Белый пистолет

       - Папа, почему меня назвали Еленой? Я что, тоже Елена Прекрасная? – дочь устраивалась слушать сказку подложив ладошки под щечку. Она смотрела на него своими синими глазами, в которых была вся его жизнь, весь смысл и все будущее.
- Конечно, милая. Ты Прекрасная. Ты еще более прекрасная, чем Царевна, потому что ты - моя Елена, - Олег поцеловал дочь и в сотый раз рассказал ей сказку о Царевне. Он старался чаше укладывать спать свое сокровище и разговаривать с ней перед сном.
Олег сказал жене, что еще поработает, прошел в свой кабинет и занялся обычными делами. Вечерами он снимал протез с левой руки, давая отдых руке после долгого дня, хотя протез был новейший, по последнему слову техники. Его фирма занималась биопротезами, и он имел возможность первым получать самое лучшее и передовое.
  «Почему назвали Еленой?». Олег открыл сейф, чтобы положить на место документы. Его взгляд задержался на коробке, в которой лежал пистолет. Он достал его, вернее, то, что когда-то было пистолетом. Теперь это была изуродованная железка с облупившейся на ней белой краской. Дуло было изогнуто и расплющено, курок свернут на сторону, рукоять с большими вмятинами. Он погладил этого уродца. Воспоминания полезли в голову независимо от желания. Так работает мозг. Или память. Картинки плыли в хронологической последовательности, иногда задом наперед, иногда отдельными кадрами, окрашивая воспоминания то болью, то нежностью, то грустью.
Он вспомнил тот день, десять лет назад, когда впервые увидел ее, Елену, на крыше больницы. Она проходила химиотерапию в той больнице, куда привезли Олега с тяжелой травмой.
Олег застыл в воспоминании, как будто снова стоял на краю крыши на том самом месте.   

Крыша больницы была огромная, с вертолетной площадкой. С высоты двенадцатого этажа открывался великолепный вид. Город лежал как на ладони. Олег часто поднимался сюда, подальше от людей. В одиночестве он чувствовал себя лучше. Он подошел к краю, перегнулся через бортик. Закрыл глаза, представив, как сделает еще одно движение вперед. Несколько секунд полета, потом сильный удар, потом, вероятно, сильная боль на короткое время, потом мрак. Боли он не боялся. После того, как на лесопилке его левую руку, вслед за рукавом куртки, затянул станок и, буквально, разжевал ее в лохмотья, он уже не представлял, что может быть больнее. Правая нога его была в металлических конструкциях аппарата Елизарова. Ногой он упирался тогда, чтобы вытащить руку из станка, и нога тоже была изуродована.
Когда он очнулся после операции, знал заранее, что руки нет. Почти по локоть. «Если ногу отнимут, прыгну с крыши». Он, бывший десантник, богатырь, у него девяносто восемь прыжков, он просто не может жить калекой с одной ногой и одной рукой. Ногу спасли, но желание умереть не прошло, наоборот, стало сильнее.
Олег еще со школы был явным лидером среди друзей, девушки заглядывались на него – русоволосого богатыря с карими глазами. В армию он ушел по собственной воле после второго курса. Вернулся, восстановился в институте. Летом решил подработать на лесопилке. Там и произошел несчастный случай по вине пьяного работника. Алкаш толкнул Олега на станок, просто так, желая унизить новичка.
Олег с трудом влез на парапет, сел, свесив ноги. Он увидел девушку, которая приближалась к нему с другой стороны крыши. На ней была спортивная куртка, капюшон закрывал почти все лицо. Она шла неуверенной и усталой походкой. В этом месте недалеко от входной двери был довольно узкий проход, рядом были доски и трубы, заготовки для строительных лесов, в больнице шел ремонт. Девушка поневоле проходила близко от Олега. Она замедлила шаг, потом остановилась недалеко, облокотилась спиной на бортик, спросила равнодушным голосом, не глядя на Олега:
- Что? Не хватает?
- Чего? - меньше всего ему хотелось разговаривать.
- Думала прыгнуть хочешь. Духу не хватает?  - она спросила спокойно, без издевки, как человек, понимающий его.
- Все хватает, отвяжись, - резко ответил Олег, потом ему стало неловко за грубость и уже более мирно он сказал, как бы сам себе, - не время еще…
- Мне показалось? Или нет? Ты что, правда решил…?
