Господи, дай мне покоя!

       Вагон переставили на узкие европейские рельсы, поезд медленно тронулся. Когда таможня осталась далеко позади, Наталья все еще не могла успокоиться, ее трясло и тошнило. С самого утра она не могла есть, нервничала, представляла, как таможенники начнут ее обыскивать. Страх довел ее до лихорадки. То ей казалось, что левое плечо непомерно раздулось и все замечают, что ее перекосило. То казалось, что от плеча исходит сияние, которое вот-вот увидят пассажиры. Наталья не могла сдержать дрожь, а  когда таможенник подозрительно на нее посмотрел и спросил: «Температура?», она даже обрадовалась, с готовностью кивнула и плотнее укуталась в старенькое пальто. У Натальи был всего один деревянный, довоенный чемодан, который не жалко было выбросить. Она не могла брать с собой много вещей, во-первых, попросту нечего было брать, во-вторых, она надеялась, что все вещи у нее скоро будут новые, поскольку она ехала в новую жизнь к своему мужу-американцу.

       Сознание пока не отпускало старую жизнь и полностью держалось в Москве в их квартире на Тверской, где остались отец, мать и младшая сестра. Наталья вспоминала, как Джон сделал ей предложение на четвертый день знакомства, как долго и мучительно добивались они разрешения на брак. Мать вспоминалась ей постоянно плачущей. Она решительно одобрила выбор дочери, сказала: «уезжай, здесь лучше не будет». С отцом они давно не разговаривали. Когда Наталья сообщила, что приняла предложение Джона, и уедет с ним в Америку, отец ничего не сказал и ушел в свою комнату.  Он давно уже сквозь зубы разговаривал с дочерью. Наталья думала об отце с горечью и нежностью, ей казалось, что он маленький мальчик, который всего боится. Когда она отказалась вступить в партию и сообщила об этом отцу, он вскочил, грохнул кулаком по столу и заорал «Тебе не место в моем доме!» и потом гнобил ее многомесячным молчанием.

       Знакомство с Джоном совершенно испортило их отношения. Отец не принял «америкашку» и был против этого брака. Хотя в стране была оттепель, но люди так привыкли бояться, что это стало частью их жизни. За что он теперь боялся больше- за ее неизведанную жизнь или за себя, у которого дочь – диссидентка? «Диссидентка!» Это были практически последние слова, которые она слышала от него в этой жизни. Младшая сестра ей завидовала, но внешне принимала сторону отца.
Стук колес убаюкивал. После чая с бутербродом Наталья немного успокоилась, взяла книгу и собралась читать. Глядя в одну точку, она молилась: «Господи, спаси и сохрани! Господи, помоги! Господи дай мне покоя!»

       В Лондоне она должна была пересесть на пароход до Нью-Йорка. На вокзале ее должен встретить человек, сказать условленные слова и забрать посылочку, которая была вшита в левый подплечник старого пальто. Маленький сверточек. Его просили передать в Лондон Архиепископу русской православной церкви.
Она везла аккуратно завернутые в вату и сатиновую тряпочку несколько кусочков высохшей человеческой плоти – мощи святых.   

Наталья училась в аспирантуре в Московском университете и писала диссертацию по творчеству великого русского писателя. Все свободное время она проводила либо на кафедре, либо в Ленинской библиотеке. Личная жизнь ее как-то не заладилась. В студенчестве были большие компании, Наталья ждала, что кто-то из парней выберет ее, сама активности не проявляла. К окончанию университета оказалась, что все переженились, а она так и осталась одна с книжками. Она была москвичкой и никогда не оставалась в общежитии, с вечеринок уходила домой пораньше, и сблизится с кем-то не стремилась. Наташа была стеснительной, да еще носила очки, закрывающие половину лица и ее небесной голубизны глаза. Она была умна и хороша собой, что, как оказалось, не гарантирует личного счастья.

