Из темноты к свету. Часть 3. Глава 3

            - Как быстро ты добралась, - удивилась Галина, открывая Любе входную дверь и запуская её в холл, - обычно наш ОВИР находят не сразу, тем более что на улице уже темно... Ничего, что я на «ты»?

            - Как вам удобно, так и обращайтесь, - ответила Люба, одарив свою спасительницу радостной улыбкой. – Вы мне сказали, что искать нужно между домами... Я, когда увидела это здание двухэтажное за металлическим забором, сразу же направилась к нему, и не ошиблась.

            - Для начала я покажу тебе нашу новогоднюю ёлку, пойдём, - предложила женщина и, проходя мимо кресел, стоящих у кабинетов, направилась в середину холла, где царил полумрак и, включив свет, сказала: - Смотри, какая она нарядная!

            Увидев украшенную игрушками и гирляндами ёлку, Люба ещё сильнее воспрянула духом. Всего каких-то полтора часа назад пьяная хозяйка выставила её из квартиры на улицу вместе с вещами, и Люба не знала, куда ей деваться, где найти приют, чтобы в эту новогоднюю ночь не замёрзнуть в чужом и огромном городе. Неожиданное спасение стало для неё настоящим чудом.

            - Галина, спасибо вам, что вы спасли меня, - только и могла сказать она почти незнакомой женщине, но очень доброй и отзывчивой.

            - Сейчас я тебя чаем угощу. Уверена, что ты проголодалась, да и замёрзла ко всему, пока добиралась ко мне, - заботливо произнесла Галя, снова выключив свет в пустом помещении.

            - С удовольствием! - ответила Люба, следуя за своей спасительницей в обратном направлении.

            Вернувшись почти к выходу, Галина открыла дверь в дежурную комнату, и Люба вошла вслед за ней, удивившись наличию в ней и дивана с креслом и телевизора.

            - Здесь мы и встретим Новый год, - добродушно сказала Галина, подходя к столу.

            - А я по дороге курицу-гриль купила, бутылку водки и кое-что по мелочам, - объявила Люба, кладя на стол пакет с продуктами, одновременно радуясь и сделанной покупке, и почти домашней обстановке.

            Сняв с себя верхнюю одежду, Люба стала помогать накрывать стол, в процессе чего женщины продолжали своё общение.

            - Я на дежурство согласилась в праздник заступить. Женщина я одинокая, живу вдвоём с сыном,- он с женой развёлся. Так что Новый год могу и на работе встретить, - начала свой рассказ Галя. – Сменщицы мои – люди семейные, в праздничную ночь им надо дома быть... На пенсию я вышла, а подрабатывать всё равно приходится.

            - А как расшифровывается ОВИР? – поинтересовалась Люба.

            - Отдел виз и регистраций; ещё здесь загранпаспорта выдают.

            В этот новогодний вечер Люба была спасена и предстоящая ночь не стала для неё болящей раной на сердце, как если бы она скиталась по морозу по пустым улицам чужого города, и чем это скитание могло закончиться, ей даже трудно было представить.

            Находясь на ответственном посту, женщины скромно провели старый год и встретили новый, после чего уткнувшись в телевизор, среди ночи Люба уснула, уложенная Галиной на кожаный диван, отчего новогодняя ночь от неё незаметно ускользнула, оставив на душе тёплые воспоминания.

            Сердце Гали сжалилось над несчастной сорокалетней женщиной, и утром она сказала ей:
            - Скоро сменщица подойдёт. Я предлагаю тебе поехать со мной,   поживёшь у нас, пока другое жильё не подыщешь... Только тесно у нас.

            - Спасибо вам огромное! – воскликнула Люба, не веря своим ушам. – Вы не представляете, как вы меня спасли!


            Покинув ОВИР, женщины направились к метро и, продолжив путь автобусом, очень скоро оказались у пятиэтажного дома из красного кирпича, расположенного на улице Адмирала Макарова, под номером 31.

            Квартира действительно была маленькой, хотя и состояла из двух комнат. В комнате Галины к глухой стене была приставлена по центру широкая кровать, так что подход к ней был с обеих сторон. Оставшееся небольшое пространство занимала другая мебель.

            - Спать мы будем на одной кровати, ничего другого предложить не могу, - предупредила она. – В маленькой комнате живёт сын Сергей. Он всё своё время проводит в ней, закрывшись... компьютерами занимается. Стараюсь его не беспокоить.

            - Галя, я вижу у вас телефон есть. Можно мне Николаю позвонить? Он мой единственный друг, кроме него у меня в Москве больше никого нет. Я была уверена, что Новый год он встречает со своей женщиной, поэтому звонить ему не стала, чтобы не испортить ему праздник... А потом вспомнила о подаренном календарике с номером вашего телефона и позвонила вам... Думаю, что с Колей я уже могу связаться.

            - Да, конечно, позвони. Может он тебе чем-нибудь помочь сможет, - поддержала Галина. – Я не могу оставить тебя надолго, только на время, пока жильё не найдёшь.

            - Спасибо вам за всё, я постараюсь это сделать как можно скорее.

            Подойдя к телефону, Люба подняла трубку и, заглядывая в блокнот, вынутый из сумки, стала набирать нужный номер, чтобы поговорить с любимым человеком. Однако в ответ стояла тишина, и сколько бы она не звонила, дозвониться никак не могла... ни сегодня, ни на следующий день.

