Звонкое имя

Юмористическое фэнтези

               

          Да-а-а… много есть на свете хороших городов.  Москва, Петербург, Париж, Лондон, Нью-Йорк, Казань.  Бывали  не везде, но наслышаны.
          А имена у городов какие славные – Златоуст, Семипалатинск, Новгород, Архангельск, Астрахань, Барселона, Франкфурт,  Полтава… да мало ли…
Назвал ведь кто-то так, чтобы… звенело – Волокаламск, к примеру, Великий Устюг. Или Гусь-Хрустальный.
          А вот у нас имен было много, у нашего города  то есть.
          В самом начале это и не город был вовсе, даже и не деревня, а так – место.  Гиблое, можно сказать. Лесочек, полюшко, речушка вьется малая, а вокруг – болота, а в болотах змеи, видимо-невидимо, всё больше гадюки, хотя ужи  и медянки тоже встречаются.
           На этом самом месте когда-то, тысячу лет назад, ужалила змея печенежского князя. Тот с коня слез, чтобы голубики отведать – тут-то она его и жильнула в пяту… как этого… как его… грека древнего…
           - Ай! – вскричал князь. – Ай, гадюка!
           Да и помер вскоре.
           Однако после этого случая стали возле  лесочка люди селиться – больше было негде, кругом проклятые то печенеги, то хазары, то половцы, то варяги какие-то понабежали.
           А возле леска – спокойно. Никого. Кроме змей. Но змея – она ведь тоже не всегда кусает, а только когда на нее дуром наступишь. Но обыкновенно – ползает себе, на солнышке греется, лягушек ест. Кишит, одним словом.
           Одна изба, другая, третья – так и деревенька выросла. Ну, назвали, конечно, Гадюка – в честь того самого печенежского князя.
            Годы шли, поле распахивалось, болот поменьше стало, людей побольше.  И деревенька раздвинулась, и называть её стали почтительно – не Гадюка, а Гадюкино.
Количество гадюк, к слову, не выросло, но всё равно покусывали – бывало, бывало. Крестьян, почитай, всех перекусали – то на гумне, то возле речки, то «вежливо… в овсе», как позднее напишет знаменитый поэт.
           Но привыкли люди: кусают проклятые – и пусть себе кусают, мы и не такое терпели.
           Одним словом, время шло. Шло и шло. И вот наступил век девятнадцатый. Гадюкино стали называть уже не деревней, а селом – дворов было, почитай, с триста, а то и поболе. Рожали, знаете ли. Гадюки кусали, а они – знай себе – рожают. Стойкие стали – никакой яд не берет.
           Тут выпал случай – через Гадюкино стали прокладывать железную дорогу. Засыпали часть болот, мост через речку навели. И – задымили паровозы, застучали поезда по рельсам. Народ стал прибывать из соседних мест – кто при железной дороге служить, кто на красивой гадючанке женился, кто так просто приехал, ну, не знаю зачем.
           Только к веку двадцатому Гадюкино и вовсе превратилось в городок. Так себе городок, небольшой, а уж называть по-старому не годилось. И указом губернатора с высочайшего одобрения государя стал городок  наш называться Гадюкинскъ.
           Все жители очень гордились названием – звенит! Гадюкинскъ – это тебе не соседняя деревня Малые Прыщи, или того пуще село Лягушатьево.  Наша гадюка вашу лягушку – ам! – и всё тут. Так-то.
           Однако на этом история с именем городка не закончилась. А можно сказать, началась.
           Случилась, значит, Великая Октябрьская революция.
Пришли продотряды, выгребли зерно, собрали всех на площадь. Красный командир объявил, что старому режиму пришел конец и называться таким позорным именем, как Гадюкинскъ, город больше не будет. Предложил на выбор два названия – либо именем вождя Троцкого, либо именем товарища Инессы Арманд. Да и царскую орфографию пора менять на пролетарскую – прибавил он.
           Сказал так, сел на коня и поскакал дальше мировую контру бить. Но, проезжая через болото, не утерпел – слез с коня голубики отведать, уж больно спелая была. Тут-то она его и… Ага! Сообразили? Жильнула проклятая, да так, что командир красный тут же товарищу Марксу и душу отдал. Вот такое печальное дело вышло.
            После этого сход присудил переименовать город Гадюкинскъ в честь командира, павшего на болоте от гидры коварной. И стал он называться Красногадюкинск.
Двадцать с лишним лет все жители гордились. Мы, говорили, красногадюкинцы. Даешь!
