Побег. О войне

После окончания летной школы Михаил Иванов вместе с третьим курсом Московского Авиационного института, где он учился до призыва в армию, попал в Белорусский военный округ. С начала июня он вместе с другими летчиками авиационной эскадрильи занимался подготовкой самолетов СУ-2 к боевым вылетам, которые должны были вот-вот начаться. Война висела в воздухе, и эскадрилья спешно готовилась к ней. Ждали только приказа.

Но в ночь на 22 июня их аэродром разбомбили немецкие бомбардировщики Ю-87. Михаил изучал самолеты противника в летной школе. Прекрасно знал силуэт этого Юнкерса и его боевые характеристики. Поэтому когда он выскочил из казармы, то ему хватило только одного взгляда, чтобы понять, какие самолеты их бомбят.

С аэродрома сумели подняться в воздух только несколько самолетов, которые были в уцелевших ангарах. Три самолета поднялись в воздух, но, не имея огневых средств для боевых действий в воздухе, два из них тут же были сбиты немецкими истребителями прикрытия. Только один сразу снизив высоту, смог попасть в «мертвую зону» для истребителей и ушел из-под обстрела.

Этими счастливчиками были, Виталий Далматов и Никита Нелюбин, которых Михаил узнал. Они промчались перед ним, чуть-чуть не сбив его колесами самолета. Их судьба для Михаила навсегда осталась загадкой.

В это время налетела новая лавина Юнкерсов, которая разбомбила их казарму и все ангары. На аэродроме все до единого самолета пылали ярким огнем. Михаил впервые видел, как горел металл самолетов, сильнее дерева. Все, кто уцелел, укрылись в близлежащем лесу. Командир эскадрильи построил летчиков сразу же после налета.

Оказалось 750 человек. Погибло и пропало без вести около 250 человек. Оружия не было никакого, кроме личного у офицерского состава эскадрильи. Вновь прибывшие летчики были в сержантском звании, и личного оружия им не было положено по штату.

- Товарищи летчики! На наш аэродром совершили налет немецкие самолеты Ю-87. Возможно это провокация с немецкой стороны, а возможно объявление войны. Мы этого не знаем, так как связи с командованием нет. Но немцы нанесли по нам упреждающий удар. Я вас учил наносить такие удары по врагу, но враг нас опередил. Оружия нет. Поэтому мы должны пробираться к нашим регулярным войскам. Если встретим вражеских солдат, то нужно будет их скрытно обходить или добывать оружие в бою. Вопросы будут? – сказал перед строем командир эскадрильи.
- Товарищ командир, я узнал, кто поднял в воздух один из трех самолетов. Это наши сокурсники по авиационному институту Виталий Далматов и Никита Нелюбин. Им удалось на малой высоте вырваться из под обстрела немецких истребителей, - доложил Михаил.
- Спасибо, сержант Иванов, - ответил командир. – Я видел, как они ушли, но не знал, кто они были. Наверное, они полетели бомбить наземные цели. Их самолет не предназначен для воздушного боя. А теперь эскадрилья слушай мою команду: направо! Правое плечо вперед шагом марш! Передвигаемся скрытно по лесу.

Но пересекая, проселочную дорогу летчики были замечены немцами. Они неожиданно выскочили на тяжелом грузовике. Фашисты спрыгнули с грузовика и открыли прицельную стрельбу по беззащитным летчикам. Много человек было убито сразу же, остальные залегли. Немцы, увидев, что нет ответного огня, быстро окружили летчиков, и они вынуждены были сдаться в плен.

Летчиков погнали по дороге и вскоре их передали большой колоне военнопленных, которая растянулась на несколько километров.

Все офицеры, которые в форме попали в плен, были расстреляны при первой же остановке. Их набралось более сотни. Среди них был расстрелян весь офицерский состав эскадрильи.  Михаилу пришлось вместе с остальными копать для них большой ров.

Вот здесь, Михаил впервые обрадовался тому,  что ему не было присвоено офицерское звание, хотя поначалу он был страшно недоволен этим фактом и чувствовал себя обманутым. А теперь все обернулось так, что он благодаря этому остался в живых, иначе он тоже был бы расстрелян сейчас с этой сотней офицеров.

