БАМ 1 Отъезд

   В конце 1974 года Толю направили на курсы повышения квалификации в Москву. Он приехал оттуда с  горящими глазами и воодушевлённый идеей  поехать на строительство Байкало-Амурской магистрали - БАМа.  Он так расписывал, какие удивительные мосты там предстоит построить на вечной мерзлоте, какие новые, еще нигде не испытанные технологии предстоит освоить, что я тут же дала согласие и стала готовить его к отъезду. Мама связала ему 4 пары тёплых шерстяных носков.  Я купила несколько пар тёплого белья с начёсом, связала свитер и модную тогда кепку «финку». Вызов пришел в сентябре  1975 года и Толя уехал, пообещав вызвать меня с Алёнкой, как только обустроится. Почти полгода мы только переписывались. Толя сообщил, что приехали в Сковородино они ночью. Пока дремали в ожидании утра и транспорта до Тынды, у него украли связанную мной  кепку. Письма приходили часто, но коротенькие. В каждом: «Люблю, скучаю, готовьтесь – скоро пришлю вызов». Наконец, вызов пришел. Нужно было сделать множество дел:  решить, на кого оставить квартиру, собрать вещи и отправить их контейнером, уволиться из д/сада 114 и т.д.  Сотрудники уговорили меня оставить квартиру воспитательнице  Беловой Саше. Почему я тогда не подумала о Вале, я  до сих пор не могу объяснить. Проводы меня на БАМ решили устроить в ресторане «Десна». Вечер удался на славу: мы пели так, что весь зал подхватывал. Мне на память подарили позолоченные кофейные ложечки, которые и сейчас напоминают мне тот далекий прощальный вечер. Задолго до вызова ко мне обратилась моя бывшая сотрудница по роддому и д/саду «Малышка» Житкова Лариса с просьбой  помочь её брату устроится на работу на БАМ.  Толя прислал ему вызов вместе с моим. И мы поехали. Вернее, до Читы летели, а там – поездом до Сковородино, где нас встретит Толя.
Хорошо, что  ехала не одна, а с  Игорем.  В Чите Игорь устроил нас с Аленкой в комнату матери и ребенка, принес продукты из вокзального буфета и мы с ней, поужинав, легли вместе  на одну кровать и заснули. Утро было ясное, солнечное, безветренное. Выйдя из вокзала, с наслаждением вдыхали вкусный морозный воздух. Показалось, что морозец легкий – не более -5 градусов. Даже  не надела перчатки. Руки мороза совершенно не ощущали. Каково же было удивление, когда увидела на термометре -12! «Вот что значит континентальный климат! Нет влаги в воздухе – и мороз не ощущается» - подумала я. Поезд, в который мы сели, невыгодно отличался от нашего московского фирменного «Десна». Грязновато и холодновато. Но за окно смотрели, не отрываясь. Я всё ожидала, когда же начнется настоящая тайга: могучие кедры, непроходимые чащи. А вдоль дороги стояли не очень густые заросли безлиственных деревьев  со стволами не более 5-7 см  в диаметре.   Задав этот вопрос ближайшему попутчику, услышала в ответ, что это и есть тайга, но не сибирская, а Амурская – тайга зоны вечной мерзлоты. А деревья эти хвойные. Просто они на зиму сбрасывают хвою, как лиственные и потому называются лиственницами. Я уже не помню, как долго мы ехали. Наконец, поезд  остановился на станции Сковородино. Игорь взял сумки, я – полусонную Аленку.  С подножки вагона протянула дочь встречавшему мужу.  Алёночка заплакала и протянула ко мне ручки:
      - Мамочка, я боюсь  дядю!  Где мой папа? 
Где было трехлетнему ребенку узнать через полгода отсутствия своего любимого папу в этом  дяде – в   заиндевевшем тулупе с поднятым воротником  и наглухо завязанной закуржавевшей ушанке. И только услышав его голос, она крепко обхватила его за шею:
      -  Папочка, ты больше не уедешь?
         До Тынды ехали в МАЗе. Водитель  уложил Алёнку на горку матрацев за спинками сидений, укрыл запасным тулупом и ребенок уснул. Я же принялась расспрашивать мужа о том, как он жил, готов ли к сдаче детский сад, в который вызвали на должность воспитателя. Выяснилось, что пока шел вызов да сборы, детский сад, уже готовый к приёму детей, сгорел. Да и квартиру, предназначенную нам, пришлось отдать под общежитие читинским комсомольцам, присланным в мостоотряд вне графика. Радость встречи сменилась тревогой – что же  делать? В Тынду приехали поздней ночью, вошли в квартиру с чужими вещами. Одна комната оказалась освобожденной для нас. Утром познакомились с хозяевами – Светланой и Владимиром Хотиными. Их искреннее радушие и гостеприимство сняли все опасения. Володя оказался зам. начальника, а Светлана – начальником планового отдела. Зажили одной семьей. Утром мужчины и Светлана уходили на работу, а я  готовила на всех, делала уборку, занималась с дочерью. Так прошел февраль.
        Восьмого марта  только успела покормить Аленку, как в дверь деликатно постучали и на пороге встали несколько мужчин. Я не успела ни удивиться, ни испугаться, как они сразу хором начали декламировать поздравление с 8-м Марта, а потом, как по команде, преклонив колено, протянули по веточке мимозы. От неожиданности я растерялась.  А они подошли  ближе и каждый представился и поцеловал руку. Не привыкшая к такому великосветскому обращению, я засмущалась еще больше и даже от растерянности  не предложила им никакого угощения. (Теперь, вспоминая об этом, от досады на свою оплошность, снова страдаю из-за неуклюжести той, молодой себя). С этого поздравления началось знакомство с людьми мостоотряда. Отношения были очень доверительные, дружелюбные, теплые, искренние.
За любой помощью можно обратиться к кому угодно, зная, что тебе  обязательно помогут. И на дверях не было никаких замков.
     Мостоотряд №46 был в основном сформирован из киевлян, а Толя попал в него, потому что  Мостопоезд -812, из которого его пригласили на БАМ, подчинялся киевскому тресту Мостострой-1. Мостострой-1 формировал БАМовский трест Мостострой-10, детищем которого были Мостоотряд-43, и Мостоотряд- 46, а в дальнейшем и другие Мостторяды более позднего формирования.

Фото "Амурская тайга" взято из интернета.
Спасибо автору.