Выпускница Бестужевки. 6. Бабушка революции

Предыдущая:http://www.proza.ru/2019/04/22/976


6. «БАБУШКА РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ»

     В 1916 году привела я почти насильно своего мужа в Политехнический институт Петрограда на выступление Керенского. Зал был переполнен, но все первые ряды заранее заняли солдаты-дезертиры с фронта. Они громко сморкались и лузгали семечки на пол.

     Александр Фёдорович Керенский улыбался, шутил, был в превосходном настроении. Закончив блистательную патриотическую речь, как всегда, горячо принятую столичной молодёжью, он вышел из зала. За ним последовали и мы – все, кроме дезертиров.

     Неожиданно, перегородив собой выход, вошли матросы из Кронштадта, перепоясанные пулемётными лентами, с винтовками в руках. Они встали по углам зала и приказали всем вернуться на места. «Сейчас перед вами выступит Ленин!» Мы нехотя подчинились.

     Под аплодисменты дезертиров вошёл он. Выглядел, как солидный барин, в отлично сшитом костюме, с золотой цепочкой для часов. Вытащил их, взглянул на циферблат и сразу обратился только к первым рядам: «Вы что, хотите, чтобы в ваши деревни ворвались немцы, изнасиловали ваших жён и сестёр? Вот ты – хочешь? А ты? Что же вы обосновались в столице? Немедленно возвращайтесь домой с оружием и защищайте свои дома! А лучше – обратно на фронт! Растолкуйте своим товарищам, что пора прекращать войну. Она не ваша!»

     Ему опять зааплодировали только дезертиры. Конечно же, из Петрограда они никуда не поехали, им тут было хорошо и вольготно – грабь, сколько хочешь!

     После краткой речи Ленин покинул зал вместе с матросами.

     Мы ещё не знали, что он вернулся в Россию в запломбированном вагоне из Германии с гениальной разработкой немецкого генерального штаба о выведении России из войны и дальнейшей гибели российской империи с помощью грядущей революции. Разумеется, великолепный исполнитель Ленин действовал не бесплатно.

     А пока я выполняла мелкие поручения Керенского, правда, очень непродолжительное время. Потом несколько раз ездила с ним безо всякой охраны в самые беспокойные рабочие районы Питера, где он выступал, стоя на широкой подножке своего автомобиля.

     Он говорил о войне до победного конца, о том, что Временное правительство просит рабочих вернуть похищенное в арсеналах оружие. Они слушали его, не прерывая. Мне даже показалось, что им нравится его бесстрашие. С их стороны не было никаких враждебных действий по отношению к нам.

     После выступления Керенского рабочие молча расходились. Однажды он сказал мне, садясь в машину: «Ничего не получается. Надо спасать царя».

     Я была с Александром Фёдоровичем и на вокзале в августе 1917 года, встречая из последней ссылки 73-летнюю Брешко-Брешковскую – «бабушку русской революции», по его меткому выражению. Огромная толпа народа ждала её появления.

     Керенский вошёл в вагон и помог ей выйти, подкатил заранее подготовленную грузовую тележку, куда подстелил своё пальто, чтобы старой революционерке было удобнее. Он хорошо знал, что у неё больные ноги.

     Александр Фёдорович довёз её до Государственной Думы для участия в работе Государственного Совещания.
 
     Екатерина Константиновна, очень миловидная старушка, основатель и лидер боевой партии правых эсеров. Активными членами этой организации были легендарные Каляев, Сазонов и Борис Савенков. Теракты правых эсеров вызывали ужас у всех приближённых к царю. Среди них несколько губернаторов с Украины, министр внутренних дел Плеве и даже брат царя – Великий Князь Сергей Александрович Романов. Но сама Брешко-Брешковская в терактах не участвовала, однако пребывала постоянно в ссылках и на каторге.

     Сразу же после Февральской революции Керенский вызволил её и вернул в столицу.
 
     И вот теперь в переполненном зале Государственной Думы рядом с трибуной для выступлений поставили кресло для почётной гостьи. Она села в него, и воцарилось молчание: «Что она скажет?»
 
     Екатерина Константиновна начала с поздравления: «Революция совершилась. Наконец, свобода! Но без равенства и братства она ничего не стоит.

     Сначала были народники. Им на смену пришли мы – правые эсеры. Царское самодержавие нас и вешало, и расстреливало, и бросало то в Петропавловскую крепость, то в самую страшную – Шлиссельбургскую. Из каторжных ссылок в Сибирь сбежать не было никакой возможности. За эсерами следили в оба глаза. Конечно же, лидеров других псевдореволюционных партий тоже иногда арестовывали. Но они почему-то отовсюду легко удирали и оказывались за границей в Париже или на самых роскошных средиземноморских пляжах, например, на Капри, где играли в шахматы с Горьким. Хапали деньги на всё это даже у врагов России – немцев и японцев. Сочиняли статейки, призывая к беспощадному бунту.

     Теперь самодержавие свергнуто. Эсеры клянутся сложить оружие и никогда не пользоваться им. Нам более всего подходит английский парламентаризм. Он сделает Россию счастливейшей страной в Европе.

     Крестьяне должны встать у руля государства. Они кормят и поят нас. И воюют, одетые в солдатские шинели. Мы, правые эсеры, давно нашли с ними общий язык.
Рабочие тоже из крестьян, но они подпорчены городской жизнью, склонны к анархии и бандитизму. Они могут поставить всё вверх дном. Нам надо поработать с ними, не допустить столкновения интересов крестьян с интересами рабочих, которые находятся под влиянием большевиков - есть такая партия».
 
     Она закончила выступление под громкие аплодисменты. Все встали с мест, даже группа большевиков во главе с Кировым. Сталин ему это в последствии не простил.

     После окончания выступления Брешко-Брешковской Керенский и друзья знаменитой эсерки взялись за ножки её кресла и понесли Екатерину Константиновну к выходу. И вдруг она всплеснула руками, обращаясь к Александру Фёдоровичу: «Сашенька, Сашенька! А ботики мои, ботики!..»

     Оказалось, она сняла их с опухших ног и забыла возле трибуны. Керенский, расталкивая густую толпу, пулей понёсся назад, схватил эти ботики и торжественно неся их над головой, с той же скоростью помчался обратно. Встал на колени и надел их на её ноги. Она благодарно по-матерински погладила его по голове.

     Позже Екатерина Алексеевна рассказала мне, что в последнюю для неё сибирскую ссылку её сопровождал сам Керенский. Он переоделся в солдатскую шинель и сумел в арестантском вагоне подружиться с конвоирами. Играл с ними в карты, ругался матом, угощал их папиросами и колбасой. Когда они выходили в тамбур перекурить, разговаривал с Екатериной Константиновной.

     Проводив подопечную до места наказания, обустроил её быт в ссылке, наколол ей дров на зиму и только после этого вернулся в Петроград.

     …В революционном движении Брешко-Брешковская была с 1870 года, и еле успела эмигрировать из неблагодарной к ней России в конце 1918 года. Екатерина Алексеевна прожила 90 лет и умерла в Чехословакии в 1934 году.

     На её похороны, конечно, приехал Керенский. Он тоже эмигрировал, прожил до 98 лет и умер в Нью-Йорке в 1970 году. Александр Фёдорович стал правым эсером накануне Октябрьского переворота.


Продолжение: http://www.proza.ru/2019/04/26/882