В связи с большим количеством плененных солдат было решено отобрать молодых и здоровых и отправить в Германию для выполнения тяжелых работ на рудниках и на шахтах. Михаил попал в эту группу пленных. В нее вошли все оставшиеся в живых летчики, около семьсот человек.

Их посадил в товарные вагоны. Военнопленных было так много, что можно было только стоять, плотно прижавшись  друг к другу. Вагоны  отправили в глубокий тыл Германии. Почти сутки их везли по территории Европы. Михаил впервые видел Европу своими глазами.

Ему повезло. Он был прижат к стене вагона и через маленькую щелочку в досках хватал пересохшими губами горячий воздух и смотрел наружу. При движении воздух становился немного прохладней, что помогало Михаилу не терять сознание от ужасной жары.

На всех станциях были развешаны  красные полотнища, на которых  черным цветом были нарисованы громадные свастики. Виталий поймал себя на мысли, что в СССР было то же самое, но там вместо свастики на красных полотнищах были нарисованы золотистым цветом серп и молот, которые перекрещивались.

Что проповедовал Гитлер? Национал-социализм, то есть светлое будущее для одной избранной нации – немцев. А что проповедовали коммунисты во главе с Лениным, а потом вождем всех времен и народов Сталиным? Тоже социализм, но только для мирового пролетариата. Но хотел ли мировой пролетариат такое светлое будущее?

Михаил вспомнил, как каждую ночь черный воронок увозил его соседей по дому, которые занимали руководящие посты в партийных органах, в Красной Армии, на фабриках и заводах неизвестно куда и они больше не возвращались. Ради такого будущего должен был воевать и он, летчик самого массового самолета в СССР – СУ-2.

Ведь это самолет-агрессор. Он рассчитан на внезапный удар по спящим аэродромам противника, а потом при полном господстве в воздухе на точечное уничтожение вражеской техники и солдат.

Но все произошло ровным счетом наоборот. Фашистская Германия опередила СССР. Немцы, а не летчики Красной Армии, бомбили спящие самолеты на аэродромах. Теперь Михаил летчик, но без самолета и без оружия.
Конвоиры относились к пленным, как к скоту. В эти сутки их не поили и не кормили.

Их даже не выпускали оправиться. В вагоне собрались выпускники летной школы, которые хорошо знали друг друга. Поэтому они сразу нашли правильное решение. В углу вагона они нашли слабое место в половицах и с большим трудом выломали кусок доски и сделали нужник. По крайней мере, все могли удовлетворить свои естественные потребности.

Ночью все спали стоя, так как не было места даже присесть. От многочасового стояния у летчиков разбухли ноги.

Утром их выгрузили на станции. Приехали! К перрону прибыли староста селения, в котором было несколько  фермерских хозяйств.

- Кто умеет управлять трактором и другими механизмами? – спросил через переводчика толстый офицер.
- Мы все, так как мы летчики, - ответил впереди стоящий рослый сержант.
Старосте перевели его слова. Он одобрительно закивал головой.
- Мне нужно сто человек, - сказал он и стал деловито, как на рынке работорговли, отбирать себе работников.

Михаил тоже попал в число счастливчиков, потому что остальных отправили на горнодобывающую шахту, которая находилась в двадцати километрах от станции.
Селение, из которого прибыл староста, находилось ближе. Михаила и других отобранных летчиков гнали всего пару часов. Конвой пригнал солдат на большую деревенскую площадь. Там уж их уже ждали фермеры. В основном это были пожилые люди и женщины. Мужчин в селении не было. Они были призваны на войну, которая для Германии длилась уже третий год.

Старосте селения нужно было выполнять продовольственные поставки на фронт, поэтому нужны были рабочие руки. Конвой с момента, когда военнопленных передавали фермерам, был снят, так как  бессмысленно было бежать из центра Германии.
Вначале отбор рабочей силы вели зажиточные фермеры, у которых во владении было много земли и большие хозяйства. Они брали сразу по 15-20 человек. Михаила пока никто не брал. Он был среднего роста. От голода за последние двое суток лицо его осунулось, и он представлял собой жалкий вид, какой из него работник?

