и они всей гурьбой выбежали из помещения.
– А ты, Костя, иди за мной!
Тишкин поднялся.
– Пойдём в гримёрку. Светлана Марковна поработает над тобой.
Они прошли по коридору мимо двери с табличкой «Костюмерная» и дошли до двери с табличкой «Гримёрная». Вошли в крохотную комнатку с зеркалом, креслом и шкафчиками, заполненными флаконами, баночками, аксессуарами для грима. Из-за ширмочки в углу вышла Светлана Марковна в сером халатике. Весёлая, приветливая.
– Здравствуй, альбиносик, – улыбнулась она.
Костя смутился:
– Какой же я альбинос?!
– Сейчас станешь им. Садись в кресло. Сделаю из тебя красавчика!
– Не бойся, – произнесла Наталья Юрьевна. – Тётя Света у нас – опытный мастер. Роль у тебя – быть не таким, как все.
Неохотно повинуясь, Тишкин погрузился в кресло. Светлана Марковна включила лампочки вокруг зеркала. Мальчик, увидев ярко освещённое своё хмурое лицо, скорчил гримасу, чем рассмешил девушек.
– Вот это другое дело! – одобрила Наталья Юрьевна. Ладно, я пошла на площадку. Пока!
Сперва гримёрша слегка остригла волосы, потом принялась их кисточкой осветлять специально подготовленным для этого раствором. Затем надела Косте на голову прозрачную шапочку и велела посидеть так полчаса.
Костя почувствовал зуд и покалывание.
– Вот нетерпеливый, – упрекнула Светлана Марковна. И сняла с Кости шапочку.
То, что он увидел в зеркале, привело Тишкина в изумление. На него смотрел мальчик, словно с другой планеты. Волосы стали белыми-белыми!
– Класс! – произнёс Костя.
– Да, при твоих голубых глазах это смотрится действительно прекрасно, – произнесла довольная Светлана Марковна. – Сейчас мы прополощем волосы, причешем их…
– Но как же я так в школу пойду?! – опомнился Костя.
– Так и пойдёшь – красавцем!
Просушив волосы феном и расчесав их, Светлана Марковна принялась пушистой кисточкой наносить на лицо грим.
– У тебя уже есть в школе подружка? – полюбопытствовала она.
– Зачем?! – ответил удивлённо Костя.
– Ты уже не такой маленький.
– Ещё чего! Мне друзей-мальчишек хватает.
– Не вертись. Сиди спокойно. Теперь многие девочки захотят дружить с тобой.
Костя промолчал. Только пожал плечами.
Гримировальная краска приятно пахла. Лицо стало ровного светло-розового цвета, как на манекене с витрины магазина.
– Ну вот и всё. Теперь я тебя приодену. Идём со мной.
Перешли в костюмерную. Тут были сплошные шкафы с разной одеждой и большое зеркало.
– А у вас какая профессия? – спросил Костя.
– Я здесь и гримёр, и визажист-стилист, и костюмерша.
– Вам нравится ваша работа?
– Конечно. Тут такие знаменитые артисты бывают! – заговорила она, воодушевляясь. И стала перечислять имена тех, кого она готовила к съёмкам.
Костя перемерил несколько рубашек и брюк, прежде чем Светлана Марковна успокоилась.
– Теперь идём на площадку к режиссёру, – сказала она.
«Площадкой» оказался огромный зал с декорациями, осветительными приборами, с несколькими кинокамерами. По цементному полу тянулись провода, кабели. «Площадка» была полна работниками киностудии и детьми, которых Тишкин уже видел. Рыжая девочка первая увидела Костю, уставилась на него и почти не отводила удивлённый, пытливый взгляд. Остальные столпились вокруг сидящей на раскладном стульчике пожилой женщины в очках. Она что-то им говорила. Чуть в стороне от них сидели помощник режиссёра Павел Венедиктович и ассистент режиссёра по актёрам Андрей Сергеевич. Они пили кофе.
– Зоя Константиновна, вот я вам Мартина подготовила, – сказала Светлана Марковна, легонько подталкивая в спину и выставляя на обозрение Костю.
– Ну-ка, расступитесь, ребята, – произнесла Зоя Константиновна.
Она оценивающе глянула на Костю.
– Недурственно. Ну-ка, милок, подойди ко мне ближе.
Костя робко приблизился. Он думал, что режиссёром обязательно должен был быть мужчина.
– Сперва мы сделаем пробные дубли. Проверим, как ты играешь. Сейчас подойдёт кинооператор, поработаем вместе с ним. Тебе Наталья Юрьевна не рассказала, про что будет кино?
– Про волшебную палочку. – ответил Костя.
– Ну это только название такое. А фильм про Мартина. Ты главный герой фильма. Итак, вкратце сюжет такой, Мартин находит красивую палочку…

3.
Когда Костя освободился, то поспешил в школу на два последних урока. Настроение у него было приподнятое. Режиссёр после того, как Костя выполнил нетрудное задание – пройтись по залу с девочкой – той, рыженькой, – осталась довольной. Она велела прийти завтра в такое же время. Сказала, что съёмки будут почти весь рабочий день и что его накормят сытным обедом.
В пустом коридоре перед классной дверью приостановился, решая: постучать или сразу войти в класс? Тихо постучал два раза и открыл дверь. Вошёл.
– Мальчик, у нас урок. – сказала учительница биологии Вера Семёновна. – Выйди, пожалуйста, и закрой дверь!
Тишкин замер со школьной сумкой в руке. Весь класс уставился на него. Костя расплылся в улыбке.
– Тишка! Это же наш Тишка! – громко произнёс Ваня Стоянов, поднимаясь из-за парты.
– Ой, и правда! Костя, это ты! Я сразу и не узнала! – удивилась учительница.
Тут класс весело зашумел.
Костя сел на своё место. Красноту от смущения на лице никто не заметил, потому что Костя был всё ещё в гриме. Он ощущал на себе любопытный взгляд то одной, то другой одноклассницы.
На уроке Костя не мог сосредоточиться. Он видел себя на киностудии. Вспоминал рассказ режиссёра о сюжете фильма «Волшебная палочка». Мальчик находит необычную по красоте палочку, на которой аккуратно вырезаны заглавные буквы четырёх стихий: «А» – air, воздух; «E» – earth, земля; «W» – water, вода и «F» – fire, огонь. Приносит палочку домой и на время забывает о ней. Но в полночь вдруг невольно просыпается и видит, что палочка, оставленная на подоконнике, слабо светится колеблющимся светом. Он подходит к мерцающей палочке, берёт её в руки, но не знает, что дальше с ней делать. В шутку произносит: «Если ты волшебная, то сделай так, чтобы меня завтра на всех уроках в школе не вызвали к доске». И ложится спать. В школе его действительно не вызывают к доске. Тогда Мартин опять обращается к палочке: «Пусть меня не вызывают к доске никогда. И пусть у меня в дневнике и в табеле по всем предметам будут только отличные отметки. И ещё…» Дальше одно желание сменяется другим.
…Костя вновь видел перед собой киностудию: яркие светильники, отражатели света, кинокамера, оператор, режиссёр, помощники режиссёра, рабочие и актёры… Команды: «Приготовились!», «Мотор!», «Камера!» … «Кадр седьмой, дубль третий!» Звук хлопушки, «Снято!» – всё приятно волновало Костю. Даже запах тут был особенный – аромат грима и накал ламп. А главное – игра актёров. И его игра. Его главная роль! Костя так преображался, что порой забывал себя и становился другим мальчиком, самим Мартином. Только когда съёмки заканчивались, выходил из сказочного образа и чувствовал от этого сожаление.
…Мартину всё давалось легко – одним лишь движением палочкой и произнесением желания! Любого обидчика запросто превращал в жабу или червяка. Ни в чём не нуждался. Но от такого благополучия Мартин стал ленив, растолстел. Ему стало всё неинтересно, и он опять захотел стать таким, каким был раньше. И вот, проснувшись, Мартин палочки на подоконнике не обнаружил. Она исчезла, выполнив желание Мартина.

4.
После завершения съёмок Костя получил в награду новенький велосипед. Ещё Костя выпросил на память волшебную палочку, с которой снимался в кино. Она тоже хранилась у него на подоконнике. Но она не мерцала ночью.
Как-то на дне рождения друга-одноклассника в руки Кости попалась книжечка. В ней писалось о чародействе, колдовстве и о Волшебной палочке. Книжка уверяла, что всё это не сказки, фантазии, выдумки, а самая что ни на есть правда: «Волшебная палочка способна аккумулировать магическую энергию и направлять её в желаемое русло. Но её надо прежде зарядить такими словами…».
Костя переписал текст. Дома взял с подоконника палочку и вслух прочитал: «Заклинаю тебя, о всесильная ветвь, силами четырёх стихий – Земли, Воздуха, Воды и Огня! Вбери в себя их силу и мощь. Будь моим верным помощником!»
Но волшебства не произошло!
Костя взял палочку и закрепил её на стене над письменным столом, за которым делал домашние задания.
На завтра задали написать сочинение на тему: «Может ли каждый стать отличником учёбы?» Костя задумался… И написал: «Всё очень просто: надо серьёзно учиться и работать, не жалея времени и сил!». Посмотрел на палочку: на ней радужно играли преломлённые оконным стеклом солнечные лучи.


ТЮТЯ-МАТЮТЯ

– Опять пришёл грязный, побитый! – выговаривала мама.
Тут и папа добавил:
– Знаешь, почему тебя обзывают в школе Тютей-Матютей? Так говорят про человека, который не способен за себя постоять. Про того, кто в споре не возражает лишь потому, что у него не хватает характера признать, что он тоже чего-то стоит в этой жизни.
– Ага, я один, а их вон сколько! – оправдывался Лёня.
– Тебе надо заняться спортом. В секцию бокса или борьбы пойти. А ты всё время то книжки читаешь, то в компьютере зависаешь. Мужик ты, в конце концов, или нет?!
– Я не хочу быть мужиком, – тихо возразил Лёня.
– А кем?! – удивился отец.
– Мужчиной.
– Вот как! Ты разделяешь это слово на два понятия. Значит, по-твоему выходит, что я – мужик, то есть грубый, неотёсанный, а ты…
– Михаил, неужели не видишь, что мальчику итак плохо?! – сжалилась мама.
– Это мне тошно на такого сыночка смотреть. Мямля. Действительно, Тютя-Матютя. Я не был в детстве таким. Меня все уважали.
– Боялись, – вставил Лёня, нахмурившись.
– И боялись тоже, – кивнул папа.
Среди ночи Лёня просыпался не раз, вслушивался в тишину: сестрёнка Лиза в уголке комнаты спокойно спит. Слышится только слабый звук работающего холодильника на кухне да тиканье часов.
Рано утром, до звона будильника, Лёню тормошит сестра:
– Братик, заплети мне косички, а то маме некогда.
Как всегда, не выспавшись, Лёня сладко потягивается, трёт тыльной стороной ладоней глаза и отвечает:
– Погоди, сперва умоюсь.
Сестра торопит:
– Побыстрей, мне в детский сад пора.
– Тебе – в садик, маме и папе – на работу, а мне – в школу.
– Отведёшь меня в садик? – спросила сестра. – Только сперва косички заплети.
Лёня каждый раз не спеша, старательно заплетал сестрёнке косички. Гребешком расчёсывал её нежные, шелковистые волосы, потом разделял их на два пучка. Каждый делил на три узенькие пряди, а затем привычно вплетал цветную атласную ленточку и делал из неё бантик. Две косички – два банта. На затылочке образовывалась узенькая светлая дорожка от расчесанных в разные стороны волос. Всегда, после завязывания бантиков, Лёня весело, по-братски, целовал эту дорожку, а сестра, увёртываясь от щекотки, звонко смеялась.
В этот раз Лёня изменил своей привычке.
– У тебя ещё болит лицо? – спросила сестра. – Тебя плохие мальчишки побили?
– Ничего, пустяк.
По пути в детский сад сестрёнка любила бесконечно задавать вопросы, а Лёня терпеливо отвечал. Он знал, что за поворотом дороги, сразу после перекрёстка, встретит одноклассницу Марину с братиком Серёжей, тоже идущими в садик. Потом он вместе с Мариной направится в школу.
А с месяц назад Серёжа запустил вертолётик. Только летающая игрушка приземлилась не на тротуар, а улетела через стену частного дома. Серёжа очень расстроился. Лизанька спросила Лёню:
– Ты сможешь достать?
И Марина просительно смотрела на него.
– Я мигом, – ответил Лёня.
Он вскарабкался на стену, спрыгнул на землю и стал искать в зарослях травы и цветов вертолёт. Когда увидел его в нескольких метрах от себя, вдруг услышал рык. Осмотрелся и замер: на него издали с оскалом, угрожающе глазели две чёрные собачьи морды.
Сперва стало очень страшно. Даже на миг померкло утреннее солнце. Потом страх обратился в ужас, когда сообразил, что уже поздно спасаться. Отчаянная злость овладела мальчиком. Он ринулся к вертолёту, схватил его и бросился бежать. Вскоре за спиной услышал настигающее злобное рычание.
Сразу перемахнуть через ограду не удалось, помешала игрушка в руке. Когда ротвейлеры уже готовы были вцепиться в Лёню, он перебросил вертолёт на другую сторону стены и, сам не слишком понимая, как ему это удалось, очутился опять на тротуаре. За стеной громко лаяли собаки.
– С тобой всё в порядке? – озабоченно спросила Марина.
– Вроде, да, – всё ещё приходя в себя, ответил Лёня. – А вертолёт как, не поломался?
– Нет, – ответил Серёжа, улыбаясь и показывая игрушку.
Собаки не умолкали.
– Идёмте отсюда, – сказала Лиза и взяла за руку брата.
После этого случая Лёне стали иногда сниться кошмары: будто какое-то тёмное, мохнатое существо преследует его, гонится за ним. Ноги не слушаются, словно бежит он по морскому берегу в воде.
В этот раз, когда Лёня подходил с Мариной к школе, издали увидел своих обидчиков. Старшеклассники дежурили у ворот школьного двора. Хорошо, что проходила учительница истории Майя Николаевна, спасла от нежеланной встречи. Но после уроков далеко за воротами школы, на аллее, его окружили трое. Как и в последний раз, Лёня оказался один на один с ними.
– Ты принёс? – спросил самый высокий и крепкий старшеклассник по кличке Самсон.
– Нет, – ответил Лёня.
– Опять?! – зло произнёс другой – толстый и рыжий.
– Что, твой папаня бросил курить? – встрял третий – худой и маленький, по кличке Зяблик.
– Не буду я воровать у него для вас сигареты! – твёрдо ответил Лёня.
– Это мы уже слышали. И за это ты получил. Но, видно, недостаточно. Так что, Тютя-Матютя…
Лёня оттолкнул от себя Зяблика и пустился наутёк. Ноги у старшеклассников были длиннее, чем у него. Лёня словно убегал от тех псов- ротвейлеров. Вот-вот нагонят! Тогда Лёня на бегу освободился от школьного рюкзака, что был у него за спиной, и напряг свои последние силы…
Внезапно перед ним открылась страшная картина: горел двухэтажный дом. Лёня резко остановился. Старшеклассники, нагнав его, тоже застыли. Клубы дыма и огонь поглотили второй этаж. Пожарные ещё не приехали.
– Ребёнок! Мой ребёнок там! – закричала молодая женщина. – Помогите! Спасите моё дитя!
Лёня глянул на старшеклассников. Они уже не обращали на него внимания, с ужасом и любопытством смотрели на огненное зрелище. Тогда Лёня побежал в дом.
– Ты куда, придурок?! – понеслось ему вдогонку.
– Тютя, ты что?!
Лестница на второй этаж оказалась железной винтовой. Там, наверху, в самой маленькой комнатёнке, Лёня еле различил в дыму кроватку, в которой плакал малыш…
С тех пор в школе к нему уже не приставали старшеклассники, никто не обзывал его Тютей-Матютей. Исчезли и кошмарные сны.


ДОБРЫЙ АНГЕЛ

Настенька приобрела в церкви охранный поясок. На нём было написано: «Живый в помощи Вышняго…». Этот псалом читается обычно во время бедствий, при нападении врагов. Она аккуратно скрутила пояс и положила его в кармашек сарафана: дома повяжет на себя под платьицем – не видно будет.
Папа, когда выпьет, словно бес вселяется в него, даже маму бьёт. Но чаще папа бывает хорошим, добрым, ласковым. Девочка неумело, робко перекрестилась и, глядя, как это делают другие, попыталась поставить свечку за здоровье отца: оплавила нижний конец свечи и вставила размягчённым воском в металлическую лунку подсвечника. И доверилась Богу – справедливому, всепонимающему, который незримо присутствует не только в храме, но и всюду!
В тот день Настя каталась на самокате по асфальтированной дороге, подальше от дома. По обеим сторонам шоссе простирались пшеничные поля. Здесь ей не мешали ни утки, ни гуси, не преследовал лаем весёлый пёс Шарик. Можно было остановиться и поглядеть на начинающийся дымчато-зелёный лес, на облака, небо… За обочиной дороги, перед самым полем, можно было нарвать букет маков и ромашек и сплести из них веночек.
На окраине посёлка Настя любила смотреть, как заходит солнце. Каждый закат был неповторим, и всякий раз девочка переполнялась восторгом, которым не могла ни с кем поделиться, потому что такое надо видеть самому…
Однажды в лучах заходящего солнца увидела на небе целый город: облака с их золотистыми контурами напоминали сказочные, дивные дворцы… «Наверное, тот небесный город, - и есть рай!»
В тишине ей послышалась не то музыка, не то хор ангелов.
Но как бывало грустно, когда солнышко пряталось за тучами.
Как-то раз она увидела разноцветные облака. Дома акварелью нарисовала их на бумаге. Но кому ни показывала, все говорили: «Таких не бывает». А некоторые смеялись:
– Зелёные облака, жёлтые, синие!..
Мама говорила; «Церкви разрушили, потому так и живём». Хорошо, хоть небольшую церквушку недавно всё-таки открыли. Там так необычно, много икон; святые и ангелы на стенах расписаны, разные орнаменты… Священник и мальчики-прислужники в блистающих одеждах. Хор поёт – нигде такое не слышала. И запах стоит особенный: от свечек, лампад и ладана – церковный. Надо и маму как-нибудь туда повести.
Если б ещё и папу…
Очень давно, когда Настя совсем маленькой была, они с мамой и папой ездили в город. Катались на карусели, ходили в зоопарк, ели мороженое и покупали разноцветные резиновые шарики. Никто не надувал таких огромных шаров, как папа.
Засыпая вечером, девочка представляла, как бы у них всё было хорошо, если бы папа не пил.
Возвращаясь на самокате домой, Настя услышала позади себя рёв грузовика. Она резко свернула в сторону и упала посреди дороги.
Никакого грохота, тихо-тихо… Так легко, хорошо стало, словно в облаках оказалась. А когда пришла в себя, будто снова опустилась на землю. Приподняла голову и увидела возносящегося Ангела – весь светло-белый, очень красивый. И машины уже не было. Дома она рассказала об этом маме, которая на веранде стирала бельё.
Мыльная вода пенилась, пузырилась, переливаясь радужными красками. Всё у мамы ладно получается: то ли готовит на кухне еду, то ли гладит бельё или пол моет. Но мама быстро устаёт, даже как будто стареть начала: морщинки появились, и первый седой волосок сама Настя выдернула у мамы над виском.
Выслушав дочку, мама улыбнулась:
– Тебе всё показалось. Как в церковь сходила, так ангелы стали мерещиться. Вот же фантазёрка… И тихо добавила: «Я тоже фантазиями жила. Всё мечтала о лучшей жизни. Выпивал-то Борис раньше только по праздникам. Не курил, не ругался так скверно. Словно ангелом был. Однажды, как вежливый мальчик, подвозил меня на велосипеде к дому, и мы чуть не упали: оказывается, Борис муравья на дорожке заметил и решил его объехать.».
У Насти была неизменная причёска: две косички с бантиками и чёлка. Мама иногда взглянет на головку дочки, на тонкую шею и вздохнёт: так жалко станет ей свою малышку!
– Мамочка, как бы я хотела, чтобы у папы были крылышки. Хотя бы маленькие-премаленькие.
– Как у тебя?
Настя рассмеялась:
– У меня нет никаких крыльев. – Она потрогала свои остренькие лопатки снова сказала: - Никаких.
– Он и без крыльев летает, когда напивается. Помнишь, как в открытый люк полетел? И хоть бы что, ни царапины. На трезвую все б кости переломал. А грязный пришёл!..
В их посёлке долго не было дождя. Бывало, небо затянется тяжёлыми тёмными тучами, посверкает молниями, прогремит, а дождя – ни капли. Как подразнит. Уже и картошка цветёт, завязывается – требует полива… Вся живность жаждет; домашняя птица с приоткрытыми клювами жару переносит, скот в тени деревьев прячется. От зноя вялость, лень людей морит, трава желтеет, иссыхая до самого корня, а воздух горячий, за ночь не охлаждается. Иногда даже ветерка не наблюдается, что, кажется, и самого воздуха нет: одно только солнце, сухость, жар. Земля трескается – серая, пыльная мозаика. Асфальт чернеет, как расплавленная смола, и как будто плывёт. Видно, как испаряется шоссе, колебля воздух прозрачной слюдой.
В один из таких засушливых дней мимо их калитки проходил какой-то человек. Настенька полола грядки. Незнакомец остановился, попросил воды. Высокий, очень красивый, стройный – не осунувшийся, как папа. И голос не хриплый, прокуренный и пропитый, а чистый, спокойный, добрый-предобрый. Настя охотно, почти вприпрыжку, стараясь не расплескать, принесла ему драгоценную воду.
– Вот, дождя нет, – пожаловалась Настя. – Всё нет и нет.
– А ты проси, – ответил незнакомец.
– Кого просить?
Утолив жажду, он отдал Насте кружку, поблагодарил и указал глазами вверх:
– Проси, а то все позабыли, как надо молиться.
Настя прибежала на кухню:
– Мама, представляешь, он мне сказал, чтобы я… – и вспомнила: – Это же Ангел, который спас меня!
– Да успокойся ты!..
Настя кинулась за калитку, но и там, на дорожке, где ещё недавно стоял незнакомец, никого не увидела.
– Это был он! – сказала себе Настя. Глянула на небо, на единственное белое облачко. «Мой Ангел», – подумала она. И прежде чем вернуться, произнесла:
– Я не знаю, как надо молиться… Ангел мой, помолись за меня. Попроси для нас дождичка. Хотя бы чуть-чуть…
Ночью, проснувшись, Настя отчётливо услышала, как по оконным стёклам барабанят капли дождя… «Спасибо тебе, добрый Ангел, – улыбнулась девочка. – Я верю, что и папе ты тоже поможешь!»