            И вот, в одну из ближайших ночей, произошёл неожиданный инцидент, который сыграл над Любой злую шутку. Напуганная сквозь сон чьим-то прикосновением, она громко вскрикнула, - кто-то гладил её ноги под одеялом. Резко дёрнувшись, она так же резко приподнялась над подушкой и, опираясь на локоть, устремила взгляд в темноту.

            - Что случилось? – мгновенно отреагировала проснувшаяся Галина и, увидев перед кроватью, со стороны Любы, силуэт своего сына, возмутилась: - Сергей, что ты здесь делаешь?

            Парень сразу же молча ушёл, и Галина вышла вслед за ним, а когда вернулась назад, сказала:
            - Люба, я больше не могу оставлять тебя здесь... сегодня ты должна уйти.

            - Хорошо, - с сожалением ответила Люба, объятая полумраком ночи.

            Она лежала спиной к Гале, пытаясь уснуть, но сон никак не мог вернуться, потому что мысли о случившемся отгоняли его: «Ну что я такая пугливая и вечно вздрагиваю?.. И зачем надо было вскрикивать?.. Сама виновата - устроила  переполох... Что теперь будет?.. Куда я пойду?».

            Однако что-либо исправить уже было нельзя. Утром Люба искренне поблагодарила Галину за оказанную помощь и покинула квартиру. Выйдя за порог, она снова оказалась на грани отчаяния, не понимая, что ей делать и куда идти с полупустым кошельком.

             Вид заснеженных улиц и усиливающийся мороз ещё сильнее усугубили её душевные страдания. Втянув голову в плечи, Люба скукожилась от холода, направившись в никуда. Её ноги передвигались сами по себе, не зависимо от разума, который молчал, не находя никакого решения.

            Поверженная глубоким унынием, Люба почему-то снова приехала в Химки, хотя была здесь совсем недавно. Сюда она приезжала сразу же после встречи Нового года, чтобы забрать сумку с вещами, оставленную у соседей, живущих на одной площадке с её бывшей хозяйкой.

            Сумку она тогда забрала и за хранение оплатила, но везти вещи к Галине не стала, так как всё равно ей нужно было искать новое жильё. Решив зайти к Тоне, которая была подругой хозяйки и жила на первом этаже, Люба приняла правильное решение, – женщина не отказала ей и согласилась принять сумку для дальнейшего хранения.

            Именно у квартиры Антонины Люба опять и оказалась, приехав в Химки.

            - За сумкой пришла? – спросила Тоня, открыв дверь после непродолжительного звонка.

            - Тёть Тонь, мне идти некуда, - еле слышно ответила Люба, опустив голову, - я осталась на улице.

            - Здрасьте... И что мне с тобой делать прикажешь? – с иронией спросила пожилая женщина, поправив всё туже косынку на голове. - Заходи, не лето на дворе, нечего квартиру выхолаживать.

            Люба послушно вошла в коридор и остановилась.

            - Давай раздевайся и проходи на кухню, не стой здесь, - скомандовала Антонина и скрылась за ближайшей дверью.

            Освободившись от верхней одежды и сняв сапоги, Люба проследовала в помещение вслед за хозяйкой квартиры, оказавшись на территории кухни. Она молча присела на табурет, стоявший у стола, и стала наблюдать, как женщина хлопочет у плиты, готовя обед.

             - Если честно, я была удивлена, что у Татьяны ты прожила целых три месяца, - первой заговорила хозяйка, - так долго у неё ещё никто не жил, самое большое – это две недели. Люди или сами уходили, или она их выгоняла... А что между вами стряслось?

            - Сначала, перед Новым годом, меня уволили с работы, а потом, в новогодний вечер, выгнали из квартиры... Денег в долг хозяйка набрала у меня на два месяца вперёд, говорила, что это в счёт будущей оплаты за жильё... Мало того, что она выгнала меня, так ещё и без денег оставила. А что я могу без денег сделать? Ко всему прочему ещё и регистрация тринадцатого января заканчивается, - сказала Люба удручённым голосом.

            Обо всех последних событиях  незамедлительно Любой было сообщено в Новошахтинск, ясновидице Танюшке, её спасительнице. Как только она остановилась у Галины, она сразу же написала подробное письмо в подтверждение предсказанного удара судьбы, который ей предстояло преодолеть. Но ответа от Тани Люба не ожидала, потому что ещё не было адреса, на который можно было бы его получить.

            - Ладно, не хнычь, месяц можешь пожить у меня. Квартиранты  мои оплатили наперёд и уехали за границу... соревнования у ребят. Так что вся комната в твоём распоряжении.

            - Тётя Тоня, спасибо вам! Чтобы я без вас делала? Не могу представить!

            - Сейчас покормлю тебя, - ответила дружелюбно Антонина, - поди, голодная сидишь.

            - Тёть Тонь, а можно мне от вас позвонить?

            - Иди, звони... телефон в коридоре.

            Люба подняла сумочку, которую она положила у стены возле себя, и, достав из неё блокнот, стала отыскивать номер телефона своего друга. Подойдя к аппарату, она набрала нужные цифры и замерла в ожидании, переживая, что снова может к нему не дозвониться.

            - Аллё... Коля?

            - Люба? Ты куда пропала? Откуда звонишь? – взволнованно закидал вопросами Николай, когда в трубке услышал Любин голос.