       Однажды, спускаясь по знаменитой библиотечной лестнице, она услышала громкий возглас: Наташа! Голос был незнакомый, и Наталья в первый момент подумала, что зовут кого-то другого. Но внизу у лестницы она увидела высокого молодого человека в сером кашемировом пальто, модном кашне и тонких очках. Черные волнистые волосы, серые глаза, которые смотрели на нее с восхищением. Он стоял с открытым ртом, пока она спускалась вниз, потом повторял уже тише: Наташа, Наташа…
Наталья очень удивилась, подошла ближе к «иностранцу», так она определила для себя молодого человека.
       - Do you speak English?
       - Yes, I do
       Так состоялось их знакомство.  Джон бредил Наташей Ростовой, героиней известного романа, обожал русских писателей, изучал русскую литературу. Приехав на конференцию в Москву, Джон в первую очередь пришел в Ленинскую библиотеку, в которой давно мечтал побывать. Войдя в двери, он увидел девушку на вершине лестницы, и его озарило - ведь это она, Наташа Ростова, в которую он был влюблен. Эта встреча состоялась на второй день его приезда в Москву. Джон попросил Наталью поработать на него в качестве переводчика. Она, конечно, согласилась, деньги были не лишние.

       «Есть все-таки на свете мужчины, которые не только умны сами, но и позволяют женщине быть умной. Какое наслаждение общаться с умным человеком!»- Наталья наслаждалась каждым днем, проведенным с Джоном, а они пролетали как одно мгновение. Наталье казалось, что она тоже влюбилась в Джона. Но оба также понимали, что совместная жизнь невозможна. Их разделяет не только океан, но и стена политической конфронтации. Две страны находились в состоянии холодной войны. Выезд ее в Америку был почти невозможным.

       Наталья совершенно не подумала о том, что за каждым иностранцем пристально наблюдают соответствующие органы. На четвертый день Джон сделал ей предложение, а на пятый Наталья уже сидела в кабинете ректора университета и давала объяснения суровому человеку в штатском.
       Джон был состоятельным человеком. У него было несколько домов, доставшихся ему от родителей, которые он сдавал в аренду. На кафедре в своем университете он преподавал, консультировал, вел аспирантов и, в целом, неплохо зарабатывал. Кроме того, его приглашали с лекциями в другие университеты, он участвовал в международных конференциях. Но Россия была отдельной историей. Ведь здесь она нашел свою Наташу. Каждый раз, чтобы добиться визы, приходилось тратить множество сил, времени и денег. Но отказаться от этого он не мог. Он готов был потерять все, но не Наташу!

       Семь лет прошли в битве с чиновниками за право оформить брак с американцем. Россия разрешения не давала. Джон прилетал в Москву, правдами и неправдами, добиваясь визы. Один за другим были проданы несколько домов, которые приносили доход. Все деньги уходили на телефонные переговоры, визы и перелеты.
       Наталья защитила диссертацию, хотя и с большими препонами, и намного позже назначенного времени. Дружить с ней опасались, так как это сразу наводило тень на репутацию человека. Постепенно она оказалась в полном вакууме. У нее был только Джон. Каждый раз они договаривались, в какое время и в каком месте будет Наталья, чтобы Джон мог позвонить по нужному телефону. Вся ее жизнь превратилась в одно тягостное состояние – ожидание писем, звонков, встреч.

       Наталья все также работала на кафедре, преподавала и работала над докторской диссертацией по русской литературе. Однажды дама с соседней кафедры, одна из немногочисленных людей, которые не порвали с ней отношения, пригласила ее в гости, таинственным тоном сообщив, что будет встреча с человеком, который прибыл из-за границы. Собирается круг надежных доверенных людей. Будет интересное общение. Наталья терялась в догадках, пыталась выспросить подробности, но дама только сказала «приходи, будет интересно». Так Наталья неожиданно для себя попала на квартирную встречу с настоятелем патриаршего храма в Лондоне, будущим Архиепископом русской православной церкви в Великобритании. Проповеди и беседы с верующим и необыкновенно умным человеком произвели на Наталью ошеломительное впечатление. Для нее открылся мир, которого не существовало в ее советской жизни. Эта встреча оказалась началом многолетней дружбы.

       Однажды, Владыка подозвал ее к себе. Наталья не ожидала, что он знает ее имя, не ожидала такого внимания. К тому времени она уже тайно покрестилась и приняла христианство. Они вышли в другую комнату. Архиепископ был уже не молодым человеком, но одухотворенное лицо его было очень красивым. Черные волосы с сединой, правильные черты лица, черные проникающие глаза. «Божественно красивый», - подумала Наталья.