Он не ответил.
- Знаешь, я читала, когда казнили Марию Антуанетту, французскую королеву, она умоляла своего палача: «Еще минутку! Пожалуйста, еще одну минутку!»- она помолчала. - Я тоже буду умолять своего палача: «Еще одну минутку!»
- Пусть провалятся эти минутки! Мне они не нужны!
        Девушка повернулась к нему, разглядывая в упор культю в набухших бинтах, ногу в металлических прутьях. По выражению лица он пытался понять ее реакцию. Люди смотрели по-разному на чужие увечья. Кто с жалостью, кто с откровенным презрением.
- Что? Теперь понятно?
- Нет. Теперь совсем непонятно. Да вы, сэр, всего лишь урод, - она говорила без иронии, совсем равнодушным тоном. Это его окончательно взбесило.
- Да, урод, видишь! Полюбуйся! Вот! Смотри! Как жить таким уродом?
- Нет. Это - калека. С этим можно жить. А урод, это - вот здесь, - она показала пальцем в висок.
- Да что ты понимаешь!
- Отдай мне…
- Что тебе отдать?
- Жизнь…
- На, забирай, если сможешь!
Он спрыгнул с парапета на крышу, забыв про изувеченную ногу. Падая, прокатился кубарем и сшиб трубы. Они рухнули. Острый край трубы задел голову девушки. Она медленно опустилась на колени, потом упала, ее капюшон свалился. На окровавленной голове Олег увидел, когда подполз ближе, несколько грубых шрамов, еще не заживших после операции.
Лену увезли в операционную прямо с крыши. Олег ждал, когда ее привезут в палату. Как только она открыла глаза, он опустился на здоровое колено, склонил голову:
- Прости меня. Пожалуйста. Я не специально. Врачи сказали, что все будет хорошо. Прости меня! Я сделаю для тебя все, что захочешь. Прости!
- Нет, - сказала она после долгой паузы. – Я посчитала. Может быть неточно. Ты чуть не забрал у меня двести девяносто восемь дней, двадцать часов и пятнадцать минут.  Я дорожу каждой. Это все, что мне осталось. У меня опухоль, - Она небрежно махнула рукой в сторону головы.
Олег сник, но с колена не встал. Лена отвернулась, потом
снова посмотрела на него, улыбнулась уголком рта:
- Ладно. Но будешь мне должен!
 
Их выписали почти одновременно. Лена перестала ходить в школу по состоянию здоровья. Олег зарабатывал в интернете и тоже сидел дома.
Олегу сняли конструкции, но он еще заметно прихрамывал, поэтому ходил с палочкой. Это придавало ему солидности. Он не общался ни с кем из своих друзей, намеренно избегал встреч.
          Лена с трудом восстанавливалась после очередной химии и тоже не хотела ни с кем общаться. Телефоны молчали для других, а когда раздавался звонок, его обычно сбрасывали оба. Они чувствовали себя изгоями. Жалость людей вызывала у них одинаковую реакцию – ненависть.
           Олег и Лена проводили много времени вместе. Вдвоем им было уютно. В тот вечер погода была дождливая и совсем не располагала к прогулкам. Олег сидел в кресле у окна со своим ноутбуком, а Лена в другом конце комнаты за письменным столом, тоже со своим компьютером.
           Лена подняла глаза, посмотрела на Олега, уткнувшегося в экран, улыбнулась.
          - Почему ты ничего не рассказываешь о своей девушке? У тебя ведь была девушка?
- Она меня бросила, как только узнала, что я стал калекой. Типа, ковыляй, потихонечку… А ты тоже ничего не рассказывала. Наверняка, у тебя отбоя нет от парней.
- Отбоя нет, ха-ха-ха - театрально повторила Лена. - Уже никого нет, я им всем «отбила» охоту. Никого видеть не хочу.
            - Да. Теперь мало кого хочется видеть. – Олег сменил тон. - Слушай, хочу тебя спросить. - Он поднял голову и изучающе посмотрел на Лену. - Веришь ли ты мне как человеку?
- Допустим, верю. А к чему это ты? – Лена повернулась к нему и внимательно посмотрела в глаза.
- Помнишь, как мы встретились?
- Ну, еще бы! Ты меня чуть не убил!