Но вот пришла очередь женщин из небольших хозяйств. Они выбирали себе работников уже из тех, кто остался. В строю на площади оставалось человек 15. К Михаилу подошла женщина лет 40 и ощупала его руки. Она удивилась, что у этого военнопленного развитая мускулатура. Михаил в институте занимался гимнастикой, поэтому  его телосложение было крепким.

Женщина подозвала к себе свою дочь, молоденькую девушку, лет 16, и она тоже ощупала руки и фигуру Михаила. В детстве Михаил читал книгу «Хижина дяди Тома», о рабах в Южной Америке. Здесь происходила та же картина, о которой он читал в книге. Этим женщинам нужен был рабочий скот. Хорошо, что они в зубы не заглядывают? Как это делают при покупке лошадей.

Девушке понравилась фигура и мышцы Михаила, и она посмотрела ему в  глаза, одарив обворожительной улыбкой. От этого сердце у Михаила ойкнуло. Ни одна девушка в его жизни, так заманчиво и таинственно не улыбалась ему. У него закралось сомнение. Для работы ли эти женщины выбирают себе мужчин?

Вскоре пожилая женщина выбрала себе военнопленного по своему вкусу. Это был Глеб Тихомиров из Воронежа. В Московский Авиационный институт он попал по путевке комсомола. Он был парашютистом и к своим 18 годам сделал около ста прыжков.
Когда их привели в дом, то расселили в разных сараях на сеновалах. Им, по предписанию властей, запрещалось общаться, так как они боялись сговора военнопленных.

В обязанности работников входило: работа на полях, уход за скотом, заготовка сена и прочие работы по хозяйству. Михаил  никогда не работал в поле, а тем более в хозяйстве и ему пришлось очень тяжело. Почти весь день он трудился под палящим солнцем в поле, как негр на южно-американских плантациях, а вечером падал почти замертво на сеновал. Ему даже не хотелось поначалу есть, только поспав пару часов, он принимался за еду.

Часто прийдя с поля в свой сарай, он видел во дворе дочь хозяйки, которая бросала на него любопытные взгляды и всегда улыбалась. От этой приветливой  улыбки внутри у Михаила все обрывалась. Он был молодым, и девушка была юная. Природа их неудержимо тянула друг к  другу. Кормили работников хорошо, но в рационе не было ничего мясного. От тяжелой работы, к которой Михаил через неделю привык, и от регулярного питания он поправился и стал выглядеть более прилично, чем он был при приезде сюда.

Иногда, когда Михаил проходил мимо двора в свой сарай, то дочь хозяйки подбегала к нему и украдкой совала ему в руки небольшое кольцо домашней колбасы. Михаил невольно стал думать об этой девушке. Она занимала все его мысли при работе в поле.

Воскресный день был более коротким,  чем обычно. Хозяйка заставила своих работников разогреть два больших чана с водой для купания. Когда вода была достаточно теплая, то хозяйка с дочкой вышли из дома, разделись и стали купаться в этих чанах.

Михаил поразился тому, что немки совершенно  их не стеснялись. Возможно, они так воспитаны. Он впервые в жизни видел голое женское тело. Он был возбужден и страстно хотел близости с дочерью хозяйки. Ее юное тело еще не тронутое временем запало в его воображение. Он только и видел ее в таком виде, и ни в каком другом.

Когда женщины вымылись, то хозяйка приказала им помыться тоже в этой же воде. Михаил добавил дров под чан и подогрел уже успевшую остыть воду. Он купался в том чане, из которого только что вышла неземная фея, как он представлял ее в своих грезах. Купаясь в этой воде, Михаил еще больше возбуждался от сознания, что в ней только что была она, властительница его грез. Какое это было блаженство после десяти дней со дня начала войны, искупаться в горячей воде.