             Объяснив вкратце причину своего исчезновения, Люба набралась решимости и спросила:
            - Коля, ты сможешь одолжить мне денег? Мне очень нужна твоя помощь.

            - О какой сумме идёт речь?

            - Мне нужно три тысячи рублей, чтобы уладить все дела и выйти из сложившейся ситуации.

            - Хорошо, когда деньги нужны?

            - Чем скорее, тем лучше...

            Договорившись о времени и обговорив место встречи, Люба вернулась на кухню.

            - Слышала я ваш разговор, - произнесла Тоня, нарезая хлеб, - должна сказать, что тебе несказанно повезло, в один миг все проблемы решила.

            - Не все... надо найти работу. В начале января сделать это не так просто, - ответила повеселевшая Люба, присев на прежнее место.

            - Пока ещё суп варится, возьми оливки... меня ребята угостили, - сказала Антонина, выставив на стол из холодильника совсем маленькую баночку с чёрными оливками без косточек.

            Оливки Люба терпеть не могла, она сталкивалась с ними всего два раза в жизни, когда оба раза была в гостях. В первый раз проглотить разжеванный плод она не смогла, так как он издавал запах, напоминающий запах бензина, поэтому незаметно избавилась от него. Но во второй раз оливку Люба всё же кое-как съела.

            На этот раз противиться Люба не стала, она была очень голодна. Взяв баночку, она развернула на ней ключ-кольцо и потянула на себя. Вырвавшийся наружу запах прежнего отвращения у неё не вызвал. Взяв дольку серого хлеба, Люба откусила кусочек и стала жевать его, запивая жидкостью из банки. Это показалось ей таким вкусным, что вприкуску с хлебом она съела и все оливки.

            - Никогда не думала, что оливки такие вкусные! Теперь они станут моим любимым деликатесом! – сказала Люба, удивлённая неожиданным переменам своего вкуса.

            - А ты знаешь, почему у Таньки муж умер? – неожиданно спросила Антонина. – Хоть она мне и подруга, но тебе я всё-таки скажу правду... Это хорошо, что она тебя выгнала и ты ушла. Она, когда напьётся, за нож хватается и, вообще, становится неуправляемой... У них тогда была пьянка, и они в очередной раз поругались... Он вышел на балкон покурить, а она за ним следом, – толканула его и он упал вниз... разбился насмерть. Милиции сказали, что он сам упал;  расследовать дело не стали.

            - А откуда вы знаете, что это она его толкнула?

            - Она мне по пьяни рассказала, как подруге... по большому секрету, - убедительно сказала Антонина. - На душе у неё тяжело было, не могла она больше держать в себе, вот и излила мне душу.


            Встретившись с Николаем на следующий день, Люба получила от него нужную ей сумму.

            - Деньги я беру в долг, я их обязательно верну, - пообещала Люба, будучи уверена, что будет именно так, - мне долг должны из Новошахтинска прислать шесть тысяч рублей.

            - Отдашь – хорошо. Не отдашь – ничего страшного, как-нибудь переживу, - улыбнувшись, ответил Николай. – Ты заставила меня поволноваться...  Звоню на Новый год, поздравить хочу, а мне говорят: она здесь больше не живёт. Спрашиваю: куда переехала и почему? Говорят, что не знают. Я сразу заподозрил, что они что-то скрывают.

            - Меня временно взяла к себе Антонина, что живёт в том же подъезде,  на первом этаже... Мне надо где-то искать новое жильё.

            - Я попытался поговорить с дальней родственницей, которую по старости досматриваю, чтобы она взяла тебя к себе на проживание, но она категорически отказала, она сильно болеет и хочет оставаться одной... со своей собачкой.

            - Жаль, я бы помогала ей, она не пожалела бы.

            - Я ей то же самое говорил, но она даже слушать не захотела, - с сожаление ответил Николай. – Деньгами я могу тебе помочь, а вот с жильём – проблема. Со мной живёт дочь и внучка... А сын в армии служит.

            Встреча была недолгой, Коля спешил домой и на работу, а Любе нужно было, не теряя времени, срочно заняться оформлением регистрации и ещё зайти на почту, чтобы отправить телеграмму в Новошахтинск для Александры. Текст она подготовила заранее, записав в блокнот: «Срочно нужно переслать деньги на четверг 10 января автобусом на Черкизовский рынок, адрес временно изменила, большие проблемы. Люба».

            Спустя несколько дней, приехав в обозначенный день на Черкизовский рынок, она подошла к автобусу, только что прибывшему из Новошахтинска, и вошла в салон.

            - Здравствуйте, мне должны были деньги передать, - обратилась Люба к знакомой женщине, с которой до своего отъезда она торговала на одном рынке, имея свою точку.

            - Деньги? – ехидно переспросила землячка, стоя у переднего сидения. – Денег тебе не передали, а просили передать, чтобы ты о них забыла навсегда!

            Люба очень удивилась тону, которым с ней разговаривали. Какое-то время она стояла в молчании, пытаясь сообразить, что происходит и, ничего не ответив, вышла из автобуса.

            В утренних сумерках Люба неспеша возвращалась к метро, пытаясь понять, как люди могут так подло и бессовестно поступать по отношению к другим, совершая столько зла. Её душа наполнилась смятением, но обиды на Александру, не вернувшую ей долг, почему-то так и не возникло. Люба сожалела лишь об одном, что теперь долг она не сможет вернуть Николаю.

