Перед прыжком

Перед прыжком
    (Точка бифуркации)

     Natura facit saltus. Природа делает скачки. Биологическая эволюция происходит неравномерно, скачками. В стабильных, неизменных условиях внешней среды, когда всё и так хорошо, никакие видимые® изменения видов не происходят, просто потому что они (изменения) в любом случае требуют затрат, а природа вынужденно экономна. Эволюция начинается с нарушения местообитания. Это вызывает стресс для всего сообщества (давление среды резко растёт). В периоды так называемых кризисов, когда внешние условия меняются быстрее и сильнее, чем способно выдержать сложившееся сообщество, система разрушается, и именно в этот период происходят существенные изменения в биоте, в том числе и быстрая смена одних видов на другие. Кризисы совсем необязательно бывают геологического масштаба. Постройка плотины, завода, животноводческой фермы или лесной пожар вызывают местные катастрофы. Для того чтобы наблюдать биологическую эволюцию, не надо ставить какие-либо эксперименты. Можно просто жить и смотреть. В настоящее время серьёзные нарушения в условиях жизни практически любых сообществ нетрудно заметить.

     ®Неизбежные ошибки, накапливающиеся при копировании генома, либо выбраковываются, либо прячутся от инквизиторов разными способами.

     Почти тридцать лет назад я построил дом в деревне Кулишки, и, в силу разных причин, дом строился в низине, заросшей бредняком. Когда я стал сводить кусты, то на их месте неимоверно разрослись крапива и таволга, с которыми практически невозможно было бороться. Ну, это ещё понятно. А дальше было вот что: грядки под огород  я насыпал, без насыпной земли нигде ничего культурного вырастить было невозможно. Крапивы на грядках было мало, зато на одной из них (только на одной!) в качестве сорняка вдруг сплошь вырос колокольчик раскидистый. Я вообще такого никогда не видел, он вытеснил всех. А через год пропал, будто его никогда и не было. А на другой гряде, где посуше, через пару лет расцвела ярутка полевая, причём интересно, что и колокольчик, и ярутка в окрестном травостое встречаются лишь изредка. Так и идёт с тех пор, сорняки на моём огороде меняются как в калейдоскопе, и так будет, пока всё сообщество не войдёт в новое стабильное состояние.
     А сплошные заросли из разных видов ивы, которые поначалу долго сопротивлялись уничтожению, вдруг практически перестали возобновляться. Причём не только на моём участке, который я осушил, но и в окрестностях. Климат стал меняться, пошли засушливые года, и ива уступила место поросли берёзы и осины. Даже низкие, топкие берега волжского залива, окаймлённые кустарником, стали подсыхать, и между полосой кустов и водой появились молодые берёзы.
За тридцать лет очень сильно изменился и лес. Раньше вокруг деревни,  в её ближайших окрестностях сосны не было. Ценное строительное дерево всегда  вырубалось. А в последние годы прошлого века деревня постепенно из крестьянской превратилась в дачную, а дачники стали сажать сосны для красоты, и теперь молодой сосняк встречается везде. А вот остальной лес, оставшийся без ухода, начал постепенно захламляться, сейчас местами уже и не пройти. Ощущение такое, что даже коровы, которые вроде бы должны были вредить лесу, на самом деле ему помогали. По их тропинкам ходили люди, собирали грибы и ягоды и хоть как-то чистили лес. Да ещё собирали всякий хлам на дрова, а теперь деревья сами падают и гниют.
Меняется и видовой состав.  Если выпадение ольхи серой можно объяснить засухами, то откуда буквально повсюду взялась поросль дуба? Дубы когда-то были высажены вдоль железной дороги, и жёлуди могут разносить птицы и белки. Но ведь семена должны ещё прорасти! И занять своё место в густом лесу. При этом на лесополосе растут не только дубы, а ещё ясень, тополь, боярышник, пузыреплодник. И никто из них не расселяется.

     Я приехал в Кулишки как раз в тот год, когда по окрестным полям последний раз прошёл плуг. Ещё лет 15 их хотя бы косили, а затем бросили окончательно. И началось противостояние двух биоценозов, луга и леса, причём с непредсказуемым результатом. Есть луговины, почему-то совершенно не зарастающие деревьями; большая часть лугов стала зарастать островами и полосками, в основном по понижениям, а есть и такие, на которых уже на следующий после последнего покоса год выросли крошечные берёзки.  Теперь там густой молодой лес. Преобразования на бывших полях и в лесу совершенно неизбежно отразились на всех без исключения видах растений, животных и грибов, населяющих эти места. В том числе и на тех, чьи интересы сельскохозяйственная деятельность человека вроде бы не особо затрагивала. Очень хорошо заметен закат счастливой в прошлом жизни кровососущих насекомых, а, скорее всего и других, не столь приметных для человека. Пчеловоды отмечают снижение количества мёда. Насекомые прочно связаны с птицами, и тех тоже стало меньше, особенно всякой птичьей мелочи из воробьиных. Зато вот уже четвёртый год как появились дубоносы, а на заливе загнездилась серая цапля, раньше её здесь не было; а за ней и крачки прилетели. Дочери у меня этим летом спросили: «У нас что, теперь вместо чаек крачки?» Выходит, так. А ещё: массовая гибель рыб – фитофагов от гельминтоза в 2015 и особенно в 2016 годах, когда берега некоторых заливов были завалены мёртвой и умирающей рыбой полосами шириной в несколько метров. Птицы, отказавшиеся улетать на зиму после сплошных дождей в 2017-м, и, разумеется, погибшие. Или вот ещё: в течение 25 лет в деревне и вокруг неё повсеместно встречались гадюки, а затем эти змеи бесследно исчезли. Теперь их заменили ужи. И так далее.