НЕ УКРАДИ

1.
Субботним вечером Ефросинья привела внука в собор святого Архангела Михаила до начала богослужения. После колокольного звона она увидела юного пономаря в чёрном подряснике и подошла к нему:
– Серёженька, батюшка благословил Егорушку помогать тебе в алтаре.
Серёжа узнал щуплого Егора с непричёсанным чубом, не раз видел этого мальчишку в школе. А вот в храме – никогда.
– Подождите отца Павла.
Ефросинья с внуком остались ждать в храме.
Серёжа, возжигая лампады в алтаре, подумал: «Это хорошо, будет кому поминальные записки читать».
Егору Стрельцову, как только родители уехали на заработки, жить стало вольнее и веселее. Бабушкина затея приобщить его к церкви показалась ему занятной. Если станет неинтересно, всегда можно уйти, как это делалось не раз с разными кружками в городском Дворце детского и юношеского творчества.
В храме Егору всё было незнакомо, таинственно. Прихожане спокойные, серьёзные. Какие-то святые нарисованы на стенах. Смотрят на тебя, смотрят – будто следят за каждым твоим движением.
Появился священник с густой седеющей гривой и бородой. Серёжа взял у него благословение и сообщил о мальчике.
– Займись им, – ответил отец Павел.
Народ уже собрался. Серёжа пошёл за Егором. Тот стоял рядом с бабушкой.
– Идём!
В пономарской комнате Серёжа указал мальчику на стул, а сам пошёл в алтарь узнать, будет ли облачаться новичок в стихарь?
– Пусть пока так постоит, – сказал батюшка.
Серёжа надел поверх подрясника стихарь и стал разжигать уголёк для кадила. Егор наблюдал.
– Это тебя бабушка уговорила прийти к нам? Ты сам-то хочешь пономарить?
– Не знаю, – ответил Егор, шмыгнув курносым носом. – Наверное, да.
– Ладно. В алтарь войдёшь, положишь три земных поклона и один поясной. Я покажу, как это надо делать.
Началось вечернее богослужение. Егор стоял в алтаре и смотрел. Иногда задирал голову на свод, рассматривая роспись. Или глядел по сторонам. Особенно привлекало его внимание странное сооружение из блестящего металла на престоле, похожее на маленький дворец под прозрачным стеклянным колпаком – дарохранительница. И семисвечник завораживал горящими лампадами.
Егор чувствовал, что в храме происходит нечто важное. Это бабушкин мир, она этим живёт. Дома тоже иконок много. И молится бабушка часто. Пробовала и Егора научить молитве. Напрасно. Не мог Егор обращаться к тому, кого не видит и в кого не верит. Бабушка сказала, что надо в церковь ходить, тогда откроются глаза и ум прояснится.
«Вот теперь я здесь. И что?» - усмехнулся Егор.
Ефросинья долго ждала, когда покажется внучок в нарядной церковной одежде. И вот он появился, вышел южными, диаконскими, дверями к центральному аналою, где всех прихожан батюшка помазывал освящённым елеем. Стихаря на Егоре не было. «Неужели по размеру не нашлось? Ведь служили раньше другие мальчики такого же роста, как Егорушка, – сокрушалась Ефросинья. – И когда только его родители вернутся? Так трудно уследить за крученым внуком», – вздохнула она.
У Егора устали ноги. Как только батюшка вышел из алтаря кадить весь храм, он присел. Но Серёжа строго сказал:
– Нам в алтаре сидеть не полагается…
После службы, когда шли из храма домой, бабушка спросила:
– Ну что Егорушка, тебе понравилось?
– Не знаю. Завтра надо пораньше прийти. Так священник сказал. Это даже раньше, чем в школу вставать.
– Я разбужу, не беспокойся. Вместе пойдём.
– Если бы и Юрка, – произнёс мечтательно Егор.
– Ещё чего! Слишком он юркий, беспокойный. Хватит того, что в одном классе учитесь. Клавдия Николаевна не зря рассадила вас по разным партам.
– Вдвоём было бы веселее.
– В храм не веселиться ходят, а Богу служить, молиться… Ишь, о чём размечтался. Ты там смотри, Серёжу слушай. А уж батюшку особенно. Не посрами!
– Ну, хватит. Понял!
– Спасибо, обнадёжил.
Прошло два месяца. Егор освоился в храме. Стал громко читать «Трисвятое» во время богослужения. Бабушка любовалась внуком, который красиво смотрелся в стихаре. Серёжа обучил Егора, как правильно разжигать кадило, как выносить свечу… И на колокольню подниматься батюшка благословил Егора – вместе с Сергеем в колокола бить.
По просьбе Егора батюшка разрешил прислуживать в храме и Юре. Даже в школе заметили перемену в поведении друзей: стали тише, незаметнее. Только успеваемость не улучшалась. А бабушка была уже довольна тем, что мальчики начали немного разбираться в православной вере и в богослужениях.
Обычно самым последним из алтаря уходил по окончании службы пономарь. После уборки он запирал дверь и оставлял ключ в специальном шкафчике у выхода из храма, у дежурной. Потом охранник проверял храм: не остался ли кто-нибудь в нём? И закрывал на увесистый замок.

2.
Егору было страшно. Единственная напрестольная неугасимая лампадка тускло освещала алтарь. В тишине гулким эхом отзывался звук проезжающих машин по дороге, проходившей мимо храма. Егор напряжённо прислушивался. Ему казалось, что кто-то ходит за царскими вратами по мраморному полу собора. Но это ему только казалось.
Вдруг громкий звук открываемой входной двери раздался по всему храму. И свет фонаря запрыгал по сторонам, блеснул на расписанных стенах и сводах. И уже чётко послышались шаги.
Охранник Степан осматривал притвор, среднюю часть храма и его боковые нефы. Потом достал из шкафчика ключ от двери пономарской и алтаря, сунул его в замочную скважину… «И зачем проверять пономарскую и алтарь, если они закрыты входной дверью на ключ?» – раздражённо подумал Егор.
Находясь в алтаре, Егор услышал, как щёлкнул замок и как открылась дверь. Егор замер в ожидании. Вот сейчас охранник в пономарской. Приближается к двери алтаря. Вот и она открывается… Егор присел, сжался весь, зажмурил сильно глаза и стал представлять, что его нет, что он невидим – даже дышать перестал.
Сторож мог бы включить электрический свет, но он просто осветил фонариком алтарь. Бросил взгляд на огонёк лампадки. Затем направил луч света на потолок, на стены, перекрестился, развернулся и пошёл обратно, закрыв за собой алтарную дверь.
Егор не шевелился. Собравшись с духом, поднялся. Ему бы радоваться, что всё обошлось, но лики святых, освещаемые огоньком лампады, смотрели на него, как живые – сурово, с укором… И сердце колотилось – аж в ушах стучало…

3.
Месяц спустя, ранним воскресным утром, Сергей шёл на литургию. Солнце поднималось розовое, апрельское. Вот уже третий год, как он пономарит – с первого же дня, как открыли после реставрации собор. Трудно было поначалу, но интересно. Сам напросился. И не жалел. Как отец умер, поверил, что папа есть и всегда будет, и что придёт время, они опять обязательно встретятся – в Царствии Небесном.
Сторож Степан отворил храм. Серёжа достал из шкафчика ключ, открыл дверь пономарской комнаты. Надел подрясник и по винтовой лестнице, стал подниматься на колокольню. Пройдя мимо окна и уже поднявшись на самый верх, он вспомнил: то ли показалось, то ли на самом деле – крючок опять не был зацеплен за ушко, просто висел. Пробив в колокола и спускаясь вниз, решил проверить. Точно, не показалось. Даже металлическая оконная рама была не совсем плотно прижата, виднелась щель. Серёжа захлопнул раму окна и зажал крючком. «Когда мимо храма такие тяжеловозы с рёвом проносятся, неудивительно, что снова крючок соскочил», – подумал он.
Пришли мальчики. Юра, изучая православный календарь, прикреплённый к дверце шкафа, где хранятся стихари, удивлённо произнёс:
– Ух, ты! В этом году Пасха попадает на воскресенье!
– Да уж, повезло, – сыронизировал Серёжа. – Пасха всегда празднуется в воскресенье! Разжигайте для кадила уголёк, а я семисвечником займусь. Батюшка вот-вот появится. Три минуты до начала службы осталось.
В дверь пономарской постучали. Серёжа вышел.
– Серёженька, отец Павел пришёл? – взволнованно спросила продавец церковной лавки Валентина.
– Ещё нет. А что случилось?
Валентина прошептала:
– Нас обокрали. – И, опасливо оглянувшись, приложила палец к губам: – Тс-с-с!.. Никому не говори. Я сама батюшке сообщу.
– Ладно. Я ему скажу, чтобы к вам подошёл.
Узнав о случившемся, отец Павел велел пономарям после литургии остаться.
Когда служба закончилась, батюшка заговорил с ребятами о краже. Разумеется, никто ничего… Тогда отец Павел взял Евангелие и предложил каждому поклясться на ней в своей невиновности.
Егор, когда давал клятвенное слово, переживал, чтоб Юрка не выдал.
Для Юры это было самое страшное событие в его жизни. Обманывать он обманывал не раз. По мелочам. Даже когда мама требовала от него дать честное слово, что он не обманывает, всё равно лгал. И учительнице, и одноклассникам… Но священнику, в алтаре, на Книге… Сильно вспотев, еле выдавил из себя: «Ничего не знаю. Клянусь»
Егор и Юра шли по улице.
– Это хорошо, что ты не сознался. Иначе знаешь, что было бы? – сказал Егор.
– В тюрьму бы нас посадили, – ответил, тяжко вздохнув, Юра. – Или в детскую колонию отправили.
– Это точно…
– А Бог нас не накажет?
– Как он может нас наказать, если его нет?!
– А если есть?
– Если бы Бог был, он давно бы наказал. Помнишь, как мы… – Егор стал перечислять их школьные проделки.
– Ой, не надо! У меня и так голова разболелась…

4.
Вечером Сергей поднялся на колокольню. Голуби шумно вспорхнули и полетели. Серёжа провожал ласковым взглядом свою любимую голубку «Белое облачко». Она покружила над куполами собора и опустилась на крышу сарайчика, рядом с деревянной лестницей. Серёжа улыбнулся и стал звонить. Потом достал из кармана пакетик с хлебными крошками, оставшимися от обеда и ужина, и, как это делал не раз, рассыпал на месте, где обычно любили сидеть голуби.
На вечернем богослужении батюшка ни разу не обмолвился о краже. Но дома Сергей долго не мог уснуть. Не давала покоя клятва на святом Евангелии: «Если это правда, что не они – мальчишки, то ладно. А если?.. Нет, кто-то посторонний остался в храме на ночь, а утром, дождавшись, когда откроется храм, улизнул… Ну а охранник… Он просто плохо проверил».
Серёжа уже засыпал, как вдруг: «Лестница!.. Голубка уселась рядом с лестницей. Да-да, я отлично помню, как правильно всегда лежала лестница, а тут… – неряшливо, как будто положили в спешке…»
Во вторник утром Сергей отправился в школу. На большой перемене вышел с одноклассниками размяться в спортивном уголке. Позанимался на брусьях, на турнике… Когда прозвенел звонок, ребята пошли в класс. На лестничной площадке Серёжа увидел Юру и Егора.
– Привет! – поздоровался Серёжа.
Юра произнёс:
– Нам на урок пора.
И убежал.
Серёжа подошёл к Егору. Тот, как будто пятясь, поднялся на несколько ступенек.
– Подожди, – остановил его Серёжа, оставаясь стоять ниже, чтобы можно было смотреть глаза в глаза. – Я знаю, как была совершена кража.
Егор насторожился. Взгляд Сергея был пронизывающим, как у тех святых, на стенах храма.
- Ты или Юра, скорее всего – ты, остался в алтаре и спрятался за престолом, когда все ушли. Открыл боковую дверь царских врат. Вышел в зал, пошёл с фонариком к лавке, достал деньги, крестики, цепочки. Прошёл в пономарскую комнату. Поднялся по винтовой лестнице, ведущей на колокольню до окошка, открыл его и вылез на крышу. Затем по лестнице, которую заранее кто-то из вас подставил, спустился на землю. Лестницу положили назад, на крышу сарая. Так?
Егор молчал.
– Вы же на святом Евангелии клялись!
Ребят застала завуч:
– Что за шум?! И почему вы не на уроке? Звонок давно прозвенел. Ну-ка, марш по классам!
Егор вернулся в класс.
– Что, нагулялся? – сказала учительница. – Садись.
Юра сидел хмурым – догадывался, отчего задержался Егор.
– Не дрейфь! – сказал ему Егор.
После школы ребята пошли на «барахолку», где продавались разные вещи.
– Он выдаст нас? – допытывался Юра.
– Никто ничего не видел. Никто ничего не докажет, – твёрдо сказал Егор, решительно шагая по аллее. – Сейчас Рыжей продадим и поделимся.
Юре нравилась уверенность Егора.
– А в церковь ходить дальше будем? – спросил он.
– -Конечно. Иначе догадаются, что это мы.
– Хорошо. Мне нравится служба.
– Да, – согласился Егор, усмехнувшись. – Мне тоже с каждым разом всё интересней служить.
– Дурак, я серьёзно.
На «пятачке» возле овощного рынка шла торговля бывшими в употреблении вещами. Егор нашёл женщину в рыжем парике и подошёл к ней. Юра остался ждать в стороне. Он видел, как Егор с женщиной отошли в сторону и углубились в небольшом скверике.
– Мы же договаривались по другой цене и в долларах! – возмутился Егор, когда Рыжая сунула ему в руки деньги после того, как всё принесённое им спрятала в сумку.
– Курс изменился, дорогой.
– Неправда!
– Тогда ты, может, скажешь мне правду, где всё это взял? А?..
– Так нечестно!
– Честно-нечестно – не тебе говорить!
Егор задумался, как ему быть. Злость переполняла его.
– Всё, иди! – отмахнулась Рыжая.
– Зараза, – сквозь зубы процедил Егор.
– Ступай-ступай…
Когда Егор подошёл к Юре, возмутился уже громко:
– Вот сволочь!..
На лавочке другого сквера мальчишки поделили деньги. Зашли в магазин «Рембо». Юра купил походный ножик в красивом чехле. Егор – пружинно-поршневой пистолет для стрельбы свинцовыми пульками. Продавец оружие продал без проблем и даже показал, как им пользоваться.
– Зачем он тебе? – удивился Юра.
-- А зачем тебе нож?
– Просто.
– Вот и мне просто.
Расстались на остановке. Юра поехал домой, а Егор пошёл опять к Рыжей. Сказал ей, что есть ещё товар. Они снова уединились в скверике. Но Егор потребовал:
– Сначала доплати, как договаривались.
– Ты опять?!
Егор достал пистолет и направил ствол в рыжую голову.
– Он заряжен. Доплати, или я выстрелю, – сказал решительно.
– А милиции не боишься? – ответила она, не испугавшись.
– Доплати!
– Иди лучше домой, сморчок. А то и правда милицию позову.
Егор выстрелил. Рыжая схватилась за парик:
– Ах ты сволочь!..
– Я сказал: доплати, как обещала.
– Ну и гадёныш!.. – по её лбу, огибая крашеную чёрную бровь, и по щеке потекла алая струйка крови…
– Чёрт! – ужаснулся Егор. И, брезгливо откинув пистолет, бросился наутёк.

5.
Серёжа пожалел, что наговорил Егору в школе. «Страшнее, чем принять врага за друга, принять поспешно друга за врага», – вспомнил он из прочитанного. «Возомнил себя Шерлоком Холмсом! Завтра же извинюсь».
Но в школе Егора не оказалось. И Юра не знал, где он. Уже три урока прошло, а Егора всё нет.
«Может, обиделся?» – встревожился Сергей.
– Идём к Егору, покажешь, где он живёт, – сказал Сергей Юре в конце занятий.
На звонок в квартиру Егора никто не отозвался. Соседнюю дверь открыла пожилая женщина.
– Чего надо?! – недружелюбно спросила она.
– Здравствуйте! Нам нужен Егор, – ответил Серёжа. – Или его бабушка.
– Ефросинья в больнице. А дружок ваш в милиции. Там ищите, – сказала она и захлопнула дверь.
Юра испуганно молчал.
– Странно… Ты, Юрчик, давай иди домой, а я сам разберусь.
В детской комнате милиции Сергей спросил о Егоре.
– Стрельцов? Да, есть такой стрелок, – ответил дежурный милиционер.
Пришлось позвонить батюшке…

6.
В храм с виноватыми лицами пришли Юра и Егор.
– Как там пострадавшая? – спросил Серёжа.
– Царапнуло её слегка, – пробурчал Егор.
«Слегка…» – усмехнулся Сергей.
– Я, правда, только пугнуть её хотел. Я выше целился.
– А как бабушка?
– Её скоро выпишут.
– Нас накажут? Нас в детскую колонию отправят? Егор будет сидеть в тюрьме? – тревожился Юра.
– Батюшка тебя, Егор, по своей доброте вызволил. И уговорил женщину забрать заявление из милиции – она ведь тоже виновата! Но всё не так просто. Тут всё-таки уголовное преступление. И вы же на Евангелии слово давали, что ни при чём.
Мальчишки молча стояли, понурив головы.
– Ладно, – произнёс Сергей, – мне пора на колокольню, звонить.
И добавил:
– Сегодня Прощёное воскресенье! Будем друг у друга прощения просить.


ЁЛОЧКА

Недалеко от нашего дома, на горке, посажены ёлки. Растут вкривь и вкось. Только одна выделяется стройностью.
Зима в этот раз пришла снежная. До Нового года кругом стало бело.
Во многих окнах вечером красиво светятся наряженные ёлки. А для нашей семьи зелёные красавицы оказались дорогими. Прошлой зимой родители даже купили искусственную маленькую ёлочку, но она нас не очень радовала. Мы с грустью вспоминали, как у нас стояла ель настоящая, большая, пахнувшая лесным морозцем!
Вечером, после игры в снежки с ребятами из нашего двора и катания на санках, когда все разошлись по домам, мы, сговорившись с братом, вооружились ручной пилой, фонариком и отправились на горку.
Мы это место любили за то, что днём отсюда хорошо просматривались дома, улицы, дворы. Телевышка вдали была видна. И наша школа, театр, купола церкви… Когда же темно, как теперь, интересно просто любоваться огнями города, звёздами, луной… Слушать звуки машин, лай собак, а летом и пение сверчков.
– Хорошо, что луны нет, никто нас не увидит, – сказал брат, пробираясь по снегу впереди меня. – Да, нам повезло, - соглашаюсь я.
На всякий случай мы всё равно время от времени осторожно оглядываемся: не следит ли кто за нами?
– А вдруг нашу ёлку кто-то уже срубил?
– Вряд ли, – сомневаюсь я.
– Ну а вдруг? Ёлочка – класс! Любой заприметит.
– Что ж, другую подыщем.
– Другая – это не то. Нигде не найдём такую, как наша.
Повезло. Брат даже присвистнул от радости.
– Тише ты! – упрекнул я его.
Наша ёлочка и в темноте смотрелась здорово. Я опустился на снег, раздвинул ветви, фонариком отыскал лучшее место, где пилить, и стал работать ножовкой. Брат держал ёлку за макушку, чтоб не тряслась. И как только я начал пилить, выглянула луна. Да такая яркая, такая любопытная, что мы с братом даже замерли на миг.
– Давай скорее! – шепнул брат.
Я вспотел. Снял рукавицы и продолжил пилить. Почему-то стволик не очень поддавался.
– Давай-ка лучше я, – предложил брат. Я ему уступил. Теперь он начал пыхтеть и сопеть.
Озираясь, я уставился на снег: он так восхитительно блестел при лунном свете!
– Держи ёлку крепче, а то вся прыгает. Ну и ёлочка, никак не отпилишь. Может, она сопротивляется? Не хочет?
– Просто пилочка тупая, – ответил я.
Наконец брат справился с ёлкой, спилил её под самый корешок. И луна исчезла. Мы потащили ёлочку по снегу домой. И никто за нами не следил.
Мама ещё не пришла с работы, и мы решили сделать ей сюрприз. Из кладовки достали деревянную крестовину и коробку с ёлочными украшениями. Провозились не зря: ёлочка вышла что надо! А запах, запах-то хвои: голова кружится! Вот что значит настоящая ёлка, только что спиленная.
Когда нарядили ёлку и включили электрическую гирлянду из разноцветных лампочек, громко дружно запели: «В лесу родилась ёлочка…»
И тут вдруг затрещало, засверкало у одной из лампочек гирлянды, вспыхнула ватка и загорелась ёлка. Мы пробовали её затушить руками. Потом попытались сбить огонь тряпкой. Брат сообразил: схватил с постели одеяло и полностью накрыл ёлку. Мы даже навалились на неё, чтобы не дать ей дальше гореть, перекрыли весь доступ воздуха. А дыму!.. Мы стали откашливаться, и глаза заслезились. Проветрили всю квартиру.
Конечно, больше половины игрушек разбилось. Но ёлочка оказалась целой. Только местами веточки с иголочками подгорели. Даже совсем незаметно, если не очень присматриваться. Пришлось украшать ёлку снова.
Пришла мама.
– Опять что-то жгли? – спросила она в прихожей. – Вам повезло, что папа в командировке, он бы вам задал!
Ничего бы он нам не задал, а просто расставил нас по углам, и стояли бы мы, перехихикиваясь – вот и всё наказание! Ведь папа у нас добрый.
Когда мама вошла в большую комнату, приятно удивилась:
– Какая славная ёлочка!
А потом ужаснулась:
– Но откуда?!
– Это мы нашли. Кто-то выкинул, а мы подобрали, – ответил брат.
Мама глянула внимательно на меня.
– Видно, лишнюю ёлку купили, вот и… – промямлил я.
Мама ничего не сказала, ушла на кухню. И за ужином молчала. Не знаю, как для брата, но для меня это мамино молчание… Я долго не мог уснуть.
А через несколько дней из командировки вернулся папа. Он тоже сперва очень удивился и обрадовался ёлке, но когда узнал, что мы, якобы, её случайно нашли уже спиленной, долго с мамой разговаривал, закрывшись от нас на кухне. Мы, конечно же, прислушивались. Вернее, подслушивал брат. Я даже наоборот, затыкал уши, чтобы не услышать вдруг что-нибудь о нас очень справедливое. Как мне потом рассказал брат, родители сначала говорили о нас, о ёлках – как их вырубают, не разбирая, какие можно, какие нельзя; и как непроданные ёлки потом выбрасываются. Лично в наш адрес пока не было ни одного упрёка.
С каждым днём я стал всё больше и больше жалеть о нашей проделке.
– Ты представляешь, это сколько ёлок срублено на Новый год, целый огромнейший – преогромнейший лес! – сказал я брату.
– Зато у всех хорошее настроение! – ответил бодро брат. – Без живой ёлки как-то скучно.
– Да в том-то и дело, что уже не живая, а спиленная, понимаешь? Это как цветы. Сорвали их и – в вазу. Это только кажется, что они живые, а на самом деле каждый день вянут всё больше и больше. Мы ёлку погубили!


ДЕД МОРОЗ, ИЛИ С РОЖДЕСТВОМ!