- Да, прости еще раз! Думаю, что ты должна знать. Я считаю тебя другом. На сегодняшний день, единственным. Поэтому только тебе могу сказать. – Он помолчал. Посмотрел внимательно ей в глаза, увидел серьезность и интерес, потом продолжил. – Я хочу отомстить тому уроду, который меня покалечил.
- Станку? – спросила Лена без тени усмешки.
- Эта мразь жить не будет. Я должен его убить. – Олег выдержал паузу. - Поможешь подготовиться?
Лена встала, подошла к окну, казалось, обдумывала ответ, долго смотрела на дождливую улицу. Она не удивилась его словам. Она замечала, как часто и надолго он погружался в свои мысли, мрачнел и злился. 
- Я помогу, чем смогу. - Она подошла к Олегу близко, заглянула в его беспокойные ожидающие ответа глаза. - Но, обещай, что ты ничего не будешь делать в тайне от меня, это, во-первых.
Олег перевел дыхание, он боялся услышать другой ответ.
- А, во-вторых, пойдешь на это, когда мне станет совсем плохо и будет ясно, что я умираю. Не хочу переживать из-за тебя. Мне и так хреново.
Олег поднялся, глядя ей в глаза, кивнул. Хотел что-то сказать, но Лена остановила его движением руки.
- И, в -третьих, выполнишь мое последнее желание, когда придет время.
- Согласен. Какое желание?
- Не спеши… - Лена вернулась к своему столу
- И что? Не будешь меня отговаривать?
- Нет. Я бы сама из автомата сотню, другую уродов уложила, которые жизнь прожигают, - неожиданно злобно и агрессивно выдохнула Лена. -  Я жить хочу и умираю, а эти живут как скоты, и не подохнут!
- Хочешь, помогу тебе и будем в расчете, я ж тебе должен. - Олег ухмыльнулся, представив автомат в своих руках.
-  Нет. Я не об этом. Ты вообще подумал, что будет потом? Тебя арестуют. О родителях подумал?
- Мне все равно. Я жить не хочу. Это не изменилось.
Теперь они обсуждали возможности, занимались поиском оружия. Лена часто заводила разговор о смерти, о душе, о вечной жизни. Но она не уговаривала его жить или не жить. Просто тема стала обычной. Вместе они ездили в стрелковый тир. Им нравилось стрелять. Олег учился обращаться с оружием одной рукой.
В один из дней Олег пришел к Лене, с таинственным видом поставил на стол рюкзак. Кивнул ей, чтобы открыла. Лена достала из рюкзака коробку, открыла ее. Там лежал пистолет с глушителем и патронами. Они смотрели друг на друга молча, с таким видом, как будто только что был подписан пакт о намерениях.
Время тянулось для Олега и летело для Лены. Олег почти не общался с родителями, которые боялись тревожить его разговорами. Ничего не требовали от него, ожидая, что он примет себя, привыкнет и сам скажет, как хочет жить дальше.
Он нашел работу в интернете, иногда работал у Лены дома.
Лена была сиротой, жила с бабушкой, которая целыми днями была на работе. Летом у Лены наступила ремиссия, снова появилась надежда. Она строила планы, пыталась успеть как можно больше. Но проводила все дни дома, читала, искала в интернете нужную информацию, интересы ее были разносторонними. Олег приходил к ней, часто оставаясь на целый день, который мог пройти в полном молчании. Каждый занимался своим делом.
Однажды Олег пришел позднее обычного. Удивился, когда Лена спросила «кто там?» Она знала его стук. Он вошел в комнату, почувствовал сильный запах растворителя, и увидел, что Лена сидит за столом с кисточкой и белой краской. Он не сразу понял, что перед ней лежит, покрашенный в белый цвет, его пистолет.
- Зачем?
- Ну, может ты будешь в белой майке, черное выделяться будет. И когда я стою у окна с пистолетом в руке, очень заметно, особенно, когда к виску приставляешь, - она нацелила палец в висок, прищурилась и криво ухмыльнулась. -  А когда что-то белое в руке, никто и не подумает.
- Послушай, не надо стоять у окна с пистолетом, - его брови полезли вверх. – Нарываешься!
Лена продолжала красить пистолет, аккуратно нанося кисточкой белые мазки. Она была похожа на ребенка, который с удовольствием раскрашивает игрушку.
