Суровые годы уходят, или За ними другие приходят

«Давайте просто понаблюдаем…» - Николай Дроздов.

Хотя в основе тонированного под сепию двухсерийного телефильма фильма Бортко и лежит булгаковская повесть, режиссёр экранизирует, как пишет. Добавляя в сценарий выжимки из рассказов и фельетонов писателя. С ироничным прищуром ведя по ленинградским улицам, которые играли роль московских, коммунистическую Сциллу и капиталистическую Харибду на поводке. Заставляя автора «Собачьего сердца» нервно пудрить кокаином нос в стороне.

Не удивительно, что телефильм Бортко тут же разобрали на цитаты. Разобрали, как Советский Союз на каракулевые,то есть заячьи шапки и матрёшки. «Разруха не в клозетах, а в головах…», «Не читайте до обеда советских газет..», «Те мои пациенты, которых я заставлял читать «Правду», теряли в весе…», «Примус. Признание Америки. МОСКВОШВЕЯ. Примус. Пивная. Ещё парочку. Пивная. Ещё парочку…»…
А сцена показа профессором Преображенским Шарикова в медицинском лектории даже сподвигла Стивена Содерберга на сьёмки «Больницы Никербокер».

Премьерный показ телефильма «Собачье сердце» состоялся по Центральному телевидению, спустя две недели после ежегодных ритуальных ноябрьских шествий, то есть праздников. На дворе гремела перестройка, а в кулуарах Верховного Совета РСФСР начинали шептаться о частной собственности и приватизации...
Впрочем, человеческая история и есть не что иное, как непрерывный ряд приватизаций и регулярный пересмотр их результатов. Как говорится, кесарю кесарево, купчинцам – Купчино, а Божие Богу.
Эта самая человеческая история давно уже хочет пересмотреть свои взгляды и на кинематограф. Разделив его на духовное кино, которое будет вести человека к вершинам непосредственно духовности, и на кино физиологическое, которое будет ублажать человека, например, во время еды или полового акта. Ведь кинематограф давным-давно перестал быть самоцелью и постепенно подчинился неким внекинематографическим задачам. Задачам по продвижению, в первую очередь, той самой духовности на высоту полёта ангелов. Под пение ангельского хора. Или, хотя бы, под пение кастратов как наиболее яркое выражение духовной музыки и приближенное к ангельскому. Жаль, конечно, что в настоящее время традиция кастрации в России прервана. Впрочем, именно сейчас, когда восстанавливаются традиции, пришло, наверное, время восстановить и кастрацию – как одну из тех традиций, которые до сих пор не восстановлены. От открытия в России школ кастрации, пусть по первости и экспериментальных, духовность только выиграет.

Элементы этой самой духовности присутствуют и в телефильме Владимира Бортко. Вот только каждый зритель видит в «Собачьем сердце» своё. Кто-то считает фильм просто лишь феноменальным переносом булгаковской повести на экран. Кто-то видит в «Собачьем сердце» весёлый и потешный нарратив. Для кого-то работа Бортко – это символы, некие визуальные мысли, которые не могут и не должны быть исчерпаны никаким словесным объяснением. А кто-то низводит «Собачье сердце» до уровня политической сатиры, считая образ весьма симпатичного и неглупого пса Шарика, которому пересадили гипофиз и семенники трижды судимого балалаечника  Клима Самгина, то есть Чугункина, неким семантическим отсылом к Сталину*. Неким аллегорическим образом человека, который неожиданно для себя получил большое количество прав и свобод.  И, получив, быстро обнаружил эгоистические интересы и способность предавать и уничтожать как себе подобных, так и тех, кто наделил его этими правами.