Зима. Выпал пушистый снег. Кругом стало белым-бело… Наш домик стоит за окраиной города, ближе к горам, на опушке леса. От плотно обступивших деревьев кажется, что мы живём в дремучем лесу.
Вечереет. Сынишка Ярослав смотрит в окно. Напротив дома растёт наряженная игрушками ёлка. Я включил настольную лампу.
– О! На дворе сразу стало темнее. Папа, почему так? А выключи свет опять, – попросил малыш.
Выключил.
– Светлее! Теперь зажги.
Включил.
– А мама скоро приедет?
– После Рождества.
– Значит, мне и подарка никакого не будет?
– Подарки Дед Мороз под ёлку приносит, – ответил я.
Тихо стало. Я сосредоточился за письменным столом.
– Красивая у нас ёлочка получилась! Жаль, мама не видит, – услышал я печальный голос Ярослава.
Он не знает, что я ещё готовлю сюрприз: проведу на ёлку гирлянду из маленьких электрических лампочек.
– Папа, а Дед Мороз в самом деле есть?
– Конечно!
– Правда-правда?
– Да, сынок.
– Настоящий?
– Самый что ни на есть настоящий!
– Ты его когда-нибудь видел?
– А как же, – ответил я без тени сомнения.
Впервые я увидел Деда Мороза ещё в детском саду. Но Дедом Морозом была заведующая садиком, а Снегурочкой – наша толстая воспитательница, и мне тогда, помню, стало очень обидно за такой явный обман.
– Тогда почему он ко мне ни разу не пришёл? – спросил Ярослав.
– Ты же не просил Деда Мороза прийти, – ответил я.
– А как его просить, когда я Деда Мороза нигде не вижу?
– Письмо напиши.
–И Дед Мороз придёт?
– Обязательно.
Дело в том, что я уже заказал для сына Деда Мороза.
Мы готовились к встрече важного гостя. Убирали в доме, выучили стишок.
Вот и праздник Рождества. К восторгу сына на макушке ёлки засветилась Вифлеемская звезда. Вся ёлочка замигала разноцветными огоньками, нежно раскрашивая снег вокруг себя.
Я наказал сыну не открывать дверь никому, кроме…
– Деда Мороза? – понял малыш. – А почему ты его со мной не подождёшь?
– У меня дела. И неизвестно ещё, в какое время он точно придёт.
Я уехал за Дедом Морозом. Но Дед Мороз заболел. Он простудился.
– Ладно, так и быть, я собой заменю, – согласилась женщина, принимавшая заказы. – У нас всё равно второй костюм Деда Мороза висит без дела в шкафу.
– Нет уж! – я отказался. Собрался уйти, но мне стало жалко сына.
– Так другой костюм, говорите, свободен? – спросил я. – Можно мне его взять?
– Берите.
Я нарядился Дедом Морозом, слегка загримировался. Дамочка восторженно всплеснула руками.
– Возьмите меня Снегурочкой!
– Снегурочка у нас своя будет, – ответил я.
На машине я незаметно подъехал к придорожной полянке и пешком через лес подошёл к дому.
Входная дверь была распахнута. На крыльце стоял Ярослав. Он изумлённо глядел на Деда Мороза в ярко-красной шубе, с пышной белой бородой, в красивой тёплой шапке.
Я прошёл вокруг ёлки, громко восхищаясь:
– Хороша! Эх, красива!
Малыш молчал, завороженный.
– Это здесь живёт мальчик Ярослав? – спросил я, стараясь как можно сильнее изменить голос.
– Да, это я! – ответил Ярослав бодро.
– А я Дед Мороз. Ты написал мне письмо – и вот я пришёл. Ну, здравствуй! – я оставил у двери посох и протянул малышу руку.
Серьёзные глаза Ярослава повеселели. Появилась улыбка. Малыш взялся за мою рукавицу, доверчиво повёл меня в дом.
– Ёлку возле дома ты сам наряжал? – спросил я.
– Сам.
– И никто не помогал?
– Нет.
– А папа?
– Так, чуть-чуть.
– Так что ты мне расскажешь? Какую песенку споёшь?
Ярослав стал читать стишок, но запнулся. Нужные слова ищет. Он на меня так виновато, жалобно посмотрел, что я не выдержал, подсказал.
– Молодец! – похвалил я. – А теперь вместе споём «В лесу родилась ёлочка…».
– Вот тебе подарки, – сказал я, доставая из мешка большую коробку. – Это игра «Футбол»! Там фигурки футболистов, шарик вместо мяча, рычажки… И вот ещё тебе шахматы. Будешь играть с папой или с мамой.
– Мама лежит в роддоме, – ответил грустно малыш.
Тогда я предложил:
– Сыграем в футбол?
Ярослав подпрыгнул от радости.
Сын в первой игре победил. Конечно, я был в рукавицах и ещё старался ничем не выдать, что я отец. Но Дед Мороз не должен проигрывать! Я запарился в шубе и шапке. Взглянул на часы:
Меня же другие дети ждут!
– А в шахматы?!
– Долго обучать тебя надо, – сказал я.
– Ну, Дедушка Мороз, пожалуйста…
Я был неумолим. Протянул малышу руку:
– До свидания! До новой встречи!
Ярослав взялся за рукавицу и не хотел отпускать.
– Пока! И на двор не выходи: простудишься.
Взял посох, ещё раз прошёлся вокруг ёлки, охая и ахая восторженно, и удалился в лесную глушь, зная, что Ярослав неотрывно смотрит на меня.
В машине я переоделся и подъехал к дому. Сын выскочил навстречу, спешил что-то важное сообщить.
– Иди в дом! – крикнул я. – Поставлю машину в гараж, тогда всё и расскажешь.
Как-только я переступил порог дома, сынок радостно спросил:
– Папа, сыграем?
– Во что? – спросил я недоумённо.
– В футбол, в шахматы. Дед Мороз подарил.
– Дед Мороз? Так он у нас был? – я сел в кресло, поражённый известием.
– Ну да! – рассмеялся сын.
– А стихотворение ты ему рассказал?
– Конечно.
– И не сбился?
– Нет. Так сыграем? – спросил Ярослав.
– Потом. Сейчас к маме поедем, – ответил я.
– Ура! – обрадовался сын.
– Па, а давай и маму Дед Мороз поздравит, – предложил сынок неожиданно.
– Как это?
– Как меня.
– Ну, па!.. – пристал Ярослав. Обхватил мою шею ручонками и лобиком, как баранчик, упёрся о мой лоб. Смотрит мне в глаза, курносым носиком шмыгает.
– Ведь у тебя отлично всё получилось! Ты Дед Мороз настоящий!
Я расстроился. Так старался!
– И когда ты это узнал? – спросил я хмуро
– Сразу.
– Какой же тогда я Дед Мороз?
– Всё равно здорово! Если бы пришёл настоящий, я бы замёрз от него. Папа, ну пусть маму Дед Мороз поздравит!
– Ну хорошо, уговорил, – сдался я.
Когда подъехали к роддому, я попросил сына:
– Подойди и скажи дежурной, пусть мама к окну подойдёт.
Мы стояли с сыном под окном и ждали. И вот появилась наша дорогая и любимая. Ярослав прижался ко мне. Жена помахала нам рукой и… исчезла.
– Па, куда это она?
– Погоди, сынок… – я заволновался.
– Чего она так долго не появляется?! – опять нетерпеливо произнёс Ярослав.
Но вот наша мама появилась в окне. Глаза её светились радостью.
– Это кто у мамы – кукла? – спросил Ярослав.
– Это наша Снегурочка! Вот такое у нас Рождество!..


НА КАТКЕ

Володя надевает ботинки с коньками. Его приятно волнует мысль: «Я и зашнурую ей…»
Мальчик с трудом встаёт на лезвия коньков. Ноги ползут в стороны. Володя удивляется: так скользко! Силится поставить ноги ровно. Коньки не слушаются, подворачиваются.
«Самое главное – побежать уверенно, будто не в первый раз», – решает Володя, когда наконец удаётся стоять неподвижно.
Он едет и через метр… распластывается по льду!
Очки целы. Потирая ушибленные колени, Володя думает: «Она тоже будет падать. А я её – ловить!».
– Пробуйте ходить, – советует подкативший незнакомый мужчина. – А ну, кыш! – отгоняет любопытных насмешливых ребятишек. – Дайте мне руку. Теперь идите. Смелее!
Володя смущённо улыбается: слышала бы Катя, как его уже на «вы» величают. И ликует: «Замечательно! Я поддерживать её буду так же!».
– Не напрягайтесь! Корпус чуть вперёд. Так, хорошо, – наставляет мужчина. Не сразу, но научитесь!
«Хорошенькое: «не сразу», – огорчается Володя. Я же хочу пообещать Кате, что научу её кататься на коньках в следующее воскресенье!».
Володя возвращается к скамейке усталый. С облегчением снимает отяжелевшие ботинки. Тут его внимание привлекает девочка в спортивном костюме. Она стремительно кружит, с лёгкостью проделывает замысловатые фигуры.
«Вот это да!» – восхищается Володя. И вдруг узнаёт: «Но это же Катя!».
Усомнившись, Володя протирает стёклышки очков и пристальнее вглядывается в девочку. Знакомый алый бубончик на вязаной шапочке весело пляшет, будто смеётся над ним…


ТРУДОВОЙ ДЕСАНТ

Будильник зазвонил, когда сон был самый крепкий. Женя сунул часы под подушку, но и там они продолжали тарахтеть. Вошла мама.
– Сынок, вставай! Ну же! – тормошила она Женю.
– Вчера сдали экзамены, а сегодня придумали какой-то «трудовой десант»! – проворчал мальчик. – Я выспаться хочу.
– Всё лето будешь отсыпаться. Поднимайся, завтрак уже на столе.
Доедая бутерброд и запивая его чаем, Женя проворчал:
– Видите ли, председатель совхоза в Массандре попросил наш класс поработать на винограднике.
– Благородное дело, – сказала мама.
На школьном дворе класс и учительница сели в автобус и поехали за город.
На вспаханном горном склоне длинными рядами росли невысокие виноградные кусты.
Ребят радостно встретила совхозная звеньевая Мария Александровна. Она сказала:
– Вот ваш участок. Нужно подвязать виноградные стебли к проволоке, чтобы их не поломал ветер. Вот как это делается.
Женщина ловко за минуту подвязала крепкими льняными тесёмками несколько кустов.
– Поняли? Но работать нужно осторожно, чтобы не повредить стебли, листья и цветущие гроздья! Каждому из вас – по две шпалеры. Я обязательно всё проверю. Приступайте, – сказала она и поспешила на соседний участок.
– Ничего себе! – схватился за голову Женя, вглядываясь в ряды виноградных кустов, скрывавшиеся у горизонта.
Женя выбрал себе две крайние шпалеры, чтобы не быть на виду у всех, и принялся подвязывать виноградные кусты. Но сразу всё пошло не так: стебли ломались, цветки винограда осыпались. Из-за комьев земли подворачивались ноги, земля попадала в сандалии и неприятно щекотала ступни. Нещадно палило солнце. Женя снял футболку, но его стали донимать шмели и осы. По лицу из-под кепки покатились капельки пота.
Одноклассники значительно опередили Женю. Даже неповоротливая толстушка Маша Шамардина далеко ушла вперёд.
– Деточка, это что же ты делаешь? Да разве можно так? – вдруг услышал он звонкий голос Марии Александровны.
Женя обернулся:
– А что? Я ничего. Как вы показали, так я и стараюсь делать.
– Да разве я так учила? Ну-ка, отойди в сторону и смотри внимательно. Вот так надо!
Подошла учительница:
– Егоров, в чём дело? Как учишься, так и трудишься. Все скоро первую шпалеру закончат, а ты и до половины первой ещё не дошёл.
– Я же стараюсь, чтобы всё было аккуратно, чтобы ничего не сломать.
– Да это просто какое-то вредительство! – сказала Мария Александровна.
Когда женщины ушли, Женя обиженно махнул рукой, снял с шеста футболку и пошёл прочь, проворчав: «Сами работайте!»
На душе стало легко, он улыбнулся: «Я свободен!»
Женя, прищурившись, вглядывался в морскую даль. «Вот бы сейчас искупаться! Вот бы понырять!» Увидев тень под кустом, он улёгся там на траву, закрыл глаза и задремал. Проснулся он от громких детских голосов. Вскочил и поспешил к своим шпалерам. Но что же это? Все виноградные кусты были аккуратно подвязаны. Женя с удивлением посмотрел на одноклассников.
– Это мы твою работу выполнили! – улыбаясь, сказала Маша Шамардина.
А учительница добавила:
– От совхоза нашему классу вынесли благодарность за отлично выполненную работу!
Женя почувствовал, что краснеет …


НИЗОВКА

Начались летние каникулы. Первые курортники уже заполнили городской галечный пляж Алупки. За ним тянулся дикий берег с валунами и скалами – излюбленное место купания местных ребят.
Одноклассники Артём и Максим весело спустились по тропинке с косогора к морю, где и расположились на широком плоском камне.
Максим, худенький, невысокого роста, раздеваясь, заметил:
– Почему-то никто не купается…
Артём, щурясь на солнечные блики и улыбаясь, успокоил:
– Водичка сегодня что надо! Прозрачная и тихая!
Перескакивая с камня на камень, он опустил ногу в море, но тут же поднял её из воды.
– Холоднющая! – воскликнул Артём, зябко поёживаясь. – Придётся сегодня только загорать.
Максим, войдя в воду, подтвердил:
– Точно, ледяная! А вчера была такая тёплая!
– Значит, ночью была «низовка» – ветер дул со стороны Ай-Петри и согнал верхний нагретый слой на юг, а со дна моря поднялась холодная вода, – пояснил Артём.
Тут появились двое незнакомых – парень с девочкой. На ней были белое лёгкое платье и панамка, а на парне – майка и джинсовые шорты.
– Вы наше место заняли! – грозно произнёс незнакомец. – Давайте, освобождайте!
– С какой это стати мы должны вам место освобождать? – невозмутимо ответил Артём.
– Где это написано, что оно ваше? – поддержал его Максим.  – Мы раньше вас сюда пришли! А вы не успели приехать – и уже права качаете!
– Ну и что? Валите отсюда!
– Вам что, места мало? Вон сколько здесь свободных камней! – пытался урезонить парня Артём.
– А нас это место устраивает! Если не уйдёте, то…
– То что будет? – Артём испытующе посмотрел на незнакомца и сжал кулаки.
Девочка, отведя с глаз светлую чёлку, показала рукой на большой камень:
– Егор, вон там свободно. Пойдём туда!
– Не встревай, сестрёнка! Тут дело принципа.
– Никуда мы отсюда не уйдём, – твёрдо сказал Артём.
– Мальчики, перестаньте спорить!
– Карина, помолчи!
Егор почти вплотную приблизился к Артёму. Тот на шаг отступил. Ему не хотелось драться. Кружившие в небе чайки вдруг закричали пронзительно и тревожно
– Всё, мальчики, я пошла! – сказала Карина и направилась к выбранному ею месту.
– Ладно, – сказал Егор и пошёл за сестрой.
«Карина! Какое красивое имя! – подумал Артём. – Конечно, можно было бы и уступить им место, если бы культурно попросили». Он посмотрел в сторону брата и сестры: они уже успокоились и, раздеваясь, шутили и смеялись.
Когда послышался всплеск воды, Артём глянул в их сторону – это Егор прыгнул с камня в воду. Тут же, вынырнув, он закричал:
– Жуть, как холодно!
Артём наблюдал за смельчаком.
– Вылезай, Егор. Простудишься! – крикнула Карина.
Брат, шумно барахтаясь, отплыл на несколько метров дальше от берега.
И вдруг голова его скрылась под водой.
Артём вскочил и бросился в море. Подплыв к Егору, он умело обхватил рукой тонущего (как обучали его в секции плавания) и поплыл с ним к берегу.
Откачивать Егора не пришлось. Он только немного нахлебался воды. Отдышавшись, он объяснил:
– Проклятая судорога ноги свела. Боль жуткая была! Думал, утону!
Подбежавшая Карина то смотрела с тревогой на брата, то с молчаливой благодарностью – на Артёма.
Егор же, с виноватой улыбкой на лице, протянул спасителю руку.


ВАНДАЛИЗМ

Перед туристическим походом инструктор-экскурсовод Николай Викторович разъяснил детям правила поведения в пещере.
Ранним утром ребята цепочкой шли друг за другом с рюкзаками за спиной. В полдень устроили привал. И вот она – Красная пещера! Юные спелеологи вошли в узкий скалистый проход. Постепенно пещера становилась шире и выше. Эхом раздавались звуки падающих капель подземной воды. Было темно, сыро и прохладно.
Николай Викторович осветил фонарём наскальные рисунки – силуэты древних охотников с луками, стрелами, копьями и разных диких животных.
– Вот это да! – восторгались ребята.
Юра Марченко впервые в жизни попал в настоящую огромную пещеру. Дух перехватывало от открывшейся взору необычайно сказочной, фантастической красоты! Здесь тесно свисали с неровного свода каменные «сосульки», а снизу поднимались к ним навстречу другие такие же «сосульки». Юра спросил инструктора:
– А что это такое?
– Это сталактиты и сталагмиты – каменные образования, созданные природой. Когда дождевая вода просачивается сверху в пещеру и стекает по известняковым поверхностям, она растворяет в себе частицы камней, и эти мельчайшие крупицы известняка за длительное время образуют сталактиты – как бы свисающие с потолка «сосульки». Если же капли воды падают на пол пещеры, то находящиеся в ней частицы известняка образуют «сосульки», растущие вверх – это и есть сталагмиты. Когда сталактиты и сталагмиты соединяются, они образуют колонны.
– А как возникают пещеры? – спросила Катя Немченко.
– Известняк, мел, гипс и соль, из которых могут состоять сталактиты и сталагмиты, довольно хорошо растворяются в воде. Она вымывает эти элементы из горных пород, и внутри возникают пустоты – это и есть пещеры. Геологи называют их карстом. В этих пустотах природные процессы не прекращаются ни на мгновение и продолжаются в течение многих миллионов лет. Ученые подсчитали, что сталактиты и сталагмиты вырастают примерно на 1 см за 100 лет.
– За сто лет всего один сантиметр?! – удивился Юра.
Вдоволь налюбовавшись подземными красотами, ребята вышли из пещеры навстречу солнцу и голубому небу.
На следующий день Юра решил похвастаться перед соседским мальчиком Костей Шипилиным своим сокровищем – кусочком сталактита, который он незаметно от всех отколол в пещере. Но когда стал одеваться, брюк на стуле не обнаружил. Глянул в окно и увидел их на верёвке для сушки белья.
– Мама, где сталактит? Куда ты его положила? – спросил Юра, войдя в кухню.
– Что за сталактит? – не поняла мама.
– В кармане брюк он был. Я его туда положил!
– Да выкинула я какой-то камень. Вечно всякий мусор в штанах прячешь. Умывайся и садись завтракать.
– А куда ты его выкинула?
– Да в речку и выкинула, куда ж ещё?
Недалеко от дома протекала горная речушка – неширокая, но довольно-таки глубокая и бурливая.
– Ой, мама!.. – Юра был раздосадован. Он тяжело вздохнул: – Один сантиметр за сто лет! А у меня сталактит был сантиметров пять! Значит, таким он вырос за 500 лет! А я взял и сломал…такую археологическую ценность!


ВОР

Напротив школы, через дорогу, работает небольшой продуктовый магазин. В последние дни Костя Лисицын на большой перемене повадился навещать его, но не для того, чтобы отовариться. На прилавке, за весами, Костя как-то заметил груду монет, приготовленных продавцом для сдачи покупателям. Дожидаясь, когда в магазине никого нет, и когда продавец отойдёт от прилавка, Костя украдкой протягивал руку к монетам, накрывал их пальцами и двигал к себе.
Продавец не обращала особого внимания на мальчика. Она привыкла, что он просто смотрит на товар и ничего не покупает. Понятно, перемена, ученик развлекается. Ей и в голову не приходило о его намерениях.
Посменно работал в магазине ещё один продавец – дядя Боря. Его все покупатели называли по имени и очень уважали. Он с каждым посетителем магазина был всегда вежлив и обходителен.
Больше всего монеток Косте доставалось, когда работал дядя Боря, потому что тот уходил в подсобное помещение и что-то там перекладывал, пока в магазине не было покупателей. Дядя Боря тоже решил, что мальчик заходит, лишь бы переждать перемену.
Монетки Костя собирал в кармашек школьной сумки, которая постепенно становилась тяжелее.
И вот однажды мама зашла за сыном в школу и решила прикупить в магазине продукты. На этот раз в магазине было много покупателей. Костя поставил школьную сумку на подоконник. Работал в этот день дядя Боря. Он вдруг громко сказал:
– Уважаемая мамаша, ваш сын, оказывается, воришка.
Так как в магазине других детей не было, мама Кости догадалась, что продавец говорит о её сыне. Но она всё равно спросила:
– Это вы мне?
– Да, да. Ваш сын – вор.
– Этого не может быть, – заволновалась мама Кости, взглядывая то на сына, то на присутствующих, то на продавца. – И что он мог украсть, когда весь товар у вас за прилавком?
– А это пусть он вам скажет, – ответил продавец.
Покупатели с любопытством стали ждать, что ответит мальчик. Все смотрели на него.
Костя покраснел. Ему казалось, что он стоит в самом центре огромного костра и пылающий огонь обжигает его.
– Сынок, что же ты украл? Ответь, – взмолилась мама, всё ещё не веря
 услышанному.
Мальчик молчал. Он не ожидал такого поворота событий. С ужасом думал, что теперь все узнают про него: вся школа и все жители, проживающие в его районе.
– Так что же ты всё-таки украл? Скажи! – строго  произнесла мама. – Ну же, не позорь меня!
Мимо магазина проехал гружённый щебнем самосвал. Стёкла окон задребезжали. Школьная сумка Кости повалилась набок. На подоконник и на пол звонко посыпались монеты.
Мама Кости ахнула. Покупатели охнули. А дядя Боря сказал:
– Я давно за ним наблюдаю.
– Давно, – повторила мама Кости обиженно и с упрёком в голосе добавила: – Что же вы сразу не пресекли?
– Догадался, когда внимательно стал пересчитывать…
– Сынок, как же так?! – не стала дальше слушать продавца мама Кости. – Какой стыд! Я что, мало даю тебе денег на школьный буфет?
Костя онемел. От рассыпавшихся монет в голове всё ещё невыносимо больно звенело: «Вор!», «Вор!»…


ЗАБЕГ
(Отрывок из рассказа «Живём!»)

Вспомнил один случай из моей юности. Я учился в восьмилетней школе. С занятиями по физкультуре у нас было не очень благополучно: преподаватели часто менялись, да и они вместо урока физкультуры проводили время с нами каждый по-своему. Один любил рассказывать разные истории из прочитанных книг, другой кроме шахмат ничего не признавал, третий предпочитал игру в городки. Так что ни прыжки в длину и высоту, ни бега, ни брусьев, ни турника, ни баскетбола и волейбола… ; ничего не было.
Окончив восьмой класс, я перешёл в школу-десятилетку, то есть девятый и десятый класс я должен был оканчивать в другой школе. В первых числах сентября каждый год проводились спортивные состязания между старшеклассниками разных школ города. А так как наш класс был новый, сборный, а у меня самые длинные ноги, то классная руководительница обратилась ко мне с просьбой защитить честь класса и всей школы в забеге на стадионе. Конечно, я согласился: предоставлялась великолепная возможность заиметь авторитет у новых, малознакомых ещё, одноклассников, да и у всей школы, и, может быть, у школ всего города! К тому же, мне очень нравилась одна одноклассница.
И вот я на беговой дорожке. Сейчас будет дан старт. Пока команды нет, разминаюсь. Рядом ребята из других школ тоже готовятся к забегу. Ищу глазами одноклассницу: где же она сидит? Скамеек так много, и все они плотно заняты школьниками, их родителями и учителями.
Раздается команда: «На старт! Внимание!..»
Сразу после выстрела стартового пистолета мы побежали вперёд под громкие крики болельщиков. Но что это? Ребята рванули так…
Изо всех сил я переставлял ноги, продолжая как-то бежать. И ; о, ужас! ; услышал с трибун смех и свист. Впереди себя я уже никого не видел ; все давно финишировали.
Но я не сходил с дорожки, всё продолжал бежать. Вернее, если смотреть со стороны, жалко плестись. Слышал я что-то про второе дыхание, будто приходит оно, когда уже нет сил, но ко мне оно почему-то не приходило. А сил уже вообще никаких не было. Теперь у меня была задача хоть как-то добраться до финиша. А стадион всё гудел и свистел. И уже почти перед самым финишем мои отяжелевшие ноги перестали меня слушаться и вдруг заплелись. Я упал. Конечно, я поднялся. И доковылял. Но лучше бы я свалился вначале забега, тогда всё бы выглядело чуть иначе. Мне было очень стыдно!

Классная руководительница стала меня успокаивать: «Главное не победа, а участие!» Банальное утешение. Но удивительное дело, эти простые слова с годами приобрели очень содержательный, спасительный смысл. Ведь на самом деле мы не живём лишь для побед и успехов во всём. Каждая минута, каждый миг ; это всегда что-то новое, это всегда встреча с самой жизнью!