       - Дочь моя, что тебя тревожит? Я вижу, что тебе непокойно, – отеческий доверительный тон подействовал на нее теплой волной, комок подступил к горлу. Она бы рассказала ему все, и про Джона, и про отца, и про то, как не знает своего пути, как тяжела ей разлука с Джоном и неизвестность, которая душит и не дает жить.  И как искренне она молится, как теперь она верит в Господа, как не знала раньше царствия божьего в своей душе. Но она не посмела говорить о своих проблемах и чувствах.
- Благодарю, батюшка. Все хорошо у меня. Только с любимым мужчиной не могу быть вместе. Бог не дает, видно так суждено.
- Не печалься. Скоро все разрешиться у тебя. Будешь со своим мужем вместе. Я чувствую так, бог даст, все у вас сложится. – Архиепископ погладил ее по голове. Посмотрел ей в глаза долгим отеческим взглядом, в котором было что-то такое, что казалось Наталье божественным, как будто он знал всю ее прошлую жизнь и всю будущую. Как будто читал ее душу и понимал, и поддерживал, и жалел ее, и любил.

      – Когда поедешь к нему в Америку, прошу тебя сделать благое дело. Узнали мы, что в храме, который отдали под склады и бухгалтерию, нашелся мощевик. В нем мощи многих святых собраны. Как он уцелел, непонятно. Но один грешный человек нашел его, каждый день выковыривал ножиком мощи и спускал в унитаз. Очень радовался этому, - лицо патриарха покрыла тень. – Грешны люди, не ведают, что творят. Прости его, Господи, - он перекрестился.
      - Некоторые мощи удалось спасти. Их нужно перевезти в Лондон. Когда поедешь, возьмешь с собой, скажут тебе, где забрать и как перевести. Не бойся, помогут тебе. Сделаешь богоугодное дело. Благословляю тебя, - он перекрестил Наталью, поцеловал в лоб. «Теперь иди». Он смотрел ей в след глубоким задумчивым взглядом.

       Через некоторое время Наталья и Джон действительно получили разрешение на регистрацию брака. Им разрешили пожениться в консульстве в Москве. После этого началось оформление визы для Натальи, и она стала собираться в Америку навсегда.
Радовалась от того, что будет вместе с Джоном, уедет, наконец, в свободную страну. Горевала от того, что никогда больше не увидит родных. Когда люди уезжали из страны, они знали, что, возможно, никогда, не смогут вернуться.

      Наталья взяла посылку для Архиепископа. Она уместилась бы на чайной ложечке. Но для Натальи это был огромный груз. Могли обыскать на таможне на границе. Могли выследить компетентные органы. Тогда путь в Америку был бы ей закрыт навсегда. Было страшно подумать, какие могли быть последствия для нее, для ее семьи. Она очень волновалась, но чувствовала, что она должна это сделать, что в этом не просто просьба Архиепископа, а миссия всей ее жизни, которую она должна выполнить.

      Прибывая в Лондон, Наталья твердила пароль и отзыв, представляла человека, который будет встречать ее на вокзале. Вспоминала все наставления, которые ей дали перед отъездом. Привычка бояться и проявлять осторожность не отпускала ее и здесь. На вокзале она нашла условленное место, присела на чемодан и стала ждать посыльного. Время шло, на нее подозрительно поглядывал полисмен, но Наталья улыбалась ему напряженной гримасой, полагая, что так ее не в чем заподозрить. Через два часа к ней решительно подошел высокий мужчина в котелке с усами, в точности подходящий под описание «связного». Мужчина оглядел ее с ног до головы, подошел достаточно близко и заговорил, конечно, на английском языке:


      - Не желает ли дама проехать со мной в апартаменты и сколько мне это будет стоить за час? – мужчина слегка поклонился, так что со стороны выглядел весьма галантным.
      - Да будет воля твоя, да прийдет царствие твое, и ныне и пристно и во веки веков!
        Она выпалила ему отзыв, заготовленный заранее, и лишь потом до нее дошли слова, сказанные этим незнакомым человеком. Возникла немая сцена. Они смотрели друг на друга, пока он не повторил свое предложение, Наталья ответила почему-то шепотом по-английски, что сейчас позовет полисмена. Тот странно посмотрел на нее, и поспешно удалился, а Наталья развернулась и почти побежала в противоположную сторону. Ее ждал пароход до Нью-Йорка.

       «Когда бог дает перерыв, значит пришло время переосмыслить свою жизнь». Наталья вспоминала, как они познакомилась, как решила выйти за Джона и уехать, долгие годы редких встреч и мучительного ожидания. Она искала в памяти тот момент, когда жизнь пошла по этому сценарию, по той череде событий, которые привели именно к этому пути. Ей казалось, что есть какой-то день, событие, фраза, после которой все катится в одну сторону и уже невозможно вернуться и пойти другой дорогой, другой судьбой. Неужели все прописано заранее? Или судьба могла бы быть другой? Радость наполняла ее сердце. Она была рада, что была эта точка, повернувшая ее жизнь в счастливое русло. Ей казалось, что Господь выделил ее из толпы, дал ей миссию, а новая жизнь с Джоном, это – милость божия за ее веру и чистоту помыслов.