Когда они стали выходить из своей купальни, то женщины, стоя на крыльце, с интересом рассматривали молодых мужчин, что-то говорили на немецком языке и смеялись. Михаил стеснялся своей возбужденной плоти, краска залила его лицо, что вызвало бурный смех двух бесстыжих женщин.

Когда они вытерлись, то им дали гражданскую одежду. Она была не новая, но чистая и довольно приличная. Михаил переоделся во все чистое и чувствовал себя впервые за все это время отдохнувшим, как будто он сбросил себя громадный груз.

В этот день им дали немного сала и домашней колбасы. Когда Михаил улегся на своем сеновале, то вдруг услышал, что скрипнула дверь сарая. Это зашла дочь хозяйки, его фея, его мечта. Она быстро запрыгнула к нему на сено и сняла легкий халатик.

Девушка была плотного телосложения и небольшого роста, с хорошо развитыми формами. Она быстро  сняла одежду с, окаменевшего от неожиданности, Михаила и стала целовать его тело. Чувствовалось, что ей очень хотелось этого, и она долго не могла насытить свою страсть.

Михаил раньше никогда не имел близких отношений с женщинами, поэтому девушка взяла инициативу в свои руки. Только  к утру дочь хозяйки убежала от него. Она много говорила слов по-немецки, но из всего того, что она сказала, он понял, что ее имя Тереза, а ее мать зовут Марта, и что раз в неделю после купания она будет приходить к нему.

Утром, как всегда, хозяйка разбудила своих работников и отправила их на работу. По виду Глеба Михаил пришел к выводу, что и у него с хозяйкой тоже была бурная ночь, но та своим видом и приказным тоном дала им понять, что это все ничего не значит.

Так прошло лето. Настала осень. Михаил освоил все фермерские работы. Справлялся быстро, и хозяйка была им очень довольна. С наступлением зимы пришла команда от старосты отправить всех работников на рудник, так  как там была нехватка рабочих рук, а в фермерских хозяйствах зимой работы практически не было.

Так кончилась спокойная жизнь Михаила и его роман с дочерью хозяйки. Хотя девушка очень привязалась к Михаилу и переживала их разлуку. Она не  относилась к нему, как рабу, который ублажает ее плоть. А возможно, смотрела на него, как на своего супруга, вопреки строгим запретам официальных властей - не вступать в половую связь с мужчинами другой национальности.

На рудниках был действительно тяжелый труд, а по ночам в не отапливаемых бараках было очень холодно. Работа там показалась Михаилу адом по сравнению с работой в хозяйстве Марты. Питание тоже было очень скудное, и вскоре Михаил почувствовал, что от тяжелого труда и от недоедания он превратился в ходячий скелет.

Руду добывали на глубине более 50 метров под землей, а потом груженые вагонетки необходимо было по рельсам тащить в гору. Вагонетку загружали так, чтобы один военнопленный мог осилить ее груз. Останавливаться тоже нельзя было, так как сзади по ногам били другие вагонетки, которые тащили другие.

Однажды в бараке Глеб сказал Михаилу, что ожидается прибытие новой партии заключенных, а их должны пустить в расход, как отработанный материл. Нужно что-то делать? И действительно, вскоре прислали новых военнопленных, а партию старых работников под конвоем отправили в лагерь смерти.

В последнюю ночь перед выходом Глеб стал будоражить военнопленных:
- Ребята, мы все летчики и нас почти семьсот человек. Неужели мы, как ягнята,  пойдем в лагерь смерти, где нас ожидает расстрел. Сколько тех конвоиров? Нас значительно больше. Мы можем отобрать у них оружие, перебить охрану и мы свободны? – начал он агитировать летчиков.

- А куда ты пойдешь? Мы глубоко в тылу у немцев, - стали ему возражать другие.
- А идти на верную смерть лучше? – в свою очередь возразил Глеб.
- Ладно! Посмотрим? – сказал самый рассудительный из летчиков. – А теперь давайте ляжем спать.

Утром летчиков построили и приказали снять шинели и сапоги. Было уже очень холодно. По утрам вода в лужах замерзала. Из этого приказа всем стало ясно, что их ведут на заклание.

