Сёстры и братья часть 1 глава 14

Константин
Застывшие деревья все в снегу, октябрь тревогою простужен. Осенью 1941 года Иосифу Виссарионовичу Сталину было некогда наблюдать за изменениями природы. За первые месяцы страшной войны он постарел на несколько лет.   
- Как мало у меня оказалось толковых генералов! - мучился он.
Советские войска катились назад к Москве, отступая по всему фронту. После приказов о дезертирах, сопровождавшихся расстрелами солдат и офицеров, последовали расстрелы генералов.
- Изменники! - Сталин оценил реальные заслуги бывших любимцев.
22 июля состоялся суд над бывшим командованием Западного фронта. Генерал Павлов и его замы просили отправить их на фронт рядовыми, чтобы кровью искупить поражения войск, но их расстреляли. В середине июля немецкие войска группы «Центр» стояли у Смоленска. От Чёрного моря до Балтики надвигался на страну хищный немецкий фронт.
- Гитлеру не хватает ресурсов! - доложила советская разведка.
Фюрер приостановил наступление на Москву и устремился на Украину и Кавказ. Нужны хлеб и нефть, чтобы продолжать войну. Он рассчитывал:
- Украина традиционно не любит русских, там потомки казаков.
Оккупация Украины, с насилиями и грабежами, дала толчок партизанской войне, умело организованной Ставкой. 
- Мне нужны талантливые и удачливые полководцы! - понимал Сталин.
В сводках Совинформбюро часто упоминался «командир Р», который успешно отражал атаки врага. Присматривался к нему, изучил биографию Рокоссовского. Великую войну он встретил в звании генерал-майора, командуя 9-м мехкорпусом в сражении за Бродно.
- Командовал достойно, - знал Иосиф Виссарионович. - Был назначен командующим 16-й армией и удостоен четвёртого ордена Красного Знамени.
Он родился в 1896 года в Варшаве и происходил из старинного польского шляхетского рода. В 1902 году умер его отец, мальчику пришлось наняться на работу тестомесом в местную кондитерскую.
- В пятнадцать лет Костя стал сиротой, умерла мать… - прочитал он в досье. - После начала Первой мировой войны, прибавив два года, в составе российской армии добровольцем отправился на фронт.
Окончил в звании младшего унтер-офицера с Георгиевским крестом IV степени и тремя Георгиевскими медалями. Участвовал в Гражданской войне. В августе 1937 года он был арестован по ложному доносу за связь с иностранными разведками. Два с лишним года Рокоссовский находился под следствием, где подвергался пыткам и избиениям.
- Надо отдать ему должное, - помнил его историю Сталин. - Своей вины он не признал и ложными показаниями на товарищей себя не опозорил.
В марте 1940 года Рокоссовский был освобождён и реабилитирован. С начала войны на фронте.
- Благодаря Рокоссовскому частям трёх советских армий удалось выйти из окружения и включиться в оборону Москвы! - оценил он.
К нему прибыло усиление, седьмой механизированный корпус под командованием генерала Виноградова. Начальник штаба мехкорпуса прибыл к Рокоссовскому и доложил:
- Готов к передаче дел! У кого получить карты, журналы боевых действий, личные дела и канцелярию штаба?
Рокоссовский посмотрел на собеседника удивлённо. Потом хлопнул себя по лбу и вытащил из нагрудного кармана блокнот.
- Вот она вся моя штабная канцелярия. Другой не завели! - пошутил он. - Уж извините, такие мы на фронте «раздолбаи»!
Байка о «блокнотном штабе» командующего разошлась среди военных. В конце августа Рокоссовский был вызван в Ставку на совещание командиров Западного фронта.
- Сумел из отступавших частей сформировать полноценную армию, - сообщили Сталину. - И дать отпор наступающему врагу.
Константин волновался, входя в кабинет Верховного. Его кабинет в Ставке был сердцем Красной армии. Там он проводил дни и часто ночи.
- Товарищ Рокоссовский Вы знакомы со стратегией немецкого командования? - сразу спросил его Иосиф Виссарионович.
- Нет, товарищ Сталин, не знаком! - честно ответил молодой генерал.
- Какие вы знаете новые образцы немецкого вооружения? 
- Никакие не знаю, - сказал Константин. - Я сидел в тюрьме перед войной и с новым вооружением противника не знаком! 
- Нашёл время сидеть… - буркнул Иосиф Виссарионович.
Началось заседание Ставки. Обсуждались планы ответного удара. Доклад делал Сталин. Говорил долго, с номерами частей, обеспечением, перечислял населённые пункты для дисклокации в ходе контрудара. Рокоссовский поднялся и попросил разрешения получить в штабной канцелярии расшифровки доклада:
- Чтобы уяснить план контрудара во всех деталях.