            «Что ж, этого и надо было ожидать, - с сожалением подумала Люба, - но, как бы там ни было, Александра спасала меня от мужа-шизофреника... благодаря ей я сейчас в Москве».

            Подумав так, Люба стала постепенно приходить в себя, неожиданно вспомнив Танюшкины слова, сказанные ей перед отъездом: «Вам нужно срочно покинуть Новошахтинск... Ехать нужно с тем, что у вас есть,- деньги вам уже всё равно не отдадут... Выкрутитесь, не переживайте».

             «И как она всё это видит и знает? – уже в который раз удивилась Люба такому дару. – Она оказалась права, действительно, эти деньги уже никогда не отдадут».


            Оформив из Колиных денег регистрацию и оплатив Антонине за проживание, Люба оставалась почти без средств, поэтому работу нужно было искать немедленно.

            По старой памяти Люба отправилась из Химок снова в Москву, где на Петровско-Разумовском рынке, у метро, она торговала рюкзаками, чемоданами, кейсами и спортивными сумками. Всего полтора месяца назад она покинула это место, перебравшись в пивной ларёк на Водный стадион.

            Как она и предполагала, дело усугублялось тем, что в начале года найти работу было непросто. К кому она не обращалась бы, в её услугах никто не нуждался.

            Проходя по одному из торговых рядов, Люба уже направлялась к метро, как вдруг на её пути возник мужчина-армянин, невысокого роста и с большим животом, напомнивший ей Карлсона из известного всем мультфильма.

            - Мне сказали, что ты работу ищешь, - проговорил он корявым языком, обнажив редкие и кривые зубы.

            - Да, ищу, - ответила Люба, удивившись.

            - Я предлагаю тебе поработать у меня, - сказал он, впившись в Любу бегающими глазами, - будешь носками торговать. Согласна?

            - Согласна.

            - Тогда пойдём со мной, я товар покажу и познакомлю с женой.

            Его торговое место оказалось рядом. Увидев высокую армянку деревенского вида и лет пятидесяти, Люба удивилась, что муж у неё такой коротышка, который ещё ко всему прочему ею командует, а она ему покорно подчиняется.

            - Жена будет торговать на этом месте, а ты – на противоположной стороне, - вводил Любу в курс дела новый хозяин. – Платить буду раз в неделю по результатам работы, выходной – понедельник.

            Деваться было некуда, и Люба согласилась, не смотря на то, что стоять придётся на морозе, а также было совсем не понятно, сколько она сможет заработать на продаже носков.

            Торговала Люба рядом с женщиной, продающей дамские сумочки, развешиваемые под высоким навесом. В Москву Лида приехала из далёкой Молдавии и не от хорошей жизни. В свои пятьдесят два года она была вынуждена покинуть дом, семью и отправиться на заработки, чтобы отдать скопившиеся долги и как-то помочь и взрослым детям, и мужу, жизнь с которым не очень ладилась.

            - Ну как тебе у него работается? – поинтересовалась Лида у Любы, когда армянин отошёл в неизвестном направлении, оставив свою наёмницу без присмотра.

            - Ужасно, - ответила Люба одним словом, но потом не выдержала и сказала: - Особенно воротит меня, когда он делает недвусмысленные намёки. Я понимаю, что к чему... сопротивляюсь. Так он угрожать стал, говорит, что я в минус работаю, что у меня недостача, хотя товар он сам привозит и сам увозит. Грозится лишить меня зарплаты и заставить отрабатывать, если я не пойду с ним...

            - Какой же он гнилой человек, оказывается! – возмутилась Лида. – Доработай до конца недели и как только он отдаст тебе зарплату, скажи: всё, я от вас ухожу. А я поговорю с двумя местными сёстрами, чтоб взяли тебя на работу, они как-то у меня интересовались – продавца искали.

            Лида была старше Любы на одиннадцать лет, они неожиданно сдружились, рассказывая друг другу о себе и своих проблемах. Большая проблема была и у Лиды с её взрослым сыном, она не знала, как ей правильно решить его судьбу. И тогда Люба рассказала ей о Танюшке – ясновидице из Новошахтинска, которая может помочь даже по фотографии.

            Как-то вечером, когда Люба приехала после работы на съёмное жильё, хозяйка неожиданно спросила:
            - Это что у тебя за знакомая такая есть, что смерть насылать может?

            - Тёть Тонь, я вас что-то не пойму, о чём вы меня спрашиваете?

            - Ни о чём, а о ком, - спокойно ответила Антонина. - Сегодня подругу свою видела, твою бывшую хозяйку, которая выгнала тебя, я столкнулась с ней на выходе из подъезда. Перепуганная вся, трясётся... Спрашиваю: куда это ты и что с тобой? Отвечает: в церковь бегу, на меня порчу навели... на смерть.

            - А причём здесь я? – удивилась Люба. – Я такими делами не занимаюсь.

            - Твоя знакомая ей письмо из Новошахтинска прислала, её Татьяной зовут. В нём она написала, что за то, что та тебя оставила без денег и выгнала в новогоднюю ночь, она её прокляла и теперь ей в ближайшее время угрожает смерть, а так же и за то, что она и над другими людьми издевалась. В конце было приписано, что теперь она должна идти в церковь и молить Бога, чтоб тот её помиловал и простил, если жить хочет.

