Склочница

    Что такое в реальной жизни женский коллектив, большой, меняющийся, растущий? Это сообщество, точнее нерегулируемое скопление дам разного возраста, достатка, характера, социального и семейного положения.
    Частицы этого человеческого коктейля заряжены неодинаково, двигаются и поступают несогласованно, хаотично, то и дело меняют желания, мировоззрение и цели. В таком оркестре у каждой женщины свой инструмент, при помощи которого она устраивает судьбу. Есть здесь и плохое и хорошее, всё зависит от того, как звёзды сойдутся.    
    У женщин даже бардак особенный, аккуратный. Некоторые умудряются на швейном рабочем столе, среди стопок разнокалиберных деталей, ниток и пыли обустроить уютное гнёздышко: салфеточки, цветочки, фотографии детей или мужа в рамочке. Магия женственности и опрятности во всём. Женщина даже на рабочее место наносит макияж.
    И конечно, дамский коллектив это кладезь бытовой мудрости. Здесь можно узнать всё обо всём, начиная от способов диагностики и лечения, до методов воспитания мужа, любовника и детей, заканчивая приготовлением деликатесов и секретами технологий личной гигиены.
    Эти серьёзные плюсы, когда любую нужную информацию можно выудить, не отходя от рабочего места. Но есть и существенный минус – фантастическая, предельная, взрывная эмоциональность.
    Обычно женщины спокойно и чинно делятся семейными тайнами, обсуждают мужчин и детей, передают из уст в уста секреты изысканных блюд, но иногда, устав от однообразия тем или по причине локального раздражения, не важно, почему, неожиданно соскакивают с этих животрепещущих тем, переходя на фамилии и лица. И тогда…
    Случается, что не работает чуть не весь коллектив. Можете себе представить, чтобы в швейном цехе не стрекотали машинки, не пели раскроечные ножи, не гудела вентиляция? Тут и там сидят нахохлившиеся, всхлипывающие женщины, в слезах и соплях, с красными глазами, размазанным по щекам макияжем, несчастные и потерянные.
    Это финал битвы титанов, завершающий аккорд. Через несколько минут здесь будет такой производственный шум, такая нечеловеческая сосредоточенность и скорость вращения трущихся деталей механизмов, выдающих километры готовых изделий, что при желании ничего невозможно будет услышать. Деньги нужны всем, а их не так просто заработать.
    Женщин может вывести из себя всё, что угодно: причёска и цвет волос любой из них, худоба или напротив полнота, новая и модная одежда, потёртость и штопка на видном месте, приём лекарства,  отдых в Турции, разговор с начальством, обособленные шепотки, даже взгляды и осанка.
    Если у соседки всё плохо, это повод для тысячи советов, публичных обсуждений и закулисных дискуссий. И ничего, что тебе не нравится. Потерпишь. Как, ну, как ты дошла до такой жизни? А если не знаешь, сиди и молчи. Подумаешь, обиделась. Посмотри на себя. Ни кожи, ни рожи, а туда же. И вообще… 
    Чем спокойнее оппонент, тем сильнее заводится скандалист. Мирное поведение воспринимается, как наглая демонстрация своего превосходства. Нападающий, во что бы то ни стало, стремится получить внимание, сочувствие коллектива. В противном случае следует взрыв негодования, резкая реакция на любую спокойную реплику оппонента.
    Если и это не помогает вывести противницу из себя, вырвать у неё утешительный приз в виде раздражения, вспышки гнева  или желания согласиться на любые предложенные условия капитуляции, следует истерика со слезами.
    Неудачи в быту и семье отыгрываются на сослуживцах. Работающая домохозяйка, переполненная проблемами, постоянно находится в стрессовой ситуации. Вялотекущая депрессия заставляет раскрасить жизнь. Не всё ли равно как? Скандал – тоже развлечение
    В женском коллективе не бывает единодушия. Слишком все разные. У кого-то из работниц приближается отпуск. У другой — нет ни копейки денег, у третьей — муж в запое. Винегрет из несочетаемых ингредиентов замешивается в одном котле, то разогревая, то остужая продукт на выходе.
    Женщины с ПМС, девочки, которых бросили мальчики. Эта разводится, та собирается замуж. У одной неподъёмный кредит, муж алкоголик, трое детей и съёмная квартира. У её подруги любовник альфонс и квартира в ипотеке, а напарница беременна неизвестно от кого, несмотря на то, что ей пятьдесят лет, трое детей и жить совсем негде.