     Очень интересна история с бобрами. В 18-19 веках бобровые поселения в наших местах были начисто выбиты человеком. Потом ценных зверей стали расселять, завозили из Воронежского заповедника и других мест. Реакклиматизированные животные прижились. А, когда в 90-х годах резко спала антропогенная нагрузка, то они расплодились в невероятном числе, всего лет за 15-20. Сейчас их пруды уже  подмывают ж-д насыпь, а на старой насыпи ребята нарыли столько ходов,  что ходить стало трудно, можно провалиться.  Бобровые поселения вызвали гибель деревьев, прежде всего осины, как самой вкусной для них, и сосны, засыхающей на затопленных местах. Зато легче стало уткам. Наши горе-охотники бьют птицу в основном с быстроходных моторок, а она теперь отсиживается на бобровых прудах, недоступных для лодок. Можно возразить, что все эти изменения временные, не наследуемые. Ещё как наследуемые. Бобры расплодились из-за того что у них нет врагов. Враги появятся. Это будут либо хищники, изменившие свой образ жизни (классический пример – попугаи кеа в Австралии), либо паразиты. На роль потенциальных хищников у нас претендуют вороновые, прежде всего ворон и ворона. В недалёком отсюда Угличе не так давно куриную птицефабрику переделали в перепелиную. Не знаю, что уж там у них произошло, но через несколько лет, да почти сразу же, вокруг поселились стаи воронов, вообще-то достаточно редких птиц. Это птицы с очень гибким поведением, способные легко осваивать новые источники пищи. Что касается симбионтов, особенно из числа микробов (вирусы и бактерии), то они тоже легко меняются под воздействием внешних условий. Мелкие, достаточно дружелюбные сожители млекопитающих могут легко взбунтоваться – и тогда появятся болезни. Так что перенаселение у бобров рано или поздно закончится.

     Помимо изменения количества вещества в экосистеме (точнее динамики количества  и качества вещества), преобразуется и поток информации (информационное поле). Например, занесённая недотрога желёзконосная сама по себе не так уж сильно влияет на круговорот вещества, зато, выделяя обильный нектар с непривычным для насекомых (и очень привлекательным) запахом, меняет их поведение, и, по цепочке, меняется всё информационное поле. Я думаю, что это, (то есть нарушение привычного потока сигналов, и не только из-за недотроги) наверное, главная причина отсутствия мёда. Пчёлы запутались. В сильнейшую засуху 2010 года пчёлам было тяжело, но они старались работать. В куда менее засушливый 2016 год  со второй половины лета началось повальное пчелиное воровство. Отсутствие мёда в следующем, 2017 году, можно ещё объяснить сплошными дождями. Но уж в этом-то, необычайно удачном для растений лете, отсутствие мёда есть явное следствие нарушения поведения пчёл.

     Итак, изменения погоды (стало теплее и, по крайней мере, летом, суше) и особенно человеческой деятельности (полное прекращение растениеводства, животноводства и лесного хозяйства, дачи вместо усадеб и др.) оказывают стрессовое воздействие на природу.® Давление среды растёт, что вызывает в ответ сопротивление, или, другими словами, усиление давления жизни. Для каждого вида главным становится не процветание, а выживание и быстрое размножение. А это достигается возрастанием числа потомков и их ростом их разнообразия. Таким способом высвобождается накопленная ранее скрытая изменчивость, начинается быстрое видообразование. Вдобавок усиливается миграция. Разбалансировка системы приводит к потерям энергии в трофической цепи, раскачиванию (быстрому изменению) информационного поля,  колебаниям численности популяций, исчезновению одних и вспышкам численности других видов. Система идёт в разнос и либо погибнет, либо изменится.  Как ещё в начале прошлого века образно написал русский ботаник В. Л. Комаров (1901): Крупные изменения « …отражаются на всех обитателях данной местности, убивают одних, перерабатывают других, наконец, приготовляют возможность для переселения новых граждан из соседних областей.»

     ® Это воздействие вызвано отнюдь не разумной деятельностью человека, а явилось побочным следствием неосознанных поступков. И кстати, наблюдая каждую весну, как мешки, заполненные икряной рыбой, уплывают от реки на  спинах ярких представителей вида Homo sapiens, я думаю, а не зря ли мы так поименовали себя?

 
Фото: Вспышка численности боярышницы
 
Фото: Молодые берёзы между кустами и берегом залива