       Секретная посылка уже не пугала Наталью, не жгла ей плечо. Она удивлялась тому спокойствию, которое пришло к ней после отплытия парохода из Лондона. Она была уверена, что во всем происходящем есть божий промысел. И посылку она будет хранить сколько нужно. И передаст ее в надежные руки, когда придет время. Она совсем не удивилась, что в порту кроме Джона ее ждал еще один человек. Он был в черном пальто и в котелке, так не свойственном для американца. Открытым текстом он произнес пароль для передачи посылки. Наталья ответила, как положено. Все рассмеялись. Он забрал маленький пакетик и передал Наталье подарок от владыки – новое издание Библии на английском языке.

      Целый год был настоящим подарком судьбы, к Наталье и Джону словно вернулась студенческая молодость. Они были счастливы, планировали завести детей. Денег хватало. Наталья устроилась переводчиком, Джон читал лекции в университете, доходные дома приносили хорошие деньги, они много путешествовали. Наталья чувствовала, что попала на другую планету. В Америке все было по-другому. Не то чтобы лучше или хуже. По-другому. Другие дома, другие дороги, другие машины, другая еда, вода, природа, а самое главное, другие люди. Они улыбались, они говорили совершенно о других вещах, у них были другие заботы. Наталья чувствовала, что вернулась из ссылки или из заключения на свободу. Круг интересных и образованных людей принял Наталью гостеприимно. Она была счастлива и казалось, что «счастье будет длиться вечно». Но судьба не выложила еще все карты.

       Через год после приезда Наташи, у Джона начались странные изменения характера. Он стал вспыльчивым, агрессивным, совершенно не похожим на прежнего Джона. У него начались головные боли и еще до обследования его парализовало. Он кричал по ночам и среди дня, то узнавал ее, то нес полный бред. Нанимать сиделку было дорого, поэтому Наталья сама ухаживала за мужем. Она плохо спала, не могла ничем заниматься, кроме ухода за больным человеком. Это совершенно выматывало ее. «Господи, дай мне покоя!»

      Долгих шестнадцать лет ухаживала Наталья за обездвиженным мужем. И опять она думала о том дне, когда судьба повернула ее на этот путь, и опять не могла найти ту точку, которой она так радовалась раньше и с которой не могла смириться сейчас. Жизнь как будто подразнила ее, показала ей, какое бывает счастье, дала попробовать на вкус радостную беззаботную, сытую жизнь. А потом забрала обратно почти все и оставила тягостные заботы за лежачим, сходящим с ума человеком, который был уже не Джоном.

       Когда муж умер, Наталья осталась одна, без родственников, без денег, без работы. Пенсию она не заработала. Все дома были проданы, деньги ушли на лечение. Помогали друзья из среды эмигрантов и друзья Джона. Возвращаться в Россию не имело смысла. Начинать заново здесь – не было сил. Наталья была в отчаянии. «Господи, дай мне покоя!»
       В один из тоскливых дней она приняла решение - уйти в монастырь. Она постриглась в монашки и готова была выполнять все требования монастырской жизни. Но тяжелей всего ей давалось отсутствие общения. Молитвы, молитвы, молитвы…. Она изредка писала письма Архиепископу. Он отвечал, поддерживал ее. Они переписывались до конца его дней. Не раз Наталья вспоминала тот взгляд, которым он смотрел на нее во время той беседы. Он все знал о ее будущей жизни!

     Матушка просила бога, чтобы он отпустил ей все грехи. Пусть будет хоть несколько лет покоя. Ничего не нужно, только пожить спокойно. Через три года она попросила настоятеля отпустить ее в мир, оставаться монашкой, но жить не в монастыре, а среди людей. При этом выполнять «послушание» - работать в библиотеке над докторской диссертацией по русской литературе. Настоятель русской литературы не знал, но просьбу удовлетворил.
     Матушка поселилась в доме для престарелых, подрабатывала переводами и не отказывалась от помощи друзей. После выхода из монастыря она почувствовала, что бог внял ее молитвам.  Она спокойна.