Сталин хитро посмотрел на генерала и постучал пальцем себе по голове:
- Какие расшифровки, товарищ Рокоссовский? Вот вся моя штабная канцелярия! - и хитро добавил. - Такие мы тут в Ставке «раздолбаи».
В начале октября наступление немцев на Москву возобновилось.
- Враг повержен, - заявил Гитлер. - Позади наших войск территория, в два раза превышающая размеры рейха в 1933 году.
Немцы наступали с трудом, передвигаясь по размокшим от осенних дождей русским дорогам, с тонущей в грязи техникой. Из сводки от 20 октября страна узнала, что под буквой «Р» скрывался Константин Константинович Рокоссовский, генерал-лейтенант Красной Армии.
- Но что может сделать неизвестный генерал против немецкой машины?! - настроения жителей столицы были похоронные.
Немцы разглядывали столицу в бинокли. Сталин разрешил 28 октября дочери прилететь на два дня. Он встретился со Светланой в достроенном бомбоубежище. Она была счастлива, хотела говорить, а Иосиф Виссарионович сердился, дочь его отвлекала:
- Это дни, когда всё решается и весь мир думает, что я повержен…
Гитлер оповестил мир о падении Москвы, и Сталин придумал:
- Провести празднование годовщины Октябрьской революции с традиционным военным парадом на Красной площади и заседанием в Большом театре. Мир и страна должны увидеть торжество в столице.
Иосиф Виссарионович пригласил руководителей Москвы, они обсудили детали предстоящего праздника. В Большом театре, где обычно проводилось торжественное заседание, зияла огромная воронка от авиабомбы.
- Надо провести заседание под землёй, на станции метро «Маяковская», загримировав её под Большой театр… - решил он.
Соорудили сцену, привезли трибуну из театра, цветы и стулья. Вдоль платформы поезда метро, в которых разместились гардеробы и буфеты.
- Немецкая авиация в течение пяти часов пыталась прорваться в город, но не прорвалась, - рапортовали ему накануне заседания.
Сталин начал доклад. После доклада был традиционный концерт. В глубочайшей тайне готовили парад, который должен был состояться под открытым небом. Начало парада назначили на два часа раньше, чем обычно. В здании ГУМа был оборудован лазарет на случай бомбежки. Вождь велел:
- Если прорвутся самолёты противника, то парад не отменять.
Командовал парадом комендант Кремля Артемьев, а маршал Будённый. В пять утра на площади были выстроены войска. Дул холодный ветер. Утром начался сильнейший снегопад, маскируя участников и делая погоду нелётной. Из ворот Кремля на белом коне выехал маршал Будённый.
- Красавец! - отяжелевший маршал не разучился ездить верхом, он прекрасно прогарцевал на скользком булыжнике.
Сталин произнёс знаменитую речь на Мавзолее перед войсками. Он говорил о победоносных русских полководцах времён московских царей и Романовской империи. Речь и парад должна была снимать кинохроника. Группу операторов разместили на ночь на студии документальных фильмов.
- Парад начнётся, как обычно, в десять утра… - заверил звукооператор.
Проснувшись в восемь часов, по радио операторы с ужасом услышали, что Иосиф Виссарионович говорил речь. Они помчались на Красную площадь, но снять удалось общий план парада.
- Нужен мой крупный план! - заявил Сталин, после просмотра.
Было решено доснять его речь на параде в помещении Кремля. Однако он позаботился, чтобы инициатором самой невинной фальсификации было Политбюро. Пришлось соратникам принимать специальное решение:
- «Обязать товарища Сталина ещё раз выступить с речью перед микрофоном для кинохроники».
Открыли окна, чтобы шёл у него пар изо рта, и Иосиф Виссарионович прочёл перед камерой речь. С парада войска шли прямо на фронт. 1 декабря Гитлер начал наступление на Москву, логично думая:
- Солдаты прошли около тысячи километров, что им жалкие два десятка!
Разведывательный батальон немецких войск был с трудом оттеснён с Химкинского моста. По городу бродили панические слухи о немецких мотоциклистах, прорвавшихся к парку Сокольники:
- Они находятся всего в двадцати минутах езды до Кремля!
Дальше случилось чудо. Сильные снегопады случились небывало рано, с начала октября. Наступила ранняя, необычайно суровая зима. 3 ноября температура понизилась до минус восьми градусов.
- Митрополит Илия сказал правду… - изумился бывший семинарист. - Богородица не оставила нашу страну без своего покровительства. 