            Услышав такое, Люба и сама испугалась, чего-чего, но смерти она ей не желала и Танюшку о такой услуге не просила. Чуть позже Люба узнает от Тани, что она никого не проклинала и порчу не насылала, а просто припугнула бывшую Любину хозяйку, чтоб та задумалась и исправилась, чтобы впредь боялась и больше не делала людям зла...


            Приближался конец недели, когда Любе должны были выдать недельную зарплату. В тайне она готовилась перейти торговать к сёстрам-близнецам, торговая точка которых находилась в этом же ряду, буквально через пару пролётов. И как только хозяин выдал Любе деньги, она, набравшись смелости, объявила ему:
            - Я у вас больше не работаю... Носки ваши я не крала, вы специально всё придумали, так что до свидания!

            От неожиданности армянин захлопал веками, не зная, что ответить, но потом заметался вокруг своего товара и стал громко возмущаться на своём языке. Немного понаблюдав за происходящим, Люба развернулась и направилась в конец ряда к своим новым хозяевам.

            Продажа носков сменилась продажей вязаных шапок, шарфов, рукавиц и перчаток, как взрослых, так и детских. Торгуя недалеко от Лиды и своего бывшего хозяина, Любе пришлось немного понервничать, так как он несколько раз прибегал, когда видел возле Любы сестёр-близнецов.

            - Она не умеет торговать... Она воровка... Она носки у меня украла, - на корявом русском пытался говорить он с Любиными хозяйками.

            Однако никто из них на него и его слова внимания не обращал, отчего все лживые наговоры ему пришлось прекратить, оставив свою жертву, наконец, в покое. Но всё же изредка Люба замечала, как издалека он продолжал бросать злобные взгляды в её сторону.


            Время промчалось очень быстро, и на повестке дня снова возник вопрос о поиске нового жилья.

            - Лида, мне через неделю будет негде жить. Ты не знаешь, где здесь можно найти жильё? – спросила Люба, когда к ней подошла Лида, чтобы узнать, как идёт торговля на новом месте.

            - Я бы тоже хотела жильё сменить... Может, вдвоём жить будем? – предложила Лида.

            - Я согласна, только жильё ещё найти надо, - обрадовалась Люба неожиданному предложению, - у меня на проживание одна неделя осталась.

            - Надо будет у бабули нашей поинтересоваться; она должна уже скоро появиться, - сказала Лида и стала крутить головой по сторонам, высматривая старушку.

            Каждый день, ближе к обеду, на рынке появлялась старая женщина, которая постоянно проходила по всем рядам с протянутой рукой, прося милостыню. Полная, в приличной верхней одежде, с шерстяным платком на голове, она выглядела опрятно и всегда была в приподнятом настроении. Как ни странно, но люди с удовольствием протягивали ей мелочь, уже приготовленную для неё заранее. Именно её Лида и поджидала...

            - Всё, вопрос решён положительно, - радостно объявила она, подойдя к Любе, после разговора с таинственной бабушкой, - через неделю мы можем переехать к ней.

            - К ней? – удивилась Люба.

            - Она с дочкой живёт возле метро «Отрадное» в двухкомнатной квартире, это совсем рядом отсюда, - ответила Лида, - Мне каждый день приходится ездить из самого Подольска, уже сил нет мотаться туда-сюда.

            - Никогда бы не подумала, что она может взять кого-то на квартиру...

            - Жить нам она предложила вместе с ней в её комнате, и спать – вдвоём на одном диване. Я согласилась, оплата – тысячу сто рублей в месяц с каждой.

            - Это дешевле, чем я оплачивала в Химках, - обрадовалась Люба, - правда, там я платила за отдельную комнату.

            Сообщив Любе приятную новость, Лида поспешила вернуться на торговую точку, оставленную под присмотром соседей по торговле.

            «Угроза покинуть Москву, кажется, миновала, - радуясь, подумала Люба, - теперь дело осталось за малым – вещи перевезти... Вдвоём нам будет веселей!»

            Однако впереди Любу ожидали всё новые и новые разочарования...


            Комната Анны Петровны оказалась довольно просторной и хорошо оформленной. Но жила бабуля не одна, а с дочкой. На вид дочери можно было дать лет сорок пять. Была она полной брюнеткой, но симпатичной и приветливой, с крупными глазами и короткой стрижкой.

            - Вот ваш диван, на котором вы будете спать, - давала указания бойкая старушка, - ходить по всей комнате вы не должны, а только вокруг дивана, строго по своей территории.

            Люба глянула на разложенный диван, оказавшийся довольно узким, чтобы спать на нём вдвоём и подумала: «Как мы на нём поместимся?.. Ладно, в тесноте, да не в обиде... как-то будет».

            - Хорошо, - первой ответила Люба и спросила: - А куда можно будет вещи повесить, чтобы сумки разобрать?

            - А чего их развешивать? Вещи в сумках будете хранить, - ответила Анна Петровна, удивившись заданному вопросу.

            - Хорошо, - снова ответила Люба совершенно спокойно, так как после всех перенесённых ею неприятностей такие незначительные неудобства ей можно было и пережить.

            - И ещё... я хочу предупредить о том, чтобы в ваши выходные дни вас в квартире не было. Утром вы должны уйти и вернуться вечером, - место вам сдаётся только для ночлега.


            Это условие стало для Любы невероятно сложным испытанием, ведь на улице стояла середина февраля. Пронизывающий ветер со снегом и мороз превращали это испытание в жестокую пытку, когда Любе приходилось скитаться по городу с  темна и до темна, в отличии от напарницы, которая уезжала к знакомым в Подольск.
 