    Разводы, домашнее насилие, долги, трудные дети, ужасное здоровье, депрессия, любовь, ревность — всех проблем не перечесть. Эта реактивная масса кипит, время от времени вылезая за пределы рациональной логики, причиняя всем ожоги и травмы. Абстрагироваться, безопасно постоять в сторонке не получится. Ты бы и хотела, да кто даст? Иди сюда, мы тебя научим родину любить.
    Даже если у тебя своя квартира, замечательный муж, никаких долгов, дети ангелы и идеальная свекровь, от проблем никто не освобождает. Их создаст коллектив. В конце концов, заморочки и сложности сами научились размножаться внутри коллектива. Тебе с улыбочкой, абсолютно нечаянно наступят на любимый мозоль. Ибо нефиг отделяться от коллектива, противопоставлять себя, вознося на пьедестал. В женском оркестре все дирижёры и барабанщики, все равны, как голые в бане.
    Среди множества счастливых соперниц всегда найдётся обиженная, готовая скрестить шпаги с кем угодно, лишь бы не одному нести тяжкий крест. Теперь представьте себе даму, у которой все звезды сошлись в одной неблагоприятной точке. И так годами. Почему, спрашивает она себя, всем хорошо, одной мне плохо? Не важно, что чужую беду издалека не видно. Они все должны…
    Если невозможно подняться до уровня товарок, значит, нужно опустить их до своего. Так будет справедливо, думают они.
    Вот и мадам Тихомирова, миловидная девушка родом из глубинных сельских земель окраины Калужской империи того же мнения. Ей хуже всех. Это она родила в шестнадцать лет от заезжего узбека, квартировавшего в их доме, дочку, которую оставила обихаживать старухе матери, живущей на скудную пенсию, а здесь, в городе, залетела вновь. Живёт на съёмной квартире, питается кое-как, даже ребёнку ничего не может послать, каждую копейку экономит. А эти  богатеи с жиру бесятся, даже в парикмахерскую ходят, не могут сами подстричься.
    Ах, так, думает девушка, вы за всё мне ответите. И начинает атаковать. Для начала приходит в цех раньше всех, набирает в секретные рундуки выгодный крой и начинает строчить, как пулемёт, вкривь и вкось, зато очень много. Ни для кого не секрет, что одни изделия сложны в работе и плохо оплачиваются, а другие легко шить, но расценки на них приемлемые.
    Раз так, значит, нужно шить денежный товар. Ура! Девочка рубит копейку, оставляя остальным, что похуже. Скандал? Ну, уж, нет. Ничего такого не будет. У неё горло лужёное, не перекричишь, не переспоришь. А ещё секретное оружие: истерика со слезами величиной с кулак и правдоподобные жалобы на несчастную жизнь.
— Вы моего сиротинушку кормить будете, хабалки? Бедная я, несчастная. Никому нет дела до нас, убогих.
— Папа пусть кормит, почему мы должны это за него делать?
— Пара, папа. Папа ещё думает, нужны мы ему или нет.
    Никто пока не знает, что она уже не Тихомирова, давно того несмышленыша обработала, застращала, заставила жениться. Теперь она Козлова.
    Ходит несчастное создание по цеху, артистично всем жалуется, сиротой прикидывается, без мыла в душу каждой влезает, протискивается, вызывает страдальческим видом на задушевные беседы и откровенность. Женщины раскрываются, жалеют бедолагу горемычную, делятся личными секретами, выгодной работой, оттаивая сердцем, смиряясь с необходимостью помогать нуждающейся.
    На следующий день всё, что сказано в момент откровенности, вылезает на всеобщее обозрение с ироничными комментариями и долей выдумки, представляя события цинично перевёрнутыми, показывая вчерашнюю собеседницу смешной и глупой. Это, если она промолчит, а то начнёт палить из крупного калибра, рассказывая то, чего знать и вовсе никому нельзя. Это для тебя неосторожное слово. Для неё оружие.
    Обойдёт всех по кругу, если коллектив шибко прижмёт, покается для вида и на следующий круг. А уж как умеет осрамить и унизить, в этом искусстве ей равных нет. И всё с рук сходит. Чуть что, наивный взгляд, несчастная потерянная мимика и слёзы.
    Старшая в коллективе по возрасту, Любовь Михайловна, женщина с интеллектом и опытом, держится особняком. Перед глазами планшет висит, чтобы не вникать в бабские пересуды, шедевры мирового кино смотрит одним глазом, через наушники спектакли и аудиокниги слушает. В обсуждениях и спорах участие не принимает. Ценит своё мастерство и творческую смётку.
    Подойдёт кто, совет спросит — всегда поможет, выручит, объяснит, прочим с улыбкой откажет в содействии. Она и с начальством не особенно церемонится.