Но на самом деле суть режиссёрского посыла Владимира Бортко совсем другая. Она прохладная и глубокая, как колодец. Похожая одновременно на мантру из «Сутры Сердца», внутри которой без следа можно растворить любую душевную суету, и на кристалл, который блестит разными гранями при разном освещении, но, по сути, остаётся прозрачным. При всём при том, что глубинные ощущения от телефильма «Собачье сердце» сродни ощущениям от «Старого еврея с мальчиком» Пикассо.

Монохромность фильма подчёркивает эмоциональную сущность происходящего. Владимир Бортко как бы прорывает оболочку видимого. Ту оболочку, которая представляет собой смесь истинной духовности и нравственной нищеты окружающего мир с придуманным режиссёром эпизодом, которого нет у Булгакова. Когда Шариков после того, как его побили, в белой рубашке, со свечкой, идёт к зеркалу и смотрит на своё отражение…
Через построение кадра и светотеневую моделировку Бортко подводит зрителя не к каким-то конкретным ситуативным проблемам, а к проблемам человеческим. Предлагая под аккомпанемент музыки Владимира Дашкевича окунуться не только в кимовское** «Вот барышня идёт, кожа белая, если дашь чего будешь целая…», но и в есенинское «Пароход идёт мимо пристани. Будем рыбку кормить коммунистами!».

По сути, Бортко снял фильм о загадочной русской душе. Русской душе, которая, по мнению великого русского писателя Виктора Пелевина***, очень похожа на кабину грузовика. В которую шофёр-дальнобойщик посадил деву с трассы, чтобы та сделала ему минет. Но вдруг помер и дева осталась в кабине одна. Вокруг - бескрайняя степь, небо и дорога. А водить дева в фильдеперсовых чулках совсем не умеет…
* - Иосиф Сталин, родоначальник сталинизма. Тело погребено в могиле у Кремлёвской стены. По неподтверждённым данным является одним из сверхоборотней. В доказательство этой версии часто приводится тот факт, что забальзамированное тело Сталина долгое время находилось в священном захоронении сверхоборотней, в двух шагах от Маджулы (от majula, англ. – локация в игре Dark Souls II).
** - Юлий Ким, бард-диссидент, проходил в оперативных сводках КГБ под кодовым именем «Гитарист». Автор текстов песен к телефильму «Собачье сердце».
*** - любимый автор барона Иммануила Артхаузена, начальника отдела маркетинга СС.

P. S.

«Сядем рядом, сядем ближе да прижмёмся белыми заплатами к дырявому мешку. Строгим ладом, тише, тише, мы переберём все струны да по зёрнышку Перегудом, перебором… Да я за разговорами не разберусь, где Русь, где грусть. Нас забудут - да не скоро, а когда забудут, я опять вернусь. Будет время, я напомню, как всё было скроено, да все опять перекрою. Только верь мне, только пой мне, только пой мне, милая - я подпою. Нить, как волос. Жить, как колос. Размолотит колос в дух и прах один цепной удар. Да я всё знаю, дай мне голос - и я любой удар приму, как твой великий дар. Тот, кто рубит сам дорогу, не кузнец, не плотник ты, да всё одно поэт. Тот, кто любит, да не к сроку, тот, кто исповедует, да сам того не ведает. Но я - в ударе, жмут ладони, всё хлопочут бедные, да где ж им удержать зерно в горстях... На гитаре, на гармони, на полене сучьем, на своих костях. Злом да ласкою, да грехами растяни меня ты, растяни, как буйные меха! Пропадаю с потрохами, а куда мне, к лешему, потроха... Но завтра - утро. Всё сначала - заплетать на острых пяльцах недотрогу нить, чтоб кому-то, кому-то полегчало... Да разреши, пожалуй, я сумел бы всё на пальцах объяснить. Тем, кто мукой - да не мукою все приметы засыпает, засыпает на ходу… Слёзы с луком, ведь подать рукою, и погладишь в небе свою заново рождённую звезду. Ту, что рядом, ту, что выше, чем на колокольне звонкий звон... Да где он? Всё темно… Ясным взглядом, ближе, ближе... Глянь в окно - да вот оно рассыпано, твоё зерно. Выше окон, выше крыши, ну, чего ты ждешь? Иди смелей, бери ещё, ещё. Что, высоко? Ближе, ближе, ну вот уже тепло. Ты чувствуешь, как горячо? Вот оно - ты чувствуешь, как горячо…» - Александр Башлачёв.