ЛАЗУТЧИК

В одно из воскресений одноклассники, гуляя, проходили мимо воинской части.
– Это артполк, – сообщил Дима Снегирёв.
– Откуда ты знаешь? – спросил Витя Каротин.
– Я видел, как из ворот выезжали, а потом въезжали машины с пушками. Мне из окна это хорошо было видно. Я тут рядом живу.
– Настоящие пушки?! – удивился Артём Кудрявцев.
– Нет, игрушечные, – усмехнулся Дима. И тут же добавил: «Ну, конечно, настоящие. Это же воинская часть!».
– Вот бы взглянуть на них, – мечтательно произнёс Артём. – Никогда не видел настоящих пушек. Только в кино, на картинках и по телевизору.
– Я бы тоже хотел посмотреть, – откликнулся Витя.
– Видите железные ворота с красной звездой на них? – спросил Снегирёв. – Туда только по специальным пропускам разрешают проходить.
Вдруг Витя вспомнил:
– А я знаю одно место, где можно пролезть.
– Ты что! – воскликнул Дима. – Там всё охраняется.
– Правда? Откуда ты знаешь? Ты что, сам видел? – спросил Артём.
– И так ясно, – ответил Дима. – Туда ни одна мышь незамеченной не проникнет!
– Витя, покажешь мне это место, где можно пролезть? – загорелся Артём.
Витя, кивнул:
– Конечно, покажу. Вечером, когда стемнеет.
Наступил вечер. Ребята тихо, стараясь не привлекать к себе внимания, пробрались к высокой каменной ограде воинской части и стали искать проём в стене.
– Это дальше, – шёпотом произнёс Витя. – Вот она – узкая щель!
– Там же всё охраняется! – слегка струсил Дима Снегирёв.
– Чего там охранять? Разве кто-то станет воровать пушку? – усмехнулся Витя.
– Воровать – нет, а вот устроить диверсию – да, – ответил Дима.
– А если там пушки хранятся в закрытых гаражах, то как их увидишь? – спросил Витя.
– Никак. Но надо в этом убедиться, – с нетерпением отозвался Кудрявцев. – Ну что, полезли? Я первый.
Артём ловко взобрался к самому широкому месту в проёме, заглянул внутрь и увидел воинский автопарк.
– Братцы, я вижу их! – тихо, восторженно воскликнул Артём. – Они не закрыты. Под навесом стоят.
– А сторожа не видишь? – беспокойно спросил Дима.
– Нет, не вижу. Ну ладно, пацаны, кто за мной? Я прыгаю.
– А там точно нет охранника? – решил уточнить Дима. – Там темно?
– Не совсем, какие-то фонари светят.
Витя тоже заколебался:
– Знаешь, если нас заметят, то как мы сразу все выберемся оттуда? Лучше иди пока ты, потом нам расскажешь, что там и как.
– Ладно, как хотите. Пока! – ответил Артём и спрыгнул на траву.
Он пробирался между складскими помещениями к тому месту, где стояли в ряд зачехлённые орудия. Старался всё время быть в тени.
В это время гвардии рядовой Иван Пащенко нёс на посту караульную службу. Отличник боевой и политической подготовки, он добросовестно охранял склады и боевую технику артиллерийского полка. Зорко вглядывался в темноту и чутко вслушивался в обманчивую тишину.
Вдруг у склада с боеприпасами метнулась чья-то тень. Пащенко настороженно стал приближаться к подозрительному месту. Но нет, он ошибся. Принял собственную тень от света фонаря за вражескую. Проходя по охраняемому объекту, Иван Пащенко подходил то к одному, то к другому складу и при свете фонарика проверял засовы с замками и запломбированными бирками – не повреждены ли они?
До смены часового оставалось минут десять, как вдруг Пащенко услышал чьё-то сопение.
– Стой, кто идёт? – грозно и громко произнёс часовой.
Тишина.
Пащенко вскинул с плеча автомат и крикнул ещё строже:
– Стой, стрелять буду!
Опять без ответа.
– Предупреждаю: первый выстрел в воздух. Другой – по ногам!
Артём боязливо вышел из-за дерева.
Пащенко увидел мальчика, осветил его фонариком и сказал требовательно:
– Пароль!
– Какой ещё пароль? – растерялся Артём, жмурясь от яркого света фонарика.
– Тогда руки вверх, шпион! И не шевелиться. Стоять на месте! – приказал бдительный часовой.
Артём замер с поднятыми руками.
– Никакой я не шпион, – пробормотал он испуганно.
Появился разводящий младший сержант Марков, вместе с заступающим на пост рядовым Ивушкиным. Во время смены часового Пащенко доложил разводящему о случившемся. В караульное помещение военнослужащие отправились вместе с Артёмом.
Начальник караула сержант Ткачук обратился к Артёму:
– Ну, лазутчик, признавайся, с какой целью пробрался на охраняемый секретный объект и чьё вражеское задание выполняешь?
– Я хотел… Я только на пушку взглянуть хотел.
– Зачем?
– Интересно.
– Тебя интересует наша военная техника. Так, так… Ты был один или там ещё попрятались твои сообщники? Признавайся.
– Я один.
– Ты из какой школы? Где живёшь? Как тебя зовут, кто твои родители и где они работают? Назови номер домашнего телефона. Давай, всё выкладывай!
– Прошу вас, не звоните моим родителям. Я больше не буду. Пожалуйста, отпустите меня. Я, правда, хотел только пушку рассмотреть. – жалобно произнёс Артём.
Начальник караула задумался. Перед ним стоял мальчишка лет двенадцати. Взъерошенный, с испачканными штанами и рубашкой. Курносый нос смешно шмыгал, посапывая.
– Ладно, давай договоримся так, – произнёс сержант Ткачук. – Ты честно скажешь нам, в какой школе учишься, назовёшь свою фамилию, а мы не будем звонить твоим родителям.
– А в школу тоже не будете звонить? – спросил Артём.
– Нет, если ты опять не появишься на охраняемом объекте. Справедливо?
Артём кивнул.
– Рядовой Пащенко, – обратился начальник караула к солдату, – проводите парнишку до КПП.
Когда Артём вышел за ворота воинской части, его окружили друзья.
– Тебя арестовали? Мы тебя ждали, ждали…
– Тебя допрашивали? – стали выпытывать ребята.
Вместо ответа Артём огорчённо сказал:
– Жаль, я так и не увидел близко пушку.
Через несколько дней в класс вместе с завучем школы вошли сержант Ткачук и командир батареи старший лейтенант Радецкий. Артём испугался: «Ну вот, сказали, что в школу не позвонят, а тут... Что теперь будет?». Но военные пригласили весь класс на экскурсию в артполк.
Там ребятам показали военную технику и рассказали о ней. Познакомили с казармой, спортивным городком и полосой препятствий. А в конце экскурсии накормили в столовой сытным солдатским обедом.


НОВЫЙ СОСЕД

На день рождения Коле подарили подзорную трубу. Он установил её на лоджии, где обычно спал летом. Теперь Коля мог подробно рассматривать с третьего этажа небольшую площадь, подъезжающие к гастроному машины, людей… Вот и теперь, чтобы скоротать время, пока мама готовит обед, Коля прильнул к окуляру подзорной трубы. Его внимание привлёк сверстник, сидевший на скамейке возле гастронома. Сфокусировав трубу, Коля узнал в нём нового соседа, недавно вселившегося в их дом. Познакомиться с ним Коля ещё не успел. Поэтому с особенным интересом стал наблюдать за незнакомцем.
– Чего он там сидит? Кого-то ждёт?
Присмотревшись, понял: тот просто ел мороженое.
На площадь въехал мотоцикл. Водитель снял шлем, повесил его на руль и, что-то сказав новосёлу, пошёл в гастроном. Наверное, мотоциклист попросил паренька присмотреть за мотоциклом и шлемом.
Через несколько минут мотоциклист вернулся, благодарно кивнул «охраннику», надел шлем и уселся за руль. Дёрнул ногой педаль, и с громким рёвом мотора, приподняв переднее колесо, подобно вздыбленному коню, рванул с места. И при этом… обронил барсетку.
Мальчик тут же вскочил с места и поднял её. Размахивая барсеткой, что-то закричал вслед мотоциклисту. Но тот был уже далеко.
Коля, затаив дыхание, стал наблюдать, что же будет дальше? Как поступит новосёл? Тот вернулся на скамейку.
«Что же ты даже не заглянешь в барсетку? Может, там куча денег!» – заволновался Коля.
– Сынок, обед готов. Садись за стол! – позвала мама.
– Я сейчас! – ответил Коля и мысленно поторопил соседа: «Ну же, посмотри!»
Мальчик продолжал спокойно сидеть на скамейке. Коля видел, как к нему подсели мама с дочкой, но это были не его родные. Девочка покормила голубей семечками. Потом они встали и ушли.
– Сынок! – напомнила мама. – Борщ стынет!
– Да не могу я сейчас!
Коля заёрзал на месте, не отрываясь от подзорной трубы. «Ну, посмотри же!»
Мама подошла к сыну:
– Что ты там увидел такое?
– Да так...
Мама, прищурившись, глянула туда, куда была направлена подзорная труба, но ничего интересного не увидела.
– Я больше не буду напоминать тебе про обед.
Из-за яркого летнего солнца смотреть в подзорную трубу было непросто. Коля несколько раз протирал слезившиеся глаза и снова приникал к окуляру. Он даже мысленно разговаривал с незнакомцем:
– Вот ты странный! Да иди уже домой! Всё равно никто за барсеткой не приедет.
И вдруг Коля услышал нарастающий рокот мотоцикла и замер.
Мотоциклист подъехал к тому месту, где раньше останавливался.
«Видно, он решил, что забыл барсетку на кассе гастронома, и вернулся», – подумал Коля.
А мальчик радостно вскочил, подошёл к водителю мотоцикла и отдал его потерю…
Коля облегчённо вздохнул: происшествие благополучно завершилось!
– Молодец! Честный малый! С таким и подружиться можно.
Коля вышел на лестничную площадку подъезда и стал ждать, когда поднимется новый сосед, чтобы с ним познакомиться.


О СОВЕСТИ

Когда мой старший брат Андрей учился в школе, он мечтал стать врачом, как наши родители: мама работала кардиологом, а папа – травматологом. Андрей же хотел быть хирургом. Но после окончания школы, отслужив год в армии, он заявил родителям, что хочет стать священником, так как, по его мнению, необходимо не только избавлять людей от телесных болезней, но и лечить их души.
Андрей поступил в духовную семинарию. Его рукоположили сначала в сан диакона – помощника священника при совершении церковных служб, а потом в сан иерея, то есть он стал священником. Верующие называли его – «отец Андрей».
В комнате брата появились икона, а книжный шкаф наполнился церковной литературой. Однажды Андрей снял с полки «Библию» и, протянув её мне, сказал: «Подрастёшь – и сможешь не просто прочесть эту мудрую книгу, но и понять её глубокий смысл».
В свободное от школьных занятий время Андрей разрешал мне помогать ему в церкви: возжигать свечи и лампады, готовить кадило и звонить в колокол, то есть я стал пономарём. Часто я с интересом слушал проповеди брата с амвона – возвышенного места храма перед иконостасом.
Сама церковь – это бывший склад. К нему пристроили невысокую колокольню с деревянным крестом на крыше. Церковь была освящена в честь святого апостола Андрея Первозванного – одного из первых учеников Иисуса Христа, распятого на кресте язычниками Древнего Рима в первом веке нашей эры.
Мой брат загорелся желанием воздвигнуть новую церковь. И вскоре строительство началось. В нём участвовали многие жители города.
В школе объявили очередной сбор бумажной макулатуры. Сказали: чей класс соберёт её больше всех, будет награждён грамотой. А самый активный школьник получит ценный подарок. Каждый ученик старался принести как можно больше старых газет, журналов и книг. Классная руководительница, преподаватель русского языка и литературы Надежда Степановна, вела строгий учёт санной макулатуры.
Когда я положил свою связку в общую стопку, то заметил книгу в голубой мягкой обложке с золотым теснением букв – «Библию». Я вынул её.
– Ты чего это, Никишин, делаешь? Это моя книга! – крикнул Коля Спицын. – А ну, положи на место!
– «Библию» нельзя сдавать на макулатуру, это большой грех! – твёрдо сказал я, прижимая книгу к груди. – Отнеси её лучше в храм!
– Положи на место! – со злостью потребовал Коля.
– Имей совесть! – сказал я так громко, что наш спор услышала Надежда Степановна.
– Какая ещё там совесть? Вот выдумал! Совесть!
Коля подбежал ко мне и стал вырывать «Библию» из моих рук. Но я не сдавался.
Подошла учительница и разняла нас.
– Юра прав, – сказала Надежда Степановна. – «Библию» я сама отнесу в церковь. Попрошу отца Андрея прийти к нам на классный час и провести беседу о том, что такое «совесть».
– Засчитайте моя макулатуру Коле, – предложил я.
– Хорошо, – улыбнулась Надежда Степановна.
Коля, насупившись, хмуро ответил:
– Если так, то я не возражаю.
Брат не заставил себя долго ждать. Через три дня пришёл в школу на встречу с ребятами. Тему беседы определил так: «Что такое совесть? Нужна ли она человеку?».
Начал Андрей такими словами:
– Природа, или можно сказать, Бог, щедро наделила человека разными чувствами. Среди них – нежность, восхищение, любовь, дружелюбие или злость, страх, ненависть, зависть и другие. Эти чувства люди переживают очень часто в своей жизни. Но есть у человека особенное нравственное чувство – чувство вины и раскаяния. Причиной его появления является совесть.
Кто-то из учеников спросил:
– А есть совесть у животных?
– Нет, совестью наделён лишь человек! Но что такое «совесть»? Нужна ли она ему?
Он замолчал и стоял, о чём-то задумавшись. Может быть, подбирал нужные слова.
– Каждому человеку дана способность отличать доброе от злого. И помогает ему каждый раз делать между ними правильный выбор совесть. Православные люди верят, что в трудную минуту им помогает верно поступить весть от Бога, то есть неслышимо сообщённый им добрый совет. Этот Божественный голос постоянно живёт в нашей душе. Мы чувствуем его в глубине нашего сознания. Этот внутренний голос и есть голос нашей совести. Люди бывают разные. Об одном говорят: «Этот человек с чистой совестью». А о другом…»
– «У него грязная совесть!» – крикнул Гена Дерябин.
– Нет, говорят так: «У этого человека нет совести. Он бессовестный человек». Когда кто-то упорно не желает слушать голос своей совести, он, как правило, совершает плохие поступки и потом горько сожалеет об этом, раскаивается в содеянном. Можно сказать, что совесть – это как бы судья, строгий и неподкупный, оценивающий все наши помыслы и действия. Совесть – это чувство нравственной ответственности человека за своё поведение перед собой и перед другими людьми.
Много и подробно говорил брат о совести, о добродетели, приводил разные примеры из жизни. В конце урока Надежда Степановна сказала:
– Вы, очевидно, поняли, ребята, что вопрос о совести не простой, и я верю, что он нацелил каждого из вас строже относиться к себе и поступать всегда в соответствии со своей совестью. Я даю вам домашнее задание: написать не менее пяти предложений со словом «совесть» и с его однокоренными словами. А теперь давайте аплодисментами поблагодарим отца Андрея за интересную беседу и попросим его ещё не раз встретиться с нашим классом.
После звонка ко мне подошла Марина Симкина:
– Вот, возьми. Я у тебя ручку взяла, когда ты вышел на перемене из класса. Меня совесть мучает. Прости!
– Я тебе её дарю, – обрадовался я её признанию.
Дома мы с мамой и папой написали не пять, а десять предложений на тему о совести. Из них мои: «Пусть этот поступок останется на его совести», «Будь честным – и тебя не будет грызть совесть», «Ты всех нас обманул! Как тебе не совестно?», «Ребята плохо подмели школьный двор: они лишь для очистки совести смели с дорожек листья». «Мальчик добросовестно выполнил порученное ему дело».
А для себя я сделал такой вывод:
«Хорошо живётся человеку с чистой совестью!»
Прошли месяцы. Наш шестой класс заметно изменился. Ребята стали вежливее и внимательнее друг к другу. Даже успеваемость повысилась.
А на праздник святой Пасхи над городом громко и радостно зазвенели колокола новой церкви святого апостола Андрея Первозванного!


ОПЯТЬ «ДВОЙКА»

На уроке литературы учительница Наталья Владимировна вызвала к доске Лёшу Иванова:
– Расскажи нам басню Ивана Андреевича Крылова «Осёл и Соловей».
Лёша слегка откашлялся и громко произнёс:
– Басня Крылова «Осёл и Соловей».
– Ивана Андреевича, – уточнила учительница.
– Да. Басня Ивана Андреевича «Осёл и…»
Учительница опять поправила:
– Крылова. Ивана Андреевича Крылова.
Лёша опять кашлянул и начал ещё бодрее:
– Басня Ивана Андреевича Крылова «Осёл и Соловей».
– Так. Мы слушаем, – кивнула Наталья Владимировна, когда Лёша вдруг замялся.
– «Осёл и Соловей», – повторил Лёша.
– Ну и… – произнесла учительница.
– Так вот, Осёл увидел Соловья.
– Без «так вот», – сделала замечание учительница.
Наступила пауза. Иванов вновь закашлялся и стал чесать затылок. Потом полез рукой в карман и зазвенел связкой ключей. Ученики сперва тихим, а потом уже и громким шёпотом начали подсказывать: «И говорит ему…»
Наталья Владимировна не выдержала, повернулась к Иванову.
– Послушай-ка, дружище! – воскликнула она. – Стой спокойно и вынь руку из кармана!
Лёша подчинился.
– Я не знал, что вы меня вызовете, – сказал он.
– А я что, должна была тебя предупредить лично? Я всему классу задавала выучить наизусть басню. Понимаешь, всему! Это значит, и каждому в отдельности.
– Если бы я точно знал, что вы меня спросите, то обязательно бы выучил. Честно. Клянусь.
– Хорошо, Иванов. Я тебя в следующий раз спрошу. Но «двойку» всё равно поставлю.
Дома, заглянув в дневник сына, мама огорчилась:
– Опять «двойка»! Почти по всем предметам не успеваешь.
– Мама, я исправлю, – ответил Лёша.
– Ты каждый раз это обещаешь.
– Вот увидишь!
На следующем уроке литературы учительница даже не посмотрела в сторону Лёши. И никого не вызывала к доске отвечать, а сразу начала объяснять новый материал о творчестве Александра Сергеевича Пушкина. Лёша напрасно поднимал руку – даже привставал с протянутой рукой.
Когда урок закончился, Лёша подошёл к учительнице.
– Что же вы меня не вызвали? – с обидой спросил он. – Я выучил басню.
– Это хорошо, что выучил, – одобрила Наталья Владимировна
– Я так старался. И оказалось, что зря.
– Следующий раз я проверю. Но не басню, а, как я всем объявила, стихотворение Александра Сергеевича Пушкина «Узник». Надеюсь, ты записал это задание в дневник?
Лёша раздосадованно подумал: «Опять учить. Вот невезуха… Эх!»
Дома, искоса посматривая на выключенный компьютер, уныло учил: «Сижу за решёткой в темнице сырой…»
Выучил. Но и в этот раз учительница не вызвала его к доске. Только отличники Наташа Прошина и Витя Кротов вышли читать наизусть стихотворение. Лёша даже подходить к учительнице не стал, чтобы выяснить, почему его опять не вызвали. А следующее задание Натальи Владимировны было выучить стихотворение Пушкина «Зимнее утро». И он решил: «Ни за что! Уж слишком оно длинное!»
И надо же, что именно на этом уроке Наталья Владимировна вызвала его.
– Что ж, опять двойка, Иванов! – сказала она.
– Не люблю я стихи.
– Это потому, что ты не вникаешь в суть произведения, не видишь красоту и богатство родного русского языка в описании природы. Ты не прочувствовал каждое слово, каждую строчку. Надо умом, душой и сердцем погружаться в тайну прекрасного. Это же поэзия!
Воскресным днём ребята отправились вместе с классным руководителем, Зоей Филипповной, в Третьяковскую галерею. Многие ребята уже не раз бывали здесь, а вот Лёша Иванов – впервые.
Переходя из зала в зал, он с изумлением смотрел на полотна знаменитых художников. Раньше Лёша видел их картины только в книжках, теперь же они предстали перед ним в «натуральном» виде. Их можно было рассмотреть близко-близко, даже увидеть, как написана картина: мелкими или крупными мазками, разглядеть тщательно прописанные детали.
В зале, где висели работы художника Фёдора Решетникова, внимание Лёши привлекли картины: «Прибыл на каникулы», «Мальчишки», «Рыбаки», «За мир!». Рассматривая их, он вдруг услышал, как кто-то из ребят громко произнёс:
– Опять «двойка»!
Лёша обернулся. У противоположной стены зала столпились его одноклассники.
– Иди сюда! – позвали его ребята.
– Да, Иванов, подойди! – кивнула учительница.
Лёша подошёл с вопрошающим видом.
– Это не тебя ли художник нарисовал? – стали наперебой спрашивать, посмеиваясь, ребята. – Вот, посмотри!
Все расступились перед картиной Решетникова «Опять двойка». На ней был изображён мальчик лет десяти. С огорчённым видом. Опустив голову и потупив глаза, он явно переживал по поводу очередной полученной в школе «двойки». У обеденного стола, устало сложив руки на коленях, сидит мать. Она с грустью и тоской взирает на сына. Неподалёку от неё, на детском велосипеде – её младший сын, дошкольник, который даже немного рад, что не только его одного ругают за баловство и детские проказы. Двоечника радостно встречает пёс. Передними лапами он упёрся в грудь мальчика и, весело поскуливая, пытается лизнуть своего друга. Старшая сестра вынимает из своего школьного портфеля учебники и с укором поглядывает на братишку….
– Похож на тебя? – опять услышал Лёша.
– Да, вылитый Иванов! – согласились остальные.
– Это вовсе не я! – вспылил Лёша. И тихо добавил: – Совсем не я…


ПТИЧКА В КЛЕТКЕ

Выйдя на прогулку, Миша увидел выставленную кем-то клетку для птиц. Он принёс её домой, очистил от пыли и повесил в своей комнате у окна. Клетка была красивой, из железных прутьев, но без птички смотрелась скучновато. Миша решил сам поймать птицу. Он взял в гараже железный обруч от бочки, который любил катать с помощью металлического прута по соседним улочкам, и натянул на него сетку. В солнечное воскресное утро отправился в парк.
Установив ловушку на лужайке, Миша залёг в кустах. Он напряжённо смотрел на обруч с сеткой, который опирался одной стороной на землю, а другой, приподнятой, на черенок с привязанной к нему длинной верёвкой. Конец верёвки он держал в руке, чтобы в нужный момент за неё дёрнуть. Под ловушкой были насыпаны зёрна пшеницы.
Прошло около часа, но птицы не появлялись. Миша только слышал их посвистывание среди деревьев. Он пролежал в засаде ещё немного и сменил поляну, углубившись в парк. Новое место оказалось удобнее для охоты. Здесь гуще росли деревья – как в лесу. Миша даже белку заметил на сосне. И птицы пели громче. Где-то стучал дятел.
Миша осматривал кроны деревьев. Его внимание привлекла одна из невысоких вершин, на которой сидела птичка и необычно пела. Песня состояла из неторопливого чередования разнообразных звонких трелей и щебетаний. Временами птичка взлетала и, распустив крылья и хвост, некоторое время парила в воздухе.
Вдруг птичка устремилась вниз, опустилась на землю и запрыгала к приманке. Миша дёрнул за верёвку. Птица забилась в сетке. Подбежав, мальчик осторожно взял её в руку. Не разжимая пальцы, чувствуя, как учащённо бьётся птичье сердечко, Миша торжественно понёс живой, тёплый комочек домой. В комнате он открыл дверцу клетки. Птица тревожно заметалась. Но вот она уселась на деревянную жёрдочку, и Миша смог теперь хорошенько разглядеть свою пленницу. Это была птица размером с крупного воробья. Общая окраска оперения – оливково-зелёного цвета, снизу – с жёлтыми пятнами. На голове – шапочка из чёрных перьев, серый клюв. Миша нашёл фотографию и описание такой птицы в интернете и узнал, что это обыкновенный чиж.
Миша налил в поилку воды и насыпал в кормушку зёрна.
– С новосельем, Чижик! – сказал он. – Кушай! И не переживай, ты у меня голодать не будешь.
Время от времени Миша подходил к клетке, чтобы посмотреть на птичку.
– Что же ты не ешь, не поёшь и не прыгаешь? Неужели тебе не нравится у меня? Или ты ещё не привыкла жить в клетке? – разговаривал Миша с ней. – Я сейчас тебе включу музыку, развеселю.
Но птичка продолжала безмолвно и неподвижно сидеть на одном месте.
Мама пришла с работы и удивилась:
– У нас новый жилец?! Тебе аквариумных рыбок мало?
– Рыба не птица, – ответил Миша. – Рыбки немые, а птица певчая. Чижик, спой нам! Ты ведь умеешь! Я же слышал, как ты пел в парке. Ну же, – просил Миша. – Ну, будь другом, пожалуйста, не молчи! Ну хоть прочирикай что-нибудь или пискни хотя бы чуть-чуть.
Тишина.
И уже ложась спать, Миша сказал:
– Если тебе будет скучно в клетке, я тебе поймаю подругу. Обещаю!
Тихо тикали часы на стене. Бледный свет луны пронизывал клетку, и Миша, засыпая, смотрел на неподвижный силуэт нахохлившейся птицы.
Мише приснился сон, будто это он сидит на жёрдочке в клетке. Ему там тесно, так мучительно плохо, что даже дышать трудно, словно не хватает воздуха. От ужаса Миша просыпался несколько раз за ночь и каждый раз взглядывал на чижика, а тот будто укорял его всем своим жалким видом.
Утром, проснувшись, Миша сразу взглянул на птицу. Розовые солнечные лучи мягко освещали клетку.
– Чиж, доброе утро! Как ты? – произнёс он, забыв про тревожные ночные сновидения. – Ты спишь или нет?
Миша встал и подошёл к клетке.
– Ты так ничего и не ел? И даже к воде не притронулся? Чижик, ты что?!
Миша заглянул в печальные глаза птицы. Горло сдавил подкативший комок.
– Чижик, прости! – шепнул Миша.
Он снял клетку, поставил её на подоконник и открыл окно:
– Лети, Чижик! Лети!..
А клетку мальчик вынес во двор и поставил на прежнее место.