— Любовь Михайловна, у вас все заготовки в наличии, всего хватает?
— Мозгов. Мозгов у меня, Алла Ивановна, не хватает. Как из этого дерьма можно конфетку делать? Вы понюхайте эти заготовки, понюхайте. Это же мечта токсикомана, фубля. Вся таблица Менделеева в одном флаконе. Девчонки так эту прелесть обозвали, только делят слово на две части. Детали косые, ткань некачественная, прокрашена кое-как, фурнитура бракованная. Мне стыдно за себя. Я ведь мастер и шью такое. Как вы умудряетесь найти невменяемых покупателей?
— Много разговариваете. К концу смены пятьдесят готовых изделий, кровь из носу.
—  У меня, Алла Ивановна, от сидячей работы геморрой, а не кровавый насморк. Сами знаете, на скорость не шью. Старая закалка, знаете ли, качество, прежде всего. Я на свои изделия клеймо личное готова поставить. Давайте ещё одного мастера, если в количестве нуждаетесь.
— Рожать, милочка, уже разучилась, возраст не позволяет. Некого ставить, все швеи загружены. Сиди и шей. Пока не сдашь пятьдесят, с работы не отпущу.
— Ой, что-то у меня со спиной. И ногу свело. Пойду-ка я на больничный.
— Тьфу, на вас. Только зарплату спрашиваете.
— О какой зарплате речь, госпожа начальница? Уж не вот это ли ваше пособие по работице, зарплатой зовёте? Побойтесь Бога, Алла Ивановна, голубушка, эти крохи зарплатой называть. Шила всегда красиво и привычки свои менять не собираюсь. Сколько сошью, уж извините, не обессудьте. И с работы уйду вовремя. Со всем к вам уважением, Алла Ивановна. Вы мне шить мешаете.
— Она у нас особенная. Что хочет, то и делает, — вставила своё веское слово мадам Тихомирова.
— Тихомирова, деточка, не козлись. Идёт тебе нынешняя говорящая фамилия, словно специально выбирала.
— Откуда вы знаете?
— Сорока на хвосте принесла. Вот видите, Алла Ивановна, нужна вам была эта бесполезная полемика? Отвлекли коллектив от трудовых рекордов. А говорите пятьдесят изделий. Вот она, наша даровитая девочка, самая талантливая и шустрая. Ей и дайте такое задание.
— Я что, совсем дура, Алла Ивановна, задарма работать? На её изделиях даже на сухари не заработаешь. Ей что, она в своём доме живёт. И дети взрослые.
— Ты хвостом не виляй, что там про фамилию?
— Ну, вышла замуж. Вам какое дело? Всё равно я сирота. Как не было денег, так и нет.
— У Козловой-Тихомировой каждая копеечка на счету. Ходит, клянчит, а в конце месяца оказывается, что её зарплата тысяч на двадцать больше всех.
    На этом месте, следуя закону склочного жанра, девочка пустила горючую слезу и начала чехвостить всех подряд. Сколько же грязного белья вытащила она на свет божий, не перечесть. Швеи только глазами лупали да краснели.
    Одна женщина, которую Козлова раздела сплетнями и оговорами чуть не донага, плюясь чужими секретами, не выдержала, врезала ей звонкую оплеуху и сказала начальнице, что рассчитывается, потому, что с этой идиоткой работать невозможно.
    Алла Ивановна прикусила язычёк, дёрнуло же её любовь Михайловну тронуть, и пригрозила уволить именно зачинщицу шумного зрелища. Та орала, словно потерпевшая, забрызгала всех женщин слюной и ядом. Следом, с ней случилась истерика с потерей сознания, потом заламывание рук,  и сердечный приступ с почти смертельным исходом.
    Вызвали скорую помощь. Врачи ничего не обнаружили, сделали успокаивающий укол и уехали.
    Далее, Козлова-Тихомирова безнадёжно испортила двадцать изделий, как бы потеряв от обиды и несправедливости рассудок. ОТК, тем не менее, приняла готовый товар на склад, учитывая перенесённые несчастной беременной девочкой невыносимые страдания.
    Думаю, она в душе ухмылялась, мысленно глумливо подмигивала и держала за спиной пальцы крестиком. Цель-то достигнута. Не важно, каким путём. В следующий раз подумают, как с ней связываться.
    Не родилась ещё та скандалистка, которая её переиграет в искусстве лицедейства. А с фамилией девочка всё же прогадала. Тихомирову в коллективе больше уважали.

Фото: Sylwia Krawczyk