- Почему мне не жалко людей? – эти слова превратили ее из ребенка в старушку. – Наверное, это химия. Она вытравила из меня не только раковые клетки. Но и все чувства. - Лена задумалась. – Мама рисовать начала перед смертью. Ну пока опухоль совсем не раздавила мозг. Она себе прическу нарисовала.
Лена посмотрела на Олега, подумала немного, подошла к зеркалу, сняла бандану, в которой обычно ходила дома, провела рукой по лысой голове. Волосы отрастали очень медленно, их почти не осталось. Лена сделала движение головой, как будто откинула назад длинные волосы.
- Я - шатенка. Была. Два года назад… А сейчас мне кажется, что внутри у меня Медуза Горгона или осьминог. И щупальца скоро вылезут вместо волос. Вот умру и так и не узнаю...
- Что не узнаешь? Давай в сети посмотрим. Сейчас все можно узнать.
- Что такое любовь, секс. Даже не целовалась ни разу.
Лена взяла шарфик, намотала на голову, как тюрбан. Краем прикрыла нос и губы, остались одни глаза. Она подошла к Олегу, встала, загородив окно.
- Ты. Должен. Мне. В этом. Помочь.
- В чем? Я …  Нет!
- Что, я тебе так противна?
- Нет... я сам себе противен. Разве ты захочешь с калекой… Нет. Да ты ребенок еще! Меня посадят за совращение малолетней.
- Тебя, итак, посадят. Два срока не дадут. Ты мне должен.
- Нет. Не это. Знаешь, что, убери пистолет подальше и не доставай его. Нашла игрушку. Надеюсь, он не заряжен?
- Не заряжен. Уберу, когда краска высохнет. Надо тебе портупею прикупить и покрасить ее в белый цвет. Вдруг я до лета доживу, а летом пистолет под пальто не спрячешь.
Олег сел с компьютером на свое обычное место, в кресле у окна, искал в интернете информацию о лечении рака. 
- Послушай, я прочитал, что рак боится хорошего настроения, веселья. Давай я буду тебя смешить. А ты будешь выздоравливать. А еще я читал, что если начать смеяться просто так без причины, то настроение улучшается. Давай будем смеяться каждый день по несколько часов. Давай! Смотри, я тебя повеселю.
На здоровой ноге он подпрыгивал, другой выделывал коленца, размахивал руками. При этом он смеялся натянуто и громко.
Лена смотрела на это представление. Улыбнулась, потом тоже начала искусственно смеяться. Они натужно хохотали, потом уже смеялись искренне. Смех Лены перешел в истерику. Она рыдала у него на груди. А он только мрачнел и старался не упасть, обнимал ее, стоя на одной ноге.
 
В ясную погоду Лена всегда выходила гулять. Обычно она звала Олега в парк. Там были ее любимые места, тропинки, деревья. Она подолгу смотрела на что-то понравившееся, как будто делала фото с большой выдержкой, запоминала мелочи, нюансы, черточки. Лена удивляла Олега своим восторгом к любому проявлению красоты. Ее глаза сияли, когда она смотрела на птиц, на растения, на вечернее небо.
Осень была теплой и радовала красками увядающей природы. Лена начала рисовать акварелью и делала это с упоением. Ее здоровье улучшалось на короткие периоды. Олег зарабатывал в интернете, проводил много времени с Леной и с тревогой следил за ее состоянием. Он с упорством занимался стрельбой из пистолета и делал успехи.
Как-то, гуляя, они проходили мимо свадебного салона. Лена замедлила шаг.
- Говорят, незамужних девушек хоронят в свадебных платьях. Как невест.
Снова между ними, глаза в глаза, был подписан молчаливый пакт о намерениях. Олег кивнул в сторону магазина. Они вошли в салон, Лена стала выбирать платье. Продавщица магазина пыталась шутить и никак не могла понять, почему молодые люди выбирают наряд с такими серьезными лицами.
- Это - ваш жених? Ведь жениху нельзя видеть…
- Нет, это – друг.