Все подразделения просили подкреплений, но, несмотря на все мольбы, Сталин не давал ни батальона. Он сосредоточил мощный кулак.
- В резерве находится пять армий, вооружённых новой техникой, в том числе танками Т-34 с мощной бронёй! - узнал Рокоссовский.
Его вызвали в Кремль, главнокомандующий хотел узнать мнение боевого генерала о начале контрнаступления советский частей.
- Нужно наступать! - заявил Константин Константинович. - В современной войне преимущество получает наступающий.
- Поясните! - заинтересовался он. - Ведь согласно военной науке наступающие несут потери в пять раз больше обороняющихся?
- Так и не так… - ответил Рокоссовский. - Я разработал новую тактику наступления, позволяющую нести меньшие потери и взламывать оборону противника.
- В чём она состоит?
- Предположим нам надо взять город, - он начертил на листе бумага линию обороны врага. - На максимальное расстояние дальности стрельбы нашей артиллерии мы оборудуем огневые позиции и начинаем систематический обстрел. Немецкие пушки имеют такую же дальнобойность, но разместить их на простреливаемых нами позициях уже невозможно. А из тыла они не могут подавить наши пушки. После их работы в прорыв нужно бросить танковые подразделения с пехотой на броне. Они прорвут оборону, мы дойдём до нового рубежа, где всё повториться…
- Интересная идея! - оценил Иосиф Виссарионович.    
Сибирские части накануне сражения стояли в лесу. Румяные парни в белых полушубках. Сотни тысяч советских солдат погибли, обескровив наступавших. Наступление немцев выдыхалось. Встали от жестоких холодов танки Гудериана. В них густела смазка и механизмы клинило. Дуга немецкого охвата Москвы будто застыла на лютом русском морозе.
- Пора! - Сталин ввёл в бой свежие силы.
Началась битва под Москвой, невиданная по масштабу, более ста дивизий участвовали в сражении. Свежие полки Красной Армии дрались вместе с частями, закалёнными отступлением и начали теснить противника.
- Их удара немцы не выдержали! - обрадовался Рокоссовский.
Это был крах гитлеровского плана молниеносной войны. Не подготовленная немецкая армия вступила в губительную зиму.
- От этого удара ей не оправиться! - понял Иосиф Виссарионович.

Николай Михайлович
В начале 1888 году Николай Михайлович Пржевальский закончил подробное описание своего четвёртого путешествия. Он приехал в Петербург и представил Совету Русского географического общества проект нового путешествия:
- Думаю сходить в Тибет, посмотреть далай-ламу. Головою ручаюсь, что на этот раз точно буду в Лхассе. Хотя будет трудно! Вот план действий.
По расчётам Пржевальского для задуманных им исследований требовалось два года. Исходным пунктом экспедиции он наметил город Каракол в предгорьях Тянь-шаня, а временем выступления осень этого года.
- Не желая изучать иностранные языки, мы готовы заставить весь мир говорить по-русски… - пошутил Николай Михайлович в середине речи.
Весну и лето следующего года он намеревался посвятить исследованию Северо-западного Тибета, затем двинуться в Лхассу и провинцию Кам.
- Пройдём от истоков Жёлтой реки до Лоб-нора и до столицы далай-ламы. - Николай Михайлович закончил шуткой доклад. - Абсурд - это реальность, доведённая до отчаяния… Но мы сделаем это!
Проект нового путешествия был одобрен Географическим обществом. Правительство решило командировать в Тибет отряд из двадцати семи человек, ассигновало восемьдесят тысяч рублей.
- В пятнадцать раз больше, чем на первое путешествие! - удивился он. - Русское правительство заинтересовано в получении информации о Тибете.
Сопровождали Пржевальского его верные спутники: Роборовский, Козлов, Телешов, солдат-гренадёр Нефедов. Филипп Козлов, который теперь состоял в чине подпоручика:
- Я русский офицер! - радовался он. 
Перед отъездом Николай Михайлович узнал, что спутник прежних путешествий Иринчинов не решился отправиться с ним.
- Иринчинов чувствует, что сил у него поубавилось, - сообщил Филипп, - и говорит, что если пойдёт в экспедицию, то домой не вернётся.
Получив это известие, Николай Михайлович задумался.
- Умно Иринчинов сделал, - сказал он Девиной. - Умнее меня.
В июле Николай Михайлович со спутниками приехали в поместье Слобода. Отъезд был назначен на 5 августа.
- Все вещи отправили на станцию накануне… - сказала ему Мария.