P. P. S.
Выдержки из книги Жан-Поль Склярова-Джойса «Дробясь и членясь, или Квантовая Одиссея», 2019 год, издательство «Художества научпопа» Купчинского государственного университета:

«Как когда-то всех взбудоражили слова анархиста Эжена Потье «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем!», так и в начале XX века многих встревожила и взволновала история про верфольфа* Бальхера** . В какой-то момент даже возник дефицит тату-мастеров, так как эти многие стали бить прямо на левой груди профиль сверхоборотня, а на правой Инессу Арманд анфас…

Ни для кого теперь не секрет, что именно из-за утечки конфиденциальной информации из недр германской разведки портрет Бальхера перестал быть тайной: «…лицо европейского типа, волосы рыжеватые, лысина, носит усы и бородку клинышком. Слегка картавит, любит закладывать большие пальцы рук за жилетку…»…***

История про антропософа Бальхера не прошла мимо и выпускника медицинского факультета Киевского университета Михаила Булгакова. Повесть «Собачье сердце» была написана им в 1925 году. Её должны были напечатать в альманахе «Недра», но соратник Ленина, член Политбюро Лев Каменев, наложил на повесть запрет, начертав отрицательную резолюцию: «Это острый памфлет на современность. Печатать ни в коем случае нельзя». Понятно, что после этого рукопись можно было сдать только в типографию ГПУ при НКВД РСФСР. Так как работники НКВД любили делиться своими навыками и достижениями с коллегами, особенно с немецкими, то неудивительно, что впервые повесть была опубликована в ФРГ. Правда, не дрезденском журнале «Вестник чекиста», а во франкфуртских «Гранях»...

Публикация в СССР «Собачьего сердца» случилась в журнале «Знамя» только в 1987 году. Один из этих журналов [ по неподтверждённым пока данным, с автографами Собчака и Путина] принёс на студию «Ленфильм» режиссёр Сергей Микаэлян для Владимира Бортко, так как знал, что коллега зачитал до дыр не только «Идиота»,  но и Мастера с Маргаритой.
Монолог профессора Преображенского мгновенно захватил Бортко и коммунист понял, что будет снимать…

Первая экранизация булгаковской рукописи тоже была за рубежом, благодаря всё той же дружбе и схожести манер работников НКВД со своими альтер эго в Германии и Италии. Итальяно-немецкая картина «Собачье сердце» [итал. «Cuore di cane», нем. «Warum bellt Herr Bobikow?»]  была поставлена в 1976 году режиссёром Альбертом Латтуада. Фильм отразил разочарование в цветочных революциях хиппи конца 60-х: швондеры и шариковы воплощали разрушителей революционных иллюзий студенчества. В роли Преображенского в «Почему лает господин Бобиков?» снялся известный шведский актер, дважды номинант на «Оскар» Макс фон Сюдов, а роль Наташи исполнила Анна Илона Шталлер [в титрах указана как Elena Беркова, то есть Mercuri], будущая звезда «жёсткого» порно и яркий итальянский политик Чиччолина…»

* - werewolf, нем. – волк-оборотень.
** - от слов ball, нем. – шарик, и herr, нем. - человек.
*** - «Warum bellt Herr Bobikow?», нем. – «Почему лает господин Бобиков?», из воспоминаний Ганса Тотенкопфе (от totenkopf, нем. – мёртвая голова), руководителя отдела логистики германской разведки в 1917 г. Известен тем, что придумал так называемый «пломбированный вагон» для перемещения сверхоборотней.