Душистый запах трав. Глава 1

Глава 1.

Душистый запах трав проникал сразу в мозг, куда-то в его затылочную часть и наполнял глупыми веселыми мыслями. Так бывает, когда пытаешься вспомнить что-то хорошее, но не помнишь, что именно, а сознание уже среагировало и нелепая улыбка прилипает к лицу.

Несмотря на то, что я весь день провел в седле и был измотан, чувствовал себя прекрасно, ведь это была не бесполезная усталость от зубрежки с учителями, которые приходили к нам в имение, чтобы учить меня грамоте и наукам. Ценой задеревеневших лодыжек и сведенных мышц я сократил свой недельный путь от родительского дома до столицы почти до пяти дней. Да и приятный майский ветерок к вечеру разносил не только запах полыни и ромашки, но и прохладу, которая проникла под кожаный походный доспех.

К слову, мой доспех был походным очень условно. Какого-либо другого у меня не имелось — все что осталось от отца было на мне и подо мной. Самое ценное, что мне досталось от него было письмо начальнику стражи князя с рекомендацией взять на службу на общих основаниях и спуску не давать. В письме было примечание, что я плохо владею мечом, держусь верхом и не шибко смышленый. Зачем мой родитель отговаривал начальника стражи меня принимать в письме, которое сам же озаглавил рекомендательным осталось неясным. Осталось надеяться, что дальше заголовка читать не станут.

Но сейчас все это было не важно. Я взрослый, самодостаточный, я скачу карьером по полю совсем один, в дали от дома, мне кажется, что я спешу на великую битву.

Или нет, я скачу, чтобы вызволить из драконьего плена красавицу. Нет — принцессу! Почему-то в моих мечтах принцесса выглядит как Бояна, дочь папиного сослуживца, с ней он заезжал прошлым летом, чтобы проведать отца, который уже тогда болел. Но почему бы и нет?

Мое раздуваемое благоухающим ветром чувство романтического героизма было нарушено самым неожиданным образом. Лошадь, вместе с седлом, исчезла прямо подо мной. Я продолжил движение вперед уже в воздухе, но только до тех пор, пока хватило инерции до столкновения с землей.

Кувырнувшись несколько раз и подняв облако пыли, я окончательно прекратил движение вперед, но пришла очередь двигаться окружающему миру. По крайней мере, в моей голове он сделал ещё несколько кувырков, пошатнулся и нехотя зафиксировался в привычном положении.

Первое, о чем я подумал — если бы меня сейчас видел отец, в письме бы появилась приписка, что падать я тоже не умею, но выгляжу при этом довольно смешно, поэтому наверняка найду свой кусок хлеба среди придворных шутов.

Затем я заметил лошадь. Оказывается, она не исчезала, а лежала в десяти шагах позади гнедой грудой без признаков жизни. Выглядело это так, как будто она столкнулась с невидимой стеной. Почему же тогда я прошел сквозь неё? Или это невидимая стена, которая действует только на лошадей?

Сделать новых умных выводов я не успел, поскольку из высокой травы, росшей по бокам узкой и пыльной одноколейки, появились дети. Их было пятеро, на головах у каждого был конусовидный головной убор, обрамленный серым мехом, свисающим за ушами. Двое были в легких железных кольчугах, трое в рубахах с серыми узорами по краям. Каждый в руках держал кривую сабельку.  Вообще все они были довольно серые и неприметные в пыли такого же оттенка — даже цвет лица и усы. Стоп. Усы?

Первый усатый ребенок ткнул в меня кривой саблей и заговорил:

— Ты мертвец в любой случай. Можешь быстро, можешь мучайся. Отдаешь послание и говоришь, что передавать на словах — мертвец быстро. Не говоришь — мертвец медленно, а послание я забирай сами.

Видимо, я действительно сильно ударился головой и зрение ещё не восстановилось, если принял их за детей. В близи были видны их раскосые лица, черты которых загрубели от ветра и солнца на столько, что им можно было дать от 25 до 60 лет, точнее определить было просто невозможно. В заблуждение меня ввел их рост, они были в половину взрослого мужчины.