Лена перемерила несколько платьев. Между собой они почти не разговаривали. Когда очередное платье понравилось Лене, она вопросительно посмотрела на Олега. Тот кивнул. Потом выбрали фату. Лена оделась в свадебный наряд, полюбовалась на себя в зеркало. Смотрела долго, пока на глаза не навернулись слезы. Она поискала глазами кушетку. Подошла к ней, легла, скрестив руки на груди. Олег подошел со стороны ног, посмотрел на нее серьезно, показал большой палец, деловито кивнул. Продавщица застыла в недоумении. Лена встала с кушетки. Олег заплатил за платье и фату. Лена спросила продавца:
- А белые тапочки у вас есть? А, ну да. Только туфли. Извините.
Продавщица осталась стоять с открытым ртом.

Зима прошла в напряженном ожидании перемен здоровья Лены. Назначенный врачами срок подходил к концу. Улучшений не было.
Весной Лена снова принимала сеансы химиотерапии, восстановление шло все труднее. Однажды в больнице она увидела маленького мальчика с лысой головой, в руках у него была банка с водой, а ней шевелил щупальцами маленький осьминог.
- Привет. Откуда у тебя осьминог? - удивилась Лена.
Мальчик ничего не ответил и убежал. Лена смотрела ему вслед и поняла, что он не просто убегает, а тает в воздухе.
Через несколько дней в больничном коридоре она снова увидела того мальчика, но он был уже подростком, а осьминог в банке сильно вырос. Лена хотела заговорить с ним. Парень встал и протянул банку Лене. Она спросила
- А где тот мальчик с маленьким осьминогом?
- Это я.
- Ты так быстро растешь!
Он поставил банку на стул и скрылся в конце коридора. Банка медленно растаяла в воздухе. Лена понимала, что это галлюцинация. Было жутко.

Вечером Лена рассказала обо всем Олегу.
  - У тебя есть какое-то желание? – Олег обнял Лену. -Хочешь я отвезу тебя к морю? Я хочу сделать что-то для тебя. Все, что ты захочешь.
- Поцелуй меня. И я хочу узнать, что такое секс.
- Прости, я не могу, - он отстранился от нее. - Ты мне как младшая сестра. Ты как часть меня.
- Ты забыл? Ты мне должен!
- Я не могу, прости.
- Тогда у меня есть другое желание - организуй для меня прыжок с парашютом.
От неожиданности он поперхнулся:
— Вот те на!  Но ведь это опасно!
- Насколько? От этого можно умереть?
- Ладно. я что-нибудь придумаю.
       
Вместо прыжков с парашютом Олег организовал поездку на скалы для полетов на дельтаплане. Два чудесных дня они провели за городом. Днем летали на дельтаплане с инструктором, вечером ужинали в ресторане. Лена была в восторге от всего, что видела в первый раз. От панорамы во время полета, от вкусной еды, от интерьера ресторана, от костра на опушке леса. Олег как будто заново увидел ее лицо, оно врезалось ему в самое сердце - впервые он видел ее такой счастливой. Улыбка превращала ее в красавицу. Олег видел в Лене ту жажду жизни, которой не было у него ни раньше, ни теперь. Вечером после насыщенного для и вкусного ужина, они вернулись в номер. Лена сильно устала. Она была без сил. Не раздеваясь, она легла на кровать, закрыла глаза. Олег сел рядом.
- Спасибо за прекрасный день, Олеж. Это лучший день в моей жизни.
  Ее слова звучали тихо, как шелест листьев. Олег понимал ее всегда, они научились говорить без слов. Теперь его взгляд останавливался и сознание делало фотографии с большой выдержкой. Он смотрел на ее лицо - лицо ребенка и женщины одновременно. Хотел запомнить каждую черточку ее милого, родного лица. Впечатать в память каждый изгиб до боли знакомого, почти невесомого теперь тела. Впитать тепло этой тонкой руки. Надышаться воздухом рядом с ней, с такой слабой и такой сильной женщиной. А главное он понял, что умирает часть его души, которую она унесет с собой.
Она спала, устав после насыщенного дня. Фонари за окном гостиницы светили неоновым голубоватым светом, к котором Лена была похожа на инопланетянку. Ее лицо тоже как будто излучало таинственное сияние. Олег поцеловал Лене руку. Ее веки дрогнули, но она не открыла глаза, немного сжала его руку, а на щеках появился румянец, который был виден даже в неоновом свете фонарей.
Инопланетянка, которая неистово хотела жить на этой планете, и потерянный землянин, у которого было уже две причины, чтобы здесь не оставаться. Они обнялись и поцеловались. Желающий жить и желающий умереть превратились в одно целое - мужчина и женщина, инь и янь, энергетический сгусток нежности и любви.