            Только наступило тяжелое время – началась война с фашистами. Город наш взяли штурмом, в горсовете сделали немецкую комендатуру, повесили флаг со свастикой. А потом согнали народ на площадь и объявили, что город-де издревле принадлежал тевтонскому ордену и отныне будет называться на немецкий лад – Шлянгебург.
            Слава богу, прогнали супостатов, недолго шлянгебургерами нас звали. Однако прежнего названия не вернули. Объяснили так: теперь у нас не Красная армия, а Советская, и город будет называться  Советскогадюкинск.
Ну, ладно, как хотите – хоть горшком называйте.
            И так город жил себе и жил, целых сорок лет Советскогадюкинском назывался. Только вот с картами географическими вышла передряга – денег, видите ли, на переименование не нашлось, так и остался город на них Красногадюкинском. Но от этого никто особо не страдал. Поскольку почти ни на одной карте название города обозначено и не было – так, кружочек маленький, почти что точка. А на тех картах, где название всё-таки было указано, буквы без микроскопа не увидишь. Но мы своим городом гордились – мал золотник, да дорог! Из нашего города вышли знатные люди: два кандидата наук, три перворазрядника и один мастер спорта, а еще секретный сотрудник каких-то внутренних органов, а, может быть, даже внешних.
             Про него, правда, никто ничего толком не знал – что да как. Приедет, бывало, летом к матери в отпуск, наденет заграничный тренировочный костюм – и ходит по своей улице туда-сюда, такой аккуратный… Ну, а если в гости к кому придет, то уже в костюме и при галстуке. Спросит его кто-нибудь: где, мол, Валерий Никитич работаешь, а он посмотрит с прищуром, да и улыбнется загадочно. Ну, тот, который спросил, смутится, а Валерию Никитичу сразу стакан освежат, а он встанет и скажет:  «Выпьем, товарищи, за родину, она вся из таких вот малых городов, как наш, сложена, а потому её крепко любить и беречь надо».
             Но вот сорок лет проскочило – перестройку объявили. Сначала всё было по-тихому. Но после путча  ихнего приехала в город архитектурная комиссия. Осмотрели нашу церковь, где с незапамятных дедовских  времен склад был, и постановили, что это исторический памятник и надо его отреставрировать.
            Дело хорошее. За пять лет с небольшим восстановили храм – и поплыл над  городом нашим малиновый звон.   Да такой красивый, что заслушаешься!  И вот однажды провели референдум и постановили город переименовать – чтобы от времени, значит, не отстать. Долго не спорили – кто-то предложил, а все поддержали. И стал наш город называться Святогадюкинск. 
            А то место, где гадюка укусила печенежского князя, назвали целебным.  Ключ там бил, это правда. Теперь около этого ключа фабрику поставили и продают чудесную воду везде, где люди живут. Чтоб не болели, значит.
             А ведь это еще не всё. Лет десять с того дня прошло. В газетах и по телевизору объявили, что Россия, наконец-то, назло врагам  поднялась с колен. Старый гимн опять стал новым, ветры перемен повеяли – и город снова не то, чтобы переименовали, а дополнили, расширили, так сказать, смысл.  Теперь он называется Великосвятогадюкинск.
Вот это имечко! Звенит!
             Ну, а за последние годы понаехали к нам всякие работники, больше с юга, с Кавказа да Средней Азии.
Освоились ребята, домов понастроили, даже мечеть отгрохали. Правда, супротив нашего храма неказистая такая. Однако в мечеть одни мужики ходят, а в нашу церковь одни бабки старые, а молодые только по праздникам.
             Но… всякие разговоры пошли по городу…  что, дескать, надо так город назвать, чтобы всем приятно было – и коренным, значит, и приезжим. Ну, не знаю, не знаю, как это всем сразу, да и приятно сделать…
             Есть у меня приятель, Ахметом зовут. Приятель – не приятель, а вместе иногда на родительском собрании в школе встречаемся. У меня сын в четвертом учится, а у Ахмета шестеро деток в разных классах. Так Ахмет говорит, что вот-вот город снова переименуют, всего две тысячи подписей  еще надо собрать – и тогда уж точно всем приятно станет.
            Он мне по секрету рассказал, что раньше здесь улус Чингиз-хана располагался, и даже новое название города сообщил:   
           ЗурАзатлыкХаджиЗилантАул.
           А что – тоже хорошее название – звенит!

         

P.S. Рассказ опубликован в "Литературной газете"