Утром Николай Михайлович прошёлся по саду, часто останавливаясь и любуясь дорогими ему местами. Вместе с ним шла десятилетняя дочь Марина. Он рассказал ей, как учёные России встретили его книгу.
- По моему мнению, задача искусства рассмотреть в частном общие моменты, присущие всему человечеству, - серьёзно сказала девочка. - А общее рассказать через частное!
- Где ты это прочитала? - удивился отец.
- Я сама это поняла…
- Ты очень умная! - прослезился Пржевальский и обнял дочь.
- Времечко бежит, - вздохнула она. - С каждым новым вздохом меньше уже жить. Опадёт рябина, птицы расклюют. Опустеет город, нас не будет тут.
- У тебя поэтический дар, - обрадовался отец. - Это почти готовое стихотворение!.. Я сам раньше писал стишки.
- Настоящие поэты редкость… - назидательно произнесла девочка. - А хороших поэтов из женщин пока не было. Нужно трезво относиться к жизни и не питать иллюзий. Я недавно поняла простую истину, чтобы быть счастливой нужно никогда не врать!.. Другим людям и прежде всего себе.
- Ты слишком серьёзная для своих лет… - изумился он.
Николай Михайлович отвёл дочку к матери и пошёл проститься со старушкой Макарьевной, которая была безнадёжно больна.
- В последний раз! - вскрикнула няня, увидя его.
Пржевальский вернулся в кабинет. Когда вошла Девина, он плакал. Прежде чем сесть вместе со спутниками в любимую обитую кожей тележку без рессор, запряжённую тройкой лошадей, Николай Михайлович подошёл к одной из колонн дома и написал на ней красным карандашом:
- «5 августа 1888 г. До свидания, Слобода. Н. Пржевальский».
Затем он подозвал Роборовского, Козлова, Телешова и Нефедова и велел им написать свои фамилии на этой колонне. Наконец тележка тронулась в путь. Вскоре Слобода полностью скрылась из глаз.
- Нужно всё закупить! - в Петербурге квартира Пржевальского через несколько дней стала походить на склад.
Спутники Николая Михайловича без устали сносили сюда оружие, лопаты, капканы, книги, инструменты, деревянные чашки, ящики, верёвки. Под наблюдением Козлова всё сортировалось, укладывалось, упаковывалось. К середине августа все сборы были закончены.
- Не в свою лужу не садись… - Николай Михайлович не любил многолюдных собраний, шумных оваций и хотел скрыть день своего отъезда.
Однако столичные газеты сообщили об отъезде путешественника. 18 августа на Николаевском вокзале собралась громадная толпа, явилось много газетных репортеров. Когда поезд тронулся, Роборовский заметил на глазах у командира слёзы. Он смутился и, как бы оправдываясь, сказал:
- Что же! Если вернёмся, то снова увидимся со всеми. А если не вернёмся, то всё-таки умереть за такое славное дело лучше, чем дома.
В Москве Пржевальский получил известие о смерти Макарьевны.
- Роковая весть о смерти Макарьевны застала меня достаточно уже подготовленным к такому событию. Но всё-таки тяжело. Ведь я любил Макарьевну, как мать родную, - написал он Марии. - «Прощай, прощай, дорогая» - так скажите от меня на её могиле… Вместо обильных поповских поминок раздайте бедным крестьянам имения сто рублей.
Постепенно мысли о будущем путешествии отвлекли его от печальных дум. Почтовый поезд Нижегородской дороги повёз их в пятое путешествие по Центральной Азии, и он воскликнул:
- Радость великая! Опять впереди свобода и дело по душе!
Они вышли на конечной станции и двинулись походной колонной. Николай Михайлович с Роборовским охотился до ночи и очень удачно. Солдат нёс за ним целый мешок фазанов.
- Я убил пятнадцать, а Роборовский одного, - похвастался он.
Днём, разгорячившись на охоте, Николай Михайлович выпил воды из реки Чу. Сырую воду Николай Михайлович пил постоянно, а в своих наставлениях «Как путешествовать по Центральной Азии» писал:
- «В путешествии нужны, прежде всего, не доктор и аптека, а сильные организмы самих участников экспедиции».
Даже местное население остерегалось пить воду. Всю зиму свирепствовала эпидемия брюшного тифа. 10 октября Пржевальский прибыл в Каракол. Роборовский и Козлов приехали туда позднее. Они заметили, что Николай Михайлович после дороги успел побриться.
- Да, братцы, - сказал Пржевальский. - Я видел себя сегодня в зеркале таким скверным, старым, страшным, что просто испугался и побрился.
Обращаясь к Роборовскому, прибавил:
- Завидую тебе, какой ты здоровый!