ОСЫ

Полдень переходил в вечер, но солнце всё ещё жарило. Руслан Степанов сидел на скамейке в сквере, в тени магнолии. Он неторопливо ел мороженое и не очень присматривался к прохожими.
– Эй, закурить есть?
– Я не курю, – ответил Степанов.
– Молодец, да?
Руслан внимательно взглянул на худого, небритого и слегка подвыпившего пожилого мужчину. «Да это же Володька Ткаченко!» – узнал он его.
Степанов сочувственно посмотрел вслед знакомого с детства соседу, который жил когда-то на Средне-Слободской улице.
Вдруг прилетела оса и стала назойливо кружить над пломбиром. Степанов отмахивался от неё свёрнутой в трубочку газетой. Ткаченко ушёл, а Руслана накрыло воспоминание.


Руслан возвращался с моря домой. На Верхне-Слободской улице он увидел Вовку Ткаченко и Серёжу Шипилина. В руках у Ткаченко была длинная ветка.
– А вот и Рыжий объявился! – произнёс Ткаченко.
– Сколько раз тебе говорить: я не рыжий! – ответил Руслан. – Ещё раз обзовёшь, получишь!
– От тебя ли?!
– Вот увидишь!
– Смелый такой? Сейчас проверим.
Руслан не настроен был драться. Он ещё и подзагорел на пляже так, что всю ночь не мог уснуть от жгучей боли. Хотя сегодня он старался всё время находиться под зонтом.
– Вот тебе «рапира». Пошуруди ею вот в этой дырке, а то я не достаю, – сказал Володька, протянув Руслану прут – очищенную ветку – и показывая на тёмное отверстие между крышей и стеной сарая.
Руслан вопросительно взглянул на низкорослого Серёжу, но тот лишь пожал плечами: мол, не знаю, зачем это.
– Запросто, – согласился Руслан.
Он подошёл к стенке. Легко попал концом «рапиры» в цель и хорошенько «пошурудил» ею. В тот же миг он услышал крик Володьки:
– А теперь бежим!
– Вы чего?! – удивился Руслан, глядя вслед убегающим ребятам.
Когда же повернулся к сараю, то замер, с ужасом глядя на ос, вылетающих из-под крыши и уже густо окруживших его голову. Бежать было поздно. Одна оса вонзила жало в верхнее веко. Руслана стал отчаянно отмахиваться от них. Без майки, в одних шортах и сандалиях, он был вмиг искусан!
Тело местами распухло, чесалось и болело. Да ещё глаз заплыл!
Всю ночь Руслану снились осы, слышалось их жужжание. Руслан злился на Володьку и Сергея: «Ну, я вам! Теперь только попадитесь мне!»
Руслан увидел Володьку возле своего двора.
– Да мы просто подшутили, да? – стал оправдываться Ткаченко. – Мы и Костю так разыграли. Но он успел убежать. Его не покусали. Он классно бегает, да?
– А я, значит, бегаю плохо?!
– Выходит,что так, да?
Руслан сжал кулаки.
– Тебе ещё повезло, что это были только осы, – смеялся Володька. Я вот прошлым летом подтягивался, ухватившись за карниз балкона, а из-под него вылетел огромный мохнатый шмель и залетел мне прямо в рукав. Знаешь, сколько было укусов?! И каждый укус, как сразу от всех пчёл.
– При чём тут твой шмель?! – Руслан еле сдерживался.
– А вон идёт твой папаня-алкоголик, – перевёл разговор Володька на другую тему. – Во, как шатается, да?
В конце улицы действительно появился отец Руслана.
– И никакой он не алкоголик! – вступился Руслан за отца.
– Настоящий пьяница, да? Алкаш твой отец!
У отца Руслана был отличный слух.
– Ах ты, гадёныш! – крикнул он и яростно кинулся на Ткаченко. – Я, вот, тебе!..
Володька бросился бежать. Отец Руслана – за ним. И упал.
– Повезло ему, что я споткнулся. Иначе я бы его! Я бы ему!..
Это некрасивое, позорное падение отца Руслан простить Володьке не мог.
«Теперь ему не бывать на моей улице!» – решил Руслан.
Он стал дежурить у проулка с каменной лестницей, по которой можно спуститься на Средне-Слободскую улицу.
Вскоре появился Володька.
– Тебе на моей улице играть нельзя! – заявил Руслан
– Ишь ты! А то что будет?!
– Получишь тумака.
– Это не твоя только улица, да?
– Я предупредил.
Ткаченко попытался пройти дальше, но Руслан так оттолкнул его, что тот чуть было не покатился кубарем в проулок.
– Ты так?! Да? Ладно-ладно! – обиженно произнёс Ткаченко и пригрозил: – Тогда ты тоже не суйся на нашу улицу. Понял, да?
Чтобы попасть на свою улицу, Руслан должен был подниматься по Слободской улице, соединяющей все три улицы, начиная с Нижне-Слободской. Ткаченко подговорил всех своих дружков не давать Руслану прохода.
Теперь Руслан с боем пробивался на свою улицу. Мальчишки, как осы, налетали на него. Он был весь в синяках и ссадинах. Так продолжалось до конца лета. Когда ребята пошли в школу, о мальчишечьих неурядицах уже никто не вспоминал. Но с тех пор Володька на Верхне-Слободской улице ни разу не появился.


Опять прилетела оса. За ней появились другие. Руслан Степанов положил на краешек скамьи остаток пломбира в вафельном стаканчике и пошёл домой. Уже у выхода из сквера он увидел Володьку Ткаченко, лежащего на газоне. Приостановился, чтобы убедиться, что тот жив.


РАПАНА
Возвращаясь с пляжа, Олег обратил внимание на соседний летний домик, где во дворе стояла легковая машина. В открытом окне он увидел Аню.
– Приехала! – обрадовался Олег.
Прошлым летом, в начале августа, Аня тоже приезжала сюда вместе с родителями отдыхать. Но девочка тогда не обращала на него никакого внимания. Наверное, потому, что он был невысокого роста и хрупкого телосложения. Кроме того, он не умел глубоко нырять, плавать под водой, заплывать далеко от берега и прыгать в море с высоких скал. Но этим летом, как только вода прогрелась, Олег втайне от всех стал тренироваться. В конце пляжа было много валунов, где подросток нашёл укромное местечко: и мальчишки не видят, и нырять удобно. Под водой здесь была арка из нагромождённых камней. Если проплыть под ней, то можно достичь «Айсберга» – камня, торчавшего макушкой из-под воды. В пяти метрах от него возвышалась скала «Сокол», с которой самые смелые мальчишки прыгали в воду. За «Соколом» виднелся камень «Кит». Там было очень глубоко. Тот, кто мог здесь со дна достать камешек, считался сдавшим экзамен, и мальчишки принимали его в свой дружеский круг. Но разрешалось пользоваться только маской – без трубки и ласт!
Море было неспокойным, штормило почти неделю. Но Олег наконец дождался штиля и сказал себе: «Пора!».
Надев маску, он погрузился в воду и поплыл между камнями к арке. До «Айсберга» доплыл ничуть не устав. И вот уже впереди скала «Сокол». Олег оставил маску на соседнем камне и стал взбираться на вершину «Сокола». Поверхность скалы была шероховатой, с выступами, и Олег быстро поднялся на верхнюю точку. Отсюда открывался великолепный вид! Просматривался весь пляж с купающимися и загорающими людьми. Хорошо был виден и домик Ани. А вот и дом Олега. С веранды он часто смотрел на «Сокола». Мальчик подумал: «Вот если бы сейчас папа глянул в бинокль, то, увидев меня на вершине скалы, очень бы удивился!». Но когда Олег посмотрел вниз, то испуганно вскрикнул:
– Ой, мамочки!
Немного успокоившись, Олег сказал себе: «Конечно, надо сперва прыгнуть не с вершины, а чуть ниже».
Но спуститься оказалось невозможно. Олег на всю жизнь запомнил, как его в детстве снимали с платана приехавшие пожарные. Но то было дерево, а здесь – скала!
Олег осторожно стал сверху осматривать дно. Вода чистая, прозрачная. На дне ни одного опасного камня, и глубина небольшая.
– Что ж, надо прыгать, – решил он.
Шли минуты, но Олег всё не осмеливался совершить прыжок. В отчаянии он присел на корточки.
«Неужели придётся звать на помощь? Какой позор! И Аня узнает...»
Вновь приготовился к прыжку.
– Ну же, прыгай! – услышал он голоса ребят.
Тут уж ничего не оставалось делать, как собраться с духом и «солдатиком» полететь вниз.
То же самое ощущение испытывал он, когда падал во сне в пропасть. Обычно Олег сразу просыпался. А тут он оказался в воде. Радость переполняла Олега: он прыгнул с «Сокола»!
Когда всплыл, один из мальчишек крикнул ему:
– А у «Кита» нырнуть слабо?
Олег взял маску, надел её и молча поплыл обратно.
С «Кита» нырнуть, чтобы достичь дна, Олег не решался. Если не получится, то ребята его засмеют. Но когда он увидел на берегу Аню с девочками, то решил, что сделает попытку прыгнуть и поднять со дна камешек.
Нырнув, Олег понял, что совершил большую ошибку… Дно с каждым рывком вперёд уходило всё ниже и ниже. И воздуха в груди уже не хватало, а ведь надо ещё и всплыть. Но, проявив отчаянное упорство, Олег с последними усилиями достиг-таки дна и схватил несколько камешков.
Когда он всплыл, то разжал пальцы и демонстративно бросил камешки далеко в море. В ответ услышал рукоплескания и весёлый свист.
Ребята на берегу отогревались на солнышке. Алик сказал:
– Мой брат за «Дельфином» нашёл на днях огромную рапану. Правда, он её не достал, там слишком глубоко.
– Наверное, никто её достать не сумеет! – грустно вздохнув, сказала Аня.
Ребята посмотрели туда, где то появлялся, то пропадал под водой каменный плавник «Дельфина».
– Я бы очень хотела иметь большую раковину. Дома она напоминала бы мне о Чёрном море, о вашем городке и о всех вас, – мечтательно произнесла Аня.
Ранним утром следующего дня, когда солнце поднималось над горизонтом, Олег с маской, трубкой и ластами спустился к морю. Вода была очень чистой. Мальчик подплыл к «Дельфину» и стал всматриваться в дно.
Косые солнечные лучи освещали подводный мир с медузами, косяками мелких рыбёшек и одиноко плавающими крупными рыбами. Даже морскую лисицу увидел Олег. А песчаное дно было без растительности. Олег долго кружил в поисках рапаны.
«Может, её нет и не было?» – засомневался Олег. Но вдруг глаз его зацепил тёмное пятнышко на дне: «Вот она!» Олег нырнул в глубину. «Так и есть, это рапана! И правда – огромная!». Олег чаще заработал ластами. Маска сдавливала всё сильнее. В ушах до боли зашумело. Но мальчик продолжал погружаться.
И вдруг Олег заметил возле рапаны ржавую бомбу…
На спасательной станции Олег сообщил об опасной находке. Пляж тут же закрыли. Вызвали сапёров. Авиационную бомбу, вымытую из песчаного дна штормом, взорвали на месте.
Утром, перед отъездом, Аня укладывала вещи в дорожную сумку. Она улыбалась, вспомнив, как вчера Олег устроил в её честь прощальный салют на пляже.
Во дворе прозвучал сигнал автомобиля. Папа, сидя за рулём машины, поторопил дочь.
– Да иду уже, иду! – крикнула в ответ Аня.
Она подошла к окну, чтобы закрыть его, и замерла: на подоконнике в лучах солнца сияла огромная рапана!


СКРИПАЧ

Юра стоял на набережной и старательно водил смычком по струнам, извлекая из скрипки звуки. За спиной мальчика всходила над морем жёлто-оранжевая луна. Красным светом мигал маяк ялтинского мола. На горизонте виднелись огоньки кораблей. Юра не просто вышел поиграть, он решил собрать деньги на дорогие лекарства для мамы.
Прохожие останавливаются, слушают юного музыканта. Остановился и Влад со своей сестрой Мариной. Недавно она выговаривала брату:
– Ну вот что ты полезное сделал за весь день?! Разбил мамину любимую вазу. Не застелил свою кровать. Опять не убрал у себя в комнате. Одни только неприятности от тебя каждый день!
– Зачем застилать постель, если всё равно потом опять ложиться? – недовольно отвечал Влад.
– И свою посуду не моешь после еды. Разве я должна каждый раз это делать?! Или ты, быть может, из грязной тарелки дальше будешь кушать?
Влад хмурился. То мама, то сестра ругают. Скоро папа вернётся из командировки, тоже начнёт чихвостить. Хорошо, что сейчас летние каникулы, а то и от учительницы в школе не один выговор получишь.
Марина с удовольствием слушала концерт мальчика. Она заметила, как скрипач взглянул на неё. И тут он заиграл ещё проникновеннее. Стал чаще поглядывать на неё. Потом и вовсе не отводил от Марины взгляд.
Светила луна, мигал маяк, звучала скрипка. Народ слушал музыку Вивальди.
Вдруг мимо скрипача, ловко схватив коробку с деньгами, пронёсся мальчишка на скейтборде. Влад погнался за ним.
Вернулся мятый, побитый. Он поставил коробку на прежнее место. Взглянул на сестру. Она продолжала зачарованно слушать скрипача.
«Они даже не заметили, что произошло!» – удивился Влад.


СТРЕЛЫ АМУРА

Весной в 7-ом «Б» классе прошёл слух: на пришкольном участке появился Амур, пускающий стрелы в старшеклассников.
– Это чья-то шутка, – отреагировал Тарас Тишкин.
– А вот и нет! – запальчиво затараторила Света Свидригайлова. За толстыми линзами очков её глаза казались ещё больше. – Я сама не раз его видела на дереве. Только он сразу исчезал.
– Не ты ли и придумала эту байку? – поддержал Тараса его друг и сосед по парте Валера Пучков. – Впрочем, нас это не касается, мы ведь ещё ученики средних классов.
– А вот как раз и касается! Он иногда промахивается и попадает в тех, кто младше, – ответила Света.
Валера усмехнулся.
– Размечталась!
Каждому в классе было известно, что Света неуёмная фантазёрка, поэтому Тарас не стал с ней спорить. Да и что ему до Амура?! Но проходя по аллее сквера из школы и в школу, Тарас невольно задирал голову, чтобы увидеть на дереве того голубя, за которого Света принимала несуществующего бога любви.
И вот, в очередной раз, когда Тарас вместе с Валерой шёл в школу, вдруг почувствовал, как что-то слегка кольнуло его в спину. Тарас приостановился.
– Глянь, не оса ли села на меня? – попросил он товарища.
– Да нет, никого, – ответил Валера.
Впереди шли три девочки.
– А это кто? – заинтересовался Тарас.
– Кто «кто»? – переcпросил Валера.
– Вот эта девочка посередине.
– Василиса из параллельного класса.
– Новенькая, что ли?
– Да нет.
Василиса, словно почувствовала, что о ней говорят, и на миг обернулась. Тарас растерялся.
– Что, опять оса? – спросил Валера и на всякий случай опять осмотрел спину Тараса.
Тишкин не ответил. Ему казалось, что сердце заработало сильнее и громче, даже в голове раздавался гулкий стук.
Во время урока математики Тарас шепнул Валере на ухо:
– Ты знаешь, когда у неё день рождения?
– У кого? – не понял Пучков.
– Ну, у Василисы.
– Откуда мне знать?!
– А ты узнай.
– Зачем тебе это?
– Прошу тебя. Пожалуйста.
Пучков удивлённо и громогласно произнёс:
– Ты что, влюбился?!
Раздался строгий голос учительницы:
– Мальчики, что за разговоры во время контрольной!
Ребята притихли. Через минуту Тарас недовольно прошептал:
– Тебе обязательно надо было на весь класс объявить?
– Ладно, я узнаю, – виновато ответил Валера.
На переменке он, исполнив обещание, сказал:
– Я выяснил у её подружки. День рождения 15 мая.
– У кого день рождения, у её подружки?
– Да нет, у Василисы.
– Ты точно не напутал?
–Вот пристал. У твоей Василисы!
Тарас смущённо нахмурился от слова «твоей» и начал думать, как поздравить девочку.
– Что же ей подарить? – вздохнул он.
– Миллион алых роз, конечно, – весело ответил Валера.
– Ты от меня подаришь, хорошо?
– А сам что, трусишь?
– Ну, пожалуйста. Мне надо только сообразить, что именно ей подарить. Ещё есть время подумать.
– Купи ей какую-нибудь мягкую игрушку. Я слышал, они до старости лет остаются маленькими девочками.
– Нет, это не серьёзно.
– Тогда кулон. Или какой-нибудь браслетик, брелок. Им такие штучки очень нравятся.
– Она девочка необыкновенная, поэтому подарок должен быть необычным.
– Да это ты не такой, как все. То кораблики строишь, то самолётики…
– Вот-вот! Сделаю корвет «Секрет»! – обрадовался Тарас.
Валера охнул. Приложил ладонь ко лбу и произнёс:
– Полная безнадёга. И ты ещё хочешь, чтобы я поздравил Василису с днём рождения и вручил ей твой нелепый подарок?!
– Ну выручи, – взмолился Тарас. – Не смогу я вот так сразу подойти к ней. Мы ведь с тобой друзья, так?
– Так-то оно так, но…
– Просто скажешь ей: «Это от моего друга Тараса».
Валера сжалился над товарищем и ответил:
– Ладно, Ромео.
За неделю Тарас смастерил небольшую трёхмачтовую шхуну с алыми парусами. В ванной проверил плавучесть кораблика и аккуратно поместил в коробку. Ещё Тарас решил подарить Василисе самую любимую его книгу – «Хроники Нарнии» Клайва С. Льюиса.
– Ты что, хочешь, чтоб я вручил ей ещё и такую толстенную книгу?! – удивился Валера.
– Зато тут все повести, – ответил Тарас.
– Да, книжка классная, – согласился Пучков. – А вот кораблик дарить, я этого не понимаю.
Тарас ничего не ответил, только смущённо заулыбался.
– А если она спросит, почему не ты, а я подошёл к ней? – произнёс Валера, как только началась переменка.
– Скажешь, что я приболел гриппом. Не хочу её заразить.
– Заболел гриппом, а в школу ходишь. Как-то неубедительно.
– Ничего, ты главное сделай это.
– Хорошо, сказал Пучков и отправился поздравлять Василису.
Тарас даже в коридор не вышел. Сидел за партой и с волнением ждал, когда появится Валера. Прозвучал звонок на урок. Все ученики расселись по своим местам. В класс уже вошла учительница, а Пучкова всё ещё нет.
Наконец он появился. Счастливый, улыбающийся.
– Спасибо, Грэй! – произнёс Валера, усаживаясь рядом с Тарасом.
– Что? – удивлённо спросил Тарас.
– «Спасибо, Грэй!» – сказала она, когда открыла коробку и увидела алые паруса, – пояснил Валера.
– Это она тебе сказала или как бы мне?
– Как бы себе.
– Ты не забыл сказать, что это подарок от меня?
– Как же! Сразу и сказал.
– А она?
– Поинтересовалась: «Это не тот ли неудачник, который на соревнованиях по кроссу между школами доплёлся к финишу самым последним?»
– Правда? Так и сказала?! – помрачнел Тарас.
Пучков рассмеялся:
– Да ладно, я пошутил. Ничего она не говорила, только: «Спасибо, Грэй!»
– Прекратите галдеть! Урок начался! – вскрикнула учительница.
Тарас шёпотом спросил:
– А как она?..
– Потом, потом, – перебил Валера и сделал знак помолчать, приложив палец к губам.
Когда закончился урок, Тарас опять принялся расспрашивать Валеру, что да как.
– Ну, в общем, вот что я скажу, – заговорил товарищ. – Ей очень понравилась и книга, и твой кораблик. Видно, она такая же, как ты… Ну ты сам понимаешь.
– Нет, не понимаю.
– Тем более.
– Ты её прямо в классе поздравлял?
– Да. Там все ученики были. Видел и слышал бы, как все дружно зааплодировали ей. Ну и тебе, конечно. Так что теперь тебе лучше самому подойти к ней. Дальше я – пас. Да и какая девчонка станет по-настоящему уважать такого…
– Так это теперь все в её классе знают про меня?! – перебил Тарас.
Тут вмешалась вездесущая Света Свидригайлова:
– Надо, чтобы Амур подстрелил и её. Иначе это будет только односторонняя любовь.
Тарас вспыхнул и покраснел:
– Тебе-то какое дело?!
– Любовь будет не взаимной. А значит, не будет счастья. Одни только страдания, – сочувственно ответила Света.
Через несколько дней уже Валера с несвойственным ему видом жалкого, беспомощного труса подошёл к Тарасу и невнятно произнёс:
– У Светы через три дня день рождения… Ты это… Ну, это…
– Ты хочешь поздравить Свидригайлову?! – удивился Тарас.
– Типа того. Сделаешь это за меня? Я же тебя выручил.
Тарас рассмеялся:
– Тебя что, Амурчик тоже своей стрелой подстрелил?!
– Я серьёзно. Поможешь?
– Но ты же сам мне сказал: «Какая девчонка станет уважать такого…»
Валера пропустил мимо ушей слова Тараса и задумчиво произнёс:
– Что же ей подарить? – И тут же: – Только не советуй мне купить миллион алых роз.
Тарас рассмеялся и посоветовал:
– Подари мягкую игрушку. Или браслетик, кулончик, бусики.
– Ты что?! Это же Света! Она не такая, как остальные девчонки.
– Ты же на неё вечно набрасываешься с упрёками, посмеиваешься над ней.
– Да это я так… Это всё раньше было. Слушай, а давай я ей тоже кораблик подарю.
– А ты сумеешь его сделать?!
– Ты его сделай.
– Тогда это будет мой подарок, а не твой. А ты лучше нарисуй его, – посоветовал Тарас. – Ты же любишь рисовать. У тебя это здорово получается. И цветы красками изобрази.
– Точно. – просиял Пучков. – Это дело!

В воскресный день, направляясь домой из кружка юных техников городского Центра детского и юношеского творчества, Тарас вдруг увидел Василису. Она сидела на скамейке парка в тени древа с книгой, которую он ей подарил. На ветке дерева сидел белый голубь. Тарас вспомнил про стрелы Амура и, улыбаясь, смело подошёл к Василисе…


СМАРТФОН

Больше всего на свете мне хотелось, чтобы на мой день рождения родители подарили мне смартфон. В нашем классе у всех ребят давно современные мобильные телефоны с сенсорным экраном, который реагирует на прикосновение. У всех, кроме меня, нескольких девчонок и ещё отличника Лёньки Ивушкина – он живёт в нашем доме, только в другом подъезде, и вечно носит очки. У меня, конечно, есть мобильный телефон, но он очень старенький – кнопочный и только для голосовой связи, им ещё дедушка пользовался. Мне даже стыдно было перед ребятами звонить по нему.
– Подожди, сынок! Эта вещь дорогая, – каждый раз отвечали мне родители, когда я приставал к ним со своей просьбой.
И вот моя мечта сбылась. Как только я задул все 13 свечей на моём праздничном торте, мама и папа вручили мне подарок – коробочку, в которой оказался смартфон!
– Только не увлекайся слишком сильно, мы не хотим, чтобы он помешал твоей учёбе, – предупредили родители.
– Даю честное слово, что не подведу. Смартфон поможет мне в приобретении новых знаний!
Я быстро освоился с новеньким смартфоном и уже через пару дней вовсю играл на нём. Я играл по пути в школу и из школы, на переменах и во время уроков, когда ехал в транспорте и в очереди в магазине. Я играл везде. Даже во сне!
Включая смартфон, я получал полную свободу действий: мог исследовать мир, что-нибудь строить, сражаться с противниками! И многое другое. А когда одерживал победы, то часто слышал похвалы от ребят в классе.
Как-то раз, возвращаясь из школы, у подъезда я услышал голос дяди Коли, нашего соседа, живущего этажом выше. Он стоял возле старенького автомобиля для инвалидов.
– Дружок, будь добр, захвати пару рулонов обоев и положи их возле моей двери.
Мне ужасно не хотелось прерывать игру.
– Извините, но мне некогда! – буркнул я, не поднимая головы.
– Давайте я вам помогу! – это был голос Лёни Ивушкина.
Нам учителя позволяли приносить в школу мобильные телефоны при условии, что мы будем выключать их на время урока. Но однажды я сам себя выдал. Учительница Вера Николаевна взяла мой смартфон и сказала: «Заберёшь его после уроков». И сделала запись в дневнике для родителей.
Мама и папа огорчились:
– Сынок, ты же уверял нас, что смартфон не помешает учёбе. Даже честное слово дал.
– Я исправлюсь! Такое больше не повториться! – снова пообещал я.
Дома из-за этих игр я перестал делать уборку в квартире, выносить мусор, мыть посуду.
В один из воскресных дней я сидел на скамейке в городском саду со своим любимым смартфоном. Ко мне подкатил на скейтборде Лёня Ивушкин.
– Хочешь покататься? – предложил он.
– Отстань, – ответил я.
Как только он отъехал, к нему пристали мальчишки постарше. Я искоса наблюдал за ними. Ивушкин не хотел давать им свой скейтборд.
Тогда они с силой отобрали скейтборд и стали по очереди гонять на нём по аллеям сквера. Лёна бегал за ними и требовал вернуть ему скейтборд. Я не стал за него заступаться – боялся, что мальчишки отберут у меня дорогой смартфон.
Как-то утром, спускаясь по лестнице, я оступился и полетел вниз.
Смартфон разбился в дребезги! А я оказался в больничной палате с гипсом на ноге. В больницу меня привёз дядя Коля. Мне так стыдно было перед ним. Ведь он – ветеран-афганец, инвалид, а я ему тогда не помог!
Когда меня выписали из больницы, ко мне домой стал приходить Лёня Ивушкин, чтобы помочь мне в учёбе, наверстать упущенное. Тогда-то я и признался ему:
– Когда разбился мой телефон, я сперва очень сильно расстроился. А потом почувствовал, что наконец-то стал свободным человеком!