            Таких знакомых у Любы не было, у которых она смогла бы коротать своё свободное время, и денег у неё тоже не было, чтобы позволить себе лишние расходы, пусть и небольшие. Изнемогая от холода и голода, она бродила по заснеженным московским улицам, и каждый раз ей казалось, что время остановилось, растягивая день до бесконечности. Даже лёгкая оттепель не приносила облегчения, превращаясь в слякоть и промозглую сырость.

            В такие дни в её сердце проникали тоска и уныние. Утомительное шатание приводило к тому, что в голове начинал клубиться ворох мыслей, поднимая из глубин памяти тревожные события давно минувших дней.

             Перед глазами проходила вся её никчёмная жизнь от самой юности до последних дней: неудачное замужество и гибель мужа; ведьма-свекровь с её бесконечным колдовством; попытки создать новую семью, не увенчавшиеся успехом, а принесшие только муки и страдания, последние из которых вынудили её бежать, бросив всё, лишь бы спасти свою жизнь.

            Больше всего Любу мучило воспоминание произнесённых ею слов, обращённых к сыну: «Сергей, если ты сейчас оставишь меня и уедешь с Игорем, значит, ты мне больше не сын... Серёжа, я не шучу...»  Но он сделал выбор в пользу отчима, и тогда она сказала вслед: «У тебя больше нет матери...» Каждый раз это воспоминание тревожило на сердце рану, глубокую и незаживающую.

             Из письма родителей, полученного ещё три месяца назад, Люба знала, что Сергей перебрался от её свекрови и свёкра жить к ним в Таврийск, приехав без каких-либо вещей, одетый в дореволюционное пальто своего деда. Тогда от прочитанного письма Любу охватил ужас, ведь сын хотел её гибели, и она умоляла родителей спрятать от него её московский адрес. Зная, что родителям придётся вылезти из шкуры, чтобы его содержать, так как работать его не заставишь, Люба стала отправлять родителям ежемесячные переводы в размере двух тысяч рублей, чтобы облегчить их участь.

            Вернувшись на квартиру после одной из таких изнурительных прогулок, Люба решила написать родителям письмо в далёкую Херсонскую область: «...Мама и папа, я хочу попросить вас больше не скрывать от Серёжи мой адрес. Я много думала над всем произошедшим и решила, что случилось недоразумение, что делаю не правильно, лишая друг друга нашего общения. Если у него будет желание, то теперь он сможет написать мне письмо...»

             В этот же день Люба отправила и второе письмо, написанное в Новошахтинск ясновидящей Татьяне: «...Танюшка, я не выдержала и нарушила твой наказ – скрывать от сына свой адрес. Я написала родителям, чтобы они всё-таки мой адрес, по которому я сейчас живу, ему передали. Надеюсь, что всё самое страшное осталось позади...»

            Радуясь своему решению, Люба воспрянула духом, не заметив, как к ней подобралась другая напасть.

            - Это всё твои деньги? – спросила, не сдержавшись, Анна Петровна, увидев перед Любой разложенные на диване купюры. - Как много ты зарабатываешь! Каждый день такими деньжищами ворочаешь!

            - Ну что вы, эти деньги вовсе не мои, - ответила Люба, продолжая пересчитывать довольно крупную сумму денег.

            Старушка, лёжа на своей кровати, не спускала с Любы глаз, жадно продолжая следить за каждым её движением.

            - Как это, не твои? – не унималась бабуля. – А чьи же тогда?

            - Это деньги моих хозяек, они две сестры-близняшки, почему-то приезжают раз в неделю, чтобы товар привезти и заодно выручку забрать, поэтому мне приходится всю неделю деньги с собой таскать, - ответила Люба, как бы жалуясь. - Вон сколько денег! Мне нужно каждый раз их пересчитывать, чтобы соответствовали количеству проданного товара. Постоянно веду учёт того, что продала и потом отчёт вместе с деньгами отдаю им, когда приезжают. Всё время боюсь, чтобы их у меня не украли.

            - Ты хочешь сказать, что они легкомысленно относятся к своим деньгам? – усомнилась Анна Петровна в Любиных словах. – Я не могу в это поверить... Разве можно доверять деньги кому попало? Эти деньги точно твои, давай признавайся... ты их, наверное, украла.

            Люба взглянула на старушку с округлившимися от зависти глазами, не понимая, почему она так болезненно реагирует на чужие деньги. Ещё Люба не могла понять, почему, живя в приличной и обеспеченной семье, Анна Петровна занималась попрошайничеством, и что толкало её на такие подвиги.

            - Просто люди ей доверяют, вот и всё, - вмешалась в разговор Лида, не выдержав старческого маразма.


            Однако разговор этот даром не прошёл и спустя пару дней, когда Люба и Лида на кухне вместе ужинали, дочь Анны Петровны вошла к ним и объявила:
            - Приятного аппетита, девочки. Хочу сказать, что оплату за жильё мы вам повысили, и теперь вы будете оплачивать по тысячу триста рублей. Вы меня поняли?

            - Поняли, - продолжая ужинать, как ни в чём не бывало, ответила Лида.

           Люба в ответ просто кивнула головой, после чего Галина вышла, снова оставив квартиранток вдвоём.