Прекрасный день закончился и стал точкой отсчета. Через несколько дней Олег пришел к Лене.
- Ждать больше не буду.
За все это время она ни разу не пыталась отговорить его или убедить. А он больше не мог сдерживать тот комок ненависти к алкашу и ко всему миру, который разрывал его изнутри. Она, как никто, понимала его. Но в эту минуту что-то дрогнуло в ней, она с трудом заставила себя молчать. «Это его путь. Его жизнь».
Лена помогла ему надеть самодельную портупею, зарядила пистолет. Молча проводила его до двери. Весь день она не могла найти себе место. Ее тошнило от волнения. К вечеру она была совершенно измотана. Олег появился около полуночи. Позвонил в дверь, молча прошел на кухню, сел. Лена села рядом. Ни о чем не спрашивала. Налила чай. Ждала, кода сам расскажет.
Олег долго молчал, потом его прорвало. Он рассказал, как приехал на лесопилку, как подкараулил алкаша, как наставил на него пистолет. Тот, увидев белый пистолет, начал хихикать, видимо приняв пистолет за игрушку. Олег опешил, не ожидая такой реакции. Алкаш начал издеваться. Когда Олег выстрелил в пол рядом с алкашом, тот упал на колени и стал просить прощения Олег выстрелил в стену дважды на уровне его уха. Потом развернулся и ушел.
- Я не смог…
- Ты спас его. Я надеялась, что ты не сможешь …
- Я шел его убить!
- Видишь, сегодня его хотели убить, а ты его спас.
Олег удивленно посмотрел на Лену и уткнулся ей в плечо. Она погладила его по голове, как маленького.
- Главное, ты спас себя. Теперь моя последняя просьба к тебе. И будем в расчете. Только обещай, что выполнишь ее. Отказаться не можешь, ты обещал. Еще раз дай слово.
- Ну, зуб даю ...
- Прости его и живи за нас обоих. Вызови скорую. Что-то плохо мне.

После похорон Лены Олег не спал всю ночь. К пяти утра он встал, оделся, достал спрятанный пистолет и пошел в парк, где они любили гулять с Леной. Он пришел в тот укромный уголок, где был большой валун. Утро было сырое, только забрезжил рассвет. Листья на деревьях недавно начали распускаться и еще имели нежный зеленый цвет. Олег посидел немного на камне, долго смотрел в небо. Потом вынул пистолет, приложил дуло к виску, закрыл глаза, ощущая кожей холод металла. Несколько секунд он сидел неподвижно.
Открыв глаза, он смотрел на пистолет, разглядывая его детали. Он встал, положил пистолет на камень, достал молоток, который прихватил с собой, и со всей силы ударил им по дулу.
Сначала он хотел просто помять его, чтобы не было соблазна продать его или использовать. Пистолет отлетел в траву, Олег поднял его, рассмотрел след от молотка, решил ударить по дулу еще раз. Но начал колотить по пистолету снова и снова, со всей силы, неистово, как сумасшедший, пока не задохнулся окончательно. Потом он издал такой дикий звериный вопль, что затрепетали все листья вокруг, а из его груди вылетел тот убогий землянин, который не хотел жить.
         
Олег восстановился в институте, окончил его, уехал из города, организовал свою фирму. Женился на хорошей любящей девушке. У них родилась дочь Елена.
  Через год он узнал, что алкаш умер, отравившись какой-то жидкостью.
      
Олег положил пистолет обратно в коробку. Погладил ее рукой, как бы успокаивая кого-то. Он вспомнил тот момент в гостинице, когда он был счастливым рядом с ней. Она угасала на глазах, а он, переполненный заботой о ней, как будто снова жил полной жизнью. 
«Почему назвали Еленой». Он подошел к окну и долго смотрел на пейзаж улицы в свете ночных фонарей. Вспоминались тяжелые резиновые дни после смерти Лены.
На его рабочем столе три фотографии – семья, дочь, Елена. Единственная фотография Лены, она фоне дельтаплана - улыбка, которая делала ее красавицей и восторг, который заставил его жить.
  На обратной стороне фотографии позже он написал от руки: «330 дней, 20 часов и 8 минут твоей жизни изменили мою».