Когда военнопленные прошли километров пять от рудников, то Глеб крикнул во весь голос, как на флоте:
- Полундра! Налетай! Бей фашистов!

Он кинулся на ближайшего конвоира и свалил его наземь. Несколько человек бросились ему помогать. Но тут прогремела автоматная очередь. Глеб и те, кто пришли ему на помощь были убиты, но военнопленных уже нельзя было остановить. Они гурьбой наваливались на конвоиров и убивали их. Михаил бросился в близлежащий лес.

Когда было приказано снять сапоги, то он обернул плотно ноги портянками и хорошо обвязал их. Теперь летя, как вихрь, по лесу он не чувствовал боли. Куда делись остальные летчики,  Михаил не знал. Он заметил, что все растворились в лесу. Когда он остановился на минутку, чтобы перевести дыхание то он, никого не заметил рядом.

Единственно знакомое место, куда он мог направиться, было хозяйство Марты  и его любимая Тереза. Он так привык к ней, что стал считать ее своей женой. То, что их государства воевали друг с другом, мало беспокоило Михаила. Главное было в том, что он встретил свою судьбу. Другой женщины, которая могла бы стать его женой и матерью его детей, он просто не мог себе представить.

Когда Михаил добрался до селения, где жила Тереза, то он решил дождаться ночи. Было ужасно холодно. Если раньше он быстро бежал и согревался во время бега, то теперь он дрожал от холода. Чтобы как-то согреться Михаил залез под елку под нижние ветви дерева. Он читал когда-то, что это место под елкой называется лапником и охотники, которых застала ночь в лесу без возможности разжечь огонь, обычно ложатся спать под лапник. Он так и сделал. Под лапником землю покрывал большой слой прошлогодних иголок и от земли не тянуло холодом. Михаил мгновенно заснул.

Его разбудил собачий лай. Он понял за ними идет охота, их разыскивают немцы. Он быстро вскочил. Нужно было что-то сделать, чтобы собака сбилась с его следа. На его счастье рядом бежал ручей. Михаил спустился в ручей. Его обжог ужасный холод. Но другого выхода не было, он прошел почти километр по дну ручья. Затем он вышел из леса и направился огородами к дому Марты.

Собака Марты узнала его и не стала лаять. Он часто кормил ее летом, и она привыкла к нему. Он потрепал ее за ухом и осмотрелся.

Вот и его родной сарай, который служил ему кровом и местом для встреч с любимой. Он забрался на сеновал и стал отогревать заледеневшие ноги. Он их тер с неимоверной силой, пытаясь восстановить кровообращение. Но усталость его опять сморила, и он крепко уснул, предварительно закутавшись в сене.

Он проснулся только утром. Михаил опять услышал лай собак и крики немцев. Он понял, что идет тотальный обыск всех фермерских хозяйств. Когда он спал на сене этим летом, то обратил внимание, что сено складировали не на голую землю, а на деревянный  пол, который снизу имел довольно большое пространство для того, чтобы поступал воздух и не давал гнить сену. Михаил потянул за доску пола под сеном. Она поддалась. Он залез под нее.

И сделал он это вовремя. В сарай зашли немецкие солдаты. Они штыками стали протыкать сено. Михаил чувствовал, что несколько раз штык воткнулся в ту доску, под которой он лежал. Пронесло! Если бы он не предпринял никаких мер предосторожности, то теперь был бы проткнут штыком.

Когда солдаты ушли, и собачий лай уже не был слышен, Михаил вылез из своего укрытия. Ноги по-прежнему были ледяные.

Он подполз к двери сарая и стал ждать, когда во дворе появится Тереза. Ему не пришлось долго ждать. Она вышла из двери дома и понесла в ведре еду собаке.
- Тереза! – чуть слышно проговорил он.

Тереза его не услышала и уже направилась к двери дома. Тогда Михаил издал отчаянный крик. Тереза встрепенулась и бросилась к сараю. Она уже знала, что искали сбежавших военнопленных, поэтому все поняла без слов. Она открыла дверь и бросилась к нему.