— Что? К-какое послание? — промямлил я, забыв, что победители драконов обычно отвечают не так.

— Я не иметь время на твои вопрос. Письмо сюда и что на словах передавали. — кривая сабля вошла в мою левую ладонь и вышла с другой стороны.

— Хорошо! Бери! На! — теперь это не походило не только на слова героя-любовника, думаю мой двоюродный брат пяти годов от роду сказал бы это мужественней. Я достал из-за пазухи письмо отца, главный ребенок (я все ещё мысленно называл их так, поскольку не успел придумать более подходящего прозвища), выхватил его узловатыми пальцами с обкусанными ногтями и передал кому-то за спину.

— Ты читать. А ты говорить, что на словах передавать. — второй приказ явно относился ко мне. Сабля оставалась в середине моей ладони, и я был готов сделать все, чтобы она покинула мою плоть.

— Он сказал, найдешь воеводу Засеку, скажешь, чей ты сын. Но чтоб не подумал чего, я должен сказать, что пошел в мать характером, и не нужно ждать от меня того, что он умел. Говорит, если опозорюсь, чтоб его вызвал, он меня при всей роте выпорет. Да только помер он… Кашлял почти год, потом слег и не встал уже.

— Ты смеяться над Хаш-Нур?! Абдыз агрун карваан! — серое лицо перекрасилось в пунцово-красный цвет. У меня промелькнула мысль, что его сейчас хватит удар и провидение спасет меня.

И удар его действительно хватил. В это мгновение его голова с треском отделилась от плеч и обдав меня щедрыми брызгами крови полетела в кусты. На этот раз, долго делать выводы мне не пришлось. Хотя признаюсь, в голове успела зародиться теория, что апоплексический удар у этой народности случается с таким зрелищным эффектом. Но почти сразу я увидел воина с мечом, который сразил уже второго моего обидчика и скрестил мечи с третьим.

Казалось, безнадежно сбитый исчезающими конями, усатыми детьми и дыркой в ладони, героический настрой вмиг воскрес во мне. Я вскочил на ноги, выхватил из ножен на поясе свой меч, и даже успел занести его двумя руками над головой — такой технике отец меня никогда не обучал, но я решил оставить живот, грудь, ноги и лицо не прикрытыми, вложив все силы в удар. Глупо сказано «решил», ничего я не решал, просто сделал как сделал. По крайней мере, можно сослаться на сильный удар головой о землю.

Но тут один из нападавших развернулся ко мне. Увидев угрожающую ему неминуемую гибель от сокрушительного удара, он сделал пол шага влево, и моя ярость вошла в землю вместе с мечом, а туловище вновь растянулось на всю длину, не удержав равновесия.

К счастью, мой защитник видел это и блокировал последовавший мне вдогонку удар.

Я перевернулся на спину, и пользуясь преимуществом длины своих рук, всадил меч агрессору под ребра, левее солнечного сплетения. Он выронил свой меч, судорожно схватился за острие моего, из-под пальцев побежала струйка крови. И обмяк, повиснув на мече, как медведь на рогатине.
Мой взгляд застыл в его взгляде. Сколько ещё продолжался бой я не знаю, но лязг железа стих, а я так и лежал, не отрывая глаз от его зрачков.

— Ты живой? Вставай. — спаситель сильно потянул меня за руку, боль отдалась в пробитой ладони. Странно, я ведь совсем не чувствовал её, когда изображал с мечем мельницу (сражением это не назвать).
Я оказался на ногах, с меча капала кровь, кровь обезглавленного стекала с лица за ворот, моя собственная кровь струилась с ладони.

— Ты кто такой-то? Что они тебе говорили? — голос его был хрипловатый, но взгляд добрый — голубые глаза на загорелом лице, копна выгоревших пшеничных волос — никакого головного убора. Доспех моего избавителя был тоже кожаным-походным, но не шел ни в какое сравнение с моим. Видно было работу мастера, его делали по фигуре, облегчали и укрепляли, не забыли даже петлицы украсить небольшими рисунками. Вероятно, он был из богатого знатного рода.