            - Это бабкина работа, - чуть слышно прошептала Люба, напротив сидевшей за столом Лиде. – Всё из-за денег, которые я каждый день пересчитываю... Не дают они ей покоя.

            - Старуха каждый день по рынку ходит, побирается... и всё им мало, - прошептала в ответ Лида.

            - Мне ещё сильнее придётся пояс затянуть, - прошептав, вздохнула Люба и отставила в сторону пустую тарелку из-под съеденного супа. – Не заметишь, как тепло наступит... нужно денег собрать, чтобы хоть какую-ту одежду к лету купить, у меня ведь совершенно ничего нет.

            - А разве в дорогу ты ничего с собой не брала? – удивилась Лида, чуть усилив голос.

            - В Москву я сбежала в октябре месяце, где-то полгода назад, так что из одежды захватила с собой только тёплые вещи, и то – самую малость.


            Уже в который раз основной едой для Любы становилась дешевая лапша быстрого приготовления под названием «Анаком» с куриным вкусом. Маленькую упаковку этой лапши она делила на два раза, заваривая кипятком в пол литровой банке, наливая воды по горлышко и добавляя соль по вкусу. Дополнением к «супу» служил батон и зубчик чеснока, съедаемый ежедневно для поддержания здоровья.

             Часть батона Люба брала на рынок, чтобы утолять им голод. Единственное, что она каждый день позволяла себе купить во время работы – большой пластиковый стакан кипятка с клюквенным вареньем за шесть рублей. Напиток был не просто вкусным, но и очень полезным, так как он не только согревал её на холоде, но и при таком скудном питании не давал заболеть.

            Очень часто к ней за стол подсаживалась хозяйка со своей матерью, когда Люба из банки выливала в тарелку заваренную лапшу. Они словно специально начинали ужинать, выставляя на стол разные яства, чтобы её подразнить. Но на Любу это никак не действовало. Вот и сегодня, в отсутствии Лиды, они составили ей компанию.

            - У нас перед вами один мужчина жил, так он постоянно нас чем-нибудь угощал, - вдруг сказала Галина, намекая на Любину скупость.

            - Вам очень повезло, - ответила Люба, - наверное, у него такая возможность была.

            - Жаль только, что он у нас недолго пожил... ему пришлось срочно уехать, - поведала Галина с сожалением. – Ах, какой мужчина был!

            «Наверное, ему тоже кварплату увеличили или ещё чего другое учудили», - подумала Люба, но в слух сказала совсем другое:
            - Завтра я ночевать не приду... Говорю, чтобы вы не волновались.

            - И где ты собираешься провести время? У тебя кто-то появился? – поспешила спросить Галя, которую так и распирало от любопытства.

            - Меня Николай к себе в гости пригласил... с ночевкой.

            Когда Люба только заселилась, она первым делом спросила у Галины разрешение на то, чтобы Николай мог иногда звонить. На вопрос о том, кем он ей доводится, Люба ответила, что он просто друг. К телефонному аппарату без разрешения подходить было нельзя, поэтому, когда Николай звонил, с ним прежде разговаривала Галя, и Люба слышала, как голос хозяйки мгновенно менялся, растворяясь в трубке телефона.

            - Ты же говорила, что он тебе просто друг, а сама с ночёвкой к нему едешь, - последовал недовольный ответ.

            - То, что я останусь у него переночевать, совершенно ничего не значит, - стараясь оставаться дружелюбной, ответила Люба, - мы, действительно, просто друзья... и ничего странного в этом я не вижу.

            - Понаехали в Москву кому не лень и окрутили всех наших мужчин, - пытаясь скрыть раздражение за искусственной улыбкой, съязвила Галина.

            Во всё время их разговора Анна Петровна молчала, увлечённая поглощением еды. Ела она с большим аппетитом и только всё самое вкусное, покупаемое на собираемые ею пожертвования.

            Свой ужин она собиралась завершить чашкой кофе, очень огромной, вливая в её содержимое молоко до самого края, остановившись лишь в последний момент, когда ещё одна капля и всё потечёт через край.

            Чашка всегда ставилась на блюдце и, припадая к ней, Анна Петровна каждый раз с жадностью схлёбывала верх, чтобы предотвратить проливание излишков.
 
            «Завтра Коля устроит мне маленький праздник... Этого дня я ждала целую вечность», - думала Люба, отмывая в раковине тарелку из-под своего фирменного супа.


            Их редкие разговоры  по телефону и такие короткие, очень ранили Любино сердце, и были они всегда обычными, без выражения каких-либо чувств. Из головы у неё никак не выходил разговор, в котором Николай признался о существовании у него некой женщины...

            Совсем недавно Коля заезжал к Любе на торговую точку, посмотреть, где она теперь работает. Она так обрадовалась, увидев его, что это заметили окружающие её люди, от глаз которых ничего не утаишь. Подозвав Лиду, торгующую почти рядом, Люба познакомила с ней Николая, показав ему, с кем она живёт и спит на одном диване. Лиде Николай очень понравился, она тоже знала, что Любе он доводится просто другом.

            Люба чувствовала, что хозяйка не прочь и сама заполучить её единственного друга. Это она особенно ощутила, когда счастливая и светящаяся от радости, вернулась от него из гостей. Женская зависть становится очень жестокой, когда от одиночества вдруг помрачается разум, постепенно вызывая ненависть и чувство злобы. С каждым днём накал ненависти нарастал, но Люба даже не подозревала, что ожидало её впереди.