Она обнимала, и целовал его бесконечное количество раз. И что-то причитала на немецком языке. Михаил из ее слов понял только то, что она его очень любит и безгранично рада, что он здесь и избежал ареста. Она быстро поднялась и побежала домой.

Там состоялся серьезный разговор с ее матерью.
- Мама, он вернулся? – начала она без всякого вступления.
- Кто? – удивилась Марта.
- Мой любимый. – Мама, если бы ты знала, как я его люблю? – сказала с отчаянием и мольбой Тереза.
- Дочь, а как же твой жених Ганс? – удивилась Марта. – Ведь вы помолвлены.
- Мама, он взял меня силой. Я для него вещь. Его вещь, как он мне сам сказал. Ты же знаешь, его отец самый богатый фермер в нашем селении. Но я его не люблю. Мое сердце принадлежит русскому Ивану, - с силой в голосе произнесла Тереза.
- Дочь, я думала, что ты спишь с ним, чтобы как-то утихомирить свою плоть. Я тоже использовала второго русского для этого. Но это не значит, что я его люблю. Ведь я люблю только твоего отца, который воюет на восточном фронте. – стала успокаивать ее Марта.
- Мама, если ты сдашь моего любимого властям то, я покончу самоубийством, - со сталью в голосе произнесла Тереза.
Мать понял, что дочь характером в нее – сильная и волевая, но вместе с тем такая же романтичная и верная, как ее отец. Она не терпит насилия. То, что сделал Ганс с ней, отвратило ее дочь от него. И только этого русского Ивана она полюбила всем сердцем.
- Хорошо, дочь. Где он? – наконец-то согласилась Марта.
- Он в сарае и его нужно срочно отогреть у него ледяные ноги, - тревожно проговорила Тереза.

Они обе бросились в сарай и привели Михаила. Он потерял сознание от холода и голода. Очнулся он на печи, как он спал в детстве у бабушки в деревне. Женщины вымыли его, одели во все чистое. Он был страшно голоден. От жара и, ломящей все тело, простуды Михаил застонал.
- Мама он очнулся, - услышал Михаил голос Терезы.

Прошло три месяца. Михаил тяжело болел воспалением легких, но молодой организм и забота матери и дочки побороли болезнь. В начале весны Марта получила телеграмму от подруги детства. Она сообщала, что ее сын полгода назад вернулся с восточного фронта с контузией головы. Он ничего не слышал и не мог говорить. Он очень сильно болел и день назад умер. Так как Марта является его крестной, то она приглашает ее на похороны в город.

Марта уехала на похороны и через неделю вернулась.
- Тереза, можешь радоваться. Я тайком взяла документы сына моей подруги. Мы теперь можем легализовать положение твоего русского Ивана. Кроме того я на рынке купила самоучитель русского языка. Они сейчас в ходу, так как мы должны знать язык своих рабов, - принесла радостную весть Марта.
- Спасибо, мама, - ответила счастливая Тереза. – Я знала, что ты что-нибудь придумаешь.
Эпилог

Так Михаил Иванов стал  Куртом  Вернером. К лету он женился на Терезе и стал владельцем фермерского хозяйства  Марты, так как пришло сообщение о том, что ее муж погиб на фронте. Михаил очень быстро научился немецкому языку. Он его изучал в школе и в институте, а у Терезы он научился говорить на местном диалекте.

Летом на побывку прибыл сын соседа. Он заходил к молодой чете и хвастался фотографиями, которые он сделал, когда служил в лагере смерти. Они вначале зимы разыскивали, сбежавших из рудника, военнопленных в количестве семисот человек. Говорят, что все они раньше были летчиками. Михаил на фотографиях увидел, чем кончился побег для других летчиков.

Сжавшиеся на снегу люди, пытающиеся сберечь тепло. Иные в одном белье. Босые обмороженные ноги. А тех, кто еще был жив, пригнали обратно в лагерь и здесь расстреляли. Все это снято с немецкой аккуратностью: выражение лиц, выстрелы, падающие под пулями люди, позы расстрелянных.

Михаил узнал своих товарищей по третьему курсу института и летной школе. Всех их настигла неминуемая смерть.