Там, за туманами. БАМ. Владимир Соколов

Глава из книги Владимира Соколова "Долгий запах черемухи"

Там, за туманами

Ил-18 начинал по очереди раскручивать винты своих четырех двигателей, готовясь к взлету, и я уже потерял надежду его дождаться, как в самую последнюю минуту, когда трап поехал, он появился в салоне самолета с полной авоськой «Жигулевского». Свинаренко был в своем репертуаре. Мы летели в Благовещенск, на практику, в газету «Амурский комсомолец».
Шел 1977 год. Это было время великих всенародных строек. Игорь выбрал Бурейскую ГЭС, уступив мне БАМ. Командировочный фонд молодежной газеты был невелик, но нам, студентам МГУ пошли навстречу, ведь ответственным секретарем газеты работал тоже выпускник МГУ Николай Васильевич Гоголь, полный тезка знаменитого писателя. Ох, и натерпелся же он за свою жизнь из-за этого! Елизавета Петровна Кучборская на экзамене вернула ему зачетку:
- Я не могу принимать экзамен у самого Николая Васильевича Гоголя!
Был в редакции и мой полный тезка, по иронии судьбы, тоже фотокорреспондент – Соколов Владимир Борисович. Возникла проблема, как в газете подписывать наши снимки. Тот Соколов и говорит:
- Старик, меня же здесь все знают! Давай тебе придумаем псевдоним.
Журналист Павлов тут же нашелся :
- Возьми «Амуров», будет память о наших местах.
Николай Васильевич вовремя выловил компромат и вызвал меня:
- Это тебе Павлов насоветовал? Никаких Амуровых ! Напишем просто «Фото В.Соколова, студента МГУ» А Павлову я устрою амуры…
В столицу БАМа мы летели на ЯК-40 над бесконечным сине-зеленым морем тайги, пересекая могучую Зею с ее серебристыми протоками и красными глинистыми отмелями. Подлетая у Тынде, мы угодили в снежную тучу с градом, может быть, это и был сам ад. Впервые мои колени оказались выше головы. Мы падали и резко меняли курс, стремясь вырваться из кромешного мрака. Град пулеметными очередями бил по корпусу самолета, крылья которого, как у раненой птицы, судорожно поднимались и падали, кидая нас вверх-вниз. За окном сверкало и гремело. Божьей милостью, мы, все-же, выскочили из грозы и спланировали на грунт Тындинского аэропорта.
- Что, испугались? – Летчики, открывая заднюю рампу выхода, еще шутили!
И тут я понял, куда попал… Высадив нас, они стали стали продувать турбины, поднимая над аэропортом смерчи красной пыли. Очередные пассажиры с нетерпением ждали у выхода на посадку. В Благовещенск им предстоял полет через этот же ад. Суровый край, крепкие люди. Вокруг городской гостиницы сидели плотными рядами стихийно прибывшие на БАМ искатели счастья со всей страны, или бичи, как их здесь называли.
Не «за туманом и за запахом тайги» слетались они сюда. Сбиваясь в дикие бригады, они разъезжали по всей трассе в поисках длинного рубля. В основном, это были водители, каменщики, плотники, бетонщики. Строительству же требовались крановщики, путейцы, маркшейдеры, горнопроходчики, мостостроители.
Что же представлял собой БАМ? За десять лет в непроходимой тайге было построено три тысячи километров железной магистрали. Работая в суровом климате при пятнадцатипроцентной нехватке кислорода, строителям приходилось буквально вгрызаться в скалистую породу. Чуть ли не на каждом километре возводили мосты, прокладывали дренажные трубы, бурили тоннели.
БАМ это магистраль высшего класса сложности, и не каждая страна могла тогда позволить себе подобную стройку. Поэтому ее и называют стройкой века. В наше время трудно представить себе, что такое аврал. По каким законам социалистической экономики нужно было гнать строительство к определенной дате, к очередному съезду партии, оставляя за собой незавершенные участки.Но так в то время жила страна. Всеми событиями на БАМе управляла идеологическая машина ЦК ВЛКСМ. Бурно отмечалось окончание определенных технологических этапов строительства – «Серебряный костыль», «Золотой костыль». Слишком уж напоказ, под объективы телекамер били о рельсы шампанское, раздавали ордена и звания, а потом путерихтовщики и ремонтники месяцами без фанфар и премий доводили полотно и насыпь до кондиции. Годами на многих участках скорость движения по новой дороге не превышала двадцати километров в час.
В моде были комсомольские попойки для актива, где назойливо поднимались бесконечные псевдогрузинские тосты, прославляющие «бамовский характер», а наутро личные шофера выносили и рядами, как шпалы, укладывали на свежем воздухе мертвецки пьяных секретарей первичныхорганизаций. Как-то на подобном мероприятии, на станции Лапри, начальник Штаба ЦК ВЛКСМ на БАМе углядел у меня на лацкане круглый значок с книжной выставки ФРГ, на котором было написано «Бундесрепублик» и изображен профиль Гёте и устроил истерику:
- У меня на БАМе! Идеологическая диверсия! Снять немедленно!
Что он посчитал диверсией, Гёте или название страны, чьи оранжевые грузовики «Магирус» тысячами трудились на всем протяжении стройки… Как и японские краны «Като» и американские бульдозеры «Катерпиллер».
На самой трассе, в бригадных вагончиках жили трезвой и здоровой жизнью. В свободное время играли в волейбол, охотились на гусей, крутили магнитофонные записи. На каждом шагу в глаза бросалась бытовая неустроенность. В самой Тынде было построено всего несколько многоэтажек. В основном жили в вагончиках, топили буржуйки, сушили на улице белье. Атмосфера временщиков формировала психологию людей.
Заработав деньги, многие стремились уехать на большую землю, не видя для себя перспектив. Магистраль тянули ради самой магистрали. Но у поколения семидесятых не возникало сомнений в необходимости освоения огромного сырьевого края и по причине близкого соседства с Китаем, отношения с которым в то время были натянутыми из-за территориальных споров и провокаций на границе. Помню, как водитель «Магируса», подвозя меня на трассе, напевал переиначенный шлягер «Самоцветов»:
Дорога железная,
Как ниточка, тянется,
А все, что построено,
Китайцам останется…
Конечно, тогда этот фактор воспринимался с долей иронии. Трудно было заглянуть через сорок лет в будущее, стоя на гранитной набережной Благовещенска и видеть размытый берег Хэйхэ, вдоль которого шлепал лопастями по воде допотопный колесный пароход. В 1977 году, пролетая на быстроходном пограничном катере вдоль китайского берега, я видел бесконечный лес дымящих труб кустарного производства. Голозадые китайские дети плавали на огромных черных автопокрышках, а степенные взрослые китайцы в одинаковых черных трусах, улыбаясь, махали нам вслед.
В истории нашей страны БАМ останется символом последнего всенародного подъема духа перед афганским надломом. А моя память запечатлела свой образ стройки века: тындинские новоселы Григорий Лобода, Владимир Егоров и Борис Борисов несут стопки книг, прижимая их к себе, как самое дорогое. Великую магистраль построил читающий народ.

На снимке. БАМ