КОНКУРС

Учительница русского языка и литературы 5-«Б» класса Ирина Николаевна объявила ученикам о том, что городская детская библиотека проводит конкурс на лучшее стихотворение о весне. Конкурс посвящён Всемирному дню поэзии, который отмечается 21 марта.
– Наша школа тоже будет участвовать в этом важном мероприятии, – сказала Ирина Николаевна. – Но мы предварительно проведём свой конкурс, среди классов, чтобы отобрать самые лучшие стихотворения юных поэтов школы.
Вася Дрёмов, весь урок сидевший тихо, вдруг оживился: «Конкурс! Вот где можно заявить о себе, прославиться!»
Словно прочитав его мысли, учительница предупредила:
– Стихотворение сочинить не так-то просто. Например, будучи лицеистом, Александр Сергеевич Пушкин мучительно подбирал слова, искал рифмы, зачёркивал написанное, нервно грыз гусиные перья, в отчаянии рвал листки. Свои стихи никому не читал – стеснялся. Понимаете, как это ответственно?! Поэтому отнеситесь к конкурсу со всей серьёзностью!
На перемене к Васе обратилась Марина Кизилова:
– Ну что, Дрёмов, будешь участвовать в конкурсе? Ты же у нас такой талантливый, на каждого эпиграммки строчишь.
– Почему бы и нет?! – рассмеялся Василий.
– Ну-ну, посмотрим, какой ты поэт!
Дома Вася стал думать о будущем стихотворении. Как назло, в голову ничего не лезло. Вспомнил, как когда-то видел кино про одного поэта. Тот расхаживал по комнате и вслух подбирал слова. Вася тоже зашагал по комнате, но нужные строки не появлялись.
Но вот родилось первое слово – «Весна». Потом – «Бегут ручьи». И пошло:
Травка зеленеет,
Солнышко блестит.
Почки распускаются,
И пчела жужжит.
«Класс! Всё-таки я молодец», – похвалил себя Дрёмов. И тут же подумал: «Только, «Травка зеленеет / Солнышко блестит» я, кажется, уже где-то слышал или читал. Придётся убрать».
Чем больше Вася работал над стихотворением, тем хуже у него получалось. Муки творчества окончательно измотали его. Он в изнеможении падал на диван, затем опять брался за лист бумаги и ручку. И шагал по комнате театрально, представляя себя уже знаменитым поэтом. Наконец он показал своё сочинение папе, рассказав ему о предстоящем конкурсе.
Папа прочитал и сказал:
– Покажи маме, она лучше разбирается в таких делах.
Мама ушла на ночное дежурство в больницу. Пришлось утром, уходя в школу, оставить на её туалетном столике стихотворение.
В школе Марина с иронией спросила:
– Ну как, ты уже написал стихотворение?
– Ещё пишу, – уклончиво ответил Вася.
– Пиши, пиши. Костя Черемушкин из 5-«А» тоже решил поучаствовать в конкурсе.
– А чего ты сама не хочешь принять участие? Тебе слабо?
– Я просто не хочу выделяться.
– Вот и не высовывайся!
– Грубиян ты, Дрёмов. Вот увидишь, Костик обязательно тебя победит!
Вася громко рассмеялся:
– Это мы ещё посмотрим!
– Вот и посмотрим.
На уроках Вася мечтательно видел себя победителем. На весь город он прославится!
Вернувшись из школы домой, Вася спросил у мамы, понравилось ли ей его стихотворение.
– Никому это не показывай, – ответила она.
«Неужели так плохо?!» – огорчился Вася.
…Наступил день школьного конкурса начинающих поэтов. Костя Черемушкин своим сочинением удивил всех. Но Вася Дрёмов не сомневался в своей победе. Он гордо вышел на сцену актового зала и стал артистично декламировать стихотворение.
Раздались восторженные аплодисменты.
Вася покраснел и поспешил скрыться за кулисами, спрятаться от всех. Его не радовали рукоплескания, по правде не принадлежавшие ему. Они звенели так больно, что Вася прижал ладони к ушам.
«И зачем я только присвоил себе из интернета чьё-то стихотворение?! Какой позор!» – поздно опомнился он.


ЗВЕРИНЕЦ

Дети вбежали в дом c радостным криком: «Мама, папа! К нам зверинец приехал!»
– Миша, – обратилась мама к мужу, – мне надо навестить бабушку в больнице, а ты поезжай с ребятами, пусть развлекутся…
Семейный «Жигулёнок» остановился на огромном загородном пустыре перед большими рекламными щитами. Зверинец дал о себе знать дикими звуками и тяжёлым запахом. Здесь было много машин и людей.
Шестилетняя Ирочка увидела на афише морду льва с раскрытой пастью, сжалась на заднем сиденье и не хотела выходить.
– Ириша, не бойся. Там звери в клетках, – стал уговаривать папа.
– Их кормят, они не голодные, нас не съедят, – весело поддержал отца двенадцатилетний Вадик.
– Папа, а ты её возьми на руки, – посоветовала восьмилетняя Светлана.
– Пойдёшь ко мне на руки? – спросил отец.
Ира отрицательно замотала головой и ещё больше сжалась.
– Ладно. Ты посидишь одна. Подождёшь нас. Хорошо? Мы вернёмся быстро.
– Я не хочу быстро, – возразил Вадик.
– Не оставим же мы нашу крошку на два часа! – ответил папа.
Тут раздался необычный резкий крик. Даже Света испугалась.
– Может, останешься с Ирой? – спросил папа.
– Нет, пойду с вами. Мне интересно узнать, кто это там так кричит.
– Ладно, идёмте! – отец захлопнул дверцы машины и помахал рукой дочурке через тонированное стекло.
В зверинце было тесно от машин с клетками, больших и малых вольеров и толп посетителей. Вадик сразу прилип к вольеру с мартышками. А Светлана заинтересовалась пернатыми. Папу привлекли медведи, тигры, львы и волки.
Опять кто-то пронзительно закричал.
– Папа, это павлин! – пояснила подошедшая Света. – Идём, посмотришь на него.
Как только они подошли к вольеру, павлин тут же распустил веером огромный разноцветный хвост.
– Это он нас так приветствует! – радостно воскликнула дочка. – Красиво! Жаль, Ирочка не видит.
– Да. Нам пора, – спохватился Михаил.
Подошёл сын:
– Папа, а какой длины шея у жирафа? – спросил он.
– Наверное, метра два.
– Па, а как они жирафа привезли? Он такой высокий!
– Трудно сказать. Видать, как-то его сложили.
– Шею с головой? Как это?! – удивился Вадим.
Но отец уже спешил к выходу.
– Па, где наша машина?! – воскликнул сын.
– Ой, куда же она подевалась?! – встревожилась и Светлана.
Стали смотреть по сторонам. Отец подбежал к джипу, что стоял неподалёку, и спросил у водителя, не видел ли он «Жигули»?
– Эвакуатор увёз. Ты не там свою тачку поставил. Мою тоже хотели погрузить, да я вовремя подоспел.
– Моя дочка там была! Они что, увезли её вместе с машиной?!
– Позвони в ГАИ, узнай…
Дома за обеденным столом Иришка рассказывала:
– Я уснула, а потом на нашу машину кто-то напал! Мне показалось, что это был дракон. Он схватил машину вместе со мной и потащил куда-то. Я зажмурилась от страха и спряталась внизу под сиденьем. Было так страшно, что я даже не плакала и не кричала.
– Надо было тебе с нами пойти, – сказал Вадик. – Там так всё было интересно!
– Ничего интересного, зверей держат в клетках, чтобы на этом хорошенько подзаработать – заговорил отец хмуро и даже злясь. – Вы видели, как бедные медведь, тигр и лев слоняются по клетке туда-сюда, туда-сюда… Им нужен простор, естественная для них среда. И птицам тоже плохо! Им летать надо, а они скачут от одной перекладины к другой. Работники зверинца относятся к животным не по-людски!
– Михаил, ну что ты такое говоришь?! – упрекнула жена.
– Погоди, не перебивай. Пусть знают. Это им полезно, – ответил отец, ещё больше распаляясь.
– Это им непонятно, – возразила мама.
– Ничего, поймут. Вы, дорогие мои, внимательно смотрите на тех, с кем общаетесь: кто-то может быть похож на хитрую лису, а кто-то и на змею. Это поможет вам уберечься от многих неприятностей. Вы же понимаете, что не зря появились сказки: «Теремок», «Лиса и Заяц» и другие. Они взяты из жизни. В них – мудрость, опыт поколений. Мы сказки должны воспринимать как учебники жизни.
Света спросила:
– Папа, что означает «волк в овечьей шкуре»?
– Это когда злой и жестокий человек притворяется добрым и заботливым. Опасайтесь, дети, таких людей!
– А когда я без билета ехал в автобусе, контролёрша назвала меня «зайцем»! – весело вспомнил Вадик.
Мама тоже включилась в разговор:
– Ирочка – это наша белочка, Светочка – ласточка, а Вадик – он у нас благородный олень!
– А папа?
– Он же Михаил – вот пусть и будет Мишей из мультика «Маша и медведь.»
– А ты, мама, кто?
Папа улыбнулся:
– Наша мамочка – это наше солнышко!
Все рассмеялись…


СПРАВЕДЛИВОСТЬ

Утром Спиридон Белов вошёл в класс и увидел Женю Звягина у стола учительницы.
– Здравствуй, – сказал Спиридон.
– Привет, – отозвался Женя и тут же отпрянул от стола.
В класс вошли другие ученики. Стало шумно.
Прозвенел звонок на урок. Появилась учительница Ирина Ивановна. Все встали возле своих парт.
– Здравствуйте, ребята! – произнесла учительница. Услышав в ответ дружное приветствие, кивнула: – Садитесь.
Ирина Ивановна подошла к учительскому столу.
– Что за мерзость?! – вдруг вскрикнула она.
Сидящие впереди ученики вытянули шеи, задние привстали.
– Кто это сделал?! – нервно спросила Ирина Ивановна. – Немедленно уберите!
– А что там?
– Что? Что?.. – стали любопытствовать ребята.
Справившись с волнением, учительница ответила:
– Кто-то мне на стол положил коробку с каким-то отвратительным жуком. Тот, кто это сделал пусть немедленно подойдёт и уберёт!
– Фу! – произнесла одна из девочек. Другие одноклассники тоже возмутились. Стали оглядываться друг на друга: кто же проказник?
– Я жду! – твёрдо сказала учительница.
После наступившей паузы учительница строго произнесла:
– Так, всем мальчикам встать!
Спиридон поднялся и стал смотреть в рыжий затылок Жени Звягина.
– Будете стоять, пока тот, кто принёс эту гадость, не уберёт её со стола.
Мальчики стояли молча.
– Каждое действие человека должно иметь свой смысл. Так вот я спрашиваю: какой смысл в этом проступке? Желание сорвать урок? Просто напугать меня? Или что-то ещё?
Учительница пытливо смотрела в лицо каждому стоявшему ученику, выжидая ответа.
– Ладно. Тогда ответьте мне, кто вошёл в класс самым первым?
Молчание.
– Хорошо, спрошу иначе: кто появился в классе вторым?
Спиридон, привыкший всегда говорить правду, заволновался. Звягин повернулся к нему и сурово взглянул, словно говоря: «Только выдай!»
– Я жду.
Спиридон опустил глаза и стал напряжённо думать, как ему поступить.
– Ашот, сколько мальчиков уже было в классе, когда ты вошёл? – спросила учительница Мелконяна.
– Да все были. Я последним пришёл, – откликнулся Ашот.
– А ты, Спицын?
– Я появился предпоследним, – ответил Гена.
– Игорь Челпанов.
– Были одни только девчонки.
– Вот врун! – возмутилась Света Кравцова.
– Так, так… Ну а ты, Ванечка, – подошла учительница к первой парте, – надеюсь, врать не станешь.
Отличник Ваня Буряк встал и честно ответил:
– Когда я вошёл, были Звонарев, Чайкина, Звягин и Белов.
– Ты что, я позже тебя в класс вошёл! – запротестовал Миша Звонарёв.
– Оля, а ты что скажешь? Не вставай, ответь с места.
– Я видела только двоих: Белова и Звягина.
Все повернулись к Жене и Спиридону.
– Итак, круг сузился до вас двоих, мальчики. Так что тот, кто из вас напроказничал, должен вынести коробку с жуком во двор.
Весь класс замер в ожидании.
– Ну же, давай, смельчак, сделай это побыстрее. Мне ещё нужно объяснить вам новый сложный материал.
Пауза затянулась. Тогда Спиридон решительно подошёл к столу, взял коробку с жуком и вышел из класса.
Вернувшись, он взглянул на Звягина – тот хмуро уткнулся лицом в тетрадь и что-то рисовал в ней ручкой.
Когда прозвенел звонок с урока, ученики стали выходить из класса на перемену.
– Белов, задержись, – остановила Спиридона учительница. – Ты думаешь, я не понимаю, что это сделал не ты? Зачем выгораживаешь Звягина?
– Я просто хотел, чтобы продолжался урок. Вы сами сказали про новый материал, – ответил Спиридон.
На следующий день, когда Белов подходил к школе, его остановили мальчишки старшего класса. Среди них был Звягин.
– Ты что, нашего друга выдал?! – грозно подступил к Спиридону высокий белобрысый парень.
– Я никого не выдавал, – ответил Белов.
– За враньё получишь вдвойне! – Ребята гурьбой оттеснили Спиридона к высоким кустам и принялись его пинать, пока он не упал на землю. Звягин, наклонившись над ним, злорадно произнёс: «Ну что, получил? Не будешь больше ябедничать. Так-то!»
Спиридон поднялся, отряхнулся и пошёл на речку умыться. Хорошо, что кровь из носа не запачкала белую рубашку. Приведя себя в порядок, опять направился в школу. Но тут он почувствовал, что больно опухло под глазом. Пришлось возвратиться домой. Когда рассказал родителям, что с ним произошло, мама принялась ругать Женю Звягина и его дружков, а отец возмущаться учительницей:
– Подумаешь, жука испугалась! Да мы в школьные годы не такие шуточки над учителями устраивали. Завтра же пойду в школу и разберусь с ней и мальчишками.
– Пожалуйста, папа, не надо, – попросил Спиридон.
Отец успокоился и сказал:
– Ничего, сынок, завтра опухоль спадёт, а гематома через неделю-полторы исчезнет. Главное, ты поступил правильно.
Боль от заплывшего глаза долго не давала уснуть.
И вот Спиридон с синяком под глазом появился в школе, чем удивил одноклассников и учительницу.
– Ты что, подрался?! Не ожидала от тебя, – разочарованно произнесла Ирина Ивановна.
Спиридон не стал ей ничего объяснять.
В спортзале на уроке физкультуры учитель Виктор Иванович собрал две команды для игры в волейбол. Спиридон оказался в одной команде с Женей. Когда мяч попадал в руки Звягину, он пасовал его кому-нибудь другому, или сам норовил перебросить мяч за сетку, хотя в интересах игры надо было кидать мяч Белову.
В раздевалке капитан команды Игорь Шумилов упрекнул Женю:
– Что же ты не пасовал Спиридону, он не раз был в хорошей позиции?! Потому и проиграли.
– Он же инвалид, одним глазом не видит – ответил насмешливо Звягин.
Спиридон хотел накинуться на обидчика, но сдержал себя, только мысленно надавал ему тумаков.
На следующее утро в класс вошёл Звягин с рассечённой губой, с пластырями на лице и, как Спиридон, с синяком под глазом, только на другой половине лица.
– Да что это такое с вами?! – ужаснулась учительница. – То один, теперь другой. Звягин, что случилось? Кто это тебя так?!
Женя отмахнулся рукой, давая всем понять: «А, пустяки». Когда садился за парту, зло сверкнул на Спиридона не опухшим глазом.
Это озадачило Спиридона. Ведь не его же фантазия проделала с Женькой такое.
После уроков Спиридон отправился домой пешком. Он сокращал путь, проходя мимо старых двориков с готовыми для сноса домишками. Спиридон увидел дружков Звягина, свернул в один из дворов и затаился в сарайчике, закрывшись изнутри на железный крючок. Мальчишки догадались, где укрылся Спиридон. Подёргали ручку двери с криком: «Выходи, всё равно тебя достанем!» Они уселись на брёвна, лежащие во дворе, и стали ждать.
– Чего вы от меня хотите? – выкрикнул Спиридон.
– Выйдешь, узнаешь, – ответил один из ребят.
– Это не я побил вашего Женьку.
– Да? А кто же тогда на него накинул сзади мусорный мешок и отколошматил?!
– Не знаю. – Спиридон глянул через щель двери. Двое ребят курили, а третий пил пиво из горлышка бутылки.
– Я правду говорю.
По двору забегала мышь. Тут же появилась кошка.
– Пацаны, смотрите, крыска! – крикнул один из парней.
Спиридон увидел, как кошка зубами схватила мышонка за шею и тут же его отпустила. Мышонок с писком побежал дальше. Кошка одним прыжком настигла жертву, придавила её лапой, снова вцепилась зубами в шею и, отнеся на середину двора, дала возможность опять мышке побегать.
– Вы что любуетесь, живодёры! Освободите мышонка! – крикнул Спиридон из сарая.
– Сам выйди и освободи, – услышал Спиридон в ответ.
Кошка несколько раз хватала и отпускала мышь, не давая ей далеко убежать. Улучив момент, Спиридон выскочил из сарая и отогнал кошку. Мышка юркнула в щель между досками. Спиридон едва успел опять закрыться в сарае от вскочивших с мест мальчишек.
– Видно тебе понравилось там. Вот и сиди! – сказал один из них.
Ребята палкой подпёрли снаружи дверь так, чтобы Спиридон не смог выйти, и ушли. Спиридон осмотрелся. Ни окна, никакой другой лазейки.
Когда день начал клониться к вечеру, Спиридон стал громко кричать:
– Эй, кто-нибудь, откройте! Выпустите меня!
Подумал: «Неужели придётся здесь ночевать?»
Спиридон лёг на ящики и стал думать, как так получилось, что ребята не сомневаются – это он побил Женьку. Видно, Звягин ещё кого-то сильно обидел.
Послышался собачий лай. Спиридон поднялся, глянул в щель и закричал:
– Эй, люди! Вызволите меня!
«Показалось» – подумал он и снова лёг.
Опять залаяла собака. Спиридон приник к двери.
– Жучка, Шарик, Палкан, или как там тебя! Сюда! – позвал Спиридон.
Собака подбежала к сараю и залаяла сильнее. Сквозь щель Спиридон увидел мохнатого ньюфаундленда.
– Водолазик, дорогой, не убегай. Вызволи меня.
Пёс оказался умным и не собирался убегать.
– Буй, кого ты тут нашёл? – услышал Спиридон хриплый мужской голос.
– Это я здесь! В сарае. Мальчишки закрыли меня. Помогите мне выбраться!
Когда Спиридон вышел на волю, тут же обнял Буя.
– Как же они тебя загнали в этот сарай? – поинтересовался старичок.
– Конечно, их было трое, – ответил Спиридон.
– Наверное, ты этого заслужил?
– Неправда! Я ни в чём не виноват.
– Если ты не виноват, то не должен их бояться.
– Ага…Они один раз меня уже отдубасили. Вот, даже синяк ещё не совсем прошёл.
– Погоди, не кипятись. Лучше давай хорошенько с этим вопросом разберёмся. Присядь-ка на полено. Слушай меня внимательно. Если не будешь давать сдачи, тебя так всю жизнь будут бить. Ты этих ребят побоялся потому, что не владеешь приёмами самообороны.
– Да если б и знал приёмчики, всё равно не победил бы их.
– А вот это не так. Когда за тобой правда, когда ты бьёшься за неё, то непременно справишься, даже если их будет гораздо больше. Справедливость даёт силу. Надо давать отпор, иначе тебя затопчут. Каждый мальчик должен уметь постоять за себя; защитить товарища и более слабого, попавшего в беду. Ты же будущий мужчина! Так что учись биться и укрепляй мышцы…
В одно из воскресений, после занятий в юношеской школе боевых искусств, Спиридон сидел с двоюродным братом и его сестрой в кафе городского парка. Уплетали мороженое. Вдруг Спиридон заметил, как несколько подростков бьют мальчика.
«Четверо на одного!» – прикинул Спиридон – «Это несправедливо!»
Он сорвался с места и смело разогнал драчунов. Когда подошёл к пострадавшему и протянул ему руку, чтобы помочь тому подняться, узнал в нём… Женю Звягина!