— Я… Я Клау. Хотели посланье… Устное и письменное. Я им письмо отца дал… А ты кто? — перед глазами по прежнему стоял мертвый взгляд убитого мной, он не давал мне сосредоточиться.

— Так и думал… Не в том месте не в то время ты оказался, брат. Они, видать, тебя за меня приняли. Уж больно ты торопился, да и доспех у нас похож. Из далека похож. Если не приглядываться. И не разбираться в доспехах… — он скептически осмотрел мою защиту — А я, стало быть, Ярр. Везу посланье князю срочное — государственной важности. Какое не скажу, не обижайся. Не думал я, что они так близко к столице подберутся. Это же надо, две недели незамеченными пробираться через страну нашу. А как ты незамеченным проберешься, если ты карла? Ростом они, как ты видишь, не вышли — каждый бы приметил.

— А кто это такие? — спросил я.

— Неужели не слышал? Это народ Хаш-Нур. Дикое племя, варвары. Уже год на приграничные деревни наши нападают. Война с ними, видать, грядет. Да только мы эту войну выиграем, брат. — Ярр подмигнул, вокруг глаза расползлись веселые морщинки. — Потому что мы не варвары, мы науки знаем, а они даже читать-писать не умеют.

— Мне показалось, они читали моё письмо... А оно даже не на их языке составлено. Или только собирались прочесть. — Удивился я.

— Не смеши. У них и своей-то письменности нет, куда им. Ладно, здесь недалеко уже давай вместе доедем, вдвоем на моей лошади — Ярр свистнул, подзывая лошадь. Видимо он оставил её позади, чтобы напасть на Хаш-Нурцев неожиданно.

Для меня все происходящее было слишком быстро. Мы так и оставим тела посреди дороги? А моя рука, надо её перевязать. И что с моей головой? Может быть мне вообще полежать нужно после такого удара. Или перевязать. Голову вообще перевязывают, если нет крови? Но спорить с Ярром я не собирался.

К благоуханью трав настойчиво примешался запах крови и пота, солнце уже почти скрывшееся за горизонтом, приобрело красный оттенок. Серые кучки тел беспорядочно лежали на дороге.

— Нет время на них, — заметил мой взгляд Ярр — здесь могут быть ещё, в темноте мы точно не заметим засаду, надо ехать.

К Ярру рысью подошел красивый гнедой конь с дорогой упряжью, через мгновенье всадник занял свое место. Ещё мгновенье и седло снова было свободно.

Я увидел, скорее услышал, что одна из серых кучек зашевелилась. В три прыжка я подбежал и не глядя рубанул мечом. Потом ещё, и ещё. Восточный воин разжал арбалет и больше не шевелился.

Я побежал к Ярру, он лежал лицом на земле. Перевернул его на бок — не дышит. Короткая и толстая стрела пробила доспех на спине и вошла прямо у позвоночника.

Мозг лихорадочно реагировал на новую угрозу. Вдруг сейчас ещё один целится в меня из арбалета? Медлить нельзя, я вскочил на лошадь и собрался пришпорить её что было сил.

— Стой… — это был скорее хрип, чем голос. Но он явно просил меня остановиться. Я обернулся, это был Ярр.

Бросив короткий взгляд на дорогу, я отбросил трусливую мысль, достаточно было трусости на сегодня. Я слез и наклонился к воину.

— Послание… Князю. Надо отвезти, речь о Хаш-Нуре. Война будет короткой, если поспешить. Возьми — Ярр протянул мне свиток с сургучной печатью.

— Кому мне отдать его? Меня же не пустят к князю. А если что-то спросят, что мне ответить? Как я вообще объясню, что свиток у меня? — уже после первого вопроса я понял, что Ярр мертв. На этот раз бесповоротно. Ещё одно тело будет питать эту дорогу кровью этой ночью.

Медлить нельзя. В путь.