Голодный Хгыр

У деревьев были корни, у домов – крыши.
На деревьях росли листья, дома хлопали дверьми.
В деревьях жили букахи, в домах – люди. Одни букахи смотрели с верхушки дерева на крошечных людей, а те, что сидели около корней – на огромных великанов. Удивлялись букахи, как может быть изменчив этот мир. Люди буках не замечали и вовсе.
В полнолуние голодный Хгыр забирался на небо и откусывал от луны по кусочку, пока не оставалась сухая корочка-скобочка. Тогда он спускался с неба на землю, пока у луны снова не нальются золотом бока.
Букахи считали Хгыра родственником, потому что у него, также как и у них, были крылья. На этих крыльях он спускался на полянку и горестно смотрел вверх, ожидая, что луна надуется прямо на его глазах и можно будет снова пожевать ее сочный бочок. Но луна была ленива и росла медленно.
Вот и в тот самый раз, когда всё это случилось, Хгыр опять бродил между деревьями и плакал о своей голодной судьбе. Люди слышали его плач и говорили: «Какой ветер поднялся! Слышите, как воет?» А букахи слетались к Хгыру и наперебой приглашали угоститься тем, что росло на земле.
Первым Хгыр попробовал дым, тянувшийся из печной трубы то прямо вверх, то в разные стороны. Но дым оказался горьким и невкусным. Хгыр завертелся на одном месте, плюясь, и попытался затоптать дым. Но тот всё равно продолжал расти, проскальзывая между лап Хгыра.
Втянул Хгыр воздух, чтобы откашляться, а вместе с воздухом сорвались все листочки с дерева и прямо в его пасть полетели. Пожевал Хгыр листочки и ещё больше завыл-загудел: разве может такая скользкая гадость сравниться с мягкой и сочной луной!
Попробовал Хгыр землю – долго она скрипела потом на зубах. И за совой – ночной хозяйкой леса – пытался угнаться. Так голодный и остался.
Заплакал Хгыр горькими слезами-дождинками. Вот ручеёк потёк в овражек, а вот уже бурный поток заполняет ложбинку солёной водицей. «Ливень какой!» – качали головой люди.
Целое озеро наплакал Хгыр. Вдруг пошла рябью зеркальная гладь и из воды выпрыгнула серебряная молния: хвостиком мелькнула, глазом подмигнула и обратно в воду ушла.
Прыгнул Хгыр за ней в озеро, да так, что оно из берегов вышло, а обратно не зашло. Только на дне овражка молния сверкает. Подхватил её Хгыр, хотел в пасть отправить, но та проворнее оказалась – в трубу скользнула, да на сковородку с маслом попала. «Какой дождь чудесный! Рыбный!» – обрадовались люди и сели ужинать.
А Хгыр ещё долго бродил по лесу, иногда взлетая в небо, проверить, не обманывают ли глаза? Не выросла ли луна?
Букахи то одно предлагали Хгыру, то другое… Он пробовал и то, и это, даже крыши кусочек откусил – всё не то.
А луна медленно бока набирает, не спешит.
Уже звёзды дразниться начали. Смеются над Хгыром-неудачником. Вон их сколько на небе высыпало, все хотят посмотреть на голодного луноеда.
Рассердился Хгыр, начал по небу за звёздами гоняться, а они от него разбегаются, белые следы оставляют. Только Хгыр за ними в погоню бросится, а небо всё светлее и светлее – совсем звёзд не видать.
А потом он увидел её. Огромную, круглую, жаркую, как только что из печки. Вторая луна была ещё вкуснее той, к которой Хгыр привык. Взмахнул он крылышками и навстречу ей полетел.
Зашумели букахи, заволновались. Погубит тебя солнышко, кричат, не верь его теплым речам!
Но Хгыр не слышит, вверх поднимается, вкусному обеду навстречу. Всё дальше земля, всё дальше худая луна, всё дальше суетливые букахи и странные люди. Гонит Хгыра голод всё выше и выше – к золотому небесному караваю. Не видно его уже стало.
***
Приглядись, дружок, к солнышку. Только через волшебное стёклышко, которое дым из трубы закоптил. Долетел ли Хгыр? Не обкусаны ли бока у солнца? Оно далеко-далеко, огромно-огромно – Хгыру надолго хватит. Ещё и объестся.