ЛЕТНИЕ КАНИКУЛЫ

1 сентября, после торжественной линейки, классный  руководитель – учительница русского языка и литературы Зоя Викторовна  – предложила ученикам 6 «Б» класса рассказать о том, как они провели летние каникулы.
– Можно я? – первой подняла руку Асланова Марина.
Она вышла к доске и начала рассказывать:
– Весь июнь я была дома. А в июле я поехала по путёвке в «Артек», в лагерь «Морской». Там было так много интересного! Экскурсии, конкурсы, соревнования. Я подружилась со многими ребятами. Мы теперь друг с другом переписываемся. В «Артеке» растёт огромная секвойя. Её называют «Дерево желаний». Каждый может подойти к ней, крепко-крепко обнять ствол и загадать мечту. Я очень хочу опять попасть в «Артек», поэтому я загадала именно это желание.
Следующей вызвалась выступить Маша Винникова.
– Летом я побывала с мамой и папой в Москве и в Петербурге – гостили у родных тёти и дяди.
–У тётей и дядей, – рассмеялся Миша Кудрин с последней парты.
– Не нахожу ничего смешного, Кудрин, – сделала замечание учительница. – Машенька, продолжай!
– Мы посетили много музеев. У меня всё.
– Кудрин, ты у нас такой разговорчивый! Может быть, ты более подробно расскажешь нам о прожитом лете? – обратилась к Мише учительница.
– Охотно, Зоя Викторовна. Можно с места?
–Ты лучше выйди, чтобы мы на тебя посмотрели. Ты за лето так изменился, подрос.
– Это точно! – весело согласился Кудрин. – На мне новая обувь, а одежда на несколько размеров стала больше.
У доски Миша ладонью разгладил выгоревший за лето чуб, проверил, все ли пуговицы на рубашке застёгнуты, даже на туфли взглянул, не развязался ли шнурок, откашлялся, выпрямился и артистично заговорил:
– Вы даже не представляете, где я только за всё это лето не побывал! На самолёте прилетел в Америку. Поездом, автотранспортом и пешком посетил все штаты и города. Был я и в Африке, Индии, Японии, Англии, Франции, на Гавайях. Побывал даже на Северном полюсе и в Антарктиде.
Класс зашумел. Некоторые ребята захлопали в ладоши. Жестом руки Миша всех успокоил:
– Всё это было, разумеется, виртуально, – улыбнулся он. – В интернете!
– Это всё? – спросила учительница. – С тобой всё ясно, Кудрин
Выступали ещё ученики, но они говорили о лете так мало, что Зоя Викторовна встала из-за стола и сказала:
– Три месяца лета! Каждый день – чудо! Открытие! А вы – раз, два – всего пару слов и всё.
– А можно я? – вдруг поднял руку Паша Шумаков.
Он вышел к доске, дождался, когда все успокоятся, и в наступившей тишине начал свой рассказ.
– Я всё лето провёл в деревне у родной тёти.
В классе хихикнули. Кто-то сочувственно вздохнул.
– Так, – кивнула учительница. – Это очень интересно.
– До деревни мы с мамой сначала ехали поездом, потом – рейсовым автобусом, а в конце уже добрались…
– На ослах, – вставил Миша.
Раздался сдержанный смех.
– Кудрин, не тебе после такого своего «содержательного» выступления острить! – одёрнула его учительница. – Продолжай, Шумаков.
– Доехали на попутной машине. В деревне я очень рано вставал. Там все с рассветом просыпаются. Надо кормить скотину, работать на огороде и в полях. Солнце только-только поднималось над горизонтом, а я, пока ещё не жарко, отправлялся пасти гусей. Я с прутиком выводил их со двора в поле. Они строем, то есть гуськом, шли один за другим. Впереди шёл вожак. А я позади всех. Когда я торопил их, они останавливались, вытягивали шеи и возмущённо шипели на меня.
– Не щипали? – спросил Миша.
– Нет. А когда я приводил гусей уже на само поле, то оставлял их в покое. Они ели зёрна, оставшиеся после работы зерноуборочного комбайна. Назад домой я их не гнал – сами знали, когда и куда им возвращаться. Тётин дом стоял у самого озера. Когда гусиная стая приближалась к дому, то с гоготом дружно подлетала к озеру. У всех гусей были имена. И у каждого был свой нрав, характер. С одним я даже подружился. Его звали Молчуном. Он и был молчаливым. Все щиплют траву, а он вдруг поднимет голову и вертит ею, как перископом, словно изучает, что делается вокруг. Остановит взгляд на мне и долго-долго глядит мне в глаза. Я подхожу к нему, а он даже не боится. Позволяет обнять его за шею.
Павел нахмурился и горестно добавил: «Я, правда, очень скучаю по моему крылатому другу».
– А коров ты тоже пас? – спросил Миша уже не так насмешливо.
– Всех деревенских коров пас один пастух. Я только ходил на пастбище за Солнышком – так звали нашу бурёнку, чтобы проводить её домой. А в стойле тётя Нюра её доила. В день бурёнка давала полное ведро молока! Потом тётя Нюра выливала молоко в сепаратор – это такой специальный электрический агрегат для разделения молока, сливок и масла. Нам нужно было немного молока, остальное сдавали государству. Для сена я ходил в лесополосу, собирал скошенную дядей Игорем траву в мешки, чтоб корове был корм на зиму.
Ещё я любил проводить время на озере – купаться и ловить рыбу. Не только на удочку. У дяди Игоря была сеть, растянутая на шестах и установленная прямо в озере. Я входил в воду, приподнимал сеть и снимал запутавшуюся в ней рыбу. Ловились крупные карпы, окуни. Попадали и раки.
Что ещё интересное было в деревне? Это пасека дедушки Семёна. Она находилась далеко, почти в лесу. На пасеке дедушка надевал мне на голову специальную шляпу с сеткой, защищавшей лицо и шею от укусов пчёл. Хорошо, что я был тогда в длинных штанах, а не в шортах, иначе искусали бы меня сильно! А вот дядю и дедушку пчёлы не кусали, хотя они были без всякой защиты. Пчёлы их знали. А я-то был для них чужой.
Домой я возвращался на лошади один. Я брался за вожжи, слегка ими встряхивал и кричал: «Но-о!». И лошадь скакала. Представляете? Весь путь я еду один среди бескрайних полей! Это так здорово!
В хозяйстве тёти Шуры и дяди Игоря были ещё огород, бахча и яблоневый сад. Вот где я впервые увидел, как на самом деле растут арбузы и дыни, капуста, морковка, огурцы, кусты смородины, крыжовника. А яблоки я не рвал с дерева. Они сами падали на рыхлую землю, я только подбирал их.
Интересно, что во дворе были настоящий колодец, печка и погреб. Я любил заглядывать в колодец и смотреть на своё отражение глубоко внизу.
Мне часто приходилось опускать пустое ведро на цепи и, наполнив его водой, с силой поднимать, крутя железную ручку барабана. Любил подбрасывать поленья в печь, когда тётя Нюра что-нибудь готовила.
Опускался по ступенькам в погреб, что был вырыт рядом с домом. Там было, как в холодильнике. Здесь хранились соленья и разные продукты.
А ещё я полол грядки, убирал сорняки и поливал огород. Мне так понравилось в деревне, что я решил каждое лето там проводить.
Паша умолк. Он мог бы ещё многое рассказать о своём пребывании в деревне, но в классе и другие ребята хотели бы выступить.
– Вот теперь, дорогие мальчики и девочки, давайте дружно поблагодарим Пашу за такой интересный, содержательный рассказ, – сказала Зоя Викторовна и первая одобрительно зааплодировала.
И тут зазвенел звонок.
– Ребята, кто желает, пусть дома подробно опишет свою историю о лете. А мы потом все сочинения зачитаем.
Вдруг распахнулась дверь, и в класс вошла группа взрослых с участковым милиционером. Молодая женщина увидела Пашу Шумакова и сказала, указывая на него:
– Вот этот мальчик спас мою малышку, успев подхватить её, когда она падала из окна второго этажа!
Учительница удивлённо произнесла:
– Павел, что же ты нам не рассказал про этот случай?!
Паша, пожимая плечами, смущённо ответил:
– Забыл я об этом…


В ПОХОДЕ

Ранним летним утром друзья-восьмиклассники отправились в поход. Возглавил группу Паша Богатырёв, он уже был однажды в Глубокой пещере вместе с папой и любимой овчаркой Трезором. Пока мама лежалав роддоме, а папа дежурил сутки охранником в автопарке, Павел решил сходить с товарищами в лес, в горы, чтобы посетить пещеру.
За окраиной города начинался подъём в горы. Шли по тропинке, иногда останавливаясь, чтобы полюбоваться живописным видом города, оставшегося далеко внизу. Небо было чистое, море тихое – ничто не предвещало непогоды.
На полпути к пещере сделали привал возле горного ручья, чтобы подкрепиться завтраком.
– Это родниковая вода? – поинтересовался Шурик.
– Конечно. Дождя с месяц не было, – ответил Павел. – Прямо из-под земли течёт.
– Вода чистенькая-чистенькая, – наклонилась к ручью Марина. – Ой, я рыбку вижу! Такая маленькая. Интересно, как она называется?
– Не могу сказать. На форель не похожа, – ответил Павел.
– Мелюзга, – вставил Костя.
– Каков ручей, такова и рыбёшка, – кивнул Паша.
– А мне этих рыбок жалко, – печально произнесла Наташа. – Тут особенно не расплаваешься.
Паша усмехнулся:
– Да они всё время в движении, потому что вода постоянно течёт. Если рыба расслабится, то её унесёт в море. А там вода солёная. Озера же на пути нет.
Позавтракав, двинулись дальше.
Чем выше поднимались, тем гуще становился лес и круче вилась тропинка.
Девочки вскоре устали, хотя были меньше нагружены походным снаряжением, чем мальчики. Но решили не разбивать лагерь для ночлега, пока не дойдут до цели. Прошли лес и вышли на открытую лужайку, за которой громоздилась высокая, почти отвесная гора со скудной растительностью. В основании горы зиял тёмный вход в пещеру.
– Вот и пришли. – Павел скинул на траву рюкзак и палатку с чехлом. – Тут переночуем.
Ребята тоже сложили походное снаряжение на поляну и направились к пещере. Неожиданно погода резко изменилась. Подул сильный ветер. Небо закрыла грозовая туча. Сверкнула молния. Оглушительно грянул гром, полил сильный дождь. Паша крикнул:
– Берём вещи и заносим в пещеру!
Бегом вернулись на лужайку. Уже в пещере, промокшие, успокоились.
Павел достал из рюкзака фонарик, чтобы осветить пещеру. Удары грома и шум ливня здесь слышались тише.
– Ты обещал нам сюрприз, показать нечто уникальное. Эти каменные сосульки и столбики –это и есть твой сюрприз? – спросил Костя.
– Это сталактиты и сталагмиты. Идите за мной, – ответил Павел. – Только осторожно.
И тут раздался грохот. Пещера задрожала. Проникающий дневной свет исчез.
– Это землетрясение?! – закричала Наташа.
– Сейчас посмотрю, что там случилось. Стойте на месте, – ответил Паша.
– Я с тобой, – сказал Костя.
– Я тоже, – произнёс Шурик.
– Мальчики, не оставляйте нас одних, – попросила Марина.
– Шура, побудь с ними, – сказал Паша.
Шурик недовольно пробубнил:
– Вот трусихи.
Павел с Костей подошли к выходу. Вход в пещеру был завален обрушившейся снаружи землёй. Посветив фонариком, Паша присвистнул.
– Нас, кажется, здорово замуровало!
– Точно, – согласился Костя. – Придётся нам всё это как-то разгребать.
– Я запасся сапёрной лопаткой, – ответил Паша.
Узнав, что произошло, Марина испуганно произнесла:
– Мальчики, вы шутите?!
Мокрая земля стала проникать в пещеру. Стало сыро и прохладно.
Паша пытался звонить по мобильному телефону отцу, но связи не было. У Наташи тоже телефон не сработал.
– А что, если нас совсем затопит? – произнёс Шурик.
– Тут есть ещё второй ярус, поднимемся на него, – сказал Павел.
– Интересно, насколько велик оползень? Как он пещеру завалил? – произнёс Костя.
А Марина спросила:
– Мальчики, насколько дней нам хватит продуктов?
– Дня на три, – ответил Павел.
– Как ты думаешь, Пашка, нас за это время найдут? – поинтересовалась Наташа. – Кто-нибудь из взрослых знает, в какую пещеру мы отправились? Я, например, не говорила родителям о пещере. Просто сказала, что иду с друзьями в поход с ночёвкой.
– И я не сказала, – произнесла Марина.
– Костя, Пашка, Шурик, вы тоже никому не сообщили о пещере? – с упрёком спросила Наташа.
– Мои предки вообще не в курсе. Они в Москву на неделю уехали, – ответил Костя.
– А я просто записку оставил дома, что у друга переночую, – сказал Шурик.
– Паша, ты чего молчишь?! – воскликнула Марина.
– Ладно вам, – недовольно откликнулся Паша. – Не даёте подумать, как дальше быть.
– А вдруг тут другой выход есть, – произнесла Наташа.
– Нет другого выхода. Я точно знаю, – ответил Павел.
– «Точно знаю»! И зачем ты сюда нас только привёл?!
– Никто из вас ни разу не был в настоящей пещере. Здесь даже наскальные рисунки есть. Мы просто до них не дошли.
– Ничего, в следующий раз на них поглядим, – сказал Костя.
– Если выберемся отсюда, то лично я ни за что сюда уже не приду, – ответила Наташа.
– А я приду. Обязательно приду. Паша, мы ведь правда сюда ещё вернёмся? – спросил Костя.
– Конечно, – откликнулся Павел.
В пещере было очень темно. Иногда Паша включал фонарик лишь на минутку, чтобы экономить энергию.
– Марина, Наташа, да не паникуйте вы так. Сейчас поужинаем, устроим ночлег. Я вам колыбельную песенку спою.
Настроение ребят всё время менялось. То один отчаивался, а потом взбадривался и даже шутил, то другой от весёлого настроения переходил к печальному. Верилось, что ничего страшного не произошло, всё обойдётся, скоро их всех вызволят из ловушки. То наоборот – всё, конец. Никто их не найдёт, не освободит; даже не догадается, что вход в пещеру засыпало землёй.
Вместо подстилок разложили палатки и расположились на ночлег.
– Мы даже маленький костёрчик не сможем разжечь, – вздохнул Костя.
– Да, этого мы не учли, не наготовили дровишек, – ответил Павел. – Зато у нас в термосе есть горячий чай. Есть и печенье. Кто хочет?
Паша хотел было зажечь лучину из сломанной ветки, занесённой в пещеру землёй, но она оказалась сырой.
«Я не всё предусмотрел», – упрекнул себя Паша. Он вспомнил слова отца: «Всегда всё продумывай до мелочей наперёд. В любом деле». Но как можно было предвидеть такое ЧП?
Что сейчас делает папа? Спохватился ли он? Нет связи – это должно насторожить его.
И в самом деле – родители ребят заволновались, когда не смогли до них дозвониться. Сообщили о подростках в полицию.
Отец Павла Виктор Алексеевич, придя домой с Трезором с ночного дежурства по охране автопарка, внимательно осмотрел комнату сына, гараж, где обычно хранились предметы для похода и других занятий. На рыбалку Паша не пошёл, это точно – спиннинг остался дома. На охоту тоже (ружьишко на месте, да и без разрешения не смог бы сын ослушаться отца – ружьё под строгим запретом). Зато исчезла двухместная палатка и рюкзак. Значит, отправился в поход.
Принесённый циклоном мощный ливень обрушился на город. Грозовые тучи изливались потоками воды. Они затапливали улицы, смывая всё на пути, подвалы, первые этажи. Даже автомобили уносило в море. В городе была объявлена чрезвычайная ситуация.
Виктор Алексеевич надел резиновые сапоги, непромокаемый плащ с капюшоном, взял необходимые вещи и с Трезором отправился на поиски сына…
Ребятам было не до сна. Наташа говорила о том, как чудесно она провела прошлое лето в Дубае вместе с родителями. Марина подробно рассказывала о своей любимице, собачке Дроньке. Шурик поведал о новом увлечении  – брейк-дансе. Костя и Паша молча слушали их. Павел не хотел распространяться о том, что вот уже третий месяц занимается в секции боевых искусств. Такое решение пришло после того, как однажды вечером в автобус вошли четыре молодчика и стали приставать к пассажирам, оскорбляя их. А он, Паша, ничего не мог поделать – сидел, потупив глаза…
Когда ребята задремали, Костя громко вскрикнул, напугав всех.
– Что случилось? – спросил Павел.
Тяжело дыша и волнуясь, Костя ответил:
– На меня будто кто-то навалился и стал душить.
– Это дух пещеры, – заявил Шурик. – Мы его не задобрили, не предложили ему еду.
– Ерунда это, – сказал Павел и усмехнулся: – Надо же, «дух пещеры»!»
– Костик, а как он выглядел? – спросила Наташа.
– Ужасно! Весь чёрный и лохматый.
– А как ты мог его разглядеть, когда кругом темно? – удивилась Марина. – Тебе это просто приснилось.
– Это от нехватки кислорода. Скоро совсем нечем будет дышать, – сердито сказала Наташа.
– А вдруг и правда это был злой дух пещеры. Надо ему положить что-нибудь вкусненькое, – на всякий случай сказала Марина.
– Духи не едят, – заметил Костя.
Он долго не мог заснуть. Тревожился за родителей, ведь он у них один. «Как они смогут жить без меня? Хоть бы всё счастливо обошлось!»
Наташа в это время думала о том, как хорошо было бы принять сейчас тёплую ванну и на любимом диване смотреть по телевизору международный конкурс красавиц, передачей которой она пожертвовала ради этого нелепого похода. Только ради Пашки согласилась пойти. Он лидер в классе, а это что-то да значит.
Марина думала о призраке, который явился Косте. На ней был нательный крестик. Носила его потому, что так велела мама, сама же не очень верила ни в Бога, ни в иной мир. Но сейчас Марина взяла в кулачок крестик и не выпускала его. Она старалась вспомнить какую-нибудь молитву против злых духов, но ни одно заклинание не приходило на ум. Тогда стала сочинять молитву, шепча своими словами…
Паша так и не смог уснуть. Он взял лопатку и, освещая путь фонариком, пошёл к выходу. Земли не прибавилось, но как только он стал её выгребать, стала просачиваться вода.
– А как вы думаете, нас уже начали искать? – произнесла Марина.
Наташа вздохнула:
– Как же! Мы же всех предупредили, в какое именно место пошли.
– Дождь уже перестал? – спросила Марина.
– Кто его знает, – ответил Костя.
– Хорошо бы. А то в дождь нас искать вряд ли станут, – вздохнула Марина.
– Нас при любой погоде будут искать, – сказал Павел. – Надо только терпеливо ждать.
– Вот как ты представляешь себе, как нас станут искать? – заговорила Наташа, ещё больше нервничая. – Ты думаешь, что соберётся народ и все будут прочёсывать весь лес, горы, скалы, пропасти и овраги? И как они найдут эту пещеру, если она завалена горой земли?! Боже мой, как это чудовищно нелепо!
– Наташа, тебе сейчас очень плохо? Ты сильно проголодалась? Замёрзла? Или что-то болит?
– Что же хорошего, Пашка?! Да, плохо. У меня все бока болят от лежания на каменистой земле. И сыро тут. А насчёт «проголодалась», так я бы не отказалась сейчас от нормальной, горячей и сытной еды.
– Натуля, я тоже обеспокоена, как и ты. Но Паша прав, пока паниковать нет причин, – сказала Марина.
– И я так думаю, – сказал Шурик. Он включил мобильный телефон, подставил к своему подбородку и подсветил улыбку «до ушей».
Марина рассмеялась.
Тут она вспомнила о рыбках. Вздохнула:
– Наверное, их ливневый поток унёс в море. Бедные рыбёшки.
Наташа ответила:
– Рыбок тебе жалко. Что с нами-то будет?! Мальчики, прочистите же, наконец, проход. За целый день вы бы уже справились.
– Как только начинаем чистить, так грязи наплывает ещё больше. Это только снаружи надо делать, – ответил Паша.
– Да, пока всё не просохнет, ничего не получится. Да и снаружи одними лопатами проход быстро не вычистить. Тут потребуется спецтехника, – подтвердил Шурик.
– Ничего, МЧСники быстро справятся. Главное, чтобы они нас обнаружили, поняли, что произошло, – сказал Павел.
– Как они нас обнаружат? И как спецтехнику доставят? Дороги сюда нет.
– Как-нибудь доставят, Наташа, не переживай, – ответил Паша.
– Интересно, тут крысы или змеи есть? Я какой-то подозрительный шорох иногда слышу, – сказал Костя.
Павел вспомнил, что когда он был здесь с отцом, то увидел в пещере большую сколопендру, уползшую в расщелину стены. Возможно, Костя слышал её шорох. Павел промолчал, чтобы ещё больше не напугать девочек.
Когда ничего не делаешь, минуты тянутся особенно томительно. Павел решил размяться.
– Ты что, Пашка, танцуешь?! – удивилась Наташа.
– Советую и вам, девочки, слегка размяться, – ответил Павел.
– Я без музыки не могу, – сказала Марина.
– А я могу, но не буду, – добавила Наташа. – Просто не хочу…
Наташа призналась:
– Я за бабушку боюсь. Она как узнает, что её любимая внучка пропала, может не выдержать. У неё такое слабенькое сердце.
– Мои, так с ума сойдут, – вздохнула Марина.
– Предлагаю рассказать какую-нибудь забавную историю, случившуюся с каждым из нас, – сказал Павел.
– У меня нет настроения сейчас что-нибудь рассказывать, – ответила Наташа.
– Марина, ты как? – спросил Павел.
– Надо подумать. Вспомнить. Впрочем, ты, Пашка, это придумал, ты и начинай, – отозвалась Марина.
– Ладно, – согласился Павел. – Тогда слушайте.
Паша рассказал, как он в первый раз отправился с отцом ловить рыбу на лодке в открытое море. Далеко от берега ушли. С раннего утра на море был штиль. И вдруг заштормило, да так, что Паша еле успевал черпать ковшиком воду из лодки. Было страшно. В какой-то момент Паша даже решил, что это конец. Волны усиливались. Лодка то поднималась до небес, и тогда просматривался даже далёкий берег, то опускалась так низко, почти до самого морского дна, что казалось, вот-вот на лодку обрушится высокая стена воды. Появилось сильное желание побороться со свирепой стихией, преодолеть трудности, оказаться победителями. Так оно и произошло. До берега добрались целыми и невредимыми.
– Вот что значит не трусить, не отчаиваться, а верить только в победу, – завершил свой рассказ Павел.
– То одно, а это другое, – ответила Наташа.
– Я бы не сказал, – вмешался Шурик. – Ты, наверное, ни разу не попадала в шторм.
– Я не плаваю на катерах и лодках. Меня на них укачивает.
– Кстати, а ты когда-нибудь на вертолёте летала?
– При чём тут вертолёт?!
– А то, что когда на нём летишь, то попадаешь иногда в такие воздушные ямы, что тоже кажется: всё, это конец! Я летал. Просто ничего не надо бояться.
– Лучше я бы сейчас на воздушном шаре полетала, чем находилась здесь, в этой тёмной пещере, – мечтательно произнесла Марина.
– Воздушный шар – это тоже огромный риск. Тут тоже требуется мужественное спокойствие, – сказал Шурик.
– Я бы лучше что-нибудь весёленькое послушала, – сказала Марина.
– Вот сама и расскажи, – ответил Костя.
Пауза затянулась. Все ждали, когда заговорит Марина о весёлом. Но она неожиданно всплакнула. В пещере её тихий плач прозвучал как-то особенно грустно.
– Нет, вы представляете, как за нас переживают сейчас родные? – произнесла, всхлипывая, Марина.
Паша молчал. Он не знал, как ещё подбодрить товарищей… И вдруг он услышал лай Трезора! А следом – три условных выстрела из папиного охотничьего ружья!
– Ура! Мы спасены! – радостно закричал Павел.
По дороге домой отец рассказал Паше, что мама на рассвете родила двойняшек: Данилку и Алёнушку.