           Первым ударом для Любы стало письмо, полученное от Тани: «...Мама, я же тебя просила, чтобы ты свой адрес держала в тайне. Угроза не миновала, тебя по-прежнему хотят убить. Я тебя просмотрела и увидела, что твой сын с твоим московским адресом едет к твоему бывшему мужу, чтобы передать в его руки и придумать, как на тебя выйти. Срочно меняй квартиру, идёт угроза жизни, а ты мне живая нужна...»

           Танечка была сиротой, и Люба к ней очень прониклась, их отношения стали настолько близкими и тёплыми, что она стала называть её мамой, сама имея троих деток.

           Чтобы найти новое жильё, нужно очень хорошо постараться, так как вопрос этот самый сложный. Время шло, уже наступило лето, и Люба начала сильно переживать, нагоняя сама на себя жуткий страх, каждый раз вздрагивая, когда ей мерещилось лицо сына или бывшего мужа. Ей нужно было срочно что-то предпринимать, потому что нервы уже были на приделе.

            Однако всё решилось само собой...

            - Даю тебе срок неделю, чтобы ты нашла новое жильё и от нас ушла, - объявила Галина, войдя в комнату, когда Люба в очередной раз, сидя на разложенном диване, пересчитывала наторгованные деньги. – Лиду это не касается, она пусть остаётся, а тебя я больше не хочу видеть.

            - Если я что-то не так сделала, вы мне скажите, и я исправлюсь, - совершенно спокойно сказала Люба, удивлённая такому внезапному решению.

            - Я не собираюсь ничего объяснять... Через неделю мою квартиру ты должна покинуть, иначе вещи твои я просто выставлю за дверь. Всё ясно?

            - Ясно, - ответила Люба, хотя ясно ей было не всё.

            
            Неделя пролетела так быстро, что найти хоть какой-то вариант Люба просто не успела. Вернувшись с рынка в воскресный день, она вместе с Лидой прошла в комнату, и хозяйка сразу же проследовала за ними.

            - Собирай вещи и уходи, твоя неделя закончилась, - заявила она, глядя на Любу и, обращаясь к Лиде, сказала: - А ты, Лида, можешь оставаться, к тебе это не относится.

            - Но... я не успела найти квартиру, - растерянно сказала Люба, не понимая, что ей делать, - дайте мне ещё какое-то время на поиск.

            - Убирайся! Я не хочу тебя больше видеть! – закричала Галина, впадая в истерику, на шум которой из соседней комнаты прибежала её дочь-студентка.

            - Мама, прекрати! Она никуда не пойдёт, она останется у нас, - стала заступаться за Любу худенькая и симпатичная Наталья, студентка третьего курса института.

            - Нет! Она немедленно уйдёт!

            - Мама, но для этого должно быть веское основание... Назови мне хотя бы одну причину, - пыталась разрешить возникшую ситуацию здравомыслящая дочь.

            Люба понимала, почему произошёл конфликт. Причин было несколько: прежде всего деньги, которые она постоянно пересчитывала, утверждая, что они не её; скудность питания на их фоне; Николай, с которым Люба стала встречаться всё чаще; обновки, купленные к лету; её стройность в отличие от тучности хозяйки. Но, а если сказать одним словом, то это самая настоящая зависть, из-за которой люди способны на самые тяжкие деяния.

            - Нет никаких причин, - немного замешкавшись, ответила Галина и тут же добавила возбуждённо: - Я просто её ненавижу!

            - Теперь понятно в чём дело, - ответила ей Наталья и, обратившись к Любе, сказала: - Вам нужно уйти.


            Уложив вещи, Люба обратилась к хозяйке с просьбой:
            - Галя, прежде чем уйти, разреши мне позвонить Николаю.

            - Нет, даже не проси.

            - Тогда пусть вещи пока постоят, а я схожу в метро и позвоню ему с таксофона... я быстро.

            К удивлению дальнейших возражений не последовало, лишь одна Лида мгновенно отреагировала и сказала:
            - Я пойду с тобой!


            У метро они оказались довольно быстро, Люба почти бежала. Раздобыв пару жетонов, она набрала номер Колиного телефона и замерла в ожидании, волнуясь с каждой секундой всё сильнее и сильнее из-за того, что его может не оказаться дома.
            - Аллё! – услышала Люба знакомый голос в трубке телефона.

            - Коля, это я... у меня проблемы... меня выгнали с квартиры, - поспешила сообщить Люба страшную новость, - мне некуда идти... я не знаю, что мне делать...

            - Сейчас я за тобой приеду на машине и отвезу на Дмитровское шоссе, поживёшь пока в квартире Ольги Васильевны, а дальше посмотрим... Говори, куда мне подъехать?

         
            Дом хозяйки находился на улице Каргопольская, недалеко от метро. Коля не раз провожал Любу к этому дому, поэтому отлично знал, в каком направлении ему держать путь.

            - Я не хочу у них оставаться, – сказала Лида, когда узнала, что Любу Николай собрался перевозить в свободную двухкомнатную квартиру, доставшуюся ему от дальней одинокой родственницы, которую он досматривал и которая недавно умерла, - я хочу уйти вместе с тобой... пожалуйста...


            «Пожалуйста» оказалось волшебным словом, и Люба не смогла ей отказать, поэтому согласилась, не подозревая о коварном плане новоиспечённой подруги...