Пржевальский не находил себе места, менял квартиры. Одна показалась ему сырой и тёмной, в другой давили стены и потолок, и даже от той, которую он выбрал после долгих поисков, он, в конце концов, отказался:
- Здесь мрачно, гадко. Чтобы стрелять нужно ходить далеко. Надо найти место за городом, ближе к горам. Там поселимся в юртах.
Роборовский и Телешов выбрали за городом удобную площадку близ ущелья реки Каракол. Место Пржевальскому очень понравилось. Но на другой день Николай Михайлович чувствовал себя совсем больным. Температура у него повысилась. Пригласить врача он отказывался, заверив товарищей:
- И так пройдёт!
Утром, выйдя из юрты, он увидал сидевшего вдали на косогоре чёрного грифа. Николаю Михайловичу страстно захотелось убедиться в том, что глаза и руки не изменили ему. Он схватил ружьё и выстрелил.
- Попал! - к величайшему восхищению собравшихся неподалёку киргизов гриф покатился убитым.
Его принесли к юрте. Николай Михайлович любовался громадной птицей, расправлял её крылья и перья.
- Занимая место под солнцем, ты загораживаешь кому-то свет… - он как всегда шутил.
Однако ему становилось всё хуже. Пржевальский не вставал, ничего не ел, чувствовал сильную боль под ложечкой и в затылке.
- Его лицо пожелтело… - заметил Козлов.
Николай Михайлович согласился послать за врачом. Роборовский немедленно отправился в город и привёз врача каракольского городского лазарета Крыжановского.
- Хорошо знакомая болезнь безопаснее, чем незнакомый врач… - больной встретил его вымученной шуткой.
Доктор нашёл у больного брюшной тиф. Выписал лекарства, но тому они не помогли. Приходя в сознание, Николай Михайлович твёрдым голосом говорил им, что скоро умрёт:
- Я нисколько не боюсь смерти. Я не раз стоял лицом к лицу с ней.
Видя на глазах преданных спутников слёзы, Пржевальский стыдил их. Даже шутил, чтобы поднять их настроение:
- Эпитафия - скончавшийся эпиграф!.. Когда умру, не пишите на моей могиле пышных фраз.
Спокойно делал он завещательные распоряжения. Слободу он завещал брату, ружья Роборовскому и Козлову, свои заметки о млекопитающих и птицах зоологам Вихнеру и Плеске, обрабатывавшим его коллекции.
- Похороните меня на берегу Иссык-куля! - велел он. - Положите в гроб в моей экспедиционной одежде.
Николай Михайлович попросил вложить ему в руки любимый штуцер, и так в гробу, с оружием в руках в последний раз его сфотографировать.
- Жизнь была прожита не напрасно, - признался он, когда в очередной раз пришёл в себя, - но зря…
20 октября, около восьми часов утра, Пржевальский, долгое время лежавший неподвижно и бредивший, вдруг поднялся с постели и встал во весь рост. Друзья поддерживали его. Он осмотрелся кругом, потом сказал:
- Ну, теперь я лягу…
Глаза, с постоянной жадностью вглядывавшиеся во всё неизвестное, закрылись навечно. Руки, никогда не остававшиеся праздными, державшие то буссоль, то ружьё, то перо, стали холодными и неподвижными. Спутники его странствий, герои, не знавшие слабости, горько плакали:
- Близ озера Иссык-куль, у подножья Небесных гор, великий учёный, исходивший тысячи километров азиатских пустынь, кончил путь.
На крутом обрывистом берегу целых два дня солдаты экспедиционного отряда копали в каменистой почве могилу. 27 октября, в восемь часов утра, перед бараком выстроились войска. Гроб повезли к могиле на лафете полевого орудия.
- Какая потеря! - провожавших было много, все шли пешком.
На перекрёстках дорог всадники-киргизы ждали с обнажёнными головами. Солнце пригревало по-летнему, серебрились вершины Небесных гор, в синеве неба реяли грифы - «монахи».
- Словно прощаются с ним… - мучился Козлов.
Перед строем войск скорбная колесница-лафет подъехала к могиле. Спутники Пржевальского подняли гроб и опустили его в землю.
- Праведники умирают тихо... - подумал он. - Лёгкую безболезненную смерть нужно заслужить достойной жизнью!
Далеко по озеру и окрестным горам разнеслись прощальные залпы орудий. Над могилой водрузили высокий чёрный крест, к кресту прибили небольшую доску. На ней Роборовский написал:
- «Путешественник Николай Михайлович Пржевальский. Родился 1839 года марта 31. Скончался 1888 года октября 20».


 
продолжение http://www.proza.ru/2019/05/01/1407