НА ЛЕТНЕЙ ПРАКТИКЕ


НА ЛЕТНЕЙ ПРАКТИКЕ


В нашем девятом классе для мальчишек был дополнительный урок по подготовке юных матросов и мотористов к плаванию на рейсовых пассажирских катерах.
  И вот наступил первый день летней практики. Утром, у причала, нас встретил Пётр Борисович, наш преподаватель. Раздал голубые нарукавные повязки, чтобы мы выделялись из толпы отдыхающих. Разбил по парам и отправил на суда. Мне достался «Нырок» в компании с Костей. Учитель представил нас команде, строго покачав пальцем:
– Шланговать, чтоб я не видел!
– Это как? – не понял Костя.
– Бездельничать, – пояснил Пётр Борисович и махнул рукой. – На борт!
– А тельняшки! – возмутился Костя.
Учитель усмехнулся:
– Красоваться надумал?
– Хочется почувствовать себя настоящим моряком!
– Стань им сперва. Не положены вам тельняшки. Пока так походите.
Над нами, оглашая воздух хриплым смехом, пронеслась огромная черноголовая чайка – хохотун.
На палубе нас встретил капитан «Нырка», Валериан Николаевич Востров, мужчина средних лет в безупречной морской форме.
– Наблюдайте за матросом Игорем, – скомандовал он, – а потом будете повторять за ним.
Игорь – молодой парень лет двадцати, загорелый, мускулистый, с выгоревшими на солнце волосами, одетый в простую белую футболку и синие джинсы. Он работал молча, а мы с Костей лишь следовали за ним, впитывая каждое движение. Вот он проверяет билеты у пассажиров, помогая им подняться на борт. Вот ловко снимает швартовый канат с кнехта, установленного на причале. Затем исчезает в машинном отделении, куда нам с Костей пока путь заказан.
Заурчал двигатель. Катер задрожал. Потянуло дымком и гарью. «Нырок» медленно отплыл кормой от причала, развернулся в бухте и, набирая ход, проплыл мимо стройного, белого, семнадцатиметрового маяка, возвышающегося на краю бетонного мола. Оставляя за собой сверкающую акваторию порта, он устремился к правому берегу – к мысу Ай-Тодор.
Катер рассекал морскую гладь, словно острым ножом, волны расходились клином по бокам. За кормой, в бурлящем кильватерном следе, над клокочущей пеной, низко парила стая чаек.
С замиранием сердца мы смотрели на открывшуюся панораму родного города: старинные домики, прижавшиеся друг к другу, и высотки. Пышная зелень, каскадом спускающая к морю, создавая удивительное сочетание, к которому невозможно привыкнуть.
– Смотрите за порядком, – окликнул нас внезапно появившийся Игорь. – Чтобы никто из пассажиров не курил, не мусорил и, главное, не свалился за борт.
Мы распределили обязанности: Костя – пятнадцать минут дежурства на корме и в передней части салона, а я – на верхней палубе. Затем мы менялись.
В пути, между Алупкой и Симеизом, морская болезнь начала терзать меня. Я отправился на поиски Кости.
– В следующий раз запасись леденцами, – посоветовал он.
– Да, монпансье! – воскликнул я, вспомнив детство. – Когда папа брал меня на рыбалку, он давал мне круглую железную коробочку с разноцветными леденцами, чтобы не укачивало.
Катер мерно покачивался на волнах, рассекая морскую гладь лёгким рокотом мотора. Встречный ветер ласкал лица. Мы с Костей, важные, с повязками на рукавах, расхаживали по палубе, демонстрируя пассажирам, что мы здесь не просто так, а часть команды. Как же хотелось, чтобы наше плавание обернулось настоящим приключением! Представлялось, как кто-то случайно падает за борт, а мы, словно герои, бросаемся на помощь. О нас напишут в газетах, покажут по телевизору! Или, скажем, симпатичной девушке станет плохо от качки, а мы тут как тут: проводим её на нос катера, чтобы стало легче. Я бы рассказывал ей крымские легенды, и не только их. С пятого класса я увлечённо изучал историю родного края, не раз побеждал на олимпиадах.
В Симеизе Игорь повёл меня в машинное отделение, где обитал моторист Михалыч. Он лукаво улыбнулся и сказал:
– Вот кнопка стартера. Нажми.
Я нажал. И в тот же миг дизельный мотор ожил, задрожал, затрясся, разразившись оглушительным грохотом.
– Молодчина! – прогремел Михалыч, довольный произведённым эффектом.
В машинном отделении, пропитанном спёртым запахом солярки, едва хватало воздуха. Вырвавшись на палубу, я жадно вдохнул свежий, солоноватый морской бриз. Радость плескалась внутри: не зря проделал этот путь до Симеиза, не зря! Что-то важное, нужное – сделано!
– Теперь твоя очередь, – сказал я Косте, – завести этого зверя. Так и вышло. В Алупке Костя, с нескрываемым волнением, спустился в душное машинное отделение.
Больше нас не приглашали заводить мотор. Да и к чему? Одного раза хватило, чтобы навсегда запечатлеть в памяти запуск дизельного мотора теплохода.
Набрав полные борта новых пассажиров в Алупке, Мисхоре, у Ласточкиного гнезда и на Золотом пляже, теплоход, словно уставший кит, неспешно пополз обратно в ялтинский порт. Так завершался наш первый трудовой день летней практики.
– Завтра к четырнадцати часам, – бросил помощник капитана, – в Гурзуф пойдёте.
На следующий день Игорь, матрос с обветренным лицом, доверил мне проверять билеты, сам же помогал пассажирам ступить на палубу. Косте досталось снять швартовый конец с кнехта. Задача оказалась не из лёгких – поддался канат только с третьей попытки. Я подумал, что справился бы лучше, но в Никитском ботаническом саду канат упрямо не хотел покидать причал, сдавшись лишь на пятый раз.
Теплоход, отчалив от ялтинского порта, развернулся носом к берегу и заскользил на северо-восток, мимо Массандровского пляжа к мысу Мартьян. Причалил к Никитскому ботаническому саду. Затем, словно утолённый путник, направился к Гурзуфу.
Глядя на прибывающих пассажиров, я поймал себя на мысли: они приезжают издалека, из разных уголков нашей огромной страны, чтобы хоть одним глазком взглянуть на Южный берег Крыма, окунуться в его ласковые волны. А мы с Костей здесь родились, здесь живём, купаемся в этих волнах до посинения, каждый день, впитывая в себя красоту родной земли.
Вернувшись в порт, мы за вчерашний и сегодняшний день завершили с Костей полный рейс теплохода вдоль всего побережья Большой Ялты. Остальные дни так и проходили для нас: то до Симеиза и обратно, то до Гурзуфа и назад.
На пятый день практики Игорь повёл меня в святая святых – рулевую рубку, расположенную на самой вершине катера. Капитан, словно посвящая в тайну, показал как держать штурвал, велев так направлять судно, чтобы фонарная вешка на носу теплохода неустанно касалась краешка мыса, выступающего в море. Сначала нос корабля метался из стороны в сторону, словно норовил вырваться из-под контроля. Оказалось, нужна не яростная схватка, а лишь лёгкое, едва заметное движение рук.
Несколько минут я, затаив дыхание, сам вёл судно. Капитан, делая вид, то поглощён разговором с помощником, будто бы и не смотрел в мою сторону. Но я-то нутром чуял – не доверил бы он просто так управление кораблём мне, салаге-практиканту! Конечно, он исподтишка следил за каждым моим движением.
Вдруг, словно по волшебству, передо мной возникла стайка дельфинов. Они, играючи, неслись впереди катера, словно приветствуя меня – новоиспечённого капитана, стоящего за штурвалом!
После мня корабль вёл Костя. Практическое обучение набирало обороты, превращаясь в захватывающее приключение.
Когда мы с Костей стояли на палубе, репродуктор пронзила короткая сирена – так наш капитан приветствовал встречный катер. Костя, заметив на борту одноклассников-практикантов, радостно замахал им рукой. Те ответили тем же.
В один из рейсов, в штормовой день, Костя подбежал ко мне взволнованный.
– Ты видел, какая обалденная девчонка поднялась на наш катер? – выпалил он.
– Где? – я начал озираться по сторонам.
– Да вон же, на верхней палубе.
Костик, обычно равнодушный к девчонкам в нашей школе, вдруг выдал такое! Любопытство взяло верх.
– Её случайно не укачало? – поинтересовался я, машинально нашаривая в кармане коробочку с монпансье.
Костя опешил:
– С чего бы это?
– Жаль.
– Что её не укачало?! – ещё больше удивился он.
– Поднимусь, гляну, – сказал я, стараясь скрыть волнение.
Костя, не отставая, полез за мной по лестнице.
Наверху, среди множества пассажиров, я сразу выделил её – самую «классную» девчонку в лёгком розовом платье. Не раздумывая, я поспешил вниз. Сердце бешено колотилось, готовое вырваться из груди. Дыхание перехватило. Никогда прежде со мной такого не случалось.
– Что с тобой? Опять волны душу вытрясли? – встревожился Костя.
Мне вдруг захотелось обнять весь мир. Но это длилось лишь мгновение – яркая вспышка, оставившая после себя лишь горькое разочарование: кто я есть, и что значу – особенно сейчас, перед этой незнакомкой. В школе я заглядывался на девочек, но эта…
Вдруг небо нахмурилось. Катер взбесился в объятиях разбушевавшегося моря. Солёные брызги хлестали в лицо, а меня тошнило, несмотря на леденцы. Шторм отрезал нас от берега, новых пассажиров не предвиделось. Море почернело, лишь злобные белые барашки пенились на гребнях волн. «Нырок» с отчаянным упорством врезался в бушующую стихию, то взлетая  к небесам, то проваливаясь в пучину, и каждый раз окатывая нас ледяным душем. Тревожный колокол надрывно звенел, отсчитывая секунды нашего противостояния с морем.
Но взгляд снова упрямо тянулся к девушке. Собрав остатки мужества, я шагнул к ней, протягивая коробку с леденцами. Она звонко рассмеялась: «Я же не ребёнок!». Смущённо пробормотал в ответ: «Разве только детей укачивает…».
В этот момент катер бросило так, что я едва удержал леденцы, вызвав новую волну её смеха. Подступающая тошнота заставила меня отступить. Я пулей вылетел вниз Костя – за мной.
– Держись! Мы же моряки! – крикнул он, пытаясь подбодрить.
Игорь посоветовал:
– Идите на корму. Там меньше болтает.
Меня вывернуло за борт. Костя, ухватив сзади, удержал от неминуемого падения в бушующее море. Обессиленный, я рухнул на скамейку. Пассажиры попрятались в закрытом салоне. Казалось, «Нырок» проваливался в бездну, и этому падению не будет конца. Колокол надрывался всё громче.
Наконец, мы пришвартовались к ялтинскому пирсу. Костя тряхнул меня за плечо:
– Ну что, ожил?
– Голова раскалывается, – простонал я.
– Ладно, пойду осмотрю катер. А ты тут пригляди.
– Чего тут смотреть? И так видно, что чисто, – недовольно пробурчал я, раздумывая, позволить себе ещё немного полежать, или поскорее сбежать с этого проклятого катера, чтобы никто не видел меня в таком плачевном состоянии.
И тут, взгляд зацепился за что-то под скамейкой напротив. Кожаный, коричневый бумажник! Сердце бешено заколотилось. Заглянув внутрь и обнаружив пачку купюр, я торопливо сунул находку за пояс, прикрыв футболкой, и рванул к выходу.
На палубе, у трапа, стояла она – в своём розовом платье. Матрос Игорь, проныра, уже успел подставить ей руку. Она грациозно сошла на пирс и, проходя мимо меня, усмехнулась:
– Что, конфетки не помогли?
Сердце ёкнуло, едва не выронив бумажник в пропасть брюк, но я вовремя перехватил его, прижав руку к поясу. «Вот позор! – казнил я себя. – Не выдержал испытания, слабак».
Дождавшись Костю, мы двинулись в сторону дома. Но настоящая буря разразилась уже в моей душе. Поначалу я отчаянно пытался скрыть находку от Кости. Но не прошёл и десяти шагов, терзаемый тайной. Пришлось открыться – всё-таки он мой друг, или кто?
Костя уже сверлил меня испытующим взглядом.
– Ты что, из-за слов той девчонки так скис? – спросил он.
– Давай присядем, – предложил я, чувствуя, что разговор предстоит непростой.
Мы опустились на скамейку под тенью пальм, росших вдоль набережной. Дрожащей рукой я протянул Косте бумажник.
– Вот, на катере нашёл.
– Портмоне?! Выдохнул Костя, изумлённо округлив глаза. Заглянув внутрь, он присвистнул: - Да тут целое состояние! Вот это удача!
– Не удача, а чья-то потеря, - возразил я, чувствуя, как комок подступает к горлу.
- Да тут ни документов, ничего, кроме денег. Радуйся, чудак! Смотри, теперь ты сможешь купить тот велик, о котором мечтал. Да тут на два хватит! Будем гонять вместе!
– По нашим горным трассам, – добавил я, невольно поддаваясь искушению. – И палатку купим. Объездим весь край!
– Точно!
Я представил, как мы с Костиком, ветер в лицо, мчимся наперегонки по извилистым тропам. Но тут же мысль обожгла сознание: каждое утро, садясь на велосипед, я буду помнить, какой ценой он мне достался. Ведь, по сути, это равносильно краже.
– Надо было Игорю сказать о находке, – пробормотал я, чувствуя угрызения совести.
– Ага, сейчас! Да он бы мигом все деньги прикарманил.
– Тогда капитану. Вдруг кто вернётся за бумажником.
– А если нет? Будем дураками! Такая удача раз в жизни выпадает!
Я смотрел на катер, мерно покачивающийся на волнах. Казалось, «Нырок» знал о моей подлости и укоризненно смотрел на меня. Тускло поблескивали стёкла округлых окон пассажирского салона, рулевой рубки, словно потускнел и колокол. Мир вокруг поблек, как во время того неполного солнечного затмения, которое я наблюдал два года назад. Для меня всё стало черно-белым.
Да, в детстве я, конечно, проказничал, как и все мальчишки, – кто из нас ни разу не обманывал и не хитрил? – Но чтобы так…
В моём воображении вдруг возникло лицо девушки с катера. Мне стало дурно. И не важно, что она даже не подозревает о существовании этого бумажника, что я решил его присвоить. Было стыдно до тошноты, как если бы и знала. И ещё досаднее – так быстро исчезла. Ни имени, ни адреса не узнал – сбил меня с толку этот проклятый бумажник!
– А если и правда, придёт человек, потерявший, а ему скажут: нет, мол, никто ничего не находил? – вопрошал я скорее себя, чем Костю. – А у него, может, последние деньги на билет или на жильё. Качка-то, какая была, немудрено бумажник выронить. Да он и не потерял, уронил просто. Потерял – это когда уже не сыщешь. И что я родителям скажу? Как объясню им, откуда велосипед взялся? Совру, что деньги нашёл и купил?
Я вырвал у Кости бумажник из рук. Вскочил и помчался к причалу. Перемахнул через штирборт катера, влетел в рулевую рубку.
– Вот, вспомнил! Увидел, когда укачало, а потом забыл. А тут вдруг опять вспомнил, – выпалил я, задыхаясь.
– Молодец! – улыбнулся капитан и крепко пожал мне руку.
Вдруг ослепительно вспыхнуло солнце. Мир вокруг обрёл яркие, сочные цвета. И так хорошо стало на душе! Словно камень с сердца упал… Оглянулся на катер. Он сверкал начищенной медью колокола и весело покачивался на волнах, словно одобряюще кивал.
Костя ждал меня на том же месте. Я думал, что страшно его разочаровал. Но он, хитро прищурившись и потрясая клочком бумаги, произнёс:
– А я у Риты телефончик выпросил…
Через два дня, когда море успокоилось и движение судов возобновилось, учитель объявил:
– И я с вами разок прокачусь. Сегодня ведь не штормит.
– В прошлый раз с утра тоже не штормило, – вставил я.
– Это точно, – подтвердил Костя.
Я достал из кармана брюк баночку с леденцами и открыл крышку:
– Угощайтесь.
– Конфеты?! – удивился Пётр Борисович.
– Это монпансье, – пояснил я. – Держу на всякий случай…


ЕЛЕНКА

В конце ялтинского Массандровского пляжа стоит необычное прибрежное сооружение, выложенное из крепкого серого камня. Так называемая у слободских «Еленка» – это старый причал с видовой площадкой наверху, расположенная на территории бывшей усадьбы Артемия Петровича Еленева, дворянина из Харькова, приехавшего жить в Ялту ещё в 1905 году – последнего городского головы Ялты царской России.
Ялтинские мальчишки то и дело норовили пройти обряд инициации, прыгнув в море с самого верха «Еленки». Но её камни хранят куда более глубокую историю – историю семьи и её трагедии…
– Это «Еленка». Мы с неё прыгали в детстве, – сказал я, когда моя дружная семья расположилась на горячей гальке, почти у самой воды.
– С низу, или с верху? – спросил пятнадцатилетний сын Егор.
– И снизу, и сверху. Козликом прыгали, солдатиком, бомбочкой.
– И пузом, – весело добавил Егор. – Поди, метров десять высотой, – прикинул он.
– Да уж, – усмехнулся я, вспомнив, насколько «Еленка» кажется выше, когда стоишь на самом её верху.
– Если ты прыгал, то и я прыгну. Глубина, поди, метров, пять? – предположил Егор.
– А это смотря где и когда. По-разному бывает. После шторма или размоет гальку, или, наоборот, нанесёт. Нырять даже не думай.
– Я разведаю дно, – сказал сын. Он надел ласты, маску, трубку и вошёл в воду. Ластами шлёпнул по воде так, что брызги достали и нас.
– Егорка, ну тебя! – весело вскрикнула моя жена Лидия, отмахиваясь от капель. Младшая дочка Машенька звонко рассмеялась.
Егор поплыл к «Еленке». Он то нырял, то всплывал, как кит, пуская из трубки фонтанчик воды. Я лёг на спину, закрыл глаза и стал слушать крики чаек, лёгкий плеск воды, голоса курортников – знакомые звуки с детства.
Неожиданно Егор вылил на меня из маски воду. Для разгорячённого на солнце тела вода оказалась достаточно прохладной, я тут же сел.
– Не можешь без шуток!
– Там около четырёх метров глубины, – сказал Егор. Он уселся рядом со мной и стал снимать ласты. – А в конце «Еленки» поставили на дно бетонные массивы. Так что теперь не очень с неё попрыгаешь.
– И думать нечего, чтобы прыгнуть, – напомнил я сыну.
Он, нахмурившись, кивнул:
– Да, понял я.
Жена с малышкой пошли купаться.
– А давай сходим на «Еленку». Я хочу посмотреть, какой оттуда открывается вид. Никогда на ней не был, – предложил Егор.
Я согласился.
Повеяло детством, юностью. Особенный запах постоянно присутствовал в этом месте. Это и аромат южной растительности прилегающего к «Еленке» парка пансионата «Актёр», и йодистый запах морских водорослей, росших на подводной части причала и на камнях у самого берега.
Рядом с «Еленкой» загорали три девушки, ровесницы Егора. Сын засмотрелся на одну из них.
– Может лучше присоединишься к ним? – подначил я его.
Мы ступили на нижнюю часть сооружения, обычно мокрой и скользкой, сегодня же оказавшейся сухой. В стену были вмонтированы ржавые от времени чугунные кольца. В небольшом гроте, на каменной скамье, сидела молодая пара в купальниках.
Мы глянули на прозрачное дно. Я сказал:
– Обычно, когда вода была мутная, нырнуть с этой стороны и всплыть с другой, и, выйдя потом из воды, тихонько подойти да послушать, где пропал нырнувший – одно удовольствие! Или дождаться одетых отдыхающих и группой прыгнуть перед ними «бомбочкой» – вот было забавно!
Мы прошли в переднюю часть причала. Установленный забор из металлических прутьев ограждал проход на другую сторону «Еленки». Уложенные бетонные массивы на дне моря защищали пристань от шторма.
Вернувшись назад, мы поднялись по каменной лестнице на мостик, ограждённый перилами с железными леерами квадратного профиля – старое чугунное литьё не сохранилось. Затем вышли по ступенькам другой лесенки на видовую площадку. Отсюда хорошо просматривался берег по обе стороны «Еленки».
Снизу нам издали помахали рукой жена и дочка. Мы тоже ответили им. Егор даже присвистнул.
– Веди себя тише, – сказал я.
– Так откуда ты прыгал? – заинтересовался Егор.
– Вот с этого самого места. – Я показал на невысокую стенку площадки и приложил ладонь на то самое место, где когда-то стоял, готовясь к прыжку.
Егор взглянул вниз.
– Ого! Да тут не десять метров, а все двадцать будут!
Мне особенно запомнился с детства один человек, похожий на Тарзана, с длинными волосами. Он очень хорошо исполнял «колдыб». Я тогда страшно завидовал ему. А ещё был такой мальчик, он много раз пытался прыгнуть с «Еленки», но никак не решался. Он втайне надеялся, что если сможет нырнуть, то все его жизненные дела будут удаваться. Внизу мальчишки громко подбадривали его, и все, кто был на пляже, за него переживали. Ему приходилось слышать и обидные слова: «слабак», «трус», «девчонка»… Хотя были и такие отчаянные девочки, которые не хуже мальчишек сигали с «Еленки». Только собравшись с духом, изготовившись к прыжку, он вдруг отступал – так ему было страшно! Чем дольше стоишь на краю пропасти, тем она при каждом взгляде вниз кажется, ещё больше разверзается.
– И как же ты отсюда прыгал? – поинтересовался Егор. – Ногами, головкой? – спросил Егор.
– Ласточкой! – ответил я.
– Ну?!
– Да, сделать «ласточку» на глазах одноклассниц для меня было обычным делом.
Сын опять взглянул вниз. И тут же отпрянул:
– Очень высоко!
Мы вернулись на пляж. Жена и дочка, искупавшись, загорали.
– Пойду и я окунусь, – решил я.
А Егор опять снарядился подводником и ушёл в глубину.
Возвратившись, он из маски вылил воду мне на спину. Но я был ещё мокрый, поэтому не так вздрогнул, как ему хотелось бы.
– Маша, я тебе рапану выловил, – Егор протянул сестре большую ракушку, таких огромных даже я не находил в море.
Егор лёг рядом со мной.
– Я там такого крупного краба увидел. Пробовал его схватить, да он в песок зарылся. Замутился весь, совсем исчез из виду, – сказал сын.
– Нужно было к нему искоса подплывать, а не прямо пикировать сверху, – подсказал я Егору. – Знаешь, я с острогой тут много раз ходил. Однажды в морскую лису попал. Охотился на камбалу, а подстрелил ската.
– А черноморского ската разве можно есть? – спросил сын.
– Можно. Но с ним хлопотно. У него очень прочная кожа, непросто её снять. И зачастую на коже присутствуют острые шипы, которые могут поранить руки. Рыба-лиса считается деликатесом, но я её не ел. Может, из-за ядовитого хвоста? Было как-то не аппетитно. Пускал обратно в море.
– А я ни ската, ни камбалу здесь не видел. Зато встречал крупную кефаль.
– Я, пока тут лежал, кое-что вспомнил про «Еленку», – сказал я.
– Что именно? – заинтересовался Егор.
– Тот мостик, соединяющий берег с «Еленкой» на самом деле внутри пустой. С верхней парковой части есть проход под небольшим углом, уходящий вниз. Туда дворники вечно заметали осеннюю листву. Так что пройти внутрь мостика было невозможно. Говорили, «Еленка» вся полая. Там есть какие-то комнаты. Видимо, у неё свои тайны. А ещё когда пляж с обеих сторон «Еленки» сильно размывало, под водой открывалась сквозная ниша. Был подводный проход. Мы проплывали его насквозь. А вот для взрослых он был непроходим.
– Я всё внимательно там осмотрел, никакого прохода не обнаружил.
– Он открывается только после сильного шторма.
– И ты его проходил?!
– Ну да.
– Такой риск!
Я многозначительно посмотрел на сына. Приятно было покрасоваться перед ним. Но на самом деле я сквозного прохода тоже никогда там не видел. Возможно, это просто ходили чьи-то байки. Помню, мне в подростковом возрасте приснилось, что, найдя проход, я сразу вплыл в него и где-то на середине застрял. Это был кошмарный сон. Я тогда простыл и в горячечном бреду оказался в плену «Еленки».
Егор задумчиво добавил:
– Это даже сложнее, чем прыгнуть.
– Был такой жуткий случай, – продолжал рассказывать я. – Один парень, а ему было шестнадцать лет, грек, из наших, слободских, нырнул после шторма и напоролся на какую-то железяку, вымытую штормом. Его отец от горя повесился, а мать до конца своих дней ходила в чёрном. Вся их семья похоронена в наших кипарисах. После этого случая во всех ялтинских школах проводили воспитательную работу для профилактики.
– Николай, ты мне такое не рассказывал! – ужаснулась жена.
– Ты тут, можно сказать, всё своё детство провёл, а меня ни разу сюда не сводил – упрекнул Егор.
– Когда мы переехали в новый микрорайон, стало неудобно с вами посещать этот пляж. И ты же со своими друзьями предпочитаешь дикий берег, ездишь с ними за город. А мы с женой и дочкой на «Дельфин» ходим.
– На твоём «Дельфине» не особо поныряешь. Там нет высоких камней, – объяснил сын.
Разморенный солнцем, я вздремнул…
– Николай! Коля! – испуганно дёрнула меня рукой Лидия. – Немедленно останови его! Ну же!..
Я вскочил:
– Кого? Где?
– Ну вон же!.. Смотри, там наш сын… Что он задумал?!
Я увидел Егора на самом верху «Еленки», на её ограждающей видовую площадку, стенке – на том самом «моём» месте, куда я ему показал. Сын глядел на девушек, загорающих внизу, очевидно выжидая, когда они обратят на него внимание. Вдруг Егор глубоко вдохнул воздух, раскинул в стороны руки и «ласточкой» полетел вниз. Тихо вскрикнула жена…
Когда Егор подошёл к нам, я был вне себя. Он же, мокрый, торжествующе счастливый, пронизывая меня весёлым подозрительным взглядом, разоблачающе спросил:
– Папа, ты правда с «Еленки» прыгал?





СОДЕРЖАНИЕ:

1 Мальчишки
2 Дзинь!..
3 Полёт
4 Ливадия
5 На озере
6 Шельмец
7 Тихая бухта
8 Пожар в горном лесу
9 Брошь
10 Научись говорить: «Нет!»
11 Принц из интерната
12 Заветные слова
13 Женский праздник
14 Голуби в небе
15 Что лучше: правда или кривда?
16 Велосипед
17 Новенький
18 Волшебная палочка
19 Тютя-Матютя
20 Ангел
21 Не укради
22 Ёлочка
23 Дед Мороз, или С Рождеством!
24 На катке
25 Трудовой десант
26 Низовка
27 Вандализм
28 Вор
29 Забег
30 Лазутчик
31 Новый сосед
32 О совести
33 Опять двойка
34 Птичка в клетке
35 Осы
36 Рапана
37 Скрипач
38 Стрелы Амура
39 Шефство
40 Помощник
41 Смартфон
42 Конкурс
43 Зверинец
44 Справедливость
45 Летние каникулы
46 В походе
47 На летней практике
48 Еленка